***
Мы стояли на вокзале в ожидании отправки экспресса. Толпа вокруг была взбудоражена. Я понимал, что нам ничего не грозит, но постоянно трогал свободной рукой палочку в кармане куртки. Реддл, испуганный известием и поспешными сборами, так крепко сжимал мою руку, что вдавливал ободок кольца в кожу. – Гарри, может, ты поедешь со мной? Каминная сеть действительно была перегружена, и сейчас пользоваться ей было небезопасно. Мы еле добрались: нас то тащило с черепашьей скоростью, то швыряло, то крутило, то продвигало рывками, и выпали мы из чрева камина совершенно дезориентированные. Я ругал себя последними словами. – Я аппарирую в Хогсмид, а оттуда уже дойду до Хогвартса, Томми. В любом случае я буду в школе раньше тебя, и ты увидишь меня, как только войдёшь в Большой зал. – С тобой ведь ничего не случится? – Реддл смотрел на меня так, что моё сердце болезненно сжималось. Страх в глазах ребёнка. И ощущение собственной беспомощности. Вот самое страшное в войне. – Нет, – уверенно сказал я, зная, что войну Великобритании Германия объявит третьего сентября. К тому времени мы успеем укрыться в стенах Хогвартса. Тем более вначале будет фаза относительного спокойствия, названная историками впоследствии как "Странная война", то есть почти без боевых действий. Эта фаза для Великобритании будет длиться до весны 1940 года. Только в конце мая сорокового года англичане впервые почувствуют вкус настоящей войны. И этот учебный год будет наполнен скорее тревогами, переживаниями и разговорами о войне, чем самой войной. У нас будет время адаптироваться, как бы ужасно это ни звучало. Хогвартс находится глубоко в горах Шотландии. Туда германские войска не доберутся даже в разгар войны: слишком тяжёлый маршрут, дорого и не эффективно. Грин-де-Вальда Хогвартс тоже не заинтересует. Для него это просто старинная школа с мощными чарами, но никак не знаковое сооружение, каким он был для Волдеморта в моей реальности. За моим "нет" оказался настолько мощный посыл, что Том, глядящий на меня огромными перепуганными глазами, поверил безоговорочно, расслабляя руку и тихо выдыхая. Прощающиеся с детьми рядом со мной Уизли и Малфой успокаивали сыновей тем, что меноры и магические поселения закрыты от агрессии магглов. Об источнике истинной смуты – Геллерте Грин-де-Вальде - никто из них не упоминал. И правильно. Мальчишкам всего ничего, пусть их детство ещё хоть немного побудет безмятежным. Эхо войны так или иначе докатится и до замка, но запугивать их сейчас не стоит. Довольно напряжения и неразберихи, царящих сейчас на вокзале. Паровоз загудел, сообщая об отправлении. Толпа дрогнула и пришла в движение. Дети помладше цеплялись за родных, кто-то плакал. Том прижался ко мне крепко-крепко. – Гарри, аппарируй прямо отсюда, пожалуйста. Не выходи в маггловский Лондон. Мне так будет спокойнее. В самом конце платформы действительно была небольшая площадка для аппараций, которая, впрочем, не пользовалась популярностью – маги и сквибы предпочитали порт-ключи и общественные камины, магглорожденные и маггловоспитанные – проход через завесу. Но сегодня наличие аппарационного пятачка оказалось как нельзя кстати. – Томми, я сделаю это, как только ваш экспресс отправится. – Спасибо! Я люблю тебя! – прошептал Том дрогнувшим голосом. – И я люблю тебя. Мы встретимся вечером, солнышко, всё будет хорошо. Разжав объятия, Реддл поймал мою правую руку и прижал к губам запястье, где под кожей прятался браслет обязательств. Магия откликнулась на зов тому, кто взывал к ней, слегка заколов кожу по окружности. Проверив собственные чары, Том собрался, расправил плечи, вскинул голову, подхватил саквояж, вежливо кивнул лорду Малфою и Бредли Уизли и ушёл к вагону, не оглядываясь. Его друзья устремились за ним, такие же взрослые и независимые. А им ведь всего двенадцать... Двери экспресса захлопнулись, и он медленно тронулся, окутывая клубами пара локомотив. – Вас можно поздравить? – заметил лорд Малфой. Я посмотрел на него вопросительно. Веритас скользнул взглядом по кольцу. Я тоже некоторое время глупо рассматривал перстень. Родовых знаков на нём не было, знак даров Смерти на камне почти не виден, надо вглядеться, чтобы его рассмотреть, а мой статус не предполагал наличие кольца наследника. Но потом до меня дошло, что сидит артефакт на безымянном пальце левой руки. – Ох! Нет, это не то, что вы подумали. Это даже не моё кольцо, а Томми. Этим летом он нанёс визит своему деду – Марволо Мраксу. – Хм! – странно хмыкнул Малфой. Наверное, лорд был удивлён, что старик Мракс в принципе до сих пор жив. – Марволо являл собой печальное зрелище, но признал в Томе своего внука и наследника, – выдал я информацию в максимально обтекаемой форме. – А вас? – Меня? – Мраксы не любят чужаков в кругу своей семьи. Кажется, лорд деликатно намекнул на "специфику" рода. Я пожал плечами. Какая мне разница, чем занимались предки рода. Это не имеет отношения ни к моему воспитаннику, ни ко мне. Да и вообще, разговор какой-то странный. Я списал его на подавленность происходящим. – Я же Тому опекун, а не кровный родственник, – всё же уточнил я. – Ко мне это имеет крайне опосредованное отношение. Лорд Малфой приподнял бровь. – Кажется, вы не совсем понимаете, что про… – Господа! – вмешался в наш диалог Брэдли. – Я прошу прощения, но вопрос не терпит отлагательств! Уизли, всегда расслабленно-беспечный, выглядел слегка потерянным. – До меня только что дошло, что стоит сделать некий запас. Раз с транспортной сетью творится такое, то паника, как пить дать, перекинется и на другие сферы жизни. Ох, Мерлин, у меня же нет ни галлона горючего! Видя отчаяние Бредли, я тихо порадовался, что подстраховался заранее. Я ведь не только крупы запас, но и овощи. Неделю назад я покупал на рынке яблоки, и до меня неожиданно дошло, что эти плоды отлично лежат даже без Стазиса, если отобрать сорванные, а не павшие экземпляры, и уложить их в деревянные ящики, пересыпав соломой. Так же отлично хранятся морковь, картошка, лук и капуста. Торговка любезно поделилась со мной контактами фермера, у которого закупает товар, и я аппарировал по выданным ей координатам. Я прилично потратился на отпуск, закупки и одежду для подросшего Тома. Хорошо, что Дамблдор заблаговременно прислал мне помощь от попечительского совета, а я «наловил» в море всяких ценностей. Сдав их в Лютном по цене лома, я выручил достаточную сумму для закупки провианта. И не прогадал. В войну самым дорогим станет не золото, а продукты. Фермер, здоровенный мужик с руками-лопатами, дочерна загорелый, вначале не поверил, что я хочу купить у него так много: мешок яблок, три мешка картошки, большие корзины лука, моркови, капусты и репы. И огромную бутыль подсолнечного масла. Но когда я предъявил деньги, обрадованно потащил меня в погреб, заодно консультируя, как лучше хранить тот или иной продукт. Оказывается, чтобы масло не прогоркло, оно должно храниться в темноте, без резких перепадов температуры, а в бутылку надо добавить горсть фасоли. И Стазис мне в помощь. За несколько заходов я перетаскал в подвалы книжного магазина покупки и оставшееся время до начала учебного года занимался ими. Мне пришлось раздобыть деревянные ящики, солому, песок. Денег на них уже не осталось, так что я, наступив себе на совесть, натаскал необходимое по фермам и складам в маггловском пригороде Лондона. Зато, глядя на аккуратные ящики, ровными рядами выстроившиеся в самой дальней части подвала, я испытывал чувство глубочайшего удовлетворения. – Вы рассуждаете, как какой-то маггл! – выплюнул лорд Малфой, вырвав меня из размышлений. Я посмотрел на лорда и увидел, что он с презрением смотрит на Уизли, – Но в одном вы правы: необходимо озаботиться покупкой провианта! Сзади раздалось горестное восклицание. Мы резко обернулись. У завесы перехода стояла встрёпанная женщина и утешала плачущую девочку. Кажется, они опоздали на поезд. Ну, да, с такой-то работой сети. Лорд Малфой раздул ноздри. – Но прежде я соберу совет попечителей! До меня только что дошло, что многие дети просто не смогли попасть на платформу из-за проблем с каминной сетью! Прошу меня простить, господа! Веритас поклонился и поспешил к расстроенной женщине и ребёнку, по дороге взмахивая палочкой. Из неё вырвался патронус-лошадь и сорвался в небо. Скомкано распрощавшись с Уизли, я пошёл к аппарационной площадке.***
Аппаририровав в Хогсмид, я медленно плёлся к замку, засунув руки в карманы и пиная по дороге камешки. На душе было погано и тревожно. Хоть я и знал, что война будет, готовым к ней я не был, лелея надежду, что в этой реальности удастся её избежать. Да и возможно ли морально принять данный акт высшего насилия, если только ты сам не являешься инициатором? Война противна истинной природе человека! Кольцо, которое так вовремя заметил Веритас, я снял с пальца и надел на цепочку, где висел картуш, спрятав их под одежду. Сейчас оба артефакта вкусно позвякивали друг о друга. Перстень Мраксов оказался с норовом: я еле стащил его с пальца. То ли поправился за последний месяц, то ли отёк из-за того, что Том судорожно сжимал мою ладонь, стоило нам ступить в камин. – Гарри! Обернувшись, я увидел взъерошенного Дилана Брауна. Догнав меня, он пожал мне руку и некоторое время, не выпуская ладонь, разглядывал. Рукопожатие Дилана оказалось крепким, приятным. А вот прямой взгляд меня смущал. – С каминами сегодня творится, драккл знает что! Мордредовы капустники! У меня дом вне магического квартала, и не приведи Мерлин, они сунутся к нам. – Вероятность этого, к сожалению, очень велика. Дилан скривился. А потом махнул рукой. – Мордред с ним! Это дом деда, он маггл, и я никогда его не любил. – Кого имел в виду Браун – деда-маггла или доставшийся в наследство дом – я не понял. – Как провёл лето? Ты так загорел, Гарри, что я даже не сразу узнал тебя. – Том поставил мне диагноз, что я квартерон, – улыбнулся я, вспоминая последний день нашего отпуска. – Да ладно! – удивился Дилан. – О, нет! Просто солнце меня любит. – Я его понимаю. – Я посмотрел вопросительно на шагающего рядом Брауна, засунувшего руки в карманы брюк. Он, как и я, был без мантии, одетый как англичанин-маггл среднего класса. Заметив мой взгляд, Дилан усмехнулся и уточнил. – Солнце. Хм. Я надеялся, что профессор арифмантики остыл или нашёл себе за лето кого-то более раскрепощённого. – Ой, да брось! Тебе не надоело играть в одни ворота? – Ты привлекательный. И в моём вкусе. А твоё сопротивление будит во мне охотничий инстинкт. – Я похож на лису? Дилан остановился и окинул меня оценивающим взглядом. – Скорее на оленя. Благородный и пугливый. Я вздёрнул бровь. В интуиции Дилану не откажешь. Свой патронус я никому не демонстрировал и никто не знал, какую форму принимает у меня защитник. А может, я, и правда, олень? Существо заметное, но не особо зубастое. Травоядное. Которого запросто схарчит любой хищник. Прямо перед нами спикировал Сильванус Кэттлберн на метле и приземлился, крякая и отбрасывая метлу в сторону раздражённо. Удачно спасая меня от неловкого разговора. – Тоже не смогли пробиться к камину? – буркнул он, не здороваясь. Браун фыркнул. Я же вежливо ответил: – Я провожал Тома на вокзал, и тогда сеть ещё работала. Но уже с сильными перебоями. Поэтому сюда я уже перемещался аппарацией. Не знал, что вы летаете на метле. – Я и сам поражён, что ещё помню, как это делается, – Сильванус призвал метлу, закинул артефакт на плечо и подстроился под наш шаг. – Но жизнь заставит - и не так раскорячишься. Не хватало, чтобы наш директор выговаривал мне, что я опоздал на работу в первый рабочий день. Хорошо, что у моего племянника валялась эта дракклова палка. Как вы на ней только крутитесь? У меня весь полёт было ощущение, что я на собрании, где Армандо зудит очередную чушь, а я сижу на подлокотнике, медленно рассекающем меня на половины. Истинная пытка. Что метла, что нудные речи Диппета. Мы исподтишка переглянулись с Брауном и прыснули. Вечное противостояние между директором Хогвартса и профессором УЗМС - своего рода легенда. Диппет на данный момент уже пытался уволить Кэттлберна двадцать три раза. А всего попыток будет шестьдесят две, если я правильно запомнил этот занимательный факт из "Истории Хогвартса". Дойдя до замка, мы отправились в учительскую. Там уже сидела Хельга Рагнардоттир и с кем-то разговаривала по сквозному зеркалу. Увидев нас, мадам величественно кивнула светлой головой в короне волос и закончила сеанс связи. Норвежский язык звучал завораживающе. Остальные профессора прибывали кто как, преимущественно, аппарируя в Хогсмид и после совершая променад до замка. Все были взбудоражены. Особенно Дамблдор. Профессор ворвался в учительскую вихрем, некоторое время постоял на пороге, задержал взгляд на мне, кивнул, приветствуя всех одновременно, и резко вышел. – Такое ощущение, что Альбус нас пересчитал, как овец, – хмыкнул Берри, профессор травологии. – Учитывая, как все мы сегодня добирались – я этому не удивлена, – сказала Вилкост. – Меня выкинуло из камина в чужом доме! Благо, его хозяева когда-то у меня учились. Правда, судя по защитной реакции, учились спустя рукава! Протего у них ни к Мордреду! Все вежливо засмеялись. Учителем Галатея была великолепным, но жёстким и требовательным. Скрипнула дверь, и в неё вошли Диппет, Дамблдор и женщина средних лет. – Дамы, господа, позвольте представить нашего нового преподавателя маггловедения Саманту Филч. Все вежливо захлопали, пока миссис Филч оглядывала нас сосредоточенным взглядом. Выцепив меня в толпе, она подмигнула. Кажется, Саманте понравился мой план занятий. Я же с изумлением рассматривал родственницу Аргуса Филча. Судя по сухощавому телосложению и резковатым чертам лица, его мать или тётку.***
Я сидел за столом преподавателей и ждал, когда откроются двери Большого Зала, запуская первых учеников. Детям, что путешествовали экспрессом, ничто не угрожало, но общая нервозность заставляла меня дёргаться. Как выяснилось, часть первокурсников не смогли попасть на вокзал из-за перегруженной сети, и их собирали у каминов и перемещали групповыми порталами члены попечительского совета, отчего дети сильно перенервничали. Том вошёл в зал одним из первых и, увидев меня за столом, просиял. И после весь ужин не спускал глаз. Наверное, стоит написать записку старосте и позволить ему остаться на эту ночь. Приветственный пир прошёл в подавленном состоянии. Шляпа хрипло спела частушки про немцев, на мой взгляд, совершенно неуместные. В зале никто не веселился. К тому же у одного мальчика случилась истерика прямо во время распределения, и мистер Ланцетти, наш колдомедик, увёл его в учительскую и там отпаивал Умиротворяющим бальзамом. Приветственное слово в этот раз взял Дамблдор. – Дорогие друзья, помните, Хогвартс - это не просто школа, где вы получаете знания. Это одно из самых защищённых и безопасных мест Британии. Но помимо убежища, здесь вы найдёте друзей и поддержку. Хогвартс всегда помогает тем, кто просит помощи. Я верю, что наша страна выстоит в этом противостоянии, и от нас в том числе зависит, как скоро это случится. Не паникуйте! Паника разрушает нас изнутри. Берегите свет ваших сердец, ведь он поддерживает нас в самые тёмные времена! Глядя в прямую спину Альбуса, на которую спадали собранные в низкий хвост густые рыжеватые волосы, я вспоминал свой пятый курс, когда Дамблдор, на шестьдесят лет старше, уже совсем седой и слегка согнутый, говорил подобные слова. И мне тогда стало легче. Я видел, как разглаживаются напряжённые лица учеников, как расслабляются мои коллеги, и понимал, что кем бы ни был Альбус Дамблдор, но он остановит Тёмного Лорда и уже за это имеет право на уважение.***
Стоило мне вернуться в свои покои, как в дверь постучали. На пороге стоял Том. Мой тревожный ребёнок требовал утешения. Я распахнул объятия, он нырнул в них, и мы некоторое время так и застыли в дверном проёме. Том дышал мне в ухо, вздыхая и потираясь носом. – Всё будет хорошо, Томми. – А вдруг они нападут? – Даже если нападут, то мы выстоим. Мы же не магглы, а маги. – Если в первый день творится такое, то что же будет дальше? – Людям свойственно адаптироваться. И, обычно, именно первые дни самые ужасные. Страх, растерянность, паника мешают объективно оценивать ситуацию. Но человек не может бояться бесконечно. Люди привыкнут. – Ты так говоришь, как будто уже переживал войну! – Давай сядем, мы стоим на пороге. Том словно очнулся. Схватил меня за руку и застыл. – Где кольцо?! – задушенно прошипел он. – Я перевесил его на цепочку, – такая реакция меня смутила. – Не переживай, я не потеряю его. – Ты не должен его снимать! Не сейчас! – Почему? – Я читал один трактат... Есть теория, что Воскрешающий камень не даёт уйти хозяину за грань. Даже если его убьют, он вернётся. Я захлопал глазами. – Но я не хозяин... В голове же крутилось, что я шёл на смерть в Запретный лес сжимая камень в руках. Я бросил его, как палочку и мантию, но за гранью Северус предложил мне выбор: вернуться, пойти дальше или отдаться Судьбе. Подозреваю, что во всех случаях я бы в том или ином виде остался жив. То есть выбрав вариант "вернуться", возродился? Мерлин мой, неужели из-за обладания Воскрешающим камнем Древние обратили на меня свой взор?! – В чьей руке камень, тот и хозяин! Я требую, чтобы ты надел его! Немедленно! Том даже топнул ногой. – Да что со мной может тут случиться, Том?! Хогвартс – самое безопасное место во всей Великобритании! И потом, если тут опасно, я надену его на тебя, но не на себя. Том раздул ноздри и сжал кулаки. Понятно. Начало войны пробудило в Томе и так избыточную тревожность. Он любил всё контролировать, а случившееся не поддавалось никакому контролю. Спорить в такой ситуации бесполезно. Только аргументы и спокойный разговор. – Воскрешающий камень могут узнать, Томми, – я погладил Реддла по сжатому кулаку. – Он приметный для тех, кто верит в сказки, как ты. – Это не сказки! – Безусловно. Прости, я неудачно выразился. Я имел в виду тех, кто понимает, что сказки не всегда сказки. – Кто это?! – сузил глаза Том. – Дамблдор. Реддл задумался, и я подтолкнул его к креслу. Сел и притянул на руки. М-да, мальчик вырос! На колени он давил как гиппогриф. – Какой у него Дар?! Палочка?! Я изумился прозорливости Тома. – У него нет ни одного из Даров. Но он верит в их реальность и ищет, чтобы изучить. Поэтому легко узнает камень. Как узнал его ты. – Я, кстати, не знал, что Мраксам принадлежит эта реликвия, – ошарашил меня Том. – В хрониках рода это не упоминалось. Марволо не понимал, чем владеет. Воскрешающий камень в кольце стал для меня полной неожиданностью. – О... Я, честно говоря, подумал, что на встречу с дедом ты согласился именно ради камня. – То, что старый дурак отдаст мне права на род, я даже не предполагал. Я согласился на визит по другой причине. – Какой? – Откуда ты знаешь, что Дамблдор интересуется Дарами Смерти? Он тебе сказал?! – Так вышло, что я в курсе некоторых моментов жизни профессора, – сказал я осторожно. – И он об этом даже не догадывается. Том поджал губы, глядя на меня сверху вниз. Я погладил его по колену. – Томми, это случайность. Что-то вроде подслушанного разговора. С Дамблдором меня ничто не связывает, кроме деловых отношений. И их формат никогда не изменится на что-то более близкое. Я всегда буду помнить о том, как он поступил в отношении тебя. Том уткнулся мне носом в волосы и замер, размеренно дыша. – Можно я останусь на ночь? – Да. Я сам собирался написать записку старосте. Хорошо, что ты напомнил. А насчёт кольца не беспокойся. Я буду надевать его, покидая пределы замка. – Спасибо, – выдохнул Том, окончательно расслабляясь. В эту ночь Том кричал от кошмара так страшно, что я еле разбудил его. Раскрыв глаза, мутные со сна, и увидев меня перед собой, он вцепился в мою пижамную куртку мёртвой хваткой и прошипел на парселтанге мне в лицо: – Ты больше не сбежишь от меня, Гарри! – Я весь твой, Том! – Мой! Обняв задеревеневшего Реддла, я замычал "Звёздочку" и с облегчением ощутил, как он расслабляется в моих руках.