***
В июне мы побывали с короткими дружественными визитами у Уизли и Малфоев, где Том общался со своими друзьями, а я пытался отыскать общие темы для разговоров с Лордом Малфоем и не утонуть в гостеприимстве небольшой, пока, семьи Уизли. Малфой-менор, на удивление, не вызвал во мне тягостных воспоминаний, как я опасался. Да и видел я там в свой прошлый "визит" только темницы, но, как вы понимаете, тура по казематам Веритас мне устраивать не стал. Лорд Малфой оказался страстным лошадником, и от меня лишь требовалось внимательно слушать и восторгаться лошадьми. Рассказ оказался интересным, а лошади были прекрасны, так что я был искренним в своих восторгах. Я даже рискнул покататься на самой смирной. По ощущениям это оказалось странно и... медленно. Полёт на гиппогрифе был круче в сто раз! Про дракона я вообще молчу. Да даже на метле лучше! Мне бы поговорить с лордом о замене мётел, как с главой попечительского совета, но я в эту встречу так и не решился, не желая выглядеть в глазах Малфоя меркантильным и расчётливым. Том от прогулки на лошадях воздержался, а я и не настаивал. Спорт не был выбором Реддла, хоть метлой он овладел вполне ловко. Да и зачем Реддлу прогулка на какой-то там лошади, когда ему предоставили возможность заглянуть в библиотеку?! От библиотеки Малфоев он пришёл в экстаз, и Веритас, глядя на такую незамутнённую радость, с понимающей ухмылкой на лице дал ему индивидуальный доступ в открытую секцию, после чего мой мальчик пропал для общества. Абраксас составил компанию другу. Я, в течение полугода наблюдающий за отпрыском Малфоя, пришёл к выводу, что он хорошо воспитанный молодой человек, не кичащийся своим происхождением и богатством, но с достоинством несущий титул Наследника рода. Выдержанный, умный, любознательный. И полностью одобрил выбор Тома. Абраксас совершенно не походил на своего внука Драко, и мои опасения относительно него оказались беспочвенными. Септимус тоже не был похож на Рона. Не зря я увидел в нём черты Билла Уизли. Впрочем, и на Райвенкло Уизли попал не за красивые глаза: у него был "быстрый" ум, что, как ни странно, проявляло себя и на квиддичных тренировках. Ловкость, реакция и координация – это признаки хорошо развитого мозга. Во время индивидуальных тренировок со мной и Августой Септимус проявил недюжинную смекалку. И если технику необходимо было нарабатывать, то по части стратегии и тактики Уизли дал бы нам сто очков вперёд. И в этом они с Роном были похожи: Септимус отлично играл в шахматы и научил этому Тома. На свою голову. Поднаторев в игре, Томми обставлял своего учителя в половине случаев. Визит к Уизли по-своему поразил меня. Дом семьи размещался всё в том же магическом поселении Оттери-Сент-Кочпоул, на той же земле, но пока имел не такой странный вид. Я узнал в типичном английском доме начала века из красного кирпича основу той самой "Норы", в которую дом в дальнейшем разрастётся. Пока здесь было всего два этажа. Строгий, даже консервативный фасад, чёткие линии, надёжность и функциональность. Крытая черепицей крыша и прямые линии каминной трубы вызвали у меня диссонанс. Мне нравилась "Нора" Уизли, в ней была та неуловимая магия, что называют семейными узами, но как этот прекрасный дом эдвардианской эпохи мог превратиться в настолько нелепое сооружение?! Даже крыльцо было каменным, а в "Норе" – деревянным и скрипучим. Дорожку из гравия я тоже не помню. По ощущениям, этот дом словно просел, врос в землю в процессе надстроек, прячась за "усовершенствованиями", предпринятыми последующими поколениями. Гараж, где Артур Уизли химичил со своими маггловскими приборами, сейчас был курятником. Сбоку к нему притулилась хмелесушилка, вызвавшая во мне ностальгию по старым английским поместьям. Пока я, предоставленный самому себе, бродил по территории небольшого поместья, сравнивая и удивляясь, Том и Септимус играли в шахматы на заднем дворе, Аврора хлопотала на кухне, а Бредли ковырялся с маггловским автомобилем. Кажется, это был Бентли, судя по длинной хищной "морде", мощным колёсам и отделанным хромом деталям. Неуловимо автомобиль напомнил мне затаившуюся Хвосторогу. Я понимал главу семейства, павшего жертвой чар этой маггловской техники – автомобиль был великолепен! Бредли, со счастливым лицом, рассматривал какую-то деталь, сжимая её перепачканными машинным маслом пальцами. Некоторые вещи всё же не меняются. Я так понимаю, скоро кур переселят в хмелесушилку. – Гарри, Бред, идите к столу! От оклика я вздрогнул и медленно обернулся, желая и боясь увидеть на невысоком крылечке Молли в переднике и с полотенцем на плече. Но на каменном высоком крыльце стояла улыбающаяся Аврора в приталенном платье и махала рукой. Сморгнув, я вздохнул и двинулся к дому, размышляя, тут ли живёт семейство Лавгудов, девочка которого так похожа на Луну... Такое прикосновение к прошлому моих друзей казалось мне удивительным. Это уникальный опыт, который пережить суждено мне одному. И иногда я жалел, что не могу рассказать Рону, как похож его прадед на него, а Септимус на Билла. Луне про её двоюродную бабушку. Или же Невиллу про задорную и озорную Августу. Как выяснилось за обедом, Лавгуды, как и в моё время, проживают тут. Интересно, их дом такой же странный, похожий на дом сидов, если с него снять слой земли? Аврора накормила нас с Томом так, что я потом еле передвигался и мне трудно было задрать ногу, чтобы перенести себя через каминную решётку. Том тоже осоловел от плотного обеда и по-детски цеплялся за мою руку, норовя привалиться головой к плечу. Жаль, я больше не могу поднять его на руки, опирая на бедро. От визита к Уизли у меня остались странные ощущения, и я так и не смог понять, в большей степени приятные они или болезненные. Чем-то это напоминало расчёсывание невыносимо зудящего укуса москита, и я оставшийся вечер молча пялился в камин, вспоминая, как мы с Роном, Джинни и близнецами изгоняли с огорода садовых гномов, носились на мётлах и шалили. И понимая, что даже если я увижу когда-то своих друзей, то буду для них лишь жалким и неинтересным стариком, а не другом. Именно сейчас я понял, что моё детство, каким бы оно ни было, прошло не так уж плохо. И что больше его не вернуть. Том, с настороженностью воспринявший моё состояние, молча сидел рядом, прижавшись боком и бедром, и делал вид, что читает книгу. Заметив, что он не переворачивает страницы, я приобнял его. – Всё хорошо, Томми. Я просто вспомнил детство. Он расслабился, захлопнул книгу и положил мне голову на плечо. И ничего не сказал. Я очень был ему за это благодарен.***
Мы всё же посетили Литтл-Хэнглтон. Меня заставляла торопиться всё та же неумолимо надвигающаяся война. Поместье Реддлов и домик Мраксов уцелеют, но вдруг бы Том Реддл – отец Тома - был бы призван в армию? Да и мало ли как поменялся этот мир от моего присутствия. Вдруг связанные со мной и Томом люди тоже подвержены переменам? Так в другой реальности Септимус Уизли и Абраксас Малфой никогда бы не стали друзьями. Дилан Браун нашёл бы другой объект для своей страсти. Арго Долиш коротал бы свои последние дни в обществе старого домовика и газет. А Альбус Дамблдор не втолковывал бы туповатому учителю по полётам о влиянии аппарации на магическое ядро юного волшебника, задорно сверкая глазами. Я не мнил себя кем-то значимым для нового мира, но даже от маленького камушка по поверхности озера расходятся большие круги. Великолепный, не тронутый запустением Реддл-холл совершенно не впечатлил Тома. Так же как и очевидный стабильный достаток семьи его отца. Он безразлично окинул особняк взглядом и взял меня за руку. Так мы и вошли в холл, куда нас пригласил дворецкий, выслушав цель визита. Да и попробовал бы он не пустить Тома, совершенно очевидно демонстрирующего фамильные черты Реддлов. Я неловко переминался, тиская в руках кепи, под которым обычно старался скрыть свою буйную шевелюру. Том же замер подобно статуе, глядя расфокусированным взглядом и о чём-то размышляя. В холл вначале спустились представительный господин лет шестидесяти с тучной дамой. Господин, скорее всего, дед Тома, разглядывал моего воспитанника с изумлением. А вот дама брезгливо поджала губы. Мне стало противно. Том ничего не просил у них, просто решил представиться, да и то по моей просьбе. И для такого высокомерия не было причины. Но когда в холл сбежал по лестнице Том Реддл-старший, даже меня накрыло. Отец и сын были настолько очевидно похожи, что невозможно было проигнорировать этот факт. Том-старший на миг замер, увидев нас, словно споткнулся, а потом лицо его исказилось, сразу делая из привлекательного мужчины средних лет брюзгу и гордеца. – А вот и ведьмовское отродье пожаловало! Выжил-таки... – протянул он и сложил на груди руки в защитном жесте, становясь рядом с родителями. Кажется, он бессознательно искал у них поддержки. – Что тебе надо, ублюдок? Денег? От гадких, несправедливых слов внутри меня взревел гриффиндорец, и мне захотелось проклясть этого мерзкого маггла. Я даже рукой дёрнул, но Том крепче сжал мои пальцы. Глупый гордец даже не понимает, насколько его сын лучше него! Том же крайне хладнокровно отнёсся к прохладной встрече со своим отцом, дедом и бабкой. На хамство своего папаши он лишь поднял бровь и слегка склонил набок голову, разглядывая его со скептицизмом. Его отца это явно взбесило: он раздул ноздри и побледнел. – Мне просто было интересно посмотреть на породившего меня на свет, – негромко протянул он. – Удовлетворил своё любопытство?! – выплюнул Реддл-старший. – Более чем. И скажу вам, крайне разочарован в выборе своей матери, мистер. Реддл-старший буквально полыхнул злостью. – А меня в свою очередь не интересует выродок поганой ведьмы! – запальчиво прошипел он, глядя с ненавистью на Томми сузившимися глазами. – О, зачем же тогда мистер и миссис Реддл, – Том подчёркнуто вежливо кивнул деду и бабке, – терпят вас в своём поместье? – ухмыльнулся мой мальчик, делая толстый намёк, что выродок – это Том Реддл-старший. В холле на миг повисла тишина, а потом миссис Реддл завизжала как банши, оскорблённая в лучших чувствах, и мы с Томом сбежали из поместья, гогоча как ненормальные. Том вообще не был склонен шутить и так поразил меня выдержкой и неожиданно проклюнувшимся чувством юмора, что я всё не мог успокоиться, приседая от смеха и вытирая мокрое от слёз лицо рукавом. – Томми, видел... видел её лицо... оно вытянулось, как ухо спаниеля, – всхлипывал я, вспоминая бабку Реддла. Я ужасно боялся, что Том сделает что-то непоправимое, оскорблённый своими так называемыми родными, и облегчение от его реакции кружило голову. – Скорее как грудь столетней ведьмы, – заметил Том. – Фууу! – Ну, прости! Давай уж и к Мраксам заглянем. Чтобы решить все неприятные дела разом. – Ты уверен? – приступ смеха отпустил меня. – Как ты, солнышко? Подойдя близко, я заглянул в безмятежные шоколадные глаза и легко коснулся скулы подушечками пальцев. Она сразу раскраснелась от прикосновений. Том улыбнулся, склоняя голову и потираясь о мою руку, как кот. Прикрыл глаза. – Я в порядке, Гарри, – прошептал он, млея от ласки. Ну точно Мистер Лапка, поймавший меня на диване с книгой. Сейчас мурчать начнёт. – Правда? Том открыл глаза и посмотрел прямо. – Да! Теперь я точно уверен, что мне невероятно, волшебно повезло с тобой. Но давай изопьём эту чашу до дна. Я коротко прижал его к себе и отпустил. Надо сосредоточиться на воспоминании, показанном мне когда-то Альбусом. Кажется, мы на той же дороге, откуда и начинался путь работника министерства. Дорожку к дому Мраксов мне таки удалось найти, память любезно предоставила это воспоминание. Прибитая на двери змея и ужасный запах тлена заставили Тома сморщить аккуратный нос в едва заметных веснушках, которые умиляли меня до глупой улыбки, но я от Тома это скрывал. Он считал, что умиление – это отвратительно. Внутри было грязно, бедно, ужасно. Пахло затхлостью и змеиным гнездом. Посреди всего этого раскардаша, в единственной комнате, являющейся гостиной, кухней и спальней одновременно, в последнем целом предмете мебели – кресле – сидел неопрятный старик с засаленными седыми волосами. – Кто вы такие? – заорал он, когда мы вошли. – Пошли отсюда вон, грязнокровки! – Заткнись, старый хрен! – вдруг грубо сказал Том, и я вытаращил глаза. Я даже не знал, что мой мальчик владеет лексиконом лондонских подворотен. – Радуйся, что тебя, презренного, навестили. – Ты... Ты! – вдруг забулькал старик. – Ты ЕЁ сын? – Допустим, – склонил голову на бок Том и улыбнулся ужасной ледяной улыбкой. Я вздрогнул, узнавая в ней Тома Реддла из дневника. – Салазар и его змей, наконец-то из нашего семени есть толк! Ты силён, я чувствую! – Думаю, дело не в семени, а в крови, – холодно сказал Том. – Ту тухлую воду, что струится по твоим венам, давно пора было разбавить. Я глупо приоткрыл рот. Кажется, в библиотеке Том читал книги вне курса не только о ментальной магии. – Ты пришёл зачем? – проскрипел старик, жадно разглядывая внука. – Убедиться, что я счастливчик. – Поясни! – Вот тот, кто опекает меня! – Том неожиданно дёрнул меня к себе, выставляя перед собой. Безумные раскосые глаза старика прошлись по мне, словно облапали. Но мне было наплевать, я был сбит с толку агрессивным, развязным поведением воспитанника. – Отличная добыча! – причмокнул старик, заставив меня передёрнуть плечами от отвращения. Разве Мраксы были каннибалами?! – Это не добыча! Это моя любовь! – жёстко сказал Том, и мне стало страшно. Разговор был странным, я понимал его и не понимал одновременно. – Глупое чувство. Твоя мать тоже пошла у него на поводу. Впрочем, результат меня приятно удивил. Что с ней? – Она мертва. – Дура! – Не глупее тебя, старый хуй! – Том! – осёк я воспитанника. – Он тоже говорит?! – затрепетал Мракс и дёрнулся из кресла в мою сторону. – Как видишь, уёбок! – усмехнулся жёстко Том. Я шокировано переводил взгляд с деда на внука, не понимая, что происходит. – Я хочу передать тебе то, что осталось от нашего наследия. Морфин его не заслужил. А ты – достоин. Марволо потянул с грязного пальца кольцо, и я с ужасом узнал кольцо Мраксов с воскрешающим камнем, который видел, идя на смерть в Запретный лес. Сейчас оно было целым, не расколотым мечом Гриффиндора. У меня от сюрреалистичности происходящего буквально отвисла челюсть. – Кидай. Я не коснусь тебя, вырожденец, – повелительно сказал Том, и старик послушно кинул кольцо, которое Том поймал, как заправский ловец - снитч. Или как змея хватает в броске свою жертву. – Уходим! – сказал мне Том, безразлично отворачиваясь от старика. – Но... Может, ему нужна помощь... – Обойдётся! – сухо ответил Реддл. Марволо сзади нас кашлял, смеясь и бормоча: "Хорошая самка". Только немного отойдя от шока, продышавшись свежим воздухом сельской местности, я понял, что не сразу заметил. Мы все в хижине Мраксов говорили на Парселтанге! – Почему ты был так груб с ним, Томми? Он всё же твой дед. – Он выгнал из дома мою мать: беременную и раздавленную горем. – Нет, солнышко, она сама не пришла к нему за помощью, – не решился скрывать правду я. Марволо был мерзок, но он всё равно был старым и одиноким человеком. – Тогда всё ещё хуже. Что надо было сделать со своим ребёнком, чтобы он боялся обратиться за помощью к своему взрослому? Я даже остановился, поражённый тем, как Том понимал жизнь. Я ведь был таким же ребёнком... Том уверенно шагал по дороге к городу – нам предстоял проход через камин – и я поспешил за ним. – Том, ты ведь обратишься ко мне, если тебе будет плохо? – догнав Реддла, я заглянул ему в лицо. – Конечно! – широко улыбнулся Том. Я выдохнул и пошёл с ним рядом. Больше всего я боялся быть для Тома плохим взрослым. Реддл же совершенно определённо был счастлив. Слава Древним! Учитывая, как недостойно в отношении него себя повели родственники, это было чуду подобно. – Слушай, почему он назвал меня "самкой"? Он плохо видит? Но ведь по голосу должен был понять, что я мужчина. – Когда у меня появилась возможность, я почитал про род Мраксов, – сказал Том, и я понял, что не ошибся в своих предположениях. – У них гомосексуальные связи не практиковались, так как последние поколения всю свою жизнь посвятили потомству и закреплению родовых даров. Я хмыкнул. Меропа ни одной секунды не походила на ребёнка, которого опекали и любили. Том, расшифровав мой хмык, уточнил: – Ты не понимаешь. Я имею в виду, что они заботились о сохранении чистокровности и деторождении, зачатии наследников. А не о том, как их обеспечить и что их нужно любить. Поэтому в их лексиконе партнёр наследника рода всегда самка. – Ничего не понял, – замотал я головой. – Я твоя самка? В смысле партнёр? Погоди! Том расхохотался, схватил меня за руку. – Выбрось из головы глупые слова сошедшего с ума старика, Гарри. Какая разница, что он там говорил. Должно быть, из-за твоего молодого вида он принял тебя за моего ровесника. И да, он стар и слеп, как крот. И явно глуховат. На оба уха.