***
Как выяснилось, родовые кольца не рекомендовано чистить магией. Зато раствор из соды, уксуса и горячей воды творят чудеса. Я опустил в него перстень, через пятнадцать минут извлёк, промыл под проточной водой и аккуратно протёр мягкой тряпочкой. И как же я оказался прав! Под слоем грязи металл оказался серебром, как я и подозревал, а этот материал не терпит никаких абразивных средств. Как вы понимаете, опыт ухода за столовым серебром тёти Петунии у меня был впечатляющий! В серебре была какая-то добавка, делающая орнамент более глубоким. Кажется, такая обработка называется чернение. И если бы я потёр его щёткой, то мог повредить напыление. Воскрешающий камень тоже благосклонно принял такой уход. Он не то чтобы нёс в себе эстетику, но приятно матово светился, когда я старательно отполировал поверхность. Под слоем грязи обнажился знак Даров Смерти. Том, внимательно наблюдал за моими манипуляциями. И правильно. Периодически ему придётся повторять эту процедуру. После чистки кольцо приобрело ухоженный вид, и его больше не противно было брать в руки. Некоторое время я крутил его, любуясь, а после всмотрелся во внутреннюю поверхность артефакта: по её окружности шли значки, которые, при фокусировке на них взгляда, складывались в слова: "Гордость, честолюбие, хитрость". Глаза слезились и мозги болели от игр подсознания, но, так или иначе, текст я понимал. Кажется, это – парселскрипт. А текст – девиз Слизерина. И факультета Слизерин. Теперь понятно, отчего Волдеморт объявил себя его наследником. После всех манипуляций кольцо я вернул Тому. Тот покрутил его в руках, прочитал девиз, усмехнулся. После провёл подушечкой пальца по выбитому на камне знаке даров Смерти. И вернул его мне, вложив в руку. – Мне кажется, тебе он больше подходит. Я поднял брови. Том уточнил: – Не думаю, что мне в двенадцать стоит светить кольцом Наследника Рода, который меня пока не принял. Раньше четырнадцати – точно нет. Так много вопросов... Почему именно в четырнадцать? Принятие рода это какой-то отдельный ритуал? Почему Том говорит, что это род принимает его, а не наоборот? – Ты что-то нашёл в библиотеке относительно Мраксов? – осторожно спросил я. – Как ты понимаешь, возможностей у меня было много. Не только библиотека Хогвартса, но и книги в Выручай-комнате и у Долиша в подвале. Даже у Малфоев я нашёл один интересный документ. – О... – информация с трудом укладывалась в голове. – Но, Мраксы последние сто лет вели довольно замкнутый образ жизни. Не представляю, где могут упоминаться хроники этого рода. – Двести, как минимум, – поправил Том. – Постепенно нищая, вырождаясь, погрязнув в инцесте и, как следствие, безумии. Такой родовой дар как менталистика, почти сошёл на нет... Несмотря на это род упоминался косвенно много где. Тот же раздел газеты, оповещающий о браках, рождении и смерти, даёт немало информации. Справочник священных двадцати восьми. Личные дневники. Легенды и сказки, – Том бросил взгляд на кольцо. – Самыми ценными источниками информации, как ни странно, оказались подшивки периодики. Помимо Мраксов меня интересовал и кодекс чистокровных. Так вот малое совершеннолетие наступает с четырнадцати. И раньше мне кольцо ни к чему. – Я не знал... – растерянно сказал я. Том, оказывается, провёл целое расследование. И зачем ему кодекс чистокровных? А потом в голову вдруг шарахнуло, что на момент проведения Турнира Трёх Волшебников мне как раз было четырнадцать, выметая все остальные мысли. Возможно, именно из-за этого кубок не отринул мою кандидатуру. Жаль, что никто не сказал мне об этом, ни Сириус, ни Рон, ни Невилл. У меня был шанс освободиться от опеки Дамблдора и провести лето с крёстным или у Уизли... А ведь Альбус точно знал, что я имею право на сепарацию. Злости не было. Лишь тусклое изумление тем, каким слепым, глупым и необразованным я был. Победитель Тёмных Лордов. Пф! Я посмотрел на перстень, лежащий на раскрытой ладони. – Что мне с ним делать? – растерянно спросил я. Честно говоря, надевать кольцо не хотелось. Я помнил чёрную руку Дамблдора. Сейчас на артефакте отсутствовало проклятие, но всё равно было страшновато. Хотя магический фон от кольца не был неприятным. Наоборот, когда я его натирал, оно словно шептало мне. – Думаю, если ты его наденешь, ничего страшного не произойдёт, – сказал Том. Он не знал, что Дамблдор интересуется Дарами Смерти. А вот я был не уверен, что стоит демонстрировать его Альбусу. – Но я вижу, что ты этого не хочешь. Почему? Говорить Тому о Дарах Смерти или нет? В моём прошлом Волдеморт не знал, что за камень заключён в его родовое кольцо. Иначе никогда бы не снял его со своей руки. И совсем не из-за желания пообщаться с теми, кто ушёл за грань. А из-за уникальности камня. Волдеморт любил реликвии и коллекционировал их. Вдруг я подтолкну Тома в ненужном направлении своими откровениями? С другой стороны, недоверие – мерзко. Реддл ни разу не дал мне повода сомневаться в нём в этой жизни... – Это, – я коснулся камня, – Дар Смерти. Есть легенда, что основателем рода Слизерин был Кадмус Певерелл, один из братьев из сказки барда Биддля. И именно он получил от Смерти Воскрешающий камень в подарок. Впоследствии его заключили в кольцо рода. По камню прошёл мягкий всполох. – Я знаю, – улыбнулся Том. – Тебя это пугает? О... Так просто. Реддл знает, что это за камень, и всё же спокойно вверяет его мне. Впрочем, реликвия считалась мифической. Кажется, Том не осознаёт истинной ценности кольца. Я покачал головой. – Нет. Меня пугает твоя осведомлённость. Том усмехнулся. – Сказки барда Биддля читал мне ты. Они общедоступны и не хранятся в Запретной секции. А то, что я, в отличие от большинства моих сокурсников, дал себе право поверить в легенду... Знаешь, Магия и её пути – неисповедимы. Так почему бы одной из сказок не быть правдой, чьим-то давним прошлым. Мерлин ведь существовал, хоть его и почитают как некое полумифическое существо. Да и не стоит воспринимать сказку прямо. Она иносказательна. Что-то вроде притчи о жажде власти, неумении отпускать и истинной мудрости. Я смотрел в лицо Тома, воодушевлённое, раскрасневшееся и изумлялся. Неужели это я умудрился вырастить подобное чудо? Или Том Реддл из моей реальности тоже был когда-то таким? Может поэтому за ним шли люди и так фанатично ему служили? Я ведь застал только его изуродованную крестражами версию, а воспоминания Дамблдора о юном Реддле, что он показывал мне, могли быть вырваны из контекста. Том под моим внимательным взглядом буквально расцвёл. Ему нравилось делиться знаниями, добытыми сведениями и своими умозаключениями. – Скорее всего, Певереллы были талантливыми артефакторами, и область их интересов была крайне разнообразна. Антиох – боевик, Игнотус – исследователь, а Кадмус... совершенно очевидно некромант. Учитывая, что их деятельность под негласным запретом, неудивительно, что созданные Певереллами артефакты проще было назвать мифическими. – Некромант?! – ахнул я. – А кто ещё, если созданный им предмет может вызывать мёртвых из-за грани? Да и не только Кадмус. Все братья. Прямое обращение Смерти к братьям есть акт некромантии высшего порядка. Некий ритуал воззвания. Ведь палочка несёт смерть, камень приоткрывает завесу мира для мертвых, а мантия прячет от смерти. – О, Древние... – Кстати! Можно рассматривать это как дары не только Смерти, но и остальных высших Древних. Палочка – Дар Смерти, Камень – Дар Жизни, Мантия – Дар Судьбы. И все они спорны, как любые подарки от высших сил. Я с ужасом посмотрел на кольцо. – А какой Дар ты хотел бы получить от Смерти? – неожиданно спросил Том. – Мантию, – не раздумывая ответил я. Показалось, что между пальцами скользнула эфемерно лёгкая, почти невесомая шелковистая ткань, и я непроизвольно сжал руку. Моя самая большая драгоценность – мантия-невидимка отца. Этот дар, увы, для меня утерян. Сейчас он у законного владельца – Карлуса Поттера и будет дальше переходить от отца к сыну. Если мне суждено умереть и вновь родиться в этом новом мире в теле Гарри Поттера, то я снова обрету его, но это будет уже совсем другая жизнь... – Вполне в твоём духе: быть любимым самой Смертью, – Том коснулся моей руки, судорожно сжимающей перстень. – И поэтому ты не хочешь надевать кольцо: не желая мучить души тех, кто ушёл за грань. Ты умеешь отпускать. Но его ведь совсем не обязательно активировать. Я вспомнил последний раз, когда пользовался Воскрешающим камнем. Сопровождающих меня отца, маму, Сириуса и Люпина. Им мучительно больно было отвечать на мои вопросы, но тем не менее, они сказали правду. Возможно, это одна из особенностей камня. Я отпустил их без сожаления, это правда. Мёртвым не место среди живых. – А ты? – спросил я с надеждой. – Палочку, конечно же, – я вздрогнул. Рука Тома сжала мои пальцы. Он, улыбнувшись, уточнил: – Было бы интересно опробовать в деле, понять, насколько бы усилилась моя магия при фокусировке таким мощным артефактом. Но, учитывая её дурную славу, владеть ей открыто неразумно. Так что от палочки стоило бы избавиться после ряда экспериментов. Камень мне не интересен, так как за гранью меня никто не ждёт. – А Меропа? Не хочешь увидеть её? – Мама заслужила покой, – твёрдо сказал Том. – Хватит и того, что мой презренный отец и выродок–дед трепали её имя своими недостойными языками. Мёртвая она сделала для меня больше, чем они живые! Мы редко говорили про Меропу. Я вспомнил, что ту табличку, что мы выжигали с Томом, так до сих пор и не заменил на нечто более приличное... – Тоже вспомнил про табличку на кладбище? – тихо спросил Том, разглядывая меня с непонятным выражением на лице. Я кивнул. – Знаешь, я уверен, что у моего папаши будет красивое надгробие на семейном погосте. Только туда некому будет прийти. А я про маму не забываю. И мы трансфигурируем для неё красивый памятник. Я тоже не забывал Меропу. Не раз я благодарил её за то, что она доверила мне единственную свою драгоценность – своё дитя, ставшее для меня смыслом жизни. – Договорились. Вернёмся из отпуска и сходим на кладбище. Том погладил большим пальцем мой кулак с зажатым в нём кольцом Мраксов. – Возвращаясь к Дарам Смерти: мантия в итоге намного менее хлопотна. Поэтому и моим выбором стала бы она. Я сильный, и удачливый, потому что у меня есть ты. И мне нужно лишь время, чтобы достичь своих целей. Мантия бы в них очень помогла. Но и без неё мы справимся. Я тихо выдохнул, ощущая, как под сжавшей мою руку ладонью Тома нагревается кольцо. Всё же мой Реддл совершенно другой. Выбор Дара Смерти наглядно продемонстрировал это. Волдеморт однозначно выбрал Старшую Палочку. – Давай я, – мягко сказал Том, вырывая меня из размышлений. – А? Что? – Надену на тебя кольцо. Это не страшно, Гарри. Воскрешающий камень – если это действительно он, а не попытка одного из Мраксов имитировать легендарный Дар, нанеся на обычную речную гальку знак Даров Смерти – не приносит вреда тем, кто его носит. Том расслабил пальцы, разжал мою руку и аккуратно надел кольцо на безымянный палец. Оно село ловко, мягко обхватывая и не принеся никаких неприятных ощущений. Том полюбовался кольцом на моей руке и поцеловал меня в костяшки пальцев. После огладил запястье с браслетом обязательств, отреагировавшем на ласку лёгким покалыванием. – Я так счастлив, что ты мой. – Твой, – согласился я. Счастливый Реддл – гарантия моего спокойствия. А кольцо перед Хогвартсом я сниму. Интерес Альбуса в этом смысле мне совершенно не нужен. Впрочем, во всех других смыслах тоже.***
Памятуя разговор с Дамблдором о вреде аппарации, я озаботился покупкой порт-ключа. Так как Борнмут не был популярным местом для посещения среди магов, то стандартный порт-ключ я купить не смог. А изготовление индивидуального стоило очень дорого. У Арго Долиша, к сожалению, ни одного знакомого артефактора не оказалось. Я и решил спросить совета у профессора. Уверен, при его обширных связях, он порекомендует мне кого-то. Тем более Альбус был в курсе моего финансового положения. Его зачарованную визитку я давно потерял в переездах, но теперь у меня была сова. Изнывающий от бездействия Сычик, узнав, что надо отнести письмо, заскакал от радости по жёрдочке и заверещал. И пока я крепил письмо, покусывал меня за пальцы от избытка чувств и нетерпения. Осторожно поймав суетящегося сычика, я открыл окно и подбросил его вверх. Глядя на неровный полёт совы, я улыбался. Ну какой же замечательный малыш! Ответил профессор быстро. Короткая записка содержала адрес и разрешение сослаться на него. И, пожелание хорошего отпуска. Альбус легко просчитал мотивы моей просьбы. А ещё сыч принёс мешочек с галлеонами – ежегодная помощь Реддлу от совета попечителей. Очень кстати.***
Каково же было моё удивление, когда я пришёл по указанному адресу и дверь мне открыл Эльфиас Дож. Я помнил его стариком в облаке седых волос, делающем Дожа похожим на одуванчик, сейчас же передо мной стоял улыбающийся мужчина средних лет с такими же пушистыми волосами. Только они были светло-русыми, а не белыми. Кожа его носила следы Драконьей оспы, отчего казалось, что она покрыта тонкими чешуйками. Впрочем, после Волдеморта, никакие особенности человеческого тела не вызывали у меня ни смущения, ни болезненного любопытства, и я без предубеждения разглядывал знакомого из прошлого. Прошлое продолжало передавать мне приветы. – Вы что-то хотели, юноша? Я отмер и сморгнул. Как неудобно вышло! Так глупо пялиться на человека, в своё время страдающего от изъяна внешности, вызванного недугом. – Простите, я пришёл по рекомендации профессора Дамблдора! И вы показались мне знакомым. – О, так вы друг Альбуса! Проходите, проходите! Что же вы застыли на пороге?! – Я не друг, скорее коллега, – смущённо открестился я от сомнительной роли. – Вы так молоды! Я думал, вы студент Аля. – Проделки Магии, – улыбнулся я. – О! Так вы её любимчик! И кто же принял участие в вашей судьбе из Древних? Я замер, с изумлением разглядывая суетящегося мужчину – он, дирижируя палочкой, спешно собирал чайный стол в захламлённой, но уютной гостиной. – Д..Древних? Не думал, что тот разговор с Томом о Дарах Смерти получит продолжение с другим человеком. – О, вы, наверное, не в курсе. Я изучаю Древний Египет и изначальных магов. Ведь магия к нам пришла именно оттуда. Так вот египтяне считали, что первые носители искры Магии спустились к нам со звёзд и что всем сущим управляют Древние: Жизнь, Смерть и Судьба. И мне стало интересно, чей вы баловень. – Судьбы... – растерянно пробормотал я, вспоминая короткий миг посмертия. Дож кинул на меня скользящий взгляд, глядя чуть позади. Словно за мной кто-то стоял. Я непроизвольно обернулся. Сзади, закономерно, никого не было. – Это сложно, – покачал головой Дож, крутя в руках палочку. Вскинул на меня сочувствующие глаза. – Подарки Судьбы бесценны, но они так тяжело даются. Я обессиленно присел в кресло, сжимая в руках кепи. Неожиданный разговор совершенно выбил меня из колеи. Дож вдруг нахмурил брови. – Ох, Мерлин, я совершенно забыл про гостеприимство. Ко мне редко кто заглядывает, разве что мой дорогой Альбус, но последнее время он катастрофически занят. В основном я выбираюсь из дома в экспедиции или же для консультаций Отдела Тайн по древним проклятьям или расшифровке иероглифики. Вот недавно в Британский музей привезли мумию Тутмоса III, и при нём был найден магический посох! Это прообраз палочки, к которой наши предки вынужденно прибегали, сильно разбавив свою кровь с магглами и утратив навыки управления магией намерения. Впоследствии, как вы понимаете, посохи трансформировались в палочку, хотя ещё Мерлин пользовался подобным артефактом. Я смотрел на увлечённого Дожа во все глаза. Вот бы и мне так любить свою профессию! Такая страсть выглядела чарующе. Поймав мой взгляд, Дож сбился. Вновь скорбно нахмурил брови. – Простите. Я опять увлёкся. И не представился! Эльфиас Дож! Он протянул мне руку, и я пожал её. – Гарри Реддл. – Очень приятно познакомиться! – Эльфиас не выпускал моей руки, тряся её. – У вас хорошие руки. Рабочие. Я такие люблю! Вы ведь не чистокровный, если судить по фамилии, и как же я этому рад! Эти вялые холёные руки аристократов, словно снулые рыбы. Бр-р-р! Не то что ваша: крепкая, горячая, жёсткая! Я хихикнул помимо воли, и Эльфиас, вдруг сообразив, что так и держит мою ладонь в своей, покраснел и расслабил пальцы. – Прошу прощения. Я... Мне не стоило быть таким бесцеремонным и упоминать ваш статус крови... – Мистер Дож, всё нормально. Меня тоже смущают аристократы. Я теряюсь рядом с ними и кажусь самому себе шелудивой дворняжкой, случайно попавшей на выставку породистых собак. – Я и сам чистокровный, но даже мне бывает неуютно. Я перенёс в детстве Драконью оспу, за что в школе меня дразнили "Воню..." Впрочем, это неинтересно. Чаю? Я кивнул, слегка ошалев от эмоционального натиска и потока изливаемой на меня информации. Видимо, Дожу редко выпадала возможность пообщаться, и сейчас он буквально захлёбывался, лучась от довольства. Взяв осторожно тонкостенную чашечку костяного фарфора в руки, я принюхался. Рубиновый чай пах божественно. Давно я не пил такой. Кажется, подобным меня угощал Дамблдор, будучи директором Хогвартса. – Какова цель вашего визита, Гарри? – Я не уверен, что это удобно... – О! После того, как я так напал на вас, – улыбнулся обезоруживающе Дож. – Спрашивайте, не стесняясь! – Альбус порекомендовал вас как артефактора. – Правда?! Ох, я так польщён! Старый друг всегда был ко мне необоснованно добр. Только Аль мог опекать изгоя и протянуть ему руку дружбы... Впрочем, не буду отрицать, что иногда я мастерю безделки для собственного удовольствия. И они бывают недурны. А что конкретно вам нужно? – Порт-ключ. – Международный? – Дож потёр ладони предвкушающе. – Назовите город, аппарационные координаты или другую точку привязки. – Нет. Всё проще. Маггловский Борнмут. Если надо, я покажу на карте. Эльфиас замахал на меня руками. – Я отлично знаю этот городок. Там дивные пустоши, с которых море выглядит особенно очаровательно. Кажется, что волнующееся море вереска длится до горизонта! А этот удивительный переход от лилового в дымчато-синий! Винсент ван Гог отдал бы второе ухо за возможность нарисовать этот пейзаж... Вы ведь выбрали Борнмут для отдыха? Я кивнул. – Одобряю! Вам понравится! И, пожалуй, я сделаю ваш портал многоразовым. Кто знает, Гарри, может, этот курорт запомнится вам, и вы решитесь посетить его ещё не один раз? – хитро улыбнулся Дож. – Такой приятный молодой человек легко сведёт знакомство с местной красавицей. Учитывая наличие у меня собственника и паразита, контролирующего каждый мой взгляд, это маловероятно. Но я, естественно, разочаровывать возбуждённого Дожа не стал. – Пока вы будете наслаждаться чаем, привезённым мной с Цейлона, я пойму, какую форму порт-ключа вам подобрать. – А это разве принципиально? Маги лепили порт-ключи иногда из такой дряни, что их было страшно касаться. Так для переноса на Чемпионат по квиддичу порт-ключ был сделан из старого дырявого башмака. Артур тогда сказал, что это что-то вроде защиты от магглов. Мол их такой хлам не должен заинтересовать. И только позже до меня дошло, что активировать портал может только человек, имеющий внутри магическое ядро, то есть волшебник, сквиб или магическое существо. Но никак не маггл. – Я не знаю, что делают другие, но сам предпочитаю быть скрупулёзным даже в мелочах. Дьявол в деталях, так ведь? – сощурился Дож. И я поперхнулся чаем. Совершенно не ожидал услышать расхожую маггловскую поговорку от чистокровного. Эльфиас похлопал меня по спине и заявил: – Картуш! Вот идеальная форма для вас! Определившись, восторженный говорливый Дож, мгновенно преобразился, фактически стал другим человеком: сосредоточенным, спокойным, молчаливым. Я с изумлением наблюдал, как Дож небрежным взмахом руки призвал из недр дома сундучок, раскрыл его и извлёк инструменты и заготовку. Заготовкой стала небольшая овальная пластинка из жёлтого металла. С помощью небольшого бура и гравера Эльфиас вырезал на гладкой поверхности два иероглифа. Подчистил свою работу тонким красным лучом, исходящим из палочки – мне он напомнил лазер – а после зачаровал. Пластинка на миг окуталась голубой дымкой, после приняв вполне обычный вид. – А что означают эти символы? – спросил я, завороженно глядя на результат. Впервые я видел как творят артефакт. Впечатляющее зрелище. – Эти иероглифы расшифровываются как "Избранник Судьбы". Вы ведь любимчик этой древней силы. И она должна быть к вам благосклонна, потому что вы светлый, хороший человек. – Вы мне льстите. – Отнюдь. Высшие силы не сентиментальны. И обращают свой взор лишь на тех, кто может вынести весь груз их любви. Ох, Гарри, я же забыл подать хоть что-то к чаю! В итоге гостеприимный хозяин отпустил меня часа через два, напоив, накормив, и наотрез отказавшись взять деньги. Я был изрядно смущён, но нашёл выход, передав с Сычиком Дожу книгу египетских мифов и легенд, что Томми выкопал при разборе в лавке. Долиш собирался убрать ее в архив, и отложил в отдельную коробку, даже не выставив в торговый зал. И не потому, что книга была плохой или "тёмной". Освещаемая ей тема совершенно не пользовалась спросом у покупателей, а Арго старался не захламлять стеллажи. Дож отправил мне в ответ объёмное благодарственное письмо, словно я подарил ему не книгу, а карту открывающую путь к захоронению Тутанхамона. Читая письмо, я понимал, что кем бы Дамблдор ни был, но выбирать друзей он умел. Изуродованный болезнью Дож оказался бриллиантом, скрытым под неказистой оболочкой. Порт-ключ настолько мне понравился, что я надел подарок на шею, как своеобразное украшение. Каждый раз, когда металл позвякивал, я с улыбкой вспоминал Дожа, как пример счастливого, реализовавшегося человека, пусть его счастье и составляли тёмные переходы пирамид и полустёртые надписи на штукатурке.