***
Помимо анонимок в Министерство, я не забыл и про своих первых знакомых в этом новом-старом мире. Когда с приведением дома в порядок было покончено, я навестил Ирму в Красном кресте и предупредил о возможных бомбёжках. С миссис Коул пришлось поступить менее деликатно. Я понимал, что иду вразрез собственным же принципам, декларируемым Тому, но в данном случае выбирал меньшее из зол. Я, презрев все уставы и статуты, под видом скупки учебников несколько раз посетил приют. В первый визит я уговорил миссис Коул связаться с одним из меценатов и пригласить его на встречу. Во второй визит я применил Конфундус, принудив этого важного господина помочь вывезти детей на побережье в Солтберри не в середине июля, как обычно, на пару недель, а на месяц раньше и бессрочно. Эта часть Объединённого Королевства никого не интересовала со стратегической точки зрения, там было безопасно. И менее голодно. Интуиция заставляла меня спешить, оттого я провернул всю операцию в сжатые сроки. И не ошибся. Через неделю после того, как детей эвакуировали вместе с персоналом, в здание приюта прилетела авиабомба. Оставшийся там сторож, мистер Лейден, погиб под обломками здания. От приюта Вула остались лишь покорёженные ворота, кучи кирпича и огромная воронка, залитая водой. Стоя у ворот, я смотрел на эту ужасающую картину и сжимал кулаки от осознания своего бессилия и почти физической боли. У войны – уродливое лицо и ей нет никакого оправдания! Слава Древним, Ирму и её помощницу успели вывезти до авианалётов, перебросив ближе к предместью Лондона, где базировался военный госпиталь. Вернувшись домой, я так и не смог признаться Тому, отчего так подавлен. Он весь вечер крутился возле меня, беспокойно заглядывая в лицо, я же, сославшись на усталость, лёг спать пораньше, и всю ночь мне снились эти покорёженные ворота, что уныло поскрипывали в ужасающей мертвящей тишине. Мысль о том, что мой Томми, мой мальчик, мог оказаться под обломками, буквально уничтожала меня. Выныривая из сна, я ощущал его руку на своём плече, слышал тихое дыхание, и мне становилось легче. Нет, всё же он прав! Я бы сошёл с ума, проснувшись в одинокой постели и не имея возможности получить подтверждение, что это всего лишь сон и Том тут, рядом и в безопасности.***
В силу нашей занятости в этом году Малфой-менор и Уизли-холл Том посетил без меня, вручив лорду Малфою и мистеру Уизли мои записки с извинениями и подарки. Для Веритаса Том самостоятельно подобрал книгу у нас в магазине, выкопав что-то интересное в архивах, для Бредли я нашёл книгу у магглов об устройстве двигателя автомобиля. Я бы с удовольствием погостил у друзей Тома, но не мог оставить магазин, торговля в котором шла на удивление хорошо. Тем более в конце августа я его закрывал до июня, а в нашем случае несколько месяцев – год кормят. В отпуск мы тоже выбрались всего на пять дней, да и то Том проводил на море всё время, я же приходил вечером после закрытия магазина и уходил ранним утром. Дорри я отправил с Томом, поэтому не беспокоился, что подросток будет голодным или неприсмотренным. Реддл страшно психовал, оставляя меня одного, и требовал не снимать кольцо Мраксов, которое я наладился носить камнем вниз – чары сокрытия отчего-то на артефакт не ложились. Вера воспитанника в этот Дар Смерти меня умиляла, но если Реддлу так спокойнее, я буду делать это. Кольцо с камнем вниз страшно мешало первое время, но постепенно я привык. Да, возможно, я параноил и излишне перестраховывался, но... мало ли кого принесёт в магазин. Я бы не удивился личному визиту того же Дилана Брауна. Профессор арифмантики в одной из бесед спрашивал меня, где я живу вне школы, беспокоясь о моей безопасности, и я проболтался ему о магазине. Так что фактически отпуска я был лишён. Впрочем, даже эти короткие вечерние визиты в Борнмут утешали меня. Я переносился порт-ключом на веранду арендованного домика и некоторое время просто молча сидел, пялясь на море. Сычик падал мне на голову или плечо со стрехи – это было время начала его ночной охоты – ластился, перебирал пряди клювом или прикусывал кромку уха. Я тихо смеялся, накрывая кроху ладонью или почёсывая под шеей, как он любил. На шум выходил сонный Том в одеяле и молча садился рядом, придвинув кресло. – Как день? – спрашивали мы друг друга одновременно. – Устал? – Поел? Это тоже одновременно. – Ты первый, – мотал головой я. – Поел. Дорри сегодня подал блинчики с шоколадом. Но они всё равно не такие вкусные, как те, что делаешь ты. – Утром приготовлю тебе. – Не надо. Выспись лучше. – Всё равно мне рано вставать. Что делал сегодня? – Гулял в пустошах. Нашёл редкий вид папоротника-орляка, – Том кивал куда-то вверх и я, запрокинув голову, с изумлением рассматривал подвешенные под навесом беседки веточки папоротника, скрутившие листики от жары. – Какова область его применения? Что-то знакомое. Я, как вы помните, далеко не гений зельеварения. – Умиротворяющий бальзам готовят на основе его отвара. И ещё в зелье Поиска его добавляют. – Хочешь сварить бальзам? У тебя стресс? Что-то случилось? – Нет, – мотал Том головой. – Подарю Слагхорну, он будет рад. О, да, Гораций любил подарки. – А твой день? – рука Тома, как всегда прохладная, скользила по моему предплечью. – Выручка сегодня неплохая. В основном брали учебники и книги по защитным чарам, немного бытовых. Один уникум требовал книги по артефакторике до 1800 года и возмущался, почему они такие дорогие, когда я принёс ему несколько из ящика с редкостями. Ценные книги мы не выставляли в зале, они хранились в специальной витрине, закрытой не только на замок, но и защищенной чарами. – Пф! Пусть попробует поискать в других местах, – хмыкал Том. – Чаю? – Нет, солнышко. Спать. Я бы поплавал, но лучше утром. Вечером на отмели заходят акулы, коих в Северном море достаточно. Хотя опаснее всего скаты. Наступить на такого в темноте ничего не стоит. Силы электрического тока, генерируемого электрическими скатами, достаточно, чтобы оглушить человека, а хвостоколы способны наносить болезненные раны. В некоторых случаях они могут быть смертельно опасны. Том смотрел на меня ошарашенно. – Что? Думаешь, я бы отпустил тебя одного, не изучив местную фауну? И просто так поставил запрет на ночные купания? – Я и днём-то купался пару раз, вода холодная, – хмыкал Том. – Я знаю. Дорри отчитывается мне каждый день. В том числе и о том, что ты слишком много времени проводишь за книгами. – Мне без тебя скучно. Книги это нивелируют. – Прости, мне жаль, что твой отпуск выдался таким одиноким. Но... – Гарри, я понимаю, – останавливал меня Том, сжимая руку на предплечье. – Пошли спать. – Пошли.***
Не зря я прятал камень. Одним июльским утром над дверью звякнул колокольчик, и когда я вышел из мастерской, где приводил ветхие книги в порядок, увидел на пороге... Альбуса Дамблдора собственной персоной. – Гарри? – удивился он. – Здравствуйте, Альбус, – я был не меньше удивлён его визиту. Оттого замер, не зная, как себя вести. – Не ожидал вас встретить у моего старинного друга Арго. Вы тут работаете? У меня всё дрогнуло внутри. Я не знал, что Арго и Альбус знакомы лично. И сейчас мне предстоит сообщить ему печальную новость. Я вздохнул и, глядя в лицо профессора, сказал: – Дело в том, что Арго Долиш умер первого января этого года. Простите, я не знал, что вы знакомы, иначе предупредил бы вас. Лицо у Дамблдора вытянулось, он запустил пальцы в свою рыжеватую шевелюру и сжал, потянув. – О, Мерлин... Как жаль... – Мне тоже очень жаль. Мистер Долиш был замечательным человеком! – Как вы познакомились? – спросил расстроенный Альбус. – Я работал на мистера Долиша с 1937 года. После смерти он завещал магазин мне. – О... Что ж, я рад, что Арго нашёл в вашем лице достойного преемника. Он после смерти детей и жены от испанки был очень одинок. Значит, родственников всё же нет. Я не опасался их визита, скорее мне хотелось узнать, отчего мистер Долиш жил один. Теперь понятно. – А что вы хотели от мистера Долиша? – Я просил найти его одну книгу... Впрочем, уже не важно, – махнул рукой Альбус. Я знал, что иногда мистер Долиш принимал заказ на поиск определённых книг. И до передачи заказчику хранил найденные издания в кабинете – некоторые из них требовали ремонта и очистки специальными зельями. При разборе кабинета я не нашёл заказов, которые Арго обычно паковал и подписывал. Возможно, что-то ещё лежит в секретере. – Я поищу, Альбус. Мы ещё не все вещи с Томом разобрали, возможно, мистер Долиш что-то оставил для вас. Если что, я пришлю сову. – Благодарю! На пороге Дамблдор обернулся, постоял, что-то обдумывая. – Ваш воспитанник... – Том сейчас на море. – М... Вы не против, если я загляну ещё к вам? – Конечно, не против. – Рад был вас видеть. – Взаимно. Кажется, Альбус не просто одинок, но ещё и тяготится своим одиночеством. Либо ему нравится рыться в книжных развалах. Я делал это от нужды, но у меня немало клиентов, которые воспринимают поиск подержанных книг чем-то вроде охоты. Когда Дамблдор ушёл, я зашёл в кабинет и присел перед секретером. Погладил красивый рисунок шпона. Вздохнув, решительно откинул крышку. Личные бумаги, стопки писем, коробка с колдофото, несколько подписанных свёртков. На одном было написано "Альбус Дамблдор". Я не смог преодолеть любопытство и нерешительно потянул за бечёвку, развернул плотную бумагу. Внутри оказался сборник сказок "Барда Биддля". Эту книгу, но более потрёпанную, я уже держал в руках. Именно этот сборник с заметками на полях Дамблдор завещал Гермионе Грейнджер... Я привычно ощупал большим пальцем камень кольца, слегка царапающий ладонь изнутри. И порадовался, что прислушался к своей паранойе. Тем же вечером я отправил книгу почтовой совой адресату. Как и остальные свёртки, найденные в секретере. Я не знал, оплатили ли услуги по поиску мистеру Долишу, но считал это завершением его земных дел.***
На следующий день, перед самым закрытием магазина, ко мне вновь заглянул Дамблдор. В руках у него был бумажный пакет с ручками, в подобный обычно пакуют выпечку. – Гарри, здравствуйте! – Добрый вечер. – Напоите меня чаем? Я не мог вызвать Темпус, это выглядело бы слишком демонстративно-невежливо. Но в запасе до перемещения в Борнмут у меня имелось около часа – сегодня посетителей было немного, как всегда по понедельникам, и я собирался закрываться заранее. – Да, конечно! Я протиснулся мимо Альбуса и перевернул табличку на двери с надписью "Закрыто", заодно задвинув щеколду. Провёл Дамблдора на кухню и поставил на плиту чайник. Альбус с интересом оглядывался. – Уютно. Арго принимал меня обычно в кабинете. А его эльф? – Дорри перешёл в мою собственность. Но я предпочитаю не нагружать его тем, что могу сделать сам. Сообщать о том, что Реддл один на море с эльфом, мне не хотелось. Да и вообще, касаться Тома в разговоре не было желания. Я всё ещё испытывал негодование из-за поступка Дамблдора в отношении моего воспитанника. Я достал с полки заварник, чашки, коробку с чаем, сахар. И застыл в нерешительности перед раскрытым буфетом. Дома из-за отсутствия Тома не было ничего сладкого. Испечённое вчера печенье я отнёс ему. – Гарри, я рассчитывал исключительно на чай, поэтому принёс угощение с собой, – расшифровал мою заминку профессор. – Простите мне мою бесцеремонность, но я не знал, как вас отблагодарить, и решил, что лимонный пирог от Фортескью – беспроигрышный вариант. Обернувшись, я увидел на столе фирменную коробку с пирогом, кулёк с шоколадными конфетами и стеклянный кубик, в котором продавали мороженое на вынос. Стоило это не менее десяти галлеонов. Четверть моего месячного жалования. Преподаватель в Хогвартсе получал от 60 до 150 галеонов в месяц с учётом прибавки за выслугу лет. Я, как молодой педагог, принятый на работу без опыта и специального образования, получал в месяц 40 галлеонов. Дорогой подарок смутил меня, и я глупо попытался отговориться от подношений, растерявшись. – Альбус, не стоило! Дамблдор чуть склонил голову набок. – Вы так яростно протестуете, Гарри. Не отвергайте даров, дарителя это ранит. Я окончательно смешался. Спас меня закипевший чайник, который позволил мне заняться заваркой и не смотреть на наблюдающего за мной Альбуса. Подав чай, я мельком глянул на профессора. Он улыбался расслабленно. Кажется, не обиделся. Я не хотел его задевать, несмотря ни на что. – Похоронами ведь занимались вы? – спросил Дамблдор, забирая в руки тонкостенную чашку с рубиновым чаем. Пальцы у него были длинными и тонкими, музыкальными. На мизинце сверкнул рубином перстень. Только сейчас я отметил, что Альбус в очередном шикарном костюме, золотисто-бежевом, в тонкую бронзовую полоску. – Да. Принюхался, отпил, прикрыл на миг глаза. – Вкусно! Могу я узнать место захоронения? – Арго завещал его кремировать. И прах развеять над морем. – Хм, Долиш прямо как наш общий знакомый, Эльфиас Дож, верил в благотворную силу очищающего пламени. – Простите? – Захоронение в земле пришло к нам с магглорожденными, а те следовали вере мира, из которого пришли – христианству. Есть теория, что христианский эгрегор собирает души, привязывая их к могилам, для Судного дня. Я передёрнул плечами от этой мерзкой теории. Какая гадость! Заметив мою реакцию, Альбус усмехнулся. – Понимаю, мне самому это показалось отвратительным. Не могу ни опровергнуть данной теории, ни подтвердить, так как религия магглов никогда не была областью моих интересов. – А что делали с телами язычники? – Сжигали, конечно! Разделяя человека на тело и душу. Душа возносится с огнём вверх, тело уходит с пеплом в землю. – Вы тоже... – ... рассматриваю кремацию как наилучший вариант распорядиться собственными останками? Безусловно! И не только из-за религии, обращения к корням или чего-то другого. Я считаю, что привязывать близких к своей могиле бесчестно. Знаете, все эти памятники, цветы на годовщину и прополка травы в поминальные дни. В Германии вообще есть традиция анонимных похорон для тех, кто не считает кремацию возможной. – Это как? – Когда захоронением занимаются не близкие, а специальная служба. И место погребения неизвестно. И именно по той же причине, что я озвучил. Чтобы не отягощать близких обязательными визитами. Я передёрнул плечами. – Простите, что затронул эту тему на ночь глядя, – отставив чашку, Дамблдор решительно поднялся. – Мне пора. Я и так, можно сказать, навязал вам свой визит. Ещё раз благодарю, что нашли книгу и уделили мне время. Проводив Дамблдора, я вернулся на кухню и, сев за стол, автоматически потянулся к своей чашке с чаем. Отпил и поморщился. Чай был холодным и слегка горчил. Зачем он приходил? Узнать про могилу Арго? Обсудить со мной виды на посмертие? А ведь в моём прошлом его волю не исполнили... Не удивлюсь, если в угоду правительству, желающему иметь намоленное место поклонения значимому лицу. Глянув на стол, я понял, что даже не разрезал торт. Мерлин, я совсем одичал. Не помню, как принимать гостей! Тёте Петунии было бы за меня стыдно. А это что? На краю стола лежал небольшой кошель. Заглянув в него, я опустил руки. За что мне отсыпали такую кучу галлеонов? За то, что нашёл книгу, или за то, чтобы забыл, что нашёл?