Сборник драбблов по заявкам и без

- К вам герцог Алва, - слуга склонился в вежливом поклоне. - Скажите ему, что я не принимаю, - Лионель посмотрел на закрывшуюся дверь кабинета, и устало закрыл глаза. - Вина? - голос неожиданно раздался над самым ухом, подбросив его на кресле. - Неужели я не закрыл окно? - Лионель отмахнулся от бутылки, - Прости, Росио, я не в духе. - То, что ты не в духе, я знаю. Три дуэли, из них две со смертельным исходом и одна, где барон как-там-его никогда не сможет держать в руке шпагу. Поводом для всех трех дуэлей стало что-то о значении цветов? - Рокэ устроился в кресле напротив, оглянулся в поисках кувшина, не нашел и отпил прямо из бутылки. - Росио… - Лионель сдвинулся на край кресла, готовясь встать. - Вызовешь и меня на дуэль? - рассмеялся Рокэ. - Нет, - Лионель встал и направился к выходу из кабинета, - мой особняк в твоем распоряжении. - Погоди, Ли, - Рокэ протянул руку, перегораживая путь к двери, - неужели я не могу помочь? - Нет, - Лионель аккуратно отвел руку в сторону. Рокэ легко поднялся и обнял его со спины, зарываясь лицом в светлые волосы, - и его лицо закаменело, когда Лионель резко сбросил его руки и вышел из кабинета не оглянувшись, аккуратно прикрыв за собой дверь. Лионель вошел в свою спальню, сбросил мундир, начал снимать сапоги, и вдруг направил подхваченный со стола пистолет в дальний угол. - Рад видеть, что тебя все еще не застать врасплох, - Рокэ вышел из тени. - А если бы я выстрелил? - Лионель отложил пистолет и потянулся за мундиром. - То быть тебе не только кансилльером, но и регентом, - Рокэ пожал плечами, и резко добавил, - Останься. - Как прикажете, господин регент, - Лионель опустился на стул, и принял выражение вежливой готовности. - Итак, после возвращения из Паоны ты не только проредил поголовье молодежи. Ты решил не отстраивать Сэ, запретил Эмилю огорчать Франческу. Между прочим, он до сих пор обижается на предположение, что булочки со сливками сделают его похожим на Валмона. Обидел малыша, посоветовав сосредоточиться на военной карьере. Оскорбил Рудольфа, грубо посоветовав ему найти другого мужа для Урфриды. Отказался от устройства бала в честь рождения короля, распугал фрейлин и подчиненных. Ничего не хочешь мне рассказать? - Рокэ зажег несколько свечей и сел рядом. - Приношу свои извинения за причиненные неудобства, господин регент, но на данный момент дела семьи Савиньяк не стоят вашего беспокойства, - Лионель не изменил выражения лица. - Ли, я неплохо разбираюсь в ядах, - Рокэ внимательно рассматривал лицо Лионеля, затем взял его руку и начал осматривать кисть, пальцы, лунки ногтей. - Я здоров! - Лионель отнял руку и отскочил в сторону. - Допустим, но тогда почему ты готовишься передать Милю титул главы рода? - Рокэ скрестил руки на груди, и Лионель понял, что отговориться не удастся, - Сколько у тебя времени? - Мне стало известно, что у меня не будет другого наследника, кроме Эмиля, - Лионель неприятно усмехнулся, - можете не беспокоиться, господин регент, с обязанностями кансилльера я справляюсь и буду справляться, пока вы не решите отправить меня в отставку. - Хорошо, - Рокэ откинулся назад, продолжая рассматривать его, - фрейлины хотят замуж, и теперь, когда ссора с Ноймариненом стала достоянием сплетен, на балу тебе не дали бы вздохнуть. Но я не ожидал от тебя наследника, а ты от меня прячешься. - Росио, - Лионель потер глаза, - я действительно устал. Приказать, чтобы твою спальню проветрили и подали вина? - Не утруждайся, я найду выход. Долгожданный бал был в самом разгаре, играла музыка, разряженные придворные заполняли залы и коридоры, ниши, гостиные и сад. Лионель смотрел, как Эмиль кружит в танце Франческу, как его сменяет Рокэ, как три головы - две черноволосые и одна светлая - склоняются друг к другу. Как смеются чему-то вместе его когда-то близкие люди. Смотрел, как весь вечер они проводят друг с другом, редко соглашаясь на танцы с кем-то еще - и как вскоре после того, как граф и графиня Лэкдэми уезжают, регент прощается и уходит. Мелькнула мысль, что Росио не посмеет, что Эмиль не согласится, что Франческа… Изящная месть, в этом Росио не откажешь. Его трясло от ярости, ревности и обиды, когда он возвратился в особняк на площади Оленя - свет не горел в окнах, значит, Эмиль с Франческой не у себя… Руки отбросили бесполезную шпагу, и Лионель не заметил отделившейся от стены тени. А сильные руки схватили его, прижали к стене, и возмущение заткнуло поцелуем - крепким, терпким, горьким, как дурная кровь. Знакомым. - Росио… - он почти сдался, счастливый, что Росио, его Росио, с ним, а не с Эмилем, не с Франческой. Но почувствовал колено между своих бедер, вспомнил - и отбросил Рокэ от себя. - Кого мне убить, Ли? - страсть и нежность сменились холодной расчетливостью и смертельной яростью. - Убить? - Лионель рассмеялся, хрипло и безнадежно, - Уже некого убивать, но это ничего не исправит. Рокэ отправил пустую бутылку в угол, к таким же, протянул руку в его сторону - и отдернул. - Что я тебе, потерявшая невинность прекрасная эрэа? - Ли усмехнулся и пододвинулся, сев вплотную. Рокэ откинул голову ему на плечо, втягивая, впитывая запах волос… - Можешь диктовать любые правила. - Что, позволишь привязать себя к постели? - Лионелю было интересно, насколько далеко простирается жалость. - Если хочешь, - Рокэ согласился, не раздумывая, - я скучал, Ли. - Хочу, - желание было душевным, не физическим, и неожиданным. Но оно было. В мерцающем свете свечей белая кожа Росио кажется золотистой - и такой красивой. Тяжелые, шелковые пряди, разметавшиеся по подушке, алый шелк платка, завязавшего глаза, белый шелк платков, притягивающих запястья к дубовому изголовью… - Ли… - Росио стонет, изгибается - действительно ждал и скучал, просит прикоснуться, дотронуться… Нежная кожа, нетронутая шрамами, юная, горячая… Руки сами проходят такой знакомый путь от горла - ах, как Росио запрокидывает голову, подставляясь под руку, каким он становится послушным, - по сильным изящным плечам, к груди - и опять он изгибается, отрывая тело от кровати, опираясь на плечи и пятки - чтобы сильнее прижаться к рукам грудью, животом, - падает на постель, стоит лишь коснуться дыханием члена, раскидывает ноги, открываясь, подставляясь - трогай, ласкай, бери… Лионель берет. Каждым своим касанием он берет, присваивает Росио себе, будь Росио сто раз регент, император, полубог, вернувшийся из смерти. Разводит ноги, устраивается между, целует сильные бедра, щекочет дыханием волоски в паху, целует и лижет мошонку, основание члена - пока не слышит стон сквозь закушенную губу, не чувствует напряжение всего тела - и только тогда он ловит член ртом, массируя ложбинку и вход. Берет, пропуская глубоко, почти к горлу, сглатывая, дразня - пока пальцы так привычно ласкают вход, растягивают, проходят внутрь… Давит рукой на бедра, прижимая к кровати, не позволяя толкаться. Находит внутри уплотнение, ласкает его пальцами, пока язык помогает губам, щекочет под уздечкой, дразнит щель, сочащуюся смазкой. Держит, когда Росио дергается, не в силах терпеть почти пытку - слишком медленно, слишком сладко, слишком… И только наигравшись, дождавшись уже не стонов - скуления, трет сильнее и убыстряет ритм. - Ли! - запоздалое предупреждение, рот полон кисло-горьким, родным. - Мой, - в голове уже нет ни плена, ни пыток, ни самого страшного унижения для мужчины. Насилие Лионель бы пережил. Увечье, лишающее его возможности не только завести наследника, но и взять любовника, принять сложнее. Только тяжелое дыхание обоих, запах, мерцание свечей. - Ли? А ты? - Росио приподнимает голову, и роняет обратно. - Неужели твоей обретенной юности не хватит на еще один раз? - Ли улыбается, - я хочу попробовать что-то новое.