Сборник драбблов по заявкам и без

Представление ко двору только что назначенного Первого Адмирала шло согласно церемониалу. Объявление назначения, удар по полу жезлом церемониймейстера — и Рамон подошел к трону и опустился на колено, принося присягу. Его величество протянул руку для поцелуя, Рамон коснулся мягкой кожи, поднял глаза — и вздрогнул. На красивом полном лице монарха горели огнем серо-голубые глаза, а рука монарха коснулась его запястья, так и продолжающего держать королевскую руку. Король снял перчатку — это было неслыханно. Король продолжал смотреть на своего Первого Адмирала — и Рамон неожиданно для себя шепнул: “Приказывайте, ваше величество!”. Придворные шумели все громче, Фердинанд Второй вздохнул и отнял кисть, и Рамон спешно встал и поклонился. Отвлеченно принимая поздравления и отвечая невпопад, он ждал сам не зная чего — и дождался. Слуга в дворцовой ливрее передал повеление проследовать за ним. Коридоры извивались, портьеры закрывали ниши, в которых шуршали парочки, с картин подмигивали изысканно одетые дамы и кавалеры в доспехах. Наконец слуга остановился, открыл дверь и пропустил его в малую гостиную. Его величество стоял у столика с напитками и цедил белое вино. Рамон не задумываясь опустился на колени у его ног. — Приказывайте. — Встаньте, — Фердинанд отставил бокал в сторону и жадно запрокинул голову, — мне нравится, какой вы высокий. — Ваше величество, — Рамон ждал даже не приказа — разрешения. Потомок великого Франциска, победителя дракона, был невысокого роста. Завитые светлые локоны, мягкое округлое лицо, пухлые губы, холеное, но не женственное тело — и горящие голубые глаза в окружении густых светлых ресниц. Он позволил себе коснуться обтянутого роскошным белым камзолом плеча — и легкий кивок даровал желанное разрешение. Рамон поцеловал своего господина — сначала осторожно, бережно, опасаясь смять, поцарапать своими обветренными губами нежную кожу, но его нетерпеливо дернули за волосы, и он сорвался. Полетели в сторону вырванные с мясом пуговицы, гортанно рассмеялся Фердинанд, запрокидывая голову и продолжая дергать за волосы Рамона всякий раз, когда тот замедлял свой напор. Руки его величества ловко расстегнули пряжки, пояс со шпагой с грохотом упал на пол. Завязки штанов поддались следующими — и Рамон ощутил, как рука с перстнями сильно сжала его член. Он замер, пойманный в своем желании, но король только довольно пробормотал: — Даже больше, чем я надеялся, — и снова дернул за волосы второй рукой. Рамон застонал и до крови прикусил собственную щеку, чтобы не кончить от этого шепота, от этого прикосновения, от невозможности, немыслимости ситуации. — Ваше величество, — прошептал он. — Сдержитесь, — приказал король, — вы же не посмеете меня разочаровать? — Нет, ваше величество, — Рамон видел, как Фердинанд сбросил с плеча и руки испорченный белый бархат, бросил жадный взгляд вниз — пришлось еще раз себя укусить, — и, поменяв руку на члене, освободился от камзола полностью. По-простецки, пятку за носок, стянул сам сапоги и сбросил бриджи, оставшись в одной тонкой, украшенной шитьем рубахе. — У стены будет удобнее. Не раздевайтесь, мне нравится ваш мундир. Рамон следовал за сжавшей его рукой, совершенно потеряв голову. Потянулся поцеловать, поделившись соленым привкусом, прошелся руками по шелку, под которым было пышное, но не рыхлое тело. Опустил руки на ягодицы, смял, прижал к себе, почувствовав ответный интерес. Но когда он потянулся к члену, его руку отбросили в сторону. — Не так! Ну-ка, поднимите меня. Фердинанд забросил руки ему на шею и требовательно укусил в подбородок. Поминая закатных тварей, Рамон подхватил короля под бедра и поднял. — Да, именно так! — Фердинанд обхватил ногами его талию, потерся о член — закатные твари и Леворукий! — приподнялся, поддерживаемый руками, и притерся входом к головке, заставив Рамона откинуть голову и застонать. — Ваше величество! Порву… — предупредил он, пытаясь помешать любовнику опуститься вниз. — Я приказываю, — Фердинанд отвесил легкую пощечину, и Рамон от изумления пропустил момент, когда его немалый член с хлюпаньем проник внутрь. — Да… — выдохнул Фердинанд, закатив глаза от удовольствия и сжав его ногами. Рамон покрепче подхватил его под бедра, прижал к стене — и вошел до конца одним длинным движением. — Еще, — ноги сжали его бока, подгоняя, как ленивого жеребца, и Рамон сорвался, перестав волноваться о том, что слишком велик или силен. Он выпрямился, с легкостью удерживая короля на весу, приподнял и опустил. Жаль, живот закрывал от взгляда, как его член — блестящий, мокрый, темно-красный — входил и выходил из белого как лебяжий пух тела. Фердинанд держался за его шею, постанывал, успевал прижаться сильнее, зажимая свой член между их телами на каждом спуске. Вскоре его плоть сжала Рамона почти до боли, и Рамон запустил пальцы в ягодицы, наверняка оставив синяки, силой прорвался внутрь и обратно, еще раз — и король с криком кончил, испачкав свою рубаху и его китель, а его восхитительная задница затрепетала, наконец выжав из Рамона все семя до капли. Он пришел в себя, опираясь лбом на стену, дыша его величеству в ухо. Осторожно приподнял его в последний раз, освобождаясь, помог королю встать на ноги и наконец бросил взгляд вниз. Член блестел, но крови не было, и Рамон заправил себя в штаны и посмотрел Фердинанду в лицо. Тот тяжело дышал, бисеринки пота скатывались со лба, но выглядел дорвавшимся до сливок котом. — Как хорошо, что адмиралтейство находится в Олларии, — сказал он, надевая атласный халат поверх рубашки, — Франциск Великий был мудр. Вас проводят, мой Первый Адмирал. Рамон смотрел вслед ушедшему сквозь внутреннюю дверь королю. На его белом парадном мундире расплывалось влажное пятно, а во рту исчезал привкус крови и королевских притираний. Нужно было подобрать шпагу и пояс. — Да, ваше величество.