Не романтичные истории

«Везение мое второе имя. А первое, кстати, Не» Терри Пратчетт «Интересные времена»

      Когда становишься старше, а происходит это чаще всего после совершенного косяка, тебе кажется, что уж теперь-то ты стал если не мудрее, то умнее. Ты уже не тот ребенок, который совал пальцы в любую подозрительную дыру, не тот подросток, что шлялся по заброшкам в поисках приключений.       … тем не менее, ты всё ещё тот самый человек, который никак не может стать старше настолько, чтобы совсем уж не ошибаться. Или влипать в неприятности.       Оглядываясь назад, я признаю, что идея с омовениями в небольшом ручейке возле Биндюги была откровенно плохой. Паршивой. И когда я уже могла изъясняться в духе стихов Блока: «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека…» - а не пытаться всё это изобразить с помощью пантомимы, Седрик сразу же сказал, что идея дрянь.       - Тебя съедят.       - Нет. Деревня. Близко.       - Или подстрелят.       - … - на это мне сказать было уже нечего. По крайней мере, на Всеобщем.       А так в моей голове зазря пропадали все разнообразные речевые обороты про чертовых белок и не менее чертового Йорвета, который из всех мест выбрал долину Понтара и флотзамскую факторию! Дьявольщина, ему, что, в другом глухом уголке не сиделось?!       Так что у нас был очень впечатляющий, а главное не изгоняемый сосед под боком. Вкупе с монстрами, которых периодически было слышно в лесу, удивительно, что биндюжников такое сожительство трогало гораздо меньше, чем флотзамцев, на лицах которых при появлении за пределами городских стен всегда читалась нервозность.       Андрей, который обожал в компании остальных детей носиться по всей деревне, а если получалось – выбегать за отмеченную вышками границу, не раз получал по шее.       - Что мы с Седриком тебе говорили про лес?       - Монстры. Скоя’таэли. Йорвет, - кивал сын, а потом вновь вскидывал голову. – Но Лешка, Марька, Йажек и Славенка тоже там бегали!       - За них переживают их родители, мне вполне хватает тебя!       В самом деле, плакать над телом, нашпигованном стрелами, мне хотелось меньше всего. Особенно, если это могло быть тело моего ребенка.       - Ещё раз увижу за вышками – выпорю!       - Не выпорешь!       - Седрика попрошу!       Сын смерил взглядом меня, потом сидевшего неподалеку эльфа, смотревшего на наш спор не без интереса. Он ни слова не понимал, потому что говорили мы на родном языке, но общую суть улавливал и без дословного перевода.       Поймав взгляд Андрея, Седрик усмехнулся, похлопав себя по ремню.       Мальчик обижено засопел – и удалился в дом. Авторитет нашего арендодателя он признавал беспрекословно.       Проводив его глазами до двери, я взлохматила себе волосы. Чертыхнулась. Попыталась пригладить. Пряди категорически отказывались лежать в прическе. В здешнем влажном воздухе они и вовсе взбунтовались, торча вихрами вопреки всем попыткам хоть как-то их уложить.       И это не говоря про то, что я ни нормального душа, ни ванной не видела уже больше месяца! Только тазик с водой, где получалось кое-как обтереться на скорую руку, пока Седрик уходил на охоту или дежурить.       Только этим я могу попробовать объяснить этот странный импульс, который заставил меня обратиться к Седрику с просьбой проводить до ручья, где можно вымыться.       - Нет, дева, исключено, - качал головой эльф, скрестив руки на груди. – Пускай это и недалеко от вышек, всё же это уже лес. Лес, где…       - Монстры. Скоя’таэли. Йорвет, - закивала я, повторяя нашу самую частую присказку. – Ненадолго. Недалеко.       - Все так говорят, а потом их находят мертвыми.       - Надо. Очень, - и, для доходчивости, потрясла кончик своей косы. – Вонять. Тролль.       Эльф наклонился и нарочито картинно принюхался.       - И где тут троллем пахнет?       Ответить я не успела.       Где-то в некотором отдалении послышалось оханье соседки и гулкий стук выпавшего из её рук таза. Обмылки, судя по плеску, прилагались.       Мы оглянулись.       Наша соседка, благовидного (для Биндюги) вида женщина, покраснев как маков цвет, спешно подхватила таз и чуть ли не бегом вернулась обратно в дом. И даже закрытая дверь не могла полностью заглушить её крик: «Важек, представь, шо я видела!..»       «И ведь скажут – скажут! – что мы только прилюдно не раздевались…» - а может и начали, да нас отвлекли.       Из слухов здешних любительниц почесать языком мы с моим благодетелем в ближайшие полгода точно никуда не денемся. И, надо признать, к этому я уже привыкла.       - Видеть? – ехидно поинтересовалась я у эльфа, кивая в сторону беглянки. – Пугать. Она.       - Не выдумывай, - меня щелкнули по носу, выпустив косу из пальцев. – Но сконфузили её мы знатно.       Мы переглянулись. Глаза моего собеседника весело блеснули, а улыбка стала шире. Моя, впрочем, тоже не отставала в размере.       - А нечего. Смотреть. Чужой. Забор.       Эльф в ответ пофыркал, а потом – явно понадеявшись на чужую забывчивость – собрался удрать как бы не на вышки (где его ждал Сегерим – и припасенная фляжка чего-то спиртового).       Еле успела ухватить его за рукав.       - Седрик!..       Седрик мученически вздохнул, ругнулся на Старшей Речи (теперь я могла отличить их с Всеобщим на слух) – и согласился.       Вечером он отвел меня к небольшой речке, что текла неподалеку от Биндюги. Здесь было тихо, уже вовсю росли деревья и кусты, а часовые на вышках лишь едва-едва виднелись. Вода в ручье текла относительно теплая: благо последнюю неделю дожди не шли, да и день выдался солнечный.       - Мне по-прежнему не нравится твоя идея, - нахмурился эльф, невзначай оглядываясь по сторонам. Даже кончики ушей у него чуть подрагивали. – Да и вода в Понтаре не теплая.       - Пойти, - я показала большой палец. Седрик вскинул бровь. Моя улыбка стала шире. – Холод. Нормально.       - Если бы дело было только в этом… - покачал он головой. – Надеюсь, я не увижу здесь твой остывающий труп со стрелой в спине.       - Нет. Здесь. Деревня. Лес. Дальше.       - … и надеюсь, что деление на деревню и лес у скоя’таэлей совпадает.       Кое-как договорившись при моем скудном словесном запасе, что в лес я не полезу (потому что там: «Монстры. Скоя’таэли. Йорвет»), Седрик пошел проверить свои капканы поблизости, а я за это время должна успеть привести себя в порядок и дождаться его. При любой опасности – бегом к часовым.       Вряд ли он всерьез полагал, что белки могут так близко подойти к стенам города. Остроухие партизаны старались без нужды не покидать лес, но и сами «гостей» особо не жаловали. Биндюжники же старались ходить по окраине, в пределах видимости вышек, чтобы шибко не провоцировать лесных революционеров.       «А то они ребята голодные, отчаянные…» - иногда я в шутку допускала, что скоя’таэлей просто нужно покормить, чтобы они подобрели. Но только в шутку. Вряд ли нашелся бы в мире котелок такого размера, чтобы накормить эту ораву озлобленных нелюдей настолько, чтобы они, пустив слезу умиления, всё и всем простили.       Только не белки.       Только не Йорвет.       К счастью, шанс встретиться нам лицом к лицу со здешними знаменитостями не выпадал, и я надеялась, что так оно и будет.       Когда Седрик перестал шуршать кустами и всё стихло, я, хоть и несколько нервничая, принялась стягивать грязную одежду.       Несмотря на мои опасения, мыло здесь всё-таки было. Совсем не похожее на наше, куда более грубое, куда более темного цвета. Седрик называл его «поташ», и даже один раз сводил показать, как местные его делают. Это было познавательно, потому что мне в голову не пришло бы, что когда-то мыло получали из золы.       Тем не менее, от перспективы мыть этим волосы мне становилось не по себе. Ох, как бы они ни повылазили после этого!..       «Но на войне как на войне, - а мы с сыном оказались едва ли не в положении осажденных, где каждый неверный шаг мог спровоцировать стремительный штурм. – И все-таки это не значит потакать местным во всем!»       Узнать бы ещё, чем здесь можно чистить зубы…       Смыв с кожи и волос поташ, я вытерлась льняной тканью, которую эльф мне милостиво отдал на полотенце. Про себя я радовалась, что успела со всеми гигиеническими процедурами раньше, чем закончился обход Седрика. Ему-то с высоты своих лет на мои телеса, положим, плевать, а вот мне неловко.       Кое-как стянув волосы в узел, я переоделась в сухое и чистое, и уже подобрала грязное платье и мыло, чтобы потом постирать их возле дома (где и куда безопаснее, чем возле самого леса), как позади меня хрустнула ветка.       Застыв как в глупой игре «Море волнуется раз…», я начала судорожно соображать, что это может быть: точно не Седрик – он бы сразу подал голос – и истерично билась мысль, что это белки.       Правда, эту глупость удалось почти сразу задушить на корню. Угу, прямо представляю, как какой-нибудь блохастый скоя’таэль подглядывает за моющейся «дхойнэ» в кустах – и давится собственной гордостью. Глядит – и давится!       Нет, эльфы – птицы куда более высокого полета, чтобы размениваться на такие развлечения, уподобляясь людям. Мне бы скорее перерезали горло или пустили стрелу.       «Биндюжник, что ли?» - и, обернувшись, замерла.       Из кустов глазами сверкала морда с покатым плоским лбом и затылком, маленькими красными глазками и широкой, от одного края головы до другого, пастью, полной мелких-мелких клыков.       «Накер. Эта тварь называется накером, - всплыло полустертое воспоминание. – И питается он не травкой-муравкой».       А потом существо разинуло рот и взвизгнуло.       Следом закричала я – и швырнула в накера мылом. И поташ метеором влетел в пасть монстра (к моему искреннему удивлению). Послышался звук, похожий на удар по мокрой коже – и щелчок.       Накер захлопнул челюсти и пораженно выпучил глаза.       Ненадолго возле ручья повисла неопределенная тишина, даже птицы чуть притихли на ветках – а потом чудище засипело и закряхтело. То ли мыло у него застряло где-то в горле, то ли он попытался его проглотить и не смог, но монстр зашелся в страшном кашле.       «Ну, не мог один кусок вываренной золы его ещё и отравить!» - это было слишком хорошо для правды.       Но тут накер завертелся на месте, хрипя и икая, и ему явно уже стало не до несостоявшегося обеда.       Чем я и воспользовалась, задав такого стрекача, будто за мной гнался по меньшей мере дракон.       … задней мыслью я допускала, что стоило найти увесистый камушек – и прекратить страдания монстра. А заодно уменьшить общее поголовье накеров. Утешало только то, что подходящих камней поблизости не наблюдалось. Не судьба.       В Биндюгу я влетела, едва не теряя обувь, и, прошмыгнув внутрь дома, бросила грязную одежду на пол и забралась под одеяло.       Надо признать, меня колотило и от холода, и пережитой встречи. Не страх, а скорее запоздалое понимание, насколько я легко отделалась со своим чемпионским броском мыла. И что Смерть сегодня дышала мне совсем не метафорически в затылок.       А если бы накер успел бы кинуться? А если бы я не успела обернуться? А если бы мыло так удачно не попало? А если бы там рядом околачивались его сородичи? Плечи задрожали сильнее, и я их обхватила руками, сильнее закутываясь в одеяло.       «Так, спокойно, спокойно. Это всего лишь адреналиновый откат. Физиологическая реакция»       По щекам текли слезы, и сколько бы их ни утирали, они никак не хотели останавливаться.       «И вообще, в здешних лесах и не такое водится, и по сравнению с ним накеры – это так, мелкое недоразумение», - хотя и понимала, что кинься он на меня сразу, едва завидев, вряд ли бы из схватки победителем вышла я. Один прыжок на спину, один укус за шею – вон, какие у него челюсти! – и лежать бы мне возле Флотзамского леса.       Руки продолжали дрожать. Во рту пересохло, но чтобы встать и налить себе воды из кувшина, нужно было сначала выпутаться из одеяла, а мне этого делать сейчас совсем не хотелось.       Если до этого у меня как-то получалось держаться, не обращать внимания на дискомфорт и сложности, уговаривать себя, что в походах люди и не с таким сталкиваются, то сейчас всё захлебывалось в простом и упрямом желании: «Хочу домой!»       Хочу домой, туда, где не нужно бояться, выходя из дома; где по лесам не бегают оголтелые нелюди, готовые вздернуть тебя на суку просто за то, что у тебя уши округлые, а не острые; где нет монстров, которые выскакивают из кустов; где всё так просто и понятно!..       Не знаю, как долго я ревела в подушку, но в какой-то момент дверь скрипнула, и, вскинувшись, я увидела Седрика. Эльф тяжело вздохнул.       - Извини, я не слишком тщательно осмотрел округу.       «И что ты извиняешься? Ты с самого начала пытался отговорить одну упрямую бабу, которая уперлась рогом. А она тебя не слушала…»       - Порядок. Не. Переживать. Живая. Целая, - проведя ладонями по лицу, я постаралась вытереть слезы. – Накер.       Эльф покачал головой.       - Не ходи пока дальше укреплений. Даже просто за водой, - мои брови недоуменно приподнялись, и он невесело хмыкнул. – Обычно эти твари так близко к жилью не подбираются, пока их не станет достаточно много.       «Интересно, это сколько?» - не могла не задаться я вопросом: десяток? Два? Три?..       Пускай накеры размером едва ли превышали обычную дворнягу, но даже некрупные дикие псы, сбиваясь в подобие стаи, представляли угрозу для окрестных деревень.       - Что. Ты. Делать?       - Соберу небольшой отряд, чтобы прочесать округу. Нужно кое-что проверить, - и снова вышел наружу.       Некоторое время через окно можно было краем глаза увидеть, как он взобрался на ближайшую вышку, а потом, через некоторое время, оттуда спустился он, Сегерим и ещё несколько парней из Биндюги – и все они отправились в сторону леса.       «И что они собрались делать?.. - а потом, похлопав себя по щекам, вернулась к домашним делам. Надо было разобраться с ужином, а заодно надставить рукава и штанины на одежде Андрея. – А там глядишь Седрик и компания вернутся, и всё прояснится».       Не возвращались они долго, до самого заката. Но когда отряд вновь ступил обратно за укрепления, вид у всех был встревоженный. Парни переговаривались и оглядывались на лес, а потом ещё что-то выспрашивали у Седрика.       Пока я наблюдала за ними из окна, подбежал Андрей и, навалившись животом на стол, пристроился рядом (кажется, в тот момент мы очень походили на коренных аборигенов).       - А с кем там говорит Седрик? – он прижался носом к раме, пока вовсю пытался разглядеть эльфа и его сотоварищей. Сквозь бычий пузырь разглядеть их было не так уж просто, если не наловчиться.       - Кажется, это кто-то из сторожей с вышек, - отозвалась я, прищурившись. Кое-как, но у меня получилось разглядеть Сегерима, который больше помалкивал и кивал словами старшего собрата.       - А зачем они ходили в лес? – завозился ребенок, пытаясь одновременно и глядеть в окно, и смотреть на меня. – Они охотились?       Я щелкнула его по носу.       - Вот сейчас Седрик договорит, и ты сам у него всё-всё узнаешь.       - Что-то долго он с ними говорит… - буркнул сын, вновь прилипнув к окну. – И добычи не видно. А Седрик, когда охотится, всегда приносит зайчика или птичку. Плохие охотники из его друзей. Ему их учить ещё и учить.       «Интересно, - не могла не задуматься я, слушая рассуждения Андрея, - от кого он таких рассуждений набрался?»       Тем более что я сомневалась, что мужчины ходили охотиться. Но узнать подробности можно было лишь у одного человека – Седрика. То есть эльфа.       «Когда-нибудь я отучусь так заговариваться…» - надеюсь.       Когда наш главный добытчик расстался со своими напарниками и вернулся в дом, мы с сыном уже изнывали от нетерпения. И если я ещё могла более-менее усидеть смирно, ребенок уже вовсю подпрыгивал и носился из угла в угол.       Едва Седрик успел перешагнуть порог, как сын тут же бросился обнимать его за пояс (чтобы не убежал от ответа).       - Седрик, Седрик! А кого вы в лесу ловили? – задрав голову, мальчик заглядывал в лицо эльфа. Глаза у Андрея блестели почти как у кота при виде мыши. - И почему не поймали? А вы сети брали? А копья? А ямы рыли? А почему говорят не рой другому яму? И почему сам в неё попадешь? А как тогда охотятся? Роют для себя, чтобы в неё прыгали зайцы?       Вопросы из ребенка посыпались самыми настоящими пулеметными очередями. Даже я, слушая их, чувствовала подступающее головокружение.       Но Седрик лишь рассмеялся, потрепав мальчика по волосам.       - Всему свое время. И ямам, и копьям.       - А зачем вы ходили?       - Разведать местность.       - И что вы раз-вед-ыва-ли? – наклонил голову к плечу сын, не сводя с эльфа глаз.       … я могла лишь стоять в стороне и молча завидовать: то ли дело в возрасте, то ли в активном общении с местной ребятней, но Андрей мог изъясняться совсем как местный – и не понимал трудностей родительницы в моем лице.       С другой стороны, засылать его за информацией, а самой слушать и мотать на косу (в виду отсутствия усов) – милое дело.       - У ручья возле деревни твоя мама встретила накера.       - Это какой-то зверь?       - Это монстр.       - Из «Монстры. Скоя’таэли. Йорвет»?       - Да, - кивнул эльф, - не самый большой, но зато многочисленный.       - Он опасен?       - По одиночке редко, но они любят нападать стаями.       - Маме повезло, - с видом знатока кивнул ребенок, так и норовящий выскочить за вышки.       - Очень, - вторил ему Седрик, со значением поглядывая на меня. Смысл угадывался и без долгих тирад. – Тем более что они свили неподалеку отсюда гнездо.       - Гнездо? – Андрей приоткрыл рот. – Они, что, на деревьях живут? Как птицы?       - … - и вот тут уже я посмотрела на эльфа с видом профессора, не понаслышке знакомого с по-детски каверзными вопросами своего чада.       И, подперев подбородок рукой, приготовилась слушать занятную лекцию, пережёвывающуюся воистину пугающими вопросами: «А почему?».       - А почему «гнездо», если они живут под землей? Почему не нора?       - А почему «нора» не звучит?       - А почему у эн-дри-аг тогда тоже называется «гнездом»? У муравьев – муравейник. Почему у эндриаг нет эндриагника, а у накеров – накерника?       «Бедняга Седрик…» - только и могла я думать, прикрывая рот рукой, чтобы мою предательскую улыбку не было так сильно заметно: может, он и был лучшим следопытом во всей округе, но бывшую белку скорее учили как расправляться с надоедливыми дхойнэ, чем как выстоять перед нескончаемыми вопросами их детенышей. Ещё более опасных, чем взрослые.       - Или они из яиц вылупляются? Как цыплята. Или как, ну, этот… krokodil? – судя по вытянувшемуся лицу Седрика, вопрос был на засыпку.       Пришлось его спасать.       - Андрей, накеры очень скрытные. А их норы – гнезда – находятся очень глубоко, да и в них никто, кроме самих накеров не влезет. Поэтому никто не знает, - сказала я сыну на родном языке, и он тут же сменил цель с нашего остроухого друга на меня.       - А как же мыши? И муравьи? – удивлялся ребенок, вскидывая брови. – По телевизору же показывали их домики. И изнутри тоже.       - Для этого нужна камера, специальная, не такая как на телефоне. Маленькая, чтобы её протащить внутрь, и длинная, чтобы её там перемещать. Понимаешь?       - На палке?       «Так, а вот это уже опасно…» - не пришло бы ребенку в голову, вооружившись моим телефоном и веткой, отправиться на изучение глубины накерских нор…       - Нет, палка слишком короткая, - так, а теперь нужно переключить внимание начинающего накероведа на что-то другое. – К тому же ты не дал договорить Седрику, что они узнали в лесу про накеров.       Вряд ли наш благодетель и добытчик многое понимал в наших с сыном разговорах, но свое имя он услышал отчетливо – даже уши чуть дернулись – и он переводил вопросительный взгляд с меня на Андрея и обратно.       Долго томиться ему не пришлось. Сын вновь развернулся к нему, едва не подпрыгивая на месте.       - Да, Седрик, а что вы всё-таки делали? – вновь переключился на здешний язык Андрей, пока я пыталась уловить на слух смысл сказанной фразы. – Ловили накеров?       - Нет, - покачал головой эльф с явной досадой, - к сожалению, их уже слишком много. Мы только отыскали несколько гнезд в ближайшей округе. Едва-едва унесли ноги.       Услышав это, я насторожилась. Если моя память мне не изменяла, именно незадолго до появления печально-известного ведьмака выводок здешнего заповедника увеличился в пугающих масштабах и потребовал вмешательства аж из Флотзама. Даже на доске объявлений вывесили лист с обещанием награды тому, кто уничтожит гнезда монстров.       В животе закрутило: неужели, вот-вот должен был появиться главный герой этой истории – и всё покатится в бездну?..       «И Седрик… - глаза сами метнули взгляд в сторону нашего благодетеля, терпеливо объяснявшего одному юному энтузиасту, почему так сложно сократить поголовье накеров. – умрет».       Я вздрогнула – и помотала головой.       «Нет-нет, не разводи панику раньше времени, - я сделала глубокий вдох и выдох, старательно выжимая ещё несколько крох воспоминаний о грядущих событиях. – Сначала должно исчезнуть несколько эльфиек – а вместе с ними и подруга Сегерима, Мориль».       И много, слишком много чего ещё, чего я, увы, уже не помнила. Некоторые детали всплывали в памяти призраками, шепотками, отголосками – но не более.       «Так что нос нужно держать по ветру, и не щелкать клювом», - и только тогда вынырнула из своих невеселых размышлений – и заметила обеспокоенный взгляд Седрика.       - Muireann?       - Порядок. Думать. Много, - и решила сосредоточиться на текущих делах, а не на смутном будущем, которое не предугадаю. – Что. Вы. Все. Решить. Делать. Гнездо. Накер?       Эльф пожал плечами. Лицо у него помрачнело.       - То же, что и всегда. Ждать… - его пальцы барабанили по мечу на поясе. – Скоро уже осень, и тогда их поубавится. Потом будет зима, они уйдут в спячку, а уж по весне они проснутся злыми и голодными. Глядишь, сами себя перегрызут.       - А. Если. Нет?       Андрей вслед за мной задрал голову:       - Седрик их всех переловит! Верно? Я прав?       Охотник промолчал.       Брови мальчика приподнялись, и он чуть наклонил голову к плечу.       - Седрик?       - Не всё сразу, wedd, не всё сразу, - и похлопал его по плечу. Вид у эльфа был почти виноватый.       «Конечно, он не может ничего сделать с монстрами в лесу», - и знает это гораздо лучше нас.       И, хоть мои познания о здешних чудищах оставались крайне скудными, я подозревала, что во всем виновата возросшая активность белок.       Нас скоя’таэли пока не трогали, да и смысл? Идеология идеологией, но мы были ненамного их богаче. Больше шума, чем пользы. А кушать партизанам тоже хотелось.       Другое дело – купцы, которые рисковали добираться до Флотзама посуху, пытаясь сэкономить на корабле.       Стража из города пыталась что-то сделать, но на моей памяти они вылезали из-за Флотзамских стен только два раза, а потом улепетывали из леса неполным составом. Рискну предположить, обчистив купцов и стражу, скоя’таэли не сильно волновались за уборку тел, а на гниющие трупы резво сбегалась вся местная живность, которая на щедрых беличьих «харчах» жирела и плодилась.       Вот и накеры осмелели настолько, что поселились совсем рядом с Биндюгой. Да и не только они одни. Ночами всё чаще слышались самые разнообразные вопли и крики, и почему-то мне казалось, что это совсем не обычная фауна, вроде волков и медведей. Биндюжники тоже нервничали. Патрули вокруг деревни участились, да и часовых на деревьях тоже прибавилось.       Затянувшаяся пауза прервалась со вздохом эльфа. А может, это было какое-то слово на Старшей Речи, значение которого мне не было знакомо.       Седрик встряхнулся и повел плечами, разминая их.       - Ладно, всех накеров не переловишь, но это не значит, что можно опустить руки, - и, взлохматив волосы Андрею, снова вышел наружу.       До самой темноты он ходил по всей Биндюге. Изредка мы слышали издалека его голос, но слов было не разобрать.       Кое-как уложив сына спать (он хотел дождаться Седрика вместе со мной), я затеплила лучину и села возле окна.       Время тянулось и тянулось.       Хоть я и заделывала обнаруженные прорехи в рубашке сына, но разве это сильно помогало? Пока руки – уже почти привычно – делали стежок за стежком, но в голове по-прежнему назойливо крутилось: «Куда это Седрик направился на ночь глядя?..»       «Вот уж глупость какая, ещё чуть-чуть – и в самом деле решу, что я его жена», - фыркнула себе под нос, но меньше волноваться не стала.       Тем более что дырки всегда заканчивались раньше, чем беспокойные мысли.       В какой-то момент я поймала себя на том, что сижу – и просто смотрю, как маленький огонек жадно поглощает просмоленную сосновую щепку. Спохватилась лишь тогда, когда язычок пламени добрался почти до самого светца, в который она была вставлена.       Пришлось спешно её менять, пока она не погасла окончательно.       Затеплив новую щепку от предыдущей, я осторожно извлекла оставшийся огарок – и едва не обожгла пальцы, когда сбоку скрипнула дверь.       Обернувшись, я увидела перешагивавшего порог Седрика. Заметив мой взгляд, он улыбнулся.       - Напугал?       - Мало, - и поспешно затушила старую лучину. – Куда. Ходить?       - Собирался на охоту за накерами, - край губ изогнулся, и мужчина приподнял мешок, который я поначалу не заметила. Внутри чуть позвякивали какие-то железки.       - Что. Там?       - Кое-какие детали, - он затворил за собой дверь и подошел к освещенному неярким огоньком столу. Запустив внутрь руку, Седрик принялся доставать деталь за деталью: пружины, какие-то изогнутые зазубренные полоски металла, цепи…       - Для. Чего? – я вскинула голову, эльф молча принялся перекладывать детали в смутную фигуру… да, очертания знакомого мне уже предмета.       - Капкан? – и, судя по деталям, большой. С таким нестыдно идти на медведя.       - Для накеров. Поставлю их возле деревни, - и, потеснив меня за столом, махнул мне в сторону кровати. Ночь, судя по всему, у мужчины намечалась бессонная. – Будешь бродить в окрестностях, смотри внимательнее под ноги.       Спешно кивнув, я невольно задумалась.       Хоть и нельзя было сказать, что я расселась на шее у эльфа, свесив ножки, сложно было отрицать и то, что из-за меня хлопот у него не убавлялось. Ещё и кормить сразу два лишних рта.       «А меня черт дернул идти мыться в речке… - теперь вот ещё накеры, которых он вряд ли сможет истребить до явления самого известного ведьмака на всем Севере. – хоть их появление не на моей совести».       Да уж, с таким соседом не забалуешь в лесу. И как только скоя’таэли терпели?       «Хотя, если вспомнить находчивость одной одноглазой белки, надо ещё подумать, кому это соседство больше мешало, скоя’таэлям или накерам», - а для нас хрен редьки не слаще, особенно вместе.       Вздохнув, я подсела к Седрику. Уже взявшийся за инструменты эльф повернулся ко мне и вскинул бровь.       - Что такое? Иди спать, завтра глаза не продерешь.       - Как. Я. Помочь?       Он негромко рассмеялся, а потом аккуратно подтолкнул меня обратно к постели.       - Иди отдыхать, не встанешь ведь завтра.       Вопреки его жестам, я осталась на месте, прикусив щеку изнутри. Пыталась из известных мне слов составить нужную фразу, пока Седрик терпеливо смотрел и ждал итога.       Наконец, кое-как вытащив из памяти нужные слова, я принялась медленно нанизывать их в цепочку.       - Я. И. Андрей. Тягость. Тебе…       - Любишь же ты пошутить на сон грядущий, - фыркнул он, качая головой.       - Нет, - я тряхнула головой. – Жечь. Еда. Не. Говорить. Много. Не. Уметь. Ты. Возиться.       - Ничего страшного. Не переживай.       - Неправда. Много бед. – я взмахнула руками, пытаясь показать, насколько много. – Я. Спалить. Куча. Каши. Много. Котелок.       Мне ответил тихий смех. Хотя Седрик честно пытался сдержаться, прикрывая рукой рот.       - Muireann, ты зря переживаешь. И учишься очень быстро.       - Тогда. Должна. Учиться. Больше, - и едва не хлопнула ладонью по столу. Вовремя удержалась – и спрятала руку за спину. – Намного больше. Для. Перестать. Быть. Обуза.       Седрик перевел на меня внимательный взгляд. Он больше не смеялся. Хотя и смотрел по-доброму. С пониманием.       - Будет трудно.       - Я. Не. Бояться, - и сжала руки в кулаки. – Тяжело. Учиться. Легко. Биться.       Уголок губ дернулся, и он покачал головой, признавая поражение.       - Хорошо. Я переговорю завтра, а там… посмотрим, что выйдет.       И от его слов мне стало немного, но легче. ***       Телега с товарами перевернулась на бок, свалившись в неглубокий овраг. Правивший ей возница упал для себя на редкость удачно – свернул шею и, можно сказать, легко отделался. Чего нельзя было сказать о его остальных товарищах, тоже пытавшихся сбежать.       Но куда бы они делись в дремучем Флотзамском лесу, где шаг со знакомой дороги – и ты либо в пасти у эндриаги, либо со скоя’таэльской стрелой в горле?       Небольшую охрану эльфы перебили быстро: видимо, купцы пытались сэкономить, раз наняли ещё совсем зеленых юнцов, толком не умевших держать меч.       Караван из Элландера шел тяжелогруженный, явно с прицелом на то, чтобы распродать больше товаров в фактории по бросовой цене, а потом, закупив товаров из, например, Каэдвена или Аэдирна, быстро вернуться обратно.       Dh’oine пожадничали нанимать корабль и большую охрану. Может, надеялись, что не успеют привлечь внимания по дороге.       Но скоя’таэли внимательно следили за лесом и не отказывались от таких подарков.       Вороша мешки и ящики, откладывая одно и выбрасывая на дорогу бесполезный мусор, эльфы и краснолюды отбирали в первую очередь еду и оружие. Стаскивали хорошие сапоги и подбирали более-менее годные к носке куртки. Там, где были дыры от стрел, легко поставить заплаты.       Стрелы тоже старались подбирать, если хватало времени. Нужно было забрать всё ценное, пока запах крови и потрохов не привлек чудовищ со всей округи.       Оторвав крышку одного из деревянных ящиков, Иорвет прикрыл нос: ему в лицо дыхнуло жгучим облаком спирта от побившихся внутри бутылок. Кажется, это была темерская ржаная. Но была пара бутылок – и даже целых! – с краснолюдским спиртом.       Выудив их из стеклянного крошева, командир скоя’таэлей невольно вспомнил про спивающегося Седрика – и его новую зазнобу. Вспомнил и покачал головой.       Если бы Иорвет давал имя этой женщине, то это было бы «Катастрофа». Hagal. Хаос.       Всю последнюю неделю дозорные возле Биндюги приносили новости одну краше другой – и всё про эту dh’oine, которую Седрик приютил у себя. Старый Лис под конец уже и сам не был рад выпестованной у подопечных исполнительности. Но рассказы слушал и запоминал. На всякий случай.       Тем более что история складывалась занятная.       Незнакомка не знала и слова на Всеобщем. Со своим отпрыском она лопотала на другом языке, который местным был не знаком.       - Эти дураки между собой говорят, что она зерриканская принцесса, и обещана Предназначением хрен разберет кому: ведьмаку, чародею или разбойнику, - рассказывал один из разведчиков, слушавший эти пересуды почти денно и нощно, - и сын её тоже чье-то Дитя неожиданности и вообще на самом деле полуэльф, просто в мать пошел.       И из всех этих разговор Седрик превращался почти что в принца, только без коня и с алкогольными парами, но, опять же по всеправому заключению большинства, он так сбивает собак со следа.       Слушая все эти басни, Старый Лис мог только качать головой. Вопреки всё тем же слухам, что странная девица прибыла из Зеррикании, beanna родом явно откуда-то с Севера, из какого-то очень глухого угла.       Вот только какой черт принес её в долину Понтара?       И на этом странности вокруг этой особы не уменьшались.       - Белоручка, - презрительно бросила эльфка, стоявшая в дозоре последней, - сразу видно. Ручки-то холенные, без мозолей. И за что ни возьмется, всё разваливается. Она даже кашу сама приготовить не может.       Из любопытства, не иначе, Иорвет даже сам сходил к окраине леса, чтобы издалека посмотреть на эту dh’oine, приглянувшуюся Седрику. Может и поймет, что взбрело в голову старому пьющему эльфу.       Пристроившись среди деревьев так, чтобы стоявшие на вышках люди и нелюди не заметили одиозного командира скоя’таэлей, он принялся наблюдать за домом бывшего друга. Благо, поселился Седрик почти у самого края деревни.       Перед домом стоял большой котел, вокруг которого и вертелась подобранная Седриком чужачка.       Первое, что бросилось в глаза, её рост. Заметно выше многих женщин, а то и некоторых мужчин. Будь широкой в кости – вышел бы тот ещё ужас, а так… на фоне других сотоварок, которые были ниже, но плотнее сложены, странная dh’oine смотрелась на диво хрупкой девой.       И хоть вокруг неё и носился пацаненок трех-четырех лет, сама предполагаемая мать едва ли отличалась от молодой девицы на выданье. Очень дурной на голову, если уж на то пошло. Иначе как бы Седрикова зверушка оказалась во Флотзаме без маломальского знания Всеобщего, где у неё нет ни родственников, ни знакомых?       А тем временем загадочная леди Катастрофа воевала с котлом.       Хоть она и убрала волосы – к слову, русые, почти как у северянок, только темнее – в косу, непослушные пряди моментально выбивались из прически и торчали во все стороны, точно перья из подушки. Весь подол был в мыле и промок насквозь, пока женщина пыталась прокипятить одежду.       «И вот ещё странность», - будь она простой белоручкой, боявшейся работы как огня, взялась бы она за стирку? Определенно, нет. Такие дамы ведь из каких-нибудь старых родовитых семей и в лучшем случае со стиркой сталкивались тогда, когда проходили мимо прачек.       Если сложить всё вместе, то на выходе получалось что-то неправдоподобное и дурацкое, в духе сказочек, которые так нравились dh’oine: с тайнами, интригами и невероятными поворотами. Разве что про мыльные разводы на чужой юбке умалчивают.       Словом, такая нелепица, что, услышав в чужом рассказе, не поверишь, а увидишь собственными глазами – почешешь затылок.       Зато теперь становились понятны эти рассказы про всяких зерриканских принцесс: хоть они и звучали как нечто явно надуманное и неправдоподобное, любое другое объяснение не выдерживало никакой логики.       Не могла родовитая северянка не знать Всеобщего языка, будь она хоть с самого глухого угла. Да и с таким пылом хвататься за явно чуждую и непривычную работу, что впору самому взять ведро и подтащить поближе – авось, проще будет справиться, тоже.       Вот и оставалось только соглашаться на какую-нибудь иноземную княжну, чтобы голова перестала трещать от загадок.       «По крайней мере, предполагаемая «жена» Седрика не похожа на шпика», - беззвучно хмыкнул себе под нос Иорвет.       В отрядах специального назначения таких дамочек не держат (и они там благополучно не приживаются). А изобразить такую неумеху будет стыдно всем спецотрядам разом и по отдельности. Тут никакой актерский талант не поможет.       «А нильфгаардского агента в ней не признает и параноик», - к слову, один такой сейчас и тратил свое время и время своего отряда на проверку подозрений и тратил его зря.       Уж имперская разведка своих работников не просто так швыряет в богами забытые фактории, а прорабатывает им правдоподобную легенду, без противоречивых деталей, торчавших как вихры на голове женщины.       «Так что пора заканчивать с этими сборами слухов и сплетен всех сортов», - можно дать своим подопечным отмашку, чтобы те перестали так пристально следить за перемещениями dh’oine, тратя свое время и силы.       А заодно нервы командира.       «Кажется, старый друг и в правду упал ниже некуда», - с толикой обиды и печали подумал Иорвет, собираясь покинуть предместья Биндюги.       Оттолкнувшись от гигантского, в полтора человеческих роста, корня дерева, о которое опирался спиной, эльф уже хотел уйти, как услышал гневный окрик, больше похожий на боевой клич:       - Andrej! – и бравый скоя’таэль чуть не запнулся нога за ногу. Вовремя успел схватиться за шершавый корень и устоять, а то точно свалился бы с грохотом и треском, достойным человека, а не Грозы Севера.       Какого же было недоумение эльфа, когда он понял, что этот вопль принадлежал не какому-нибудь головорезу Лоредо (с поправкой на высоту октавы), не забредшей в окрестности Флотзамского леса баньши, предрекающей смерть всем мерзким dh’oine, а всё той же «жене» Седрика.       Осторожно раздвинув листву росшего рядом куста, Йорвет вновь бросил взгляд в сторону Биндюги.       Предоставив котел его собственной судьбе, женщина со всех ног припустила за своим мелким пацаном, который несмотря на возраст вполне себе шустро бегал – и едва не выскочил за вышки прямиком в лес.       Сам ребенок своего везения не понимал и вовсю вертелся, стремясь вырваться из заботливых рук родительницы. Строил недовольные рожи и даже пытался хныкать. Последнее – безуспешно: мальчишке тут же прилетело пониже спины. Пацан – Иорвет даже невольно восхитился – хоть и весь скуксился и насупил нос, но не заревел. Пользуясь оказией, эльф рассмотрел обоих вблизи.       «Что ж, семейное сходство налицо», - и даже если beanna и не приходилась этому карапузу матерью, близкой родственницей определенно: одинаковый разрез глаз с уголками, идущими вразлет, брови, идущие аккуратными дугами. У обоих на носах – смешные чуть заметные веснушки, а волосы торчат как воронье гнездо. Разве что у матери глаза темные, а у мальчика – светлые.       - Izvini, - несмотря на обиженное лицо, интонации у ребенка были виноватыми, - ja bolshe nie budu.       - Ty tak govorish nie pervyj raz, - судя по тому, что голос у родительницы не смягчился ни на йоту, словами она не была впечатлена. – Chto my s Sedrikom tebe govorili pro les?       От их трескотни на незнакомом языке у Иорвета начинало сводить скулы: мало того, что он ничего не понимал из сказанного, так ещё и под самым ухом, и несмотря на то, что уйти незаметным он мог без особых сложностей, больше всего эльф мучился из-за любопытства. О чем они, холера, говорили?       Тем сильнее было удивление эльфа, когда следующую фразу мальчик произнес на уверенном всеобщем:       - Монстры. Скоя’таэли. Йорвет, - и даже слово, взятое людьми из Старшей Речи, произнес на удивление внятно. Определенно сказывалось общение с Седриком.       Женщина кивнула и, сжав руку сына, повела за собой обратно к дому, не подозревая, что оставляла одного конкретного эльфа в крайнем недоумении.       «Что это ещё за присказка такая «Монстры. Скоя’таэли. Йорвет»?» - морщился упомянутый во фразе персонаж: не то что ему были так интересны разговоры dh’oine, особенно такие бессмысленные. Совсем нет. Рациональная часть эльфа плевалась на собственную предосторожность, вынудившую потратить столько времени на обыкновенную женщину, пусть и с кучей странностей.       Но неуемное лисье любопытство и упрямство уже навострили свои уши.       Что-то происходило. Вот только что?       Конкретного названия или описания у этого «чего-то» не было. Только смутные очертания, похожие на кольца дыма, или висящая духота в воздухе, предвещающая грозу. А может и туманные знаки, предвещающие беду, увиденные подслеповатой деревенской вещуньей.       «Выбрось из головы и забудь», - ему хватало куда более реальных проблем. Главное, что непрошеная жена Седрика не пыталась через бывшего скоя’таэля выведать секреты белок или втереться в доверие Иорвету.       «А то, что едва не спалила дом своей кашей», - так это проблема Седрика. В конце концов, свою «жену» стоило хотя бы научить готовить прежде, чем пускать к печи.       Успокоившись этой мыслью, Старый Лис тогда развернулся и исчез среди многовековых деревьев Флотзамского леса. У командира скоя’таэлей впереди было ещё много дел.       «Вот именно, а времени, как всегда, мало», - и встряхнулся, выныривая из воспоминаний. Пальцы крепче сжались на горлышке бутыли со спиртом.       Подозвав жестом Киарана, Иорвет указал на ещё не вскрытые ящики.       - Проверь, не осталось ли там ещё чего целого.       - Yea, - кивнул его помощник, а потом забрал бутыль из рук капитана. – Снедь всю выгребем, да только её всё равно мало.       - Зато шкур и мехов много. Будет из чего одеяла шить, - Иорвет поворошил ножом осколки в уже вскрытом ящике. Но нет, ничего ценного там больше не обнаружилось. – Ладно, дальше разберешься сам. Всё ценное нам, остальное – монстрам.       - Так-то да, обыщем здесь всё и даже немного больше, - кивнул его словам эльф, вскрывая следующий ящик, - но ты не думал о городских складах? Купцы-dh’oine отдают предпочтение не еде, а всяким глупостям вроде атласа и завезенным благовониям. Штучки красивые и приятные, но для нас бесполезные. Хотя… вон, Гвеннелен в восторге, почти вся закуталась.       Оба скоя’таэля бросили взгляд туда, где вовсю шумели их собратья.       Молодая эльфка, одна из немногочисленных в их отряде, на манер юбки, закутала вокруг бедер шафрановый с искрой отрез ткани. Смеялись что сама девушка, что обступившие её сотоварищи.       - И куда dh’oine такое? – она скалила зубы, крепче повязывая узел на бедрах. – Им вполне сошла бы и холстина.       - А что зря её бросать? Пошей себе юбку, - ответил кто-то из стоявших рядом эльфов, окидывая Гвеннелен восхищенным взглядом. – Красиво выйдет.       - Пф, и куда я в этой юбке потом? – фыркала в ответ девушка, не торопясь, впрочем, стаскивать с себя атласный отрез. – По соснам карабкаться и по буеракам ползать?       - Тогда кушак смастери, - отозвался другой скоя’таэль, а потом толкнул своего собрата в бок. – Тоже выйдет хоть куда.       - Ха, да на что мне кушак сдался? – задрала голову эльфка, а пальцы нет-нет, но продолжали нежно оглаживать ткань. – Будто у меня его уже нет.       - Ну, так кому другому пошей, - продолжил смеяться её сотоварищ, а другой, стоявший с ним рядом, потупил взгляд и только чуть зарозовевшие уши выдавали его с головой.       Но Гвеннелен, едва услышала эти слова, чуть обернулась в сторону Иорвета и Киарана – и заметила, что они уже давно наблюдают за ними. И вот уж она-то моментально покрылась пунцовой краской.       - Дураки вы! – яростно выпалила она, торопливо стягивая ткань. - Вот вы кто!       Старый Лис, наблюдая за их суетой, лишь покачал головой: может, ткань и была красивой, да что с неё проку? Он уже давно понял, что какими бы красивыми ни были шелковые рубашки и штаны, лучше отдать предпочтение чему-то более теплому.       - Передай остальным, чтобы брали только то, что пригодится, - отдал команду Иорвет, а когда оглянулся на Киарана, увидел, как тот с наигранным сочувствием смотрит на него. – Что?       - Смотрю на тебя и думаю, что слезы наших дев пропадают зря. Сердце твое бьется только для одной – и она сейчас очень далеко.       - Вот пусть и дальше бьется, меньше будет скандалов в отряде, - усмехнулся в ответ Старый Лис, а когда его заместитель со вздохом покачал головой, добавил. – Со своей жизнью я как-нибудь разберусь сам, и я хочу, чтобы она была долгой, а главное – без обмороженных пальцев, носов и ушей.       - Умеешь же ты перевести тему в рабочее русло, - рассмеялся Киаран, и они пошли в разные стороны останков купеческого каравана, отдавая команды своим собратьям насчет поклажи.       Хоть ещё и стояло лето, но теплые деньки на Севере слишком скоротечны, чтобы ими просто наслаждаться. Впереди ждала слякотная осень и долгая-долгая холодная зима, которую скоя’таэли проведут в лесу по соседству с монстрами.       «Часть из них, конечно, впадет в спячку, дожидаясь весенней оттепели, но останутся и те, кто будет бродить по бурелому», - не хуже самих голодных эльфов, выискивая еду.       И тогда будет видно, кто оказался лучше готов к зиме, монстры или нелюди.       Ещё и разведчики, посланные на тот берег, говорили, что в северных болотах объявилась какая-то новая тварь, гораздо больше не только обычной эндриаги, но и эндриаги-королевы.       - Нет, вблизи не видели, но там и издали было видно, как из болота поднимается bloede ard, - передернулся эльф, пока докладывал, а ведь скоя’таэли из отряда Иорвета не из пугливых.       - Так уж гора?       - Может и не гора, но размерами с приличный холм или курган. Деревья оно валило за милую душу.       - На болотах редкие деревья хорошо растут. Их при желании даже dh’oine может выкорчевать.       - Но не с одного же удара! А эта тварь, когда взбесилась, жутко вопила и размахивала то ли лапами, то ли щупальцами – и ломала деревья, - судя по побледневшему лицу эльфа, зрелище вышло впечатляющим.       - Чем это вы так её проняли?       - Не мы, - покачал головой разведчик, - нам вообще повезло. Нас чудище не заметило, отвлеклось на кого-то другого.       - На кого? – тут же замер Иорвет: d'yaebl, не хватало ещё подбирающегося с того берега спецотряда. Причем – назло! – обязательно во главе с Роше. Уж этот dh’oine умел проявлять чудеса перемещения по местности!..       - Не разглядели толком, - и раньше, чем прозвучал воистину пугающий вопрос: «Почему?» - добавил. Почти скороговоркой. – Тварь его сожрала раньше. То ли какой-то заблудившийся рыцарь, то ли грибник. Ну, а мы не стали дожидаться, когда она заметит добавку.       - И то верно, - и хотя Старому Лису очень хотелось знать, кого занесло в те болота, а главное зачем (вдруг все-таки молодчик из отряда темерца), раз чужака уже сожрал этот новый монстр, остается лишь смириться. Своими тайнами пришелец теперь поделится лишь с внутренним миром чудища – и то в сугубо гастрономическом смысле.       «Но это явно нехороший знак», - не мог не хмуриться Иорвет, пока обходил оставшуюся часть обоза. Монстров в округе и так хватало, и если в здешних краях появится кто-то настолько крупный, кто знает, как это отразится на всей фактории?..       «Впрочем, пока оно болот не покидает», - и это белок более чем устраивало.       Кивнув своим мыслям, Иорвет вернулся к потрошению ящиков и мешков элландерских купцов. У него не было иного выбора, кроме как сделать всё, чтобы победа в этом сражении с силами природы осталась за его ганзой.