Не романтичные истории

Ночь, а на небе три лунных диска, Псы завыли, значит ты уже близко. Приквел «Гермес» рок-опера «Орфей» – «Многоликая»

      Привычно накинув капюшон на голову, я галопом спустилась по ступеням, местами едва не перескакивая через одну или две. К счастью, флотзамская площадь к ночи полностью опустела, и даже шум внизу, в трактире под борделем, перешел в тихое гудение.       «Нет лучшего момента, чтобы проскользнуть обратно», - и буквально пробежала злосчастный пятачок насквозь. Про себя порадовалась, что ночь выдалась достаточно ясной и не наступило новолуние.       У ворот, ведущих прямиком к Биндюге, стояли, чуть посапывая, стражники, опираясь на свои алебарды.       «И продолжайте спать…» - от всего сердца пожелала им, подкрадываясь к двери в воротах.       Дверное кольцо под руками дернулось – и не сдвинулось с места. Пальцы дернули дверь ещё раз, сильнее. Дерево и петли негромко загудели, но остались на месте. Я беззвучно чертыхнулась.       Конечно, мать вашу, никто не будет держать ворота города нараспашку денно и нощно! Мало ли кто начнет шастать между факторией и лесом туда-сюда.       «Угу, и это непременно будут соглядатаи Йорвета», - аккурат на двери, которую я пыталась открыть, на уровне глаз висел сыскной лист, с от души намалеванной одноглазой рожей главной белки в здешнем лесу.       Захотелось сплюнуть. С досады. А заодно обвинить его во всех бедах разом, начиная от взбудораженных донельзя стражников, устроивших в борделе дебош, и заканчивая плохой погодой.       Очень захотелось.       Но я слишком хорошо понимала, что Флотзам и до прихода Грозы Севера не был землей обетованной.       «А может, ключ где-то в карманах у стражников?» - спросил внутренний авантюрист, и я скосила взгляд на охранявших в обнимку с алебардой мужчин. Похрапывали они очень натурально. Удивительно, что вокруг них ещё не кружило всё местное ворье, желая проинспектировать карманы.       …и это же наводило на мысль, что даже отчаянные флотзамские криминальные элементы (ещё более отбитые на голову, чем ублюдки Лоредо) не зря обходят такую добычу стороной.       И придушив позыв ещё трепыхавшегося в душе приключенца, я отступила от ворот подальше, встав возле доски объявлений у трактира.       Надо было собраться с мыслями.       Идти к другим воротам было глупо – если уж закрыты эти, использовавшиеся в основном для перемещений между городом и Биндюгой, то те, выходящие прямо в глухой лес, определенно ещё подперты чем-то изнутри. Для надежности.       Могли быть и другие способы выскользнуть из города в неурочный шанс. Какие-нибудь нелегальные тропы, где нужно либо красться по канализации (правда, последнего во Флотзаме днем с огнем не сыскать), либо перелезать через стены. Но найти такие пути сходу? Не вызывая подозрений и желаний избавиться от свидетеля?       «Нет, лучше не рисковать», - по крайней мере, до тех пор, пока не буду точно знать заветный маршрут.       И вместо сомнительных авантюр в духе шпионских боевиков я решила попытать удачи у Эйнара Гусселя: краснолюд знал меня не первый день и производил впечатление неравнодушного человека. Нелюдя. Ну, вы поняли.       … чертовы расовые предрассудки.       Радовало, что нелюдский квартал начинался буквально в другом конце площади. Меньше всего мне хотелось шататься по ночной фактории…       «Особенно, когда где-то то ли за спиной, то ли на соседней улице слышатся чьи-то пьяные вопли», - и ладно если это просто местные забулдыги, а если те самые стражники, отмечавшие выдачу жалования? В борделе Гарвены они уже накуролесили. Не говоря о весьма кругленькой сумме, которую я так легкомысленно сейчас таскала в своей сумке.       Вот нападет на меня кто... И что делать? Отбиваться сумкой?!       «Ага, использовать кошелек вместо дубинки, – благо, его нынешний вес это позволяет. – А потом испробовать на своей шкуре местное правосудие за нападение на стражей здешнего беззакония».       Передернув плечами, я выскочила на заветную улочку.       Какие же темные улицы в средние века… особенно во Флотзаме, где экономили на всем, особенно – на факелах. Даже из маленьких окошек соседних домов почти не проникал свет, чтобы чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности.       Про себя я считала дома, чтобы не пропустить книжную лавку Гусселя. Конечно, напротив неё находилась кузница, которую ни с чем не спутаешь… но надо же было как-то успокаивать нервы?       … особенно, когда тебе мерещится, что позади тебя идет кто-то ещё.       Вздрогнув, я резко обернулась.       Позади была всё та же, будь она неладна, сумрачная улочка нелюдского квартала, и никаких мечущихся теней или подозрительных фигур.       «Нервы ни к черту», - выдохнула я, похлопав себя по груди: ох, если без проблем вернусь в Биндюгу, слово даю!..       О точном тексте своей будущей клятвы я так и не успела подумать.       Едва я отвела взгляд от проема между домами, как в воздухе что-то мелькнуло. Быстро. Раз – и нет.       Меня передернуло, и я, едва сдерживая крик, бросилась в сторону книжной лавки.       «Эйнар!» - кулак застучал в дверь, а спина вжалась в стену рядом.       Мне не показалось. Я была уверена. Что-то – кто-то! – было на улице!       А то, что оно не орало при этом на всю округу, лишь добавляло страху.       «Ладно, если вор, а если нет?» - и принялась про себе перебирать варианты: монстры? Кто знает, что может водиться в округе помимо накеров и эндриаг! Недаром же у ведьмаков бестиарии – это очень толстые книги! Берутся же откуда-то дурацкие шутки про вампиров!       К слову, о них.       Они ведь тоже где-то здесь водились, насколько я помнила. Сглотнув, я постучала сильнее.       Самое страшное – было тихо. Ни шороха, ни шепотка, ни скрипа – ничего. Будто вся улица разом вымерла.       Во рту появился горьковатый привкус, и я с трудом сглотнула.       «Не паниковать, не паниковать… - повторяла я себе, стараясь дышать как можно тише. – И не думать о том, что буду делать, если Эйнар крепко спит и видит десятый сон».       Захотелось чертыхнуться. Да, о таком развитии событий тоже не стоило забывать. В конце концов, он-то честный и правильный краснолюд, зачем ему подолгу засиживаться за рабочим столом?       «И что тогда делать мне?.. - меня начинала пробирать дрожь уже не только от страха, но и от ночного холода. – Вот будет глупость, если я подхвачу простуду и от этого помру».       Можно было попробовать переждать ночь в корчме. Но с тем количеством денег, что сейчас оттягивало плечо, появляться в общей зале таверны будучи одинокой женщиной – чревато. Повезет, если только обворуют.       Так что таверна – это крайний вариант. Самый крайний.       «Попробовать сходить до Гудо?.. - сапожник вроде бы был знакомым Седрика, но в отличие от Гусселя, видела я низушка только два раза. – А ещё его дом в самом конце улицы!»       Завернувшись потуже в плащ, я вновь поскреблась в книжную лавку.       … на этот раз дверь приоткрылась, и из-за узкой щелки на меня с подозрением покосился глаз.       - Кого т-там принесло посреди ночи?       - Милсдарь Гуссель, это я…       - Маринка? – дверь распахнулась, и на меня буквально дыхнуло тепло изнутри. – Что т-ты тут делаешь в такой час?       - Вы же помните, сегодня прибегали к вам из-за лекаря? – краснолюд оторопело кивнул. – Вот я и проторчала почти всё время, латая ту побитую девушку, а когда освободилась, ворота закрыли.       - Д-дела… - протянул чуть ошарашенно Эйнар, почесав затылок, а потом всплеснул руками. – Да ты что стоишь-то? Заходи-заходи, у тебя губы посинели!       И, едва сдерживая облегченный вздох, я вошла в приятное тепло протопленного дома. Тогда и осознала, насколько окоченела. Только возле очага сняла с себя плащ и протянула руки к огню. Даже слезы едва-едва не проступали от облегчения.       По крайней мере, теперь я могла не опасаться, что замерзну до смерти где-нибудь на улице. Или что мне придется идти в таверну и там искать угол потемнее. Не говоря про то, что путь пришлось бы проделать по всё тем же темным улицам.       - Милсдарь Гуссель, скажите, у вас же в квартале… всё спокойно?       - Ты это к чему? – вскинул брови краснолюд.       - Ну, понимаете… - я рассказала про свои подозрения, что видела кого-то по дороге сюда. – Правда, я не уверена. Знаете, у страха глаза велики.       Эйнар согласно закивал, и его борода едва не взметнулась вверх на мотив боевого знамени.       - Уж за весь Флотзам не поручусь, но в нашем районе мы приглядываем друг за другом краем глаза. Сама понимаешь, на городские власти нам сложновато полагаться в некоторых вопросах.       - А всякие… ну, чудовища?..       - Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнул через плечо краснолюд, изрядно забавляя меня этим жестом. – Только за городом. С избытком. Зато даже в порту топляки и те не появляются.       И от этих слов у меня в самом деле отлегло от сердца, а в оконном проеме перестали мерещиться чьи-то напряженные взгляды.       - Милсдарь Гуссель, - чуть невнятно произнесла я, чувствуя, что после всех сегодняшних переживаний у меня слипаются веки. Помотав головой, попыталась отогнать сонливость, - вы не знаете, когда открывают ворота?       Суетившийся где-то за моей спиной краснолюд остановился и задумчиво замычал. Да, отсутствие точных часов порождало некоторые организационные проблемы и нюансы.       - Не сильно рано. По всем правилам, едва рассветет, но зимой стража не шибко т-торопится.       Ладони подперли голову, которая всё стремительнее и стремительнее начинала клевать подбородком грудь. Голос Эйнара, впрочем, все равно доносился как бы чуть издалека, сквозь вату.       - Но т-ты не переживай, едва в-ворота откроются, Седрик т-точно придет.       … теперь мне захотелось схватить себя за волосы – и с силой за них потянуть.       - Да какое там! - и мне стало совсем дурно. Стыдно. До абсурдного стыдно. Понятное дело, я не знала, что меня вместо Анешки потащат лечить, и что это займет столько времени. И Андрей вновь остался один, и, хотя последние пару ночей он не ходил во сне, никто не знал, не случится ли этого сегодня. – Как он догадается, где меня искать?       - К-ко мне он зайдет хотя бы для того, чтобы спросить, приходила ли ты в лавку вообще. Да и не забывай, я все-таки не только книжками приторговываю. Я ещё староста общины, - поднял он указательный палец, и я невольно улыбнулась, наблюдая за ним. – Тут-то он тебя и встретит. Хотя, да, понервничает изрядно.       - Вот этого мне не хотелось бы.       - Наука ему будет. В следующий раз пойдет и встретит, а не будет на вышках торчать. Чай б-белки сейчас будут не хуже других монстров под какой корягой сидеть и дожидаться схода снега. Зимой многого не навоюешь.       - Не будет же он все время меня сторожить от всех опасностей во Флотзаме, - невольно рассмеялась, вспоминая первое время в этом мире, когда хвостиком ходила за старым эльфом, чувствуя себя большим утенком, который кого первого увидел, того и окрестил мамой-уткой.       - От всех, не от всех, а от некоторых – вполне, - пробурчал краснолюд. – Не все улочки такие спокойные, как наш квартал. И вообще, мог бы и стариной тряхнуть, через стену перелезть, как некоторые…       - Неужели Сегерим не может оставить свою Мориль хотя бы на денек? - зафыркала я, представляя молодого эльфа, пробирающегося на ночное свидание.       Краснолюд приоткрыл рот, помялся. Почесал в затылке. Закряхтел. И все это лишь сильнее убедило меня в том, что друг Седрика уже не единожды нарушал комендантский час, заставляя старосту нелюдской общины обтекать. Попадется же, олух ушастый!.. И доказывай потом, что он честный остроухий влюбленный.       - Будто он один такой, - в итоге буркнул Эйнар, отводя глаза в сторону. Наблюдая за ним, я не могла не улыбаться.       «Все говорят «нелюди-нелюди», «Старшие расы», - хмыкала у себя в мыслях, чтобы не смущать собеседника. – Будто у них не бывает пылкой дурной юности с поиском приключений на причинное место».       Пока я насилу давила смешки в кулак, широкая ладонь краснолюда несильно похлопала меня по плечу.       - В-вот такой ты мне больше по душе, - а потом мне на плечи опустилось одеяло. – А т-теперь ложись-ка спать. Завтра разберемся со всеми проблемами и неприятностями. Пошли, я постелил т-тебе. А то т-ты уже на ходу спишь.       И я последовала за ним в соседнюю комнату, где на полу, возле стены с очагом, уже лежала парочка матрасов, которых в длину хватило бы даже мне.       - Золотой ты всё-таки человек.       - К-краснолюд.       - Всё равно золотой.       Эйнар чуть смущенно потеребил кончик своей бороды, а потом сказал, что ещё немного поработает с книгами. Проход в комнату он предложил закрыть одной из ширм, какие у него были, чтобы свет мне не мешал.       Вообще мы как-то спонтанно, даже сами того не ожидая, перешли на ты. Никто не был против, и это самое главное.       - Это я должна спрашивать, не помешаю ли, - чуть посмеиваясь, ответила я, стаскивая ботинки. Одежду не снимала: даже несмотря на соседство с очагом, в одном нательном белье под одеялом было уже холодно. А уж сейчас, после блуждания по улицам я нет-нет, но потирала предплечья, пытаясь разогнать кровь.       - Н-ну, это не повод быть негостеприимным! – проворчал Эйнар, а потом, спохватившись, едва не подпрыгнул. – Ох, надо было тебе предложить бульона! Ты ж вся до косточек продрогла!..       Не успела я вскинуть руку, чтобы остановить переживающего краснолюда, как он уже унесся куда-то в глубину дома. Мне оставалось только вздохнуть – и принять его заботу.       Бульон оказался куриным, а самое главное – горячим. Меня и до этого клонило в сон, а уж после теплого питья я только и успела, что отставить чашку – по-краснолюдски массивную – подальше от матраса.       Как голова коснулась подушки, даже не помню. Дрема нагнала меня раньше, чем это успело отложиться у меня в сознании.       Самое главное – мне ничего не снилось, и я была этому очень рада. ***       Следующий стук в дверь книжной лавки был куда более упорядоченным, хотя и в чеканном ритме явно угадывалось раздражение. Краснолюд, чуть притушив свечи в дальней комнате, медленно вздохнул – и пошел открывать.       Он сделал всё возможное, оставалось помолиться всем богам, чтобы этой ночью не пролилась кровь.       Едва в дверном проеме появилась щель, как снизу проскользнул сапог, не давая и возможности передумать и закрыться на все засовы.       - Elaine laun, sell, - насмешливо протянули по ту сторону двери, а потом следом за сапогом показалась и рука в перчатке. – Меня-то ты изрядно подержал на пороге…       Эйнар Гуссель прикрыл веки, надеясь, что так будет выглядеть чуть менее напуганно. Он ошибся.       - Прекрати дрожать, - продолжил протиснувшийся внутрь эльф. Отсветы от очага выхватывали его темный плащ, с накинутым на голову капюшоном. Даже если праздный ночной прохожий и заглянет случайно в лавку, то нипочем не опознает самого разыскиваемого преступника во всей долине Понтара. – Я видел, ты что-то подсыпал в чашку.       - Всего лишь снотворное, - буркнул краснолюд, смущенный и расстроенный, - б-бедная девочка просто оказалась не в то время и не в том месте.       - Да уж, я в курсе, - фыркнул эльф, чуть приподняв верхнюю губу. – И очень надеюсь, что наш разговор не дойдет до лишних ушей, ты меня понял?       - К-как уж тут не понять…       … сказать по правде, Эйнар был изрядно напуган, когда обнаружил у себя в лавке послание от Иорвета.       Во-первых, он не мог понять, ловушка ли это людей Лоредо – или же начало крайне опасных переговоров с самым опасным разбойником на Севере. По крайней мере, после смерти Исенгрима, ещё одного эльфского деятеля. А во-вторых, краснолюда не могло не волновать, как именно письмо попало к нему в дом.       Сегодня вечером он в итоге караулил непрошенного гостя, а на случай, если это всё-таки западня от властей, обложился весь счетами и книгами: попробуй-ка докажи, что он не засиделся за расчетами.       И даже когда раздался стук в дверь… да, когда раздался самый первый стук, краснолюд почти облегченно выдохнул: он совсем не походил на обговоренный в послании сигнал. А когда стук раздался ещё раз, Гуссель заволновался.       Кто мог прийти к скромному нелюди посреди ночи и ещё так настойчиво проситься внутрь? Ох, неспокойная ночка, неспокойная!..       А уж когда на его пороге оказалась человеческая девушка, то бедолага сам не знал, смеяться ему или плакать.       Если… нет, когда скоя’таэль придет, он не пожалеет случайного свидетеля. Не обратит внимания на то, что она сама живет с эльфом. Может, даже поставит это в вину.       А то, что Иорвет или его посланник уже близко, Эйнар понял наверняка после слов Марины про тени на улице. Так что теперь краснолюд не сомневался, письмо было самым настоящим. Как и в том, что в городе был кто-то, кто работал на скоя’таэльского командира. Спокойнее от этого не становилось.       И вот он стоял у себя в лавке, а над ним возвышался ни много ни мало, а Гроза Севера (чтоб ему пусто было).       - Т-так о чем т-ты хотел поговорить? – набравшись храбрости, спросил напрямую Гуссель.       - Разумеется о вашем не столь надежном соседстве, Гуссель, - хмыкнул эльф, чуть прищурив глаз.       Определенно, на взгляд краснолюдов ни эльфы, ни люди не отличались особой красотой, что бы там ни пели барды, но изуродованная правая сторона лица делала и без того недружелюбный облик Грозы Севера особенно пугающим. А уж с поганой ухмылкой, которая то и дело растягивалась там…       - Не понимаю твоего беспокойства, - негромко пробурчал больше себе в бороду Эйнар, опустив взгляд вниз, на чуть мерцавшие от свечей значки специальных отрядов, обломавших зубы о Старого Лиса. – Мы все живем мирно.       - И дружно? – фыркнул скоя’таэль, чуть мотнув головой в сторону окна. – Стоит появиться на улице чужаку, как вы все как по команде прячетесь по домам. Очень милое соседство.       Гуссель, по меркам краснолюдов, был робким малым – и старался скорее избежать драки, чем устроить свару.       - Трудные времена бывают у всех. Особенно, если не научиться разрешать споры мирно.       - Мирно? – фыркнул непрошенный гость. – Мирно – это когда никто не боится ходить по улицам. Не важно, в какой квартал они входят, нелюдский или человеческий.       - Л-легко быть гордым, когда в любой момент можно сжечь мост и уйти, махнув хвостом, - глянул на лесного партизана исподлобья Эйнар Гуссель. – Т-тебе-то не нужно думать о жене и д-детях, которых могут избить или убить при погроме. Погроме, который учинят из-за ваших беличьих проделок.       Краснолюд думал, что Старый Лис в очередной раз усмехнется, приподняв верхнюю губу, и скажет про человеческих лизоблюдов, готовых ползать на брюхе и лизать пятки «хозяевам». Но он ошибся. Снова.       Эльф не улыбнулся. Более того, прежняя ухмылка сползла с лица, и оно тут же застыло, окаменело.       - Знаешь, кто приходит к нам? – не повышая голоса сказал Иорвет. – Не выходцы из Синих Гор, даже не коренные жители Махакама. Приходят те, кто ещё вчера был уверен, что они с людьми смогут жить мирно. И они жили. Терпели оскорбительные граффити на дверях, вечные придирки в духе: «Мест для карликов и остроухих у нас нет». Они себе говорили: «Мы не будем ссориться, ведь мы же хорошие соседи. А то, что они нас считают существами второго сорта, так что с них, людей, взять? Дураки, едва стряхнувшие свою обезьянью шерсть».       Эйнар молчал. Он знал, о чем говорит скоя’таэль. Да и чего таить? Это происходило повсеместно в человеческих городах от Новиграда и до последней затерянной в темерских лесах деревеньки.       А Старый Лис продолжил:       - Знаешь, что происходит потом? Находится дурак, который перепивает браги в корчме – и неожиданно вспоминает, что какая-то эльфка его грубо отвергла, а из-за кузни краснолюда, который кует подковы лучше и быстрее его батюшки, их семейка и разорилась – и тогда-то этот дурак, уже поддатый, начинает кричать на весь зал, полный таких же поддатых дураков: «Всех нелюдей на вилы!» - и они, услышав этот боевой ключ, радостно его подхватывают и бегут в кварталы.       - И к-как вы потом разбираетесь, к-кто бил нелюдей в погромах, а кто – их прятал от разъяренной т-толпы? – краснолюда смотрел на Иорвета снизу вверх. – Особенно сидя в с-своих лесах, где старшие и младшие пересказывают друг другу одни и т-те же страшилки. Вы-то людей б-ближе полета стрелы н-не видели.       Взгляд Эйнара скользнул по лицу оппонента. По шраму, видневшемуся из-под багряного платка.       - А если и приближаетесь, то явно не для дружеского приветствия.       - Ты прав, - усмехнулся эльф, чем вызвал у Гусселя нервную дрожь в коленках. – Мы с dh’oine чаи не распиваем.       Теперь дрожь стала очень даже явной и различимой. Подбородок одиозного эльфского деятеля приподнялся аккурат в сторону соседней комнаты.       - Б-больше всего т-тебе обидно, - Эйнар сам не знал, где набрался такой смелости, - что в середине в-войны, к-когда ваша Маргаритка получила-таки Долину Цветов от Нильфгаарда, она отправила в-ваши отряды дальше на войну, а н-не позволила осесть там.       Лицо скоя’таэля ничего не выражало – и это было самым страшным. Да и Гуссель не был воинственным краснолюдом, который чуть что хватался за топор – именно поэтому он и открыл никому не нужную книжную лавку в человеческой фактории.       - Н-не знаю, как там было в старые добрые времена, когда людей ещё н-на континенте не было, но сейчас они здесь повсеместно. М-можно, не хуже наших старейшин в Махакаме, запереться на все замки и делать вид, что оно как-нибудь само пройдет, н-но правда в том, что мир изменился. Изменился давно – и обратно в прошлое нам не вернуться. На каждого убитого в-вами кмета приходится тройка, а то и больше его ребятишек. Статистика.       - Поэтому ты предлагаешь смириться? – усмехнулся Иорвет, отводя взгляд от проема в соседнюю комнату. – Повесил себе на шею человеческое ярмо – и теперь рассказываешь, что оно не такое уж и тяжелое? Особенно, если привыкнуть.       - Ох, к-коротка, вижу, память у вашего остроухого брата, - буркнул Гуссель, глядя исподлобья. – Да и у нашего, бородатого, не длиннее. Раз забыли, что до появления людей, вы, эльфы, нас тоже не шибко жаловали.       Судя по мрачному молчанию, это скоя’таэльский командир тоже прекрасно знал, но предпочитал не поднимать неудобную для переговоров тему.       - Вся разница в том, что мы, краснолюды да гномы, вам сильно не досаждали. Сидели себе на своей горе и к вам без лишней нужды не лезли, а такой нужды особо-то и не было. От вас ведь как с козла молока, зимой снега не допросишься.       Иорвет молчал. Из-за шрама и отсветов камина казалось, что он по-прежнему презрительно усмехается, слушая эти дедовские рассказки и побасенки стариков. Но эльф не смеялся. Даже не улыбался.       Он слишком хорошо знал эти истории.       - А потом пришли люди – и всем задали жару, - кивнул Эйнар, и его берет чуть сполз вперед. – И, хотим мы того или нет, теперь историю вершим не мы, как вы нас всех гордо стали называть, Старшие расы, а эти «плешивые обезьяны». Вы уже попытались повернуть однажды колесо вспять, взяли в руки мечи и бросились в бой…       - Эту историю, sell, ты можешь мне не рассказывать, - хмыкнул из полутени капюшона Старый Лис. – Я её знаю гораздо лучше, чем тебе кажется.       Они молчаливо поглядели друг на друга глаза в глаза. И без единого слова решили не говорить больше ни об Аэлирэнн, ни о толпах эльфского молодняка, погибшего в бессмысленной битве, обескровившей и без того немногочисленную расу Aen seidhe.       - Значит, по твоим словам, колесо повернулось? – Иорвет покачал головой. – И единственный выход – это стать прихлебателем какого-нибудь мерзкого dh’oine вроде Лоредо?       - Так думаешь ты, - пробурчал в бороду Эйнар, оправляя свой сползший берет. – Комендант не похож на фею-крестную, и я в свою очередь стараюсь сделать всё, чтобы поддержать мир между людьми и нелюдями.       - То-то всё лето шибеница не пустела, а среди приговоренных всё чаще мелькали острые уши.       - Одна шибеница, а не целая вереница на крепостных стенах, откуда их было бы видно всему лесу.       - Вместо того, чтобы отрезать хвост разом или не резать вовсе, ты просто отрезаешь его по кусочку.       - Зато улицы фактории всё ещё не залиты кровью, - краснолюд резко опустил ладонь, разрезая воздух. – И не я буду тем, из-за кого она прольется. Я догадываюсь, зачем ты пришел, и я говорю нет.       Эльф чуть отступил назад, наклонив голову по-птичьи к плечу. И птица эта питалась не ягодами с букашками.       - Отказываешься, хотя даже не выслушал мое предложение?       - Отказываюсь, - решительно мотнул головой Эйнар. – Ты, определенно, не хочешь дать Лоредо наслаждаться властью в фактории, и я не скажу, что не понимаю твоего стремления. Но, если ты и твои белки наведут здесь шорох, бить пойдут не вас, а нас. Я не возьму на себя такую ответственность.       - Мог бы хотя бы выслушать.       - Меньше знаешь, крепче спишь. И искушения нет.       - Это какого же? – хмыкнул скоя’таэльский командир. – Донести?       - Поучаствовать.       Они вновь переглянулись. Краснолюд чуть неловко почесал кончик носа. По лицу повидавшего многое эльфа скользнуло понимание. Он усмехнулся, качая головой.       - Будь осторожнее, Эйнар Гуссель. Люди не ценят тех, кто пытается развести драчунов по разным углам корчмы.       - И в этом они кое с кем очень схожи, не находишь?       Никто не стал ни соглашаться, ни спорить.