Не романтичные истории

Пришла к гадалке девушка, спрашивает: - Меня любят двое парней. Скажи, кому из них повезёт? Гадалка разложила пасьянс, похмыкала, подняла на девицу странный взгляд: - Повезёт Саше, на тебе женится Игорь. Из народных анекдотов

      Ночные танцы в зимнем лесу, как бы мы ни старались, не прошли без последствий. К моему удивлению, не в виде заложенных носов и подскочивших температур, хотя именно их-то я и ждала.       Но известный всем северный пушной зверек подкрался, как водится, незаметно и совсем с другой стороны.       Аккурат спустя пару дней, когда даже Андрей не думал подозрительно часто чихать, а я окунулась обратно в уже привычный распорядок дня, и начались первые звоночки, что не все спокойно в Темерском королевстве. Вернее, в той небольшой его части, что Лоредо считал своей вотчиной.       Утром меня ждали наставница и её отвары с притираниями, днем - Эйнар с книгами для переписи, а вечером встречала с распростёртыми объятиями Гарвена. И трудно сказать, где и чего я узнала больше, чем следовало.       Например, о санитарном состоянии постелей милых дам. И это я говорю не про те, на которых подопечные Гарвены спали в своих комнатах, а о тех, которые, так сказать, парадные. В шелках и розах.       - Что скажешь, Маришек?        - Вариант «сжечь» устраивает?        - Конечно, нет!        - Тогда хорошенько прокипятить и просушить. А от…бикарасов могу посоветовать несколько трав.       …или о запутанном пути рыцарей к своему вожделенному подвигу, который по какой-то странной закономерности (читай, воле автора) шел через постели всех возможных прекрасных дам, берлоги и пещеры, полные монстров и чудищ, с которыми до этого даже самый настоящий ведьмак не мог справиться, а он – он! – благословенный пророком Лебедой рыцарь сдюжил!       После памятной ночевки во Флотзаме, возвращаться из города я старалась до темноты. Как мне было уже известно по своему скромному опыту, открывались ворота в факторию всегда с некоторым опозданием, но вот закрывались едва ли не по первым признакам сумерек.       Не любили местные лес. Не любили.        «И не без причин… - и это сейчас речь даже не о главной суперзвезде здешней округи, чьи плакаты украшали почти каждую стену: положим, обычный зверь не так страшен (всё познается в сравнении), а зимой большая часть монстров погружается в глубокую спячку. Но Седрик в некоторых своих рассказах упоминал, чем кончали любители пошататься по зимнему лесу, провалившись к залегшей в спячку эндриаге. – Впрочем, кто знает, что страшнее, разбуженный жук-мутант или типичный флотзамский стражник».       И, натянув шаль с плащом сильнее на голову, припустила по протоптанной тропинке к дому. Маршрут исхоженный за последние дни, и тем неожиданнее у меня ушла из-под ног земля. Биндюга перевернулась, и я ухнула прямиком в сугроб. Колючий снег щедрой горстью посыпался за шиворот.        «Хорошо, хоть не на голую кожу… - поморщилась я, чувствуя, как земля не торопится меня отпускать на волю. Вместе с головокружением и легким звоном в ушах. – Неужели кто-то по дороге чего-то пролил – и оно заледенело на дорожке?»       И, кряхтя навроде столетней старухи, я перевернулась сначала на бок, потом на живот и – воистину титаническими! – усилиями рук приподнялась.       Ни ледка, ни корешков я так на тропке не нашла, зато, когда подняла голову, в мое поле зрения тут же попала Анешкина хата, стоявшая на отшибе Биндюги. И именно тогда из-за распахнутой двери вылетел пущенный с силой половник.       - А ну, выметайся отседова! – вторил ему вопль моей наставницы.       Забыв и про снег под шалью, и про ноющую поясницу, я замерла с открытым ртом.       Следом за половником на крыльцо выскочила молодая девица, и лишь по удивительно светлой косе узнала в ней Грасю, первую красавицу среди биндюжниц. Чему уж больше стоило поражаться: чем девчонка проняла непробиваемую травницу или что вообще эта горе-красавица забыла в доме у целительницы? Не знаю, но сама девчонка была впечатлена травницей до икоты. Или слепоты.       Осевшую кулем меня Грася точно не заметила: иначе бы не запнулась о мои ноги, едва не рухнув сверху.       - Ой, мамочки! – пискнула девица, а когда подняла взгляд и увидела меня, то заалела точно маков цвет. Мне даже стало интересно, что она такого во мне разглядела, чтоб так зардеться. Но спросить не успела: больно резко девчонка подскочила на ноги – и припустила к родному двору так, что снег из-под валенок горстями летел.       - Чудные дела творятся, - покачала головой я, а потом меня за шкирку, точно нашкодившего котенка, вздернули в воздух. – Ой!..       - А ты меньше ворон считай, доходяга, - фыркнула Анешка, помогая мне отряхнуться от налипшего на плащ и шаль снега. – Тогда и чудес в мире станет гораздо меньше.       - И тогда ты скажешь, что первая красавица всей Биндюги явилась к тебе на поклон с чирьем на попе, но ты ей отказала… кхм, в особенно категоричной форме?       Мне в ответ отвесили легкий подзатылок. А может быть, наставница просто сбивала снег с моей собственной бедовой головы, где вихров меньше не становилось. Чертова влажность.       - Плох тот лекарь, которого легко напугать банальным чирьем, будь он хоть трижды на заднице!       - Тогда что такого сотворило это юное дарование, чтобы в ход пошла тяжелая артиллерия?       Травница покосилась на меня почти с обидой.       - Начиталась всяких заковыристых книжек, бросается теперь словами… всякими.       - Не такое уж и ученое слово, - пожала плечами в ответ, и мы вместе пошли в сторону дома Анешки. – Не какая-нибудь презумпция невиновности.       Целительница сплюнула.       - И зачем я тебя языку учила? Такая ведь хорошая была помощница, считай – немая…       - Ты явно забыла, как я пыталась собачью петрушку в суп покрошить.       - О, - Анешка замерла, чуть отрешенно уставившись на дверной косяк. – И правда.       … что ж, видимо, время моего обучения не было для неё совсем уж плохим. За вычетом некоторых деталей, с которыми справлялся флёр прошедшего времени.       Лишь когда мы перешагнули порог, а дверь накрепко отрезала Биндюгу и её обителей от нас на засов, наставница наклонилась ко мне и пробормотала:       - Знаешь, кем за глаза считают меня местные?       - Эм, единственным квалифицированным лекарем? – моргнула, не совсем понимая вопроса, а потом, под очень красноречивым взглядом женщины, хлопнула себя по лбу. – Ой, точно.       - Даже не знаю, как мне относиться к твоей очень избирательной забывчивости, - усмехнулась она, а потом вновь зашептала на ухо. – А чем занимаются все приличные ведьмы?       - Ну… - на самом деле, арсенал «приличной» ведьмы был довольно объемист, почти как у настоящего квалифицированного юриста, с кучей поправок и нюансов. Во всяком случае, так утверждали те из них, кто продавал свои услуги в многочисленных газетах и на специализированных сайтах. Впрочем, был один беспроигрышный во всех вселенных вариант. – Приворожить кого-то?       Меня тут же любовно погладили по макушке.       - Ох, не зря Седрик за тебя отдал столько зайцев и фазанов, не зря! – мне отчего-то стало жаль стараний своего друга. – Биндюга, чтоб ты знала, принцесса наша зерриканская, не зря зовется деревней. Здесь всё и про всех знают.       Кое-как пригладив вставшие дыбом вихры, я вскинула бровь.       - Это сейчас прозвучало несколько угрожающе. Вот только не пойму, почему…       - Кто недавно ночью шлялся по лесу, занимаясь подозрительно темными делишками? – с ухмылкой протянула наставница, а мои пальцы сами собой сжали плетеный браслет на руке. Ох, не скоро, ещё очень нескоро вой метели не будет наводить на мысли о вылезшем из своей берлоги чародее! – Вот-вот, а в деревне у всех есть глаза и уши. Дядька Макар ходил отлить и видел, как над лесом «чевой-то мгла какая-такая носилась». Бабка Ведка, мучившаяся бессонницей, Мелитэле клянется, что слышала жуткие стоны… последнее, впрочем, может быть забавлявшейся в сенях парочкой.       - Разве это можно назвать серьезными, кхм, доказательствами чего бы то ни было?       - А это уже не суть важно, - рассмеялась Анешка, уперев руки в бока, - потому что Янка, жена Жихаря, укладывавшая спать своего пятого отпрыска, своими глазами видела, как некая четверка людей – или не совсем людей – сначала в лес вошла, а потом из этого лесу вышла. И по некоторым приметам сходу опознала этих любителей ночных прогулок.       - Прям-таки очень приметные люди… - невольно буркнула. – Я даже не рыжая.       - Ой, тебе бы не пошло, - утешила меня травница, - да и это всё равно меркнет по сравнению с твоей остальной биографией, а уж меня и Седрика здесь не то что каждая собака знает, каждая коряга.       - М-да… - а вопли призраков, странная погода и кто знает, что ещё до кучи, явно не оставили местных кумушек без новой пищи для размышления. В конце концов, даже мое «зерриканское» происхождение уже вчерашняя новость, изрядно обросшая биндюжной пылью. – А нам неуплату налогов за магию не пришьют?       - Сплюнь, - нахмурилась Анешка. – Мерс и так спит и видит, откуда бы ещё содрать денег. Мысль о налоге на магию, как в Ринде, не пришла ему в голову только потому, что во Флотзаме магов днем с огнем не сыщешь.       - На каждый чих бирку с ценой не накинешь! Мерс хоть и крайне мерзкий тип, но должен понимать, что если станет выгребать у народа всё до последнего грошика, то из дома он не выйдет. Вернее, выйти-то выйдет, но обратно его уже принесут.       - Ха, наивная ты, доходяга моя, - покачала головой целительница. – Тебя-то послушать, так и войн быть не должно, потому что это не выгодно. Вот только Мерс, да и не только он, такой же обычный человек, что ты и я. Вот ты всегда поступаешь слушаясь, кхм, голоса рассудка?       Прикусив щеку, я отвела взгляд к одному из сухих веников с травами, кажется, с пижмой – уж больно характерные желтенькие соцветия такие без лепестков…       - И не делай вид, будто вспоминаешь её целебные свойства, - осадил голос наставницы. Впрочем, не без улыбки. – Так что видишь, не такие уж люди и разумные создания. А уж Мерс – особенно. Не забывай, что он вроде как какая-то родня нашему коменданту.       - Ты ещё скажи, что любимый племянник.       - Пф, да хоть все десять! Мерс с Лоредо крепко повязан. Не кровью, - тут травница вновь оглянулась на окно, а потом зашептала. – Ни для кого не секрет, что эти двое какие-то свои грязные делишки в фактории обделывают. Король Фольтест сидит в Вызиме, считай на краю света, так что во Флотзаме король – это Лоредо. И Мерс помогает ему его трон поддерживать.       - Что, неужели никаких ревизоров не бывает? С проверками и всем таким?       - Как же, бывают, - с наигранно серьезным видом покивала Анешка. – И их чин по чину встречают, обхаживают, не забывая в кошель скинуть побольше оренов. Да и по совсем уж злачным местам не водят. А уж Мерс документы обстряпает так, что комар носа не подточит.       Сначала я открыла было рот, чтобы возразить: мол, неужели за все эти годы, что эта парочка тут высиживает, не нашлось хотя бы одного неподкупного, который бы разогнал этот чертов тлеющий на углях бордель?       Анешка сухо хохотнула:       - А тех, кто не понимает, как дела делаются, всегда можно где-нибудь удачно «потерять» по дороге. В лесу, например. У нас же такой чудесный лес! А уж с нашим недавним приобретением в лице белок!..       - Тьфу ты, пропасть.       - И не говори, - похлопала меня по плечу наставница. – Поэтому лучше лишнего интереса у господина правой руки коменданта не вызывать, мы-то будем этой компании даже не на один зуб, а ползуба.       - Ха, пусть сначала докажут, что тут есть хотя бы одна ведьма.       Анешка очень красноречиво вскинула брови. А в моей головушке внезапно вспомнились здешние современные – для тринадцатого века! – можно сказать, передовые методы дознания: дыба и клещи.       - Ну, всегда можно сказать, что мы ходили за ягодами.       - Зимой? Ночью? В лес?       - А что? Некоторые так клюкву ищут в постелях у соседских жен!       Даже моя наставница не смогла удержаться от смеха. А там суть да дело, я и думать забыла про эти побасенки насчет ведьм. Тем более что зимой дел всё равно хватает: мази навари, отваров наготовь, настоек наделай – и это только малая часть!       С деревенскими вышками нам работы с Анешкой всегда хватало и в теплое время года, а уж зимой!..       - Он хоть живой там? – поинтересовалась я у наставницы, не отрывая взгляда от распластавшейся на заснеженных кустах фигуре Освальда, одного из часовых, свалившегося со сторожевой площадки буквально у нас на глазах.       - Живее всех живых, - мрачно отозвалась женщина, и вскоре из чуть осыпавшегося сугроба над ветками раздался прерванный куплет песни, где портовая ругань приобретала особенный художественный блеск. – Ничего, вот дотащит его до нас Седрик, я посмотрю, как этот пьяница запоет в лубках.       Но истории про переломы и падения с лестниц в Биндюге давно стали не событием, а черточкой в статистике. Даже заведение Гарвены в этом отношении мало чем выделялось: разве что у них вместо дежурства на вышках были перебравшие с брагой стражники.       Единственным, что, пожалуй, внесло в вереницу заложенных носов, вывихнутых рук-ног и застуженных, кхм, достоинств (а нечего было пить где попало, а потом шататься где попало!) некоторое разнообразие, был несколько сменившийся круг книг для переписи (рыцарские романы закончились – начались типично дамские).       - Что такое, Мариш? Простыла что ль? – поинтересовался Эйнар, когда заметил меня, замершую за столом и закрывавшую лицо руками. – Мариш?       - Переживаю очередной когнитивный кризис, - не отрывая ладоней, заговорила я, стараясь не смотреть на страницы перед собой, - но это пройдет.       - Просто ты слишком серьезно относишься к этой писанине, - утешал меня краснолюд, по-отечески похлопывая по плечу (делал он это крайне осторожно, боясь ненароком смахнуть со стула – силушки ему было не занимать). – Да и истории о любви призваны сделать нас лучше, отзывчивее, мудрее…       - Особенно та история, где героиня таскается с головой возлюбленного в горшке? Спасибо, хоть не ночном. – книгопродавец поперхнулся, а я вольно-невольно усмехнулась. – Прости, Эйнар. Истории про любовь я перевариваю гораздо хуже псевдогероических похождений.       - Странно, обычно женщинам такие вещи вроде нравятся.       - Я бы сказала, что за этим кроется полная перипетий и злоключений история, включающая в себя шантаж, подкуп и прочие интриги… - и почти любовалась вытянувшимся лицом своего работодателя. – Но это будет лишь художественным преувеличением.       Уже приготовившийся к захватывающему сюжету книгопродавец с досадой фыркнул и заявил, что больше меня не будет слушать, пока я не закончу хотя бы одну главу. Оно и к лучшему. Моя новоприобретённая любовь к рутине не терпела посягательств и воспоминаний прошлого.       Но покой окрестностям Флотзама только снился. Будто у округи был на год вперед определен объем положенных неприятностей, и в преддверии Мидинваэрнэ они вваливались в факторию, толкая себя локтями. То стража в подпитии носилась по городу, горланя неприличные частушки, а наутро, трезвая и с мигренью, искала, на кого бы свою излишнюю трезвость излить, то во время подготовки к народным гуляниям в Биндюге кому-то прищемит руку или ногу бревном.       Даже у девочек Гарвены нашлось чем удивить поклявшуюся ничему не удивляться меня (наверное, это обещание я обречена давать каждый месяц), когда меня попросили помочь… клиенту девиц.       Ситуация вышла деликатная, как ни глянь.       Бедняга сильно выпил – и это было полбеды. Настоящая беда крылась в том, что пил мой новоявленный пациент в компании, а в компании дурость не складывается, а помножается. Обычно на градус выпивки.       - Уй, мамочки, шоб я ещё раз так пил!..       Народ пил знатно, отмечали то ли день рождения, то ли свадьбу, то ли похороны (возможно, всё вместе), а чтобы не было скучно, ребята пошли в бордель. Девушки в обиде не остались: сорили деньгами мальчики щедро – по флотзамским расценкам – кулаков не распускали, выпивкой угощали. Короче, удался корпоратив.       - А-а-а-а! У-у-у! Зараза-а-а!       А потом кто-то начал хвастаться молодецкой удалью. И ладно бы кружки принялись колотить, борьбу на руках устраивать, кулаками размахивать – все закончилось бы свернутыми носами и синяками в самых разных местах.       Так ведь кому-то пришло в голову повторить подвиг Малыша Доды, известного забияки и кулачного бойца, славного не только своей дубовой шкурой. Правда, полное ведро подвешивать никто не решился. В ход шел инвентарь помельче: чашки да кружки.       - Голову бы открутил тому выдумщику!       А потом наш умник, то есть главный пострадавший, решил блеснуть и показать, что он тоже парень не промах. И решил выпендриться, вставив свое самое дорогое в колечко для подсвечника.       - Уй, больно-о-о, мать твою!..       Теперь следите внимательно за руками: парень был изрядно пьян, а высказывание «сила есть – ума не надо» в таких случаях работает на ура. Опять-таки алкоголь сыграл неплохую роль то ли анестетика, то ли ещё чего. Поэтому выделиться-то у удалого молодца получилось. А вот снять с себя подсвечник – уже нет.       Поначалу парни хохотали: во нелепица какая вышла! А нечего было тут из себя строить Малыша Доду! Но спустя примерно полчаса, когда ни притирания маслом, ни иные нежные методы не возымели действие, компания растеряла былой задор, а заодно резко протрезвела.       - И ведь самое че обидное-то, - рассказывал друг незадачливого хвастуна, скручивая шапку в руках на манер тряпки, - и к дохтуру с таким елд… эм, таким диахносом не пойдешь, оно ж де торчит да мешает! Ладно ещё девки у Гарвены, они понимающие. Да и самого дохтура сюды не позовешь. Место, мол, срамное.        «М-да, не думала, что Яков такой чистоплюй, - не ожидала от него такой глупости, не ожидала… Впрочем, у него от врача одно название – и то у лавки. То ли ему в голову не приходила мысль, что с борделя можно деньги грести лопатой, то ли связываться лишний раз опасался. Кто знает, вдруг обидит какую девицу, а та шепнет пару слов страже? – С другой стороны, это шанс для меня».       Даже если опыт выходил… так себе.        «Опыт» лежал и стонал, взывая к родной матушке, Мелитэле, а потом также рьяно проклинал всех своих дружков разом, выпивку и баб. А я стояла у входа в комнату – и думала. Суетившийся рядом приятель бедолаги делу не помогал, хотя и пересказал всю историю злоключений своего сотоварища.        «Лучше бы помолчал и дал… сосредоточиться»       Самое сложное было – сказать (себе), что это почти что то же самое, что и голая жопа. В конце концов, Андрей у меня тоже не из капусты появился. Но…        «Одно дело муж, даже бывший, а совсем другое вообще незнакомый мужик!..» - с другой стороны, сам болезный охал и кряхтел, а самое главное краснел так, точно из нас двоих это он был нежной барышней.       - Так что, госпожа? – не унимался друг бедняги, и, закатив про себя глаза, обернулась к нему:       - Какая я тебе к чертям собачьим госпожа? – и воззрилась… на проблему. М-да. По крайней мере, кольцо-держатель у подсвечника было тонким. – Лучше принеси мне кусачки…       - Нет! – полузавопил-полузастонал жертва собственной идеи. – Я не позволю!       - Чего ты не позволишь, болезный? – огрызнулась на этого массовика-затейника. – Спасти твои честь и достоинство?       - А так можно? – по щекам бедолаги текли слезы, но мне его было совсем не жалко. Наверное, сказывалось общение с Анешкой.       - Честь спасать поздно, а вот твое достоинство… ещё, пожалуй, нет, - и мы оба покосились на объект спора. Мужик стыдливо прикрылся руками. Я закатила глаза. – Милсдарь иди… кхм, милсдарь, короче. Ты хочешь сохранить возможность посещать заведение госпожи Гарвены?       - Ты!.. Ты не можешь мне запретить!.. – и ведь ещё препирался. Нет, определенно, если бы не испугавшиеся девушки, шепнувшие словечко на ушко своей гран-маман, то этот дурачина точно бы нашел в себе силы уползти домой, чтобы потом скончаться от лопнувшего мочевого пузыря.       Ну, или приползти к Анешке на поклон. Возможно, даже не разгибаясь из положения полулежа.       Впрочем, это уже сослагательная история.       Подойдя к пациенту, я уперла руки в бока и нахмурилась.       - Мне даже ничего запрещать не придется. Твоя женилка сама отвалится, - и судя по враз округлившимся глазам и враз убранным за спину рукам, ключик подобран был правильно. – Вот так бы сразу.       А там и друг этого болезного подоспел, да не только с кусачками, а целым ящиком всевозможных инструментов! Интересно, какого краснолюда он грабанул ради этого?       - Одолжился у Бертольда.       - И он согласился?       - Дык я сказал, что дело того… ювелирное.       - … - и ведь даже не поспоришь.       Повезло ещё, что опухло место несильно, а то прищемить что-нибудь лишнее… было бы гораздо проще. Пациент и так очень нервно косился на острые кончики кусачек и только не ерзал, пытаясь уйти от них.       - Будешь ещё сильнее дергаться, точно что-нибудь не то отрежу!       - У-у-у! Это не у тебя возле… возле самого драгоценного держат что-то острое!       - Если оно такое драгоценное, то зачем его пихать куда ни попадя?!       Худо-бедно переломить плохонький металл в двух местах у меня получилось, как и спасти потомков этого бедолаги. Можно сказать, я спасла целую родословную! По крайней мере, будущую. Правда, я бы предпочла спасать её несколько иначе. Не в столь… близком контакте.       - Что-то, милсдарыня целительница, у тебя лицо красноватое, - с каким-то странным оттенком заботы произнесла сама хозяйка заведения, пока я намывала руки в тазу, принесенном по моей настоятельной просьбе. – Не заболеваешь? А то в последние годы зимы всё холоднее и холоднее.       - Как тут заболеешь… - пока носишься как сайгак из одного места в другое. – И разве при болезнях не бледнеют?       - Мало ли, жар, лихорадка? – и нет, мне совсем не казалось, что уголки губ женщины чуть подрагивают в сдерживаемой улыбке. – Люди такие хрупкие.       - Особенно кувалдой по голове…       - Зато и услуги оплачиваются весьма щедро, - и мне в сумку приземлился ещё один пузатый кошель. Это несколько утешало моральную травму. Но руки я вымыла с мылом раза два. – Хотя, признаюсь честно, опасаюсь конкурентов.       Уже достав из сумки кулек с разнообразными лекарствами вместо прощального слова, я замерла возле столика. Насторожилась и обернулась на эту почтенную даму, у которой за улыбками и смешками скрывалось всегда чуточку больше, чем может показаться на первый взгляд.       - Какие ещё конкуренты? Кто-то собрался открыть рядом ещё один бордель? – вот во что, а в это я не сильно верила. Флотзам не Вызима. - И причем тут я?       В ответ послышался глубокий грудной смех, и его легко было бы назвать красивым, если бы не ситуация, в которой он звучал.       - Ну, как же? Конкуренты за внимание великой травницы… - я молча указала пальцем на себя, приподнимая бровь: вы смеетесь, сударыня? Вам рассказать, как я вместо тмина чуть было цикуту не сорвала? И, кстати, это далеко не все мои подвиги на ниве целительства. – Достойная ученица достойной наставницы.       - Достойная – не достойная, но дорогая точно, - особенно, если измерять цену в зайцах и фазанах. Сумма должна выйти кругленькая... черт.       Владелица борделя посмеялась, а потом, подойдя ближе, понизила голос до заговорщицкого шепота:       - А ещё некоторые поговаривают, что это не единственные твои таланты.       - Чего? – это они про спаленную в котле кашу? Или про талант находить неприятности на пустом месте? Вряд ли про мое умение читать и писать. – Милсдарыня, говорите уж прямо, а то от всего этого тумана я начинаю терять нить разговора. А с ним время, а оно, как говорится, деньги.       Гран-маман меня не разочаровала.       - Говорят, - глаза Гарвены в отблесках свечей чуть мерцали, - что Анешка учит тебя не только как травки варить, но и как их… заговаривать. На всякое.       Моргнула. В голове почему-то всплыл хоровод старушек-шептуний, что-то бормочущих над крынкой с водой, а потом осознание взорвалось дьявольским фейерверком.       Наш неладный поход в лес и в самом деле обернулся куда большими неприятностями, чем я ожидала. Мне только славы ведьмы не хватало до кучи, на которой запалят для меня костерок!       - А в этих слухах говорится что-нибудь про танцы под луной?       - А как же, - улыбалась всё так же широко Гарвена, - и ты, и Анешка. В чем мать родила.       - В декабрьские-то морозы?       Мы с женщиной переглянулись – и отвернулись друг от друга с молчаливым пониманием. Ха, уж кого-кого, а эту особу волновало лишь одно: не решу ли я внезапно уйти с целительской нивы, оставив её заведение опять без худо-бедного, но лекаря. Может, сложной медицинской операции я и не проведу, но хотя бы припарки сготовлю. Да и просто лекарств – тоже. Лишними они тут не будут.       Но раз уж практичная владелица дома терпимости решила вот так мимоходом вызнать о моих планах, можно было себе представить примерный масштаб бедствий: раз уж об этой ситуации прознали даже в городе.        «Ох, надо срочно советоваться с Анешкой!..» - пока ситуация с этими «ведьмами» не вышла из-под контроля.       И поспешила к воротам, ведущим в Биндюгу. Стоящая на часах стража уже узнавала меня, не забывая бросить вслед пару скабрезностей на тему сожительства с эльфом. А ещё о размерах и сравнении с настоящими человеческими мужиками.       Мне даже хотелось поинтересоваться у них, отчего их не оставляет в покое эта тема, но решила благоразумно не задавать каверзных вопросов.        «Если уж моя бывшая свекровь после них возвела меня в ранг чудища…» - то здесь обойдутся простой затрещиной. Ну, если я не успею сделать ноги раньше, пока до стражников не дойдет, что над ними не тонко издеваются.       - Ну, что, краля, опять бегала от своего эльфа, да?       - А че не бегать? У этого пьяницы небось того… - далее шло характерное движение рукой его напарника. – Не работает!        «Ах, да, ещё и тема настоящей мужской силы», - и едва подавила желание закатить глаза.       - И вам доброго вечера, милсдари, - и бочком, бочком через створки, только коса щелкнула по косяку.       По тропинке, протоптанной до дома Анешки, я не пробежала, а пролетела, чтобы не споткнуться, без всякого стеснения подхватила края юбки. Снег сыпался внутрь ботинок, и я едва-едва под нос не чертыхалась, надеясь просушить ноги у наставницы. Не хватало самой слечь с какой-нибудь ангиной.        «Да даже и просто отмороженными пальцами!» - а что? Навидалась я таких что в Биндюге, что во Флотзаме. И присоединяться не хотелось.       Лишь у самого крыльца домика травницы я притормозила, чтобы сбить налипший снег с ботинок – и только поэтому и услышала разговор, который явно предназначался не для моих ушей.       - …и не отговаривайся передо мной: «Я, мол, не ведьма!» - оставь это для своих деревенщин, на которых чуть громче прикрикнешь, и они становятся у тебя шелковыми. – и, так и замерев с занесенной над ступенькой ногой, я прислушалась.       Не буду отговариваться тем, что не из любопытства, а исключительно из заботы о наставнице. Хоть за неё я искренне переживала, но чисто детский интерес не давал мне с благопристойной постной рожей вернуться обратно в хату Седрика и дождаться ухода посетительницы там.       В конце концов, Анешка в самом деле не была простой травницей, в чем я убедилась своими глазами. Но теперь меня не оставлял другой вопрос: почему при всем при этом она… оставалась простой целительницей? Здесь, в этой дыре, из который хотелось даже не бежать, а драпать! Как крысе с тонущего корабля.       - Я, чтоб ты знала, из другого теста сделана, - продолжала посетительница, пока я, найдя хорошо разросшийся куст мирта, пристроилась за ним возле стены дома. Получалось почти возле самой двери – и при этом ни со стороны дороги меня не увидать, ни из дома. – Меня всякими байками не запугаешь.       - Мое самое действенное волшебство – это прописать тебе крапивой по заднице.       - Не увиливай, Анешка! – женщина аж взвизгнула, и даже через стену был слышен топот её ног. – Будто у меня глаз нет! Позволь узнать, сколько тебе лет? А? И сколько из них ты уже живешь в этой засранной деревне?       - Если бы ты прослушала хотя бы один курс по медицине в Оксефуртской академии до того, как тебя оттуда выперли, ты бы знала, что это называется «хорошая генетика».       - Заговаривай так зубы своей мелкой пигалице, которую учишь! «Хорошая генетика»? Ха! Не связана ли она с твоими частыми походами в лес? И не говори мне про травы! Я знаю, ты туда частенько ходишь по ночам! Или скажешь, что ищешь там травы зимой?       - Силки проверяю, - и нет, сарказм в словах целительницы мне совсем не показался. – На зайцев.       - Ха, и где же тогда хотя бы одна шкурка? Где заячье рагу? Где, травница?       - А не твоего ума дело, Тереза, - слыша этот насмешливо отстраненный голос наставницы, я поежилась, и отнюдь не от зимнего холодка, пробирающегося под шаль и плащ. Не хотела бы я оказаться на месте этой Терезы, да и окажись, драпала бы уже в обе лопатки прочь. Одна беда, на месте Терезы она сама. – Выметайся подобру-поздорову. И кошелем своим здесь не тряси, не впечатлишь.       - Гордая, значит? – протянула неблагоразумная клиентка. – Думаешь, можешь вскинуть нос и изобразить из себя честную лекарку?       - Как честная лекарка, я беру деньги лишь за те услуги, которые могу предоставить. Не больше, не меньше.       Честно говоря, я думала, что девица сейчас взъяриться и наговорит гадостей, но вместо этого послышался приглушенный звон металла о дерево. Мне уже даже немного знакомый. С очень похожим звуком я ставила сумку на стол наставницы, когда возвращалась от аптекаря и Гарвены.       - Думаешь, я не знаю, сколько чародеи берут за свои услуги? И уж, конечно, знаю, как они любят набивать себе цену.       - Убери.       - Что, неужели всё ещё недостаточно? Ну, у тебя прямо-таки новиградские расценки!..       - Я сказала, убери отсюда свою гирю, - и все-таки хорошо, что не видела я лица Анешки. Крепче спать буду. И учиться у неё спокойнее. – Я тебе не весы, чтобы ты взвешивала, сколько стоит твое самолюбие.       - Ах, ты!..       - А теперь забирай свою копилку и уматывай к себе домой. Кажется, я уже слышала вечерний колокол.       - Да ты! Ты! Черт побери! – взвизгнула клиентка, то ли возмущаясь словам лекарки, то ли напуганная перспективой остаться на ночь за пределами безопасных городских стен.       Но вылетела она из дома лихо: дверь только и успела хлопнуть ручкой по стене, как дамочка была уже на полпути к воротам. Не хватало только крика: «Придержите дверь!..» - меня даже немного кольнуло ностальгией. Никогда не думала, что буду скучать по захлопывающемуся лифту. А поди ж ты…       - Ну, и долго ты ещё будешь сидеть в засаде, начинающий шпион? – спросил нарочито строгий голос Анешки почти у меня над головой.       - Ой, - и спешно выпуталась из густого кустарника, едва не оторвав карман на плаще. – А как ты узнала, что я здесь?       - Как-как, - фыркнула женщина, - я тебя ещё из окошка углядела, доходяга. Как ты на всех парах летела, пока не решила погреть уши забесплатно.       - Ну… - я потерла обсуждаемый объект. – Скорее изрядно подморозила.       - Вот уж было ради чего страдать, - насмешливо сморщила нос травница, а потом кивнула в сторону хаты. – Давай, заходи, будешь отогреваться. Надеюсь только, что Тереза не сломала петли на двери.       - Что, думаешь, Седрик с этим не справится? – вот уж кто был мастером на все руки! Мне кажется, если бы он не был охотником, его бы все равно в Биндюге оторвали с руками: соорудить из мусора вполне себе рабочий капкан или ловушку – для него проще пареной репы.       - Будто у него других дел нет, кроме как вокруг нас с тобой квохтать, - буркнула она, проверяя, как ходит дверь. – К тому же наш общий друг отправился с инспекцией капканов. Раньше первых звезд его не ждать.       - Ой, тогда мне надо…       - Сиди, доходяга, куда опять побежала? Андрейка твой сидит у Даники под присмотром. Пару минут ещё потерпит. В отличие от тебя. Уши свои видела? – и пока я пыталась понять, как же я должна была выполнить эту миссию без зеркала, Анешка прижала по обе стороны от моего лица прихватки. – Покалывает?       - Есть немного… и мочка уха жжется.       - Вот-вот, ладно, вроде должно обойтись. Благо, Тереза тут недолго ошивалась, а то, боюсь, у тебя бы от любопытства отвалились уши. Буквально.       - Информация правит миром.       - Твои бы уши эта информация нисколько бы не спасла, - продолжала меня распекать лекарка. – И ты вполне могла потом просто у меня всё переспросить. Язык бы у меня не отсох.       - Ну, все же дух авантюризма во мне не совсем до конца задавлен рациональным зерном. Ой! По лбу-то зачем?       - Нечем тут хвастаться. Будто и сама не догадываешься, чего ради сюда, в Биндюгу, могла притащиться девица вроде неё.       - Что, народ всё ещё надеется найти здесь самую всамделишную чародейку?       - Как видишь, - фыркнула Анешка, а потом, скомандовав мне продолжать держать прихватки возле ушей, поставила на печь большой пузатый чайник. – Даже денег, ха, не жалеет.       И сколько презрения было в её голосе. Вот уж сколько и каких комментариев я от неё слышала (и про себя – в том числе), но ни разу не слышала у неё подобного тона. Даже когда она выслушивала самые нелепейшие истории биндюжников о том, как и где они вывихнули или сломали себе руку, наставница относилась к ним скорее как… как к неразумным детям? По крайней мере, интонации уставшего объяснять родителя, почему нельзя лезть пальцами в розетку, я хорошо узнавала.       Но Тереза удостоилась чего-то совершенно запредельного.       - Почему? – вырвалось само собой, и мне отвесили полный скепсиса взгляд.       - Что ещё за «почему»? Почему денег не жалеет? – губы Анешки скривились в невеселой улыбке. – Да потому что втемяшилось в её дурную башку, что она во всем должна быть лучше своей подруги. А у подруги, чтоб ты знала, недавно появился ухажер. Как ты думаешь, о чем в первую очередь подумала Тереза?       - Судя по тому, что она пришла к тебе… своего собственного поклонника завести у неё не сильно получается. Вот и просит помощи в этом начинании, чтоб не казаться хуже?       На меня посмотрели таким нежным взглядом, что я почувствовала себя куском отборной ягнятины.       - Доходяга, святая ты простота, - она вздохнула, а потом, приподняв крышку чайника, сыпанула туда целый сбор трав. В общей куче успела разглядеть ромашку, цветы липы и лепестки календулы. Всё это целительница залила водой. – Не нужен ей другой кавалер, ей нужен именно этот.       - О, - смогла выдавить из себя: что ж, и такое в жизни бывает. – А просто увести его она не пробовала? Ну, из чисто спортивного интереса?       - А то ж! – рассмеялась травница, пока вода в чайнике мерно закипала. – Но то ли прелести у Терезы не ахти какие, то ли сам по себе этот парень слишком простой и прямой, но всё, что она получила, это вежливое участие к её вывихнутой ступне и приглашенный по этому случаю доктор. А Яков, как бы глуп он ни был, уж настоящий вывих от вымышленного отличить сумеет. От него, собственно, и знаю эту предысторию.       - И она решила использовать свой последний козырь?       - Скорее уж вопли отчаяния, - без всякого сочувствия ответила Анешка, снимая чайник с плиты. Кивком она подозвала меня к себе, и без всякого стеснения сунула под нос чашку с горячим травяным отваром. – Давай, пей, должно помочь отогреться.       И, пока я прихлебывала напиток с её рук, думала. Может, даже слишком много и напряженно, потому что вскоре лекарка тяжело вздохнула, закатив глаза.       - Ну, и о чем ещё ты так хочешь узнать?       - Анеш, хоть ты и говоришь, что не ведьма, но то, что было на той поляне… Разве оно не похоже на колдовство? Или, по крайней мере, дает тот же эффект. Почему же тогда…       - Я не использую его направо и налево? – я кивнула. Женщина снова вздохнула и замолчала. Молчала она недолго, но, когда заговорила, голос её звучал глухо. – Потому что у всего есть цена, даже у магии. Особенно у неё. И иной раз цена оказывается гораздо больше, чем мы ожидаем.       - А как же… не знаю, равноценный обмен? – по крайней мере, мне это начинало казаться обдираловкой: купи одну пару обуви, но заплати как за три. Тьфу. – Кто будет соглашаться на такие условия?       - Давай-ка подумаем… – усмехнулась женщина, чуть покачивая чашку в руках. – У каждого в жизни бывает момент, когда он готов пойти на сделку с кем угодно. Чем угодно. И обычно люди тогда не думают о том, что будут делать потом, когда придет время платить. Не знакомо?       Мне оставалось только покаянно опустить голову. Вот уж, действительно, чья бы корова мычала. Му.       - Всё равно не понимаю, - и, не отпуская варежек от ушей, принялась чуть покачиваться, рисуя воображаемый треугольник. – Ладно, если отвлечься от всей этой эзотерики и метафизики, то у нас получается что-то вроде трехстороннего договора: магия, которая, эм, исполняет желание; я, обладательница этого желания, которая очень хочет его исполнить, но не имеет возможности этого сделать; и ты, посредник между нами.       - Немного грубовато и неточно, но мысль улавливаешь верно.       - Ты – гарант, что магия исполнит мое желание, а я – заплачу?       - Не совсем. Магия тут не самое подходящее слово… А если говорить о богах… - мое лицо приобрело на редкость кислое выражение, мне даже не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать об этом. – То у каждого свое представление о них. Можешь сделать лицо проще.       - Благодарю покорно, - хмыкнула и на пробу убрала варежки от своей головы. Вроде бы неприятные ощущения пропали. – Так как взимается плата за кредит?       Наверное, я ожидала какого-то конкретного ответа. Может, даже с поправкой на высшие силы. Но вместо этого травница просто пожала плечами.       - Понятия не имею.       - А? – у меня неприлично открылся рот. – Как это?       - А так, - она криво улыбнулась. – Не будет голоса свыше, который скажет: «Отдай мне то, что первым увидишь!» - или вышлет свиток со списком описанного имущества. Просто… ты поймешь. Что это плата. И если будешь достаточно умна, не станешь спорить за неё.       - Не скажу, что до конца поняла причудливую экономику высших сил, - тем более что это начинало как-то сильно попахивать судьбой и фатумом, от которых у меня вдоль всего позвоночника начинало неприятно покалывать. - Но теперь я ещё больше не понимаю, почему ты так рьяно отказываешь.       - Люди, которые приходят за чудесами, чаще всего приходят за тем, чего они хотят, но не тем, что им нужно. Как ты думаешь, будет ли счастлива Тереза, если с помощью чар отобьет ухажера у своей подруги?       - Чувствую, что это вопрос на экзамене с засыпкой, - и осторожно забрала у наставницы чашку из рук. Ладони обхватили горячие глиняные бока, и тепло волной пробежалось по всему телу. – Подозреваю, что нет.       - А почему, знаешь?       - Догадываюсь, - хмыкнула, разглядывая всплывавшие на поверхности отвара мелкие частички чабреца и душицы. – Как говорится, человек может убежать в другую страну, но никогда не убежит от самого себя.       - К сожалению, сама Тереза этого не понимает, да и вряд ли поймет, - Анешка покачала головой, а потом налила и себе отвара. Села за стол. Вздохнула. – А теперь скажи, что будет, если она вдруг получит этого совершенно не нужного ей парня?       Мне захотелось усмехнуться и сказать: «Ну, как учат нас всевозможные сериалы и любовные романы!..» - но, увы, шутки бы моя наставница не поняла. А жаль. Она бы тоже повеселилась.       Осталось лишь подсесть на скамью напротив неё и чинно держать испытание.       - Может, на короткое время она бы и почувствовала удовлетворение. Ведь она получила желанный трофей, к тому же увела его у своей подруги, - хотя, как по мне, такие отношения сложно назвать дружбой. – Но вскоре бы минутная радость сменилась бы смятением. Потом раздражением. А если бы парень от неё не отставал, то Тереза вполне может прийти к тебе и потребовать: «Воротай всё обратно!»       Травница беззвучно, но с видом гордого учителя похлопала мне.       - И тут мы подходим к самому любопытному моменту… - она придвинулась ближе. – Магия – это тебе не покупка капусты на рынке, хочу – беру, хочу – верну.       Раньше я бы пошутила, что нужно подобрать отмычку понадежнее, а теперь… что ж, та зимняя ночь ещё долго будет мне помниться. Как и странный костер, призраки, чародейская буря и явившийся на огонек маг.        «Очутиться во всей этой компании ещё раз? Нет, спасибо! Благодарю покорно!» - и, вздрогнув, обхватила себя за плечи.       - Ха, как тебя пронимает, доходяга ты моя понятливая, - Анешка прихлебнула из своей чашки, чуть прикрыв веки. – А ведь тебя задело, считай, по касательной. Да и все указания выполняла неукоснительно, да и за мальчиком присмотрела, чтоб не учудил чего.       - Чтоб не было как в глупых детских сказках, когда кто-то решил, что надпись «Не влезай, убьет!» - это для легковерных дураков?       - В сказках ещё подобные авантюры заканчиваются пирком да свадебкой.       - А довеском идут принц и полцарства на сдачу. Что-то мне подсказывает, в жизни ни то, ни другое не светит.       - Светит, в лучшем случае, попасть в пасть чудовища и стать его обедом, а в худшем… что ж, проклятия – одна из самых малоизученных форм магии. Их трудно сотворить – и ещё труднее снять. Довериться благоразумию взбалмошной девицы, чтобы проверить свою собственную удачу? Есть куда более безопасные способы.       - Кажется, теперь я понимаю, почему ты так не жаждешь раскрывать свои таланты публике…       Анешка в ответ хохотнула, покачав головой.       - Я не настолько боязлива, чтобы страшиться опасностей, особенно в деле, с которым знакома. Но и рисковать своей шеей непонятно для кого тоже как-то не хочется.       - А за парочку сочных зайцев и фазанов? – не смогла не усмехнуться я, вовремя уворачиваясь от легкого подзатыльника. – Правда, теперь мне придется внимательнее смотреть по сторонам, ожидая кредиторов. Знать бы ещё, чем платить придется. И с какими процентами.       В ответ послышался негромкий смех наставницы.       - Придет время, узнаем.       - Что, даже не намекнешь? У тебя же, можно сказать, связи с высшими сферами.       - Ай, дерзишь, доходяга, дерзишь!..       - Немного. Самую малость. Просто привыкла иметь дело с четкими условиями. А то кредиты тем и плохи, что имеют грабительские проценты, если их просрочить.       - Звучит так, будто это какой-то очень личный опыт.       - Ну, можно сказать и так.       - Ты не похожа на человека, который неосторожно обращается с деньгами.       - Для этого у меня был муж.       Мы обе глубокомысленно помолчали. Не знаю уж, что думала на этот счет Анешка (да и важно ли это?), а вот я сама… что ж, сейчас оглядываться назад было гораздо проще. Как говорится, многие прошлые проблемы в сравнении с текущими бледнели.       Когда-то одно воспоминание о кредитах Игоря заставляло меня чувствовать кислый привкус во рту и еле сдерживаемую дрожь в руках.       На самом деле мне с самого начала следовало заподозрить что-то неладное, когда он заговорил про открытие своего собственного дела. Не скажу, что мой бывший муж бесталанный, но бизнес – точно не его призвание.        «Но я была уверена, что он человек уже взрослый, знает, что делает… - а в крайнем случае, что-нибудь можно и придумать. – Да и мне не до того было».       А потом, когда начался бракоразводный процесс, этот кредит внезапно почти стал чем-то общим. Во всяком случае, Игорь на честном глазу рассказывал, что это было взято ради семьи, поэтому и поделен должен быть по совести – поровну.        «Благо, доказать он этого так и не смог, - но осадочек после этой истории остался. Прожила с человеком столько лет (если так можно сказать про те два года, где каждый шел почему-то даже не за два, а за все три) – и, считай, никогда его толком не знала. Раньше мне и в голову не могло прийти, что Игорь может устроить такой фортель. Теперь… что ж, теперь Игорь это уже совсем не моя проблема».       И как бы мне самой не наделать долгов в этом совершенно другом мире.       А то, кто знает, кто придет их требовать.