Презумпция

Одна из первых заповедей снайпера гласит: «Ты должен понимать, что ты делаешь, — ты просто убиваешь других людей».

За пять лет до нападения. День Благодарения. Высокая фигура в шапке, натянутой по самые брови, чуть сгорбившись, шла сквозь ветер, а за ней бесшумно скользил Драко. Человек остановился, и Феникс тут же слился с тенями. Но слежки тот, за кем он шел по пятам, не ощутил. Видимо, бешеная дворняга утратила нюх в холод или была дохуя самоуверенной. Он - этот проклятый пес - остановился у китайской забегаловки и изучал меню. Взлохматив те мокрые кудри, которые выбивались из-под шапки. Будто на него напала чесотка. Или блохи. Малфой же изучал его. И ухмылялся. Художник мало того, что был без охраны, так ещё и без бронежилета. Во всяком случае, очертания защиты не угадывались через куртку. Это был просто подарок. Оранжевый камифусэн раскачивал ветер. Ублюдок, видимо голодный после работы, что-то собирался заказать. Феникс скривился. Знал, что у Художника была семья, но тот от нее отказался, забросив ту в самый далекий угол своей души, чтобы быть тем, кто он есть. То есть, по сути он скормил дорогих ему людей в угоду Монстру, чтобы быть заебанным одиноким мужиком, который покупал утку по-пекински на вынос, когда где-то там, в Нью-Йорке, всемогущий капо ждал своего подкидыша и всегда оставлял для него пустой стул. Феерический идиот. Вечно одинокий Драко, отдавший бы за семью - да хоть за компанию на часок - все что угодно, не мог понять такого эгоизма. Неужели амбиции были важнее? Вроде ведь не плевать ему было на Ренов, раз он за его попытку навредить Кьяре едва не убил. Драко быстро оглянулся. Улица, засыпанная снегом, была девственно пуста. Не хватало для драматизма момента жутковатой музыки и эффекта Хичкока. Достав пистолет, Драко прицелился. И снова подумал о стуле в доме капо. О трех пустых стульях. Двое - для детей, что не родились, и один для подкидыша, который упрямился. Что ж, пора ему было поставить точку. На глупых надеждах того, кто не пожалел его семью. Он заберет у него, у капо, его сына. Пусть все три стула будут безнадежно пусты. Короткий вдох. Выдох. И Драко нажал на курок. А потом повторил выстрел. И ещё раз. Без жалости, без сомнений, без ярости. Просто делая то, что умел. Художник рухнул на колени. Зрелище было в чем-то завораживающее. Всего три пули, а Атлант упал с высоты собственного тщеславия и всевластия. Малфой выстрелил ещё раз. В этот раз - из чистого тщеславия. Желая увидеть, как ублюдок падает на пол, окрашивая снег в алый. Насладиться - хоть секунду - тем, как тот корчится от боли. А затем как ни в чем не бывало развернулся и пошел, слышала, как вдали орут сирены скорой помощи. Не той, которую пытался вызвать обезумевший от ужаса торговец лапшой. Нет. Той, которую он сам вызвал на огнестрельное ранение несколько минут назад. Он не пожалел Художника, нет. Но и в голову не выстрелил. Просто потому, что не ему было решать, жить ублюдку или подохнуть. Он лишь выражал свое желание. Но вызовом скорой и пулей в сердце уравнивал шансы Художника. Пятьдесят на пятьдесят. Просто потому что так было куда интересней. В конце концов, не выстрелил же он ему в живот, чтобы тот умирал долго и мучительно. Нет. У него был свой кодекс чести. Обойдя улицу, Драко вернулся и, закурив, наблюдал за тем, какой хаос поднялся вокруг. Смерть на улице всегда оживляла ту. Забавно, как Художник, желающий всегда быть один, не получил такой возможности в момент своей слабости, ведь под открытым небом одному сдохнуть было невозможно. Перед ним толпились незнакомые люди, которые касались его, чтобы понять, жив он или в скорой нет смысла. У всех на лицах был ужас. Кроме Драко. Драко улыбался. Зная, что вот Художник должен - если еще в сознании - ощущать стыд или неловкость, ведь слабость обнажала. И он не знал, что единственной эмоцией Монстра было недоумение или даже обида. Он ведь просто хотел есть и остановился купить ужин. Ушел Феникс лишь тогда, когда тревожные, синие проблесковые маячки скорой окрасили кирпичи домов. Дело было сделано. Ему пора было возвращаться в Портленд. *** Под ногами была пустота, а перед глазами - размытые лампочки. Такие яркие, что слезились глаза. А может, был виноват ветер. Или скорость. Весь мир мог быть виноват, любое природное и сверхъестественное. Но не Драко, нет. Её слезы, катящиеся по щекам, не имели к Фениксу никакого отношения. И сердце чуть-чуть замирало только от страха. Ведь слишком сильно раскачивалась карусель, не более. Детектив Малфой не имел никакого отношения к её печалям. Гермиона сильнее стиснула пальцы, спрятанные в голубые перчатки. Забавно, как мир раскачивался, а она, сидя на карусели, застыла. Будто не принадлежала этому времени. Вся осталась душой в прошлой ночи. На том проклятом диване. Сгорела как свеча на торте, задутая порывистым, полным мольбы и страсти хрипом. Кьяра. Её Драко, потеряв контроль под алкоголем, звал Кьяру Рен. И это заставило задуматься Гермиону - что, блядь, за отношения связывали её пижамного рыцаря и грозную Донну? Она не ревновала. Ревновать было не к чему. Девушка искренне не понимала. И беспокоилась за то, в какие игры они все здесь играли. Даже начала задумываться - а любит ли её Драко или это все - лишь какая-то новая, извращенная фантазия Кьяры, чтобы сделать ей побольнее? Заставить её снова полюбить, а затем страдать оттого, что все было не по-настоящему? Что если Феникс лишь развлекался? Она почти представляла, как эта парочка - такая подходящая друг другу - сидела в каком-то казино и за партией в покер обсуждала дурочку, которая делала всё, чтобы угодить Драко. Идиотку, вернувшуюся в прошлое и боящуюся потерять любимого мужчину. Все эти её сексуальные игры, сложные блюда и всегда роскошный вид были результатом безумного страха разочаровать Феникса. Потому она из кожи вон лезла, дабы он всегда видел её прекрасной и совершенной во всем - от постели до ложки золотистого цвета, которую она подавала к завтраку. Не то чтобы ей не нравилось заботиться о Фениксе. Совсем наоборот. То, с каким неподдельным восторгом он принимал все, лишь трогало, но, наверное, если бы Гермиона не боялась его потерять, то их отношения давались бы ей с меньшим напряжением. Она бы не думала каждую секунду, чем бы ещё его поразить. Как стать ещё лучше. А теперь все мысли были лишь о Кьяре, и о том, искренен ли Драко. Она бы не удивилась, если бы нет. Мужчины вроде него не должны были уметь любить, это было против их природы, и игра отлично вписывалась. К тому же Гермиона до сих пор так и не поняла, чем вызвала у Драко такой гнев, что он уехал, ничего не объяснив, чтобы напиться в баре? Или причина была не в ней? Вдруг его кто-то призвал? Она видела, как срывался Мао, стоило Донне позвать, а ведь для него всемогущая Кьяра была сестрой. - Омерта - свята, я должен быть верен, - серьезно говорил Маурицио, сталкивая её с себя. Как ему удавалось отделять сестру от Донны, а Донну - от сестры, Гермиона не имела ни малейшего понятия. Видимо, подобное закладывается еще в детстве, когда твой отец - капо, а капо - твой отец, и ты постоянно видишь его в разных ипостасях. Была ли омерта свята для Драко Малфоя? Во что он верил? В кого он верил? Кому служил? И то кольцо, что она видела… Гермиона судорожно сжалась. Кольцо, естественно, не давало ей покоя. Чем оно было? Символом каких-то разбитых надежд? Драко подарил его кому-то, но ему отказали? Или несостоявшимся настоящим? Он собирался сделать ей предложение, но почему-то передумал? Или она просто поторопила события, и кольцо лишь ждало своего часа? Хотя то, что собирались дарить, не валялось в тумбе между гвоздями и ручками. Так чьим оно не стало? Возможно, Кьяры? Или она где-то ошиблась? Список её грехов был слишком длинным, так какой именно спугнул детектива? Против воли девушка фыркнула. Это было дико, но с момента, когда она увидела кольцо, то поняла - ей хотелось замуж за Драко Малфоя. Не так хотелось, как любой девушке за любого парня, просто потому что была какая-то магия в белом платье и глаголе “замуж”. А вот получить полные гарантии на то, что этот мужчина принадлежит ей. Стать одним целым. Через все традиционное и нетрадиционное. Через секс, брак, венчание… да хоть обмен кровью. Ей. Хотелось. Быть. С. Ним. А чего хотел Драко? Её ли кольцо было отброшено, и не будет ли она следующей? Не бросит ли он её? От таких мыслей было жутко, и Гермиона понимала, что уже не прочь, чтобы кольцо оказалось не для нее. Пусть бы в прошлом Феникса была история, что он делал предложение суке Кьяре, например. Кому угодно. Лишь бы не оказаться на месте той, в которой он разочаровался. Карусель завершила свой круг, и Гермиона выругалась, вернувшись на землю. Брэдбери лгал. Страшное, может, и могло грянуть, однако она не сбросила свои печали, покатавшись на карусели. Или в его книге то было чертово колесо? Она не помнила ничего, кроме предостережения, что при приближении беды должно заколоть пальцы, которые от её собственных страхов замерзли так, что пришлось прятать их в перчатки. Звеня своей цепочкой в волосах, органично вплетая этот веселый звук в шум Луна Парка, Гермиона спустилась по скрипучей лестнице и решила купить себе сладкую вату, чтобы разукрасить печаль в розовый цвет и придать той сладость раскаленного сахара. Девушка, прекрасно умеющая готовить, знала, что делать, когда подгорал пирог. Или душа. Срезать корочку и посыпать сладким. Замазать ярким, чтобы никто не заметил трещин. Возможно, потому она была накрашена ярче, нежели всегда - стрелки из неоновых теней салатового цвета и розовые блестки, чтобы блеск век отвлекал от того, как подозрительно лихорадочно переливались покрасневшие за день глаза. Свою бирюзовую помаду цвета Mushroom Ocean она уже удачно съела, пока лакомилась кокосово-сырным поп-корном, наблюдая за тем, как кто-то глотает огонь, и думая о том, кто проходил сквозь пламя, но не сгорал. Словом, она выглядела как лучшая реклама Psychedelic Circus от Джефри Стара, которого больше не рекламировала, а жаль, ведь сейчас было самое время тегать его палетку и жидкие тени. На фоне бродячего цирка и ярмарочных огней. В месте, где звенела магия. Неожиданно Гермиона замерла. У подножья карусели её ждал Феникс, мистичный в неоновых огнях Луна Парка. Сложив руки в карман, ссутулившись, он просто стоял, а под её кожей внезапно побежали совсем не теплые мурашки. Любительница щекочущих нервы книг, она тут же словно перенеслась в “Страну Радости” Кинга и ощутила себя Девином Джонсоном, который на последней странице узнал, что убийцей все время был его лучший друг, и они встретились у аттракциона посреди шторма. Гермиона тряхнула своей тяжелой от мыслей головой. Она слишком глубоко погрузилась в ярмарочную атмосферу, и ей мерещилось всякое. Просто его высокая, массивная и мрачная фигура смотрелась слишком пугающе в ярких красках. К тому же, в отличие от многих других посетителей, Драко не улыбался. - О чем ты думаешь? - подойдя поближе, не удержалась Гермиона. Он выглядел, как человек в состоянии транса. Или… как хищник, вышедший на охоту. - О том, как бы я мог похитить вот того ребенка, - просто выдал Феникс, указывая на мальчугана в смешной, вязаной шапке. Девушка оторопела. И ассоциации со “Страной Радости” стали ещё болезненней. Ведь Лейн в конце тоже украл детей. Дабы те были приманкой. Сообразив, что Гермиона побледнела даже под слоем тонального крема, консилера и хайлайтера, - Драко понадеялся, что правильно запомнил все слова - усмехнулся и погладил её по щеке. Блестки тут же перекочевали ему на пальцы. Свет и магия. Вот что эта девушка приносила в его жизнь. Внутри у него все скрутилось от злости. Гермиона была счастьем в чистейшем виде, и сука Кьяра даже это хотела испортить, плетя сети и заставляя его испытывать боль от того прошлого, от которого его прекрасная стрекоза пыталась улететь. - Профайлерская привычка. Не более. Хочешь поймать убийцу - думай как он. Охотник на Монстров может быть только Монстром. Таков закон природы. Это, кстати, обычное упражнение, придуманное еще Джоном Дугласом. В людном месте нужно выбрать нужного ребенка для похищения. - Он все так же смотрел поверх головы Гермионы на того мальчугана. Взглядом, от которого горло девушки стиснула ледяная рука. Зеленые глаза Драко, отражающие красный неон вывески, выглядели страшно. - Того, который уязвим. Кто не закричит. На кого не смотрят родители. Кто привык подчиняться старшим. У того ребенка шапка задом наперед, значит к нему не внимательны. И голодный взгляд. Значит, если купить конфету, он просто пойдет за тобой. Знаете, ваш ребенок в группе риска, - Драко вдруг развернулся, безошибочно находя его мать, которая ворковала со смотрителем аттракциона, - смотрите за ним лучше. И купите ему леденцов. Или змея. Воздушного. И вручив женщине пару купюр, Феникс снова посмотрел на свою девушку. Не сказав той идиотке, что риск был не столько похищения, сколько чудовища. Пока она искала себе мужика на ночь, её сынишка в своем одиночестве вполне мог выкормить монстра и через десять-пятнадцать лет превратиться в очередного серийника, ненавидящего, а значит, жестоко убивающего женщин. Из потерянных детей не вырастали люди. Только ублюдки. Драко слишком хорошо знал этот закон природы. Прочувствовал на себе. - Я весь день тебя ищу. У тебя выключен телефон. - Что это было, черт побери? - Гермиона все ещё была ошарашена. И постаралась побыстрее отойти подальше и от женщины, и от её ребенка, и от уже жутковатой карусели. Для полного набора клише не хватало только кошмарного клоуна. И шарика. Красного. - Пытаюсь социализироваться, - пожал плечами Драко, пряча бумажник и старательно отводя взгляды от разноцветных конфет из жженого сахара в виде змей да мартышек. Возможно, воздушный змей ещё мог кого-то спасти. Кто знает, если бы ему в детстве подарили такого, он бы был добрее, ведь верил бы во что-то. Что можно ждать хорошего от незнакомцев. Или что люди бывают добрыми. Или что желания порой сбываются. С другой стороны, Художнику вон его названный папочка дарил вроде красные воздушные шарики, но тот так и не унес никуда чудовище. Но каждый ребенок все равно имел право на своего воздушного змея. Чтобы научиться чуять ветер и верить, что летать - это возможно. - Ты ушла с утра, и я беспокоился, - Драко вернул беседу в нужное русло. Проснувшись с дикой головной болью, он оглянулся и сквозь туман искал свою кэйлин, но той не было, и это вызывало непривычную тревогу. Немым упреком осталась заправленная в его спальне кровать, еще пахнущая её персиковым одеколоном, и торт, который Феникс ждал где-то с шестого по пятнадцатое день рождения, пока наконец не смирился с тем, что никто ему ничего печь и покупать не будет. Она опоздала. Эта девушка. Опоздала на двадцать один год. И торт опоздал. Но был потрясающе вкусным. Несмотря на похмелье, Драко ощущал насыщенность вкусов и понимал, что повел себя, как дурак, позволив разочарованию взять вверх. Уйти от девушки, которая старалась дать ему то, что он никогда не имел, и это было очередной победой Кьяры. Победой, что болела ему сильнее пуль. Потому он, слизывая крем с пальцев, набрал Гермиону в первый раз. И звонил целый день, но она была вне зоны. - Да, Феникс, ты не думал, что если тебе не отвечают - это потому, что не хотят слышать? - резко ответила Гермиона, порываясь задать резкое “откуда ты здесь?”. Естественно, он отследил её телефон. От него невозможно было спрятаться. - Я хотела побыть одна. - Это мы уже проходили, и ничем хорошим такая демонстративность не закончилась, - мягко сказал Драко. Гермиона яростно сверкнула глазами, выдергивая руку из его цепких пальцев, которые уже обвили её запястье. - Ты о том случае, когда я единственный вечер решила провести с подругами, а ты тут же снял себе проститутку? - съязвила девушка. Вэл. Кьяра. Кольцо. Пьяный Драко. - Слушай, я знаю, что вчера вспылил и все испортил. Ты старалась. - Вчера, позавчера и неделю назад. Сегодня. Завтра и через год. Ты всегда будешь вспылять. И знаешь что, Феникс? Я не собираюсь к этому привыкать. Как ты не собираешься, видимо, привыкать к нормальным отношениям. - Пожав плечами, Гермиона вздохнула. Еще раз посмотрела на него. Потом посмотрела за спину Драко. - Хочу дракона. - Что? - не понял мужчина. Не любил он это слово, символизирующее его темную сторону и напоминающее, что зло есть в каждом. Кроме Гермионы, естественно. Она все так же была под презумпцией неприкосновенности. - Дракона. Ты же снайпер. Вот и выиграй. Феникс развернулся. И скривился. Перед его глазами был тир. Из тех, где можно было сбивать жестяные банки и за это выиграть какого-то мягкого уродца. Зеленый дракон был самым большим. Драко отрицательно покачал головой и пошел дальше, мягко увлекая Гермиону за собой. - Что не так? - Стрелять - это не развлечение. - Его пули убивали людей. Мишени покрупнее и половчее. К тому же целиться в банки было унизительно. В “Дельте”, если кто-то на учениях промахивался, всегда шутили, что пьяницы в тирах и то лучше стреляют. - Я не беру в руки оружия без потребности. К тому же стрелять в тире для профессионального снайпера все равно, что ювелиру реставрировать пластмассовое украшение. Поехали в магазин, и я куплю тебе дюжину. Всех цветов радуги. - О, прости, что принизила твои способности своими детскими желаниями, - расстроилась Гермиона. Он не позволял ей создать для них ни единого романтичного момента. Даже сейчас. - По потребностям ты тоже не всегда стреляешь. Иначе бы давно уже стал капо, а не тем, кто просто выполняет грязную работу. Драко остановился. - Тебе нужен капо? - медленно, с расстановкой спросил Драко. Настолько серьезно, что Гермиона вдруг сообразила. Если она кивнет, он возьмет свою снайперскую винтовку и пристрелит Тома Реддла. Ведь знала, что может. - Нет. Мне нужен дракон. - Купим. - Кьяре ты тоже отказываешь? - резко спросила Гермиона. Она знала, что это был не тот вопрос, который стоило задавать. Но тот уже предательски сорвался с её губ и повис между ними. Драко среагировал моментально. Не лицом. Руками. Которые обняли её, словно защищая от пуль. Нетипичная реакция. - Она писала тебе? Звонила? Угрожала? - засыпал он её короткими вопросами, не понимая. Неужели та сука добралась до его кэйлин напрямую? - Нет, ты сам зовешь её. Во сне. Что между вами происходит, Драко? - Гермиона задала вопрос куда-то в расстегнутую куртку. Ей было горько. Ужасно. И она хотела мелочь. Дракона в тире. Поступок. Здесь и сейчас. Глупый, нерациональный поступок. Он ведь был снайпером. Почти никогда не снимал оружия. А когда прозвучала просьба от нее взять чертову воздушку, Драко тут же заупрямился. Хоть всего пару недель назад спокойно прострелил коленную чашечку - теперь Гермиона знала - тому парню, что с ней танцевал. - Ты… ты любишь ее? Кьяру? Вы близки? Если это так, я не хочу мешать. И быть той, которая отвлекает тебя от женщины, которая важна. Твоей женщины. - она вскинула голову. Её цепочка смело зазвенела. Гермиона уже была в этой роли. Шлюхи, которая ублажала любимого мужчину, а он ушел ради того, чтобы найти достойную и породистую. - Так говорят в Семье Рен? - Блядь. - Драко разжал объятия. Больше не говоря ни слова, он развернулся, и в первую секунду девушка решила, что он уходит. Навсегда. Но детектив дошел до тира, бросил купюру, взял воздушку и почти не целясь сделал ровно десять выстрелов. Перезаряжая оружие после каждого. И всякий раз, когда он щелкал затвором, сердце Гермионы автоматически пропускало удар. Драко стрелял так быстро, и при этом в нем бурлила такая едва сдерживаемая ярость, что девушка бы не удивилась, если бы дракон, которого ему протянул унылый продавец, оказался бы как решето. Но нет. Он стрелял лишь по банкам. И по её сексуальным желаниям. Вернувшись, Драко протянул ей игрушку. И не успела Гермиона ничего сказать, он, всегда такой скупой на эмоции и не демонстрирующий их на публике, потому что “кэйлин, дома, все дома”, опустился на колено. Девушка судорожно вцепилась в дракона. - Я. Люблю. Только. Тебя. Навсегда. Тебя. Исключительно. Знаешь, ты… ты для меня все. Мне очень нужен был вчерашний вечер, чтобы все осознать. Прости. - Феникс смотрел только на нее. Очнувшись среди ночи среди осколков своего неудавшегося праздника, Драко ел торт и думал, что неожиданно одарен. Всегда думал, что единственная Семья, что у него будет, - это Рены, ведь, блядь, они были связаны кровной местью, но потом, видя, как много Гермиона сделала, выдохнул. И хоть в душе все горело, Феникс сообразил - ничего он не потерял. Не обрел, да. Но и не потерял. У него, у них все еще было возможно. Абсолютно все. Потому он не хотел поддаваться отчаянию. Не хотел больше жить в ожидании пули. Через боль он снова вчера переродился и понял, что хочет еще раз испытать ту радость, что отобрала у него сука Донна. И ещё много радостей. Потому он не отпускал кэйлин. Держал Гермиону взглядом и знал, что это навсегда. Потому достал коробочку и вложил ту в ладони. - Выходи за меня, Гермиона Грейнджер. Выходи. Стань моей женщиной. Казалось, мир, ошарашенный, застыл и почтительно притих. Гермиона сглотнула. Коробочка была та же. А значит кольцо внутри - то, что идеально садилось на её палец - было для нее. Всегда для нее. - Нет. - На секунду она не поняла, что сказала, но, увидев, как Драко с пониманием кивнул, залепетала. - Я не хочу быть твоей женщиной. Потому что мы не Рены. Я буду для тебя кем угодно. Кэйлин, стрекозой, женой или фурией. Любовницей или подругой. Я буду для тебя всем и сразу. Но только не твоей женщиной. Этот этап мы уже прошли. Драко был не силен в отношениях, но даже он понимал, что это - его победа. Его шанс. Его возможность. Потому сняв перчатки - и свою, и её - он бережно надел кольцо и улыбнулся. А потом, не поднимаясь, обнял её за талию. Хвост дурацкого дракона ударил его по голове. - На нас люди смотрят. - Они смотрят на меня, Гермиона. Смотрят и завидуют, что ты у меня есть… Спасибо. Я никогда тебя не подведу. Даю слово… и… кэйлин, ты точно не хочешь, чтобы я был капо, потому что если… - Оставим Тому его скучное бремя. А теперь поднимись и купим сладкую вату. Я хочу это отметить… *** На следующий день - Как не приедешь? - расстроилась Гермиона. Даже постучала пальцем по наушнику, чтобы убедиться, что связь не барахлит. Она надеялась, что ей послышалось. - Но, Феникс… Это же наша помолвка, неужели мир не подождет? - Терпение, кэйлин, - коротко отреагировал Драко, и девушка, открывающая входную дверь, поморщилась. Кажется, он снова был в порту, ведь ветер свистел так, что делал больно даже её ушам. - Отметим завтра. - Завтра на мне не будет белья, на которое я потратила целый день и половину зарплаты, - пригрозила Гермиона. Вздохнула, включая свет. Унылые серые стены этого дома давили на нее. - Ты знаешь, что нам нужно будет сделать ремонт. Впустить жизнь в этот дом. Мужчина только хмыкнул. Подумал, что кольцо на её пальце пробыло всего ночь и день, а фразы стрекозы приобрели бескомпромиссность, которая ему нравилась. Она могла делать что угодно. Красить стены и его. Лишь бы была рядом. Феникс правда не помнил, чтобы предложил Гермионе съехаться, но раз кэйлин уже планировала ремонт - видимо, подобное шло в комплекте с кольцом. Брак. Ключи от дома. Доступ к его счетам. И его сердце. Ему нравилось. Потому что он до сих пор не понял, как вышло так, что Гермиона, ни на секунду не подумав, согласилась броситься в океан без спасательного жилета. Она приняла его кольцо с таким спокойствием, будто паззл сложился. А затем они перепачкались сладкой ватой и шампанским, которое не выпили на его день рождения. Приехали домой и, раздевая друг друга, дошли до кухни. Он достал бутылку, а она… она прицепила на холодильник их фото, сделанное на полароид грустным клоуном за пару долларов. У Драко пошли мурашки. Она, царапая кольцом его звезды на бедре, опустилась на колени и, шепча грязные словечки, ублажала своего “женишка”, а Феникс, потягивая ледяное игристое с горла, смотрел на их фото. На месте, где раньше целый год, висели лишь её снимки, которые пришлось убрать и спрятать. Убрать, спрятать и, как оказалось, заменить ими. Одно фото и две улыбки в смазанном кадре. В ту минуту он положил в копилку обугленной души еще один фантастический момент, который превратится в прекрасное воспоминание. Сколько их кэйлин уже ему подарила? А сколько подарит? Никогда ещё Драко Малфой не захлебывался от предвкушения каждого нового дня. Гермиона, правда, захлебнулась его восторгом, который он, не сдержавшись, бурно выразил ей в рот, но она не выглядела разочарованной. Хохоча, девушка запила страсть шампанским и сказала, что вот так - идеально. Стрекоза была совсем не похожа на ту себя в машине полтора месяца назад, когда он кончил, она подавилась и униженно вытирала лицо. Нет. Гермиона, не поднимаясь, облизнула губы и поманила его к себе. И до утра они там и остались. Влюбленные, безумные, оглушенные и защищенные от всего мира. Оказывается, и его мечты могли сбываться. Для этого стоило лишь изнасиловать свою икону. И жить с этим грехом всю жизнь. - У меня есть для тебя подарок, - примиряюще сказал Драко в трубку в ответ на её обиженное сопение. Представляя, как небольшой, аккуратный нос девушки раздувается от попытки сдержать ярость, он улыбался. - В гостиной на втором этаже. Девушка, успевшая войти в кухню, хмыкнула. Прихватив с собой купленные по дороге апельсины Тарокко, которые она собиралась бессовестно есть в постели, да коробку сладостей, что сама же принесла, поднимаясь по лестнице, достала конфету и простонала прямо Драко в ухо. Она обожала марципаны в шоколаде и с начинкой из сливы в Мадейре. А мужчина на том конце невидимых волн обожал её стоны. Поэтому всем было хорошо. - Фурия. - Да, Феникс, - согласилась Гермиона, заходя в гостиную. Её потрясала красота этого дома. В отличие от её кукольного домишки, здесь было пространство. Весь второй этаж был полон воздуха - та спальня Драко с мансардными окнами в пол, огромная ванная комната и, главное, эта гостиная. Почти пустая, аж до эхо, но с французскими окнами на одну стену. Плавно переходящая в террасу. Впервые попав сюда, Гермиона задала себе два вопроса. Какого черта Феникс почти всегда спал на первом этаже, имея здесь столько пространства, а второй - как снайпер додумался купить себе дом, где почти весь второй этаж был стеклянным. Правда, вся прозрачность была отвернута от города и соседей. По сути, сейчас окна слепо смотрели в темноту и лишь где-то там слабо переливались огни Портленда. На журнальном столике, сдвинутом куда-то в сторону, стояла черная большая коробочка, обтянутая зеленой веревкой. Выглядело уже вызывающе, и Гермиона поежилась. - Там что-то, чтобы я не скучала? - Она на секунду охрипла от предвкушения, пока неспешно разматывала узлы. Сглотнула. Захотела, чтобы Драко сделал это с ней. Стянул её запястье вот этой веревкой. Вмиг от коленей до бедер побежали мурашки. Но Гермиона понимала, что он так не поступит. Где-то там, она все равно была для него жертвой изнасилования. К тому же детектив, живущий в её мужчине, ненавидел связывания. Слишком много сексуальных преступлений было совершенно так. Девушек связывали и имели. Потом убивали. Крышка упала на пол. Улыбаясь, девушка достала из шуршащей белой бумаги небольшой ярко-розовый вибратор с длинным хвостиком. Такие игрушки в виде китов она уже видела, но поскольку у нее подобная модель - не в виде животного, правда - уже была, то девушка не покупала. - Ммм, хочешь закрытый обзор? - промурлыкала Гермиона в трубку. Окинула взглядом комнату, благодаря Драко, что хоть кресло здесь есть. - Могу записать тебе свои впечатления и начну прямо сейчас, но я бы предпочла царапать обивку кресла, кончая, пока ты, сидя на полу, регулировал бы интенсивность, а потом, выдернув бы эту штуку за хвостик, трахнул бы меня. А мог бы и не вытаскивать, знаешь. Анальный секс с тобой, да ещё и с таким спецэффектом мог быть бы волшебным, правда, Драко? У нас его, кстати, так давно не было. Ты такой хороший мальчик в последнее время. Хороший уставший мальчик. Как жаль, что ты занят и тебе придется только слушать. Она покачивала кита за хвостик. Видела, что в коробке лежит ещё персиковая смазка. И пыталась представить Драко Малфоя в секс-шопе, выбирающего ей - “вот тот вибратор, пожалуйста, цвета фуксии”. Наверное, неповторимое было зрелище. - Раздевайся. Я все увижу, - сказал Феникс невозмутимо, и Гермиона уронила кита обратно в коробку. Открыв рот, покрутила головой. Ничего подобного на камеры она на увидела. А потом развернулась к террасе, за которой начиналась ночь и пустота. - Ты у меня, как на ладони, кэйлин. Всегда знал, что эти окна в пол мне пригодятся. - Драко? - переспросила она. - Где ты? - Метрах в восьмиста от тебя. Чуть выше. - Что? - Раздевайся, - повторил мужчина. Но она продолжала стоять и смотреть в темноту. Сердце Гермионы запрыгало, поскольку девушка сообразила. Он наблюдает не через скрытые камеры. Или даже бинокль, нет. Этот снайпер лежит где-то на крыше того небольшого бизнес-центра, расположенного через пустырь и квартал, и наблюдает за ней в прицел. - Ты же хотела мужчину с оружием? - О Мой Бог, - прошептала она. От одной фантазии - Драко, снайперская винтовка, крыша - она загорелась так, что смазка уже была лишней. - Сумасшедший. Значит, я твоя мишень? Секунду и словно в подтверждении слов на ней запрыгала красная точка. - И что я выиграю, если ты будешь доволен? - Ты, кажется, хотела дракона? - вкрадчиво спросил Драко. А затем повторил чуть менее терпеливо свой приказ. Теперь “раздевайся” звучало с рычащими нотками. Приказ, который хотелось выполнить не сразу. Обожающая дразнить свое чудище Гермиона подошла к окну. Неспешно сняла черный гольф. Покрутилась, позволяя ему изучить себя, а затем задернула шторы. Погасив свет, она расхохоталась. - А теперь представь, как я снимаю юбку и остаюсь в этом невинном персиковом комплекте, - почти пропела она, теряя одежду и садясь в кресло. - Как перекидываю ноги через ручку и устраиваюсь поудобней. Девушка улыбалась, представляя, как он бесится, ведь молчание от Драко всегда было плохим знаком, но секунду - и шторы распахнулись сами собой. А свет, брызнувший с лампочек, ослепил Гермиону до миодезопсии. - Родная. Ну с кем ты пытаешься играть? - Он почти мурчал ей в ухо, и Гермиона застыла. Никогда не слышала, как урчат леопарды. - Может, стены выкрашены не в тот цвет, и я не имел времени купить нужное количество чашек, но технологию умный дом поставить додумался. - Вот для каких целей, да? - Возможно. Так на чем мы остановились? Гермиона, будешь непослушной, я выстрелю, - пообещал Драко. В ответ она лишь рассмеялась с тихим “блефуешь”, а через секунду ахнула. Миг - и сквозь стекло, покрыв то парочкой трещин, влетела пуля, вдребезги рассыпавшая стул на щепки. - Нет, не блефую. И не хмурься. Ты все равно хотела ремонт. Заодно и окна поменяем. Не волнуйся, они вообще почти пуленепробиваемые. Если не знать, куда стрелять. - Он говорил спокойно, а адреналин застучал в крови Гермионы. Такого с ней не происходило никогда. Драко выстрелил. Выстрелил рядом с ней. И довольно урчал дальше. Девушка поднялась. - Что ты видишь, Феникс? Мужчина улыбнулся, изучая её сквозь качественную оптику. Она была обманчиво близко. Её голос в его наушниках. Её тело под прицелом. Её сердцебиение у него под кожей. Он видел, что она красива. Что спокойна. Что прекрасна. Что любима. Очень-очень любима им. - Что ты не голая. - А я тебя не вижу. Это нечестно. Каков ты? Расскажи мне? - Гольф и джинсы. На полу, - просто ответил Драко. Гермиона покачала головой, спуская бретельку. Её лифчик был расшит зелеными цветами. Потрясающе невинное зрелище. Пока она не стала ласкать свою грудь сквозь ткань. - Перчатки? - Да. - Кожаные? - Да? - Не снимай их, когда придешь, хорошо? Хочу, чтобы ты ласкал меня в них. Это ужасно возбуждает. Ты ужасно возбуждаешь. Драко слышал, что шепчут её губы, накрашенные непривычно скромным нюдом. Видел, как те шевелятся. Но смысл был очень любопытен. Он знал, что Гермиона плохая девочка, но не понимал до этой минуты, что был причиной этой похоти. Причиной, по которой она горела. И это обезоруживало снайпера, прижимающегося щекой к своей CheyTac. Предназначенная для борьбы с живой силой на больших дистанциях, она подчинялась не каждому снайперу. В “Дельте” обуздать её характер могли лишь двое - он и Художник. Им хорошо давалась стрельба до двух тысяч метров, они умели выжимать из этого прекрасного оружия максимум. И тем забавнее было то, что он пользовался своими навыками просто затем, чтобы впечатлить девушку. И не ощущал дискомфорта. Наоборот наслаждался великолепным зрелищем. Как она - его невеста - плавно двигается под музыку, которую слышала только в голове. Как снимает белье, как делает обороты, как бесстыже наслаждается своим телом, касаясь того и шепча: - Хочу, чтобы это делали твои руки, Феникс. В перчатках. Чтобы они исследовали меня здесь, - она лениво пробежалась пальцами по плечам, - здесь, - снова коснулась груди, а затем они оба задержали дыхание. Разделенные восьмьюстами метрами и высоток Феникс и Фурия синхронно не дышали. Пока она не опустилась в кресло, опираясь на ручку и упираясь коленями во вторую. - И здесь, да. Я хочу, чтобы ты был здесь. Её ладонь - без подаренной игрушки - скользнула между коленей. Драко зарычал в ухо. Так зло, что Гермиона почти почувствовала его напряжение. Он ничего не видел. - Как ты мне там нужен, - подначивая его, промурлыкала она. Секунду - и пальцы очутились во рту, а затем снова скользнули снизу. Пара круговых движений не снимало напряжения, но пока Гермиона стремилась лишь затянуть потуже все узлы - и свои, и Драко. Пуля просвистела совсем близко. Гермиона даже не вздрогнула. - Да. Еще, - выдохнула она, - хочу тебя опасным. Знаешь, отчего у меня мурашки? От фантазии, как ты лежишь там, на крыше. Как коротко дышишь, чувствуя ветер. Как напряжены твои руки. Как сужены глаза. Как ты пахнешь оружием. Ох. Драко. Мужчина улыбался. Она ласкала себя, думая о нем. Это было великолепно. Кэйлин хотела его. И он упивался каждым стоном, посвященным только ему. Искренне и без прикрас. Быть настолько в центре чьего-то желания для Драко было ново. Стрекоза не представляла, что дарила ему вот такими фразами. - Я все еще ничего не вижу. - О, ты не все углы обзора просчитал, прости, - она хохотала, а потом очередная пуля застряла в стене. Гермиона вдруг одернула руку, как обожженная, и задумчиво, посасывая палец, посмотрела в темноту, безошибочно угадывая инстинктом влюбленной женщины, где сейчас её сердце. В прицеле отразился серьезный взгляд. - Я не боюсь того, что ты делаешь. Я доверяю тебе, слышишь? Даже если ты подойдешь и приложишь ствол к моему виску, я не вздрогну. Ведь ты никогда не обидишь меня, Феникс. Никогда не ранишь. - Она чуть потянулась, и в её пальцах, согретый теплом любви, что струилась через ладони, очутился один апельсин. Идеально гладкий снаружи и порочно-кровавый внутри. Забавно. Она любила Торокко, а Драко - шоколадные апельсины, как Гермиона выяснила путем нескольких походов в магазин. Обычные почему-то не прижились в их… семье. Новое слово сводило с ума. Семья. Они были семьей. Она, чокнутая девчонка и он, сумасшедший, одичалый снайпер. И, кажется, наступил её черед дать ему то, чего Драко жаждал больше, чем её тело. Доверие. Потому Гермиона, снова приняв свое уютное положение полулежа, вытянула руку над головой и выдохнула: - Стреляй. - Гермиона… - впервые в жизни он испытал сомнение. Не в себе, нет. Не в умении. Не в профессионализме. А в человеке, в котором все это было заложено. Потому что пока она верила, он был грешен перед ней. Он уже успел ранить. - Я приказала стрелять. Зеро, Феникс. Она знала, как снайперов призывали открыть огонь. “Зеро” - и через три секунды те стреляли на поражение. Повторять ей было не нужно. Его рефлексы привыкли подчиняться командам, и Гермиона, по сути, сама нажала на спусковой курок. Драко задержал дыхание. Её рука не дрожала. Рука, на которой сверкало кольцо. Которая обнимала его по ночам. Которая гладила волосы. Которая расстегивала ширинку джинсов. Которая гладила шрамы. Которая просто потянулась однажды к нему, чтобы коснуться и оживить, как Бог вдохнул жизнь в Адама. Она была его всем. Эта девушка и её рука. Потому он подчинился приказу, направляя удар чуть выше. Чтобы не повредить тонкие пальцы. И спустя еще 1,47 секунд апельсин разлетелся во все стороны, покрывая Гермиону, а пуля, прошедшая чуть выше центра фрукта, навсегда застряла в стене. - Спасибо, - облизывая пальцы, расхохоталась Гермиона. - Я кончила. “Спасибо, я тоже”, - подумал мужчина, у которого адреналин еще стучал в висках, смешиваясь с кортизолом, чтобы устроить взрыв в голове. А она просто смеялась. Одарившая его доверием, смеялась и была порочна, как Лилит вся в алом, словно в крови, хоть для него она была божеством. Под презумпцией неприкосновенности. - А теперь, когда мы оба немного утолили жажду, давай испытаем твои игрушку, - она дернула кита за хвостик и вытащила из коробки. Не стала пользоваться смазкой, но неспешно облизала его, как минуту назад облизывала пальцы. Драко едва не застонал. А потом застонала она. Включила игрушку и, разведя колени, коснулась клитора. И выдохнула с облегчением, когда вибрирующая поверхность коснулась всего того напряжения, которое копилось в ней. Сглотнула. - Гермиона. - Ммм… - Ты потрясающе выглядишь. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя, - он попробовал выразить то, что ощущает. Объяснить ей, что она сводила его с ума. Ведь по правде, Феникс впервые за кем-то пристально наблюдал в прицел. Его не раз пытались соблазнить, как всех снайперов. Но его прицел находил всегда жертву, а не мастурбирующую на пару этажей выше девицу. А сейчас он весь был поглощен ею. Своей невестой. И больше всего ему нравилось видеть, как в процессе тускло переливалось кольцо. Как его знак, метка, непреложный обет, клятва верности и восхищения. - Черт. Ещё. Ну же. - Твои пули тут не действуют, да? - Она дразняще опустила игрушку ниже, поскольку и сама начала задыхаться, а кончить спустя минуту на минимальной скорости ей хотелось меньше всего. Их веселье только начиналось. Слегка позволила вибратору - едва ощутимо - зацепить стенки влагалища, но не впустила тот в себя. - Ничего не действует. Да? Не можешь управлять вещами на расстоянии, Драко, что такое? Функция “умный дом” не предусмотрела контроль вибратора? Что ж, скажи “Акцио”, вдруг поможет. - Что сказать? - Акцио, - повторила Гермиона. - Зеро, - ухмыльнулся Драко, и она рассмеялась. Что-что, а огня дать могла. Потому толкнула игрушку в себя. Слегка напряглась. Несмотря на возбуждение, она ненавидела этот первый момент, когда тело рефлекторно хотело вытолкнуть вибратор, все внутри напрягалось и делало больно. Но потом она приняла удобную позу. Оставив лишь хвостик, Гермиона убрала руки и расслабилась. Выгнулась так, что теперь её роскошные волосы подметали пол. Выражая свой восторг, он выпустил пару пуль. Те просвистели так близко, что Гермиона ощутила жар, исходящий от них. Она понимала его язык. Потому что послала воздушный поцелуй, глядя на него вверх ногами. С закрытыми глазами. Лаская свою грудь. Сгорая. Задыхаясь. - Смени темп, - приказал он, но упрямая девчонка покачала головой. И тут Дракон нажал на другую кнопку. Гермиона охнула и застонала громче. Дернулась, чтобы за хвостик вытащить из себя выбратор, но тон Драко заставил её оцепенеть. Низкие нотки гипнотизировали. - Подними свои руки так, чтобы я их видел, кисуля. И не прикасайся ни к чему. - Он говорил хрипло. Девушка послушно подняла руки в воздух. - Не смей опускать, пока я не позволю. Драко знал, что времени немного. Она была не бойцом, потому поза была неудобной и руки скоро начнут затекать. Но в этом было некое преимущество. Чем неудобно ей было, тем медленнее кэйлин будет кончать. И хмыкнув, он изменил интенсивность вибрации еще. - Феникс, - она была даже возмущена. Тем, как он провел её. Тем, что забыла о дистанционном управлении такими игрушками. Тем, как мужчина легко игрался её телом. - О, да, пожалуйста, выстрели ещё раз. Хочу кончить под звук пуль, что дырявят стены. - Чокнутая. - Твоя, - напомнила она ему и задохнулась от шума. Жадно втягивала через нос запах пороха и извивалась, стараясь занять положение, в котором вибрации бы меньше её заводили. Выходило плохо. - Можешь опустить руки. Нет, детка, не на грудь. Ниже. Ниже. Еще ниже. Отлично. Мне нравится, как ты себя ласкаешь. - Я не продержусь долго, - она знала, как опасно это делать. Но выполняла все, что он говорил. Пальцы увлажнились. Ей пришлось сжаться, чтобы от возбуждения не вытолкнуть из себя вибратор, который мог в любую секунду оборвать наслаждение. На радость Драко она захлебывалась от стонов. - Убери руки. - Но… - Убери я сказал, - рявкнул он, - убери руки за голову. - Боже, - простонала она, а потом вдруг оглохла, потому что игрушка внутри затихла. За секунду до того, как её мир должен был взорваться. - Что за хрень? - Терпение - это благодетель, - рассмеялся Драко. - Тссс, не двигайся. Не смей шевелиться. Дай пульсу прийти в себя, а телу… - Я хочу кончить. - Кончишь, когда я позволю. Дыши, родная, дыши. Вдох - выдох, вдох - выдох. Давай со мной, - и как когда-то в торговом центре, он боролся. Теперь не с паникой. С возбуждением. И Гермиона потихоньку успокаивалась, хоть от злости беспомощно царапала пол, поскольку могла выгнуться и достать до него. Фурия с когтями, но не нарушающая приказ, чтобы не испортить игру. Это было горячо. - Все хорошо. Просто будь послушной. И я позволю тебе это сделать. Знаешь, сколько терпел я, любуясь тобой? Она думала, что Драко говорит о том периоде, когда она пыталась соблазнить его. - Всю свою жизнь, Гермиона, - хмыкнул Феникс, не забывший, как скулил по ней в душе и собственная рука не приносила облегчения. Как кусал губы, когда видел новые уведомления о её постах. Как дрочил во время дежурства в машине, если она вела прямой эфир. Как задыхался в баре. А теперь едва дышала она. В ожидание, пока ей будет позволено поймать оргазм. Подчинение, но абсолютно добровольное. Не такое, как у маньяков, насилующих покорных женщин, потому что те надеялись выжить. Гермиона была податливой, потому что хотела. Была достаточно сильна, чтобы позволить себе подчиниться ему. И за это он её обожал. - Надеюсь, мне придется ждать меньше и…. охххх, да. Да, да, дааааа, - она судорожно вздохнула, ощутив внутри слабую вибрацию, тут же нарушающую покой. И тяжелое дыхание Драко. Ему нравилось. Ей тоже, черт бы все это побрал. - Прошу. Чуть сильнее. И еще немного. Дьявол, как хорошо. Она была покорна в его дистанционных руках. Покорна и восхитительна. Но не успела расслабиться, как дверь тихо скрипнула, и Феникс, тенью скользнувший в хаос, очутился рядом. Гермиона даже не вздрогнула. Она чувствовала, что мужчина не зря дал ей эту передышку. Чтобы успеть перегруппироваться и сменить позицию. Понадеялась, что следующей его локацией будет она. - Иди ко мне, иди же ко мне, - обнимая его за шею, девушка потянула Феникса на себя, жадно впиваясь ему в губы поцелуем. Он пах ветром, высотой и порохом. Его руки в перчатках зашарили по её обнаженному телу. Её пальцы нетерпеливо задирали гольф, а затем расстегивали ширинку. - Нет времени на прелюдии. Все потом. Давай. Ну же. Она была щедрее, потому что не заставляла ждать. Да и он ждал её слишком много времени. Потому пара забыла о терпении, предпочитая быть грешными. Мужчина уже потянулся было к хвостику, и Гермиона напряглась, приготовившись к секундной боли, но Драко покачал головой. Лишь изменил скорость и пальцами коснулся клитора. А сам окинул все жадным взглядом. - Пожалуй, оставим его в тебе. Мне найдется место. Ты вроде жаловалась, что давно не было анального секса? - Черт бы тебя побрал… - от предвкушения у нее загорелись глаза, но потом она вдруг сомкнула колени. Её тело чуть вздрогнуло. Казалось, вибрация, что внутри передалась даже в кончики пальцев и корни волос. Она вся источала наслаждение. - Я привыкла, что сначала там должен побывать твой язык. Хочу, чтобы ты трахнул меня им. Мужчина низко рассмеялся, и от одного его зловещего смеха у неё пальцы на ногах поджались. Драко, наклонившись, поцеловал её колено и уменьшил интенсивность вибраций. - Всему свое время, кэйлин. Ты получишь все, но ты меня слишком раздразнила. - Казалось, пламя, что пожирало Неметон на спине и обвивало руки, полностью обхватило Драко. Он потерся головкой о клитор и усмехнулся. - Когда я с тобой закончу, то вылижу каждый миллиметр твоего тела, включая самые сладкие места, но для начала, я хочу поиметь тебя во все возможные отверстия и начнем мы… хм… дай подумать. Да. - Драко вдруг незаметно переместился. Она обожала то, как он двигался. Со скоростью хищника. Миг - и его колено уже было на кресле, а вся его массивная фигура возвышалась над ней. Ладони Драко оперлись о ручку и спину кресла. Вены вздулись. Гермиона коснулась пальцами его бедер, согревая руки о звезды. Или обжигая их. - Хорошо, кисуля моя, да, для начала используй рот. А потом опустимся ниже. Девушка с готовностью разжала губы, принимая его. Сегодня Феникс был другим. Дерзким, зловещим, опасным и до дьявола влюбленным. Коктейль, который сводил с ума. А потом он нажал на кнопку, и вибрации в её теле зажужжали с тройной силой. - Вот так, кэйлин, - Драко бережно убрал волосы с лица Гермионы, чтобы лучше видеть её. - Вот теперь можешь кончить, ублажая меня. Теперь можно. Будь хорошей девочкой… *** Несколько недель спустя. 17 ноября (неделя до Дня Благодарения) - Где ты была? - резко спросил Драко, когда девушка вошла в ванную. Приехавший домой под утро, он не застал её в их постели. Зато теперь она впорхнула без предупреждения и поцеловала его щеку, которую он тщательно побрил. Потерлась носом о гладкую кожу. - Наконец-то не колется, - промурлыкала кэйлин, не обращая внимания на грозный тон. Он мог слегка рычать, но это Гермиону не пугало. - Я ездила в кофейню, чтобы привезти нам кедровый капучино к завтраку. Вот и весь секрет. - В шикарном виде ты ездишь в кофейню, - искренне восхитился Драко. Несмотря на то, что часы показывали полвосьмого, Фурия действительно выглядела великолепно в черных скинни и гольфе. Она теперь все время их носила. Гольфы. Разных оттенков, но всегда гольфы. Будто подчеркивая, чья она. Черный шел ей больше всего. К опасным стрелкам и алой помаде - самое оно. Фурия. Какой же порой она была Фурией. Драко завороженно смотрел, а потом его глаза полыхнули. - В смысле, ездила? У тебя прав нет. - Ты же дежурил на полицейской машине, а ключи от своей неосторожно бросил, - она была сама невинность, от которой пахло кофе. А потом вдруг обратила внимание на свежий, достаточной глубокий порез на плече у Драко. Наспех заклеенный. И тут же нахмурилась. - А вот этого вчера не было. - Санди - городишко неприятный, - поморщился Драко, - ерунда. - Ерунда, говоришь? - Девушка странно повторила. Тряхнула головой. Цепочка весело зазвенела. - Ладно, давай я тебе помогу. Позволь мне. Её пальцы требовательно погладили запястья, и Драко нехотя уступил ей свою опасную бритву. Обычно Гермиона ограничивалась тем, что сидела на стиральной машинке и пристально наблюдала за каждым его движением. Однажды, пока он брился, расшалившаяся кэйлин скользнула пальцами между ног, говоря, что её это дико возбуждает - острое лезвие и то, как он с ним управляется, и Феникс посчитал чудом то, что не порезался, ведь пожирал её в зеркале глазами. Сейчас она видимо решила выйти на другой уровень, и Драко позволил ей это, слегка задирая подбородок. Не подставляя шею под лезвие, лишь тот участок, где осталась пена. И Гермиона делала плавные, тщательные движения. - Так что случилось в Санди? - мягко спросила она. Снизу-вверх. Лезвие, чуть прижатое, скользило снизу-вверх. - Ммм, неопытные реджиме. Забудь. - В Санди даже дети ходят в бронежилетах, а ты, значит, бессмертный? - промурлыкала Гермиона. Снова снизу-вверх. Аккуратно. Бережно. И дико сексуально. Он видел с лезвием - не таким, конечно - другую женщину, но та несла лишь смерть. Кэйлин же - заботу. - Снова отстирывать твой гольф от крови. И штаны. - На штаны не попало. - Попало, - чуть настойчивей сказала Гермиона, а в следующую секунду Драко ощутил боль. Расслабившись под её ладонями, он утратил бдительность и пропустил ту долю секунды, в которую стрекоза спокойно полоснула его по плечу, и кровь брызнула ей на пальцы и на его серые, домашные штаны. А опасная бритва очутилась у него на шее. Прижатая сильнее, чем нужно. - Это был предупредительный в воздух, Феникс. В следующий раз перережу тебе горло, раз ты так ищешь смерти. Хочешь шрам - я организую. Её глаза пылали яростью за его глупую неосторожность и неумение беречь себя. В то же время она страшилась его реакции, но Драко только опустил руки и обнял её за талию. Очень мягко. Лицо мужчины не исказила ярость. Он улыбался. Потому что этот поступок был ему понятен. Защита болью. Гермиона пыталась причинить ему вред, чтобы он был осторожен. Ничего, кроме заботы, в её порыве не было. Потому Малфой даже бровью не повел. - Ты не такая, Гермиона. Не такая, как я, - тихо сказал он. Сглотнул. Лезвие лишь сильнее впилось в кожу. А Драко смотрел в кленовые глаза и видел там боль в разы сильнее, что она ему причина. Боль и ужас потери. - Мои руки несут только смерть. Но ты - лучше. Ты намного лучше. - Ты совсем не знаешь, на что я способна, - горько ответила девушка. Малфой покачал головой. Его не смущало стоять со смертью у горла. - Знаю. На заботу, ласку и немного разврата. Ты лучше меня. Нет. Ты лучше всех на этой земле с начала времен. Опусти бритву. Хватит в нашей семье одного ублюдка. Её рука задрожала и разжала пальцы. Металл тихо звякнул о пол. Девушка прикусила губу, не зная, как действовать дальше. Зато Драко знал. Как ни в чем не бывало он отклеил пластырь с ночной раны и посмотрел на свою стрекозу. - Теперь нужно обработать оба пореза. Поможешь? Он понимал, что нужно показать - вспышка прощена и доверия Гермиона не лишена. Потому подпускал её запредельно близко. К своим слабостям. И умная девушка, все сообразив, просияла. И была бережна, стирая кровь и обеззараживая порезы, пока Драко покорно сидел на бортике ванной. - Но я не хочу заклеивать твои раны. Хочу, чтобы их не было, - прошептала она, закончив. - Приказ принял, кэйлин. Сделаю все возможное, - серьезно ответил Драко. Он пил кофе и улыбался. Оглушенный счастьем, не заметил, что ему в телефон пришло сообщение от Кьяры. С приглашением - точнее бескомпромиссным приказом - явиться к ней на аудиенцию накануне Для Благодарения. Счастливый в своем неведении Феникс пил кофе, вылавливая губами кедровые орехи, а Гермиона улыбалась в ответ. Спустя час её ждал Мао. А значит, спустя час и тридцать минут Драко будет свободен от Кьяры. Она не знала, будет ли свободна она, но грех перед Фениксом будет искуплен. - Драко. - Что? - Ты - не ублюдок. Ты - потрясающий… *** Знаете, я так давно мечтала рассказать кто ж подстрелил Художника (любимый эпизод Энда) на улице Вашингтона много лет назад, что ради этого создала Феникса :) За графиком выхода глав следите в телеграмм канале (ссылка в профиле)