Грасс-Вэлли. Глубокая ночь. Подвал Вааса.
В голове гудел целый оркестр органов, переливающийся, словно в лавовой лампе, но эта мешанина не напоминала ничего из случившегося до. Она была абсолютно неповторима и единственна в своём роде. Ни мыслей, ни чувств, просто животное желание выжить во время того, когда тело уже не слушается, а красные круги перед глазами становятся одной непреодолимой сплошной. Это взлётная полоса к Богу, чтоб его. Человеческий организм очень хрупкий и доказать это легче лёгкого, нет необходимости даже вводить под кожу личинку пурпурного червя или бить стулом по хребту. Нужно всего-то полканистры обычной питьевой воды, количества которой хватило бы на неделю для небольшой семьи в Африке; а, ну и подождать несколько минут. У всех людей определённо разные пороки и приоритеты… — Ы олоох? блть Джнснос? - Звучит, как из какого-то инопланетного ведра, глухо и с явным рядом намерений. Но вот только всё бестолку. Речь лейтенанта превращается в бесцельную браваду и это весьма логично. Вот, например, представьте: стоит человек и в голубя дохлого палкой тычет, приговаривая, как тот достал на подоконник его срать. В его мире это может и логично. Но что может ответить голубь? Да по сути - ничего. Дохлятина палке не конкурент, только опарыши внутри трупика могут возмутиться, что их так нагло кто-то прервал. Ситуация в подвале обстояла аналогичная, патовая и абсурдная. — Джсон? Эй! - Следует вторая, более раздражённая попытка поговорить, но усилия также уходят в молоко. Броди лишь громко булькает вместо ответов, давая понять, что, оказывается, великого и ужасного лейтенанта можно игнорировать. Не со зла. По стечению обстоятельств. Красная тряпка при дыхании слегка приподнимается на лице, скрывая мимику подозреваемого, и Ваас, наконец, стягивает её, не выдерживая. Это действительно было нужно, им обоим. В особенности умирающему Джейсону. Он даже поблагодарил бы, но лёгкие по прежнему саднило. Их функции свелись до единичной способности косплеить дорожную флягу, вода в которой громко хлопала о стенки. Рубашка, Ваас, подвал, смерть… Глаза и так жгло водой, а теперь, вдобавок, к этому присоединился ещё и свет висящей под потолком лампочки. Ничего сулящего спокойствия. Сквозь боль Броди с усилием приоткрыл глаз. Проявленные действия - это не рука помощи со стороны лейтенанта, и даже не сантименты. Монтенегро бы ни в коем случае не сжалился, снимая ткань. Он просто любил притворяться натуралистом: наблюдать чужую грязь, то как она кипит в людях, как вываливается наружу, как рассасывается, благодаря его прекрасным, ни на что не похожим, методикам. Она сама по себе ничто, просто есть. Но с определённым подходом, лаской, нет ничего изящней грязи. Любое проявление - чистое совершенство, искусство для творца. Броди лихорадило, организм продолжал бороться за жизнь на бурлящих дефинитивных выхлопах. В тусклых зрачках стояло понимание скорой отключки. — Не пс-пать Рбоди! Ваас наклонился совсем близко к чужому лицу, при том крепко надавливая на грудь ладонями. Ты у меня так не подохнешь! - читалось в глубине диких, зелёных, как сельвы, глаз. Было в них что-то такое, неподвластное обычному городскому полицейскому. Словно дикое животное под старость лет поместили в зоопарк. Джейсон изо всех сил наморщил лоб, чтобы легче было всмотреться и понять, с чем же он имеет дело, но ни один мускул лица не дрогнул. Душа явственно решила покинуть свою телесную оболочку. И вот она, мгла… К синеющим губам властно прижались чужие, но парень никак не среагировал, продолжая медленно переправляться по Стиксу в глубине своих внутренностей. Последней его мыслью было то, что Ваас - пожиратель душ. И это именно то слово, он их прямо ЖРЁТ, точно пылесос высасывает, тянет, аки свежесваренную карамель, смакует. Он явно не настоящий полицейский и никогда им не был. Это всё только оболочка человека, которую натянул поверх своего истинного метафизического тела инопланетный мутант-убийца. И нахуй тогда даже что-то пытаться в этом мире? Рядом с такими на одной планете, в одной стране, городе... Городе, где тебя могут затащить куда угодно, когда угодно, ещё прикарманить при этом исподтишка права на жизнь? Нахуй? Ведь и вправду хорошая взятка. Монтенегро на короткой ноге с дьяволом. Нажим, второй и смерть разорвала свои объятия. Глаза парня неестественно распахнулись, да с такой резкостью, что Джейсон резко содрогнулся от далеко не деликатного напора на грудную клетку. Фосфены в зрачках замельтешили в разные стороны. Боль, только боль прожигала насквозь всё туловище от кончиков пальцев ног до макушки. Ощущение было, что в попытке откачать, Монтенегро сломал ему несколько рёбер. — Вдох. Выдох. - Мокро шепчет Ваас прямо в губы и Джейсон кашляет, глубоко и порывисто, отхаркивая воду в разные стороны, уподобившись сломанному фонтанчику. Вслед за ней брызгают уже слёзы. Мозг отказывается воспринимать происходящее. Его только что вернули назад, прямо из преисподни в ад? Искусственное дыхание с предполагаемым убийцей? Фетиш или прикол? Что это вообще было… больше никогда не целовать… Жидкость попадает на лейтенанта, обдавая его лицо прохладой не самой свежей воды. Влага попадает на ирокез и тут же капает обратно на Джейсона. Парень краснеет и дёргается всем телом. Червяк. Червяк, вылезший из земли под дождь, чтобы почувствовать то, что даже не вспомнит. Ради мнимой радости, чтобы задохнуться в смрадной луже, без причин и следствия; чтоб его раздавила проезжающая машина или каблук проходящей мимо женщины. Ваас улыбается, не думая, смахивает с губ воду тыльной стороной ладони. Джейсон прекрасен, когда на грани. Прекрасен в своей беспомощности. Мужчина рывком переворачивает мокрую тушу пацана на бок и встаёт. — Дыши, Джейсон, дыши. И он подчиняется, делает медленный вдох. Грудь вздымается, как воздушный шар под струями горячего пара. Ноги мелко дрожат. Он снова жив. Никогда не говори никогда - так учил его старший брат. Теперь, под тихий хохот Монтенегро, это звучало в голове не хуже болезненной издёвки. Лучше бы я умер… — Если бы, предположим, мы были сейчас в Сербии, её коренными жителями. - Начал мужчина. - то я бы, безусловно, поговорил с тобой о прошедшем дне, задорно потрепал тебя по плечу… - Он провёл по боку Джейсона рукой, словно тот был старым фортепиано. - А уже потом попросил сознаться в твоих проколах. Но… - Лейтенант резко остановил руку между лопаток, улавливая бешеный стук мальчишеского сердца. Его лицо озарила улыбка. - Но мы здесь, Джейсон. - Прозвучало до жути мягко, словно мужчина хотел пригласить его на второе свидание, а не ощупывал почти окачурившееся туловище. - Вставай. Я не буду просить дважды. Повсюду был холод. Холод пола, холод ненавистного голоса и уже почти мёртвые, собственные глаза. Джейсон развернулся, не замечая перекручивающуюся на себе футболку, которую словно выжимали вместе с содержимым, и продолжил тупо смотреть вперёд, тихо бýхая водой внутри влажных лёгких. Он понимал, что за неповиновение будет что-то посуровее и понимал, что второй такой раз может не пережить вовсе, но ослабевшее тело просто не давало возможности приподняться даже на локте. В углу что-то хлопнуло, никто не повернул голову. Всё внимание было приковано к подозреваемому, к его действиям. А Джейсон старался даже не думать. Дальнейшее слишком сильно будоражило полушария, а в нынешнем состоянии, когда их пошатало будто лотерейные шарики в мешалке, всё было чревато. С него за сегодня однозначно хватало дерьма. Пыл охладили. — Джей, сядь обратно на стул, ладно? - Мужчина поставил перед ним предмет мебели и незначительно облокотился на его спинку, так, будто представлял на её месте определённо другие вещи. Тон заметно смягчился, но в добренький контакт он вступать больше не желал. Броди ясно понял его завуалированную угрозу. Вот именно так он и мимикрирует. Притворяется понимающим дядей, который всего-то хочет поговорить по душам, правда, в своём бункере. Охранники в углу выступают лишь в роли декорации, да. Горстка торшеров с блошиного рынка. Ничего подозрительного и страшного, совсем. Джейсон скорчил гримасу боли и его стошнило остатками воды. — Hijo de puta! У меня такими темпами размокнет обувь! Ты что, этого хочешь? - Ваас подошёл, наклонился и почти мягко поднял голову парня за подбородок. - Ну, посмотри на себя! - Он искренне удивился, глядя словно насквозь, но Джейсона это не напрягло. Больше вызвало даже интерес. Особенно то, что не спрашивая, Ваас вытер его лицо своей рубашкой. - Ну вот! Теперь как новенький. А, и Гарри, дай мне ключи! - Тон повысился и подсуетившийся коп справа протянул лейтенанту желаемое. Он выглядел как большая и суровая жаба, которая кроме как прыгать по ведру ничего больше не могла. Жабы конечно могут напугать, есть и предпосылки и причины. Для этого явления и своё определение придумали - буфонофобия. Для ярлыка людей, что просто боятся мерзких склизких тварей. Но опять же не учитывают, что самых неприятных из них люди подпускают не то что в свой дом, а в свой внутренний мир. Даже говорят - "на, руководи мной и моим образом жизни, давай", а этим того только и надо! Броди свёл брови и попытался сесть, но увы, попытка не увенчалась. Ваас снова отвернул его лицом от себя и стал копошиться над затёкшими запястьями. — Что ты… Наручники отстегнулись, а с ними и последние ожидания чего-то адекватного полетели в тартарары. Джейсон медленно развернулся. Жесты доброй воли от Монтенегро пугали его до усёра. Лучше бы он его отпиздил дубинкой, и то выглядело бы более человечно, чем отпускать, чтоб потом выстрелить в спину. Комната словно темнела в моменте, будто в керосинке заканчивалось горючее. Тени расползались по стенам кровожадными змеями. Вода слышно стекала по стоку. Джейсон сглотнул. Он затылком чувствовал укоризну во взгляде охраны, то, как они словно падальщики ждали пока грозный хищник отойдёт уже от своей добычи. Стало не по себе ещё больше. Эти истуканы острова пасхи вызывали ощущение какой-то осатанелой секты. Он много читал про убийц и полицию, но чтобы так. Джейсон задумался и не заметил, как лейтенант поднял его за подмышки, словно плюшевую игрушку за которой не уследил. Веса за пару часов в почти двухметровом увальне не убавилось, но Ваасу это словно не мешало. Зарядка у полицаев нынче своеобразная. — Садись, снимай футболку. Туловище, как мешок навоза повалилось на злосчастный подвальный стул. Тот скрипнул в знак недовольства, но остался стоять на месте. Всё вернулось на круги своя, благо руки уже не были подкнтрольны железным хомутам. Броди непонимающе уставился на начальника положения. Снять что? - Лоб пополам расчертился горизонтальной линией, точно на до и после лоботомии. Холод момента остался лишь внизу, жидко хлюпая ахуем в кроссовках. Всё остальное, выше линии лба - закипело не хуже чем ведьмин котёл. — Что слышал. Делай давай. Я разве вслух сказал? - Джейсон выдохнул и нехотя потянул за край мокрой ткани, исподлобья глядя на лейтенанта, который уже успел отвлечься на “брёвна” на лестнице. Ему, похоже, происходящее особо интересно не было, ведь так или иначе приказ был бы выполнен либо самим подозреваемым, либо через силу с подручными средствами. Это очевидно не первый подобный раз, что и ежу понятно. Броди нервничал. Невооружённым взглядом было заметно, что его потряхивает как девственницу на свидании с уголовником. Да что там, в помещении, казалось, не осталось больше людей верящих в его невиновность. Даже сам подозреваемый не был уверен в чистоте собственной биографии, что играло на руку полиции. Пацан будто всю жизнь лепил маску из глины для таких моментов, но обжечь её так и не успел. Теперь стало поздно. Везде была грязь. — Брайден, сходи наверх, принеси футболку. - Скомандовал Монтенегро, снова возвращаясь глазами на виновника торжества, с которого продолжали стекать капли. - Ух-ты, Джей! Да ты белее свежепроданного фарфора! - Мужчина хохотнул и слегка хлопнул сидящего по плоскому ледяному животу. Жест был странный, а ещё неожиданный. Броди всполошился, но вместо ответа лишь разразился новой порцией около бронхиального кашля и прикрыл рукой солнечное сплетение. — Что ты хочешь? — Ну-ну, успокойся. Только правду и ничего кроме правды. - Он жестом подозвал парней, стоящих возле камеры и они захватили ту с собой. - Вот и ты под объективом, Джес, смотри туда. Такая звезда! - И снова безумная улыбка выползла из под маски мнимого правосудия. Подвох даже искать не нужно. Лейтенант и так один сплошной подвох. Он ловко взял парня за подбородок и повернул к объективу. Мелкая щетина еле ширкнула под пальцами. Джейсон не был против. Он убеждал себя в этом. А ещё в том, что видеть себя в чёрном отражении камеры полуголым - это не странно. На лестнице послышалась возня, а потом туда выкатился Брайден с удлинителем, феном и чёрной футболкой. Вид у него был тот ещё. Фееричный! Прямо-таки счастьем сверкал гадёныш под своей каской. Джейсон это и будучи слепым бы понял. Чего там с рожей - начхать. Главное сам факт - он ожидал чего угодно, но не освежающих СПА процедур после импровизированного душа. — Поможешь себе посушить волосы - быстрее дело пойдёт. Договор? - Мужчина приподнял голову Броди за подбородок, а потом несколько раз самостоятельно ей кивнул. - Во-о-т! Ты схватываешь на лету! Глаза парнишки полезли на лоб. Происходил определённо пиздец, никто даже не пытался это скрыть. Джейсон дёрнулся, резко вырывая собственное лицо из чужих рук, но, не рассчитав силу, в процессе нечаянно порезался о ноготь. Момент, и вот на ранке уже выступила кровь. Царапинка тонкая, как от бумаги, или как после игры с кошкой, на неё даже не сразу обратишь внимание. Но Ваас обратил, с секунду дурацки попялив на собирающуюся каплю. Было ощущение, что что-то в его голове собирало нейроны в рефлексивные воспоминания. Или просто случился некий психический сдвиг. Мужчина наклонился и смачно слизал кровь с щеки, целуя Джейсона в ранку и задержавшись так на непродолжительное время, буквально то, которого хватило подозреваемому чтоб перейти из одной стадии ахуя в другую. Ночь окрашивалась новыми красками снова и снова, хотя непроглядный чёрный давно должен был яро мешать процессу. Всё стало нереально. Парень даже не попытался лишний раз дёргаться прочь, как контуженная собака. Кто знает, что этот ёбнутый ещё соизволит провернуть. Броди сглотнул: — Что ты делаешь? — Когда порежешься, ты разве не первым делом зализываешь рану, м? Это буквально заложено в наших ДНК. Гистатин, слышал? — Свою - да. Ваас улыбнулся. Кровь у этого паразита общества была вкусной. — Не болеешь? Вич, гепатит? - Сострил Джейсон, косясь на мужчину. — Нет. — Теперь да. Лейтенант весело хмыкнул, вспомнив тот доисторический анекдот с клиентами и проституками. Броди хотел было улыбнуться в ответ, но воздержался, понимая, что его мозг просто перестроился под ситуацию. А подыгрывать похитителю лишний раз было не нужно. Слюнка на щеке слегка стянула кожу. Мужчина включил фен. Звуки больше не играли роли. Джейсон слышал лишь свои мысли, в слоу мо говорящие ему о том, что надо валить, пока такая призрачная возможность ещё остаётся. Что будет дальше? Снова допрос или сразу на каторгу? Руки высохли и согрелись, волосы быстро возвращались в прежний вид унитазного ёршка. Неизвестное шло к нему семимильными шагами. Ваас играючи направлял на бурлящую мыслями голову струи еле горячего воздуха, засматриваясь куда-то ещё глубже чем поверхностное волнение и внутренняя паника. Он может ничего и не видел, да и мысли не мог читать, но у Джейсона тряслись поджилки даже от бликов, кинутых из зелёных глаз. Иногда после таких гляделок внутри что-то чесалось и парень громко кашлял. Футболка, которую ему дали, была самой обычной, хлопковой, на два размера больше чем мокрая синяя. Смотрелось слегка аляповато, но по домашнему. Вскоре фен отключился и Броди в один рывок оказался на ногах. Монтенегро поднял его за локоть без лишних просьб и вопросов. Отработанная миллиарды раз цепь действий или качественная импровизация - не суть. Свой эффект действие возымело. Парень пошатнулся, найдя опору лишь в торсе впереди стоящего. А мужчины в шлемах в этот же момент перетащили стул поближе к хромакею и о чём-то защебетали под своими грозными масками. Даже угрожая всему и вся они были похожи на базарных бабок, которые только и могли что пиздеть, передвигать свои зачуханные лавочки и иногда въёбывать кому-то костылём за нарушение их публичной зоны. — Джейсон, ты столько раз был по ту сторону камеры. Думаю, уже скопил достаточно опыта. - Монтенегро не торопясь сопроводил Броди до стула, не упуская момента запечатлеть в памяти как тот испуганно озирается, вновь притворяясь невинным зайчонком на которого напала стая волков. — И что мне делать? - Продолжил парень, так и не убрав руку с торса лейтенанта. Наверное психологи увидели бы в этом подтекст, комплекс. Учли бы предыдущие события и сказали, что защиту подозреваемый ищет в самом сильном звене цепи. Это возможно даже являлось истиной в последней инстанции, но лишь до момента, когда Броди её осознал. Греться на груди у того кто чуть тебя не убил не было в его планах на вечер. — Правильный вопрос, амиго! Сейчас ты под протокол расскажешь про убийство и сокрытие улик на Барбару Родригес, найденную под маменькиным Каламбуром, а также про недавний кислотно щелочной поход в лес, про электрика, сожженного заживо и остальные 29 жертв. А ещё не забудь кратко изложить лично мне про свой сраный трёхдырочный знак, при виде которого уже блевать тянет. Так по твоему должно работать искусство? Вызывать эмоцию? - Мужчина хихикнул, но резко замолчал приложив пальцы к переносице. Положение вещей перестало приносить удовлетворение ещё в момент когда Броди перестал захлёбываться в луже под ногами. Теперь этот напыщенный индюк снова возомнил себя важной пешкой. — Я ничего из этого не делал! Улики, обнаруженные в моём саду ни что иное как фальсификация. Меня подставили когда я убирался на участке. - Парень принял закрытую позу и устремил взгляд на жёлтый свет открытой лампочки накаливания, по уебански вкрученной в потолок. Она освещала только одну часть помещения, пока вторая оставалась в тени. И парень бился об заклад, что чтобы что-то там найти, обязательно пришлось бы тащить фонарик. — Ах, вот как канарейка запела! А в допросной не то пищала. Дай напомню. - Мужчина скорчил недопонимающее лицо в передразнивающей манере и несколько раз повторил: "Нет, я не хотела!" высоким, по его мнению, голосом Джейсона. - И что скажешь? Эту подливу тебе в штаны тоже подложили? Сфальсифицировали эмоцию раскаянья под твоими бледными ладошками, м? О, эрмано. Ты прячешь эрекцию за надетыми шиворот навыворот стрингами, разлупи зенки! Все всё видя-ят! - Ваас всмотрелся в дрожащую губу подозреваемого, а потом без предупреждения хлопнул вдоль его плечей по обе стороны спинки стула с такой силой, что у сидящего руки по швам сделались. Да что там. Даже мужики в проходе зашумели. Пахло жареным. Ваас начинал злиться. Ртутный градусник, потри его сейчас о ирокез, лопнул бы на месте. — Я требую адвоката! - Сквозь зубы процедил Джейсон, складывая руки обратно на груди. Усилий воли ему это стоило дичайших. — Дуглас! Это тебя. Когда видишь перед собой ебанутого полуголого мужика, чьи зелёные глаза готовы поглотить твою душу - ты боишься. Когда на тебя пытаются повесить тридцать три трупа - ты в панике. А когда из-за угла выходит "шкаф" метр на два с противогазом в руке - ты в ужасе. — Не-не, подожди, давайте сначала поговорим! - Вдруг резко воспротивился Джейсон, чьи мозги уже битый час рисовали нейронными сетями слово SOS поверх всех иных мыслей. Здравый рассудок там на удивление ещё трепыхался, но даже с его остатками переть с отвёрткой на броневик в лице кучи оперов было неебически дурной ошибкой. Слово адвокат для них уже звучит как "фас" для бойцовой псины. — Однажды нам попался один уголовник-пловец… - начал Ваас уже в некой удаляющейся проекции. - Вот он хлопот доставил, сука, две канистры… И даже на брыкающегося нацепить противогаз в несколько рук было возможным. Ни бить ни связывать не нужно если вас целый батальон на одного. Джейсон готов был поставить всё на то, что не дольше чем через пять секунд у него случиться тройной инфаркт и два инсульта следом. И пускай весь этот фулхаус потом разгребают медики. Броди был одной большой мышцей, он надувался, пульсировал и стучал чем мог о стул на котором сидел. Слова почти сразу покинули обречённый мозг. Тяга - и в глазах мутнеет, а из тела будто высасывают душу. Секунда - и всё уже как было минуту назад. Потом снова тяга, фосфены, мрак, запотевшие стёкла противогаза не дают выглянуть за пределы маски. Внутри словно один большой сгнивший корж в котором всё пропитано дешёвой резиной. Грудь колет, диафрагма превращается в почти кольцеобразную дугу, тело трясёт, как припадочного эпилептика. Джейсону страшно. Страшнее чем когда либо. В мозгу кончается кислород, он почти теряет сознание, но вот ему снова дают возможность вдохнуть и это снова до ужаса резко. Каждый раз он не может сохранить в себе хотя бы капельку. Ситуация мешает думать, организм запрограммирован на то чтобы выжить любой ценой, поэтому, каждый раз, хватаясь за соломинку - вызывает судороги и ощущение кайфа, быстро сменяющиеся на непереносимую боль от вакуума в лёгких. Эта мука длилась целую вечность. Под конец Джейсон думал, что уже никогда больше не сможет дышать, но опасения не подтвердились. — Ещё раз поговорим, амиго?***
Ваас небрежен, но спокоен. Он тушит сигарету об пол рядом с чужими мокрыми кроссовками и у глаз невольно появляются морщинки. Всё в этом мире каузально: что эффект бабочки, что простое непонимание. Роботизированные люди следуют за компасом внутреннего величия. Их это губит, но эго лишь насыщается. Мужчина встаёт в полный рост и замирает, слегка вдыхая аромат сигарет, оставленный на пальцах. Момент удостоен стать культовым в фильме про маньяков. Градиентная тишина поглощает все витающие в воздухе мысли. Даже мухе на потолке ясно - внутри этого человека тайфун. Его действия - клятва у алтаря, ритуал, после произнесения которого можно выпить любимый виски. Так чертовски невтерпёж, что уже кажется, что пара слов растрёпанного мальчишки может вознести на штатский Олимп. Невозможно нужный Джейсон, что уже несколько раз переродился в чужом подвале. Он новый, у него новые навыки: парень кожей слышит шипение пепла отчётливее, чем летучая мышь разбуженную стрекозу. Он в отчаянии, настолько, что состояние становится осязаемым и всё вокруг теряет смысл. Как прийти к такому не через боль? Есть ли хоть намётки вариантов?.. Наверняка это чувство граничит с нирваной. — Бобби, ручку. А ты - он указал пальцем на стоящего позади мужика с автоматом - метнись за бумагой. Команды оперативникам не окрашивались и малейшей долей вежливости. Ваас лишь улыбался и перекатывался с пятки на носок, будто блаженный ожидал очереди к Иисусу. Окружающее не беспокоило. Все обращения к подчинённым как к шестёркам и не боле. Пресмыкайся и не будешь съеден - читалось в каждом брошенном взгляде. Ты не ты с таким начальником. Даже амбал в насквозь пропитанном болью подвале себя лилипутом почувствует. Вот она действительность, в подтверждение которой Бобби пулей вылетел в люк. — Джейсон, ты их всех убил? - Риторический вопрос для одного и приговор для другого. Лейтенант умеет окрашивать слова лишь в страх, в красный. Он носит это клеймо на груди. Рубашка на работе, майка дома, и то и то - красное. Кадмиевая кровь, кровь на руках преступников. Это по своему заряжает, даёт цель, разжигает внутренний огонь борьбы с уголовниками. Окрашивает в боль методики используемые на них. Он испытатель, все вокруг - белые мышки. Это вошло в привычку и стало моделью поведения.***
Джейсон начал не сначала. Вся история, любезно данная ему в руки так и не смогла устаканиться в голове. Мысли, места и действия путались, но он усиленно старался над пересказом, как учила его мама. В школе часто задавали подобное. Прочтите параграф - перескажите своими словами. Вот этим он и занимался. Пересказывал, иногда путаясь в показаниях, а от того, пытаясь додумать, как дело обстояло на самом деле. Это создавало иллюзию присутствия и правдоподобности, так как проверить почти ничего уже было нельзя. Убийца не прятал тел и не создавал сложных ситуаций, словно готовясь к тому, что его сможет подменить любой. На каждом произнесённом из уст парнишки признанием Ваас готов был плясать и взрывать по хлопушке. И если бы ему-таки это удалось, весь пол бы был похож на аляповатый абстрактный ковёр. Рождественские магазины обогатились бы до наступления праздников, а оперативники надели б зеленые колпаки. Победа века! Камера не уставала записывать, а Джейсон был готов расплакаться в любой момент. Он собственноручно рыл себе могилу, подписывал смертный приговор от рук правосудия в которое верил несколько долгих лет жизни. Нас убивает то что мы любим, но тут он даже не успел полюбить. Хоть никогда и не романтизировал маньяков, болел за добро во всех фильмах, хотел сам стать кому-то примером, но нет, судьба распорядилась иначе. Всё шло враскоряку, а единственным утешением было то, что полиграф он вскоре провалит и этим создаст себе хоть немного оправдательной базы. А как же мама? Ей наверняка не захочется иметь сына убийцу… А братья? Малыш Райли… - В какой-то момент Броди перестал думать о себе и стало ещё более хреново. На душе словно кошки скребли. — Стоп, снято! - Радостно отчеканил Ваас, поднимая Броди к себе за локоть. В парне словно живого места не осталось, только оболочка. Кокон в котором не зародилась жизнь. Монтенегро убил её в зародыше. - Сразу бы так, эрмано! - Мужчина не удержался и даже слегка приобнял Джейсона от переполняющей изнутри радости. Броди брыкнулся, но сил в нём почти не осталось и мужчина ничего не почувствовал. - Пойдём, поужинаешь. Я слово держу.