Ходящие под солнцем

Трибуны всё не умолкали. Каждый делал ставки на кого-либо, выделяя любимчиков из оставшихся четырёх участников. Большинство поддерживали отпрысков семей Тодороки и Иида, понимая их финансовою ценность. Не меньше поддерживали и Камадо. Герои уже успели разболтать о его феноменальных боевых навыках, в чём сотрудники агентств совершенно не разбирались. Бакуго также сильно поддерживали, но его неконтролируемая ярость пугала и заставляла несколько раз подумать, прежде чем брать его в кандидаты. Камадо сидел в комнате ожидания, дожидаясь конца первого боя. На нём снова новая форма, тело теперь украшали три шрама от когтей демонической сущности. Голову посещали дурные мысли. Токоями связан с демонами. Настолько незаметно, что даже Прозрачный мир неспособен найти эту причину. Только одна зацепка – демоническая Тень, что имеет пару сходств с демонами и то незначительных. Солнце и клинок ничирин его не убивают, регенерация практически отсутствует. «Тогда как демоны вновь оказались здесь?» Вены на руках вздулись от напряжения, ногти пробили кожу на ладонях. Голову посетили самые страшные догадки. Только одна мысль о них заставляла кровь в сосудах кипеть. «По-другому произойти не могло... — Камадо встал и вышел из комнаты, сразу направляясь на арену. — Так тоже могло быть. Изнасилование с возможным исходом спасения». — Танджиро тяжело выдохнул, игнорируя всё вокруг. Бакуго заметил тяжелый выдох Камадо, от которого даже воздух дрожал. Его тело напряглось от такой мощи, голова старательно пыталась найти путь к победе. Танджиро казался непобедимым. — Бакуго, — бой уже начался, но никто не спешил. — Ты ведь хочешь стать героем? — Что за тупой вопрос?! — непобедимость Камадо выводила Кацуки из себя. Никаких мыслей не приходило, да и он сейчас говорил на совершенно другие темы. — Я стану им! Героем номер Один! Камадо лишь улыбнулся. Бакуго и Шинадзугава очень похожи: оба стремились спасти как можно больше, скрывая свою истинную цель отговорками. Такой героизм сильно радовал Камадо, только одна мысль омрачала её – Бакуго смутно понимал, куда идёт. Он не испытывал боли, что заставила бы подниматься его ещё выше. — Бакуго, ты осознаёшь свой выбор? — спросил Камадо, наблюдая, как ладони Бакуго начали дымиться. — Понимаешь, чем будешь рисковать? — И чем же, Идиот? — Бакуго злобно улыбнулся, расставив ноги шире – он готов идти в бой. — Герой может жить нормально! Взгляд Танджиро потупился – он снова взялся за старое. Герои не истребители, чтобы чем-то рисковать. Люди без желания Мести шли спасать других людей, что ещё больше возносило новое поколение в его глазах. Камадо оказался слишком глупым и невнимательным, раз ему уже второй раз понадобилась помощь. — Спасибо, Бакуго, — Камадо встал в стойку. — Только здоровье... Герои жертвуют здоровьем ради других, — истребитель набрал воздух в лёгкие. — Сможешь терпеть боль? — А как же?! Спустя секунду все на трибунах услышали раскат грома. На больших экранах Камадо резко пропал, появляюсь перед Бакуго. На торсе Кацуки рана от клинка, глаза широко открылись от шока и сильной боли. «Да как?.. — ноги Бакуго подкосились. — У него вообще есть слабости?» — Бакуго, — Камадо подхватил бессознательное тело. — Осознаёшь свой выбор? Герой жертвует здоровьем, терпит боль и идёт вперёд, — врачи появились быстро. Камадо вернул клинок в ножны, после взял Бакуго на руки. — Полностью осознавай свой выбор, даже если он выглядит безопасным. Врачи забрали Бакуго с его рук, сразу скрывшись с арены. Камадо объявили победителем. Кумика снова тяжело дышала. Манами мелко дрожала. Внук слишком жесток. Воспоминания о ужасных днях вновь захлестнули их. «Почему мой сын так легко льёт чужую кровь? — Кумика медленно выдохнула, пытаясь прийти в себя. — Может, всё-таки забрать его оттуда? — Камадо мелко вздрогнула, снова вспоминая, как легко её сын пустил кровь. — Я боюсь... — женщина покачала головой, выбрасывая всё плохое из головы. — Нет... Мои страхи не должны заставлять страдать Танджиро. Он станет хорошим героем». Манами держалась немного другого мнения. Внука нужно забрать подальше от этих геройств, за личиной которых прячутся лишь боль и страдания. Танджиро должен держаться от этого как можно дальше. Эти мысли она хотела озвучить громко и твёрдо, но её остановил Хадаки. Её маленькая ладонь снова оказалась в его большой. Лицо Камадо было спокойным, что немного выводило Манами из себя. Сейчас Хадаки едва ли мог её успокоить, только заставить молчать. — Он сам выбрал свой путь, — тихо говорил он ей на ухо. — Как ты и я в прошлом... Манами вновь мелко дрожала, ощущая, как хват Хадаки стал ещё крепче. Со временем она смогла успокоиться. «Чего это они дрожат? — Харуми перевела взгляд на телевизор, где брат вновь стоял на арене. — Неужели так сильно волнуются». Она совсем скоро забыла о своих подозрениях, слушая речь Сущего Мика: — Вот и финальный бой! Сын Старателя, клановый ребёнок, против парня без причуды! — трибуны заголдели громче, с нетерпением ожидая боя. — Природный талант и лёд или грубая физическая сила? Каждый выбирает фаворита сам, а победителя все узнают совсем скоро! — Начали! — объявила Полночь, в мыслях желая Камадо удачи. Танджиро и Шото не спешили нападать. Тодороки не понимал, как победить этого человека, что способен, казалось, на всё. Да и не до этого ему сейчас – бой с Мидорией до сих не выходил у него из головы. Сомнения охватывали его душу. Камадо же чуял это, что немного заставляло его злиться. — Этих сомнений не должно быть, Тодороки, — холодно говорил Камадо, привлекая взгляд Тодороки. — Твоя сила – Дар. Как ты можешь игнорировать эту силу? — Камадо резко выдохнул. Злоба захватывала с каждой секундой. — Хочешь стать героем? Тодороки вздрогнул, наблюдая, как Камадо указал куда-то рукой. Он медленно перевёл взгляд в сторону, мельком разглядывая фигуру отца. Старатель стоял и грозно следил за боем, выражая презрение к Камадо, о чём знали только Тодороки и сам Камадо. — Связь с этим человеком не должна тебя сдерживать, — Камадо опустил руку, ощущая злость Старателя. — Используй всю свою мощь. Камадо вытащил клинок, Прозрачным миром замечая активность обеих сторон силы. — Ты и Мидория настоящие психи, — огонь вырвался из тела Тодороки. — Почему вы усложняете себе жизнь? — Я и Мидория помогаем тебе, — Камадо набрал огромное количество воздуха, медленно выдыхая. — Спасай людей. Уничтожай врагов до последнего вздоха. Огромная глыба льда вырвалась вперёд. Судьи снова заволновались, готовясь остановить бой в любую секунду. Трибуны вновь замолкли, ожидая дальнейших действии Камадо и Тодороки. «Такая мощь... — Танджиро встал в стойку, набирая ещё больше воздуха. Лёгкие обжигало холодом. — Несправедливо... Где была эта мощь, когда они умирали? — многим с трибун казалось, что из рта Камадо выходит огонь. Рывок. — Нет... Хватит злиться. Теперь эта сила здесь и она спасёт всех». «Дыхание солнца: Тринадцатая форма» Камадо пошёл напролом. Всеми стилями Солнца он прорубал себе путь вперёд, ощущая, как тело напрягается от нагрузок. Метка на лице едва дёрнулась, давая ему ещё больше сил. Осколки льда рвали форму и плоть. На автомате Камадо останавливал кровотечение дыханием. Тодороки давил льдом всё сильнее. У Хагакуре перехватило дыхание, сердце сжалось от боли и волнения. Отвага Камадо восхищала и пугала. Он шёл на любого врага, защищая всех, кого может. Бой с Ному тому подтверждение. Бой с Тодороки был немного иным – Камадо в этот раз спасал Шото от своих собственных сомнений и страхов. — Тоору, — Мина отвлеклась, даже по невидимому лицу всё понимая. — Тебе нравится Камадо? Хагакуре сильно покраснела и промолчала. Ашидо тихо посмеялась и обняла подругу, продолжая следить за боем. Камадо приближался всё ближе. Тодороки чувствовал это, готовясь ответить. Танджиро прорвался сквозь лёд. Поток пламени сразу устремился к нему. «Дыхание воды второй стиль: Водяное кольцо» — Камадо смог прорваться сквозь лёд! И даже атака пламенем не помогла его остановить! — Сущий Мик заметил движения в воздухе, что позволили Камадо быстро приземлиться. Тодороки вновь ничего не мог сделать: Камадо слишком быстрый и изворотливый. Он даже не заметил, как во второй раз получил от него по челюсти. Единственное, что ему запомнилось, так это спокойное лицо и тату, что стало немного больше. — Победил Танджиро Камадо! — Полночь ударила хлыстом по земле. Тодороки забрали и увезли в медпункт. Челюсти сломаны, сильный удар об стену мог повредить позвоночник. Камадо перевязали на месте чистыми бинтами, опять выдавая новую форму. «Чёртово чудовище! — Бакуго поморщился, ощущая сильную боль в груди. Шрам горел, словно его вновь ранили тем горящим клинком. — Даже лёд двумордого не в состоянии остановить его!» Кацуки схватился за шрам, морщась от сильной боли и злости. Отсутствие слабостей у Камадо выводило его из себя. Многих, как он успел заметить, даже пугал этот факт. Ему даже слышать их не надо: Бакуго знает, что они обсуждают беспричудного и его аномальность. Только Ямадзаки молчал. Бакуго даже с конца трибуны видит его пустое и безразличное ко всему лицо. — Братик победил! — Харуми подпрыгнула от радости. — Мам, ты чего? Кумика вымученно улыбнулась дочери, что она сразу же заметила. Мама устала смотреть этот фестиваль, и больше Харуми ничего не спрашивала. Кумика молча встала и вышла. Манами тоже долго не продержалась и ушла следом за дочерью. Приятный день с просмотром Спортивного фестиваля испорчен. Танджиро заставил двух женщин вернуться в ужасное прошлое. Кумика и Манами заперлись в своих комнатах, пустыми взглядами буравя стены. — Дедуль, почему мама и бабушка ушли? — Харуми обернулась к деду, что продолжал просмотр. — Они не могут согласиться с его выбором, — голос Хадаки, как и всегда, был весел, но в этой фразе Харуми услышала скрежет стали и холода. Дедушка на мгновение заставил её испугаться. — Злятся и волнуются за него, — Хадаки оторвался от телевизора, поднимая весёлый взгляд на внучку. — Разве это не прекрасно? Проявление материнской любви во всём её великолепии! Последняя фраза звучала ещё безумней и страшнее, чем предыдущая. Харуми вновь вздрогнула всем телом. Хадаки казался совершенно иным. — Да и ещё связанная с собственными проблемами, — Хадаки вернулся к просмотру. — Они буквально разрывают их. Хотят его ухода, но и думают оставить. Материнская любовь до последнего вздоха, — тихо добавил он с широкой счастливой улыбкой. Харуми дрожала всем телом, а Хадаки и не замечал. В этот момент старик казался страшным и даже помешанным. Харуми сама долго не выдержала и вышла из комнаты. — Теперь думаю пойти в класс поддержки, — Кента не отвлекался от дела, составляя таблицы для проекта в своём ноутбуке. — Так ведь я смогу ему помочь. — Ты сильно опекаешь его, — сказала девушка, что тоже пыхтела над ноутбуком и книгой. — Если он так крут, то не нужно лишних телодвижений от тебя. Он справится сам, — она оторвалась от работы, бросив взгляд на экран телевизора. — Симпатичный у тебя брат. — Выходи за него, — она бросила на него слегка смущённый взгляд. — Хотя бы так я ему смогу помочь. Тебя я знаю, значит, с тобой ему будет лучше. — Дурак! — вскрикнула она, возвращаясь к работе. — Так сильно опекать его не нужно! Сам он найдёт себе хорошую пару! Кента проигнорировал вскрики подруги, углубляясь в работу снова. Мысли о сильной опеке младшего ещё долго не покидали его. Танджиро стоял в окружении крутых героев, что читали ему напутствия на будущее. Вокруг люди с камерами и фотографы. Ниже, на втором месте, стоял Тодороки. Третье место занял Бакуго и Иида. Последний, правда, отсутствовал по семейным обстоятельствам, так что медаль ему выдадут позже. — Танджиро, мальчик мой! — весело и мягко обратился к нему Всемогущий, протягивая медаль. — Ты отлично показал себя на Фестивале! Твоя беспричудность не стала преградой и ты шёл дальше, прямо к своей цели! — Камадо оказался в крепких объятьях Всемогущего. — Расскажешь нам секрет? — Сам не знаю, — Камадо покачал головой. — Просто повезло. — Не нужно говорить так! — Всемогущий похлопал его по плечу. — Ты очень стараешься! В будущем ты, Танджиро Камадо, станешь отличным героем! — Спасибо вам. Камадо поклонился. Речь Всемогущего продолжилась. Она вдохновляла каждого ученика на великие свершения. Танджиро чувствовал сильную уверенность в следующем году от каждого ребёнка, что так хотят стать героями. «Сражайтесь, — Камадо опустил голову, медленно выдыхая, — до последнего вздоха».