***
Однажды мальчик Нагата Шиничи сказал девочке Киригая Сугухе, что игры во многом похожи на тематические парки. «Зоны» и «локации» построены так, чтобы их было легко понять и ориентироваться — а также чтобы тщательно скрывать их границы. Сугуха едва ли обратила на это внимание — потому что это не имело никакого отношения к тому, чтобы стать лучшим воителем-сильфом, или к полётам в небе «Альфхейм Онлайн», — но эта мысль вернулась к ней сейчас, когда Лифа приземлилась на краю Арруна. Она подумала, что, возможно, это было правдой в более широком смысле, чем предполагал сам Рекон. Тематические парки имеют много общего с городами — множество всего всё время происходит вне поля зрения. Канализация, например. Или тяжёлые упряжки волов, которые впускали в город только глубокой ночью. Рабочие, которые топят котлы в бане. Сотни клерков, запертых в Башне Аррун. И много, много всяких мелочей, которые братья Миура и их рабочие бригады тихо делали на городских улицах. Даже стража была частью этого. Пьяниц нужно было отправить отоспаться, а хулиганам, жаждущим затеять драку, нужно было остудить пыл. Когда они схватили Куроцуне, капитан Иттецу приложил все усилия, чтобы не привлекать внимания, и объявил об аресте только тогда, когда сионах был надёжно заперт в камере. Так что, в свете всего этого, место, перед которым она сейчас стояла, было просто ещё одной частью неприглядного скрытого мира Арруна. Но это убогое место, казалось, почти стыдящееся самого себя, было одной из причин, по которой сияющий город мог оставаться сияющим. Поэтому Сугуха попыталась сохранить невозмутимое выражение лица и постаралась не обращать внимания на запах, когда вошла через ворота во владения братьев Миура. Да, снова все те тонны и тонны еды — и то, во что она превращалась после того, как была съедена. Канализация исправно собирала всё это, вместе со стоками из бань, мастерских и прачечных, — но она должна была это куда-то девать. Собранные отходы сорока тысяч разумных не были чем-то, что можно было потихоньку выбросить в реки Тристейна, — особенно реки, которые снабжали питьевой водой другие населённые пункты. Но не только канализационные отходы. Мусор, который слизни не могли сожрать и переварить, превратив в компост. Металлолом, стекло, материалы, слишком токсичные даже для диномёб… Всё это поступало сюда для окончательной утилизации. И те, кто занимался этим, были, по большому счёту, похожи на Сиесту. Простолюдины. Крепкие на вид мужчины с кожей цвета печёного ореха неустанно сортировали металлолом по сортам и грузили его на повозки, запряжённые волами, другие перебирали и упаковывали стеклянные бутылки для промывки и отправки обратно в город. Разбитое стекло сваливалось в отдельную тележку для отправки обратно к стеклодувам. Потом были ещё огромные кучи того, что медленно превращалось в компост. Они поднимались выше стен, окружающих комплекс, потихоньку оседая по мере разложения органического вещества. Ещё больше рабочих было занято раскапыванием одних куч и возведением других — и всё это ради выращивания всей той пищи, с которой начался этот цикл. Но всё это не было причиной, по которой она была здесь. Она была здесь потому, что… Дверь высоко на одном из складов с грохотом распахнулась, и оттуда на рампу[7] выскочил младший из братьев Миура. — Мы ещё не закончили! — неприятный голос Миуры Эдо прозвучал вслед Кобе. — Эй! Эй, ты меня слушаешь?! — Я тебя прекрасно слышу! — огрызнулся Кобе. — У меня есть работа в западной части города! Я возьму Седьмую! — Девятку бери! — рявкнул Эдо. — Седьмая ещё не сходила… — Затем он помотал головой, как будто то, что он сказал, было абсурдным. — Чёрт возьми, Кобе, мы здесь ещё не закончили! Возвращайся или… — Или что? — протянул Миура Осака, выходя на свет. — Отречёшься от него? Эдо сердито обернулся: — Я бы никогда… Два старших Миуры смотрели друг на друга, пока, раздражённо вздохнув, Эдо не вернулся внутрь, поправляя лацканы рубашки. Осака, должно быть, увидел Лифу или почувствовал её пристальный взгляд, потому что через мгновение он обернулся и помахал рукой, спускаясь по ступенькам гораздо более степенно, чем его младший брат, мчащийся через территорию к ряду крытых конюшен, где в тени сгрудились большие розовато-фиолетовые силуэты. — Офицер Киригая, герой дня! Чем я могу быть вам полезен? — Хм… Вообще-то я здесь, чтобы поговорить с вашим старшим братом, но… Лицо Осаки на мгновение исказила гримаса, но он снова вернулся к мальчишеской ухмылке, настолько обезоруживающей, что она могла бы погасить огненный шар. — А, понятно… Жаль, что вам пришлось услышать всё это… — Ничего страшного, я же не записывалась на приём… — попыталась отшутиться Лифа, но… — Эм… Ваши братья часто ссорятся? Просто намедни Эдо казался таким сердитым, восседая на своей диномёбе. Мысль о том, что кто-то в подобном состоянии души контролирует такого опасного моба, не давала покоя. — Нет, не часто. — Осака покачал головой, скрестив руки на груди, но его хвост, возбуждённо хлеставший по земле, говорил совсем о другом. Неохотно он продолжил: — Не часто, но в последнее время… Видите-ли… У Коноки последний триместр беременности… — Конока? — Лифа вспомнила. — Девушка вашего брата? — Его невеста, — ответил Осака. — По крайней мере, она должна быть таковой, но… Понимаете, мой младший брат хочет, чтобы Эдо дал своё благословение на помолвку. «Вот почему я хочу попросить твоего благословения».[8] Лифа моргнула и покачала головой: — Это кажется довольно старомодным. — Ну… Мы весьма традиционная семья. — Осака кивнул. — Я думаю, что это немного глупо, но всё равно горжусь своим младшим братом за то, что он не отступил. Прочные узы требуют настойчивости. — Это мудрая идея, Осака-сан. — Не часто люди называют меня мудрым. — Он ухмыльнулся. — Итак, зачем же вы проделали весь этот путь сюда? — Эта очаровательная улыбка действительно ему шла, демонстрируя всё лучшее в нём. — Я не могу себе представить, чтобы вы просто решили полюбоваться здешними видами. — Действительно, не для этого, — согласилась Лифа. — Извините. Тем не менее, это очень впечатляет. — Вполне можно бы устроить образовательную экскурсию для детей из «Аррунского Дома». — Но мне нужно было доставить повестку в суд. — Повестку? — Осака нахмурился. — Что натворил Кобе? — О нет, это касается вашего старшего брата… — Она рассказала о своей встрече со старшим Миурой накануне, наблюдая, как Осака становится всё тише и задумчивей. — Вы трое выполняете важную работу для города — но это не даёт ему права… — Возможно, он опасался, что диномёба опорожнится посреди города, — предположил кайт. — Поверьте мне, это был бы полный… эм… беспорядок. Но, наверное, будет лучше, если вы оставите это мне. Возможно, вы заметили, мой брат… — Не любит копов? — Настала очередь Лифы обезоруживающе улыбаться. — На самом деле, он очень любит копов… Что ему не нравится — так это то, как они обращаются с ним в последнее время. — О? Осака почесал за дёргающимся кошачьим ухом. — Давайте просто скажем, что наша семья привыкла к… большему уважению, если вы понимаете, что я имею в виду. Это было чертовски неожиданно для Эдо, когда он начал здесь работать. — Значит, вы не начинали дело вместе? — О нет, сначала были только я и несколько наёмных рабочих. Лорд Синкер, выслушав моё предложение, решил дать нам шанс. Позже, когда всё сдвинулось с мёртвой точки, я привлёк Кобе и Эдо. Они стараются, но Эдо… Видно, что ему это не нравится. — Это не очень гламурно… — согласилась Лифа, — но важно для города. — И ещё мы можем каждый день возиться с диномёбами! — Осака рассмеялся. — Они такие милашки! — Неужели? — О, да! Пограничные стражи смотрят на нас свысока. Пикси смотрят на нас снизу вверх. Но слизни… Слизни общаются с нами, как с равными! Этого было достаточно, чтобы заставить её расхохотаться. — В любом случае, — она протянула ему повестку, — если никто из ваших слизняков снова не решит изобразить призового рысака — я не думаю, что у нас будут какие-либо проблемы. — О чёрт, это место пахнет, как скисшее пиво… Как целая скисшая пивоварня! — заявил кто-то громогласно. Сильфа и кайт обернулись. Это был Кувата — большой гном, который только что приземлился и поспешно поправлял свой довольно потрёпанный форменный плащ, крутя головой. Его ноздри раздувались, когда он тщательно принюхивался, и Сугуха удивилась — зачем он это делает, если запах так невыносим? — Кувата? — Сильфа помахала ему рукой. — Что ты здесь делаешь? Выражение лица стражника почти сразу сменилось с растерянного на настойчивое: — Киригая! — Что случилось? — В том-то и дело, подруга, что я тоже этого не понимаю! Я зашёл к тебе, чтобы убедиться, что у Сиесты-сан всё хорошо и… Этот человек хочет её забрать!***
Лифа летела обратно так быстро, как только могла, оставив большого гнома глотать пыль. Её крылья звенели на пределе возможностей, резонируя во всём теле. Когда она приземлилась — ей пришлось пробежаться, гася скорость. На низкой каменной ограде их дворика сидел маленький угрюмый человечек и терпеливо курил трубку. Сиеста стояла рядом с ним, держа в руках свой багаж. — Что здесь происходит?! — воскликнула сильфа. — Сиеста, ты в порядке?! Служанка стояла неподвижно, как столб, с широко раскрытыми глазами. — Ах да, этот большой болван сказал, что поищет начальство. — Крошечный человечек спрыгнул вниз. — Это заняло у него достаточно много времени — но это город фейри, а мой хозяин тщательно соблюдает закон. Каждую. Букву. Поэтому я озаботился тем, чтобы подождать. — Он протянул покрытую шрамами узловатую руку. — Джоун Карло, главный агент графа де Ла Мотта. «Главный агент?» — Это как мажордом?[9] — Лифа сердито покачала головой. — И какое это имеет отношение к Сиесте?! — Мои обязанности выходят далеко за рамки домашнего хозяйства, — пояснил Джоун Карло. — Что касается мисс Сиесты… — Он достал аккуратно сложенное письмо и протянул его Лифе. — Это должно хорошо объяснить суть дела. Ах, конечно, это на тристейнском, так что вы не сможете… — «Получение»… «Контракт»… «Передача»… — Лифа читала вслух, медленно, тщательно обдумывая. Её тристейнский всё ещё был далёк от, хотя бы, сносного, и ей пришлось продираться через большую часть текста, — но общий смысл был понятен. — Сиеста… граф де ла Мотт — ваш работодатель? — О-он… — девушка заикалась. — Так и есть, — вмешался Карло. — Или, точнее, он станет им, как только контракт будет подписан и заверен. Видите ли, мисс Сиеста ранее работала в Академии Тристейна, которая сейчас закрывается из-за войны. Большая часть персонала была уволена, но мой хозяин проявляет большой интерес к прилежным молодым слугам в своем доме и несколько раз обращал внимание на Сиесту, когда был по делам в Академии. Поэтому, когда об этом стало известно, он, естественно, предложил выкупить её контракт. У графа дела в Арруне, поэтому меня послали за девушкой, раз уж мы в этой местности, — но она, по-видимому, уже выехала. — Он резко взглянул на служанку, которая заметно съёжилась. Всё это очень беспокоило сильфу. — Очевидно, что глупая девчонка не понимает своей ценности. На самом деле это была просто случайность, что я случайно заметил её вчера, когда навещал рынок. Я сообщил об этом своему хозяину — и он поручил мне найти и вернуть желаемое. Тогда ваш стражник решил вмешаться, видимо, решив, что я пристаю к ней. Будучи человеком законопослушным, я, естественно, решил подождать здесь и прояснить ситуацию. Всё это звучало достаточно невинно, но… — А что, если Сиеста не хочет подписывать этот контракт? — поинтересовалась Лифа. — Если она не захочет идти с вами? Глаза служанки были полны страха. — Тогда она вольна отказаться! — терпеливо объяснил Карло. — Тристейн — цивилизованное королевство, моя добрая сильфа. Мы относимся к простым людям не как к рабам, а как к своим собственным любимым детям. «Дети не должны бояться своих родителей!» Сугуха переводила взгляд с мага на Сиесту и обратно. Это было не просто подозрительно — происходило что-то очень неправильное. — Конечно… Отказ такому уважаемому человеку может плохо отразиться на перспективах трудоустройства. Это может даже плохо отразиться на её семье или её маленькой деревне. Видите ли, граф — влиятельный человек, его мнение имеет тенденцию… распространяться. — Вы ей угрожаете?! — Лифа почти зашипела, её ладонь потянулась к мечу на поясе. — Вовсе нет. — Карло улыбнулся… или показалось, что улыбнулся — трудно было сказать под слоем растрёпанной бороды. — Просто отмечаю факт. Взгляд Сиесты метался между говорящими, всё быстрей и быстрей. Затем девушка резко успокоилась, закрыв глаза и сделав глубокий вдох: — Всё в порядке, мисс. — Что? — Лифа посмотрела на неё. — Но… — Пожалуйста. — Сиеста улыбнулась… И её улыбку даже можно было назвать «храброй». — Я причинила вам достаточно неприятностей. Вы были… очень любезны по отношению к простолюдинке — но я не могу продолжать жить за счёт вашего гостеприимства. Я хотела бы вернуться на службу, мисс. — Сиеста, ты не обязана работать на него, если не хочешь… Но даже когда слова слетели с губ Лифы, Сугуха знала, что это ложь.[10] За то короткое время, что они были вместе, Сиеста так и не перестала быть незнакомкой. Сугуха приняла девушку в свой дом — но даже не заметила, что они всё ещё живут в разных мирах. Сиеста понимала правила своего мира. Она понимала, что ей позволено делать, то, что ей не позволено, и за что последует наказание. Этот мир так же отличался от её мира, как мир японской девушки Сугухи от мира сильфского воина Лифы. И этот мир не был идеалом равенства и справедливости. — Я ещё раз благодарю вас, мисс. О, и… — Сиеста потянулась к шее и осторожно сняла кулон, — я уверена, что стража хотела бы сохранить это. Да и он определённо не подходит для кого-то вроде меня. Она вложила гладкий прохладный амулет в руки Лифы. — Девица ознакомила меня с ситуацией, — произнёс Джоун Карло. — Я оставлю вам адрес. Если её вещи будут найдены — вы можете переслать их по почте. Итак, любезная, хозяин очень занят, но мы можем подождать его там, где он остановился. Доброго вам дня, мисс сильфа. Это было неправильно. Сугуха задумалась. Она должна была остановить это. Но Лифа не двинулась с места. Потому что не могла придумать, что сделать или сказать, чтобы это сработало. Граф подчинялся закону. Каждой. Букве. И это было такое зло, с которым простая стражница ничего не могла поделать. Но тот момент она не чувствовала себя стражницей. Она не чувствовала себя сильфской воительницей — или даже просто сильфой. Кем она себя чувствовала? Глупой девочкой, напялившей платье не по размеру и притворяющейся той, кем она не была. Кувата догнал её, когда она размышляла, как вернуться на рынок, чтобы начать послеполуденную смену. Она склонялась к Портняжной улице — поскольку та шла в обход спиралевидного главного бульвара — ей не хотелось летать. Когда гном потребовал рассказать, что произошло, — она поведала ему, и Кувата взорвался так, что позавидовали бы саламандры. — Как ты могла позволить этому парню просто утащить Сиесту, подруга?! Даже мне было понятно, что это плохо пахнет!!! — Сиеста-сан пошла добровольно, — ответила Лифа. Формально. А завуалированные угрозы к делу не пришьёшь. — Граф де Ла Мотт… Он вроде как важная персона, верно? Кувата скривился. — Я так понимаю, что он отвечает за всю официальную переписку в Королевстве. Даже Двору Фейри приходится использовать его службу для отправки писем правительству королевы. Но… Это всё равно не значит, что мы можем позволить ему выйти сухим из воды! Но что они могли сделать? Они не могли пробивать дыры в законе всякий раз, когда это было удобно, ведь этот самый закон защищал и их, и на нём базировался Альфхеймский Договор… Сугуха всё ещё думала об этом, когда они проходили мимо мастерской знакомого портного. Саламандр Элм снова подметал перед фасадом своего заведения. Он улыбнулся и помахал рукой: — О, офицер Киригая, вы, наконец, собираетесь забрать свое пальто сегодня? Лифа слабо улыбнулась: — Может быть, после моей смены… — Ну, я полагаю, вы всегда можете послать за ним Сиесту… Э-э… Я… что-то не то сказал? Сильфа замерла, как вкопанная. — Сиеста… уехала. — Понятно… — Саламандр уставился на неё нервирующе широко раскрытыми глазами. — Я просто предположил, что она на службе у вашей семьи. Должно быть, у меня где-то сложилось такое ошибочное впечатление. Приношу свои извинения. — Нет, всё в порядке. — Лифа покачала головой. Хотя почему кто-то мог подумать, что Сиеста будет прислугой в компании кого-то вроде неё?.. Взгляд сильфы скользнул по стеклу лавки и упал на манекены, облачённые в костюмы в разных стадиях завершения. Там было и её платье, почти готовое, и так получилось, что отражение Лифы в стекле накладывалось на манекен. И Лифа уставилась на него. И Сугуха задумалась. И вместе девушка по имени Сугуха и сильфа по имени Лифа, которые в глубине души всегда были одним и тем же, пришли к выводу: — Мы не можем проделать дыру в законе. — Тут ты права, подруга, — кивнул Кувата в грустной задумчивости. — Но, возможно, она там уже есть. — Э-э… Я не думаю, что понимаю. — Кувата! — Гном чуть не подпрыгнул, когда к нему сильфа резко повернулась к нему, даже несмотря на то, что она была более чем на половину его меньше. — Ты же знаешь Буланже-сенсея? Из «Аррунского Дома»? — Это тот, что похож на профессора? — задумчиво произнёс тот. — Рассказывает детишкам про Халкегению? — Он, между прочим, полноправный член Юридической Коллегии. Мне нужно, чтобы ты сгонял к нему и попросил, чтобы он встретил меня в Башне Арруна через час. Элм-сан! — Я? — Саламандр коснулся своей груди, широко раскрыв глаза. — Тот официальный наряд, который моя невестка заказала для меня, — сколько времени вам потребуется, чтобы закончить пошив? — Платье почти готово. Я мог бы доделать всё довольно быстро. Но вас нет в моём расписании на сегодня… — Напряжённые зелёные глаза, казалось, пронзили его насквозь. — …Ваша невестка — очень хороший клиент. — Он энергично кивнул. — Я могу передвинуть кое-что. — Тогда… я сейчас вернусь! — Ты куда, подруга? — крикнул ей вслед Кувата. — Влезать в огромные долги!!!***
— А как семьи роялистов устраиваются в Орлеане? — спросила леди Сакуя своего коллегу-ундина во время перерыва в совещании. — Я надеюсь, что культурный шок немного прошёл? Это была действительно одна из тех частей работы, против которых Сакуя совсем не возражала, — говорить «о делах» со своими коллегами-лордами без необходимости принятия немедленных решений. Все они, до последнего, были увлекательными собеседниками, даже Мортимер и Рут. Но особенно Синкер, который, несмотря на скромность, вполне соответствовал принятому имени.[11] — Время от времени всё ещё появляются проблемы, — ундин улыбнулся. — Но, по большей части, всё уладилось. — И солдатам принца, без сомнения, полезно знать, что об их семьях хорошо заботятся. — И что те находятся так далеко от Альбиона, как это было возможно, оставаясь в пределах королевства Тристейн. — Наша дама Асуна когда-нибудь станет настоящим лидером, — подумала вслух Сакуя. — «Когда-нибудь»? — удивился Синкер. — Ох. Полагаю, вы правы. — Она доброжелательно улыбнулась. — Хотя, честно говоря, я бы предпочла, чтобы мне об этом напоминали, чем думать об этом, как о норме. — Я всё прекрасно понимаю, — ответил лорд Ундин. — Так что давайте сделаем всё возможное, чтобы убедиться, что у всех них есть причина продолжать бороться и есть дом, в который можно вернуться. Это наш долг здесь, в тылу. — Очень благородное чувство, Синкер, — улыбнулась Сакуя и заметила какое-то движение в дальнем конце вестибюля. Кто-то из её ассистентов, казалось, пытался преградить путь молодой сильфе. Знакомой — и очень выдающейся молодой сильфе. — Пропустите её, пожалуйста! Ассистент подчинился, и Сакуя встретилась лицом к лицу со светловолосой девушкой. Сильфа Лифа — хотя, как и многие другие выдающиеся фейри за эти шесть месяцев, она нашла в себе смелость огласить свою фамилию. Киригая Лифа. Шесть месяцев? Ей показалось, что прошло шесть лет. «Но она всё ещё всего лишь девочка…» Сакуя ласково улыбнулась. — Миледи. — Лифа стояла перед ней, серьёзная, как всегда. — Я хочу попросить вас о большом одолжении. Хотя Сакуя считала своим долгом равно относиться ко всем фейри Альфхейма — она была избрана сильфами, и было вполне естественно, что они оставались её любимцами, и что она поддерживала каждого из них, когда и как могла. — Конечно, Лифа-тян, тебе нужно только попросить, — она протянула ей руки. Лифа бережно взяла их в свои ладони, две пары изумрудных глаз встретились: — Сакуя-сама, мне нужна ваша помощь, потому что вы… Вы настоящая леди! Лорд Синкер по-совиному моргнул. Сакуя, как и подобает «настоящей леди», постаралась сохранить самообладание: — Э… Спасибо? ______________________________________________________ [1] Гугл упорно переводит это как «людоед», но огры — это не люди-людоеды, а разновидность монстров. Больше всего они похожи на… Валуева, пожалуй? Только ещё страшней. [2] Ратату́й (фр. ratatouille; от «rata» — еда в просторечии и гл. «touiller» — мешать, помешивать) — традиционное овощное блюдо прованской кухни из перца, баклажанов и кабачков, во многом похожее на венгерское лечо. [3] «Fusion». То ещё словечко, которое и «слияние», и «синтез» (включая ядерный), и «объединение», и «сплав»… [4] Стакка́то (итал. staccato — отрывисто) — музыкальный штрих, предписывающий исполнять звуки отрывисто, отделяя один от другого паузами. [5] Worcestershire sauce, по названию английского графства Вустершир) — кисло-сладкий, слегка пикантный ферментированный английский соус, приготавливаемый на основе уксуса, сахара и рыбы [6] Гарум (лат. garum; также liquamen) — рыбный соус в древнеримской кухне, бывший популярным среди всех сословий Рима. Гарум готовился из крови и внутренностей рыбы путём ферментации. [7] В данном случае это не про театр. Рампа — возвышение, как правило, примыкающее к стене склада, высотой как раз на уровне пола автомашин (ну или телег), для облегчения процесса погрузки-выгрузки. [8] Слова Асуны из эпилога первого тома, угу. [9] Дворецкий, также мажордо́м (лат. major domus «старший по двору»), управляющий хозяйством — старший лакей, глава домашнего хозяйства. В больших имениях, где управление хозяйством может быть разделено между несколькими людьми, дворецкий отвечает за столовую, винный погреб и буфетную. [10] Вот тут у переводчика не то чтобы косяк… Вот такие вот казусы с Лифой/Сугухой попадались довольно часто с начала текста — но я закономерно списывал их на англиканское кривосложение, ибо выглядело шизануто. Однако, похоже, это не «баг, но фича», и было призвано продемонстрировать… Ну не настоящую шизу, да, а то, что Сугуха всё ещё в глубине не воспринимает себя Лифой, проводя мысленное разделение. [11] Тhinker — в переводе «мыслитель», «философ», в упрощённом — «умник».