Halkegenia Online (филлерные истории).

      На следующий день стража в полном составе обрушилась на территорию Миур. Дюжина офицеров оцепила скопление наспех возведённых складов, а затем перекопала всё, что внутри, — почти буквально. Начиная с бухгалтерии и заканчивая диномёбами.       Эдо и Осака наблюдали со стороны, отвечая на вопросы капитана Иттецу. Они не были арестованы — но находились под подозрением в возможном соучастии в преступлениях их брата.       Предполагаемых преступлениях.       — Можно бы побыстрее… — услышала Лифа ворчание Эдо. Мужчина выглядел усталым, как будто он не спал прошлой ночью. — Вы не можете держать нас закрытыми, когда целый город накапливает мусор.       — Я могу держать вас закрытым столько, сколько захочу, — рыкнул Иттецу. Как он мог создавать такое впечатление нависающей мощи своим жилистым телом — оставалось загадкой, но Миура-старший испуганно примолк. — Если потребуется — мы выделим конвой для вас и ваших рабочих. — Капитан кивнул на другой конец территории, туда, где в тени одной из конюшен слизней сидели простые служащие Миуры. Они не находились под тем же подозрением, что и их работодатели, но являлись потенциальными свидетелями. — Киригая!       — Сэр! — бойко ответила сильфа.       — Иди, помоги Кувате допросить людей. И посмотри — не нужна ли Джино и её волку помощь в вынюхивании.       — Да, сэр!       — Какой же он, оказывается, унылый парень.       Уши сильфы дёрнулись, когда то, что казалось довольно красивым — в очень неопределённом смысле — саламандром, возникло рядом с ней. Он был одет в обычные чёрные брюки и белую рубашку, а через плечо у него был перекинуто пальто стражей. Через плечо потому, что пока он не носил его — технически он не выдавал себя за офицера стражи, а Лифа, тоже технически, не участвовала в преступлении.       — Он делает свою работу, — раздражённо отрезала Лифа. — Как и я пытаюсь сделать свою. А ты… Разве не мог накинуть «пустое тело»?       — Хммм? — Бренхен нахмурился. — Это сделало бы помощь тебе довольно неудобной. Я не мог бы ни с кем заговорить или прикоснуться к чему-то, не привлекая внимания.       — Таинственный новый офицер стражи тоже привлечёт внимание, — ответила сильфа.       — А ты, разговаривающая с пустым воздухом, не привлечёшь? — Она попыталась придумать контраргумент — но безуспешно. — Всё будет хорошо. Ты увидишь.       Когда Бренхен предложил свою помощь — Сугуха сначала подумала, что он начинает сотрудничать. Но сионах ши на свободе оказался ещё более проблемным, чем будучи закованным в цепи. Например — увязался за ней из дома в парадной одежде её брата, которую тот никогда не носил, настаивая на участии в расследовании. И всё же, несмотря на протесты Лифы, несмотря на угрозы сдать его, если он не вернётся домой, — он был здесь.       — Привет, Киригая! — помахал рукой Кувата, когда они подошли ближе. Она затаила дыхание, ожидая неизбежного вопроса: «Кто этот новенький, подруга?», — но его так и не последовало. Большой дружелюбный гном вернулся к разговору с людьми Миур, внимательно слушая и записывая показания.       Ладно, хорошо, это просто Кувата… Но чем дольше продолжалось — тем больше стражей… НЕ замечали незнакомца среди них. Сердце Лифы чуть не остановилось, когда Бренхен подошел прямо к растерянному офицеру-саламандру Блейзу и вежливо спросил — нет ли у того лишнего карандаша? Блейз пробормотал что-то о том, чтобы в следующий раз не забывал, и протянул ему карандаш.       — Но… КАК?! — Лифа не могла поверить в это.       — Это не магия, если ты об этом подумала. Это просто… умение выглядеть уместным. — Посмотрев в непонимающие глаза сильфы, он поднял палец: — Подумай о том, как заняты ты и все твои друзья. Они просто не могут уделить достаточно внимания, чтобы присмотреться к чему-то, что не кажется неуместным.       Сугуха подумала об этом.       — Это похоже на «второй взгляд», о котором ты говорил?       — В самом деле… — кивнул «саламандр». — Это утомительно — долго поддерживать концентрацию. Даже ты не делаешь этого постоянно. Вам приходится выбирать — на что обращать внимание, а на что — нет, и я просто помогаю вам сделать выбор.       У Миур работали десятки рабочих круглые сутки, выполняя жизненно важные задачи по поддержанию городских улиц и общественных мест пригодными для жизни. Из этих почти ста человек наверняка кто-нибудь увидел или услышал бы что-нибудь. Вместо этого то, что она обнаружила…       — Значит, тебя зовут Жак? — Лифа расспрашивала длиннолицего юношу, чья загорелая кожа и выгоревшие волосы были практически одного оттенка. Она застала его посреди работы, и он так и стоял с лопатой, обнажённый по пояс.       — Д-да, мадам, — юноша, больше похожий на мальчика, ответил с тревогой в голосе.       Верный своему слову, Эдо не выразил никакого протеста, когда Осака приказал рабочим полностью сотрудничать. Тем не менее, выражение лица парнишки было таким, словно он чувствовал, что оказался между драконом и тигром.       — И ты работаешь на Миур в течение…       — Четыре месяца, мадам. С самого начала, как только построили это место.       Лифа огляделась. Ну, это, конечно, не было изначальной архитектурой Альфхейма.       — И в чём конкретно заключается ваша работа?       — Я разгребаю всякое, мадам, — в его голосе звучали нотки гордости, хотя Лифу даже немного затошнило, когда она посмотрела на это «всякое». Но это была важная работа. Грязная, но важная. Поэтому она улыбнулась и кивнула:       — Итак, ваша работа заключается в разборке компостных куч?       — Да, мадам. Ещё дренажные канавы чистим, мадам.       — Таким образом, вы имеете представление о работе всего комплекса. Никогда не замечали ничего странного?       — Не сказал бы, мадам… — парнишка напрягся.       — Почему бы и нет? — Лифа вопросительно посмотрела на него.       — Я занимаюсь своим делом, мадам. Мне некогда смотреть по сторонам, мадам. Мне очень жаль.       — Хорошо… Ещё один вопрос. — Парень напрягся — а затем расслабился, услышав: — Вы знаете о каких-либо отношениях между Миурой Эдо и ундином по имени Лох?       — Нет, мадам, — он энергично покачал головой.       — Я поняла… Хорошо… Спасибо, что уделили мне время, Жак-сан.       И это не было бы слишком странно… Если бы ответ следующего работника не был почти таким же. И следующего. И следующего. Для тех, кто каждый день работал в комплексе Миур, все они казались практически слепыми.       До Сугухи начало доходить. Все люди Миур делали один и тот же расчёт. Для них, простолюдинов, все фейри были благородными. Но благородные бывают разные — бароны, графы, герцоги… Для этих людей все стражи были хоть и знатью — но мелкой. Миуры, с другой стороны, были здесь хозяевами — и что бы ни думала остальная часть города о трёх братьях, это что-то значило в умах этих людей.       Они действительно были зажаты между драконом-стражей и тигром-Миурами.       — Я не думаю, что мы что-то из них выжмем, — вздохнула Лифа       — Но мы кое-что узнали, не так ли? — заметил Бренхен.       — Да, — сильфа кивнула. — Они действительно ничего не знают об отношениях Эдо и Лоха.       — Потому что?..       — Потому что когда всплывало имя Лоха — они вздыхали с облегчением. Они на самом деле ничего о нём не знают — так что им не нужно было беспокоиться о том, чтобы что-то скрывать.       По крайней мере они так думали.       — Когда кто-то старается держать язык за зубами — он осторожничает, и это можно увидеть, — согласился лис.       Лифа нахмурилась.       — Но тогда они что-то скрывают… И это означает, что здесь происходит что-то подозрительное.       По крайней мере, рабочие думали, что так оно и есть. Но она подозревала, что что бы это ни было, — они изо всех сил старались ничего не замечать. Вот так простолюдин выживает в этом мире.       — Привет, Лифа! — Сильфа обернулась и увидела, что Бренхен исчез, а Джино приближается в кампании Акелы. Со стороны сионаха это было мудро, судя по тому, как волк оживился и принюхался к воздуху. — Что-то заметил, парень?       — Это, вероятно, тяжёлое место для А-куна, — быстро предположила Лифа, надеясь, что Акела понял её достаточно хорошо, чтобы тоже поверить. — Просто подумай — как оно воняет даже для нас?       — Да, но у волков нет нашего отвращения к запахам, — саламандра нахмурилась.       — А как насчёт канализации? — Акела не проявлял ни малейшего энтузиазма, когда им приходилось спускаться под город.       — Хей, это же совсем другой уровень… — Джино почесала за ухом. — Но я думаю, что ты, вероятно, права — здесь собирается вся городская вонь. Похоже, в этих кучах сохранились следы всех запахов, которые были в городе за последний месяц.       — В любом случае, — Лифа попыталась перевести разговор поестественней, — я так понимаю, что нос А-куна ничего не нашёл? — Хвост Акелы поник. — О, никто не винит тебя, А-кун!       — Нос А-куна самый лучший! — согласилась Джино с шутливой гордостью. — Но по факту мы просто не знаем, что ищем. По крайней мере, мы больше не нашли ни одной канистры из КИНТТа.       — То есть больше половины всё ещё неизвестно где, — заметила Лифа. Они даже могут быть всё ещё внутри других слизней…       Хотя она опасалась, что если скажет это капитану — Иттецу прикажет им выпотрошить мягких гигантов.       — Ну, это не проблема, — ответила Джино.       — О? Ты что-то нашла?       Саламандра достала увесистый журнал. Страницы были заполнены номерами, именами, датами и временем. Именами?       — Ако… Сузи… Лотта…       — Это клички слизняков, — сказала Джино. — А это их номера. А это — даты и время. Похоже, они ходят в туалет как по таймеру примерно через восемь часов после начала кормёжки.       — Осака сказал, что это огромный беспорядок, когда… эм… ну… — Лифа серьёзно кивнула. — Так что, вероятно, очень важно следить за этим.       — Ну, судя по этому, мы можем предположить, что у Кобе было восьмичасовое окно, чтобы забрать эти канистры. Самое раннее, это было бы… раннее утро.       — Туманы фейри! — выпалила Лифа.       — Да, я тоже так подумала. Конечно, ты можешь вывезти контрабандой вещи в кишечнике диномёбы — если предположить, что сможешь защитить их от переваривания. Но слизни, как бы, не совсем ниндзя, и поедание канистр посреди складского района определённо будет замечено. Так когда же самое подходящее время? Раннее утро, когда опускается туман. Благодаря Иггдрасилю всё погружено в глубокую тень. Все, кто не спит, смертельно устали. Все отдохнувшие только продирают глаза. И уличные лампы выдыхаются к утру. Сотрудники Миур убирают складские помещения — а это значит, что они знают планировку. И угадай, кто чаще всего руководит уборкой по вечерам?       — Кобе?       — Боюсь, что так.       Лифа прикусила губу. Судя по всему, преступление было отлично организовано и прекрасно замаскировано совершенно невинным образом. Единственная проблема заключалась в том, что часы сбились.       — Если он всё планировал до минуты — то как он мог так… облажаться? — вслух поинтересовалась сильфа.       — Да, это самая странная часть, — признала Джино. — Может быть он перепутал слизня? Я имею в виду, что их тут полтора десятка, и все они выглядят примерно одинаково. — Большие, бугристые и пурпурно-розовые. — Или слизень сожрал что-то не то.       Лифа нахмурилась.       — Да что «не то» может сожрать диномёба?       — Ну, а как насчёт редких ингредиентов? Может быть, одна из канистр потекла у неё в животе.       — Может быть…       Джино посмотрела на неё:       — Извини, если это не то, что ты хотела услышать.       — В последнее время многие люди говорили мне «извини, это не то, что ты хотела услышать», — растерянно сказала Лифа. — Чего я хочу — так это услышать правду. Всю правду.       Это была её работа как офицера стражи. Она была обязана сомневаться во всём. Даже в том, что облегчало её работу. Особенно в том, что облегчало её работу.       Потому что, когда ты этого не делаешь, — ты становишься ленивым. А когда ты ленишься — ты получаешь таких людей, как граф Мотт, или наказываешь вора гораздо хуже, чем он того заслуживает, и, возможно, невинную девушку в процессе.       — Так что спасибо, Джино. Это ещё одна часть правды. Ещё один кусочек головоломки.       — Что ж, тогда, я думаю, не за что. — Саламандра пожала плечами, когда они направились на доклад к капитану. Лифа рассказала Иттецу всё, что узнала из бесед, и высказала свои подозрения. Как обычно, капитан принял всё, но пришивать к делу её смутные подозрения не торопился.       Мозг Сугухи лихорадочно работал.       — Киригая?       Миура — Эдо, Осака, Кобе — у них был доступ почти ко всему городу.       — Лифа?       Ундин Лох — он был оптовым торговцем и посредником, у него должно быть много связей.       — Сугу?       Была ли это деловая связь, связывающая Эдо и Лоха? Неужели это было так просто?       Внезапно сильфу охватило какое-то чувство. Это не имело ничего общего с её интуицией, скорее что-то нежно поглаживало её уши, накапливаясь, как статический заряд, и почти потрескивая на кончиках. Ощущение, похожее на электрический ток, соединилось у основания черепа и пробежало вниз по позвоночнику, вызвав внезапную дрожь. Глаза расширились, она развернулась и…       «хлобысь!»       — Зачем ты вообще прикасаешься к ушам девушки подобным образом?!       — Я просто пытался привлечь твое внимание, — спокойно сообщил ей Бренхен, на его щеке начал образовываться багровый отпечаток.       — Что же, ты это сделал! — Лифа сверкнула глазами.       — Будь снисходительна к новичку, Киригая! — хихикнул Блейз, проходя мимо. Сильфа посмотрела на саламандра неверящим взглядом.       — Так что же было такое важное, что ты дошёл до… этого?!       — Пока ты разговаривала с пепельным волком и его питомцем[1], я занимался своими делами и как-то подумал — когда ты допросишь последнего из Миур?       — Ты о чём? Капитан их допрашивал лично.       — Хорошо, а вот эта? — «Саламандр» ткнул пальцем в молодую женщину, стоявшую сразу за периметром стражи, положив руку на свой раздутый живот.       

***

             — Вот, держи. Чай с лимоном и травами, — Лифа поставила чашку перед кайтой и села сама. Она предпочла бы более знакомое место, например, кафе «Иггдрасиль» или даже Дом Стражи — но сойдёт и маленькая чайная рядом с главными воротами Арруна.       Конока с благодарностью приняла предложенное и сделала глоток, прежде чем заговорить:       — Спасибо, что согласились выслушать меня, офицер Киригая. Стража допрашивала меня раньше — но, как только ваш капитан узнал, что я не очень разбираюсь в делах, они потеряли ко мне интерес.       — Вы — предвзятый свидетель, — признала Лифа.       — Вы имеете в виду, что я единственная, кто думает, что Кобе невиновен, — резко сказала девушка. В её глазах был огонь, когда она это сказала, огонь и охотничья кошачья ярость. — И, прежде чем вы спросите, — нет, это не потому, что Кобе — мой «талон на питание».       — Но… В этом есть доля правды, — произнёс третий, сидящий за столом. — Разве нет?       В какой-то момент Бренхен ускользнул — и снова изменился. Теперь он — она была в форме кайты, всё ещё одетая примерно как офицер стражи, и всё ещё двусмысленно играла роль, добродушно улыбаясь.       — А откуда ты можешь знать?! — Конока сверкнула глазами.       — Из-за того, как ты ударила Осаку вчера. — Бренхен глубокомысленно кивнул. — Ты хотела, чтобы он почувствовал ту же боль, которую его слова причинили тебе. Только правда может причинить такую боль — даже если это всего лишь крошечный кусочек правды. Но это не значит, что это ВСЯ правда.       — Я… — Конока перевела взгляд с одного собеседника на другого, затем сглотнула и кивнула: — Это… правда… Наверно… Но, как ты и сказала — совсем чуть-чуть. Правда в том, что… Мой первый день, когда я играла в игру с полным погружением, был днём Перехода. Я купила «амусферу» в подарок себе на день рождения. Я… хотела попробовать погладить всех фантастических животных…       Лифа серьёзно кивнула. Это, конечно, было искушением — прежде чем она узнала, что сильфы были лучшими летунами.       — Я была напугана до полусмерти. У меня не было никаких навыков или друзей, вошедших в систему вместе со мной. Так что я просто прилепилась к тому, кто мне помог. Леди Алисия разрывалась между Фрилией и Арруном, так что всё было несколько… нестабильно. Кобе казался сильным — и он, вроде бы, знал хотя бы немного о том, что происходит… Возможно, я просто использовала… чтобы завоевать его расположение…       — Ты просто пыталась выжить, — мягко сказал Бренхен.       — Конока-сан, мы здесь не для того, чтобы судить вас за то, что вы сделали, — согласилась Лифа.       — Спасибо вам. И правда в том, что я не жалею об этом. — Она покачала головой. — Может быть, если бы вы знали Кобе так, как я… Когда мы впервые встретились, он был совершенно другим. Отстранённый, холодный и… пустой…       — «Пустой»? — Лифа нахмурилась.       — Как будто ничто не могло заполнить его. — Конока покачала головой. — Это трудно описать. Как будто внутри него была пустота, которая поглощала всё. Положительные эмоции. Гнев. Никогда ничего не было достаточно, чтобы заполнить его. Он мог бы выпить целое море — и всё равно испытывать жажду. Он бывал… временами злобен… даже жесток… О — никогда по-настоящему, ни на меня, ни на кого другого! Он мог всё ломать и дуться — но он никогда никому не причинял вреда. Он спал урывками…       — Так что же случилось? — спросила сильфа. Тот Кобе, которого она видела мельком, был трудолюбивым, энергичным и до краев переполненным сильными эмоциями.       — Ну… Это случилось. — Конока нежно погладила свой живот.       Лифа почти чувствовала взгляды, которые как магнитом притягивались к кайте. Почти высказанное согласие всех окружающих в том, что эта девушка была чем-то особенным, почти священным. Она была будущей матерью. Это было что-то могущественное, почти первобытное. Потому что… Ни одна фейри никогда раньше не рожала детей. Конока будет одной из Первых. И это было доказательством того, что они были реальными, что жизнь могла продолжаться для всех них, что бы ещё ни случилось.       Даже Бренхен, казалось, чувствовал это — или в нём просто отражались эмоции окружающих?       — Когда я узнала, что беременна… Я боялась сказать Кобе. На самом деле я скрывала это от него целую неделю, прежде чем решиться. Но когда я всё-таки сказала ему… этот холодный отстранённый парень, которого я встретила, просто растаял. Он, казалось, стал на десять лет моложе и, — она улыбнулась, — на целую жизнь добрее. Он плакал, понимаете? Когда он узнал, что это будут близнецы.       Конока покачала головой.       — После того, как он узнал, мы отправились в Аррун, потому что он знал, что его брат жил здесь. Я знала, что они не ладят, — но он повёл меня к нему, и прямо на моих глазах он пал ниц и умолял Осаку дать ему работу. Он проглотил свою гордость ради меня и наших детей. Я не могу поверить, что он рискнул этим всего лишь ради денег. Даже ради очень больших денег. И я не могу поверить, что в его прошлом было что-то такое, что могло заставить его братьев так думать. Какие бы ошибки ни совершил Кобе — он хороший человек.       — Это всё замечательно, Конока-сан. Это действительно так. Но это не поможет доказать невиновность Кобе, — Лифа мягко улыбнулась.       — Я знаю. Жаль, что я не уделяла больше внимания этому бизнесу. — Она слабо улыбнулась. — Я… признаюсь, я не горжусь работой, которую делает Кобе. Если бы мне не было так стыдно — может быть я знала бы достаточно, чтобы помочь ему сейчас. Но я совсем не такая, как Кобе. Он выполнит любую работу — и будет гордиться ею за нас обоих. Он каждый день приходит домой смертельно уставший, падает в постель и спит так крепко… — она рассмеялась. — Он даже начал давать диномёбам имена. Я думаю, они нравятся ему даже больше, чем Осаке, и… ну… я думаю, они довольно милые.       — Значит, это Кобе дал им клички, — задумчиво произнесла Лифа. — Я видела один из журналов сегодня — и клички не всегда использовались.       — О, это, наверное… Просто Эдо есть Эдо, — кисло сказала кайта. — Честно говоря, я даже не думаю, что он сможет отличить бедняжек друг от друга.       — А ты можешь? — спросила Лифа.       — Немного, — она казалась смущённой, признавая это. — Я знаю, что это вызывало споры между братьями. Эдо использует номера и строго распределяет по конюшням, чтобы не путать. Но Осака и Кобе могут определить их с первого взгляда, поэтому не всегда заморачиваются с номером загона. Путаница несколько раз приводила к неприятностям.       — Неприятностям вроде слизня, обделавшегося посреди города?       — Это случилось только один раз! Посреди ночи! — сказала Конока, широко раскрыв глаза. — И я вам этого не говорила! Но… Боюсь, это всё, что я действительно знаю. Только то, что рассказывает Кобе, чтобы выпустить пар по вечерам. Я знаю, это не так уж много…       — На самом деле это может быть полезно, — Лифа кивнула.       — Что? Неужели?! Вы ведь не просто так это говорите, да?       Она не хотела зря обнадеживать Коноку, поэтому просто осторожно сказала:       — Это открывает возможность. Но это всего лишь возможность.       И она ещё не была до конца уверена, что это значит.       — Я понимаю. — Конока улыбнулась, слабые отметины на её лице создавали впечатление довольной полосатой кошки. — В любом случае, спасибо, что выслушали.       Лифа предложила девушке проводить её домой, но та сказала, что хочет немного посидеть и допить чай. Вместо этого сильфа отправилась на прогулку.       Чего она действительно хотела — так это летать. Подняться высоко в воздух наедине со своими мыслями, и ветром, и миром — по крайней мере, её маленьким кусочком мира, расстилающимся под ней. Когда она видела это с высоты над парящими островами, рядом с барьером вокруг кроны Иггдрасиля, когда почти весь город мог поместиться в её ладонях… Но теперь за ней шлялся потрёпанный сионах, и ей приходилось думать ближе к земле.       — Ну и что? — спросил Бренхен. — Что ты об этом думаешь?       — Я думаю, что есть такая возможность, но я не знаю, что это значит… И вообще — я же тебя просила определиться — мальчик или девочка.       В какой-то момент он снова принял облик саламандра. На самом деле она не возражала, но думала, что он так сильно изменился именно потому, что знал, что это сбивает её с толку.       — Я определился. Просто подумал, что присутствие женщины будет более уместным, — пояснил сионах. — Представь, если бы я сказал это в мужском облике.       — Ты бы получил по морде, — согласилась сильфа. — Снова. — Но он был прав. — Ты хорошо разбираешься в разумных[2], Бренхен.       — Спасибо! — лис улыбнулся. — У меня было мало возможностей скоротать время, кроме как наблюдать за окружающими. Наблюдать за всеми, особенно за этими чудасиками, очень забавно. Почти так же забавно, как подражать им.       — «Чудасиками»?       — Ага. Забавные, которые не фейри и не ши. Те, что с магией, и те, что без неё, как Сиеста.       — Ты понимаешь, что они разумны, верно? — Лифа вздохнула.       — Конечно они разумны! Вот почему они так интересны!       — Я имею в виду, что они существуют не только для твоего развлечения, Бренхен. Ты не можешь обращаться с ними, как с игрушками.       Она повернулась и пристально посмотрела на него.       Сионах удивлённо склонил голову.       — Я тебя чем-то обидел?       — Ты всё ещё не извинился перед Сиестой-сан.       — «Извинился»?       — За то, что ударил её. И за то, что забрал её вещи. Ты знал, что в кошельке, который ты украл, были все её сбережения? — Она покачала головой. — Конечно, ты не знал. Единственное, что тебя волновало — это Флата. Зачем ты вообще хранил украденные вещи, если они тебе были ни к чему?       — Я полагаю, потому, — он пожал плечами, — что было бы гораздо труднее вернуть их обратно.       — Но ты мог бы это сделать!       — Даже сейчас, — согласился Бренхен. — Я помню, где каждая из них находилась.       — Тогда почему? — Он казался смущённым. — Почему бы тебе не положить их обратно? Ты причинил зло этим людям.       Иногда по мелочам, а иногда и по-крупному.       — Это потому, что я не приручен…       — Но я приручила тебя, не так ли?! — Сугуха поняла, что повысила голос, но рядом никого не было, чтобы услышать. Она посмотрела на Бренхена так, словно это была его вина. Он был таким… невыносимым!       — Я приручен тобой. У меня есть связь с тобой. Между мной и другими людьми нет такой связи.       — Но она есть! — рявкнула Лифа. — Всё очень просто. Ты связан со мной. А я связана со всеми в этом городе. Может быть, не напрямую, а через тех, которых я знаю. Через Эгиля, и Джино, и Кувату, и леди Сакую. Те, кого я приручила — и те, кто приручил меня. Ты связан с ними через меня, Бренхен. Причинив им зло — ты причинил его мне. Или ты думаешь, что обида Сиесты не касается меня?       Она разозлилась даже за то, что ей приходится объяснять всё это.       — Знаешь, какое-то время я думала, что ты мне кого-то напоминаешь. Но теперь я понимаю, что между вами нет ничего общего. И я этому рада. Он может быть огромным идиотом — но он относится к незнакомцам, как к людям, даже если они ничего для него не сделали.       И тут Сугуха заметила, что Бренхен стал тихим и замкнутым. В его глазах не было озорства — он, казалось, полностью смотрел внутрь себя. Ей было интересно, что он там увидел.       — Мне… жаль… — Она покачала головой. — Тем не менее, ты причинил боль многим. Поэтому я хочу, чтобы ты поторопился и сделал всё правильно, как обещал.       — Я понимаю. — А затем, очень тихо, когда они зашагали дальше, Сугуха могла поклясться, что услышала: — Я раньше не думал об этом с такой точки зрения.       _______________________________________________________       [1] Гы. Это не ошибка. Лис на самом деле записал Джино в питомцы Акелы.       [2] «People». Переводится как «люди», но, в отличие от русского слова, НЕ несёт оттенка «люди как вид». Из-за чего переводчику порой приходится страдать.