Halkegenia Online (филлерные истории).

      «Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным», — снова подумала Сугуха, даже когда скрупулезно-честная частичка её разума громко напомнила ей, что сильфа оказалась в кабинете Капитана вовсе не из-за «добрых» дел.       Потребовалось несколько дней, чтобы разобраться с последствиями чуть не случившейся катастрофы на пристанях, стража помогала рабочим бригадам разбирать обломки склада Лоха. Уцелевшие товары были спасены, контрабанда обнаружена — и постепенно начала вырисовываться картина сомнительного бизнеса ундина. Контрабанда, грязные методы ведения дел, диверсии у конкурентов…       Затем был допрос арестованных на его территории. Лох предпочитал работать с людьми, как простолюдинами, так и низшими магами, связанными с «серым рынком». Самым заметным из них был Джоун Карло, главный агент графа де Ла Мотта.       «Бывший главный агент».       Граф поспешил отречься от своего миньона в ту же секунду, как было раскрыто преступное предприятие, — но не было никаких сомнений, что главный агент был связным Лоха на «сером рынке» и, вероятно, поставлял ундину информацию, собранную через офис своего хозяина — главного почтмейстера.       Но это откровение и его последствия мало касались Лифы, оставшись на долю гораздо более умных людей, которые работали на вершине Башни Арруна и имели сношения с правительством Её Величества. Сильфа подала отчёт и, наконец, умыла руки, чувствуя удовлетворение от того, что работа была выполнена… Ненадолго.       Невысказанная отсрочка подошла к концу.       — Пособничество и подстрекательство к бегству преступника, — продекламировал капитан Иттецу, читая отчёт, который держал в руках так, словно ему хотелось порвать его на части. Он сидел, облокотившись на стол, и пробегал глазами по страницам, исписанным аккуратным почерком — источником немалой гордости Сугухи в этом мире, где не было клавиатур и компьютеров. — Укрывательство того же самого преступника. Помощь в выдаче себя за офицера стражи. Дозволение упомянутому беглецу участвовать в расследовании, проводимом стражей, без ведома и разрешения командира. — Спригган позволил страницам безжизненно упасть на его стол. — Я что-нибудь пропустил, или это всё покрывает?       — Он никогда не носил пальто и значок, сэр, — добавила Джино, с убитым выражением на лице стоявшая рядом с сильфой. — Так что технически он никогда на самом деле не выдавал себя за офицера с-ст…       Она замолчала, когда глаза капитана, казалось, пронзили её насквозь:       — Офицер Джино, как бы вы отнеслись к тому, что я пристрелил бы вашего волка на основании того, что он, ТЕХНИЧЕСКИ, не является прирученным мобом? — Молчание было единственным правильным ответом. — Я так и думал.       Капитан откинулся на спинку стула, широко расставив ноги, скрестив руки на груди и закрыв глаза. Его ноздри раздувались, как у быка.       — Офицер Киригая, офицер Джино, вы обе… Ваше безрассудное поведение привело к материальному ущербу в размере более ста крон. — Это было имущество преступника, уничтоженное при аресте. — Вы подвергли опасности жизни мирных жителей, отряда патруля и… — Сугу съёжилась. — …двух моих лучших офицеров.       — Сэр?       Лифа тупо моргнула и посмотрела на Джино, отзеркалившую её гримасу.       — Не моргай так, Киригая! — рыкнул Иттецу. — За последние две недели вы раскрыли дело Куроцунэ, затем оправдали невиновного, посадили виноватого за решётку и раскрыли бизнес-заговор, связанный с «серым рынком». Вы, двое, — одни из моих лучших… — Капитан моргнул, покачал головой, как будто на мгновение почувствовал такое же недоверие, как и Сугуха… — Чёрт возьми… Одни из моих лучших. — Затем Иттецу провёл рукой по своему лицу, словно в попытке стереть выражение глубокой усталости. — И именно поэтому я не могу отнестись к вам снисходительно. Ваши товарищи уважают вас двоих, особенно тебя, Киригая, — а это значит, что они смотрят на вас, как на пример офицера стражи. Единственный способ исправить последствия — это показать, что происходит, когда даже лучшие вылезают из оглобель.       Вот оно. Сугуха собралась с духом.       — То, что ты сделала, Киригая, представляет собой нарушение долга. И да, я читал отчёт, я понимаю твои оправдания… Но ты действительно пытаешься сказать мне, что, пока ты раскрывала банду контрабандистов, ты не смогла придумать, как переправить мне простую записку?       Ну, если так посмотреть…       — Давай посмотрим на это с другой стороны. Ты сотворила чудо. И сотворила ты его всё тем же чудом. Если бы у тебя было что-то меньшее, чем ангел с лисьим хвостом, прикрывающий твою спину, — ты бы сейчас здесь не стояла, Киригая. — Капитан одарил её своим сногсшибательным (в прямом смысле) взглядом. — Ты думаешь, мне понравится, Киригая?       — С-сэр?       — Ты думаешь, мне понравится ехать в «Аррунский Дом» и рассказывать твоей маленькой племяннице, что её тетя в больнице, борется за свою жизнь? Или, ещё хуже, лежит в морге?       — Я… не думала об этом в таком ключе, сэр… — На самом деле, она изо всех сил старалась вообще не думать об этом. Когда она это делала — у неё подкашивались ноги, а её внутренности вновь вспоминали то жуткое ощущение… Что бы ни случилось на самом деле — кровь Бренхена, запятнавшая её пальто, была слишком реальной. И, учитывая, что она не получила от лиса ни одной весточки с тех пор…       — Конечно, ты не думала об этом. — Капитан вздохнул. — Правила существуют по определенной причине, Киригая. Она заключается в обеспечении безопасности офицеров и населения. Так же плохо то, что потеря Куроцунэ означает, что мы потеряли всякую надежду вернуть украденное имущество стоимостью в триста сорок три кроны, которое он обещал вернуть.       В каком-то смысле это задело её больше, чем что-либо другое. Возможно, она вообще не видела истинного характера Бренхена? Или, даже хуже… Может он там где-то прячется, одинокий и раненый…       — Итак, совет соизволил объявить вам двоим благодарность. Похоже, лордам Руту и Синкеру очень нравится то, что вы сделали. Они говорят, что это доказывает приверженность города честному бизнесу. Я говорю, что в нормальном мире вас двоих вышвырнули бы из полиции впереди собственного визга. Но что касается остального…       Раздался стук в дверь, и, как будто взгляд капитана смог проникнуть сквозь мутное стекло и массивное дерево и передать сообщение тому, кто стоял снаружи, ручка повернулась, и в комнату просунулось широкое добродушное лицо Куваты:       — Надеюсь, я ничему не помешал? — Большой гном рассеянно улыбнулся.       — Десять секунд.       — Ну ладно, босс… — Кувата ухмыльнулся. — Не уверен, что уложусь… Но у нас внизу куча народа, которые хотят сообщить о том, что их собственность… э-э… разукрадена?[1]       Глаза Лифы расширились — и она снова обменялась взглядом с Джино.       — «Разукрадена»… — повторил капитан. — Ты имеешь в виду — «найдена»?       — Не совсем… — Кувата покачал головой. — Понимаете…       «Она там, внутри?!» — раздался голос из-за спины гнома, и, прежде чем тот успел отреагировать, внутрь просочился миниатюрный пак.       — Вы офицер Киригая, не так ли?! — паренёк, едва ли старше мальчика, тяжело дышал, как будто пробежал мимо дежурного офицера и через все кабинеты мимо испуганных стражей. — Я читал о вас в «Аррун Дейли»! Это всё благодаря вам! — Затем, без всякого предупреждения, пак рухнул на колени и прижался лбом к полу.[2] — Спасибо вам! Спасибо вам, офицер Киригая!       — П-погоди… — Лифа запнулась, озвучивая то, что, должно быть, чувствовали все остальные в комнате. — Н-не стоит… Я уверена, что… За что бы вы меня ни благодарили — я просто выполняла свою работу и… — Кувате потребовалось время, чтобы поднять пака на ноги, и тот, наконец, объяснился, предъявив красивую зачарованную окарину[3]:       — Дело не только в редкости! — объяснял пак, которого, как выяснилось, звали Бах. — Это подарок моего сенпая, он дал её мне, когда уходил из АЛО. Он был моим другом, не только в игре, в реале тоже. Это… единственное, что у меня осталось от него на память! Так что… ещё раз спасибо! Я не могу выразить свою благодарность словами, офицер Киригая!       — Всё это входит в обязанности стражи… — сказал капитан Иттецу, успокаивающе положив руку на плечо Баха и (мировоззрение Лифы дало трещину и опасно накренилось) по-доброму улыбаясь. — Но, если вы не возражаете, Бах-сан… Офицер Киригая в данный момент выполняет свои обязанности. Так что теперь, когда вы выразили свою благодарность…       — О, конечно! — пак закивал. — Мне очень жаль — я просто был… так счастлив, когда проснулся… А она висит на ручке двери… Ещё раз спасибо… Спасибо…       — Я думаю, ты уже достаточно поблагодарил, приятель, — сказал ему Кувата, мягко уводя Баха, — но тут в голову Лифе кое-что пришло:       — Кувата?       — Да?       — Случайно, — поинтересовалась Сугуха, — кто-нибудь из торговцев не обнаружил много лишних томоэ?       На лице Куваты мелькнуло странное выражение, затем он усмехнулся:       — Слушай, как ты догадалась, подруга?       — Случайно, — Лифа улыбнулась. — Спасибо, Кува…       Дверь захлопнулась, и капитан Иттецу бережно вернул свою улыбку в тот мысленный сейф, в котором она хранилась.       Она могла видеть, как работают шестерёнки в глазах сприггана. Он не сомневался, что всё возвращено. Подобно быку, разгадавшему трюк матадора, он теперь всё просчитывал. Наконец, он сделал приглашающий жест, который, как поняла Сугуха, означал передачу её блокнота. Переворачивая страницы, Иттецу внимательно изучал маленькую книжку в поисках идей.       — Жетоны для бани, — сказал он наконец.       Лифа и Джино переглянулись.       — Жетоны для бани?       

***

             — Что, чёрт возьми, он сделал со ста двадцатью восемью жетонами? — простонала Джино, когда она и Лифа вместе с Акелой спустились по ступенькам Дома Стражи.       — Я понятия не имею. — Лифа вздохнула. Бренхен не очень любил мыться — но ему явно понравилось купаться во время его пребывания в Арруне. И капитан решил, что, поскольку жетоны можно использовать повторно, можно предположить, что Бренхен использовал все те, которые, как сообщалось, были украдены во время его преступной деятельности. И, следовательно, их нельзя было просто «вернуть», чтобы искупить их утраченную ценность. Разницу должны были выплатить Лифа и Джино — по шестьдесят четыре каждой, плюс предполагаемая стоимость кормёжки одного фейри с тех пор, как начался криминальный разгул Куроцунэ. — Но, если подумать, мы ещё легко отделались, — оценила сильфа, засовывая руки в карманы пальто — с каждым днём становилось всё холоднее и холоднее.       — Тебе легко говорить. Ты из богатой семейки! — обвиняюще сказала саламандра. — Мне всю зиму придётся мыться в тазике, а А-кун будет есть колбасные обрезки!       Волк аж заскулил от подобной несправедливости.       — Не такие уж мы и богатые! — возмутилась сильфа. И, кроме того, Асуна поместила большую часть состояния их семьи в траст, совместно управляемый Банком Лепреконов и одним из самых престижных торговых домов Тристейна. Сугуха не смогла бы прикоснуться к нему, даже если бы захотела.       — И мы будем огребать все наряды вне очереди, пока, чёрт возьми, капитан не забудет, почему он на нас разозлился, — продолжила Джино, скорчив рожицу. — Рынки, конечно, хлопотное дело, но… Я надрывала задницу ради этого задания — а теперь какой-то идиот вроде Блейза будет каждый день первым в очереди на обед, пока мы занимаемся уборкой мусора. Ты в курсе, что Иттецу так поступает с теми, которых хочет выжить из стражи? — плакалась саламандра. — И это всё за то, что я прикрыла спину подруги!       «Чистая правда» — сказала себе честная часть Сугухи. Джино доверилась Лифе — и разделила с ней последствия. В последнее время они сталкивались со многими вещами вместе, так что сильфа знала, что саламандра всегда прикроет её. Забавно, полгода назад они были бы естественными врагами. Полгода назад «Лифа» и «Джино» были просто набором графических полигонов, фишками на доске нарисованной войны. Теперь они были подругами.       — Джино. Капитан прав… — тихо сказала сильфа, касаясь рукой того места, где её живот всё ещё покалывало. — То, что мы сделали… То, что Я убедила тебя сделать, — подвергло опасности тебя, меня и многих других людей. В то время я об этом не думала — но всё вышло из-под контроля так пугающе быстро… — Если бы они пошли к капитану, объяснились, получили необходимую поддержку, — тогда, возможно, они могли бы сделать это более безопасно. Они были бы лучше подготовлены, лучше осведомлены о рисках. Может быть. — Этого никогда не должно повториться, Джино. Я знаю, этого недостаточно, но… Прости.       — Дура. — Саламандра остановилась на ступеньках, упёрла руки в бёдра, а недовольный взгляд — в Лифу. — Не греби всё на себя. Ты не заставляла меня присоединиться к тебе обманом. Я последовала за тобой, потому что сама так решила. Не забывай об этом. И если это означает, что я буду немного голоднее и вонючее, чем хотелось бы, то это тоже последствия моего выбора. Мне просто придётся жить с этим… — недовольно закончила она.       — Ванна и ужин каждый день? — предложила Лифа.       — А? — Джино моргнула, её мрачная решимость растаяла. — Правда?       — Не похоже, что один лишний рот будет большой проблемой для Сиесты, — Сильфа улыбнулась. — И у тебя останется больше на мясо для А-куна.       Акела завилял хвостом.       — Я не хотела бы мешать… Во сколько ужин? — Они оба рассмеялись, и саламандра томно потянулась. — Ну, мы поймали плохого парня, освободили невинного и вернули коррупцию в Арруне на приемлемый уровень. Это похоже на безусловный успех, достойный празднования. Если ты не возражаешь, я принесу сегодня бутылку медовухи, и мы сможем… Лифа… Эй, что случилось?       Саламандре не нужно было сильно оглядываться, чтобы увидеть, почему лицо сильфы потемнело.       Со стороны Дома Стражи двигалась оплывшая фигура графа де Ла Мотта.       — Киригая… — осторожно произнёс граф. — Э… Офицер Киригая… Я не узнал вас сначала. Вы выглядите гораздо более… заурядно… чем когда мы виделись в последний раз.       — Я приму это как комплимент. — Губы Лифы сжались в тонкую линию, когда она встретилась взглядом с графом. — Могу ли я предположить, что вы навещали Джоуна Карло?       — Как вы могли подумать! — Граф пожал плечами. — Зачем бы мне навещать этого негодяя? Нет, я просто давал показания страже, как и просил ваш капитан.       — Я слышала, что Джоун Карло берёт на себя полную ответственность за свои действия, — небрежно сказала сильфа, гордясь тем, что сохранила свой голос ровным, даже когда желчь подступила к горлу. — Он говорит, что готов понести наказание за злоупотребление своим положением и вашим доверием.       — Несомненно. — Граф легко улыбнулся. — Увы… Боюсь, это профессиональный риск, связанный с моими обязанностями. Вы были бы поражены количеством людей, которые хотят злоупотребить властью и привилегиями моей должности. Мне практически приходится отбиваться от них палкой. Но это, конечно, позор, — Карло пришёл ко мне с хорошими рекомендациями…       Глаза сильфы метнулись в сторону — где стояла новая тень графа. Высокий и стройный, не совсем среднего возраста, прилизанные чёрные волосы начинали редеть. Почти во всех отношениях этот человек был полной противоположностью Карло — но каким-то невнятным образом он казался его точной копией.       — Мой новый главный агент, месье Моретти, — представил его де Ла Мотт, Моррети глубоко поклонился. — Это — офицер Киригая. Тебе обязательно нужно запомнить такого прекрасного сотрудника стражи.       — Конечно, милорд, — произнёс Моррети сухим хриплым голосом. У него был особенно уродливый шрам, идущий от левого уха вниз по горлу, — и у Сугухи возникло неприятное ощущение, что её облик выжигается в маленьких тёмных глазах мужчины.       — В любом случае, мне действительно пора идти, офицер Киригая, — произнёс де Ла Мотт, обводя взглядом юную сильфу. — Я надеюсь, что наши пути пересекутся при… лучших обстоятельствах в будущем. А теперь, не могли бы вы отойти в сторону? Хорошая девочка… попытался промурлыкать граф — но это больше походило на старого кота, выташнивающего комок шерсти.       «Единственное место, где я тебя хочу увидеть, — это за решёткой».       Это приводило в бешенство — но закон не позволял ей прикоснуться к этому человеку. Потому что граф де Ла Моэтт тщательно следил за тем, чтобы соблюдать закон. Каждую. Букву. А все сомнительные делишки он просто сваливал на миньонов.       — Есть только одна вещь, которую я хотела бы спросить, — сказала Лифа, когда граф проходил мимо неё.       — О? Что ж, я всегда рад сотрудничать с законом! Спрашивайте!       — Это правда, что у Джоуна Карло есть сын? — спросила сильфа. — Художник?       — А… Так вы слышали об этом, — граф улыбнулся. — Жалкое подобие мага Земли. Но с помощью той куцей магии, которая ему доступна, он творит изысканные маленькие чудеса! Да, так уж случилось, что я нанял его в прошлом году. Отправил его в экспедицию аж в Северную Германию, чтобы нарисовать тамошние огни в небе. Я, конечно, никогда не был там лично, так что не могу судить, — но герцог де Ла Вальер уверяет меня, что ему удалось прекрасно передать впечатление! — С таким видом, словно он наслаждался происходящим, де Ла Мотт добавил: — Вам действительно стоит приехать и посмотреть на это, если когда-нибудь у вас будет причина проехать мимо моих поместий!       — Рядом со Скелетом Древнего Дракона, верно? — спросила Лифа.       — Ах, вы знаете об этом?       — Я слышала. Похоже, он прекрасный художник, — дипломатично ответила Лифа.       — О, так и есть! Но… вы знаете, как обстоят дела, жизнь художника — это праздник или голод, и всегда есть дюжина энергичных молодых выскочек, ожидающих своего шанса! Они так сильно зависят от своей репутации и покровителей… К счастью, я человек великодушный и не перекладываю грехи отца на плечи сына. Если это всё…       — Конечно. — Лифа любезно улыбнулась. — Хорошего дня, граф де Ла Мотт, и счастливого пути.       «Ублюдок».       Лифа наблюдала за его удаляющейся спиной, встречая свирепым взглядом каждую попытку месье Моретти оглянуться через плечо.       — Хээ-эй, — позвала Джино. — Ты в порядке?       — В полном, — ответила Лифа, всё ещё наблюдая за углом, где они исчезли.       — Ты не можешь исправить всё, ты же знаешь.       — Знаю.       Сильфа вздохнула. Это было неудовлетворительно, но, по крайней мере на сегодня, она решила быть довольной своими победами.       __________________________________________       [1] «Unstolen». Я ХЗ, как это лучше перевести в данном случае. Что-то вроде «украдена наоборот», или «украдена в обратную сторону»?       [2] Традиционная японская поза (за)предельного уважения/благодарности/извинения.       [3] Окари́на (итал. ocarina — «гусёнок»), свисту́лька — духовой музыкальный инструмент, разновидность свистковой сосудообразной флейты. Если кто играл в «Зельду»…