***
— Всё, конечно, изменилось, не так ли, ваше величество? — сказал Соломон, бросив взгляд вниз, далеко вниз, на фейри перед ним. Он ощущал это — мощь, что исходила от Кольца по всему его телу, власть, дающая джиннам единство и цель. И, с единством и целью, приходила возможность осознания того, что выходило за рамки их индивидуального понимания. Разум. — Эм, Соломон-сан… Если вы не против… — Королева-мейв скромно покраснела, хотя её голос оставался приветливым. — Может быть, вы не будете называть меня так, пожалуйста? Не то чтобы это было неправдой, но… — Юноша-спригган, стоявший рядом с ней, протянул руку и сжал её ладонь. — Мне не нравится этот титул, Соломон-сан. Это не я. Соломон не упустил из виду простое серебряное кольцо на безымянном пальце мейв, а также такое же — на руке молодого сприггана. Не прошли незамеченными и их мелкие жесты, наклоны головы, взгляды — все признаки того, что двое влюблены друг в друга. Любовь — такая чудесная эмоция, тонкая и огранённая, как бриллиант. Соломон принял сознательное решение улыбнуться шире. Да, всё, похоже, изменилось. Он обратил часть своего внимания на небеса. Соломон, Элементальный Лорд, Владыка Семидесяти Двух Демонов и элементальных джиннов Песчаного Моря, Том из Миллиона Томов, Проводник и Повелитель, обнаружил, что смотрит этой ночью вверх, на небо с двумя лунами и созвездиями, которых не существовало во всей широте и глубине его знаний. И это было чудесно. Звёздный дрейф? Концепция и лежащие в её основе принципы разворачивались в его сознании. Нет, он быстро заключил, что понадобилось бы слишком много времени, чтобы так изменить созвездия. А что насчёт лун? Наскоро Соломон позабавился вычислениями параметров системы из двух лун, несущейся в пространстве, вращаясь вокруг их общего центра масс, подобно огромному боло, пока та не попадёт в ловушку вокруг планеты. — Как пожелаете. Так скажите мне, дорогая Асуна. — Лорд сделал жест своей огромной рукой в сторону Рагдориана, делая медленные шаги — каждый соответствовал трём шагам мейв. — Дух рассказал мне всё, что он знает о водах, — но что о земле и ваших новых союзниках? Я полагаю, что нет краткого объяснения, которое отдавало бы этому должное. Мейв ответила тяжёлым вздохом, обратив свой взгляд к звёздам: — Это чистая правда, — выдохнула она так, словно обращалась ко всем древним богам на небесах. — Мне жаль, Соломон-сан, но я действительно не знаю, с чего начать. Но вы правы — это долгая история. — Та история, в пересказе которой вы достигли мастерства, — заметил принц Уэльс Тюдор. — Если вы чувствуете, что не справитесь с этой задачей сегодня вечером, — мисс Арго и я могли бы сделать всё возможное от вашего имени. — Уверяю вас, это было бы в высшей степени удовлетворительно, — Соломон создал мягкую усмешку. — Вам нет необходимости больше напрягаться сегодня вечером, дорогая Асуна. Мисс Арго? У меня есть все основания полагать, что вы так же искусны в распространении информации, как и в её сборе. Я ничего так не хотел бы, как услышать ваш пересказ событий. И снова он улыбнулся в той манере, которая, как он понимал, очаровала бы фейри и людей, в ожидании ответа. Кайт ши оживилась, уши и хвост встали торчком: — Конечно. Чтобы разобраться в этом, нам, вероятно, нужно начать примерно с шести месяцев назад… Она успела изложить около дюжины слов, когда Соломон ощутил необходимость сменить выражение лица на хмурый взгляд: — Пожалуйста, мисс Арго, мне не нужна сказка. Кайта быстро заморгала, как будто его слова были тем, чего она меньше всего ожидала. — Но это же правда! — её интонации звучали вполне натурально, но Соломон знал, что приведённые факты были ложными. — Соломон-сан? — спросила Асуна с беспокойством, написанным в её тёплых карих глазах. — Я просто не могу понять, почему вы говорите эту ложь, — Соломон скрестил руки на груди. — Мисс Арго, вам не нужно изображать Альфхейм реальным миром. — А?! Изумлённое восклицание исходило не только от кайт ши, но и от других фейри — мисс Лифы, саламандра сэра Кляйна и, прежде всего, от самой Асуны. Мейв, наконец, заговорила: — Но… Соломон-сан?! Вы знаете?! Соломон наклонил голову, тщательно анализируя слова Асуны. — Я — Том из Миллиона Томов. Все знания, записанные в них, находятся в пределах моей досягаемости. Я был бы слеп, если бы не понял истинной природы Альфхейма. — Что ты говоришь? — подпрыгнула Королева Бездны. — В твоих словах нет смысла, Соломон! — О, ничего, о чём бы тебе стоило беспокоиться, Октавия… Соломон задумался. Конечно, у джиннов не было причин беспокоиться о том, был ли Альфхейм реальным или нет. Прошлое, настоящее и будущее были для них одним и тем же, и, будучи лишены страха, они не стали бы долго обдумывать эту идею своими крошечными умишками, даже если бы та там поместилась. Сам Соломон, будучи гештальтом[2], возникшим из их коллективной воли, относился к этому примерно так же. — Это, должно быть, результат моей природы, — предположил он. — Для меня не имеет значения источник моих воспоминаний. — Ни фига себе… — пробормотала Арго, похлопав по голове маленькую Дочь Иггдрасиля, которая сидела у неё на плече, и зашептала что-то на ухо крошечной девочке. — Соломон-сан. — Асуна посмотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах поверить своим ушам. — Если вы всё это время знали, тогда почему… — Почему я назвал вас «королевой Титанией»? — предугадал её вопрос Соломон. Глаза Асуны печально сияли в ночи, и он, несмотря на всю свою мудрость, хотел бы знать, как снова наполнить их радостью. — Потому что, реальны они или нет, — они такие, какие они есть. Многие из моих воспоминаний находятся в конфликте: гордая королева и жалкая женщина. — Лорд вернул улыбку на своё лицо. — Я не мог быть более рад обнаружить, что девушка, которая унаследует этот титул, гораздо ближе к первому, чем ко второму. Для меня большая честь думать, что именно вы будете носить титул королевы мейв, дорогая Асуна. — О чём ты бредишь, Соломон?! — раздражённо пискнула Октавия. — Она Титания. Она — Титания!!! Асуна улыбнулась и покачала головой: — Хотела бы я видеть это так, Соломон-сан. Но, на самом деле, я не думаю, что подхожу для этого титула. — Я думаю, что более важный вопрос заключается в том, относитесь ли вы к Асуне, как к Титании. — Спригган, который до сих пор хранил молчание, выбрал этот момент, чтобы сделать шаг вперёд, встав между мейв и Соломоном, посмотрев на Элементального Лорда спокойными тёмными глазами. — Итак, с учётом ваших воспоминаний, Соломон-сан — что вы чувствуете к Асуне? Молодой человек хотел знать — были ли они врагами. Неравенство в силе было огромным, спригган был просто фейри, а Соломон — воплощением мощи джиннов. Смехотворно! И всё же владыка был наблюдателен. Более наблюдателен, чем любой джинн. У этого сприггана в глазах было нечто, говорившее, что он найдёт способ уничтожить всё, что угрожает женщине позади него. А решимость, даже безрассудную, никогда нельзя недооценивать. Поэтому, вместо того, чтобы рассмеяться, Соломон встретился с ним взглядом: — Сэр Кирито, я клянусь вам, что пришёл к Асуне, как друг. Мне ничто не доставит большего удовольствия, чем видеть, как она процветает и наполняет свою жизнь радостью, — он кивнул туда, где маленькая девочка-мейв Киригая Юи смотрела глазами цвета её отца, такими же яркими, как у её матери. — Между нами нет вражды. Спригган изучал его некоторое время, потом, наконец, вздохнул с облегчением: — Это то, что я действительно надеялся услышать. Потому что, как сказала Арго, у меня совершенно нет идей, как с вами сражаться. Соломон не мог не задрожать от добродушного смеха. Не просто искусный фехтовальщик — но и обладающий похвальным здравомыслием! Асуна сделала мудрый выбор. — Итак, мисс Арго, могу я попросить вас продолжить ваш пересказ, на этот раз настоящий? Несмотря на странную манерность речи и лёгкий «мяукающий» акцент, её голос был ясным и ровным, а объяснения — краткими и недвусмысленными. Всё то, что Элементальный Лорд ценил в собеседнике. Дело было не в том, что он был нетерпелив, — а просто ему так много хотелось сказать и услышать, и оставалось так мало времени, ведь то самое Кольцо, которое давало ему силу, теперь побуждало его сложить полномочия. Первоначально его задачей было помочь Асуне, затем он встретил Духа Озера — и это дало ему отсрочку. Он пытался тянуть с этим вопросом, разделяя своё внимание между компанией и обдумыванием просьбы Духа — весьма и весьма обширной по масштабам, но довольно простой в исполнении, об изменениях, которые джинны произведут под пустыней. Но все вещи имеют свой необходимый конец, и так случилось, что Соломон послушно завершил свое обдумывание, передал указания составляющим его джиннам и ощутил, как сила Кольца начинает терять своё влияние. Принуждение исчезло — и тишина воцарилась над его существом, внезапная тяга к свободе почти поразила его. Но на самом деле он желал не свободы — но времени. О время, эта несговорчивая любовница! Он с радостью остался бы рабом ещё немного. О, даже срока смертной жизни было бы достаточно — он не был жадным… Хватило бы одного года, простого месяца или нескольких дней… Да хотя бы несколько жалких часов! И всё же этому не суждено было сбыться. Факт, который Соломон принял, и он не посмел бы тратить драгоценное время своего рабства на отчаяние. И поэтому он внимательно вслушивался в слова Арго, стараясь задавать только те вопросы, на которые сам не мог найти ответов. По большей части, когда возникала необходимость, кайта оказывалась столь же краткой и информативной, — большое благо для него. Именно так он узнал о Переходе и о том, что тот сделал с игроками многопользовательской ролевой онлайн-игры в виртуальной реальности «ALfheim Online». Не менее важно было и то, какие последствия это имело для мобов, включая его самого. То, на что Арго ответить не могла, в основном в военных вопросах, легко исходило из уст принца Уэльса Тюдора Альбионского. Соломон выкачивал из них информацию, поглощая всё, что они говорили, как изголодавшийся на пиру. Теперь он знал о текущем положении дел на континенте Халкегения. Пять Королевств Людей, их особенности и стремления, королевство Тристейн и его отношения с Волшебными Землями Альфхейма, и многие другие факты и мелочи, которые Арго была счастлива — и даже стремилась представить. Соломон обнаружил, что наслаждается беседой, самой возможностью напрячь свои огромные умственные способности до предела. Каждая новая тема была поводом для того, чтобы потянуться за очередным из миллиона его Томов — книг по литературе, науке и истории, бросить вызов — и быть вознаграждённым, когда он раскрывал бесконечности и постигал живую мудрость. Управление государством — с принцем Уэльсом, баланс сил — с мисс Арго, ключевые вопросы — с Асуной, несколько колких замечаний по вопросам фехтования — с юным Кирито, сэром Кляйном и сильфой Лифой, которую он быстро признал родственницей сприггана. Время летело стремительно, как и положено времени в хорошей компании. Патруль прочёсывал озеро вдалеке. Лейтенант Киригая извинилась и убежала, чтобы сделать доклад. С её потерей разговор начал угасать, к его радости… Радости? Почему? Владыка джиннов прикоснулся двумя пальцами к виску, пытаясь разгадать причину этого. Неужели его благодатное время уже подходит к концу? Незаметные золотые бусинки «пота» выступили на его коже, щекотались в суставах и между мышечными волокнами, угольки незаметно отделялись, вновь начиная жить своей жизнью. Такая крохотная потеря — но это лишь начало. Фундаментальное изменение, которое, однажды начавшись, уже не могло быть остановлено. Соломон заторопился: — Итак, Тристейн находится в невыгодном положении по отношению к Альбиону. — он попытался свести разговор к какой-то одной теме, что помогло бы ему сосредоточиться. — Ситуация, которую вы надеетесь исправить с помощью фейри. — Именно так, — серьезно ответил принц Уэльс. — Мы намерены отразить вторжение Альбиона и, в конечном итоге, начать ответное, чтобы свергнуть лорда Кромвеля и его правительство и восстановить на троне мою линию. С этой целью мы намерены собрать весь талант и изобретательность фейри. Вот почему, лорд Соломон, я бы смиренно попросил вас принять во внимание идею… — Того, что я присоединюсь к вашим военным усилиям, — спокойно заключил Соломон, прокручивая в сознании различные стратегические сценарии. Лорд мысленно прищурился, потянувшись за томом из своей библиотеки, — и обнаружил, что усилия, необходимые для того, чтобы не только вспомнить, но и осознать вспомненное, значительно возросли. С точки зрения чистой математики — рассредоточение сил не было благоприятным. Было ясно как день, что Тристейн и его союзники будут искать помощи у любой силы, с которой они столкнутся. Соломон продолжил симуляцию, добавив себя и семьдесят два демона-младших босса на сторону Тристейна, сражаясь с расчётами и моделями, с которыми так ловко управлялся несколько мгновений назад. Просьба принца была искренней, Соломон видел своё место в этом великом предприятии, и его амбиции были ему приятны… Но джинны могли быть несговорчивыми, и он мог внушить им абстрактную опасность не больше, чем обычный человек мог что-либо внушить нейронам своего мозга. И хотя джинны были верны — довольно скоро их внимание снова начнёт блуждать. — Конечно, — выдохнул принц Уэльс. — Вы сродни духам, не так ли, лорд Соломон? Я не могу себе представить какой-либо способ, с помощью которого вас можно было бы заставить помочь нам. Но если у вас есть хоть капля привязанности к даме Асуне… — Я приму это к сведению. — Соломон небрежно махнул рукой, его взгляд был прикован к вновь прибывшим. Саламандр и двое детишек-сильфов. Одна из них, маленькая золотоволосая девочка, прижимала руки к груди с таким несчастным видом, что мог растопить любое сердце, знающее сострадание. Не успели дети показаться, как Киригая Юи бросилась им навстречу. И вот лорд изучал подругу маленькой мейв… Ребёнок едва доставала ему до колен, смотря на него снизу вверх, бледная и дрожащая, зелёные глаза покраснели от недавних слёз. Она сглотнула, крупно, почти комично. Соломон ласково улыбнулся, найдя её в своей бесконечной памяти, её — и что-то ещё, трогательную нежность джиннов к этому ребёнку, который казался таким одиноким. — Ты, должно быть, Кадзуна. — Владыка опустился на одно колено. — Или, прости, ты предпочитаешь «Кадзу», не так ли? Глаза девушки расширились, демонстрируя свою изумрудную красоту: — В-вы знаете мое имя?! — Ну, конечно, Кадзу, мы, в некотором роде, встречались. Хотя, осмелюсь сказать, тогда я был чем-то совсем другим, — терпеливо, несмотря на убегающее время, объяснил Соломон ребёнку, который только надул щёки в замешательстве. — Я не понимаю, — Кадзу помотала головой — а затем замерла. Казалось, девочке потребовалось всё её мужество, чтобы заговорить: — Н-но… Юи-чан говорит, что вы могли бы помочь. Так что… — Она протянула что-то — крохотный шарик. Его поверхность была чёрной и матовой, и от него исходило еле заметное тепло. — Он пытался защитить меня… — сказала Кадзуна всё с тем же с несчастным выражением в глазах. — Он был глупым, и раздражающим, и странным… Но он всё равно пытался… Ах, теперь он мог видеть. — Ну что же, дитя. — Соломон осторожно погладил девочку по голове, обратив часть своего внимания на останки. Нетрудно было догадаться, что это был джинн, теперь уже мёртвый. В нём ещё было тепло, что помогло, но лишь немного, сохранить тусклый свет. — Я не знаю, можно ли что-нибудь сделать… Но я попытаюсь. — Ч-что это значит? — Кадзуна яростно потерла глаза. Хотя она и не плакала — казалось, что она вот-вот разрыдается. — Этот джинн, твой друг, я полагаю, — с грустью должен сказать, что его больше нет. Но мы, элементалы… Пусть и не бессмертны — но и не смертны по-настоящему. Если позволишь, я хотел бы попробовать кое-что сделать. Не пугайся. Дождавшись согласия Кадзуны, Соломон сомкнул свою огромную руку, полностью обхватив крошечного джинна, сжимая, до тех пор, пока сам материал не начал плавиться и сливаться с его ладонью. Хотя он думал, что это возможно, — владыка не знал наверняка, сможет ли он. Такого он пока не попробовал, но, более того, это было похоже на проглатывание яда, — распространяющегося всё быстрее и быстрее, ускоряя то, что уже началось. Неважно. Когда он смотрел на Кадзуну — казалось, что это того стоило. — Возможно, найдётся джинн, похожий на этого, который примет и разделит эти воспоминания, — уточнил Соломон, читая проблески инертной памяти, рассказывающие историю «Джинн-куна». — Простите… — тихо сказала Кадзу. — Я всё ещё не понимаю. — Всё в порядке, Кадзуна, — сказал лорд, ища какой-нибудь способ утешить её, облегчить горе печальной маленькой «Бан-чан», ведь «Джинн-кун» так старался. Он взял пригоршню песка и сосредоточился на ней. Грубый жар собрался в его руке, достаточный, чтобы иссушить плоть, или расплавить железо… или стекло. — Просто поверь, Кадзу, — посоветовал он, стебель и лепестки обретали форму, разворачивались по мере того, как аморфный материал быстро остывал, — в этом мире есть много странных и удивительных вещей. Кадзуна ахнула, когда он протянул ей прекрасное творение, поймавшее свет лун. — Пожалуйста, будь осторожна с ней. Она будет довольно острой, если разобьётся. По какой-то причине Соломону было приятно видеть, как Кадзуна кивнула в ответ, перестав испуганно жаться к своему опекуну. — Прошу прощения. — нетерпеливо заговорила мисс Монморанси, о которой почти забыли. — Но я помню, что вы обещали объяснить свою природу… Я думаю, сейчас самое подходящее время для этого. — Ну, конечно. — Соломон вздохнул. Он ведь обещал, не так ли? — Что вы такое? Если я могу быть столь дерзкой, чтобы спросить? — Монморанси прищурилась, окинув взглядом его тело — все три с половиной метра. — Какой-то дух фейри? Дух-Хранитель этой Пустыни? — Ну… «Дух» — это достаточно близкое приближение, — согласился лорд. — Хоть и не учитывает некоторых тонкостей. Как вы уже слышали, мисс Арго упоминала, — форма, которую вы видите перед собой сейчас, — это гештальт, созданный для размещения двух тысяч четырехсот двадцати семи джиннов, слившихся, чтобы объединить свою силу. На самом деле силы было так много, что её было трудно сдержать. Сырая магия продолжала искажать свет вокруг Соломона, окутывая его слабой дымкой. — Я должен извиниться за этот пугающий рост, — добавил лорд. — Такое количество джиннов накладывает определённые минимальные ограничения на мой физический объём. Брови Монморанси сдвинулись. — Тогда… Вы хотите сказать… Что вы… голем? — Пожалуйста, мисс Монморанси, я считаю себя разумным существом… Или, по крайней мере, тем, как джинны представляют себе разумное существо. Я — Королевский джинн-гештальт, своего рода протокол, который джинны используют, чтобы говорить и принимать решения… И, как только эти слова слетели с его губ, Элементарный Лорд ощутил, как что-то шевельнулось в его гигантском теле, — мгновение мимолетного беспокойства, которое заставило его запнуться и побудило поднять руку к груди. Ах да, он знал, что это было. Медленно нарастающее крещендо голосов, бормочущих, вызывая помехи в его зрении. Ибо, как он сказал Монморанси, в своей основе он был всего лишь конструктом, в который вдохнули жизнь джинны. Теперь, когда им больше не нужен был лорд… Соломон прекрасно понимал свою судьбу, то, как скоро ему придётся отказаться от своей власти и вернуться в то неодушевленное состояние — меньше, чем лорд, меньше, чем человек, меньше, чем животное, меньше, чем живое, даже меньше, чем вещь, — лишь воспоминание о воспоминании, дремлющем внутри джиннов. На самом деле это УЖЕ происходило, он послушно разбирал себя, даже когда его мысли всё ещё текли по изнашивающимся каналам, распутывал сеть, края его сознания начали крошиться, скорость мыслей замедлялась, потоки информации путались и исчезали в никуда. Он забывал себя — секунда за секундой, объём знаний, ему доступных, всё уменьшался. Это начало проявляться и зримо — аморфные периферийные джинны начали высвобождаться, его облачение стремительно ветшало. Протянув руку к разъеденной застёжке на шее, он лёгким движением расстегнул плащ и сбросил на песок за спиной, позволяя ему незаметно растворяться в своей тени. — Эм… Соломон-сан… Соломон-сан? — Хммм? — Лорд осознал, что отвлёкся, сосредоточившись на внутренних процессах, — слабеющему сознанию уже не хватало ресурсов на многозадачность. — Соломон-сан, — Асуна наклонила голову, натянуто улыбаясь, — почему вы раздеваетесь? — О? — Владыка поймал на себе любопытные взгляды дюжины свидетелей, которые, похоже, были в полной растерянности, пытаясь истолковать его действия. — Я… я просто решил насладиться ночной погодой. Приятный ветерок. Это действительно так странно? Асуна прищурилась — но не успела она даже надуть свои нежные губки, как обстоятельства соизволили вмешаться: юный Кирито и сэр Кляйн обменялись взглядами и принялись стаскивать рубашки. — Кирито! — А что не так? — ответил спригган, отжимая предмет одежды. — Я промок до нитки. — Верно. И на этом ветерке лучше быть без всего, чем в мокрых тряпках, — согласился саламандр. — Хей, да никому не интересно на тебя смотреть, Кляйн, — заявила одна из лепреконов. Соломон вытащил имя из своей неисправной памяти — «Лизбет» или «Лиз», вроде бы. Рядом с ней вторая лепреконка хрипло рассмеялась: — Э-эй, говори за себя, учени-ик-ца! Три таких лакомых кусочка на посмотреть — неплохо для одной ночи, а? Три? Соломон попытался расшифровать заявление… Кофу. Сложив фрагменты вместе, он затрясся от тихого смеха — дрожь сотрясла его огромное тело и стёрла нахлынувшую было меланхолию. — Я польщён, мисс Кофу. — Соломон согнул руку, демонстрируя огромный безупречный бицепс. — Хотя то, что форма этой конструкции эстетически приятна, — это просто совпадение. Падшая королева в руках Асуны насмешливо фыркнула, раздув ноздри: — Ну конечно, вполне в духе джиннов. Безмозглые огоньки, неспособные очароваться чем-то более интересным, чем они сами, и у которых не хватает фантазии ни на что, кроме увеличенной копии обычной тени… — Прости мои провинциальные манеры, о королева Октавия. Я и забыл, что создание, столь величественное, как ты, никогда не унизится до того, чтобы принять облик простой фейри. — Э-это другое! — ответила с яростным румянцем свергнутая владычица. — Я… я просто сделала это, чтобы застать эту тень врасплох! Мой план сработал идеально! На самом деле он был совершенно очарован мной! — Конечно, — сказал Соломон, поводя широкими плечами. — Я уверен, что… юный Кирито даже ничего не заподозрил… — Это хороший вопрос, — вмешалась Асуна. — Я полагаю, что с твоей короной ты могла бы выглядеть так, как захотела бы. Так почему ты не скопировала меня в точности, когда пыталась соблазнить Кирито? — Мейв опасно улыбнулась. — Кстати, это был действительно отвратительный поступок, Октавия-чан. — Я… — начала русалочка. — Я знаю, мама! — Юи вмешалась с широкой улыбкой. — Октавия-чан ревновала! Она видела, как мы все были счастливы, поэтому захотела иметь собственных папу и Юи! — Ну, и это всё, Октавия-чан? — спросила Асуна с притворной строгостью, смягчённой юмором. — Ты думала, что сможешь просто выиграть у меня Кирито и Юи? Ты не знала этого, Октавия-чан, — но я люблю Кирито и Юи-чан больше всего, и я всегда буду бороться изо всех сил за них. Ты не сможешь просто забрать их. — Октавия фыркнула и спряталась под своими перистыми плавниками, как ребёнок, натягивающий одеяло на голову. — Я извиняюсь за её поведение, Соломон-сан. — Совершенно не стоит, Асуна. Хотя, возможно, время, проведённое с тобой, научит её обуздывать свою гордыню. Он махнул рукой, поморщившись от неприятного шевеления в животе. Что ему было нужно — так это сосредоточиться. Начался новый раунд беседы, бледная тень того первого энергичного порыва, но не менее приятная и гораздо менее напрягающая его слабеющий ум. Он слушал по очереди, тщательно направляя своё внимание, напоминая себе кивать и улыбаться, тщательно копаясь в разрушающейся памяти и с глубокой концентрацией формируя ответы. — Значит, раньше ты был солдатом, а теперь снова вернулся к своему ремеслу? — Повелитель стихий заметил, что… разговаривает с… с… саламандром… Кармондом… прогуливаясь по пляжу? — Не то чтобы я когда-либо ожидал, что вернусь на работу в таком состоянии… Хм… С вами всё в порядке? Саламандр неопределённым жестом указал на бок конструкта, где поток золотистых шариков проступил из-под его рёбер, разрывая кожу и отрываясь один за другим, чтобы упасть в песок. Его силы ослабли, сияние сырой магии больше не могло скрывать тлеющие угли, хор голосов стал оглушительным, требуя свободы. — Что вы имеете в виду? — Соломон пожал плечами и провёл рукой по своему боку, сбрасывая наглых беглецов в пески, где они зарылись, больше ни о чём не беспокоясь. Он должен был знать, что должно было произойти. — Я думаю, что, как солдат… вы бы не стали долго расстраиваться из-за того, что не можете измени… Он остановился так внезапно, что саламандр прошёл мимо него несколько шагов: — Соломон-сан? — Это… ничего… просто… я… я… Он потянулся к груди. Это ощущение нарастающего жара и огромного давления — а затем оно прорвалось, сначала пятно на мышце, которое превратилось в фурункул, что распух — и лопнул: — Свобода! — пискнул голос, когда аморфная масса превратилась в полностью сформированного джинна. Ещё один — на правом биицепсе. Соломон протянул руку, пытаясь схватить его до того, как убежит. И ещё больше, один за другим, а затем два, и два, три, трижды по три… — Свобода! Свобода! Десять сразу. — Пока. Пока! Две дюжины. — Пока! Асуна! Сотня. — Мы. Свобода! Две. — Пока! — Хватит! — сказал Соломон, загоняя очередную группу беспокойных джиннов обратно в тело. — Этого вполне… вполне достаточно. Но джинны, похоже, так не думали. Теперь они просыпались сотнями, фрагментируя его внимание, их скучные мысли вставали на место его собственных. Он даже не заметил, что остальные собрались вокруг. — Соломон-сан? — Асуна посмотрела на него, обеспокоенная, с выражением непонимания на лице. — Ах, дорогая Асуна… Не обращайте внимания на мою… — он попытался подобрать правильное слово, — невоздержанность… Это просто… Как бы это сказать… — Не ври! — голос Окт… Окт… Тави-чан прорезал тишину, привлекая и всеобщее внимания. Кроха приподнялась на плавниках. — Ты не в том состоянии. — Взгляд Асуны упал на Октавию, требуя объяснений. — Почему ты просто не скажешь? Хм. Тогда ладно. Соломон-доно существует только благодаря его Кольцу, такому же Сокровищу, как моя Корона, — но Кольцо Соломона сейчас уснуло. — Уснуло? — Глаза Асуны расширились. — Ты имеешь в виду… Соломон тяжело вздохнул, чувствуя, как всё его тело содрогнулось, избавляясь от очередной группы джиннов. — Я… боюсь, что так. — Он потёр висок, освобождение джиннов подстегнуло его ослабевающее внимание, восстановило некоторую ясность в его крошащемся разуме. — Без влияния Кольца этот Соломон начинает распадаться. — Почему ты не сказал нам раньше?! — спросила королева мейв, её глаза были полны сочувствия. — Я не хотел… — он пристыженно опустил голову. — Страшно! Я боялся… что это испортит… действительно… очень хороший… шанс… чтобы… чтобы… — он неопределённо махнул огромной рукой — и с неё посыпался поток джиннов, обкусывая пальцы и кроша кости. По всей его груди джинны высвобождались, прыгая по спине и плечам, прежде чем нырнуть в песок или порхнуть по воздуху со счастливым писком. — Я… понимаю, Соломон-сан, — Асуна сделала несколько шагов вперёд, когда он рухнул на колени. — Это ведь… не больно, да? — Не… Асуна… Мы… я… не… неуютно. Просто… хочется спать. Да… Спать. Хочется спать. Так хочется спать. Хочу вернуться к… к… — Вот почему вы уклонялись от моих вопросов раньше… — Принц Уэльс вздохнул. — Это было потому, что вы знали, что это произойдёт. — Я… пытаюсь… убедить… джиннов. — Принц кивнул, размышляя о чём-то своём. Соломон закрыл глаза, не уверенный, что откроет их снова. Тишину нарушали только писк и прощальные крики сотен элементалей. — Сделать… Не обещаю… Принц… Но… Ради Асуны… Постараюсь… Постараюсь… Асуна… Помочь! — Соломон-сан? — Ерунда! — Соломон вздохнул, его плечи опускались, голова оседала в напряжённую шею, широкая мощная спина начала сжиматься, кожа стала морщинистой и дряблой. Мускулы хирели, как будто старея на годы за секунды, медленно уменьшаясь и истончаясь с каждым потерянным джинном. — Джинн… Джинн всё равно… поможет! Помочь? Помощь! Асуна! — Значит, вы поможете нам в войне? — Уэльс нахмурился. — Нет. — Голос Соломона полностью надломился, превратившись в высокий писк, его тело продолжало изменяться. Плечи опустились, голова втянулась в грудь, руки и ноги втянулись внутрь, а живот раздулся, превратившись в огромное пузо. Чёрные глаза теперь смотрели на Асуну не сверху вниз, а снизу вверх. — Но… Всё равно… Защищать… Защищать пустыню. Защищать Гаддан. От… От плохих людей. Если Асуна спросит. Обещание. Асуна! — Джинн затрясся, меньшие джинны выплывали из его тела. — Дать обещание Асуне? — Да. Соломон-сан. Если плохие люди нападут на нас — можете ли вы пообещать мне, что поможете Гаддану? Джинн-который-был-Соломоном, но который теперь думал о себе только как о «джинне», наклонил голову, взвешивая вопрос. Помочь? Помощь. Асуна. Помочь Асуне. Защищать. Защитить Гаддан. Много людей. Много счастливых людей. Играть? Играть. Хорошо. Тщательно сосредоточившись, джинн ответил: — Хорошо! А затем джинн отступил ещё дальше, уменьшаясь, уменьшаясь и распадаясь на части, каждая часть убегала, становясь всё меньше и проще, пока другой джинн, который тоже считал себя джинном, не развернулся из шара и не посмотрел на все окружающие лица, а затем, наконец, нашёл лицо маленькой девочки с ярко-зелёными глазами. Маленькая девочка. Девочка. Маленькая. Грустная. Кто? Память! — Бан? Бан-чан?!***
— Бан? Бан-чан?! — Он его вылечил? — раздался вопрос Кирито-сана. — На самом деле, папа, я думаю, что это ещё один джинн, которому Соломон-сан передал воспоминания Джинн-куна, — сказала Юи. Было обрадовавшаяся Кадзу ощутила, как её печаль возвращается. Почему… Почему она вообще огорчается? — Так это не Джинн-кун? Джинн наклонил голову и снова пропищал её имя. Не то чтобы он ей нравился… Джинн-кун, настоящий Джинн-кун, которым он был, — он был действительно глуп и более чем странен. Но Джинн-кун не заслужил смерти из-за неё. Вот почему было удивительно услышать, что Юи ответила отрицательно: — Они одинаковые. Поскольку у этого Джинн-куна есть все воспоминания Джинн-куна, то это равносильно тому, что он всегда был Джинн-куном. Я думаю, именно поэтому он уже называет тебя «Бан-чан». — Бан-чан! Хннг! — джинн дёргался в её руках, суча своими маленькими ножками. Кадзу прищурилась, напряжённо размышляя: — Итак… Ты Джинн-кун… Но ты также и не Джинн-кун. — Это было странно, действительно странно. Но… Она поиграла стебельком маленькой стеклянной розы, и приняла решение: — Ну… в любом случае… Ты был очень храбрым сегодня вечером, Джинн-кун, — сказала она, закрыв глаза, и осторожно чмокнула джинна в шершавый чешуйчатый лоб. На мгновение Джинн-кун застыл, — а затем так же мгновенно от маленького элементаля донёсся звук, похожий на мурлыканье. Его внутренний свет разогрелся до насыщенного красного цвета, и он уютно расплылся в руках Кадзу, в полном блаженстве. Кадзуна недоверчиво посмотрела на него, ощущая комок в горле. Она была уверена, что сейчас заплачет, но когда оно вырвалось наружу… Хихиканье? Потому что… потому что это было забавно. Действительно странно — но и очень забавно тоже. — Юи-чан? Кадзу повернулась к своей подруге и замерла, увидев, что у той начался один из её приступов моргания. Это так же внезапно, как и всегда, прекратилось, и Юи очень серьезно кивнула. Прежде, чем кто-либо успел отреагировать, и, меньше всего, — её брат, подружка повернулась к Уэде и, привстав на цыпочки, легонько чмокнула его в щёку. Кадзуна никогда не видела, чтобы братец так краснел: — Ч-что?! Юи закрыла глаза и улыбнулась: — Ты тоже был храбрым сегодня вечером, Бардиш-кун. — Затем, прежде чем кто-либо успел сказать что-нибудь ещё, Юи повернулась к своим родителям. — Папа, поскольку мама спасла тебя — ты тоже должен поцеловать её в щёку. Прекрасная мать Юи мягко рассмеялась: — Просто в щеку, Юи-чан? — Ну, тебе не нужно было слишком стараться, чтобы спасти его, — решила Юи. Кадзуна посмотрела на брата, застывшего и покрасневшего. Внезапно Уэда помотал головой, как собака, стряхивающая воду: — Всё это какая-то чушь! Я — спать! ____________________________________________________ [1] Один майл — 0,64см. Если кто забыл или не знал. [2] Целое, полученное сложением частей, чьи свойства несводимы к простой сумме элементов.