Саки.
— Неправильно. Неправильно. Неправильно… Ри… Нет, неправильно… Да что вообще означает эта закорючка? — спокойным ровным тоном вопросила воздух и стены девушка с кобальтово-синими волосами, шагая по коридорам особняка лорда с планшетом в руке. Для человека, который так хорошо разбирался в цифрах, лорд Рут обладал, пожалуй, самыми ужасными почерком и грамматикой, которые Саки когда-либо видела. А его попытки в соблюдение этикета были просто ужасны. Она знала, что её работодатель ожидает, что она переведёт как можно более буквально… Но она перевела более чем достаточно местной корреспонденции на японский, чтобы знать, как аристократ будет — и как НЕ будет писать письма. — Он что, думает, что он — император, используя этот архаичный диалект? Что ж, тут уж ничего не поделаешь. Она прочитала черновик Рута, усвоив главное, а затем приступила к созиданию с чистого листа: «Достопочтенному герцогу Пьеру Франсуазе де Ла Вальер и достопочтенной герцогине Карин Не Дезире де Ла Вальер из Святого Королевства Тристейн…» — необходимое количество формальности. Она постукивала пером по пергаменту, размышляя над следующей строкой. «Мне доставит огромное удовольствие принять достопочтенного герцога. К моему большому сожалению, достопочтенная герцогиня не сможет присоединиться к нам…» Миг размышлений… «Приглашение остаётся в силе, если она сможет найти время. Но если нет — моя дверь всегда открыта для верных друзей фейри…» Кивок. Да. Примерно так. «В любом случае, вас будут ждать ровно в четыре часа. К вашему приезду будут подготовлены апартаменты и комната для вашего камердинера». В оригинальной версии было ещё немного цветистого мусора, который Саки полностью выбросила, отдав предпочтение простому и лаконичному; «Надеюсь на плодотворный вечер и установившиеся дружеские узы и очень надеюсь, что это послание застанет вас в добром здравии. Искренне ваш, Рут, Первый Лорд Гоибниу». А потом… «P.S. Я слышал, что вы — превосходный игрок в «Руку Короля». Вы действительно должны научить меня играть». …последний штрих, основанный на некоторых моментах, которые она узнала, сопровождая своего работодателя. С этим разобрались. Саки сунула письмо в папку и вышла на балкон. Воровато оглянувшись, она перекинула ногу через перила и просто упала на три этажа, затормозив кратким всплеском силы на миг вспыхнувших крыльев. Она приземлилась почти беззвучно, разглаживая юбку. К счастью, особняки лордов действительно существовали в ALO. Если бы не это — то их пришлось бы изобрести. В каждом городе были гильдхоллы. Но только особняки лордов фейри были по-настоящему завершёнными. Резиденции, содержащие все удобства, которые, при необходимости, могли быть использованы для управления городом. А также, если понадобится, пустить пыль в глаза любопытному и подозрительному правящему классу Тристейна. Особняк Лепреконов, словно вслед за своим владельцем, был богато украшен и в то же время лишён воображения. В общем плане он был квадратной трёхэтажной кирпичной коробкой. На первом этаже было всё, что должен был иметь под рукой человек состоятельный и со вкусом. Там был отделанный мрамором вестибюль для приёма гостей. Большой зал с парадной лестницей, отделанный дорогим деревом, которое, по словам КИНТТ, принадлежало Иггдрасилю. Гостиная. Игровая комната. Музыкальная комната — Рут пытался играть на альте, но плохо. Аудитория. Курительная комната, которая с каждым днём нравилась ему всё больше. Почтовая комната. Хранилище. И, конечно же, отличный обеденный зал, способный принять гостей на полный рейд. Также было всякое, сгенерированное, по видимому, автоматически, для поддержания всего вот этого, — то есть, если раковины, то и трубы. Если ванны — то котлы. Включая кладовые, помещения для прислуги и, конечно же, кухни. И вот именно кухня сейчас Саки и беспокоила. Особняк лорда должен работать непрерывно — а это означало содержание. Здание, возможно, было создано по волшебству в едином целостном виде — но по углам собиралась пыль, постельное бельё пачкалось, камины забивались золой и сажей, черепица расшатывалась, а металл тускнел… Особняк лорда был домашним хозяйством, хотя бы и состоящим из одного человека, а домашнее хозяйство нуждалось в прислуге. Фейри просто не хватало, чтобы исполнять все второстепенные роли, — так что эти задачи выпали на долю наёмных простолюдинов. Всего их было шестнадцать, начиная от горничных и садовников, заканчивая поварами и дворецким. У обслуживающего персонала и секретарей было что-то вроде негласного соглашения о взаимном презрении — и всё это каскадом обрушилось на дворецкого, лощёного профессионально выглядящего мужчину средних лет по имени Пьер, приехавшего из поместья Вест с безупречными рекомендациями. Что просто означало, что он ненавидел то, как Миширо вторгалась на его зону ответственности, посягая на его обязанности, брала то, что ей нужно, и сваливала на него всё остальное. Камердинеры и горничные обращали на это куда меньше внимания, их больше интересовали милые женщины — и их отношения с лордом Рутом, но всё ещё возмущала, по крайней мере — немного, мысль о том, что они должны быть «слугами слуг». И порой всё это… вспыхивало. Особенно, когда на то была причина. Причина вроде вторжения на кухню отряда паков. — И что ты с этим собираешься сделать?! — ревел месье Бенуа, местный житель, лысеющий, высокий и растолстевший на всех попробованных им блюдах. — Да выбросить, хотя бы! Нам нужно место для ингредиентов! Его спарринг-партнёршей выступала миниатюрная пака с тонкими чертами лица, которая, в ярком платье, прикрытом халатом шеф-повара, и с волосами медового цвета, собранными сзади в аккуратный пучок, на первый взгляд почти не отличалась от человека. — Выбросить?! Нет, чёрт возьми, фейрийская ты ведьма! — Бенуа скрестил на груди пару волосатых крепких рук. — Это моя кухня, слышишь?! И я не буду сидеть, сложа руки, пока ты портишь её своими странными затеями! — Поправочка, приятель! — Пака не уступала, одарив его взглядом, полным презрения: — Это дом лорда Рута — и лорд Рут поручил нам обслуживать его званый обед! А это означает, что с этого момента и до конца недели эта кухня — моя! Шеф-повар закатал рукав, обнажая мускулы, которые были накачаны, если его татуировки что-то означали, на воздушном флоте. Его противница сделала то же самое, продемонстрировав тощенькие бицепсы и явно отказываясь отступать. Саки огляделась в поисках каких-либо признаков присутствия Пьера. Дворецкий был рядом — но демонстративно занимался в своём укромном уголке какой-то другой задачей. Она была уверена, что он бросил на неё взгляд краем глаза. Ублюдок. — Хорошо, хорошо! — Саки встала между воюющими сторонами, вытянув руки, чтобы освободить немного места. — Бенуа, Паприка права. Рут-сама назначил её ответственной. На всё это время вы к её услугам. — Повар насмешливо фыркнул. — Паприка. Вас наняли приготовить ужин, чтобы продемонстрировать наши альфхеймские ингредиенты. Вы гость на этой кухне, не более того. Паприка смерила её суровым взглядом, который никак не вязался с её миниатюрной фигурой. — Ну, у меня есть кое-что сказать об этом «меню», которое ты хочешь! — Бенуа помахал клочком бумаги у неё перед носом. — Я не знаю, что такое половина этой дряни! И я не собираюсь её готовить! — Вот для чего здесь Паприка. — Да! И я тоже не собираюсь готовить эту кашу! — А почему бы и нет? — Саки пришлось очень постараться, чтобы её голос звучал ровно и профессионально — Послушай, это не дипломатический культурный обмен, бэй! — пака рубанула воздух перед собой для пущей выразительности. — Это дойка богатых коров! Ты не захочешь ошарашить их экзотикой! — Рут-сама, — сказала Саки, — хочет, чтобы вы использовали ингредиенты Альфхейма, чтобы продвигать их в среде знати. — Ингредиенты в порядке, — сказала Паприка. — Вопрос в меню. Это… слишком космополитично. Я не знаю, что из этого получится. Предлагаю выбрать более традиционную европейскую или тристейнскую кухню. — Ну, похоже, на этом мы сможем договориться. — Бенуа глубокомысленно кивнул. — Это что, бунт? Её бровь дернулась. Она уже разослала описания меню. Она не собиралась выглядеть лгуньей перед двадцатью богатыми и влиятельными людьми. — Если это бунт — то на два фронта, мадемуазель. — Бенуа переглянулся с Паприкой, словно безмолвно заключая перемирие. — Эти корни, которые ты хочешь, чтобы я приготовил… Хороши в окрошке? — Очень. — Паприка кивнула. — Я думаю, тебе тоже понравится какао. — Этот горький порошок? — Он творит чудеса, компенсируя сладость и насыщенность тортов. Я думаю, мы можем позволить себе быть смелыми с десертами? Никогда не встречала группы людей, в которой меньше половины любили бы сладкое. — Да, да… Дворяне это просто обожают! — Он глубокомысленно кивнул. — Я освобожу место в холодных камерах. Но не лапай сама мои запасы! Да? Паприка подняла руку и сделала жест… Быстро поправив его на тот, который в Тристейне не будет считаться непристойным. Бенуа вернулся к руководству своей кухней, которое в основном состояло из крепких ударов по затылку каждого младшего повара за то, что они не оправдали ожиданий. Паприка со вздохом проводила его взглядом. — Что-нибудь ещё, что не соответствует вашим строгим стандартам? — спросила её Саки. — Ты пытаешься быть умной сукой? Должно быть, приятно смотреть вниз с этого гламурного пьедестала. — Пака фыркнула. — Как насчёт того факта, что половина моих поваров никогда не работала с половиной этих ингредиентов? А другая половина никогда не работала с другой половиной? И эти две половинки ненавидят друг друга? А теперь ты хочешь, чтобы я всё это объединила. И у меня нет всего, о чём я просила. Всего, чего ты обещала. Я должна сделать нечто новое с нуля, не имея достаточно времени, чтобы протестировать и посмотреть, что пойдет не так. И я должна сделать всё это потрясающе с первой попытки… Но я сделаю это. Как-нибудь. Она почесала затылок и нетерпеливо притопнула ногой. Саки внимательно посмотрела на неё и, решив, что это уже безопасно, обняла, чтобы успокоить до конца: — Потому что ты — моя потрясающая девушка? — Она наклонилась и нежно чмокнула её в щёку. — Нет. Это потому, что я — твоя сногсшибательная девушка! — ответила Паприка и в ответ очень легко поцеловала её в губы. — Здесь намного хуже, чем в Кадензе, бэби. Ты собираешься загладить свою вину передо мной после? — Всё, что ты захочешь, — пообещала Саки. — Как мне в конечном итоге повезло с такой понимающей девушкой, как ты. — Боги рандома, должно быть, улыбались твоей внешности и твоей личной жизни. — Пака вырвалась из объятий, почёсывая в затылке. — Я не собираюсь тебя задерживать. Конечно, у тебя много важных дел. И много придурков, которых нужно втоптать в грязь. Но мне понадобится кое-что! — Конечно. — Дорогое! — Ну что ж. Это дорогой ужин. — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Саки обернулась, поймав взгляд Пьера, выглядывающего из своего уголка за столом. Выражение сильного замешательства и осуждения было написано на его лице кистью великого мастера. — О, да ла-а-адно… — протянула Саки. — Я вам всё равно не нравлюсь!Аска. Один (очество).
«Дело не в том, что я не люблю людей». На крыше особняка лорда была построена обсерватория. Самое высокое место в Гоибниу, не считая доменных печей в центре промышленного района. Это давало хороший обзор на весь город. Возможно, именно поэтому Аске нравилось здесь перекуривать. Она щёлкнула пальцами — и искра зажгла тонкую бумажную палочку у неё во рту. А ещё потому, что ветер уносил дым прежде, чем он успевал прилипнуть к одежде. Она смотрела на город из кирпича, построенный на низких холмах из земли кирпичного цвета, укреплённой кирпичными стенами, поддерживаемыми насыпями из той же земли, усиленными… Правильно, ещё большим количеством кирпича. Это было очень суровое место. Очень практичное. Почти антифантастика. «Август Цезарь однажды сказал, что нашёл Рим городом из кирпича, а оставил его городом из мрамора. Конечно, у Цезаря не было магии. — Она рассматривала эту мысль, пока сигарета потихоньку тлела. — У нас есть наш кирпичный город. Интересно, каким мы это оставим? То есть, если мы останемся здесь… Или мы найдём способ вернуться на Землю и сбросим всё это, как змеиную кожу?» Она выпустила небольшое облачко дыма. Люк в крыше открылся, Такао высунула голову: — Аска? — Курю я! — откликнулась она с купола обсерватории. — Ты Рута видела? Его нет в его кабинете! — А в аудитории? — Там тоже нет. — Может, он тоже покурить решил? — Ты бесполезна! — Такао уже собиралась исчезнуть за дверью, но потом добавила: — Аска? — Хммм? — Прикрой свои чёртовы ноги! Ты выглядишь как школьная бандитка. Аска выпустила длинную струю дыма и посмотрела на городской пейзаж, обрамлённый её бедрами в чулках. — Вся проблема в глазах смотрящего. — Тьфу! Просто докуривай и помоги мне найти Рута! — Дверь с грохотом опустилась обратно. Аска посмотрела на силуэт, одинокой горгульей маячивший у дальней стороны купола обсерватории. Он возился с сигаретой и спичками. Аска потянулась. — О… Да, да… хрррм… Пожалуйста. Ещё один щелчок её пальцев — и ещё одна маленькая дуга пламени: — Круто, да? Хитрость заключается в том, чтобы слегка переделать базовое заклинание огненного шара. Это позволяет вызывать небольшие кусочки его заряда, пока он не потратится весь, или пока его не отпустишь. Она держала свою сигарету двумя пальцами, стряхивая пепел. «Я знаю, что это плохая привычка. Но, кажется, я просто не могу остановиться. Должно быть, это что-то ментальное. У этого тела не было никаких причин жаждать табака — но вот я снова подсела. Спасибо Иггдрасилю за Руб Аль`Кхали, я думаю….» Рут осторожно затянулся собственной сигаретой. Просто однажды она ни с того ни с сего обнаружила его здесь, безнадёжно сражавшегося с коробком спичек. Она была почти уверена, что Миширо не знала, куда он исчез. Она, вероятно, думала, что он всё время курил в специально отведённой для этого комнате. Аска не знала, зачем он пришел сюда. Её это даже не интересовало. Ей было всё равно. Он ей не мешал. Не беспокоил. Она ценила это. Её самым драгоценным временем было то, которое она проводила наедине с собой. «Я не возражаю против людей. Я просто не нуждаюсь них. Я даже люблю их… в небольших дозах». Она не знала, когда это начало происходить. На самом деле ей было всё равно. Но в какой-то момент их перекуры стали совпадать — по крайней мере, днём. Аска не знала — и, снова, её не волновало, курил ли Рут в любое другое время. Курил, скорее всего. В конце концов, у него была целая комната для этого. «Я снова подсела на эту дрянь. Ну, хорошо, что я не подсела на людей». Рут докурил и поискал глазами, куда деть окурок. Аска протянула пустую бутылку из-под газировки, её работодатель благодарно кивнул. Он не задавал ей никаких вопросов. Он пытался. Ровно один раз. А потом больше никогда этого не делал. «И, знаете, это не так уж плохо». Аска докурила сама и с молчаливого согласия первой спустилась по лестнице, чтобы проверить, всё ли чисто. Рут последовал за ней, приглаживая волосы и поправляя пальто, снова принимая свою напыщенную горделивую позу. Такао всё ещё искала шефа, когда тот проскользнул обратно в свой кабинет, никем не замеченный. Может быть, Атаго заметила бы, если бы не играла с новой игрушкой. «Когда ты становишься зависимым от людей, ты как бы теряешь себя в них». Такао, пошатываясь, вернулась полчаса спустя и обнаружила Рута в кабинете. — Почему ты не проверила — вернулся ли он?! — уставилась она на Аску. Аска пожала плечами, взяла газету и принялась читать новости дня. В ту секунду, когда её задница коснулась стула, она снова была в «режиме секретаря» — её спина была прямой, осанка чопорной, а ноги — сомкнуты. — Ну, ты повсюду искала его. Я думала, ты сначала проверила его кабинет. — Я… — Такао ощетинилась. — Я тебе не верю! Аска просмотрела новости, отмечая любые лакомые кусочки, которые могли бы понравиться Руту, и всё, что могло иметь экономическую ценность. Он получал большую часть этой информации ещё и через Торина и других городских чиновников. И, конечно же, любимая Крыса Королевы Кошкодевочек постоянно скармливала им выжимку разведданных. «Когда ты зависишь от людей — ты как бы начинаешь терять себя, пытаясь угодить им. Это не самый приятный образ жизни». День сменился вечером, Аске удалось обойтись минимумом бесполезных разговоров, надевая личину секретаря и улыбаясь, когда это необходимо. У неё с Миширо было негласное соглашение, что всё, что может остаться невысказанным… может остаться невысказанным. Саки всегда была слишком занята, Такао была слишком зла на неё, чтобы болтать. Атаго… Что ж. Атаго пела сама себе, когда ей было скучно. К счастью, не попсовые песни или что-то в этом роде, нет. В основном она напевала мелодии, почти не оформляя их в слова. Так по детски… Часы пробили полшестого. Рут вышел из своего кабинета — гордо вышагивая со всем достоинством кроваво-красного императорского пингвина. Миширо следовала за ним, записывая его напыщенные указания в свой блокнот. — Аска, я буду обслуживать Рута сегодня вечером, — сказала Миширо. — Можешь быть свободна, когда закончишь. — Хорошо. Она встала из-за стола и, всё ещё находясь в «режиме секретаря», направилась в свою комнату и переоделась из голубого делового костюма в уличную одежду. Узкие чёрные брюки, блузка цвета плохой луны и оливковая куртка в стиле милитари, которая, по её мнению, выглядела обалденно из-за того, что была потрёпана после Перехода. Аска купила её у какого-то бедолаги, пытающегося спрятаться от этой новой реальности. Она остановилась у своей двери, чтобы взглянуть на футляр, висевший на крючке для пальто… «Наверное, хорошо, что я не нуждаюсь в людях. Я не страдала, когда мы все оказались здесь». Она отправилась в путь. Сердце Гоибниу билось. Сердце Гоибниу всегда билось. Но то место, где лежало это сердце, имело тенденцию перемещаться. Днём оно находилось в промышленном районе. Как и ночью. Но между сменами, утром и вечером, этот пульс сдвигался на рынки и в извилистые переулки. Время продаж и покупок, время еды и развлечений в этом искусственном городе. Аска скользнула взглядом по крышам, а затем свернула в переулок. В её сторону было брошено много взглядов. «Люди говорят, что я похожа на ирландку. Наверное, всё дело в волосах. Не знаю. Мне всё равно. Я не против так выглядеть. За исключением того, что так гораздо труднее слиться с толпой. Когда ты выглядишь так — люди хотят с тобой поговорить». Она осматривала магазины и мастерские, стоя в переулке с незажжённой сигаретой во рту. Тёплый жёлтый свет ламп сдерживал тьму. Лампы выставлялись на улицу на весь день, собирая солнце. Никто не знал наверняка, как они работают, — только то, что они работают, и то, что магия лепреконов позволяет делать их достаточно просто. Почти двести лепреконов зарабатывали на жизнь именно этим, изо дня в день — существовал бесконечный спрос на светильники, не требовавшие ни топлива, ни зарядки маной. Она зашла в мастерскую, увешанной музыкальными инструментами, и поговорила с владельцами — супружеской парой из лепрекона и паки. Сняла со стены одну из гитар и пробовала сыграть. Разочаровалась. Они ещё немного поговорили. «Думаю, я не держу на них зла. Многие просто не понимают этого. Быть одному — это не то же самое, что быть одиноким». Она задавалась этим вопросом, переходя от магазина к магазину. Поела, стоя возле уличного киоска. Глянула на шоу каракури[1] из задней части толпы. Понаблюдала за аукционами и купила книгу в тесной лавочке, где продавались вещи, изъятые из незанятых домов. К тому времени, когда она вернулась в особняк лорда, смена уже давно прошла, только пернатые дракончики всё ещё бодрствовали, бегая по стенам и карнизам и охотясь на мышей и насекомых, привлечённых уличными фонарями. Она докурила последнюю сигарету и вошла через дверь для прислуги. Часы на кухне показывали десять-тринадцать. Аска подошла к маленькой печке, втиснутой в угол, и раздула угли. Нашла чайник, поставила его на огонь и достала из кладовки жестянку с чаем. Присела в ожидании, листая роман. Что-то стукнуло внутри холодильной камеры. Дверь открылась, оттуда выкатилась полная фигура в пижаме, сжимавшая в руках бутерброд. Последовал обмен взглядами, затем он подошёл, сел за стол и принялся молча есть. Чай засвистел. Аска налила себе и Руту. Он не потрудился спросить её, что она читает. Если бы его это волновало — он мог бы просто прочитать обложку сам. Она закончила главу, положила закладку и встала. — Хрррм… Спокойной ночи, Аска, — сказал он между укусами. — Спокойной ночи, сэр. Она проснулась незадолго до рассвета. Она не знала, что её разбудило, но знала — почему. Она оделась, сняла с двери чемодан и прокралась мимо других спален. Атаго — в комнате, которая была слишком розовой для любой взрослой женщины, свернулась калачиком с нелепым плюшевым медведем. Такао — не спит, сидит, скрестив ноги, на своей кровати и, ругаясь вполголоса, воюет с пишущей машинкой. Дверь Саки была закрыта — но Аска поймала её, когда та кралась вниз из гостевых комнат. Последовал бессловесный обмен взглядами — но в политику Аски не входило настраивать против себя тех, кого люди любили. «Дело не в том, что я не люблю людей». Башня Гоибниу, главная доменная печь, была подготовлена для производства тёмной амальгамы, что означало, что между сменами будет переключение. Примерно в течение часа верхняя часть дымовых труб будет прохладной и свободной от дыма. Аска прилетела туда. Никто не собирался замечать одинокую фейри, присевшую на край трубы, чтобы полюбоваться восходом солнца. «Мне очень нравятся люди. В малых дозах». Гоибниу распластался под ней, кажущийся не городом, а просто тёмной маленькой деревушкой из кирпича, подсвеченной в тёмных углах мерцанием уставших за ночь ламп. «Я держусь на расстоянии не потому, что ненавижу вас». Аска открыла футляр и извлекла своё сокровище. Торговец из Тристании привёз это, думая, что он сможет продать как диковинку. Она понятия не имела, где он это нашёл. Хотя на этот раз ей было не всё равно. Ну, по крайней мере, немного. «Я осторожничаю — и ценю то, что вы позволяете мне это». Потребовался месяц, чтобы заставить это работать правильно. Дольше, чем она ожидала. Она не искала помощи — на случай, если КИНТТ попытается забрать это из её рук как ещё один «артефакт мира Земли». «Потому что вы не пытаетесь изменить меня». Солнце только что поднялось над вершинами германских гор, первые лучи упали на вершину башни и чуть не ослепили Аску. «Вы позволяете мне быть собой». Она перевела дыхание, наслаждаясь уединением. Рука опустилась плавным опытным движением. «Благодарю вас». Звон нарушил тишину. ____________________________________________________________________ [1] Каракури — старинные механические японские куклы, способные выполнять простейшие наборы движений.