***
— Почему он так на меня смотрит, будто я чем-то его обидела? Я ему только чаю предложила… — расстроилась Оксана. — Мне позвонить сразу не могла? — Ваня поспешно стянул куртку. — Отнеси, пожалуйста, солнце, я сам сейчас с ним поговорю. Оксана кивнула и взяла куртку в руки, но не пошла в лабораторию и осталась стоять у дверей буфета. Ваня переступил порог и решительно налил чай в две кружки, потом поставил на столик у дивана вазу с печеньем. — Не выпендривайся, ешь, я знаю, что ты голодный, — пояснил он, усаживаясь на стул. — Я вообще-то тоже только из дома… — признался он и сам захрустел печеньем. Щуплый подросток смерил его недовольным взглядом. — Чего она на меня уставилась? — хмуро вопросил он, указывая на Амелину, но печенье взял — с таким видом, будто делал ему личное одолжение. — Боится, что сбегу или украду чего? — Ага, косишь под крутого в незнакомом месте. Понимаю, сам такой был, — согласился Ваня. — Это моя жена, Оксанка. Она вообще-то добрая и безопасная абсолютно. Только она сейчас не на тебя, а на меня смотрит. Соскучилась, целую ночь не виделись. Короче, знаю, что не поверишь, но здесь тебя никто не обидит. В детдоме еще сойдешь за крутого — в секретной организации допрашивали. Нет, ну не такая уж мы секретная, но серьезная. Мальчик хмыкнул, но предложение Тихонова явно ему понравилось. — Хочешь, я в морг тебя потом отведу? — предложил Ваня. — Если Оксанка Антонову на пять минут уведет. Тебя как вообще зовут, Владик? — А че, можно? — заулыбался мальчик. — Конечно, хочу! — Ну, вообще-то нельзя, — честно признался Ваня. — Но постараюсь, у меня у самого селфи такое есть. — Че-то ты странный взрослый, — заявил Владик, активно поедая печенье. — Или ты тупо меня разводишь? — Странный, ага. Просто мы с тобой в одной лодке, — пояснил Ваня. — Я сам детдомовский так-то. — Реально?! — поперхнулся печеньем Владик. — Не, заливаешь ведь. Хотя… Не, может, не заливаешь. По тебе сразу видно, что ты маленько псих. — Только Оксанке моей это не говори, а то она радостно подтвердит, — хмыкнул Ваня. — Я совсем мелким туда попал. Ну, пять лет было. — А она ниче так, — Владик окинул Оксану оценивающим взглядом. — На нашу воспитательницу похожа. — На мою — тоже, — признался Ваня. — Только не на воспитательницу, на инспекторшу по делам несовершеннолетних. Тоже красивая была. Только Оксанка — лучше. — И давно ты тут работаешь? — поинтересовался Владик, доедая печенье в вазочке. — Шесть лет уже, — посчитал Ваня. — С тех пор, как меня начальница из колонии вытащила. — Охренеть, — прокомментировал Владик. — Ну ты и кадр! Че, так правда бывает? — Как только ни бывает, — хмыкнул Тихонов. — Ладно, мелкий, давай жрать мои бутерброды. Оксанка для меня делала. Психолог твоя звонила, говорила, что стоит в пробке, так что ты тут надолго. — Нахрен ее, — отмахнулся Владик. — Ничего интересного я не видел. Ну, бабка, проходила мимо, начала задыхаться. Но расскажу уж, раз это тебе так надо. — Надо, — подтвердил Ваня, открывая фэсовский холодильник. — О, вот мои бутербродики! Сейчас чаю еще налью, и у Майского конфеты сопрем, пока он не видит. — А не влетит? — забеспокоился Владик. — На Холодова все свалим, — хмыкнул Ваня. — Не ссы, мелкий, я разберусь. — Ну ок… — подозрительно кивнул Владик. — Только это… Ты блондинку жрать позови. Че, она реально жена? — Ага, — довольно подтвердил Тихонов. — Давай позовем, она после дежурства тоже голодная. — Вот дебил ты, сразу надо было позвать, — укорил Владик. … — Спасибо, Оксан, — Ваня легко поцеловал ее в ушко. — Все, мы селфи Владика с трупом сделали и фоточки распечатали. Спасибо, что Антонову в буфет утащила. — Да ладно, — засмеялась Оксана. — С камеры сотри потом, чтобы Рогозина нас не съела. — Ты, кстати, тоже ему понравилась, — хмыкнул Ваня, обнимая ее за талию. — Теперь он точно будет до старости западать исключительно на блондинок, и, может, на всех женщин в белом халате. — Ваня, — снова засмеялась Оксана. — Я серьезно, Амелина, — заверил Ваня, придвигая рабочее кресло поближе к ней и усаживаясь рядом. — Он посмотрел, что ты за меня замуж вышла. Ему это полезно будет. Слушай… я обещал его навестить когда-нибудь. Не знаю, как ты к этому отнесешься… Но раз обещал, то в любом случае пойду. — Я с тобой, Вань, — согласилась Оксана. — Ты только скажи, как правильно нужно. — Да он как я, только мелкий, — объяснил Ваня. — Со мной же ты все правильно делала…***
— До чего же ты красивая, Амелина, когда не выделываешься… — выдохнул Ваня, окидывая ее восхищенным взглядом. — Ну нет, ты в любом случае красивая. Просто ты на работе яркая, уверенная, хищная тигрица, а дома — котенок мой… Мое солнце… Завернувшаяся в халатик Оксана звонко хихикнула. — Ванечка, ты у меня просто ас комплиментов, — подтвердила она, беря в руки расческу-щетку. — Я все, между прочим, запоминаю! Пока лидируют: «В компьютерах ты не сильно много до меня не дотягиваешь» и «Ты для меня не женщина, а настоящий человек». — Злопамятная какая, — проворчал Ваня, подходя ближе и заключая ее в объятия. — Вот же точно ты кошка… Котенок мой. — Это ты мой котенок, Ваня, — улыбнулась Оксана, обнимая его за шею. — Я тебя люблю, хотя ты у меня и маньяк компьютерный. — Вот тоже начну записывать твои комплименты, — пообещал Ваня и поцеловал ее в нос.***
— Амелина, чего с тобой, а? — удивился Ваня, заметив хихикающую на диване Оксанку. — Прости, Ванечка, на меня воспоминания тут напали, — фыркнула Оксана. — Когда я только в ФЭС работать пришла, ты все время ко мне подкатить пытался, и такую чушь нес! — Вот ты не могла что-нибудь другое запомнить? — недовольно ответил Ваня, откладывая планшет и заключая ее в объятия. — Как я тебе цветы дарил, например! — Я помню, — Оксана погладила его по волосам. — И как ты меня ночью старался на работу не дергать, говорил Рогозиной, что не дозвонился... — Это если ты не на свидании была, — проворчал Ваня, стягивая с ее плеча рукав кофточки. — Оксанка… — О да, тогда дергал, — хмыкнула Оксана, обнимая его в ответ. — Маньячный Ванечка. — А что мне делать-то было? — возмутился Тихонов, целуя ее в плечо. — Ты всегда только моей была, знала ты об этом или не знала… Нет, ну я и правда говорю как маньяк, — признался он. — Просто… если ты думаешь, что мне было так просто в тебя влюбиться… — Ты о чем, Ванечка? — удивилась Оксана, легко проводя кончиком ногтя по его позвоночнику. — Мхм, Амелина… — еле выдохнул Ваня. — Если ты ждешь связного ответа, то не надо меня так гладить, это приятно слишком. Ну нет, мне нравится, просто мысли ужасно путаются… — Прости, — Оксана убрала руки. — Так почему в меня тяжело влюбиться-то было? — Не в тебя, а вообще в кого-то, — пояснил Ваня. Он легко отодвинулся к стенке и осторожно придвинул к себе Оксану. — Когда любишь кого-то, ставишь себя в безнадежно уязвимое положение. Эмоции на одном человеке сосредоточены, и от него зависит, какой у тебя сегодня день будет. Если Амелина по головке погладит, то день — хороший, а если про нового мужика начнет мне рассказывать… Оксана виновато опустила глаза. — Я привык к себе никого близко не подпускать. Общаться — возможно, дружить — ну, это тоже непросто на самом деле…. А чтобы влюбиться по-настоящему… Мне это тяжело было. Тебе вот легче. Ты не боялась, что тебя пошлют нахрен, или еще похуже. — Что похуже?.. — поразилась Оксана. — Ведь не… — Это сложно так объяснить, Амелина, — вздохнул Ваня. — Ну просто… вот ты у меня чудо блондинистое. Добрая и ласковая. А могло и не повезти. Так что… сложно это, короче. А мне еще хуже было — потому, что мы с тобой коллеги, да и вообще… — Я поняла, Вань, — вздохнула Оксана, прижимаясь к нему теснее. — Котенок мой. — Так что это, может, и хорошо, что я столько лет за тобой гонялся, — Ваня привычно провел ладонью по ее волосам. — Успел привыкнуть и понять, как я тебя люблю… Сначала-то я к тебе лез просто потому, что красивая… А потом влюбился, и знал уже, что это навсегда… — Мне тоже долго пришлось разбираться, Ваня, — снова вздохнула Оксана. — Ну, чего я хочу от жизни. Я столько лет… за иллюзиями гонялась… И получала по башке каждый раз… — Ты теперь мое солнце, — успокоил ее Ваня. — Никто тебя не обидит, я позабочусь.