***
АНБУ тихо прошли по коридору, зайдя в смежную комнату, где они пару минут посидели в комфортной тишине, прежде чем Медведь произнёс: — Орочимару. — Вы можете в это поверить? Я никогда бы не догадался. Остальные ниндзя просто безмолвно кивнули. Пока АНБУ-волк не заговорил: — Похоже, в деревне не все знают об Умино Ируке.***
— Так скажите мне, Ирука, вы всегда планировали остаться в академии преподавателем? — Ирука устало кивнул, он действительно начинал чувствовать боль в суставах. — Вы понимаете, что есть большая вероятность того, что вы не сможете вернуться на эту должность, даже если мы завершим это расследование. Ирука посмотрел вниз, на ноги, он боялся, что так и будет. Не многие захотят, чтобы кто-то, прошедший «допрос» с командой дознавателей, учил их детей. — Что вы чувствуете по этому поводу? — Разочарование. — Вы не сердитесь? Грустите? Выпустив глубокий вздох, Ирука не стал отвечать на вопросы Ибики. Поэтому мужчина продолжил допрос. Дверь открылась, и АНБУ вернулись в комнату, заняв свои места у стен. Ибики не обратил внимания на их присутствие, а Ирука не потрудился поднять глаза. — Давайте продолжим? В вашем досье это не указано, но было принято считать, что у вас была романтическая связь с Мизуки, это так? Ирука вскинул голову, услышав этот вопрос. Он не мог в это поверить, откуда они знают что-то о его личной жизни, не связанное с событиями в истории Конохи? — Были ли у вас отношения с Мизуки? — Да. Опустив голову на грудь, он уже начал терять надежду на то, что вопросы когда-нибудь закончатся. — Понятно, и вы помогли ему достать свиток? Вы сказали сосуду девятихвостого, где находится свиток в башне Хокаге? — Нет. — В отчёте говорится, что, хотя вы получили значительные повреждения в результате нападения Мизуки, вы не включили это в список обвинений, предъявленных адвокату при вынесении приговора. Почему так? Ирука пожал плечами, у него действительно не было ответа на этот вопрос, отчасти он всё ещё не мог поверить, что его возлюбленный пошёл против деревни. Возможно, он не хотел, чтобы Мизуки попал в ещё большие неприятности, чем те, в которых он уже был. На самом деле это не имело значения, всё сводилось к тому, как интерпретировать события. — Понятно. Для того, чтобы наш диалог имел смысл, вам придётся начать отвечать мне не только «да», «нет» или пожимать плечами. Это понятно? Сдерживая гнев, он поднял глаза на человека, который без устали копался в его прошлом. — Да. — Хорошо… Теперь, если вы не имеете никакого отношения к краже свитка и Мизуки действительно напал на вас с намерением убить, почему именно сосуд Кьюби был тем, кто задержал человека, напавшего на вас обоих? — Наруто. — Простите? — Его зовут Наруто. — Ответьте на вопрос, Ирука. — Проверьте мою медицинскую карту. — Я уже проверил. — Тогда у вас есть ответ. Почесав подбородок, Ибики задумался, прежде чем ответить. — Я бы предпочёл услышать это от вас. — Я бы предпочёл не говорить ни о чём из этого. — Мы не всегда получаем то, что хотим, Ирука, и ответ мне — единственный способ, которым вы сможете выбраться отсюда. Его разочарование росло, было очевидно, что Ибики уже составил своё мнение о нём, что он уже считал его виновным в заговоре против деревни. Он просто пытался получить признание или вычерпать достаточно плохих воспоминаний, чтобы предложить их в качестве мотива. — Как вам удаётся делать это изо дня в день? — Я задаю вопросы. Ирука фыркнул и отвернулся. Ибики поднял бровь в ответ на слова чуунина. Казалось, он начал что-то понимать. — Вы отказываетесь сотрудничать в этом расследовании? — Нет. — Хорошо, потому что мне бы не хотелось влиять на вас, чтобы вы передумали. Ирука слегка вздрогнул от резкого тона мужчины, было ясно, что альтернатива не понравится Ируке. — Теперь, как насчёт того, чтобы поговорить о вашем экзамене на чуунина? — Конечно. — Вы получили шанс сдать экзамен на чуунина вскоре после того, как ваш первый товарищ по команде погиб на поле боя, это так? — Если это то, что там написано, то так и было. Нахмурившись, Ибики подошёл к чуунину и взял его за подбородок, заставив посмотреть в свои стальные глаза. — Ответьте мне. — Там уже сказано о том, что вы хотите знать: я провалил свою первую попытку на экзамене на чуунина, на следующий год мне дали ещё один шанс в качестве единственного кандидата, потому что мой бывший оставшийся товарищ по команде сдал экзамен в предыдущем году. — Хорошо, после того, как вы сдали экзамен на чуунина, они разрешили вам начать выполнять более сложные задания за пределами деревни, это так? — Да. Ибики улыбнулся и отпустил лицо мужчины, позволив Ируке снова посмотреть на пол. — Вы в паре с оставшимся товарищем по команде отправились на разведку через Страну Ветров? — Да. — И что произошло? — Он умер. Нахмурившись, Ибики пролистал папку, которую держал в руках, и перефразировал свой вопрос. — Да, это так, но как он умер, Ирука? Ирука вздохнул, он знал, что дело дойдёт до таких вещей, когда он окажется в ловушке между молотом и наковальней. Не было простого способа сказать то, что нужно было сказать, и не было способа, чтобы Ибики принял это так, как оно есть. — Я убил его. Ибики сделал ещё несколько записей в своей папке. — И зачем вы это сделали, Ирука? — Он меня попросил. — Значит, ваш товарищ по команде попросил вас убить его, находясь на деликатном задании, и вы просто сделали то, что он просил? — Да. — Это очень мило с вашей стороны, как вы закончили миссию? — Я не закончил, я провалил её. — Здесь говорится, что информация была получена конкурирующей группой и потеряна для Конохи. Тело вашего товарища по команде было с трудом найдено группой джоунинов, которые обнаружили вас и сопроводили домой, верно? — Да. — Вы не пострадали, это так? — Да. — Интригующая ситуация, не находите? Ирука кивнул головой. — Наверное, мне не везёт. — И вы не были наказаны за убийство своего товарища по команде, верно? — Они лишили меня возможности выполнять миссии на год. — А, хорошо. Значит, вы были ограничены пребыванием в стенах деревни. И тогда вы решили стать учителем? — Нет. — Хорошо, так чем вы занимались в течение этого года? — В основном шалостями. — Шалостями? Кивнув головой, Ирука слабо улыбнулся, вспоминая свои предыдущие подвиги в окрестностях Конохи. — Да, покрасил памятник в зелёный цвет, поменял оружие на другие предметы… — Так вы устраивали беспорядки в деревне. Ирука вздохнул и снова кивнул. — Я потерялся. — Потерялись? Как так? — У меня никого не было. — Я полагаю, что Хокаге был довольно снисходителен к вам во всех ваших подвигах в деревне и даже приглашал вас в свои покои на чай много раз, разве можно считать, что у вас никого не было? — Забудьте, я не знаю, как это объяснить. — У нас есть всё время мира, Ирука, найдите нужные слова. Наступила долгая пауза, прежде чем голос чуунина прозвучал довольно мрачно. — Люди всегда бросают меня. — Бросают вас? — Они умирают. — Вот почему вы не привязывались ни к кому конкретному после Мизуки? — Конечно. — Это причина или нет? — Я не знаю. Устроившись на стуле, Ибики наблюдал за чуунином перед собой. Чтобы сломить его, многого не потребуется. Он уже начал трещать по швам. Ещё немного, и у них будет вся информация, необходимая для вынесения приговора чуунину. — Ваши коллеги-чуунины говорят, что вы обособлены. — Думаю, да. — Есть ли причина, по которой вы не встречаетесь с ними, когда собираются структурные группы? — Я… я не очень люблю пить, меня тошнит большую часть времени. — Значит, у вас низкая толерантность к стимуляторам и депрессантам? — Да. Резко встав, Ибики ещё раз кивнул АНБУ и вышел из комнаты. Ирука вздохнул, откинув голову назад, чтобы снова начать считать трещины. Он поднялся до шестьдесят пятой, но его прервали. — Ибики довольно снисходителен к вам… Вы должны проявить к нему уважение. Ирука хмыкнул, не потрудившись ответить АНБУ, вместо этого продолжая считать, слегка проговаривая цифры, шевеля губами. Ниндзя из отряда спросил, поймав его на этом: — Что вы делаете? — Считаю. — Что считаете? — Трещины на потолке. АНБУ посмотрел на потолок, а затем вернул взгляд к наклонившемуся Ируке. — У вас всегда были проблемы с вышестоящими? Повернув голову, чтобы посмотреть на говорившего, Ирука улыбнулся. — При всём уважении, АНБУ-сан. Прочтите моё чёртово досье. Повернув голову обратно к потолку, он удивился, когда АНБУ не причинил ему вреда в ответ. Вместо этого он только констатировал: — Следите за своим языком. Прошло ещё двенадцать часов, прежде чем Ибики вернулся, Ирука устал, измучился и просто хотел тёплой еды. Он знал, что ни один из этих вариантов ему не дадут. На протяжении двенадцати часов крики в коридоре становились всё сильнее, пока не достигли пика в начале, как Ирука подозревал, утра. Затем они прекратились. Не в силах остановиться, он пробормотал: — Спасибо, Ками. АНБУ, услышав звук, наклонили головы в его сторону. Ибики снова занял своё место, анализируя чуунина перед собой. Было очевидно, что в таком состоянии они больше ничего от него не добьются. Он медленно отгораживался от них. Это была обычная тактика, которую можно было легко преодолеть. — Сегодня мы собираемся попробовать что-то другое, хорошо, Ирука? Открыв глаза, он поморщился от резкого света над головой, а затем взглянул на Ибики. — Конечно. Ирука глубоко вздохнул, не пытаясь избежать зрительного контакта. Он знал, что они просто будут удерживать его на месте и заставят открыть глаза. Вместо этого он смотрел прямо перед собой.***
Не прошло и минуты, как Ирука оказался в своей квартире. Он был один, насколько он мог судить. Проходя по квартире, он увидел беспорядок, который обычно оставлял после себя: бумаги с оценками и оружие на полу, которое требовало ухода. Он не понимал, с чем связано это воспоминание, пока не увидел Мизуки, выходящего из-за угла. Его сердце замерло, это было то самое воспоминание. Он никогда никому не рассказывал об этом… Отступив назад, Ирука обнаружил сопротивление, поскольку АНБУ не позволил ему спрятаться от воспоминаний. Вместо этого он заставил его встретиться лицом к лицу с этой пустой реальностью, которая была создана, чтобы стать его собственным адом. Мизуки вышел из-за угла коридора, на нём была испачканная кровью одежда, он медленно и незаметно прошёл по дому, остановившись у спальни. Мизуки открыл дверь, не издав ни звука. Там на кровати лежал он сам. Ирука спокойно спал всю ночь. Мизуки приблизился, достал из подсумка кунай, подполз к кровати и с помощью чакра-шнура поднял руки Ируки над головой. Кунай с глухим стуком вонзился в стену. Ирука проснулся и начал бороться, он уже собирался закричать, когда ему в рот что-то засунули. — Руру, не будь таким. Он мгновенно затих, поскольку знал этот голос. Прищурившись в темноте, его зрачки расширились, когда он увидел окровавленную форму своего лучшего друга и возлюбленного. Мизуки улыбался, но то была не обычная улыбка. Это была улыбка хищника. Ирука извернулся, пытаясь оттолкнуть другого чуунина, но всё, чего он добился — это удара по голове, от которого он увидел звёзды, пока Мизуки принялся привязывать его ноги врозь к каждой из деревянных перекладин у изножья кровати. Ирука начал плакать, он знал, что сейчас с ним произойдёт. Он пережил это слишком много раз, чтобы сосчитать. У Мизуки была злая натура длинной в милю, и если она срабатывала, то лучше держаться, чтобы не сорваться. Ниндзя быстро избавил себя и Ируку от одежды и забрался на него. Потеревшись о мужчину под собой, он застонал. — О, Руру, я скучал по этому. Ирука качал головой взад и вперёд, и слёзы начали капать с его лица. Это не могло произойти с ним. Этого просто не могло быть. Рука потянулась вниз и начала гладить его вялый член, от этого ощущения у него заболел живот. Он не хотел этого. Не так. Несмотря на его желания, прошло совсем немного времени, прежде чем его член оказался твёрдым в руках его бывшего любовника. Мизуки улыбался ему, оставляя на теле Ируки влажные поцелуи. Остановившись только тогда, когда он добрался до сосков мужчины, он быстро захватил один из них в рот. От неожиданного дискомфорта Ирука начал извиваться под ним. Мизуки прижался к лежащей под ним фигуре и застонал от возбуждения, когда его твёрдый член упёрся в чужой живот. Прошло совсем немного времени, и Мизуки переместился ниже по его телу. По мере продвижения он оставлял укусы, но ни один из них не был нежным. Ирука извивался, отчаянно пытаясь сбросить с себя парня. Он понимал, что это маловероятно и что у него ещё меньше шансов вырваться из оков до того, как Мизуки снова нападёт, но он не мог просто ничего не делать. Мизуки, казалось, наслаждался его борьбой, сильнее вгрызаясь в загорелую плоть под ним. Наконец, он достиг своей цели. Его рука скользила вверх и вниз по набухающей плоти между бёдер Ируки. Другой рукой он стал дразнить его трепещущее отверстие. Ирука закричал от внезапного вторжения, его не подготовили должным образом, не было смазки, просто сухое проникновение. Он закричал сквозь кляп, слёзы продолжали стекать по его лицу. Ирука мог только с ужасом наблюдать, как воспоминания той ночи воспроизводятся для него, как Мизуки полностью контролирует его, унижает его и издевается над ним. Впервые за всё время применения гендзюцу он начал сопротивляться, пытаясь отвлечься от образов, стоящих перед глазами. Но всё, что ему удалось сделать, это почувствовать резкую боль в голове, так как АНБУ быстро пресёк его попытки разорвать гендзюцу. Слёзы текли по его лицу, он с благоговейным страхом наблюдал, как Мизуки продолжает издеваться над его телом. Мизуки вынул палец из дрожащего тела под ним, вместо этого раздвинув бёдра Ируки шире, чтобы он мог приблизиться к узкому отверстию. Его эрегированный член запульсировал от желания оказаться внутри чуунина, и он, не щадя его, прильнул к отверстию и одним быстрым толчком погрузился внутрь. Ирука закричал, когда в него проникли без всякой подготовки. Мизуки не стал останавливаться, как только полностью вошёл в чуунина, и начал энергично толкаться в него, пока Ирука стонал от боли. Кровь свободно вытекала из его израненного входа, пока тело Ируки пыталось восполнить недостаток подготовки. Голова Ируки моталась из стороны в сторону, он тянулся к привязи, приковывающей его к кровати. Мизуки, казалось, не возражал против его сопротивления, даже наоборот, это делало его счастливее. — О боги, Ирука, ты такой тесный, такой тёплый. Он толкнулся сильнее, быстрее в тело под ним, не обращая внимания на боль, которую он причинял своему «любовнику». Ирука не мог удержаться от того, чтобы не вскрикивать при каждом толчке, вытесняя воздух из лёгких, его дыхание вырывалось через нос, он думал, что потеряет сознание, но этого не происходило. Он был в сознании, переживая каждую мучительную секунду пытки. Прошло совсем немного времени, прежде чем толчки в его тело стали более беспорядочными и жёсткими, так как Мизуки уже был готов кончить. Наконец тот кончил внутрь Ируки, его горячая сперма обжигала разорванный проход. Ирука закричал сильнее, чувствуя, как тёплая жидкость заполняет его тело. Мизуки рухнул на него сверху, тяжело дыша. Ирука наблюдал за этой сценой, у него не было другого выбора. Наконец он прошептал: — Разве вы увидели недостаточно. В пустоте, которая была воспоминанием, не было ответа, но сцена изменилась точно так же. Ирука сидел перед Третьим. Пожилой человек пристально наблюдал за ним, пока Ирука смотрел в окно. — Ирука. — Хм-м. — Ты понимаешь, что твои показания будут иметь большое значение в суде над ним. Тебе не нужно делиться подробностями, просто сообщи совету, что он был жестоким в ваших отношениях. Ирука покачал головой, обернувшись к Хокаге, и слабо улыбнулся. — Мне жаль… Я… Я просто не могу. Почтительно поклонившись, он поднялся, чтобы уйти. Остановившись на пороге, Ирука обратился к нему с последней просьбой: — Пожалуйста, никому не говорите. — Как пожелаешь.***
Как вспышка молнии, он внезапно вернулся в комнату с АНБУ, слёзы текли по его лицу, пока его голова подёргивалась от внезапного удаления чужого сознания. Позволив голове прижаться к груди, он вдохнул и выдохнул. Один из его самых тёмных секретов был раскрыт, и его больше никогда не удастся скрыть. АНБУ встал, но, прежде чем подойти к Ибики, он спокойно сказал. — С вашей стороны было глупо сопротивляться мне. Ирука не потрудился ответить, пульсация в голове уже говорила ему об этом. АНБУ подошёл к своему лидеру и прошептал что-то ему на ухо, после чего вернулся на своё место у стены. — Значит, вам нравятся пытки, да? Ирука продолжал задыхаться, слёзы капали на его штаны. Он так устал. Голова раскалывалась, и всё, чего он хотел — чтобы это закончилось. — Что вы хотите, чтобы я сказал? Ибики наклонил голову в сторону, прежде чем продолжить. — Правду. — Она у вас уже есть.