Truth

      Ирука даже не мог заставить себя застонать, настолько дерьмово он себя чувствовал. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь возможностью держать их закрытыми, когда внезапный позыв к рвоте заставил его вырвать на себя. Сразу же он почувствовал, как люди начали дёргать за путы, пытаясь освободить его, чтобы он не задохнулся, но его продолжало рвать, он не мог вдохнуть и не мог выдохнуть, он был зажат между этими двумя действиями, отчего голова у него шла кругом. Его грубо дёрнули на бок и сильно ударили по спине, пытаясь вызвать кашель, это сработало на удивление хорошо, и вскоре чуунин хватал ртом воздух. Группа АНБУ вздохнула с облегчением, услышав, как учитель делает первый глоток воздуха. Сначала им не удавалось освободить руки чуунина, и, только когда Асума использовал свой клинок-кастет, чтобы просто перерезать проклятую верёвку, они смогли перевернуть мужчину на бок. Когда он не начал кашлять, они немедленно отреагировали, ударив его по спине, чтобы прочистить дыхательные пути. Пока тот снова не закашлялся и не начал задыхаться, АНБУ переглянулись между собой. Это было слишком опасная ситуация.       — Ирука, ты меня слышишь?       Куренай пыталась заставить мужчину ответить ей, но тот лишь продолжал кашлять. Вздохнув, она оставила его в покое на некоторое время, прежде чем прокомментировать:       — Мы не можем снова связать его.       Остальные кивнули. Было очевидно, что мужчину будет продолжать тошнить от сыворотки правды, и меньше всего им хотелось, чтобы чуунин умер, находясь под их присмотром. Когда кашель наконец утих, они попытались поговорить с ним, но Ирука просто сказал:       — Чёрт возьми, это отстой.       Улыбаясь, Куренай опустилась на колени, чтобы установить зрительный контакт с мужчиной, и потёрла его руку, заставляя открыть глаза. Увидев красные глаза куноичи, Ирука попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.       — Ты можешь сесть?       Ирука кивнул, и с небольшой помощью они помогли принять ему вертикальное положение. Посмотрев на себя, Ирука поморщился: он был весь в собственной рвоте. Пульсация в руке на минуту привлекла его внимание, прежде чем он вздохнул.       — Полагаю, я был чрезвычайно болтлив.       Они улыбнулись ему в ответ, Ирука кивнул головой.       — Как ты узнал, что это мы? — спросил Генма.       Ирука оглянулся на человека, сосущего сенбон.       — Я просто знал… Я так много видел вас всех за эти годы, думаю, я не должен удивляться, вы же элитные джоунины, в конце концов, — потянувшись вверх, он потёр место на шее, куда были сделаны уколы. Поморщившись, он убрал руку, положив её позади себя, чтобы опереться на неё. Ирука отказывался смотреть в глаза, тихо пробормотав:       — И что теперь?       АНБУ не знали, что сказать, поэтому предпочли промолчать. Только Какаши дал понять чуунину, что происходит.       — Ибики пошёл поговорить с Хокаге.       — А-а.       Наклонив голову назад, он сделал глубокий вдох, тошнота снова усилилась. На этот раз у него было достаточно времени, чтобы предупредить их, поскольку он перемахнул через край стола, к которому всё ещё был привязан. Закончив отплёвываться, он вытер рот и лёг обратно, к удивлению АНБУ.       — Ты в порядке?       Ирука покачал головой, закрыв глаза, он пытался контролировать бурление в своём желудке, который восставал против наркотиков, насильно вводимых в его тело.       — Тебе нужно не спать.       Ирука вздохнул, почему-то он был разочарован в них. Он ничего не сказал, просто открыл глаза и уставился в пустоту. До возвращения Ибики его стошнило ещё два раза. Тот выглядел не слишком довольным, когда вернулся. И ещё больше разозлился, увидев весь этот беспорядок. Он быстро вызвал бригаду уборщиков и приказал им принести Ируке, по крайней мере, новую одежду. Умино сидел там, пока Райдо ходил за одеждой для него, его лодыжки всё ещё были привязаны к столу. Ему не хотелось смотреть на разгневанного мужчину. Первым заговорил Ибики:       — Вы понимаете, в какие неприятности вы вляпались?       — Я могу догадаться.       — Нет, нет, вы не можете.       Ирука кивнул. Райдо дал ему простую рубашку и мешковатые штаны. Ибики вышел вперёд и разрезал путы вокруг лодыжек чуунина, после чего с явным довольством сказал:       — Не пытайтесь стоять, с перерезанными путями чакры вы будете бесполезны.       Ирука не стал реагировать на подначку, вместо этого он просто взял предложенную ему одежду и сказал негромкое «спасибо» Райдо. Никто из них не потрудился отвернуться, он знал, что ему не дадут уединиться, поэтому просто начал раздеваться, снимая чуунинский жилет, затем первый слой, который впитал большую часть рвоты. Наконец, добравшись до рубашки, Ирука слегка покраснел, снимая её. Хотя у него, вероятно, было не так много шрамов, как у них, на его теле остались следы выполненных миссий. Ещё больше шрамов осталось от его сенсея, но он не собирался говорить об этом. Вместо этого он попытался расстегнуть штаны одной рукой, что ему удалось сделать, но было очень стыдно, что его видят в таком виде. Сняв их, он осторожно натянул мешковатые штаны на ноги, теперь всё тело болело, и всё, что он хотел сделать, это уснуть навсегда. И снова он понял, что это не вариант. Закончив, он кивнул Ибики. Тот только нахмурился и сказал:       — Мы продолжим завтра, когда я улажу некоторые дела. Сотрудничество будет в ваших интересах.       Ирука не успел ничего ответить, как мужчина вышел из комнаты. Вздохнув, Ирука опустил взгляд на свои больные ноги. Он чувствовал, как пути чакры пытаются соединиться, но без медика это было невозможно. Он не был дураком и знал, что если не позволить квалифицированному специалисту исцелить повреждённые части, то это приведёт к необратимым повреждениям. Вместо того, чтобы сосредоточиться на этом, что одновременно злило и печалило его, он снова откинулся на чистый стол. Он не стал закрывать глаза, а занялся своим любимым занятием — подсчётом трещин на потолке.       — Ирука?       — Хм.       — Я…       Ирука не дал ей закончить, он знал, что куноичи собирается сделать, чтобы попытаться исправить ситуацию. Но, честно говоря, он уже не думал, что это возможно. Поэтому просто отвернулся от неё. Куренай закрыла рот, понимая, что мужчина не готов её выслушать. Асума подошёл к ней сзади и обхватил её руками, положив свою голову на её макушку. Ни для кого уже не было секретом, что они вместе, поэтому казалось вполне естественным, что они ищут утешения друг у друга за то, что им пришлось наблюдать и причинять бедному чуунину. Лёжа спиной к большинству АНБУ, он просто смотрел вперёд на стену. Генма и Райдо были по эту сторону от него, поэтому они следили за тем, чтобы он не заснул. Именно Райдо попытался немного разрядить обстановку:       — Неужели Хокаге действительно не понравился тот отчёт?       Ирука не смотрел на него, но ответил:       — Она использовала его как подставку для саке.       Другие АНБУ негромко похихикали над несчастьем Райдо, а его любовник Генма перекатывал свой сенбон из стороны в сторону. Ирука не знал, что ему теперь делать. Должен ли он был вести себя так, будто всё в порядке? Что шиноби, которых он начал уважать, сыграли роль в его пытках? Обхватив раненую руку, он прижал её к груди, как это делает любой ребёнок, чтобы защитить рану от прикосновений. Генма и Райдо посмотрели друг на друга, прежде чем попытаться заговорить с чуунином:       — Ано… Дети хорошо справляются с обучением.       Ирука не ответил на подначку Асумы в виде информации о его предыдущих учениках. Вместо этого Ирука, казалось, что-то чертил на своём запястье. Подойдя ближе, Райдо смог разглядеть два небольших шрама на запястье мужчины — следы от уколов. Как клыки змеи. Прислонившись спиной к стене, он вздохнул. Возможно, именно из-за них этот весёлый, заботливый человек сломался. Дети действительно любили своего старого сенсея, высоко его ценили, но он не знал, как объяснить, если с ним что-то случится. Они тихо разговаривали друг с другом о всяких глупостях, лишь бы только тишина не заполняла комнату. Время от времени из другой комнаты доносились крики, и Ирука больше не вздрагивал от шума, даже не вдыхал резко. Он просто продолжал рассматривать шрамы на своём запястье.

***

      Ирука молчал, когда они пытались вовлечь его в разговор, он не пытался спать, но и не пытался делать хоть что-либо. Он просто лежал на боку, поглаживая пальцами следы, оставленные, как они были уверены, ядовитой змеёй. Вскоре дверь открылась, и взору предстал ненормально спокойный Ибики. Сложив руки на груди, он подошёл к чуунину.       — Вы собираетесь ответить на все вопросы, которые у меня к вам есть?       Сначала казалось, что Ирука не собирается отвечать Ибики, что, как они знали, разозлит темпераментного ниндзя, но Ирука, наконец, пожал плечами, чего, похоже, было достаточно для дознавателя. Отпихнув АНБУ в сторону, он прислонился к стене лицом к чуунину, а Ирука продолжал смотреть прямо перед собой и размышлять о своей последней попытке покончить с собой. Ибики, казалось, уловил, что делает мужчина, и прямо спросил:       — Так вы хотите умереть?       Шиноби, стоявшие за спиной чуунина, вздрогнули от этого вопроса, не понимая, что послужило поводом для такой болезненной темы. И только когда они увидели, как Ирука пожал плечами, они осознали, насколько тот был сломлен. Нахмурившись, офицер по допросам хотел было протянуть руку вперёд, но чуунин резко отстранился. Ибики остановился, нахмурив брови: он явно не привык, чтобы его добыча уходила от него.       — Не двигайтесь.       Тон голоса не оставлял места для споров. Он снова потянулся к чуунину, и Ирука вздрогнул, но не сопротивлялся, когда Ибики убрал его руку от шрама.       — Я спросил, хотите ли вы умереть сейчас?       — Не имеет значения, чего я хочу, Ибики.       — Нет, не имеет, но всё равно остаётся вопрос, почему вы трёте свой старый шрам.       Опустив взгляд на запястье, Ирука посмотрел на две одинаковые колотые раны. Они были идеальны во всех отношениях, за исключением того, что они не справились со своей задачей. Взглянув на Ибики впервые с тех пор, как тот вошёл в комнату, Ирука сказал:       — Единственное, чего я хочу, это вернуться домой.       — Это не вариант.       — Тогда не спрашивайте меня.       Нахмурившись, дознаватель отпустил его руку. Ирука медленно взял её обратно, положив под голову, как подушку.       — Я буду спрашивать всё, что захочу, а вы будете отвечать.       Ирука снова лишь пожал плечами в ответ на раздражение мужчины. Ибики прислонился к стене и достал свою книжечку, в которую он всё записывал. Ирука взглянул на неё, а затем посмотрел на пол.       — Любопытно?       — О том, что вы думаете обо мне? Нет.       Ибики нахмурился: он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Он начал раздражаться на чуунина.       — Послушайте, Ирука, мы можем сделать это лёгким или трудным путём, мне всё равно, как именно я получу то, что хочу, а я получу это в любом случае, но вы должны подумать, сколько боли вы готовы вытерпеть, будучи упрямым. Так что же вы выберете?       По какой-то причине Ирука разозлился на это замечание, как будто у него был выбор во всём, что происходит. Если он говорил правду, ему не верили, если он принимал эти чёртовы наркотики, ему верили, но он выблевывал свои кишки, и это заставляло их только больше жалеть бедного маленького чуунина. Решив хоть как-то контролировать ситуацию, пусть даже в малейшей степени, он заговорил вполне отчётливо:       — Тогда вам лучше дать мне больше наркотиков.       Ибики кивнул и ушёл, не сказав больше ни слова. АНБУ, стоявшие позади него, смотрели на хрупкого человека перед ними, они не могли видеть его лица, но довольно хорошо представляли, о чём тот думал.       — Ирука, ты уверен, что хочешь это сделать? — заговорил Райдо, беспокоясь за учителя, что всегда был добр к нему и Генме. Ирука только пожал плечами, прежде чем прокомментировать:       — Что самое худшее, что может случиться? Я приму наркотик и выблюю свой желудок, или приму наркотик и, возможно, получу передоз, или не приму наркотик и позволю этому ублюдку мучить меня ради херни и хихиканья. Думаю, я выберу первый вариант.       Генма шагнул вперёд, перекатил сенбон во рту на другую сторону и заговорил:       — То, что ты его разозлишь, ничем тебе не поможет.       — Как и отвечать на проклятые вопросы.       Покачав головой, Генма прислонился спиной к Райдо и вместе с остальными стал ждать возвращения Ибики. Прошло совсем немного времени, и мужчина вернулся с очередной порцией светло-голубой жидкости. Подойдя к чуунину, он наполнил иглу и подождал, пока тот покажет ему шею. Когда этого не произошло, он слегка прорычал имя мужчины:       — Ирука!       Вздохнув, тот опустил плечо, обнажив шею. Игла быстро вошла внутрь, и поршень был нажат, позволяя очередной дозе специального коктейля попасть в его организм. Ирука лежал и ждал, пока его сознание затуманится. Ибики занял своё место на стуле, отодвинутом в сторону, чтобы иметь возможность смотреть на него во время допроса. Ирука неожиданно повернулся на другой бок, чем вызвал раздражение, но ответа не последовало. Вместо этого Ирука просто смотрел мимо тел своих союзников, не обращая внимания на их лица. Прошло совсем немного времени, и он начал урывками оглядывать комнату, а Какаши простым кивком заставил Ибики начать допрос:       — Хорошо, Ирука, давайте посмотрим, на чём мы остановились… Ах да, вы склонны к суициду и уже некоторое время пытаетесь покончить с жизнью. Согласно вашей медицинской карте, вы никогда не попадали в больницу в связи с попыткой самоубийства. Как это?       — Я ни с кем не близок, я просто брал больничный на несколько дней, пока не вылечусь, и сразу возвращался к работе.       — Понятно, и никто не задавался вопросом о новых шрамах на вашем теле?       — Никто не замечал.       Кивнув головой, Ибики что-то записал, а затем продолжил:       — И все эти попытки были связаны исключительно с вашим желанием защитить людей от себя, как вы заявляли ранее, или вы так же желали навредить себе, потому что наслаждались этим?       — Не знаю.       — Планируете ли вы в будущем совершать подобные попытки, если вам будет позволено покинуть это место?       — Да.       — И почему же?       — Не хочу больше быть здесь.       Кивнув, Ибики перешёл к более актуальным вопросам:       — Люди интересуются вашими отношениями с джинчуурики, это просто потому, что вы жалеете мальчика…       — Я люблю его.       — Вы любите его, как любили Мизуки?       — Нет, он мне как младший брат. Я должен присматривать за ним.       — Понятно.       Он записал ещё кое-что в своей папке, Куренай заговорила:       — Ты когда-нибудь рассказывал кому-нибудь о своих подозрениях относительно людей из рядов АНБУ?       Ибики нахмурился, но она хотела попытаться доказать, что чуунин не представлял угрозы для их личности.       — Нет, никогда не думал об этом, пока всё это не случилось.       — И ты кому-нибудь расскажешь?..       — Нет.       — Почему? — Ибики прервал её.       — Потому что… это запрещено.       — Значит, вы будете выполнять приказы, верно?       — Да.       — И всё же в ваших предыдущих миссиях, похоже, у вас были проблемы с выполнением приказов. Почему?       — Наверное, потому что сенсей никого не уважал.       — Значит, вы следуете его убеждениям в том, что никто не может быть выше вас?       Ирука покачал головой на своей руке.       — Все выше меня, мне просто не нравится выполнять приказы людей, которые считают себя лучше меня.       — Значит, всё, с кем вы работали, смотрели на вас свысока, так?       — Так казалось.       — Хорошо, давайте поговорим о вашей последней миссии, той, где вы убили своего товарища по команде по его просьбе. Почему он попросил вас об этом?       — Он умирал.       — Почему?       — Генетическое заболевание, он планировал позволить вражеским ниндзя убить его в битве, но когда он оказался в паре со мной, он решил, что может просто попросить меня использовать мой призыв и прекратить его страдания.       — Что вы и сделали.       — Да.       — И вам понравилось его убивать?       — Нет.       Записывая что-то в своей папке, он игнорировал умоляющие взгляды своих АНБУ, было очевидно, что они начинают терпеть неудачу в попытке дистанцироваться от чуунина.       — Должен ли я приказать вам всем уйти?       — Нет, сэр.       — Хорошо. Ирука, каково ваше мнение о нашей нынешней Хокаге?       — Она слишком много пьёт.       АНБУ улыбнулись, все знали, что у Цунаде проблемы с алкоголем и азартными играми.       — Кроме этого.       — Она заводится с пол-оборота, невероятно сильна и может исцелить практически всё, если вокруг нет крови.       — Значит, вы знаете о её слабости к крови.       — Сенсей сказал мне.       — Понятно, а он говорил о других людях?       — Да.       — О ком?       — Джирайя, лидеры кланов, Совет.       — О всех важных фигурах в Конохе.       — Да.       — И вы не подумали сообщить об этом Хокаге?       — Нет, я думал, он просто прикалывается.       Встав, Ибики прошёлся кругом и остановился рядом со своими АНБУ, чтобы снова посмотреть на лицо чуунина.       — А после вашей встречи с его гонцом, вы что-нибудь сделали?       — Пытался покончить с собой после смерти Третьего.       Кивнув головой, Ибики продолжил:       — Что-нибудь ещё? Вы не пытались преследовать своего сенсея?       — Никого не впускали и не выпускали из Конохи, я не смог бы уйти, даже если бы захотел.       — Вы хотели?       — Да.       АНБУ переглянулись между собой, это было нехорошо.       — И почему вы хотели преследовать своего сенсея?       — Попытаться образумить его, заставить его вернуть Саске в Коноху и закончить эту войну.       — Но вместо этого вы остались в деревне, продолжая учить детей и одновременно пытаясь покончить с собой. Считали ли вы себя в здравом уме, чтобы находиться рядом с детьми?       — Нет, но у нас и так не хватало учителей. Я не мог оставить их с ещё одной сворой детей, которых нужно учить. Так что я старался сделать всё, что было в моих силах.       — Понятно, а вы не думали попробовать получить более высокий ранг, используя навыки, которым вас научил Орочимару?       АНБУ были обеспокоены тем, к чему приведёт эта линия вопросов. Чуунин не замечал, что происходит вокруг него, и поэтому отвечал, ничего не утаивая:       — Да, чтобы стать сильнее.       — И что бы вы сделали с этим более высоким рангом?       — Защищал деревню.       — От чего?       — От чего угодно.       — Даже Орочимару?       — Да.       — Даже ценой вашей жизни?       — Да.