По течению

Утро принесло новые сюрпризы: вошедший солдат кинул на нары деревянный гребень и какой-то сверток. Уведомив, что у неё две минуты, солдат покинул помещение, а заинтересованная Катя распаковала принесённый кулёк — там оказалось простенькое, но чистое платье из плотного материала. Удивлённая девушка быстро, насколько позволяла израненная спина и вывихнутые руки, оделась и начала раздирать запутавшиеся волосы. Однако, довести начатое до конца ей не позволили, дверь отворилась, и мужской голос приказал: — На выход! Наскоро собрав волосы в косу, Катя вышла из камеры и протянула обе руки конвоиру, ожидая, что тот, как обычно, наденет наручники или завяжет их верёвками. С кривой усмешкой тот покачал головой и скомандовал идти наверх. От долгого пребывания внизу, Катины глаза отвыкли от солнечного света, так что оказавшись на улице, она невольно поморщилась. Неподалёку от здания комендатуры, а именно такая надпись украшала строение, которое покинула девушка, стояли несколько грузовиков, а деловито прислонившись к вытянутому капоту черного легкового автомобиля, стоял Ягер. Ни в городе, во время обучения, ни тем более в деревне, Катя раньше не видела ничего подобного, невольно залюбовалась плавными формами опеля, и не сразу заметила самое страшное. Слева на площади была сооружена виселица. В петле, с табличкой «партизан» на шее, искалеченный, но все же узнаваемый висел Никита. Катя прерывисто выдохнула и попятилась назад. Оттолкнувшись от машины, Клаус в несколько размашистых шагов преодолел разделяющее их расстояние и схватил девушку чуть повыше локтя. — Не надо туда смотреть — посоветовал он мягким голосом — и не надо сцен, здесь этого никто не оценит. Грузовые автомобили вереницей покинули территорию площади, подняв облака дорожной пыли, когда она чуть рассеялась, к Клаусу подошёл один из офицеров, что вчера присутствовал при Катином допросе. Едва скользнув по Кате равнодушным взглядом, он вытянулся по струнке и обратился к Ягеру: — Герр оберштурмбанфюрер, пора ехать! — отчеканил он. — Заводи мотор, Тилике — согласился Клаус и, продолжая удерживать девушку за руку, потянул её за собой и, несколько помедлив, усадил её на заднее сидение. Катя впервые оказалась в настолько роскошном транспортном средстве, но восхититься убранством автомобиля или хотя бы подумать о том, куда её повезут ей не давала не покидающая голову картина с виселицей. Вжав голову в плечи, она скосила глаза в окно, теша себя надеждой, что она ошиблась, и это не её товарищ сейчас висит изуродованный в назидание горожанам. Ягер, обойдя машину, открыл заднюю дверь и сел рядом, откинувшись на сиденье. Заметив, куда обращён взгляд русской, он гневно оскалился. — Я ясно дал понять, что не нужно туда смотреть — грубо проговорил он. Увидев, как в уголках глаз девушки скапливаются слёзы, он также недовольно продолжил — и убери уже это мученическое выражение со своего лица. Тебя никто не трогает. — Повторил он вчерашние слова, явно раздражаясь. Машина плавно тронулась. Не желая нарваться на грубость, Катя перевела взгляд на спинку переднего сидения и часто-часто заморгала, прогоняя непрошеные слезинки. — Так-то лучше — кивнул немец. — Я обозначу кое-что. Если ты будешь слушать, что я тебе говорю и беспрекословно подчиняться мне, мы с тобой будем очень хорошо ладить. Но твоя попытка сделать что-то, чего я не одобряю, станет прецедентом, который, скорее всего, плохо для тебя кончится. Я этого не хочу, и ты тоже определенно этого не хочешь. Закончив свою тираду, он открыл кожаную папку с документами и достал оттуда какие-то бумаги и углубился в них. Быстро пронесясь по городским кварталам, автомобиль покинул пределы города. У Кати было несколько мыслей, куда же они направляются, но ни одна из них не выглядела достаточно реалистичной, чтобы быть правдой, а по мере удаления от населенного пункта все её умозаключения становились всё более призрачными. Спустя некоторое время любопытство почти выместило из Кати страх и она, осторожно выглядывая в окошко, пыталась прикинуть, где же она находится. Сидевший рядом Ягер, кинул на девушку заинтересованный взгляд и губы его изогнулись в усмешке: до сего момента всё развивалось по его плану, девчонка выглядела опрятно и спокойно. Ему было интересно, долго ли она сможет сдерживать любопытство, столь явно рвавшееся, наружу, даже пообещал себе не грубить, если она всё же нарушит тишину и спросит, куда же они направляются. — Герр оберштурмбанфюрер — подала тоненький голос она по прошествии пары часов. Клаус подавил улыбку, натянул на лицо привычно строгое выражение и повернулся к ней, мысленно отметив, что она запомнила его звание. Повисло молчание, которое действовало на нервы обоим пассажирам автомашины. Катя не могла заставить себя продолжить фразу, поскольку боялась и рассчитывала, что офицер сам поймет, о чем она хочет спросить. Клаус же, в свою очередь, не собирался облегчать ей задачу. — Я слушаю тебя — отчеканил он, впившись в неё глазами. У Кати резко закончился воздух в легких, но под пристальным взглядом немца она не могла сделать вдох и как рыба на берегу просто шевелила губами. Ягер разочарованно перевёл взгляд обратно, в документы, но не успев вчитаться, решил, что так дело не пойдет. Поглощенная страхом девчонка не сможет отыграть уготовленную ей роль, поэтому с досадой вздохнув, он смягчил голос и спросил — ты хотела что-то спросить? Переведя дыхание, Катя кивнула. — Я хотела узнать, куда Вы меня везёте? Клаусу понравилась формулировка вопроса. Никаких «мы едем», она понимала, что находится в полностью зависимом положении и принимала это. — Я не могу тебе ответить на этот вопрос, тогда сюрприз не удастся — ответил он — но потерпи, осталось немного. Кате ничего не оставалось, кроме как поблагодарить немца и снова повернуться к окну. Пейзажи были до ужаса однообразными, поля сменялись опушками, те — лесами, затем, они разбавлялись подлесками и вновь взору являлись поля. Ничего, ровно ничего не давало зацепки, даже в каком направлении они двигаются. Вот, машина свернула с крупной дороги, и, проехав еще несколько минут по тропинке, плавно затормозила. Клаус, одновременно со своим водителем, вышел из машины. Катя хотела последовать их примеру, но поняла, что не знает, как открыть дверь. Немцы сделали это настолько быстро и внезапно, что она не успела обратить внимание, а сама она ни разу не бывавшая внутри автомобиля, не имела ни малейшего представления, как его покинуть. На её счастье, Ягер распахнул дверь и ухватив девушку за предплечье, вынул её наружу. — Не узнаёшь место? — спросил он, чуть крепче перехватив её руку. Катя осмотрелась и покачала головой. — Когда я задаю вопрос, я хочу слышать на него ответ — зашипел он, выделив слово «слышать» интонацией, чем заставил девушку вздрогнуть. — Нет, герр оберштурмбанфюрер — испуганно пискнула она, в самом деле не имея представления, где оказалась. — Очень жаль — притворно улыбнулся Ягер — я, было рассчитывал, что раз ты не умеешь пользоваться картой, ты покажешь мне в натуре, где стоянка твоих партизан. Катю будто окатило ушатом ледяной воды, голова закружилась и она непременно осела бы на землю, если бы не стальная хватка немецкого офицера. Стало понятно, зачем от комендатуры отъехало столько грузовиков с солдатами, против такой армии у немногочисленного отряда совершенно не будет шансов. Она в панике начала водить глазами вокруг, пытаясь подметить хоть что-то знакомое, или за что можно будет зацепиться в попытке вырваться, как-то повлиять на ситуацию, но эта лесная опушка была ровно такой же, как и сотни других. И рядом не было никого и ничего, что помогло бы ей избавиться от сопровождающих её фрицев. — Хорошо, что я подготовился к твоему молчанию, да и твой дружок оказался чуть более способным — провозгласил Клаус. Напоминание о Никите больно кольнуло Катю, совершенно не верилось, что этот волевой и сильный юноша мог пойти на сотрудничество с врагом. Но довести эту мысль до конца девушка не успела: вдалеке, в чаще леса раздались звуки выстрелов и крики на разных языках. Звуки борьбы становились громче и приближались, и Катя дёрнулась в сторону, но была остановлена Ягером, который положил руки в перчатках ей на плечи, сим жестом словно прибив её к земле. Предприняв попытку выглянуть из-за плеча офицера, чтобы хоть что-то увидеть, она наткнулась на его хмурый взгляд и осеклась. Не прошло и десяти минут, как шум затих, и Ягер, передвинув руку с плеча на локоть девушки, потащил в сторону, где еще недавно была потасовка. Катя, поддавшись панике, попробовала упереться пятками в землю, однако Клаус не был настроен на сопротивление. Отпустив предплечье, он схватил девушку за горло и чуть сжал пальцы. — Я могу отвести тебя и таким образом, это не сыграет для меня большой роли. Но помни нашу договорённость о твоём послушании и пяти людях. — Извините — прохрипела Катя. Клаус, видимо, счёл этот ответ достаточным, отпустил её шею и повёл за собой в глубину леса. На небольшом пятачке, лишённом растительности, стояли на коленях люди, окружённые немецкими солдатами. Время от времени поднимался шепот, который тут же пресекался грубой немецкой речью. Чуть прищурившись, Катя смогла узнать некоторых человек из отряда, в котором она провела несколько недель. Уже в который раз за день её ноги подкосились от первобытного ужаса. Приближение девушки и офицера прошло пока незамеченным, и она молилась всем богам, чтобы оно таковым и осталось. — Герр оберштурмбанфюрер, разрешите доложить! — громко обратился один из офицеров, стоявших на опушке. Дождавшись кивка Ягера, он продолжил — В указанном квадрате была обнаружена партизанская ячейка, предположительно имеющая отношение к диверсии на железнодорожных путях, а также в нескольких близлежащих населенных пунктах. Пытавшиеся оказать сопротивление ликвидированы, безоружные собраны здесь. — Отличная работа, оберштурмфюрер! — ответил Клаус и обратился уже к Кате, которой очень хотелось исчезнуть и оказаться где-то очень далеко отсюда, хоть бы даже в подвале комендатуры, с садистом Лаубе, только бы не на глазах соотечественников — Душа моя, в этой группировке ты участвовала? Его вопрос зачем-то продублировали по-русски. Но ни на одном из языков отвечать она не собиралась. Она чувствовала себя вовлечённой в какую-то жуткую, абсурдную театральную постановку и не понимала, какая роль уготовлена ей. Грубо взяв девушку за подбородок, и заставив взглянуть себе в глаза, он почти что прорычал ей в лицо. — Пять человек. Девушка дерганно кивнула. — А я говорил, что от неё добра не жди — раздался громкий голос из группы партизан. — Глянь, как с фрицем обжимается, в новой одёжке красуется. Говорят, с ним на машине приехала — вторил ему другой. — За сколько нас продала, Катюха? — присвистнул первый голос. Тут-то в Катиной голове и сложилась целиком картина, стало понятно, что её отмыли и причесали, чтобы показать бывшим товарищам, что это она всех погубила. И успокаивал её офицер только для того, чтобы в глазах задержанных она выглядела не затравленной жертвой, а пособницей нацистов. Но ведь это было не так. Девушке хотелось закричать, как-то оправдаться, но её желаниям не суждено было сбыться. — Огонь — раздался голос Ягера, и по поляне раздалась автоматная очередь. Часть людей упала на месте, несколько человек вскочили, кто-то закричал, началась неразбериха. Испугавшись, Катя вжалась в Клауса и хотела отвернуться. — Нет, ты постоишь здесь, посмотришь и убедишься, что со мной бесполезно спорить или играть в молчанку. — он развернул её лицом к разворачивающимся действиям и одной рукой зафиксировал, обхватив за плечи. Этот жест был таким властным и собственническим, Катя невольно задалась вопросом, её же убьют сразу по возвращении, как и всех этих людей, чего ради продолжать очернять её имя? От вида развернувшейся бойни у Кати спёрло дыхание, отчаянно пытаясь сделать вдох, она схватилась за руку держащего её офицера. Нескольким людям удалось вырваться из перестрелки, и они побежали в чащу. Левой рукой расстегнув кобуру, Ягер достал свой пистолет и выстрелил в спину одному из беглецов. Тот упал замертво. Ситуация походила на кошмарный сон. Катя, слишком сильно вцепившаяся в отворот на руке формы немца, дернулась от звука выстрела, который прозвучал прямо над ухом. Раздался треск ткани, и девушка в ужасе прижмурилась. Но Клаус, казалось, не обратил на это никакого внимания. Во всяком случае, никак не прокомментировал, вместо этого, убрав пистолет обратно в кобуру, он промурлыкал: — Не смог удержаться. Но я дал спастись одному. Пусть расскажет другим об увиденном. Так ты избавишься от соблазна вернуться к ним. На этой фразе он, также удерживая девушку за плечи, двинулся обратно, к припаркованному автомобилю.