историческое достояние

Раз в месяц, Антон позволяла себе маленькую роскошь. Он, купив пакетик с чаем и взяв стакан из столовой направлялся на третий этаж школы — окрыленный и счастливый. В каждый последний день, каждого месяца, Антон, после уроков, отправлялся в самое лучше место на планете. Обитель покоя и умиротворения — библиотека. Там он пропадал до самого закрытия школы упиваясь историческими выписками и выдержками, штурмуя книги вдоль и поперек. — Галина Федоровна, драсте! — парень аккуратно прикрывает дверь и в предвкушении вдыхает такой донельзя бесподобный запах ветхих и стареньких книг. И, вы бы слышали, как пищал Антон, когда в прошлом году им сказали, что летом в школе собирались отремонтировать пару кабинетов. В их число входила и библиотека. Антону жопу рвало так, будто у него там целый рой пчел и не в силах сдержать свою радость он почти навернулся с лестницы. — Ох, Антошенька, уже? Вот как время-то летит, — пожилая женщина укутанная в миллион платков по-доброму улыбнулась Антону. За ее такую милую особенность Антон всегда звал ее «Барышней» на что та, краснея, отмахивалась и застенчиво куталась сильнее. Галина Федоровна была гордой владелицей этого маленького книжного королевства. Шаст ей, конечно же, молчаливо завидовал. А вот миксер боялся ее, потому что когда заявился туда — рассказать о ремонте — был прогнан шваброй и тряпками и только на третий заход удалось донести до нее, что пришли они не сносить ее мирное убежище под новый кабинет, а улучшать. Правда удара палкой по крыше избежать не удалось. И это было правильно, для профилактики. Не хватало, чтоб ее еще в подвал отправили книги от пыли протирать. Она с осторожностью относилась ко всем и только Антон, один единственный, был любимчиком этой своеобразной и бойкой женщины. Галина Федоровна поправила шаль и собралась вся подниматься, чтобы пойти и поставить чайник. Сейчас, войдя в столь непривычное место, на него накатила кучу воспоминаний. Вот он, впервые заходит сюда в третьем классе. Вот возвращается на следующий день весь возбужденный после прочтения мистических сказок и набирает целую стопку таких же интригующих книг домой. Вот впервые спотыкается о торчащую из пола деревяшку в шестом классе и разбивает колено сдерживая слезы. Вот, на том месте, где раньше был деревянный круглый стол, а теперь возвышался большой стенд, они впервые пили чай с Галиной Федоровной. Вот тут, у батареи, Антон водил пальцем по трещинам и переживал перед огэ в девятом классе. Тут осталось много хорошего. — Красиво здесь, — шепчет Антон и проходится рукой по новым полкам. Новенький блестящий ламинированный пол смотрелся вполне уместно. Выкрашенные в приятный бежевый оттенок стены и много детских мультяшных персонажей на нем. Новые светильники и книжные шкафы. — И очень грустно, — женщина тяжело вздыхает и слышится звук щелчка у чайника. И Шаст очень ее понимал. Теперь тут все свежее и красивое, но не такое родное, как раньше. В это особенное для Шаста место вдохнули наконец жизнь. Но, зато, из окон теперь не дует, и его сверхчувствительность к малейшему дуновению, отступит. — Надолго ты сегодня? — женщина наливает им кипяток, а Антон закидывает заварку. — Обижаете! — Антон усаживается за круглый стол в самой середине вокруг которого в круг были установлены книжные шкафы. — Не буду мешать, — Галина Федоровна скрывается за поворотом что-то нашептывая. И, вот так, оставшись наедине с безграничным количеством информации и уймой книжных строк, парень не заметил, как прошло три часа. В компании тишины, ароматного чая с лимоном и греческой мифологии. Что может быть лучше? — Да все что угодно, — доносится мужской голос уж как-то слишком подозрительно на шастуновские мысли. Интерес его пересиливает и он отрывает глаза от книги. Откладывает ее, трет глаза и смотрит на настенные часы. Почти семь вечера. Он неохотно выглядывает из-за полки и пытается высмотреть источник шума, но новые стеллажи были в разы массивнее и крепче прошлых, а потому, сквозь щелочки, как раньше, подсмотреть уже не получится. Внезапно стало прохладнее и Антон, ощутив это затылком, завозился. За окном уже стемнело и забив на то, что кто-то разговаривает, парень перебирается в кресло-мешок в углу — поближе к батарее и вжимается, перелистывая страницу. …Когда Зевс начал борьбу с Кроносом за власть, он по совету их матери Геи вывел циклопов из Тартара, чтобы те пришли на помощь олимпийским богам… — …В войне против титанов. Прозвучало как-то чересчур реально. Или он так зачиталася что начал лепетать вслух? Или показалось? Антон поднимает голову и от неожиданности дергается. Прямо над собой, буквально напротив, пара голубых глаз, которые возмущенно-настойчиво бегают по его лицу. — Нашел. — Арсений Сергеевич? — Антон вновь трет глаза и оборачивается назад, смотря зачем-то на батарею, как будто та прямо сейчас собиралась встать и убежать. Он, опешив, поворачивает голову обратно и склонив, посматривает на учителя. — Хорошая книга, почти всю наизусть знаю, — гордо заявив, Граф выпрямляется и складывает руки на груди в знак чего-то, Антону непонятного. Выглядел он потрепано и Шаст успел заметить мешки под глазами и откуда-то взявшуюся кляксу от ручки на щеке. — Всю? — переспрашивает парень. Просыпается медленнее, чем можно желать. Отходит от мира титанов и богов, только когда еще раз проводит ладонью по лицу и убирает лезущую в глаза челку. — Почти, — аккуратно забирая книгу из рук Антона, Арсений пробегается глазами по строчкам. — Думаешь, боги помогу тебе спрятаться от дополнительных? Попов с упреком посматривает на растерянного Антона и он подмечает, что Граф почти цокнул на шастуновский мув. Арсений пытался состроить грозный взгляд и выжидающе смотреть, но не выдержав, как-то саркастично усмехнувшись, выпалил: — Я, значит, все подготовил, — книжка в его руках громко захлопнулась. — Прождал два часа, а ты тут с циклопами чай пьешь? Попов уперся руками в бока. Все. Недовольство поперло через края и он хотел продолжить свою тираду, но позади них послышался лязг от чего-то металлического и торопливые шаги. — Антошенька! Это кто?! — Галина Федоровна приняла боевую стойку с шваброй и тыкалась ей в воздух приближаясь полу приставным шагом. — Так-так погодите, — Граф руки поднимает в знак того, что сдается, и женщина улыбнулась ему так, как Антону не улыбалась. Парень смерил Арсения сомнительным взглядом и нахмурился. Она чего это? Заигрывает? А он чего заулыбался сразу? Антон возмущен. — Ой, Арсений Сергеевич, а со спины то вас не узнать, — лепечет женщина, видимо, забыв, что минуту назад разговаривала именно с ним. — Эм, спасибо? Не дадите нам с Антон минутку? — мужчина, кинув на замолчавшего Антона вопросительный взгляд, мило улыбнулся. Конечно-конечно и развеселая женщина опускает швабру удаляясь поодаль к своему столу. Антон хохотнул и Арсений на это выгнул бровь. Да, Антон, пиздец как смешно, самый добрый учитель в школе тебя отчитывает. Молодец. Постарался. — А вы чего так поздно в школе? — сглотнув, Антон неуклюже приподнимается с кресла-мешка, что бы забрать у учителя книгу. — Я у тебя тоже самое хотел спросить, — и, Шаст плюхается обратно, когда Арсений Сергеевич кладет ладонь ему на плечо и тихонько толкает. Попов берет стул и садится напротив, облокачиваясь руками на спинку. Он возвышается смотря сверху вниз на парня своими красивыми голубыми и, кажется прожигает в Антоне дырку. Он скрещивает руки и смотрит как-то уж совсем недовольно и внимательно. — Так все же знают… — протянул Антон и почти возмутился, но осекся. Так, подождите. Поз в курсе. Макар и Стас тоже. Мама предупреждена. Вика работает, но тоже знает. Отцу вообще до фонаря. Господин директор, случайно, но был осведомлен еще на лестнице, когда они столкнулись. А Арсений Сергеевич… — Ой… — только и выдавливает парень. — Ой? — возмущенно. — Ой. — утвердительно. Арсений закатил глаза. Ему почти показалось, что у Антона дернулся глаз. Рука машинально поднимается к губам и глаза парня в панике забегали. Шаста аж передернуло от осознания. — Не говорите, что сегодня у нас допы! Вы поэтому сказали, что прождали меня два часа?! — парень хлопнул себе по лбу и с глубочайшим непониманием посмотрел на учителя. — Бинго, — усмехнувшись, Попов щелкает пальцами и поднимается с места. Пока Антон зависает, вспоминает день недели и сгрызает палец, Арсений, выдохнув, кладет украденную из рук парня книгу на стол. — У меня еще есть дела. — хмыкнул учитель. — Да и ты наверно уже устал, так что может перенесем? — А… Да, — Антон понуро мотает головой. Ему стало не по себе. Он виновато втыкает в пол. — Простите, Арсений Сергеевич, я забыл. Из-за этого дня. Шаст готов биться головой об стену. Ну как так можно? Граф все это время его ждал, а он тут с Зевсом чай гоняет! Арсений Сергеевич, видимо, уже отпустив момент, когда злился, махнул рукой. Мужчина к столу отходит с все той же непонятной эмоцией: то-ли раздражения то ли смирения. — Какого дня? — рассматривая сложенные в стопочку книги, берет одну Попов. Антон поднимается и встает у стола. — Ну, что-то вроде традиции. Воздух, парню, почему-то казался чересчур разряженным. Антон, от накатившей неловкости, сжимает металлическую спинку стула и никак не может глаза поднять на Графа. Арсений шагает от шкафа к шкафу и вертит в руках книгу скандинавской мифологии, которую нашел на столе. — В конце каждого месяца… — парень покачал головой и, уже поняв, как тупо это звучит, отворачивается. — Неважно, глупости вообщем… — Почему? Очень занятный факт. Ты ее прочел? — Арсений внимательно смотрит за реакцией Антона. Он замечает нервные движения и устало вздыхает. Указывает на книгу и с улыбкой оглядывает Антона. — Да. — признается. Отвечает так, будто его абсолютно оправдано обвиняют в убийстве. Антон мнется и смотрит себе под ноги. — Ну чего расклеился? Не переживай ты так, со всеми же случается, мы ведь не боги и не циклопы, — учитель смеется и Антон, отмерев, позволяет себе приподнять уголки губ. — Ну, немного обидно, я ведь у директора чайник попросил, — Попов, усмехнувшись, отводит взгляд и кладёт книгу на место. Антона прошибает. Он даже вспомнил о их разговоре и собирался выпить чаю! Антон, какой же ты идиот! — На следующем буду как штык, обещаю! — заявил парень. — Уж будь любезен, — Граф кивает и усмехнувшись вглядывается куда-то за стеллажи. — Куда же ты денешься. Антон улыбнулся и проследил за взглядом Арсения. — Галина Федоровна! Свет моей души! Не нальете ли нам чаю? — Арсений пригладил волосы, поправил свой деловитый пиджак и, поиграв бровями, пошел меж книжных шкафов. Антон прыскает в кулак и не знает о чем думать. Еще б немного и он бы точно, впервые за свои семнадцать счастливых лет, закурил. Как же ему все-таки повезло с классным руководителем.