Мы в ответе за тех, кого приручили

За стенкой раздается грохот (уже, по-моему,в двадцатый раз за вечер) - это Монтенегро в очередной раз ебнул кулаком о стол. Я задумчиво замираю, не услышав последующего за этим мата. Неужели у него наконец стало получаться?.. —В рот ебись, мудло ссыкливое! А, нет. Не стало. Я уж было начал волноваться. Иногда меня посещали смутные сомнения, что давать ему приставку с видеоиграми было плохой затеей. Особенно эти сомнения укоренились после того, как он едва не проткнул запущенной вилкой плазму. И ведь попал бы, аккурат четырьмя острыми концами, если б я вовремя не отбил столовый прибор книгой. Все-таки не зря в бадминтон в школе играл... Пригодилось. Правда, при этом она, отброшенная мощным ударом, чуть не лишила Монтенегро глаза, но тут уже не мои проблемы. Я ему потом напомнил старую добрую загадку про вилку, глаз и некоторые другие интересные места, но он почему-то не оценил и попытался доказать, что вариант, противоположный травме глаза, все же предпочтительней. Неудачно, слава богу, иначе меня бы сейчас не было. У меня не было ни малейшего представления о том, как трахается лидер пиратов, но узнавать вовсе и не хотелось. Откровенно говоря, это вообще было последним, о чем я хотел бы знать, сразу после того, куда уличные голуби прячут своих детёнышей. Хотя последнее и правда интересно, если так подумать. Еле сдерживая смешок, я выхожу и прислоняюсь к стене. Монтенегро меня не замечает - буравит взглядом экран, будто по ту сторону у него какой-то нехороший человек последнюю дозу отбирает. Кажется, я даже слышу хриплое бормотание, что-то вроде "суки-пидорасы-ебал-я-в-рот-вас-и-ваши-семьи-блять". Ехидно обращаюсь к разозленному Монтенегро: —Ты же в курсе, что с вероятностью в дохуя процентов проебываешь детям? Он злобно глядит на меня: —Эти твои сраные детишки, amigo, в руках ничего тяжелее геймпада никогда не держали. Из настоящего оружия по настоящим людям стрелять гораздо легче. Потом, задумчиво: —И веселее. Меня напрягает, с каким упором он делает акцент на "настоящее" оружие и "настоящих" людей. А еще мечтательный такой тон, будто он ностальгирует по уютным семейным застольям, а не смертоубийствам и прочим нелицеприятным вещам. Между прочим, как раз отвлечение от этих нелицеприятных вещей и являлось основной задумкой, из-за которой я вручил психопату джойстик. Кто ж знал, что с ним он едва ли не опасней, чем с гранатой. После инцидента с моим несчастным коллегой я решил, что садистские наклонности моего полудомашнего зверя надо направить куда-нибудь в другое русло. И желательно, не на меня. Хотя лучше бы на меня вместо Рика, бедняга вон уже вторую неделю шарахается от каждого звука и спит со светом. Во всяком случае, я хотя бы попытался загладить вину и порекомендовал хорошего психиатра... Марк должен быть мне благодарен за такой наплыв клиентов. Еще пару лет с Монтенегро, и от пациентов у него точно отбоя не будет. Может, мне хоть процент какой с этого причитается?.. Так или иначе, я немного не учел одно важное обстоятельство. А именно то, что человек, который, как в сраном тире, палил по своим жертвам из дробовика, будет нещадно сливать катки пубертатным подросткам. Охуеть не встать. Я изо всех сил кусаю губы, чтобы откровенно не ржать: по крайней мере, до тех пор, пока поблизости от Вааса находится что-то потенциально опасное для моего здоровья. А зная его способность убивать буквально любой вещью, что попадется под руку, для полной безопасности придется запихнуть его в пустую комнату с мягкими стенами. Не сказать, что мне эта идея совсем не нравилась, просто... Я к нему как-то уже привык. Сам не заметил, как вечера в компании бывшего пирата с Рук Айленд превратились во что-то довольно уютное и домашее. Мне невольно вспоминается самый первый день, когда я притащил его с острова. Вообще, если так подумать, он действительно изменился. Либо это я все-таки окончательно ебнулся и не отличаю реальность от вымысла, такой вариант тоже вполне возможен - с Монтенегро никогда нельзя быть точно в чем-то уверенным. Я вырываюсь из размышлений, чувствуя щелчки пальцев у себя перед носом. —...оглох, что ли, Джесси, прием! Раздраженно отбиваю его руку, пока он случайно (спойлер: нет) не заехал ею мне по лицу. Спрашиваю: —Чего тебе? —Мне-то ничего, — Ваас обиженно скрещивает руки. Блядь, как же напоминает Цитру. Все-таки есть в них определенно что-то общее, помимо семейной ебанутости. Монтенегро тыкает пальцем за окно: —Это вроде ты хотел за очередной своей аппаратурой в магазин поехать, хотя их и без того жопой жуй, — он кивает на мои фото-приспособления, — а там метель, не видно же нихуя. Походу, отменяется поездочка. Я выглядываю наружу. Действительно, метель, хм. Неужели наконец настоящая зима под конец декабря? Немного расстроенно пожимаю плечами: —Ну и хер с ней, потом съезжу... Ваас внимательно глядит на меня, словно замечая мой разом поникший настрой. Закидывает руки за голову и говорит примирительно: —Не грусти, Белоснежка. Может, к вечеру кончится. Можем пока в карты переброситься, все равно делать нехуй. —Ну и на что играть будем? —я усмехаюсь, — на нейролептики? —Размечтался, — Монтенегро паскудно улыбается, в глазах пляшет дьявольский огонек, — на раздевание. Я давлюсь воздухом. —Охуел?.. Он щурится и окидывает меня оценивающим взглядом. —А что? Принцесса зассала, м? —Я не... Речь о том... О том... — слова отказываются складываться в осмысленные предложения. Я возмущен до глубины души. Ваас слегка наклоняет голову, как любопытная собака, которой кость показали. Был бы у него хвост, лупил бы им сейчас по полу в предвкушении. Я сдаюсь и достаю колоду.

***

—Джейсон, Джейсон, Джейсон. Если б я знал, что ты так дерьмово играешь, я бы поддался хоть разок. Ты чем там на островах занимался, кроме того, что людей моих мочил, блядь? Не поверю, что в том паршивом городишке никто с тобой в карты играть не сел! —Это я к ним играть не садился, а не они ко мне. Нужны мне больно эти аборигены, — невнятно бурчу. Я предпочитаю не упоминать о том, что играть я не садился как раз из-за того, что просрал этим самым аборигенам так старательно накопленные пять тысяч. А я их на новый оптический прицел для винтовки откладывал... До сих пор обидно. Ваас цокает языком и нахально сканирует меня глазами. Мне становится очень неуютно под его взглядом, во многом потому, что из одежды на мне теперь только тканевый браслетик. "Пиздец. И на что я только рассчитывал?.." Справедливости ради, одежда Монтенегро тоже заметно поредела. Правда, не так заметно по сравнению с моей, впрочем. Я до сих пор не могу отвести взгляд от его обнаженного торса, потому что он, сука, буквально делает все возможное, чтобы я смотрел только на это. Боже, ему что, четырнадцать, чтобы прессом своим выёбываться? Хотя весьма неплохим, надо признать. Никакие походы в качалку не сравнятся с островной игрой на выживание. —В связи с твоими хуевыми карточными навыками, hermano, встал вопрос, —Ваас растягивает губы в полуугрожающей, полунежной улыбке, — как нынешний долг отдавать будешь? Стараясь скрыть смущение, пробегаюсь глазами по своей фигуре. Снимать больше определенно нечего... Разве что кожу. Но я очень надеюсь, что до этого не дойдет. Ему же не придет в голову сдирать с меня живьем кожу, да?.. Опасливо кошусь на подозрительно довольного Монтенегро. Очень-очень надеюсь, что он до этого не додумается. Откашливаюсь: —Ну... Могу деньгами отдать. А? Пойдет? Нормальный же вариант? Я беззвучно молюсь. —Не-не-не, ты меня за придурка не держи, — Ваас возмущенно размахивает руками, — я не твои тупые калифорнийские дружки! Мне твои бабки нахуй не всрались. Черт. Значит, все-таки кожа. —Предлагаю отдать долг натурой, — он продолжает загадочно смотреть на меня, от чего я резко дергаюсь,— поцелуем, то есть. Лучше бы было сдирание кожи. Можно вернуть освежевание? Я передумал, это явно не худшая идея, которая могла прийти Монтенегро в голову. Однако мои мольбы остаются без ответа, а Ваас все так же выжидательно таращится на меня. Я сглатываю. —Это... Ты уверен? Может... Деньги все-таки?.. —А нахуй не сходишь? Карточный долг есть карточный долг. Просрал все до нитки - будь паинькой и играй по моим правилам. Он уже откровенно издевается, хотя отчего-то мне кажется, что за этими издевками он прячет неловкость. Неловкость от чего? Он так боится моего отказа?.. Я сжимаю пальцами подлокотник дивана и прикрываю глаза: —Ладно. Давай уже. В животе что-то переворачивается, когда я, замерев, ожидаю его действий. Ваас пару секунд вглядывается в мое лицо, будто ожидая, что я передумаю или скажу, что пошутил. Не дождется. Убедившись, что сопротивляться я не намерен, он одним резким рывком наклоняется ко мне. Я внутренне сжимаюсь. Странно, но поцелуй Монтенегро - вполне неплохой. Приятный даже. Мне не с чем особо сравнивать, в конце концов, не так часто мне доводилось в своей жизни целоваться с мужиками. Но это определенно не так плохо, как я ожидал. Никаких прокушенных насквозь губ, мерзкого облизывания полости рта и откушенного языка. На самом деле, чувствуя, как он медленно углубляет поцелуй, я теряюсь. Мне действительно это нравится? Жить в одной квартире с мужчиной - одно, но целоваться - совсем другое... В глубине души я сомневаюсь, что эта разница слишком уж сильная, в нашем с ним случае - точно. Но все равно не могу удержаться от удивленного писка, отрываясь от его губ. Смотрю на него в смешанных чувствах шока и изумления. На лице Вааса восторг немедленно сменяется непониманием. Он рявкает: —Чего остановился? Не понравилось, а? Другие как-то не жаловались! Я молчу, широко раскрытыми глазами уставившись на него. Еще не до конца придя в себя, я просто не знаю, что ответить. Мне ведь правда понравилось... Только как ему сказать, что я слегка, блядь, растерялся от его напора, когда у меня язык от волнения к нёбу присох? Я вижу в глазах напротив тщательно скрываемую обиду, когда Ваас быстро накидывает на себя куртку и устремляется к выходу. Рычит злобно на ходу: —Я думал, у нас все к этому и идет, с твоей-то пидорской американской задницей... Ошибочка вышла, бля. Монтенегро стремительно покидает квартиру, только входная дверь успевает громыхнуть. Тело по прежнему словно охватывает паралич. Я его не останавливаю.