Исповедь неполноценного человека

      Один из двух охранников открыл для него двери и отошёл в сторону. Кимифуса снял перчатки и, убрав их в карманы пальто, вошёл в кабинет.       В полумраке комнаты выделялись очертания стола, но чтобы до него добраться, нужно было пройти вглубь. На полу, устроившись на ковре с книжкой, на животе лежала Элис. Она читала болтая ногами и не подняла голову, чтобы поприветствовать его. Кимифусу это не обидело — ему было попросту плевать. Он прошёл дальше, к столу, за которым сидел, уперевшись в гладкую поверхность локтями, Огай. Положив подбородок на сцепленные в замок пальцы, он внимательно смотрел на приближающегося к него Кимифусу и сердечно улыбнулся подопечному.       — А, Кимифуса-кун.       — Мори-сан, — Кимифуса склонил голову.       — Я слышал о случившемся в порту. Как ты? — осведомился Мори. — Не ранен?       Безусловно, он знал о срыве их встречи с мафией Китакюсю полицией. Как можно было что-то скрыть от Огая Мори? Порой Ките казалось, что он если не читал его мысли, то видел насквозь. Кимифуса чувствовал себя бабочкой, ухваченной иголками и находившейся под микроскопом. Взгляд, с которым на него сейчас уставился бывший врач, напоминал ему взгляд Ямамото — недобрый взгляд, хотя на губах расслабленная улыбка.       — Нет.       — Из Китакюсю кто-нибудь пострадал?       — Нет.       «Только если их украшения, но одну побрякушку всегда можно заменить другой», — мысленно добавил Кимифуса, но вслух ничего не сказал. В воцарившейся тишине было слышно, как Элис перевернула страницу.       — Тогда… Как так вышло, Кимифуса-кун?       Вот он — вопрос, ради которого они сегодня собрались. Мори знал о случившемся, безусловно, уже в течение нескольких часов после провала, и в этом Кимифуса видел особую моральную пытку — вслух проговаривать причину неудачи, хотя они оба были в курсе. Он в такие моменты ощущал себя нашкодившим котёнком, которого хозяин вот-вот схватит за загривок и начнёт приговаривать, крепче сжимая пальцы.       — Полиция. Нам помешала полиция.       — Полиция? — изобразил притворное удивление Огай. — Неужели начала работать?       — Как видите, — лаконично отозвался Кимифуса, сглатывая слюну.       Мори хмыкнул и чуть склонил голову. Он рассматривал Киту: очень высокий, черноволосый. Даже одежда у него вся была чёрная. От него веяло холодом и смертью, и Огай удивлялся, что в нём живого могла найти вдова Ямадзаки. Кимифуса не был похож на человека, он напоминал ему запрограммированного андроида, послушно исполнявшего любую его команду.       Внешне он сдержан, его нельзя разжалобить, и это тоже удивляло Мори — он способен что-то испытывать? За четыре года совместной работы ответа на свой вопрос бывший врач так и не получил.       Кимифуса появился в их организации вскоре после ухода Дазая. До Мори быстро дошли слухи о перспективном сотруднике, и он им заинтересовался, а узнав получше, пришёл в восторг — именно такие ему были и нужны. Полная противоположность Оде, отказывавшемуся использовать оружие, но схожий с Дазаем, этим не брезговавшим (и не только этим).       Руки Кимифусы Киты были не по локоть в крови.       Они были ею насквозь пропитаны.       — Ты что-то хочешь мне сказать? — задал вопрос Огай, закончив изучать ничего не выражающее лицо подчинённого.       — Позвольте мне этим заняться, Мори-сан, — сказал Кимифуса. — Я всё улажу с Китакюсю.       — На вечере в их честь у тебя будет шанс это осуществить.       Между строк располагался намёк, который Кита безошибочно распознал — нужно сделать всё идеально, иначе он рискует потерять доброе к нему отношение и расположение Босса. И не видать ему желанного места в Исполнительном комитете.       — Я не подведу Вас, Мори-сан.       — Знаю. Ты отлично справляешься со своей работой, и здесь всё прекрасно уладишь. Можешь быть свободен.       Через некоторое время после Кимифусы в кабинет Мори пришёл Чуя. Элис оторвалась от книжки и, подняв голову, поздоровалась с ним, а после вновь вернулась к увлёкшему её произведению.       — Делом с Китакюсю занимается Кимифуса-кун, — сообщил ему Мори. Чуя кивнул, пусть и не был в восторге от этой новости. Дипломат из Киты вышел не очень, невзирая на все старания Коё, ему больше было по душе размахивать ломом или, применяя свою способность, сводить людей с ума. Мори это было прекрасно известно, и зачем он поручил это Ките — один бог знал. Чуя нахмурился, подозревая, что здесь Огай мог преследовать конкретную цель. Такое важное дело — налаживание связей с Портовой мафией другого города, если всё пройдёт удачно, полагается поощрение, но вот… какое?       — Мори-сан, я могу задать вопрос?       — Конечно, Чуя-кун.       — После дела с Китакюсю… Вы планируете повысить Кимифусу? Он войдёт в Исполнительный комитет?       Мори улыбнулся.       — Вопросов получилось два, — прозвучало мягко, но в следующую секунду тон голоса Огая изменился, и если бы слова можно было обличить во что-то физическое, то они ощущались бы как пощёчина: — Кимифуса не получит место Дазая. Если он этого ещё не понял — это его проблемы.       — Но ведь он…       — Достойный кандидат? Несомненно. Но в качестве руководителя я вижу только… Дазая.       Четырёхлетние старания Киты обесценились за миг и пару предложений, и Чуе было бы его жалко, если бы он не был курсе, кто такой Кимифуса. Мори вновь улыбнулся, стоило вспомнить о скумбрии, но взгляд его глаз не вязался с улыбкой — он был холоден. Огай явно дал понять, что к теме «Исполнительный комитет и Кимифуса Кита» он возвращаться более не намерен.       Накахара подумал, что для Кимифусы подобное известие станет ударом, но, в принципе, он был согласен с позицией Мори. Чтобы он не испытывал к Дазаю и как бы не мечтал прикончить, Чуя вынужден признать, что место в комитете было его по праву. Ему сложно представить кого-то другого вместо Осаму.       С уходом Дазая многое в мафии изменилось (и не в лучшую сторону), и Чуя был уверен, что, будь он сейчас с ними, такого бы конфуза с Китакюсю у них не приключилось.       Он этого просто бы не допустил.       Да, в чём-то Кимифуса и Дазай были похожи: оба умели мастерски выводить людей из себя, заставляя их терять терпение, а ещё любили издеваться над людьми, что уже отдали Богу душу. Наверное, эта участь могла бы ожидать и полицейского в порту, о котором ему обмолвился Акутагава.       Он размышлял об этом, идя по коридору, и не сразу заметил, что его звали по имени.       — Не хочешь со мной общаться, Чуя-кун?       — Прости, анэ-сан, задумался.       — Выпьешь со мной чаю?       Через несколько минут Чуя уже сидел в кабинете Озаки и наблюдал, как она разливает по чашкам приятно пахнущий напиток.       — Я слышала о порте и Китакюсю. Хотя бы никого не убил, — произнесла она, намекая на Кимифусу.       — Собирался. Акутагава остановил.       — Да?       — Намеревался выстрелить в полицейского. Женщина ещё даже пистолет выхватить не успела, а этот уже готов был её к праотцам отправить.       — С каких это пор тебя волнуют сотрудники полиции, Чуя-кун? — улыбаясь, поинтересовалась Коё.       — Мне всё равно, я просто не люблю напрасные жертвы. Разобраться с полицией мы всегда успеем, но пока не вижу смысла объявлять им войну здесь и сейчас. Произошёл неприятный инцидент, но это не значит, что полиция теперь будет в курсе каждой нашей сделки.       — Ты это Кимифусе скажи.       — С психами разговаривать нет смысла, — Накахара пожал плечами, делая глоток, — но ты можешь попробовать, если хочешь.       Коё осторожно поставила чашку на блюдце и, вскинув голову, сказала, глядя Накахаре в глаза:       — Он… Страшный человек. Его действительно можно бояться. Цветок, цветущий во тьме… Цветок, что цветёт во тьме, выживет только во тьме. Если он будет искать свет, то в конце просто сгорит в этом пламени. Но Кимифуса не просто цветёт во тьме. Мне кажется, он вырос в ней.       Чуя кивнул.       — Согласен. Я не думаю, что он способен жить в свете. Ты можешь представить доброго и хорошего Кимифусу? Живёт с Ямадзаки в большом доме, воспитывает детей…       — Он так холоден с ней, — заметила Озаки, — а она словно и не замечает. Пытается отогреть ледышку и не замечает, что усилия бесполезны.       — Может, думает, что она — особенная, и справится с ним? Вы ведь все женщины так думаете.       — Думаем?       — Да. Находите самого настоящего мерзавца и думаете для него стать той самой, что поможет ему. Обычно всё заканчивается неважно в таких историях.       Озаки на это промолчала. Она в несколько глотков допила чай, а после повела узкими плечами, обтянутыми тканью кимоно.       — Чуя-кун, как ты думаешь, что будет?       — У него сорвёт крышу, если он узнает, что Мори-сан не собирается давать ему желаемое, а держит на поводке. Но собака может сорваться с него. Особенно стоит недооценивать короткий поводок — думаешь, что контролируешь ситуацию, но это обманчиво. Дашь слабину — собака бросится прочь.       — А занять место Огая? Вдруг убьёт и станет новым Боссом?       — Не знаю. Нельзя прочитать мысли другого человека, только если ты, конечно, не эспер с соответствующей способностью. Но что творится в голове у этого психа… — Чуя вздохнул и откинул голову назад, поудобнее устраиваясь на диване. — Я не эксперт, но думаю, что пока он этого не хочет. Кимифуса напоминает мне Акутагаву — тому нужны определённые слова от Дазая, а этому — признание от Мори-сана, что он видит в нём достойного кандидата для комитета.       — И откуда он только взялся, — пробормотала Коё. — Никакой биографии, почти чистый лист.       — Мне тоже интересно.       Накахара поднялся с дивана на ноги и подошёл к окну, скрещивая руки на груди. Вид за окном был многообещающий — Йокогама вступала в новый день.

***

      Акира нахмурилась и попробовала ещё раз натянуть платье и волшебным образом понадеялась, что оно удлинится хотя бы на пару сантиметров. Чуда не случилось — стоило ей только убрать руки, как ткань предательски поползла наверх. Одно неверное движение, слишком резвый взмах ногой или поднятая рука — и тут посетители «Орхидеи» получат бесплатное шоу. Она обрадовалась, что сегодня не её очередь была развлекать клиентов танцевальным номером.       Оставив попытки что-то сделать с платьем, Акира повернулась спиной к зеркалу и посмотрела на себя через плечо — небольшой вырез, но в рамках допустимого. Смотрится очень даже неплохо, но она бы себе такое не купила. Точнее, может, и купила бы, но нашила бы ещё ткани, чтобы хотя бы сидеть в нём можно было спокойно.       Сзади с дивана доносилось сопение — полулежа на нём находилась Ёко, пытавшаяся натянуть на себя колготы. В дверь гримерной постучали, и через несколько секунд в помещении стояла Анджела с подносом, на котором Акира заметила две чашки с чаем и тарелку с бутербродами.       — Спасибо, Анджела, — пыхтя, поблагодарила её Ёко. Картер кивнула и поспешила покинуть комнату, перед этим поставив поднос на столик. — Подкрепись, — обратилась уже к Акире, — а то упадёшь в зале. Что мы там с тобой делать будем?       — Спасибо за заботу, — Акира хмыкнула и прошла к дивану, устраиваясь справа. С колготками Сугияма справилась и теперь уже без проблем надела короткую юбку. Закончив с этим, села ровнее и потянулась к чашке. Сделав несколько жадных глотков, обхватила прозрачное стекло, стискивая его пальцами.       — Не переживай, Акира, я уверена, что вскоре всё наладится и затихнет. Дело Исихары закроют, пишут, что у полиции и у Агентства одна и та же версия — он тронулся умом, всё же на фоне потери своего заведения это неудивительно.       — Не затихнет, — Хания покачала головой. — Один из детективов ясно дал понять, что он не верит в историю и подозревает меня.       — Если так будет продолжаться и дальше, то… — Ёко набрала побольше воздуха, чтобы выпалить: — То я во всём признаюсь! Это ведь я тебя втянула в неприятности и подожгла «Белого лебедя». Смещу фокус на себя!       — Тут дело в Исихаре. Точнее, в эспере, что повлиял на его память. Им нужна я.       — Скажу, что тебя заставила.       — Не твоя способность, — Акира поставила чашку на поднос и слабо улыбнулась — трогательны были попытки Сугиямы перетянуть одеяло на себя. — Тут скорее сговор.       Ёко взяла её за руку.       — Прости меня. Я так виновата перед тобой, ты не должна была…       — Но я ведь не безвольный человек.       Сугияма заскулила, зажмуриваясь. Она не хотела, чтобы так получилось — подразумевалось спасти Нико и всё. Когда они направлялись в «Белый лебедь», то Ёко не планировала устраивать поджог. Идея пришла спонтанно и даже показалась хорошей — отомстить за всех бедных девушек, невольно оказавшихся в такой непростой ситуации. Импровизация удалась, но какой ценой? «Вот не зря тётя Тосико говорит, что у меня дурная голова», — Ёко потёрла напряженный лоб. В последние дни она всё чаще возвращалась к этой ситуации и старательно пыталась придумать, как Акире выйти из круга подозреваемых. Её удивляло, что господин Куникида, с которым общался Юкио, был менее настойчив, чем второй детектив. Что же заставляло господина Дазая быть уверенным в том, что эспером была Акира? На этот вопрос Ёко не смогла найти ответа. Ей казалось, что в заведении они были аккуратны и постарались не оставлять следов. В кабинете Исихары она была предельно аккуратна, создавая все необходимые для поджога предметы при помощи своей способности. У него лежала, призывно поблескивая, зажигалка на столе, но ею Ёко не воспользовалась, всего лишь бросила на неё один быстрый взгляд.       Времени предаться размышлениям не осталось — дверь в гримерную вновь открыли, и на сей раз в неё не постучались. На пороге стояла Мина, чьи брови приподнялись, когда она увидела сидящую на диване Акиру.       — Хания, ты ещё здесь? Ты уже должна быть в зале.       — Я уже иду.       — Ждём, — развернувшись на каблуках, Мина ушла.       — А Мина разве не должна была уйти? — удивилась Акира, поднимаясь на ноги.       — Юкио уговорил её помочь организовать и отвести вечер для Горо. После этого она уйдёт, а мы останемся без старшей хостесс, — Ёко допила в несколько глотков уже остывший чай и, встав с дивана, направилась к туалетному столику, чтобы подкрасить губы.       — Может, тебе ею стать?       — Ой, нет, мне и просто хостесс неплохо, — отмахнулась Сугияма. — Старшая хостесс… Она ведь не проводит время с клиентами. Больше занимается организационными вопросами и за всеми следит. А мне нравится общение. Да и это на фаворитизм смахивает. Может, — она посмотрела на Акиру через зеркало, — ты?       Акира издала нервный смешок.       — Хочешь, чтобы я совсем с ума сошла? С такой должностью я должна буду поселиться в «Орхидее».       — Зато зарплата уж повыше будет. Сможешь не только сама во Францию перебраться, но и тётю Тосико с Ютакой прихватить.       — Ёко, я хочу быть переводчиком, а не хостесс.       — Знаю, — Сугияма закончила подкрашиваться губы и щёлкнула крышкой помады, — но не предложить я тебе эту должность не могла. Что ж, тогда скажу Юкио, чтобы не рассматривал твою кандидатуру.       Акира кивнула. Ещё раз посмотрелась в зеркало — убедившись, что ничего подправлять в макияже или причёске не нужно, вместе с Ёко спустилась в зал. На сцену сегодня в коротких ярко-розовых костюмах блистали Кармен и Анджела.       — Наконец-то, — раздался сзади голос Мины. — Я уж думала, ты там заснула. Тебя уже ждут.       — Кто? — удивилась Акира.       — Крайний левый столик, — указав Хании направление, Мина поспешила в противоположную сторону — в её помощи нуждалась Банана.       Акиру бросило в холод. «Неужели… Неужели Дазай-сан?» — она на миг замерла, а после взяла себя в руки. У него на неё ничего нет, она на своей территории — если что пойдёт не так, то охрана (или Юкио) его отсюда уберут. Поэтому она, вздохнув, обернулась к нужному столику и с облегчением улыбнулась, увидев, кто её ждёт.       Не Осаму Дазай, а Грэм Грин.       Увидев, что она обратила на него внимание, светловолосый мужчина за столиком улыбнулся и, вскинув руку, принялся энергично ею махать.       Грэм, сколько Акира его знала, всегда отдавал предпочтение серому костюму и нежно-розовой рубашке. Вот и сейчас он сидел за столиком в своих любимых вещах, и только одно было новым в его образе — блестящие запонки.       — Серебро и сольферино сочетаются замечательно, — сделал комплимент Грин, когда Акира подошла к столику.       — Спасибо, Грэм-сан.       Ему было около тридцати, но когда Грэм улыбался, то выглядел моложе. Услышав ответы Акиры, он по-мальчишечьи улыбнулся и, встав, подскочил к ней, чтобы помочь отодвинуть стул. Акира рассматривала его: светлые уложенные волосы, широкие тёмные брови и голубые глаза — не местный, иностранец — европеец, диковинка для них, японцев, но диковинка, из-за которой он считался в «Орхидее» красавцем. Плюсом шла профессия — Грэм был писателем.       — Я взял нам белое сухое, — поделился он, когда они заняли, наконец, места за столом. Хания кивнула, в очередной раз радуясь, что Грин из алкоголя предпочитал лишь вино.       Они познакомились два года назад, несколько месяцев спустя после того, как она начала работать хостесс.       — Я хочу провести время в компании умной девушки, господин Мисима. Меня интересует литература двадцатого века. У вас здесь кто-нибудь в ней разбирается?       — Есть такая. И она, как и Вы, между прочим, знает несколько языков.       — Вы надолго в Японию, Грэм-сан? — прервала затянувшемся молчание Акира.       — Мне нравится ваши суффиксы, — улыбнулся он, но на вопрос ответил: — На месяц, наверное. Решил всерьёз заняться страной восходящего солнца и написать о ней сборник рассказов. Планирую.       — Замечательная идея.       — Переведёшь сборник с английского на японский? — на это последовала женская улыбка. — Что? Да, я вновь тебе это предлагаю.       Ответить Акира не успела — им принесли вино и бокалы. Хания потянулась к бутылке и разлила алкоголь по бокалам, первый, как и полагается, подала клиенту.       — Это честь — переводить писателя, особенно популярного. Ответственность очень велика.       — И ты с ней справишься.       «Третья работа точно вгонит меня в могилу», — подумала Акира, но вслух сказала:       — Я не переживу.       Грэм на это рассмеялся и, позвав прошедшего мимо официанта, попросил «принести тарелочку фруктов для дамы».       — Как там в Лондоне? — задала вопрос Хания.       — Неплохо. Немного дождливо, серо… Вивьен переезд не оценила, ей больше нравилось в Оксфордшире, но… Всегда найдётся что-то, что ей не понравится, — махнул мужчина рукой, поднимая бокал и делая глоток. Акира последовала его примеру, отпивая совсем немного вина, скорее просто промочила губы.       Грэм много и охотно рассказывал о своей жене по имени Вивьен. Вивьен компанию ему в поездках и путешествиях не составляла, предпочитая не покидать родную Англию. В Японии она была, но в восторге от страны не осталась. Акира видела её — Грин показывал семейный снимок, на котором он обнимал невысокую молодую женщину с чуть смуглой кожей и каштановыми волосами, забранными в хвост. На фото она стояла, гордо вздёрнув острый подбородок и сверкая карими глазами.       — У меня ведь и наброски есть, — вспомнил он. — Хочешь послушать?       — Всегда.       Грин улыбнулся и выудил из портфеля небольшую записную книжку. Устроился на стуле поудобнее и, открыв книжку на нужной странице и сделав глоток, начал зачитывать то, что успел написать. Акире нравился его стиль: острый, едкий, поднимающий животрепещущие и темы и неудобные вопросы. Его волнует мораль — природа и сущность добра и зла. Добро — сострадание и человечность. Зло — чёрствость и лицемерие.       — Кстати, чуть не забыл, — ненадолго прервавшись от чтения, Грэм посмотрел на Акиру. — Ты покажешь мне Йокогаму?       — Видеться вне «Орхидеи»…       — Знаю, что нельзя, да я и не об этом. Не как клиент и хостесс, а как приятели. Мне для сборника нужны места в Йокогаме, — поделился он, — я ведь толком и не осмотрел город, как приезжаю, так безвылазно сижу в квартире и пишу-пишу-пишу…       Она кивнула и взяла с принесённой им тарелки виноградину.       — Хорошо. Есть у меня парочка любимых мест.       — Отлично, — Грэм вырвал из ежедневника листок и написал Акире несколько цифр. — Вот мой номер, напиши, как тебе будет удобно. Я тут на месяц, — напомнил он. Хания кивнула и пододвинула к себе листок поближе.       — Как насчёт караоке, Грэм-сан?       — Только если ты составишь мне компанию.       — Конечно.       — Клиент не умеет петь? Говори, что он великолепный певец, — наставлял её Юкио, стоя перед зеркалом в кабинете и повязывая галстук. — Ему очень идёт костюм? Скажи ему об этом. Женщины и клиенты одинаковы — они любят ушами.       — Даже если посетитель выглядит как свинья в парике, — согласилась сидящая за его столом Ёко. Она рисовала на листке бумаги, что стащила у Мисимы из ящика стола, периодически поднимала голову и вставляла ремарки, соглашаясь с мужчиной.       Юкио обернулся и посмотрел на Акиру.       — Как я выгляжу?       Галстук с рубашкой и костюмом не сочетался абсолютно, и Юкио не мог этого не видеть. Чувство стиля у него присутствовало, и Хания поняла — он её испытывал.       Она улыбнулась максимально очаровательно и вежливо.       — Великолепно. Очень милый галстук.       Мисима и Сугияма переглянулись, и Юкио довольно ухмыльнулся.       — Он отвратителен, но твоя реакция — то, что мне нужно.       Подпевая певице и Грэму, Акира отвлекается и забывает о «Белом лебеде», Исихаре и Дазае. Хотя последнего забыть особенно сложно — по пути в бюро и «Орхидею» она глазами ищет высокую фигуру в бинтах и бежевом плаще в толпе.       Так можно было и в параноика превратиться.       — Я считаю, что у меня талант к пению! — воскликнул довольный Грин. — И вовсе это не скрежет по стеклу, дорогая Вивьен!       Акира широко улыбнулась и потянулась к его уху, чтобы сообщить доверительным тоном:       — У Вас очень неплохо получается.       Похвала подействовала — глаза мужчины засияли, и он поднёс микрофон к губам, готовый петь следующую песню.