Исповедь неполноценного человека

      Тосико завтракала одна: Акира и Ютака уже были на работе. Она размазала кашу по тарелке — кусок в горло не лез. Посидев ещё немного за столом, женщина поднялась и направилась к Акире в комнату. Интуиция истошно вопила, что случилось что-то не очень хорошее, но вот понять, что именно, Тосико не могла. Открыла дверь и прошла в комнату — всё было прибрано, стопка книг стояла на письменном столе, Тамура прошла к нему — ещё несколько белых листов были посвящены «Орхидее», рукой Акиры были сделаны заметки, мелькали имена других хостесс.       — Дорогая?..       Она обернулась — в дверном проёме стоял Ютака с вопросительно приподнятой бровью. Тосико знала, что вызвало такую реакцию мужа — они никогда без разрешения не заходили в комнату дочери.       — Ты не на работе? — кашлянула она.       — Клиентка заболела, и мы отменили сеанс. Что ты делаешь в комнате Акиры?       — Не могу найти браслет, который ты мне дарил, — соврала Тамура, не моргнув и глазом. — Думала, что оставила его здесь, когда заносила чистые вещи. Не оставила.       Хотела мышкой протиснуться мимо, но не получилось — Хания задержал жену в дверях, ухватив её за локоть.       — Тосико, всё в порядке? Или я чего-то не знаю?       Она, подняв руку, коснулась пальцами его щеки. Ютака всегда был рядом, невзирая на все её колкие и обидные слова. Тосико была в курсе, что его считали подкаблучником, но Тамуре до этого нет дела — никто лучше них не знал, какие между ними отношения. Этот человек видел её в самом худшем состоянии, когда она истекала кровью, потеряв ребёнка; заменил ей семью, от которой она много лет не получала никаких известий, смертельно обидев своим решением родителей — рано уехала из их маленького городка.       — Вполне всё хорошо.       — Ты бы мне сказала, если бы что-то было не так?       — Конечно. Всё хорошо, — повторила Тосико и улыбнулась. После, приподнявшись на носках, быстро поцеловала Ютаку в губы и, торопливо надев куртку, вышла из дома. До полицейского участка она дошла пешком, и, войдя в кабинет, стала свидетелем увольнения — Хироси Нома собирал вещи в коробку. Хироси Нома, которого не так просто было вывести из себя. Их всех в Отдел выбрали с крепкими нервами, они ведь занимались делами Портовой мафии, а не мелкой дворовой шпаны.       — А ты… Чего? — удивилась она.       — Увольняюсь. Точнее, уже уволился.       — Почему?       — У меня жена и маленькие дети.       — И что? — подал голос молчавший до этого Хонда. Он выглядел удивлённым и не мог понять, почему Нома принял такое решение. Наличие семьи не было для него убедительным аргументом — у него у самого была семья. — У меня тоже есть семья. Она у всех нас есть.       — Я не могу позволить себе такую роскошь — рисковать. Удачи вам. Надеюсь, вы переловите и посадите всю Портовую мафию.       Подхватив коробку, Хироси ушёл. Тосико, Сюго и Нацумэ проводили его взглядом и молча переглянулись. На одного члена Отдела стало меньше.       — Да уж… Отличное начало дня, — хмыкнул Хонда. — Тосико, пока не забыл, Ясунари для тебя какие-то бумаги принёс, сейчас…       Он поставил стопку бумаг на угол стола Тосико. Та помрачнела — у парнишки дело с «Белым лебедем» не выходило из головы, вот не повезло, что он не был согласен с официальной версией расследования.       — Посмотрим, что у нас тут, — пробормотала она, беря первую папку сверху. Ознакомившись с материалами, сделала неутешительный вывод — в произошедшем был замешан Юкио, Ёко (Тамура даже не сомневалась, что Сугияма там была — она бы не бросила Юкио одного) и незарегистрированный эспер со способностью, подозрительно напоминающий по описанию способность Акиры.       Картина складывалась нерадостная — нужно было что-то предпринимать, причём в ближайшее время, пока не было поздно.       — О, вижу, Вы всё прочитали. Что думаете, Тамура-сан? — Ясунари опустился на стул рядом с её столом и уставился на Тосико.       — Думаю… Тебе стоит оставить Исихару в покое. Ну сошёл с ума и сошёл, всякое бывает, тем более, «Белый лебедь» был его любимым детищем, вот рассудок и…       — Ну и что мне тогда делать? — спросил он.       — Переводись к нам в Отдел, — предложила она. — Нома ушёл, место освободилось. Нам нужны такие люди, как ты: дотошные, искренне занимающиеся любимым делом. Давай, Кавабата, соглашайся. Это в разы интереснее, чем заниматься поехавшим владельцем борделя, ой, секс-клуба. Я тебя ни к чему не принуждаю, но ты подумай, ладно? Кинноскэ договорится, поможет с переводом.       — Хорошо, — он кивнул. — Я обещаю подумать и сообщу Вам о своём решении.       Тосико чуть выдохнула. Он должен согласиться, иначе в Йокогаме произойдёт двойное убийство. Она подняла голову и посмотрела на висевший на стене календарь — если правильно помнила, то у Акиры в «Орхидее» был выходной. Значит, никто ей не помешает.       Путь после работы лежал в хостесс-клуб, внутри которого её встретили Мина и Банана. Хостесс она знала — проверяла, в каком месте будет работать дочь.       — Что? — не выдержала Тосико, потому что молчание неприлично затянулось, а под взглядом четырёх глаз она чувствовала себя не слишком уютно. — Как-то не так выгляжу? — осведомилась она, зная, что придраться не к чему — переоделась из полицейской формы в джинсы и блузку. Для себя решила — если не пойдут навстречу, то покажет им удостоверение.       — Н-нет, — дыхание у Бананы сбилось.       — Юкио на месте?       — Что Вам нужно от Мисимы-сана? — осведомилась Мина, смотря Тамуре в глаза. «Ага, значит, думаешь, что ты главная в ситуации, — мысленно усмехнулась Тосико, — но ничего, посмотрим, как запоёшь, когда я обвиню вас в чём-нибудь…»       — Расслабься, Мина, это свои, — в их беседу вклинилась появившаяся Ёко. Тосико бросила на неё взгляд — большая белая рубашка, джинсы и босоножки. Так и не скажешь, что работает хостесс. — Я провожу Вас к Мисиме-сану.       Когда они поднялись на нужный этаж, Ёко начала говорить:       — Тётя Тосико…       — Не лебези, — одёрнула Сугияму женщина. — Не люблю это.       Юкио выглядел удивлённым её появлением в своём кабинете, но быстро взял себя в руки. Ёко хотела было уйти, но Тосико её остановила.       — Не уходи. Останься. Тебе будет полезно послушать.       Сугияма бросила на Юкио испуганный взгляд.       — Останься. Послушай Тосико.       Ёко чуть ли не скулит, но садится на диванчик у двери и сцепляет пальцы в замок. Не дожидаясь приглашения или разрешения, Тосико села напротив Мисимы.       — Давно не виделись, Тосико, — отозвался он, отодвигая бумаги в сторону. — Приятная встреча.       — Ой, не притворяйся. Ты меня терпеть не можешь.       — Не тебя, а твои методы работы и принципы поведения. Лично ты мне ничего не сделала.       — Пока что.       — Единственный минус Акиры — твоя чрезмерная опека. Дай ей возможность дышать.       — Я что, пальцы ей на горле сжимаю? — удивилась Тосико и сощурилась: — Да ты вообще знаешь, через что она прошла?       — Она немного мне рассказала.       — Тогда ты должен понимать, почему я себя так веду.       — Могу только представить — у меня ведь нет детей.       — Вот и представь.       — Ты пришла, чтобы устроить скандал? — со вздохом поинтересовался он.       — Нет. Я пришла, чтобы кое-что выяснить. В борделе Исихары не вы отличились?       — Мы? Кто это мы?       — Ты, Акира и Ёко, — чуть ли не по слогам произнесла Тамура.       — Нет. Мы с Ёко были у неё в квартире. Когда у тебя есть девушка, то можно заняться вещами поинтереснее, чем сидеть в борделе.       — Мужчина по описанию правой руки Исихары был очень похож на тебя, — громче Юкио стала говорить Тосико. — С ним было две девушки: высокая и низкая. Мне продолжать дальше?       — Тётя Тосико… — набралась смелости вмешаться Ёко. Тамура резко обернулась к ней, и на мгновение Сугияме захотелось замолчать и больше никогда не разговаривать, но она поборола в себе этот порыв.       — Ты ведь неглупая девушка, хоть ею и прикидываешься, — не дала ей продолжить Тосико, — но винить тебя в этом сложно, ведь так жить проще. Не втягивай Акиру в неприятности.       — Что? Я не…       — Я не из тех матерей, что запрещают своим детям общаться с теми, с кем, по их мнению, водиться не стоит, но ты веди себя нормально.       — Ничего такого я не сделала. Я тоже в курсе истории Акиры.       — Тогда тем более ты должна включить голову и бережно к своей подруге относиться. У тебя всё хорошо в жизни: любимый человек, работа. Через пару лет выйдешь за Юкио, родишь ему детишек. Будешь жить в загородном доме. Идеально.       Ёко не сдержалась — поморщилась.       — Как слащаво.       — Твоя жизнь. Не лишай Акиру этой же возможности. Я хочу для неё любви и семьи.       — Я тоже для неё этого хочу…       Тосико, потеряв к ней интерес, развернулась на стуле к Юкио.       — Вы были в борделе?       — Нет.       — Значит, Юдзиро, как и Исихара, тронулся умом?       — Да кто их знает, — развёл руками в стороны Юкио. — У них у обоих проблемы с головой.       — Ладно. Но если Акира окажется замешана, — Тосико, оперевшись ладонями о стол, потянулась к лицу Мисимы, — то твой цветочек ждёт участь «Белого лебедя». Я клянусь.       Он посмотрел ей в глаза.       — Сотрудниц только выведи. Они не виноваты.       Тамура фыркнула и, не удостоив ни его, ни Ёко прощальным взглядом, покинула кабинет. Едва она это сделала, как Сугияма, подскочив с дивана, бросилась к телефону Юкио, судорожно набирая номер Акиры.       — Ёко? Что слу…       — Тосико всё знает! — выпалила она. — Акира, она только что была в «Орхидее» и ясно дала понять, что всё знает! Берегись!       — Поняла, — помолчав, спокойно ответила Акира.       — Мы ничего ей не сказали, но что нам делать?       — Что-нибудь придумаем.       — Акира…       — Ханако идёт. Потом позвоню.       Послышалось «Отлыниваешь, Хания?!», и Акира положила трубку.       — И Тосико, и этот детектив… — простонала Ёко. — Что же за несчастье свалилось на наши головы? Да будь проклят Исихара со своим Юдзиро и борделем!       — Прорвёмся, — попытался успокоить её Юкио, и тут она не сдержалась — захныкала.       Тосико же была полна решимости узнать, что случилось в «Белом лебеде». Домой она вернулась аккурат к ужину — Ютака заканчивал накрывать на стол.       — Акире понравился рыбный суп, поэтому я его ещё раз приготовил, — пояснил он, когда Тамура заглянула в тарелку. — Завтра будет другое блюдо.       — Пахнет вкусно, — заметила она.       — Это великолепно, — сделала комплимент Акира.       Тосико хватило на четыре отправленные в рот ложки супа.       — Но не так великолепно, как было в борделе? — обманчиво спокойно поинтересовалась Тамура. Переговаривающиеся до этого Ютака и Акира замолчали.       — Это ты о чём? — осторожно уточнил Ютака.       — Да, Тосико, я ничего не понимаю.       Тосико вздохнула и швырнула на стол ложку.       — Хватит, Акира! — воскликнула она. — Я знаю, что это были вы! Ты, Ёко и Юкио! Неразлучная троица! Кто же ещё! Вы что наделали?!       — То, что должны были — Исихара посягнул на нашу хостесс, на нашу Нико, — Акира выдержала взгляд Тамуры. Она подняла голову и посмотрела ей в глаза. — Так ему и надо.       — Так это действительно были вы? — Ютака ахнул. — Ничего себе! Даже боюсь представить, что там творилось за закрытыми дверьми. Вы молодцы!       — Спасибо, Ютака.       — Ютака! — прикрикнула на него Тосико. — На чьей ты стороне?!       — Стороне справедливости, конечно же. Так Исихаре и надо, — повторил он. — А кому из вас принадлежит идея с поджогом?       — Это сделала Ёко.       — Огонь-девчонка, — восхитился он.       — Акира, Ёко тянет тебя на дно, — попыталась воззвать к ней Тамура. — Неужели не видишь?       Акира медленно отложила ложку в сторону.       — На дно тянуть могу и я — жертва опытов и экспериментов безумного учёного. Может, в моей голове есть идеи круче идей Ёко? Она подожжёт здание, а я готова его взорвать?       Тосико замолчала, с шумом втянув в себя воздух. Акира опустила голову, рассматривая плавающий кусочек рыбы в супе. Её пальцы подрагивали.       — Скажи мне честно — есть ли что-то ещё, что я должна знать? — сдержанно осведомилась Тамура. — Посмотри на меня.       Акира вскидывает подбородок. Они сталкиваются взглядами, Ютака смотрит то на жену, то на дочь, не решившись вмешаться.       Косточки у птенчика окрепли.       Кажется, в доме появилась ещё одна женщина.       — Ну так что? — поторопила её с ответом Тосико. — Есть?       Акира думала, рассказывать ли Тамуре об Осаму Дазае. Она не сомневалась в Тосико — та бы не стушевалась перед сотрудником Вооружённого Детективного Агентства, но это была Тосико, которую она знала. Рядом с Дазаем Акире было некомфортно, потому что… потому что от него нужно было держаться подальше. У него было хорошее чутьё, и она не сомневалась, что он добьётся своего. Если она не проколется.       Хания решила, что Дазай — её проблема. Им двоим и ходить по кругу, ожидая, когда ошибётся оппонент. Нет, Тосико не должна ничего знать. Она справится сама.       — Нет. Ничего больше нет. Это всё.       — Замечательно, — но ничего «замечательного» в её тоне не было. — Спасибо, Акира. Мне стало легче.       — Тосико… — начал было Ютака, но она его перебила.       — Я уже заметаю за вами следы, рискуя своим местом и репутацией. Никуда больше не лезьте. Акира, ты меня слышишь?       — Слышу.       — Точно?       — Так точно, — огрызнулась она. У Тосико зазвонил телефон, и она, взяв его, ушла в спальню. Ютака коснулся пальцев Акиры.       — Не злись на неё. Иногда она может перегнуть. Ты для неё несмышлёная маленькая девочка, которую она очень любит.       — Но я не такая, — Акира вздохнула. — И не была… такой. Моё детство закончилось в тот момент, когда Ямамото убил моих родителей. Разве то, что я делаю, недостаточно для того, чтобы Тосико перестала считать меня ребёнком? Поступление в университет, две работы…       — Она просто тебя очень любит. И переживает.       Ютака поцеловал её в висок, успокаивая. Вернулась Тосико, которая после телефонного разговора выглядела не так враждебно.       — Полицейский, копающий под вас, теперь с нами в Отделе, — сообщила она, усаживаясь за котацу. — Пусть лучше занимается охотой на мафию. Надо периодически менять вид деятельности.       — Ну и так ты сможешь контролировать его.       — Именно, — согласилась с мужем Тосико, хмуро взглянув на Акиру.       — Давайте спокойно поужинаем…       — Мне теперь отчитываться, где я? — не удержалась Хания.       — Было бы неплохо. Спасибо за идею.       — Ну девочки…       — Помолчи, Ютака, иначе этот ужин может стать последним в твоей жизни.       — Не разговаривай с ним так.       — Папина дочка, — хмыкнула на это женщина. — Никакой поддержки.       Ютака и Акира переглянулись. Теперь уже пришла очередь девушки дотягиваться до его руки и накрывать чужие пальцы своими.       — Не ругайтесь, девочки, — миролюбиво произнёс Ютака, сжимая и пальцы жены.

***

      Кимифуса с ней не был нежен. Вовсе нет. Он был груб (грубо валил на кровать, грубо сжимал волосы, оттягивая длинные пряди; грубо сжимал грудь и наваливался сверху) и думал только о себе и своём удовольствии. Этим он напоминал Томиэ Нобуо — её ныне покойного мужа — но тут было весомое отличие — Кимифуса Кита ей очень нравился, точнее, она была в него безнадёжно влюблена, поэтому была готова сносить всё, лишь бы он был доволен.       Томиэ отвернулась, укладывая голову на подушку поудобнее. После секса ждать от Кимифусы было нечего — Кита и так был не особо разговорчив, поэтому она предпочитала делать вид, что её тут нет.       — Ты покрасилась и носишь линзы? — спросил он.       — Вернулась к своему настоящему цвету волос и глаз, — отозвалась она, забирая за ухо прядь нежно-голубых волос. Кимифуса схватил её за плечо, и Томиэ послушно повернула голову. Глаза цвета берлинской лазури столкнулись с её карими.       — Почему ты так поменяла внешность?       — Нобуо не нравилось. Пришлось подстраиваться под его требования.       — Идиот, — отозвался он. — От женщины нельзя ничего требовать. Довольно, что она просто живёт рядом.       Ямадзаки села в постели и подтянула простыню на грудь. Кинула взгляд на отражение в зеркале, висящее напротив кровати: лицо у неё ухоженное (не зря ведь косметолог), красивое, пыщущее здоровьем. За своим рассматриванием не сразу расслышала, что к ней обратился Кимифуса.       — Тебе идёт.       Он всё ещё на неё смотрел. Протянул руку и огладил следы своих пальцев на её предплечье.       — Это ерунда, — прошептала она.       — Знаю, — отозвался Кимифуса. — Мори-сан устраивает приём. К нам приехала Портовая мафия Китакюсю. Он хочет провести мероприятие в их честь.       — Хорошая идея. Нобуо тоже любил подобное… Алкоголь, вкусные закуски, роскошные наряды, танцы, заключение сделок… — перечисляла Томиэ. — Думаю, у Огая всё будет по высшему разряду.       — Вот и оценишь.       — Почему?       — Я тебя приглашаю.       Сердце у Томиэ затрепетало, и она поборола порыв броситься и покрыть поцелуями его лицо. Вместо этого радостно улыбнулась.       — Конечно, я составлю тебе компанию. Мне… Мне очень приятно.       — Наряд выберешь сама, у тебя есть вкус.       Она кивнула.       — Ты сейчас уйдёшь?       — Сегодня останусь у тебя.       Кимифуса закинул руки за голову и прикрыл глаза. Томиэ подобралась поближе и осторожно улеглась рядом. Осмелев, положила голову ему на грудь. В этот раз ей повезло — он её не оттолкнул.       — Доброй ночи, Кимифуса, — прошептала она. Ответа не дождалась, провалившись в сон.       — Спокойной ночи, Томиэ, — сказал он, когда дыхание Ямадзаки выровнялось.       Кимифуса прикрыл глаза. Вопреки нежеланию, тепло тела Томиэ убаюкивало. Она была нежна с ним, и Кита не мог понять, почему, невзирая на всё то, что он с ней делал, она по-прежнему была рядом.       С Мати он и не думал быть грубым. Мати Ямаду нужно было беречь и всеми силами охранять. Она казалась Кимифусе хрупким цветком, прямо как роза под куполом из «Красавицы и чудовища». Сожми стебель чуть сильнее — и он переломится. У неё и запястья были тонкими, со светло-синими венками, выделяющимися на бледной коже. На такую ему даже дышать было страшно — вдруг сломается у него в объятиях.       Акира тоже была… другой. Он вспоминает, как она, будучи пятилетней, всем своим видом показывала, что ей неприятно, когда он её задирает или толкает. Акира не молчала, Акира, сверкая болотными глазами, давала ему сдачи, не приемля грубое к себе отношение. Это не ушло даже тогда, когда они попали к Ямамото: первое время она пиналась и кусала его за пальцы, отпираясь. И с годами это осталось — сестра заступалась за слабых и могла кинуться на Юдзо, стуча по нему кулаками, чтобы отвлечь внимание на себя.       Она не слабая и никогда не была ею, поэтому Кимифуса верил, что она могла быть жива. Ямамото бы не убил и не бросил такой ценный экземпляр.       — Развлекайся, но сильно на алкоголь не налегай, — отдал указ Кита, отцепляя пальцы Томиэ от своего локтя.       — Но я думала, что мы…       — Мне нужно решить рабочие вопросы. Как с ними разберусь — найду тебя.       Не дождавшись ответа, Кимифуса ушёл. Томиэ бросает взгляд в зеркало, поджимая губы, накрашенные помадой карминного оттенка: столько времени было потрачено на сборы на этот чёртов приём, а он ничего ей не сказал. Никакого банального «Замечательно выглядишь» или паршивого «Ты красива».       Ямадзаки смотрит на сидящее по фигуре чёрное платье в пол с корсетом, выгодно подчёркивающим упругую грудь. Бриллиантовые серьги и колье ослепляли («подарок» Киты, неделю её игнорировавшего). Светло-голубые волосы забраны в высокую причёску, несколько прядей обрамляют лицо.       Томиэ смотрит на людей вокруг: на вечере Огая Мори собирается только элита, вход строго по приглашениям, так что никакого лишнего лица быть не может. Гости танцуют, разговаривают и хорошо проводят время. Она чувствует себя очень одиноко, глядя на всё это. «Красивой кукле одиноко», — подумала Томиэ, опуская голову.       Не этого она хотела от отношений с Китой. Натерпелась с Нобуо.       Почему они видели в ней кого угодно, особенно вещь, но не человека?       — Ты сияешь как новогодняя ёлка.       Ямадзаки, узнав голос, улыбнулась и обернулась. Чуя Накахара смотрел на неё из-под полей шляпы, и она легко считала, что он хотел — потребовался всего лишь кивок. Томиэ отошла в сторону, и Чуя остановился рядом, прислонившись плечом к стене. Она была рада его тут видеть — хоть какое-то из знакомых лиц приятное. Кажется, из всей Портовой мафии он, Коё и Акутагава относились к ней хорошо.       Если это слово можно было тут применить.       — Спасибо. Кимифуса-кун купил мне эти чудесные украшения.       — По нему и не скажешь, что он любит всё блестящее.       — О, он такой же модник, как и ты, шляпка, — улыбнулась Томиэ. — В этом вы похожи.       Говорить такое не стоило — Чуя тут же завёлся, опасно сощурив голубые глаза.       — Не равняй меня с этим психом.       — Извини, — тут же произнесла она. Улыбка исчезла с её губ, и всю злость как рукой сняло. Накахара нахмурился, когда Томиэ вновь опустила голову. Её поведение ему очень не нравилось, и на ум приходили не самые хорошие догадки. Некоторые из них он поспешил озвучить:       — Он тебя обижает? Бьёт? Или что-то ещё?       — Что? — она опешила от такого предположения. — Нет! Кимифуса-кун нежен со мной!       — Очень? — хмыкнул Чуя.       — Очень!       — Ты ещё скажи, что он внимателен и заботлив. Вы только пришли, а он уже тебя оставил.       Томиэ сделала глубокий вдох.       — Я знаю, что ты от него не в восторге, но не такое уж я и чудовище полюбила.       Накахара насмешливо фыркнул.       — Я не буду тебя утешать, когда ты увидишь, что прекрасный принц на самом деле оказался монстром.       Томиэ не успела ничего ответить — сказав то, что хотел, Чуя развернулся и ушёл. Ямадзаки, прикусив нижнюю губу, посмотрела в сторону, куда ушёл Кимифуса. Толпа расступилась, и в образовавшемся просвете она увидела его, стоящего рядом с Огаем Мори.       Мори ей не нравится — она знакома с ним ещё с тех пор, как Нобуо был жив и решил найти себе работу по душе в преступном мире, закончив с военной карьерой. Огай Мори, про мнению Томиэ, стелил мягко, но спать было жёстко.       Она поймала на себе взгляд Огая. Он улыбался ей, и Томиэ сдержанно улыбнулась ему в ответ.       — Томиэ-чан как всегда прекрасна, — Огай перестал смотреть на неё и обратил своё внимание на Кимифусу. — Настоящая орхидея.       — Да.       — Но вернёмся к делам. Я разговаривал с Боссом Портовой мафии Китакюсю, Бином Уэдой. Они всё ещё хотят с нами сотрудничать. И даже готовы простить нам инцидент в порту. Бин Уэда — хороший руководитель, думающий о своей организации, но… Ему нужно, чтобы мы разобрались с полицией. В том числе и с новым-старым Отделом по борьбе с мафией. Тогда мы и обговорим дальнейшие условия сотрудничества.       — Разумно с его стороны.       — Я сказал Уэде-сану, что ты этим займёшься — уладишь дело с Отделом.       — Я всё сделаю, Мори-сан, — подтвердил тут же Кимифуса.       — Я и не сомневаюсь в тебе.       Кимифуса кивнул и развернувшись, хотел было уйти, но Мори произнёс:       — Ах да, кое-что ещё…       — Да, Мори-сан? — он обернулся.       Огай хмыкнул и, взглянув на него винными глазами, мягко сказал:       — Не будь как Дазай — не разочаруй меня.       Томиэ стояла там же, где и Чуя её оставил — только сходила и взяла себе бокал шампанского. Взглянула на него с улыбкой, которая тут же померкла, когда увидела, что на Ките лица не было.       — Что такое, дорогой?       — Ничего.       — Ну я же вижу, что…       — Ничего, сказал же! — рявкнул он на неё. Их не слышали — громко играла музыка, поверх музыки накладывались разговоры и смех. Томиэ прикусила язык и охнула, когда Кимифуса неожиданно схватил её за руку и потянул на балкон. Пришлось по пути поставить бокал на поднос проходящего мимо официанта. Когда они очутились на балконе, Кимифуса разжал пальцы и пошёл прямо к балюстраде, на которую оперся локтями. Томиэ так и осталась стоять возле двери, которую за собой прикрыла.       Повернув голову, он спросил:       — Что из себя представляет Дазай? Ты в мафии дольше меня, знала его. Расскажи.       — Не думаю, что…       — Я не спрашиваю о том, что ты думаешь. Я задал тебе конкретный вопрос.       Томиэ смотрит на ночную Йокогаму. Что она может сказать о Дазае? Томиэ не знает. Садист, манипулятор, тактик. Ещё — ублюдок (ласковая характеристика, данная Накахарой). Но ничего плохого ей он не делал. Дазай давал ей высказываться, не одаривая снисходительными взглядами и улыбками, мол, женщина, чего от неё ещё можно ждать, когда она что-то предлагала. Она не привлекала его как женщина, да и он в качестве парня не был ей интересен, она, вообще-то, тогда состояла в отношениях.       Но таким уж мерзавцем…       — Он… Насколько я поняла, Мори возлагал на него некоторые надежды. Дазай ведь был его правой рукой и состоял в Исполнительном комитете.       — Даже так, — протянул Кимифуса. — Стало быть, они были очень близки.       — Накахара работал с ним в паре. «Двойной чёрный». Можешь спросить его.       — Он меня терпеть не может, и ты это прекрасно знаешь. Думай, что предлагаешь.       — Извини, — стушевалась она. — Я сказала глупость.       Ямадзаки подошла к нему и коснулась балюстрады ладонями.       — Каков Дазай?       — Умный. Расчётливый. Скрытный. Если ему что-то в голову взбредёт… Опасайся его — он способен на всё, пользуется любыми методами — Акутагава подтвердит.       — У него есть слабые места?       — Нет. Ты меня слышал? Дазай ведь…       — Я слышал. Но у каждого есть слабое место. И у Дазая оно тоже имеется.       — Кимифуса, у него сердца нет, — шепчет она. Видела однажды, как Осаму обошёлся с Рюноске на её глазах. Ещё потом долго удивлялась, как от его удара Акутагава лёгкие не выкашлял.       — Это как-то влияет на наличие слабости? — осведомился он, глядя на неё.       Она стушевалась под его взглядом.       — Нет. Это разные вещи.       — Вот именно. Если когда-нибудь с ним встречусь, то докажу тебе, что я прав.       — Ты не должен мне ничего доказывать. Ни мне, ни кому-либо ещё. Это не нужно делать. Все ведь тебя знают, знают и то, на что ты способен…       — Этого недостаточно, — оборвал её Кимифуса. — Я способен на большее. А человек обязан полностью использовать свои возможности. Сердце мне подсказывает, что я на правильном пути.       Забавно, думает Томиэ, это слышать, ведь всем было хорошо известно — у Кимифусы Киты не было сердца.       Но вот удивительно — валяться у него в ногах меньше от этого ей не хотелось.