Исповедь неполноценного человека

      Тосико довольно улыбается, вдыхая запах кофе, исходившего из стаканчика. Она всегда брала «Лесной орех», и коллеги в отделе посмеивались над стабильностью её выбора, но Тосико не обращала на это внимание — пусть хоть что-то в жизни будет постоянным. С их-то работой. Она делает глоток и прикрывает глаза, смакуя вкус напитка.       — Идёшь обедать? — спрашивает Кинноскэ, доставая контейнер с едой из сумки.       — Не-а, — она делает ещё один глоток. — Пью кофе. Да и забыла свой дома. Покупать что-то не очень — не особо вкусная в этих автоматах еда.       — Я бы поделился.       — Что же, я тебя объедать буду? — улыбается она. — Правда, всё в порядке.       — Конечно, а как иначе, когда муж — кулинар от бога? — посмеивается мужчина. Тамура закатывает глаза.       — Зависть — плохое чувство.       — Здравствуйте, — в их диалог вклинивается третий. Тосико оборачивается и видит в комнате свою дочь: в руках Акира держит пакет. Тамура тут же улыбается, осматривая Акиру и делая вывод, что стиль у неё меняется. Сегодня на ней платье с запахом в полоску до щиколоток с небольшим декольте и с удобным разрезом для ходьбы и тонкая куртка. Красные волосы распущены и аккуратно уложены на бок. Туфли на каблуке Тосико, однако, не удивляют — её дочь ведь хостесс, — я к…       — Какие люди, — хмыкает Тосико.       — Ты забыла обед, — поясняет Акира и показывает на пакет. — Я решила его тебе занести. Всё, как ты любишь: тебе нажарили бекона.       — Как ты выросла, — улыбается Кинноскэ, с любопытством её осматривая. Акира не может не улыбнуться в ответ — она помнила коллегу Тосико по работе. Помнила, как он был добр к ней и тоже показал, ей, ребёнку, что мир не погиб. — Завидная у тебя невеста, Тосико. Гляди в оба, парней придётся метлой отгонять.       Тосико и Акира переглядываются, и первая усмехается. О, она уже отгоняет. И не метлой, а шваброй.       — А то, — соглашается с ним Тосико. — Как иначе, если воспитывала я?       — Сама скромность.       — Что ж, я пойду, — Акира подходит и отдаёт Тамуре пакет. — Мне нужно на работу. Рада была вас всех видеть.       — Взаимно.       Тосико закатывает глаза, смотря на то, как Ясунари очарован Акирой. Чуть ли не слюни на пол пускал, пока она находилась с ними в одном помещении и улыбалась. Тамура встаёт и подходит к нему, присаживаясь на краешек стола.       — Тамура-сан? — вопрошает Кавабата.       — Я знаю, о чём ты думаешь. Не стоит, Ясунари. Тебе придётся иметь дело со мной.       — Но вы не кажетесь такой уж страшной, — возражает он, помолчав.       Кинноскэ смеётся, откладывая контейнер в сторону и беря пульт от небольшого телевизора. Он включает его и начинает листать каналы, слушая разговор Тосико и Кавабаты.       — Но тогда не со мной, а с одним детективом, что тоже заинтересован в моей дочери.       — Что за детектив?..       Ответа Ясунари не получает — Тосико слишком мрачно смотрит на место Хонды. Он вышел на работу, но сидел в архиве и проводил в полиции столько времени, сколько ему комфортно.       Тосико удивлялась, что мстить Портовой мафии он не собирался. Случись такое с Акирой и её ребёнком, Тосико давно бы штурмовала небоскрёб Огая Мори и не оставила бы от него ни камушка. И ей было бы всё равно, чем он обладает и какая у него способность. У неё бы Огай Мори узнал, где раки зимуют.       — О, смотрите-ка, — Кинноскэ делает громкость. Втроём они подходят ближе и начинают смотреть репортаж об открытии новой больницы.       — …она будет работать на благо жителей Йокогамы, — вещает красивая женщина в элегантном чёрном шёлковом платье. Тосико невольно любуется её большими карими глазами, пухлыми губами и ухоженными волосами, спадающими на плечи и спину.       — Юки Като-Морган, — зачитывает Тосико имя, показанное внизу экрана.       — Такая утончённая, — отмечает Ясунари. — Красивая женщина.       — Слишком, что пугает, — Тосико переводит взгляд с лица Юки на Кинноскэ. — От такой красоты веет опасностью.       Кинноскэ кивает. У него звонит телефон, которой он тут же достаёт из кармана брюк, и отвечает на звонок.       — Да. Хорошо. Спасибо. Звонил Кей, — сообщает он коллегам, убирая телефон. — Коллеги задержали Масао Кумэ.       — Вот это ребята дают, — присвистывает Тосико. — За что его сцапать удалось?       — Подозревают в хищении денег из государственного бюджета.       — Серьёзное обвинение, — замечает Кавабата, — а так активно благотворительностью занимался.       — Ага, раздаривая чужие деньги — чего бы ею не заниматься.       — Кей спрашивал, хотим ли мы с ним поговорить. По слухам, Кумэ знает Огая Мори.       Втроём они переглядываются. Тосико медленно садится на стул и растягивает губы в хищной улыбке.       — Да ты делаешь мне подарки один лучше другого, Нацумэ.       — Рад стараться, — отзывается Кинноскэ, а Ясунари хмурит брови, ни черта не понимая: о каких подарках идёт речь?

***

      — И что мне с этим прикажешь делать?       Акира вздыхает, глядя сначала смотря на растерянную Анджелу, а после — на букет алых роз. Фумио не оставлял попыток извиниться, и третий букет за неделю изрядно раздражал. Вдобавок, это были ненавистные ею розы.       — Выбрось, себе оставь или сделай из него гербарий, Анджела, я не знаю.       Анджела, продолжая держать букет, переглядывается с Кармен. Ситуацию спасает подошедшая Банана: она выхватывает букет из рук Картер и заталкивает его в урну под ресепшеном, от души утрамбовав цветы. Акира смотрит на красные бутоны и сжимает руку в кулак, ощущая, как ногти впиваются в нежную кожу ладони. Она не любила розы, но ненавидела красные.       — А что не так с красными розами? Если не хочешь, не рассказывай, — говорит Ютака, с беспокойством смотря на неё. — Мы с Тосико всё поймём.       — Когда Ямамото был очень доволен нашими успехами, то дарил нам четыре красные розы. И на дни рождения — тоже. Каждый раз одно и тоже — по четыре красные розы.       Тосико и Ютака переглядываются. Ютака садится рядом с Акирой и обнимает её за плечи. Она обнимает его в ответ, прижимаясь щекой к груди.       — Я понимаю, что цветы не виноваты, но…       — Ничего. В мире полно других цветов. И даже растений, которые можно дарить. Правда, Тосико?       — Правда, — тут же отзывается Тосико. — Я вот сама предпочитаю растения в горшках. Если Ютака подарит мне букет, то получит им же по лицу.       — За что так я с цветами? — спрашивает Банана, вырывая Акиру из воспоминаний. Она разжимает пальцы, возвращаясь в реальность: она находится в хостесс-клубе «Орхидея», напротив неё стоят Анджела, Кармен и Банана. Кошмар закончился.       — Они от Фумио. Он пытается вымолить прощение за свою пьяную выходку, — поясняет Акира.       — Как ещё его мать не прибежала с тобой разбираться? — хмыкает Банана.       — Если прибежит, то получит от тёти Тосико, — улыбается подошедшая к ним Ёко.       — Именно. Спасибо, Банана.       — Пустяки, — отмахивается Ёсимото. — Я сама терпеть не могу розы, — говорит она, занимая место за ресепшеном.       Наверное, по не таким ужасным, как у меня, причинам, думает Акира.       Открывается дверь, и они синхронно оборачиваются, смотря на того, кто решил зайти в «Орхидею». Акира с любопытством смотрит на молодую женщину в брючном тёмно-синем костюме, что обтягивал и подчёркивал её хорошо сложенную фигуру, с нежно-розовой рубашкой.       — Добрый день, но сейчас мы закрыты, — говорит Ёко.       — А я не клиент. Меня зовут Аяко Соно.       — Прошу прощения, но это имя нам ни о чём не говорит, — виновато произносит Акира.       Незнакомка улыбается и, подойдя к ресепшену, наклоняется. Она снимает солнцезащитные очки, демонстрируя карие глаза с прищуром, и цепляет их за вырез рубашки.       — Советую запомнить это имя. Что ж, тогда попробую ещё раз. Мне нужен Юкио Мисима. Он у себя?       — Да.       — Проводите меня к нему, — Аяко выпрямляется. — У меня к нему есть одно дело.       — Сейчас, — Акира переглядывается с Ёко, но та качает головой, находясь в таком же недоумении, как и все остальные. Появление этой женщины, знающей Юкио, не особо их радует, скорее настораживает. Если она такая же, как те из «Белого лебедя», то все они в опасности.       — Юкио, к тебе гостья, — Акира стучится в дверь и, получив разрешение войти, распахивает её, пропуская Аяко. — Аяко Соно.       — Аяко? — Юкио встаёт с кресла, с удивлением глядя на Аяко. — Сколько лет… Спасибо, Акира, можешь идти — дальше я сам.       Акира аккуратно прикрывает за собой дверь.       — Стакан воды? — он выходит из-за стола.       — Да. Я сяду на диван?       — Конечно.       — Благодарю, — Аяко делает несколько маленьких глотков и ставит стакан на журнальный столик.       — Я рад тебя видеть, Аяко, — искренне произносит Юкио. — Ты — луч света в тёмном царстве. Всегда им была.       Соно улыбается. Они знакомы несколько лет и несколько лет вели дела вместе. Когда-то их было трое: она, Юкио Мисима и Синтаро Исихара. Они вместе начинали покорять хостесс-индустрию. Та же Аяко нанимала Мину на работу, она придумывала концепции для вечеров, и она же была рядом с Юкио, переживая и горечь, и радость. Когда пути Юкио и Исихары разошлись, Аяко осталась с последним. Мисима её не винил: жить хотелось всем, а живёшь на деньги, а не на энтузиазм. Вдобавок, Аяко Соно была независима, и сама решала, что и как ей делать.       — Спасибо, Юкио. Ты знаешь, что сказать женщине, чтобы её порадовать.       — Стараюсь. Что-то случилось? Не слышал о тебе очень давно. Не пойми неправильно — я рад видеть тебя в «Орхидее», но визит несколько… неожидан.       — И правильно мыслишь, — Аяко смотрит Юкио в глаза. — Все наши, так сказать, коллеги, говорят о случившемся в «Белом лебеде».       — Мы не причастны, — мгновенно реагирует Юкио.       — Юкио, — она качает головой, — я же тебя знаю. Это ведь твоя девчонка была. Исихара сам никого не ищет — он забирает у других. Мне знакомы методы его работы.       — Погоди… — хмурит брови Юкио. — Ты так странно выражаешься, будто взгляд со стороны. Ты что, больше с ним не работаешь? Он ничего про тебя не говорил, но…       — Больше нет, — подтверждает она.       — Почему ушла?       — Превратил хостесс-клуб в бордель, а такой формат работы мне не очень подходит. Исихара извратил идею, с которой мы начинали и которой мы следовали.       Юкио вздыхает.       — Что-то пошло не так, — соглашается он.       — Да, с Исихарой, — кивает Аяко.       — Ты с Сюмоном?       — Да. Сейчас он не в Японии, а в Италии — деловая поездка. Но скоро должен вернуться.       — Трудоголик, — усмехается Юкио. — Кажется, я догадываюсь, что могло ещё привести тебя в «Орхидею» помимо подтверждения сплетен. Расскажешь?       Ёко поглядывает на часы и жалеет, что не пошла вместо Акиры и не подслушала то, о чём они говорят. Остальные хостесс разбрелись по своим делам, так что возле стойки ресепшена остаются Акира и Ёко. Сугияма вскакивает со стула, когда видит спускающихся по лестнице Юкио и Аяко. Акира смотрит на то, как преподносит себя Соно: она не идёт, а плывёт по воздуху с идеально прямой спиной.       — Девочки, общий сбор, — зовёт их всех Юкио. — Мальчики тоже.       Все они подходят к нему и недоумевают, переглядываясь.       — Познакомьтесь с Аяко Соно.       — Отныне я — старшая хостесс «Орхидеи», — перехватывает инициативу Аяко, вскидывая подбородок. — Юкио рассказал мне о том, что у вас тут творится. Да, происходит непонятно что, но ничего, я теперь с вами.       — Что такое, Банана? — спрашивает Юкио, заметив искреннее недоумение на лице сотрудницы. Ёсимото перекладывает волосы с одного плеча на другое, подбирая слова.       — Не обижайтесь, Соно-сан…       — Госпожа Соно.       — Госпожа Соно, — исправляется Банана, — мы думали, что старшей хостесс станет Акира.       — Всё в порядке, Банана, — спешит заверить её Акира. — Я не очень хотела…       — Неужели? — приподнимает брови Аяко, смотря насмешливо. — Все хотят обладать властью.       — Не все, госпожа Соно, — чуть резче, чем нужно, отвечает Акира. И исправляется, поняв свою оплошность: — Я не все.       Остальные сотрудники переглядываются.       — Ну или Банана, — вклинивается Ёко, смотря на новую женщину в коллективе с подозрением.       — Аяко опытнее, и она уже многое делала из того, что входит в обязанности старшей хостесс. Она — то, что нужно нам для процветания «Орхидеи».       Воцаряется молчание, и все они слышат шёпот Анджелы, переводящей беседу для Кармен — та теряется, потому что все говорят быстро и эмоционально.       — Ещё есть комментарии? — осведомляется Аяко. — Вопросы?       — Пока нет, госпожа Соно, — отзывается Акира, и Аяко бросает на неё взгляд.       Будет весело, думает Акира.

***

      Акира довольно жмурится, с удовольствием поедая обед, приготовленный господином Сугиямой. Ясуси был не таким искусным кулинаром, как Ютака, но готовил с душой. Она хмыкает и смотрит на сидящую напротив Ёко — та гневно стучит по тарелке вилкой, злясь на Юкио.       — Все мы знаем, — чеканит она слова под каждый стук столовым прибором, — кто должен был стать старшей хостесс. Он ведь даже мне не рассказывал о ней, хотя мы встречаемся не первый год!       — Ну это же его стезя, дочка, — пытается вступиться за будущего зятя Ясуси. — Юкио наверняка знает, что делает.       — Да ничего он не знает! — взрывается Ёко. — Делает вид, что самый умный, а потом мы, девочки, это разгребаем!       — И он разгребает всё вместе с нами, — напоминает Акира о случившемся в «Белом лебеде». — Ты не скажешь, что это была одноразовая акция, потому что знаешь, как к клубу относится Юкио.       — Мы стараемся больше!       — А сильно он тебя задел, — оценивает реакцию дочери Сугияма-старший. Ёко давится возмущением и смотрит на Акиру.       — Тебе самой-то не обидно? Даже не кто-то знакомый занял твоё место, а какая-то… Выскочка, которую ты видишь в первый раз в своей жизни.       — Нет, — честно отвечает Акира и удивляется, как просто это слово слетает с губ. — Я ведь уже неоднократно говорила, что я не стремлюсь всю жизнь проработать в хостесс-клубе. Если Аяко Соно будет выполнять свою работу на «отлично», то так тому и быть. Я хочу, чтобы «Орхидея» цвела, а не увядала.       — Боже, с каждым днём всё интереснее и интереснее, — Ёко трёт лоб. — Па, это катастрофа. Его бывший партнёр по бизнесу — полный кретин, а новая старшая хостесс уже ведёт себя как хозяйка!       — Дочка…       У Акиры звонит телефон, и она встаёт из-за стола, отвечая Юкио.       — Привет, — раздаётся его бодрый голос.       — Привет. Я чего звоню: я договорился с бабулей, и она ждёт нас на выходных. Поедем? Шесть часов туда, шесть — назад. Она очень рада. По крайней мере, так сказала.       — Буду рада познакомиться с твоей бабушкой, — говорит, улыбаясь, Акира. Мисима замолкает, но ненадолго.       — А мисс «Обиженка» с нами поедет? — спрашивает Юкио. — Я бы и сам спросил, но она не отвечает на мои звонки и сообщения.       Акира смеётся.       — Поедет, — заверяет она. — Я уговорю Ёко.       — Спасибо, Акира. Мне невыносимо ссориться с Ёко. Она ведь для меня всё — одна из двух лучших вещей, что со мной приключилась. Я не хочу, чтобы она страдала.       — Повторишь ей это лично.       — Обязательно. Так, выезжаем в пятницу. Рано утром, часов в пять-шесть. Я за вами заеду.       — Спасибо, Юкио.       — Пока не за что. Хорошего тебе вечера. Ясуси и Ёко передавай привет.       Акира убирает телефон в карман домашних бридж и смеётся, глядя на то, как Ясуси затыкает возмущённую дочь, отправляя ей в рот кусочек кальмара, ловко подцепленный с тарелки вилкой.

***

      Мадока вздыхает и намыливает чашку более тщательно, сосредоточиваясь на маленьких голубых цветочках на ободке. Эйта прислоняется к стене, наблюдая за женой.       — Говори, Мадока. Я же вижу, что ты недовольна, — помолчав, произносит он.       — Не знаю, чем я недовольна, — признаётся она, выключая воду и поворачиваясь к нему лицом. — Что-то мне в господине Ямамото не нравится, но вот что именно, я не могу понять. Я понимаю, что для тебя он — интересный собеседник, ты жаден до новых знаний и теорий, но… Какое-то у меня дурное предчувствие.       — О нём никто плохо не отзывается. Только и слышишь, что вежливый, умный и проницательный мужчина. А ещё и учёный.       Но аргументы мужа Мадоку не убеждают. Эйта улыбается и, подойдя, аккуратно привлекает её к себе и заключает в крепкие объятия, утыкаясь носом в изящный изгиб между шеей и плечом. От Мадоки приятно пахнет выпечкой, её любимыми духами и запахом, который Эйта разобрать на ноту не может, но который присущ только ей.       — Что ты? — она улыбается, поглаживая его по затылку.       — Я так скучал по этому прекрасному лицу.       Они отстраняются друг от друга, и Эйта накрывает губы жены своими.       — Мама! — раздаётся детский звонкий голос.       — Да, Акира?..       Акира просыпается глубокой ночью. Она скользит рукой по груди и ощущает тяжесть. Когда глаза привыкают к темноте, она различает очертания книги — заснула, когда читала. Хания откладывает книгу в сторону, впервые ощущая себя после такого внепланового пробуждения спокойно: она просыпается не в поту, не в слезах и не с криками, до смерти пугая Тосико и Ютаку.       Акира улыбается, вспоминая детали сна. Она слышала мамин голос, папин голос, вот только лица были смазанными. Была ли в этом вина Ямамото и его способности, либо же она просто… Забыла лица родителей.       Она кладёт ладонь на горло, ощущая ком, и чуть сжимает пальцы, но как ни старается, вспомнить не может. Хания укладывается на спину и прикрывает глаза, решив попытаться заснуть с мыслями о чём-то более приятном.       Утром она просыпается с горящими щеками и бешено колотящимся сердцем.       И всё это из-за одних карих, по цвету напоминающих коньяк, глаз.