Проклятый

      Вторник кажется гораздо лучше, когда у тебя после первой пары перерыв. Но теперь этого Арсения безбожно лишили. Он скучающе рассматривал ветки за окном в свете тусклого солнца, ожидая прихода Антона. Он написал, что встрял в пробке на подъезде, и слёзно просил немного подождать. Утро у него началось с обнаружения нескольких высыпаний на лице — первый признак, что гормоны без таблеток пошли в пляс и скоро ждать течку с гнездованием. На таблетках это был предсказуемый процесс, без неожиданностей, без скачков. А вот сейчас пора приготовиться к полной жопе, отёкам, прыщам, боли в спине, зуду и прочим вкусностям. Арсений готовился стоически терпеть, благо, течка случалась раз в три месяца в норме. В коридоре послышался громкий топот, и он тут же принял более собранную позу. Наверняка Антон бежит.       Дверь резко открылась и в аудиторию, задыхаясь от бега, влетел Антон. У него растрепались волосы и раскраснелись щёки. Арсений невольно заулыбался, но тут же прикусил щёку изнутри, чтобы не выдать себя.       — Здравствуйте, — Антон тяжело выдохнул и принялся спешно стягивать куртку. — Там авария небольшая, пробка просто намертво.       — Ну вы же добрались. — Антон нервно хмыкнул и торопливо поправил волосы.       — Да я парканулся к переулке, пешком бежал. Набегаюсь сегодня.       — Хорошо, что вы ходите в спортзал.       — Да если бы не это, я бы сдох.       Арсений открыл первый документ из письма Антона, пока тот шумно хлебал воду и пытался отдышаться. У них с Антоном разница лет восемь, наверное. Нужно в документах уточнить. Но это уже не студент, а практикующий врач, это стирало границу формальностей. Да, он всё ещё первый редактор его статей, первый в череде научных редакторов, но лёгкость общения не шла ни в какое сравнение с общением со студентами, даже дипломниками. Антон придвинул стул поближе, прижался бедром к бедру и наклонился вперёд, чтобы лучше видеть монитор. А Арсению даже не хотелось отодвинуться. Зачем, если так действительно лучше видно.       Антон все пометки для себя оставлял в телефоне. Арсений предпочитал по старинке марать блокнот. У него была своя система ведения записей, в которой он мог свободно найти что угодно очень быстро, этому его научил один из преподавателей. Параллельно он выделял в черновиках красным подчёркиванием спорные места и печатал комментарии, проговаривая их. Антон тихонько переспрашивал и тыкал в телефон, постоянно задевая кольцом на большом пальце и чуть высунув кончик языка. Арсений искренне пытался не сильно залипать на этом, но просто не мог оторвать взгляд. Он вообще любил разглядывать симпатичных людей, подмечать особенности. Возможно, не будь он врачом, стал бы фотографом, делал бы людям красивые портреты, небанальные. Но рассмотреть людей с такого расстояния ему удавалось нечасто, поэтому он залипал. На мимические морщины от глаз, едва видимыми заломами разрезающими лицо, за тем, как он то хмурится, то приподнимает светлые брови.       В коридоре стало слышно шум, студенты из соседних аудиторий на перерыв вышли. Антон чуть наклонил голову, заблокировал телефон и сунул его в карман. А потом со вкусом потянулся, не вставая со стула, муркнув от удовольствия. Арсений дёрнулся. Нет, это нормальные звуки, всё это мурчание, урчание, это не поддаётся адекватному контролю. Но он даже наедине с собой не мог расслабиться достаточно, чтобы замурчать, от чего казалось, что разучился и уже никогда не сможет. А Антон так легко раскрывался рядом с, по сути, незнакомым ему человеком, что становилось ужасно завидно. Закончив потягушки, он кинул взгляд на часы.       — Предлагаю кофебрейк коротенький.       — Я не устал, — Арсений сделал пометку в блокноте и вернулся к монитору.       — Я не завтракал и скорее всего не пообедаю. — Арсений в ответ хмыкнул и, улыбнувшись, кивнул Антону на дверь. Кто он такой, чтобы запрещать ему есть. Он и сам сегодня толком не позавтракал и есть уже хотелось.       — Только быстро.       — Мигом, — Антон тут же вскочил со стула и принялся торопливо натягивать куртку, вытряхивая засунутый в рукав шарф. — Вам что-то взять?       — Кофе, без сахара.       Антон выбежал из аудитории, хлопнув дверью, и Арсений тяжело вздохнул. Даром что мальчику, как его назвали Павел и омега возле кабинета, тридцать с лишним. Это не недостаток, это даже хорошо, когда жизнь позволяет человеку оставаться слегка ребячливым, не раздавливает его, не укладывает в узкий гроб сложив руки по швам. Он подпёр голову рукой так же, как Антон, рассматривая буквы на белом вордовском фоне. У него завтра три пары и нужно будет ехать в центр. А там работа до поздней ночи, как обычно. Кого-то пугала рутина, а его нет, давно нет, он даже получал какой-то кайф от предсказуемости, от дней, когда не происходило ничего. «Ничего» было его любимым состоянием. Выделив целый абзац красным, Арсений быстро вписал комментарий. Статья у Антона была неплохой, видно, что он не пинал орган, а готовился к этой встрече, перелопатил кучу материала. Но собрать эту кашу во что-то съедобное было задачей сложной, Арсений это прекрасно знал. Он за свою жизнь и статей, и дипломов с курсовыми, в том числе не себе, написал столько, что уже наловчился писать сразу начисто, без черновиков. Ничего, если Антон хорошо осилит этот рубикон, он не откажется работать дальше и быстро натаскает.       Решив, пока Антона нет, заняться своими делами, он вытащил телефон и принялся разбирать почту. Письма от студентов с рефератами, работами, статьями, черновиками, из деканата целый ворох положений для ознакомления. Несколько писем сразу отправились в спам. Арсений научился, не открывая писем, вычислять тварей, раздобывших его рабочую почту, которую он только в универе давал. Ну их к чёрту, у него хороший спокойный день, впереди встреча с Петенькой, не хватало ещё чтобы они ему настрой сбивали.       — Я туточки! — Арсений вздрогнул, когда дверь резко открылась перед Антоном. Тот тяжело дышал и улыбался. Быстро поставил кофе на стол, два бумажных пакета. — Я только когда заказ делал понял, что я не уточнил, какой кофе. Ну я на свой вкус взял, чтобы он был средним. Там подписано. — Арсений чуть наклонил голову и вытащил из подстаканника тот, на котором было его имя.       — Я кофе пью любой. Мне главное, чтобы привкус кофе был.       — Ну и отлично, — Антон со всего роста плюхнулся на стул и взял второй стаканчик. — Я ещё перекусить взял. — Арсений вздохнул. Он никогда не спорил с заботой, но, откровенно говоря, не ожидал этого от едва знакомого альфы. Тот под внимательным взглядом залез сначала в один пакет, потом в другой и протянул один Арсению, улыбаясь. — Это вам.       — Это взятка? — он не смог сдержать ответной усмешки.       — Ну в качестве взятки я бы взял бургер с картошкой, а это так, разве что аванс, — Антон заулыбался ещё шире. Вокруг глаз появились морщины. Арсений про себя отметил, что они всё же не возрастные, как он подумал на приёме. — Это типа гонконгская вафля с ништяками, картошка, соусы, овощи и фалафель.       — Что? — Арсений не сразу успел взять себя в руки и выдал удивление с головой. Антон, уже успевший развернуть угол пакета и откусить, чуть не поперхнулся и прикрыл рот рукой. Проглотил и отвёл взгляд.       — Ну я не знаю, с чем вам нравится, там мясо разное есть, но… Короче, решил взять фалафель как альтернативу. Да я ел такую вафлю, она вкусная, правда.       — Если что, я не ем только рыбу, — Арсений всё же взял в руки монструозно-огромное нечто в пакете, горячее и вкусно пахнущее. — Ты прогрессивный или на зоже?       — Да я… — Антон опять замялся. — В общем, я на свиданке был и взял такую, чтобы произвести впечатление.       — Серьёзная заявка, без сомнений, — Арсений не удержался от очередной улыбки, на этот раз совершенно искренней, и беззлобного подкола. Антон мучительно покраснел и прикусил губу, пытаясь сдержать смех.       — Да там такой кадр был, экоактивист, зоозащитник, все дела, я и решил выпендриться. Вафля была вкусная, а свидание, в целом, так себе. Он мне рассказывал о том, что люди убивают животных ради своих хотелок, а я шёл рядом и думал, сказать ему или нет, что у него на ботинках есть вставки кожаные. Если это были не палёные Термиты, конечно, — под конец Антон всё же не сдержал смешка. — Ну я подумал и решил вам тоже такую взять, она в любом случае вкусная, а так точно не промахнусь. А вы морепродукты едите? Ну креветки там.       — Бывает редко, под настроение.       — Это даже хорошо, — словив непонимающий взгляд, Антон пожал плечами. — Ну, что вы рыбу не едите, а то у меня научрук по курсовой вечно заказывал роллы и пытался меня ими накормить, я тогда, видимо, у всех омег приступы умиления вызывал, тощий был.       — Тоже рыбу не любишь?       — Аллергия на рис.       — Ну, в этом вам со мной повезло, чего не скажешь о том, что я планирую у вас душу вытащить за каждую статью. — Антон только легкомысленно пожал плечами и шумно сюпнул из своего стаканчика. От него сильно пахло чаем с лимоном.       — Не надейтесь, что сможете меня этим напугать, я, наоборот, только рад, у меня от незаинтересованных научруков начинается тревожка.       — Я в вас заинтересован, — Арсений не успел остановить язык, прежде чем ляпнул это. Да какая же двусмысленность идиотская! — В ваших статьях. — Нет, ещё хуже, обратил внимание ещё. Решив не продолжать этот позор, Арсений поджал губы и перешёл к следующему черновику. Антон зафырчал от смеха, видимо, тоже уловив двусмысленность фразы.       — Боюсь, я не могу на вас претендовать. — Сказанная в шутку фраза что-то зацепила внутри. В смысле нет? Почему?       — Почему? — Арсений едва не зарядил себе по лбу. Почему бы не свернуть откровенно не туда пошедший диалог, зачем продолжать? Антон тоже тут же потерялся, опустил взгляд на сложенные на коленях ладони.       — Ну… Простите, вы же… Заняты?       — Свободен. Расслабьтесь, мне просто интересно послушать ваши доводы, — Арсений впервые съехал с темы настолько филигранно.       — Аа… Вы не подумайте плохого, просто… Нет, всё, забудьте, я себя сейчас закопаю точно, — Антон неловко рассмеялся и Арсений улыбнулся в ответ.       Все предполагали, что он замужний человек. Но нет, он ни разу не был замужем, через его защиту не смог пробиться ни один альфа. Но это был отличный маркер того, что Антон соблюдает все социальные приличия и, как осознанный человек, пользуется спреем-блокатором. Им вообще пользовались все, кто работал с людьми или ездил на общественном транспорте, но находились те, кто решал, что и так сойдёт. Но это было почти невыносимо. Эволюция ещё не отрегулировала феромональную систему, плотность населения росла быстрее, чем падала насыщенность запаха. Арсений до сих пор с содроганием вспоминал, как первое время работал со студентами без этого спрея, как к вечеру болела голова от этой мешанины, особенно от запахов альф. Эти спреи впрыскивались в нос, не блокировали нюх, все чувствовали запахи мира, но запахи других людей переставали ощущаться, если их была малая концентрация. Конечно, течку, гон, просто сильное возбуждение, через спрей можно быть почувствовать. Ещё, Арсений знал с чужих слов, он не забивал запах партнёра, как будто нюх перестраивался. Но омега и альфа, которые состояли в постоянных отношениях, начинали пахнуть специфически, как бы смешиваясь и приглушая друг друга, Антон бы учуял.       Арсений на пробу слегка втянул воздух. От Антона пахло цитрусовым парфюмом, очень приятным, унисекс. Улыбнувшись своим мыслям, Арсений отхлебнул свой кофе. Впереди длинный день, им обоим ещё на работу, не стоит задерживать лишний раз.       Стоит отдать Павлу должное, когда он хвалил Антона за исполнительность и всё такое, он не врал. Работать с ним — одно удовольствие. С одной стороны, Антон даже не обязан приезжать, мог бы просто по почте скидывать, но у него столько вопросов, тем для размышлений, что, даже сидя рядом с ним и записывая в блокнотик, чтобы подготовиться, Арсений иногда теряется. Ему не наплевать. Даже если он не будет писать кандидатскую, у него наберётся шикарное портфолио, с которым хоть куда идти можно. Когда они наконец распрощались, Арсений устало откинулся на спинку стула и допил кофе. Вафля была очень вкусная, хоть и наверняка ужасно жирная. Но, если не говорить о ней Петру и не налегать каждый день, иногда можно побаловаться.       Собирая в аккуратные стопочки распечатки для студентов, Арсений наткнулся на что-то металлическое и замер. На столе лежало кольцо. Антон вроде крутил их, но снимал ли? Забыл, скорее всего, собирался впопыхах, наверное, даже не вспомнил, что снимал. Арсений поднял перстень с каким-то камушком в витой оправе. Покрутил и надел себе на средний палец левой руки. Так и не потеряется никуда, и в следующую встречу не забудет отдать. Сам он носил только одно кольцо, которое один из ухажёров подарил в попытке загладить вину за свой косяк. Но через месяц они всё равно расстались. Арсений был не из тех, кто выкидывает подарки бывших, ничего подобного, он сам просил это, ему хотелось этого и отказываться от этих вещей было глупо. Сейчас два кольца приятно сияли в ярком электрическом свете. В этом явно есть стиль, несмотря на кажущийся китч, все кольца Антона между собой гармонировали, и по размеру, и по цвету. Арсений ещё немного повертел руку на свету осеннего тусклого солнца и встал. Перед парой успеет зайти в лаборантскую, стырить у Журавлёва чайных пакетиков. Тот наверняка уже налил и себе, и ему, нужно сходить и сказать, что уже успел пообедать и у Димы сегодня тет-а-тет с самим собой. Они не то чтобы друзья, но это идеальный пример коллеги, который и поможет, и прикроет, и не подставит, золотой человек. Ещё и шутки вечно травит, и над Арсеньевыми смеётся, что ещё нужно.              Бывают такие дни, когда кажется, что нужно что-то поменять в своей жизни. Причём не важно, что, обычно идея приходит в процессе. Увидел первым своё отражение — и вот уже кажется, что срочно нужно поменять причёску. Увидел стену — и уже хочется её перекрасить. Подвигать мебель. Записаться на кружок лепки горшков. Начать готовить сложное блюдо по рецепту из ютуба. И хорошо, если на следующий день не приходит разочарование в этих изменениях. Выходной день среди рабочей недели как раз идеальный день для таких подвигов и свершений. Проснувшись рано утром, чтобы побегать по кварталу, Арсений обнаружил, что ужасно отёк и, пока ходил по квартире с лимфодренажной маской, одеваясь к пробежке, листал бездумно уведомления на телефоне. А потом открыл шкаф, окинул взглядом полки и тут его и переклинило.       Спустя час он ходил по торговому центру в поисках новой одежды, рассматривая витрины и решая, ассортимент какого магазина выглядит наиболее соблазнительно. Изначально проснувшись с острым желанием что-то сделать, он зашёл в соцсети и увидел рекламу новой коллекции какого-то магазина и среди прочего на фото были несколько шикарных пальто. Собственный гардероб не сочетался с ним, как ни старайся. Дальше всё как в тумане, очнулся Арсений на парковке торгового центра. Взяв стаканчик кофе на входе, он пытался понять, зачем всё же припёрся сюда. Чего конкретно ему хочется? Определённо чего-то, чего в его гардеробе нет. Ему вдруг ни с того ни с сего начало казаться, что рубашки его откровенно душат. Да и брюки эти, даже через лужу не перепрыгнуть, не порвав жопу в прямом смысле слова. Павел говорил, что ему нужен импульс. Откуда бы Арсений ни пришёл, он определённо пришёл. Даже если это просто гормональные колебания, если они вдруг пошли на пользу, то пусть уж будут. Наконец он собрался с мыслями, выкинул стаканчик и завернул в магазин. В нём вроде и размеры должны быть, и цены не стремятся в стратосферу.       — Здравствуйте, вам что-то подсказать? — перед ним тут же появился молодой невысокий омега в форменной футболке с лого бренда.       — Да, наверное. Что сейчас модно? — Арсений заметил, как омега, судя по бейджу, Ринат, окидывает его взглядом, но тут же замотал головой. — Нет, вы на мою одежду не смотрите. Просто что-то повседневное. Удобное.       — Да, конечно. Вам просто вещи, или помочь образ подобрать?       — Давайте образ.       Консультант просиял и, кивнув коллегам, тут же повёл его в раздел новой зимней коллекции. Он снова окинул его взглядом и принялся перебирать вешалки.       — Вам в приглушённых цветах?       — Желательно. Я преподаватель. — Ринат понимающе закивал головой.       — Конечно, сейчас соберём вам пару луков. Верхнюю одежду смотреть будете?       — Да.       — Аксе…       — Полностью укомплектуйте меня. Хочу заменить гардероб.       Вряд ли в магазин каждый день приходят такие сговорчивые на всё готовые клиенты, потому что Ринат забегал с удвоенной скоростью, набирая новые и новые вещи в корзину. Арсений спокойно наблюдал за его метаниями и оглядывался по сторонам. Достал завибрировавший телефон и чуть не кинул его в пол. Опять. В директе красовалась огромная матерная тирада от очередного хейтера из созданого позавчера аккаунта. У него палец банить не устанет. Как они не устанут клепать фэйки, чтобы в очередной раз его укусить побольнее. «Ваше одиночество — ваша кара за детоубийство». Удалить. Заблокировать. Сделал бы аккаунт закрытым, но он вёл просветительский блог для омег и не хотел прятаться под стол, чтобы не давать пролайферам повод ликовать, мол, смогли его прижать. Не дождутся. Арсений сунул телефон в карман, поднял взгляд и замер. Напротив него стоял манекен в шикарном пальто, почти как на тех фото. Большом, модном оверсайз, ниже колена, немного мешком, со спущенным плечом, без пояса, на двух рядах пуговиц. Такое простое, похожее на преувеличенное альфачье, но настолько красивого пыльно-голубого цвета, что в голове тут же ярко блеснула молния «хочу». Как давно он покупал вещь, которую хочет? Глупый вопрос. Он подошёл поближе и пощупал кромку рукава. Невероятно мягкое, как шёрстка кролика или котёнка.       — …размер. — Арсений вздрогнул, когда услышал рядом бодрый голос и обернулся. Да, Ринат. Он стоял с полной корзиной и довольно улыбался. — Есть ваш размер, говорю.       — Что?       — Пальто. Принести?       — Да.       Оказавшись в примерочной, он взял сначала самую не спорную в его глазах вещь — чёрные узкие джинсы. Они облегали плотно, но, в отличие от брюк, не сковывали. А за счёт цвета не очевидно, что это неформальная одежда. Чёрная водолазка с высоким воротом в дополнение. Арсений сам себя убеждал, что это не нарушает дресс-код. Нет, он в рамках. Нужно переломить это ограничение в голове, нужно.       — Простите, можно? — Ринат тактично стоял за шторкой, не мешая.       — Да. — Парень отдёрнул ткань и окинул взглядом его с ног до головы. И, видимо, покупателей было очень мало, раз ещё два стоящих без дела консультанта обратили на них внимание.       — Да, размер именно ваш, вам нравится, комфортно? — дождавшись кивка, он стянул с вешалки просторную белую шведку в крупную тонкую клетку. — Вот, накиньте сверху. С одной стороны, мы подчёркиваем чёрным вашу фигуру, она у вас отличная, с другой — всё достаточно закрыто. И, чтобы разбавить, предлагаю рубашку как интересный элемент. Носить не застёгивая.       …опять ты непонятно что напялил, вечно рядишься чтобы альфачьи плечи ещё шире были?..       — Да, мне нравится, — он покрутился перед зеркалом, поднял руки, широко шагнул. Видимо, именно так выглядит его баланс между строгостью и дикостью. Арсений слегка взъерошил чёлку и снял очки. А после эффектно взмахнул полами рубашки. Ринат заулыбался, явно довольный тем, что смог угодить.       — Я ещё пиджак взял, попробуйте. Он более неформальный, но, думаю, вам будет хорошо. Можно будет надевать поверх рубашек или этой же водолазки, если станет совсем холодно, только рукава подкатывать на нём нужно. И ещё вот такой джемпер.       Белый свободный джемпер с воротом на молнии, простой и незатейливый, с серыми тонкими полосками на резинках подола и рукавов… Увидев на груди маленькую надпись «чёрный», Арсений хмыкнул. Постирония. У него был одногрупник, который на спор по пьяной лавке набил адский партак, какую-то странную штуку, что-то среднее между огурцом и кабачком, хотя ещё больше это походило на экзотический фаллоимитатор. Исправить это предложил Арсений, набить под этой штукой слово «помидор». Он просто пошутил, но одногрупник так вдохновился, что на следующий день пришёл с этой надписью. Сняв рубашку и водолазку, он натянул джемпер. Сначала застегнул под самый верх, чтобы трогательно спрятать лицо, потом расстегнул и, вскинув подбородок, провокационно открывая шею, улыбнулся отражению, как умел, колко, чтобы все терялись и начинали заикаться. Павел спрашивал, куда он дел Арсюху. Так он и не пропадал никуда, просто научился ставить рамки себе сам. А теперь учится их сдвигать. Он слишком часто себя одёргивал, привык. Пора выходить из зоны комфорта в зону ещё большего комфорта. Заложив руки в карманы джинсов, он наклонил голову.       — Вам очень идёт, — Ринат прижал пустые вешалки к груди и заулыбался. — Я не знаю, входит ли это в дресс-код, но, может, вам куда-то на выход, прогуляться, в кафе, в гости, идеально.       Арсений с наслаждением погладил очень приятную ткань кончиками пальцев. Да уж, с такими шмотками он просто обязан теперь хоть куда-то ходить, кроме работы и спортзала. Кинув взгляд на ценник пальто, он отложил несколько вешалок из тех, что ещё не мерял. Пока так обойдётся, у него своих шмоток коробка дома, тех, что он сто лет не носил, пора освежить и выгуливать.              Чтобы попасть в деканат отделения андрологии, нужно было пройти почти весь корпус и подняться на второй этаж. Но Арсений не шёл. Он дефилировал. Ещё у подъезда заметив, какие удивлённые и заинтересованные взгляды бросают на него соседи, он понял, что ему срывает крышу. Хотелось нести себя как короля, за которым очередь из альф на белых авто разной степени премиальности. Давно у него не было такого острого восторга от самого себя. Вот что гормональные качели делают. Совсем скоро последует откат в течку, но сейчас нужно урвать от жизни всё и насладиться. То самое пальто, чёрные узкие джинсы, чёрные кроссовки на толстой подошве, чёрный широченный шарф, небрежно накинутый на шею, кожаная сумка-планшет на плечо с заклёпками, на носу солнцезащитные очки с голубыми стёклами. Он не стал даже укладывать волосы, чтобы получился лёгкий беспорядок. Всё ещё в рамках сдержанности, но уже на самой грани. Сам Арсений ничего в современной моде пока не понимал, скорее, даже не улавливал взаимосвязи между отдельными тряпками на модных фотках, но полностью доверял Ринату, потому что выглядело это просто отлично в зеркале. А дальше уж он сам сделает себе новый гардероб, вы только ему время дайте, чтобы во вкус войти. Студенты, персонал, преподаватели, все оборачивались, не сразу даже здоровались, словно не узнавали.       — Арсений! — Павел кричал почти через весь коридор, увидев его ещё у лестницы. От этого на Арсения обернулись ещё больше людей. — Я что, умер и попал в рай?       — Ну можно и так сказать, — Арсений заулыбался и снял очки, чем ещё сильнее поразил Павла. Тот чуть не выронил любимую кружку и услужливо открыл ему дверь в деканат.       — Ты… Ты линзы надел? — Паша начал мельтешить по кабинету, пока Арсений убирал верхнюю одежду в свой шкаф. И когда он вместо туфель достал из пакета слипоны, Павел окончательно схватился за сердце. — Где Арсений и что ты с ним сделал?       — Так, давай спишем это на мой скаканувший гормональный фон. Я проснулся от того, что у меня гипервозбуждённое сложное настроение, — он кинул на себя взгляд в зеркало, поправил чёлку. Последние несколько лет он укладывал волосы назад и с претензией на олдскульный джентльменский пробор. Сегодня же Арсений распушил волосы, немного только текстурировав. Ему нравилось своё отражение, то, как теперь смотрятся глаза. Ещё и без очков. Нужно новую оправу заказать, поинтереснее и более подходящую, обязательно.       — Блин, я надеюсь у тебя это настроение задержится подольше. Потому что ты, похоже, снова решил открыть агентство разбитых сердец. Помнишь?       — Конечно, — Арсений до сих пор хранил где-то ту футболку. Он сам сочинил шуточную расшифровку своего имени, потому что альфы на него в студенческие годы клевали отменно, несмотря на то, что он красавчиком не был, а ему вечно некогда было. И однокурсники подарили ему футболку с таким принтом. — Ладно, я побежал, у меня пара, нужно ещё ноутбук подключить.       Подхватив вещи, он быстро пошёл к аудитории. Раз ему ничего не высказали за внешний вид, значит, он вписался и нет повода волноваться. Поздоровавшись со стоящими под аудиторией студентами, Арсений открыл им дверь.       Не совсем понятно, что играло на руку, но учебный день шёл как по маслу. Арсений буквально чувствовал за спиной крылья, хотя почти ничего не поменялось. Снаружи, возможно, он всё ещё упакован с ног до головы в закрытую одежду, накинутая сверху свободная шведка и слипы не сильно меняют картинку. Но где-то внутри тронулся лёд. На улице почти зима, а у него вдруг оттепель. В таком благодушном настроении он даже не собирался сильно наседать на подопечных, которые приволокли к нему свои курсачи. Даже несмотря на то, что у двоих он оказался тупо скатан с его же собственного. Когда-то давно написал на заказ и он теперь болтался на первых строчках запроса. Непрозрачно намекнув на это, ехидно усмехаясь, Арсений с удовольствием наблюдал, как бледнеет и краснеет омега перед ним. Эту негуманную пытку резко прервал звук открывшейся двери.       — Арсений Сергеевич, доброго вечерочка, — Антон, как и всегда, громко оповестил всех о своём приходе. Студенты обернулись на него как по команде.       — Антон, подожди меня пока, сейчас досмотрю черновик, отпущу всех и займусь тобой.       — Конечно, — Он широко улыбнулся и добавил уже тише. — Вам очень идёт.       Арсений почувствовал, как губы трогает лёгкая улыбка. Зачем душой кривить, комплименты он любил, даже если ему откровенно не нравился человек, который их говорит. Даже откровенно льстивые. Но за последнее время он как-то привык без них, не было той жажды, что он испытывал раньше. А сейчас все эти взгляды, шепотки, открытая похвала, грели его, как солнце.       Спровадив наконец студентов с кучей правок в курсачах, Арсений окликнул Антона и залез на почту, чтобы открыть его письмо с материалами. Открыв ящик на нужной папке, он не удержался от прерывистого вздоха. Отлично, ну отлично, поверх письма Антона болтались две гневные писульки. Хорошо, что его личных мессенджеров и номера телефона не знают, оборвали бы. Ради эмбрионов затюкать живого, полезного обществу человека — отличная тактика.       — Кхм, я постарался набрать материал, но у меня есть вопросы по одной статье. Точнее, теме в ней. Можем обсудить? — Арсений спешно отправил письма в спам и открыл его письмо. Но, если Антон не слепой, он наверняка мог увидеть их заголовки как минимум.       — Конечно, что именно вас интересует?       — Синдром поликистоза яичников.       — А что не так, достаточно конкретное заболевание.       — Просто в статье пишут о том, что бывают случаи, когда анализы и общая картина полностью соответствуют, а на УЗИ его не видно. Там три абзаца рассуждений, почему так может быть, но я хочу обсудить их. Может ли быть так, что гормональные контрацептивы смазывают картину? Я начал копать глубже, а там вообще болото, ничего не понятно, — Арсений вздохнул и залез в статью с нужным названием. Он знал все эти тёрки. Ему уже семь лет этот диагноз ставят под вопрос и отменяют.       — А вы почему решили взяться?       — У меня три пациента с симптоматикой СПКЯ, есть, о чём писать. Это ж вроде практическая статья, не статистическое исследование. Но эти споры и недопонимания не дают мне нормально критерии диагноза выставить. Если анализы полностью указывают на эту болезнь, а УЗИст пожимает плечами, вот что делать? По современным критериям я не имею права выставить диагноз.       — Это подводные камни любой врачебной профессии. Скажите спасибо, что вам не спускают распоряжения выписывать определённые препараты, как терапевтам, — Антон хохотнул и отхлебнул воды, заглядывая в экран над плечом Арсения. Близко. Арсений неожиданно для себя замер, когда сквозь тонкую водолазку почувствовал прикосновение цепочки к спине. Она скользнула вверх и чуть в сторону, прежде чем исчезнуть и дать ему возможность выдохнуть. Приближение бури делало его чувствительным до ужаса, хорошо, что ещё не почуял запаха.       — Терапевты вообще первые под удар попадают. Их очень любят люди песочить, хотя их работа ну тоже важна, когда люди сами не могут понять, что лечить.       — Знаете, Антон, моя профессия вообще много споров вызывает. Я к этому привык.       — Для меня вы хирург. Хирург высшей категории. Читал недавно вашу статью об успешной операции на плоде, — Антон улыбался, широко и мягко, как и всегда, слегка жмурясь. — Я-то просто андролог.       — И это очень важная профессия, не прибедняйтесь.       — Но в ней не так много можно сделать открытий. Патологии беременности и родов всё же чаще не на меня ложатся. Моя задача их выявить на ранних сроках и направить куда нужно. Я думаю, что пойду учиться дальше. Хочу удариться в эндокринологию. Таких совмещённых врачей даже в Москве не супер много. Хиррургия немного не моё, мне… тяжело резать людей, слишком велик риск, — Арсений невесело хмыкнул.       — Не думайте, что мне не тяжело. Я просто уже привык. Хотя некоторые случаи… Скидывают с небес на землю, скажем так. Сложная операция недавно была, я снова себя ординатором почувствовал.       — Физически или морально? — Арсений пожал плечами. Приятно общаться с коллегой, который тебя сразу понимает.       — Аборт на позднем сроке, — он прерывисто вздохнул. Морально тяжело уничтожать что-то так сильно похожее на человека, даже если оно нежизнеспособно.       …какая же вы бездушная тварь, как вас земля носит…       — А…       — Токсикоз, несовместимый с дальнейшим вынашиванием. Он месяц у нас пролежал, пытались нивелировать, но ничего не вышло.       — Сколько?       — Шесть.       Статья уже не читалась. Перед глазами стояло зарёванное тощее лицо с запавшими глазами, когда омегу всем отделением во главе с его альфой уговаривали на эту операцию. Счёт шёл на дни, промедление могло отнять жизнь, и Арсений сам явился к нему в палату по просьбе заведующего, чтобы поговорить. Он не понимал, почему ему вечно вручали этот переговорный флаг. Наверное, потому что он был по-настоящему безжалостным. Не жестоким, нет, он говорил, как есть, холодно раскладывал для омег всю их ситуацию, не внемлил истерикам и слезам, призывал к разуму и всегда умудрялся достучаться до здравого смысла. Потому что обычно все, даже альфы, были на эмоциях, кроме него. Но это не отменяло того факта, что ему было тяжело самому. Он шёл на сделку со своей совестью, своей омегой. Глубоко в мозгу ему была заложена программа любви к детям, забота о них, у омег рука на детей физически не поднималась, но он запихивал свою суть глубоко себе в задницу, потому что перед ним был не ребёнок, его ЕЩЁ не было, перед ним был взрослый омега со своими плюсами и минусами, мечтами, планами, своей болью и слезами. И он недрогнувшей рукой убивал одних, чтобы спасти других. Цинично. На должность хирурга шли одни альфы, их было не пробить этим, они переживали только за своё потомство. Поэтому Арсения и называли в спину железным дровосеком, не понимая, как на такую жёсткую работу пошёл омега.       С годами вырастает броня, сквозь которую страдания пациентов не пробиваются. Всё сочувствие, участливость, они становятся рефлексами, условностями, чтобы пациент тебе верил, не боялся. В их глазах он холодный, но приятный и вежливый профессионал с лёгкой улыбкой на губах и доброжелательными вопросами о самочувствии. Для самого Арсения это часть работы, от которой он отгораживался таким же глухим забором, как и от самих операций. Но некоторые пациенты пробивали броню. И Арсений не мог заснуть всю ночь, потому что эмоции эти ложились на него самого как тяжёлое одеяло, не давая нормально дышать и двигаться. Когда ты изо дня в день видишь не только благодарность и радость, но ещё и боль, слёзы, слышишь проклятья, малейшая брешь может стать причиной маленькой катастрофы.       — Мне снится кошмар каждую ночь. — Слова вылетели прежде чем он успел передумать. Отматывать обратно было поздно, и Арсений, сложив руки в замок, прикусил губу. — Я не помню его самого, но я помню, что кто-то говорит мне в лицо. И вот эти слова я прекрасно помню. Вы мало того, что не рожденных убиваете, так ещё и живых душите. Надеюсь, у вас не будет семьи.       — Убиваете? — Антон удивлённо уставился на него. — Да вы спасаете людей.       — Я делаю аборты в том числе.       — И что? Вы спасаете омег, чей организм не выдержал. Они получают шанс.       — Да. Но хейтерам этого не понять, у них не стоит моральный выбор, деонтология, этика, всё это пустые звуки.       — То есть, вам снится пролайферские бредни? Это неправильно, воспринимать их так глубоко…       — Нет. Это точно реальный человек. Я не помню его имени и лица. Кто-то молодой, по голосу понятно. Звучит как проклятье… — Арсений не понимал, с чего он вообще решил поделиться с Антоном тем, с чем не смогли справиться четыре очень дорогих психолога. — Иногда меня это просто злит… Но бывают дни, когда я задумываюсь о том, а почему это сказали. Может, всё же я кому-то реально навредил. У меня, в принципе, характер не самый сахарный, я слишком упёртый и больной до справедливости. Ещё и говорю как есть. Поэтому со мной даже рядом никто не задерживается надолго.       Антон рядом молча кусал губы, смотря в пол, явно не зная, что сказать. Арсений попытался себя одёрнуть. Ну зачем он вот решил на него свою дурь ещё переложить, как будто у Антона своих проблем мало. Но он вдруг поднял голову и посмотрел в глаза. Прямо, не спрячешься.       — Я считаю, что кто бы это ни сказал, это чужие слова, они никак не могут влиять на вашу жизнь. Вы можете сами повлиять на это. Пусть снится, может, кошмар и появляется из-за того, что вы корите себя за это. Я уверен, что эти слова не про вас, они про того, кто их сказал. Если человек был на эмоциях… Хотя нет, это его не оправдывает, — Антон аккуратно накрыл горячей ладонью руку Арсения, лежащую на столе. — Мы часто на эмоциях говорим гадости, даже если не хотим обидеть человека. Просто накатывает что-то. Особенно если вы говорите, что это кто-то молодой. На гормонах и взрослые качаются мама не горюй, а тут студент. Вы в любом случае больше этих слов, Арсений Сергеевич.       Арсений только улыбнулся. Он и сам это прекрасно понимал. Но понимание штука не вечная и иногда заканчивается в самый неподходящий момент. У него вот уже на исходе, хочется плюнуть на всё и уехать в глушь, просто сидеть и болтать с белками и зайцами, как диснеевская принцесса. У них он явно найдёт больше понимания, чем в тех, кто его активно хейтит.       Антон очень интересный собеседник, Арсений убедился в этом ещё раз. С одной стороны, он очень внешне простой, говорит просто, не умничает, явно в некоторых местах сдерживает маты. Но при этом он подкован в таком количестве внешне не связанных областей, столько неожиданных фактов хранит в голове, что обсуждать с ним даже болезнь оказалось очень интересно. Он приводил много примеров из практики, из своей жизни, жизни друзей. Арсений вот узнал, что он дружит с лаборантом кафедры хирургии, Димой Журавлёвым, с которым сам любил гонять чаи в лаборантской. Что он хочет завести кошку, именно кошку. Что он из Воронежа и планирует на праздники поехать туда. К теме это не относилось, но Антон умудрялся подвязать.       Расходиться они решили уже поздно, ни Арсению, ни Антону, никуда было не нужно. Пётр заболел, так что Арсений только упражнялся дома на коврике, а это можно и перед сном сделать. Антон поспешно попрощался и побежал на парковку. Может, на свидание собрался. Арсений улыбнулся, упаковывая ноут в свою сумку. С одной стороны, это понятно, альфа молодой, у них это считается возрастом окончательного созревания, как раз самое то, чтобы начать с кем-то встречаться. У омег окно созревание чуть раньше, поэтому в парах альфы обычно старше. С другой, ему почему-то стало немного грустно, причём он и сам не понял, почему так накатило. Он уже надел пальто и намотал шарф, стащил со стола сумку с ноутбуком, когда что-то упало со стола и со звонким звуком покатилось по полу. Арсений успел прихлопнуть это что-то к полу и поднял. Кольцо. Антоша-растеряша, это точно его, Арсений запомнил этот перстень с синим кабошоном ещё в первую консультацию по статье. Вздохнув, он надел кольцо на средний палец правой руки и полез в карман джинсов за ключом от аудитории. Может поставить себе напоминалку, чтобы в следующий раз точно не забыть отдать кольца? Наверняка Антон потом их ищет, пытается вспомнить, где оставил.       Закрыв аудиторию и сдав ключи, он вышел на парковку, залез в свою машину и увидел Антона. Он курил на стоянке рядом с большущим внедорожником. Может, сейчас отдать кольцо? Арсений уже хотел открыть дверь, но передумал. Вид у Антона был какой-то странный, как будто за пять минут, что они не виделись, произошло что-то, что его сильно ударило и он курил очень нервно, прерывисто выдыхая. В такие моменты, конечно, лучше к человеку не лезть. Арсений дождался, когда он уедет, и только после этого вывел свою машину с парковки. И нет, он не наблюдал за тем, как Антон курит, задирая голову в небо. Ни в коем случае.