***
Легкий бриз беспокоит песок, в который Чимин зарывается пальцами одной руки. Другой он держит бутылку Джим Бим, крышка от которой валяется где-то рядом, на том же нагретом за день солнцем пляже. Тэхён сидит рядом, опираясь на руки за своей спиной. Волны ласково гладят ступни двоих запутавшихся в себе и жизни людей. Их молчание изредка прерывается свободными разговорами и отхлебыванием алкоголя прямо из горлышка. Но на душе неспокойно обоим. — Прости, — альфа в очередной раз прерывает короткое молчание и, отряхнув от песка руку, убирает с лица отросшую челку, которую ветер тут же возвращает обратно. Чимин делает глоток, кривит губы от горечи и снова передает бутылку Тэхёну: — Прощаю, но… знаешь… я до последнего надеялся, что мы рано или поздно отсюда выберемся, и всё пойдёт своим чередом, — омега прикрыл глаза и глубоко вдохнул через приоткрытый рот. — А теперь мы оба в глубокой заднице. — Ты прав, — Тэхён делает большой глоток и виновато прикусывает нижнюю губу, вглядываясь в линию горизонта. Он какое-то время молчит, упорядочивая мысли, и, смотря в даль, продолжает: — Мой план сработает. Я в этом уверен. Понимаю, что тебе он не нравится, а твоему мужу тем более, но… если он хочет тебя защитить, не лишая при этом привычного образа жизни, это единственный вариант. — Он даже слушать тебя не будет. — А тебя послушает? — Не в этот раз. — Если он тебя любит… — То я смогу уговорить его тебя отпустить, — омега со злостью разглядывает чужой профиль и отбирает бутылку, жадно глотая алкоголь. — Если повезёт. — Мы поговорим по-мужски, я всё ему объясню. Он же бизнесмен. Не глупый человек. — Зато ты идиот. — Ты мне это уже говорил, — альфа кладёт свою руку поверх Чиминовой и делает глоток прямо так. — И что изменилось? — омега фыркает и пихает бутылку Тэхёну, сжимая освободившуюся руку в кулак. — Лучше скажи, почему у тебя нет метки? — серьёзно смотрит в глаза, будто сможет прочитать в них ответ. — Это не твоё дело. — Мы тут вроде как по душам говорим. Пьём из одной бутылки дешевый виски и смотрим на закат. Ситуация располагает к откровениям, — пожимает плечами Тэхён, продолжая смотреть прямо в глаза. Чимин думает, что выпил уже слишком много на голодный желудок, не закусывая и не запивая. На языке осела неприятная горечь, а на губах — ненавязчивая свежесть, оставленная опрометчивым альфой. Омега поджимает губы, играя с Кимом в гляделки и не желая проигрывать, но в итоге сдаётся. Слышит шум волн и понимает, что сам тонет. Чимин облизывает губы и отворачивается, принимаясь увлеченно пересыпать песок из ладони в ладонь: — Мы договорились, — тихо сообщает омега, не отвлекаясь от своего незамысловатого занятия. — О чём именно? — Тэхён продолжил смотреть на Чимина. На то, как разлетаются волосы от слабых порывов ветра, как трепещут ресницы, как поджимаются и приоткрываются мягкие губы, которые теперь во снах будут сниться и напоминать о своей дразнящей сладости. — Это долгая история. — Мне кажется, что у нас есть ещё время, — с грустной улыбкой убеждает альфа. Чимин молчит. Не хочет говорить. Не потому, что это личное, а потому, что Тэхён просто-напросто не поймет. Омега поднимается на ноги и предупреждает: — Я хочу пройтись один. Тэхён за ним не идёт. Не спорит. Тихо наблюдает за удаляющимся силуэтом Чимина, идущего по кромке воды. Начало флешбека — Я не хочу носить метку. Это какие-то глупые животные замашки. Но мы ведь люди! — Чимин шепчет в приоткрытые губы альфы, обнимая его за шею. Простыня неприятно собралась под спиной, а тяжесть и близость чужого тела мешала сосредоточиться на разговоре, который они заводят уже в третий раз. — Все занятые омеги носят метки от своих альф, — не соглашается Чонгук и жадно целует, одной рукой опираясь о кровать, а другой смело исследуя обнаженное желанное тело под ним. — Не хочу быть как все, — Чимин с легким укусом разрывает поцелуй и двумя руками обхватывает лицо альфы, чтобы вернуться к разговору, но не сдерживает стон, когда Чонгук касается там, где касаться больше никому не позволено. — Я хочу, чтобы ты был моим, — практически по слогам произносит альфа, почти рыча, пока медленно входит в жаркую узость. — Только моим, — кладёт свою руку сверху Чиминовой и, перехватывая, целует костяшки пальцев. Омега улыбается и выгибает спину, шире расставляя ноги, обхватывает ими чужую поясницу и соглашается. Но только частично. — Есть более цивилизованный способ, — стонет из-за глубокого тягучего толчка и смотрит в бездну, стремящуюся его поглотить. — Давай поженимся. — Я могу поставить тебе метку после свадьбы, — Чонгук не отступает. Набирает размеренный темп и не может надышаться повисшим в воздухе запахом бабл-гама. Не верит в то, что услышал от своего омеги. Чон уже давно думал о предложении, но Чимин каждый раз избегал этой темы, а теперь сам предложил, и Чонгук на седьмом небе от счастья. — Нет, — на выдохе произносит Чимин и как в бреду мотает головой. — Я готов выйти за тебя, жить с тобой. Быть твоим. Но без метки. Это моё условие, — омега целует и давит на широкие плечи, переворачиваясь и оказываясь сверху. Не отрываясь, двигает бёдрами и стонет, не сдерживая себя. Позволяет Чонгуку насладиться этими гранями своего голоса. Позволяет разглядывать себя. Загнанно дышит, ускоряя движения до предела двух разгоряченных тел. Чонгук поднимается, вгрызаясь в омежью шею кусачими поцелуями, заставляя Чимина балансировать на грани боли и удовольствия и чувствовать страх услышать треск собственной разрываемой кожи. Омега рычит, вопреки собственному разуму, откидывая голову назад. Но Чонгук не срывается. Как бы ни хотелось сомкнуть клыки, всем и каждому заявить, что этот омега — его, он не примет это решение в одиночку, не считаясь с мнением того, кому эту метку носить до конца жизни. Альфа поставит её только тогда, когда Чимин сам его об этом попросит. Люди часто меняют своё мнение, и Чонгук не сомневается, что омега его тоже изменит. А пока альфа стратегически отступит и легонько подтолкнет в нужную сторону: — Тогда у меня тоже есть условие… Конец флешбека Чимин успевает обойти остров два раза. И столько же раз пройти мимо рефлексирующего на берегу Тэхёна. Когда солнце окончательно скрывается за горизонтом, тишину, разбавляемую только шумом волн и шелестом листвы, прерывает рёв мотора пары крупных катеров и гул приближающегося вертолёта.***