Регулус
— Так, ладно, выкладывай. Когда Регулус поднял свой взгляд от учебника по зельям, он увидел, что Реми смотрит на него с озорной ухмылкой на лице. Как правило, озорная Реми не сулила ему ничего хорошего. — О чем, черт возьми, ты говоришь, Крэст? — Барти прям как с языка сорвал. Они втроем находились в общежитии Реми, и должны были заниматься. Чем дольше Регулус дружил с Реми, тем больше он понимал, что какой бы умной она ни была, учиться ей не улыбалось. Она предпочитала один раз прочесть учебники и свои конспекты, а затем пойти в парники. Барти обычно тоже было довольно трудно заставить заниматься, хотя и не так трудно, как Эвана. До СОВ оставалось всего несколько месяцев, и многие пятикурсники уже приступили к подготовке. Реми закатила глаза и посмотрела на Барти, давая понять, что считает вопрос нелепым: — О Джеймсе Поттере, Редж, я хочу услышать пару подробностей. Мы предоставили тебе достаточно времени, не задавая вопросов, так что настало время тебе исповедаться. — Что? Вы хотите послушать о Джеймсе? Зачем? — Регулус был более чем немного озадачен. Реми не упоминала о Джеймсе с тех пор, как узнала о них, кроме нескольких лукавых взглядов, когда Регулус заикался о встрече с ним. Барти вообще не любил говорить о нем, более того, Регулус был уверен, что тот делает вид, что они вовсе не встречаются. — Очевидно, я хочу услышать о твоем первом парне, Редж. Ты всегда был излишне скуп на подробности. Барти громко застонал: — Мерлин, неужели нам придется говорить об этом придурке? Я пообедал несколько часов назад, и весь обед обязательно выйдет наружу, если мне придется услышать о том, как они занимались сексом. Реми хихикнула, и Регулус услышал, как он возмущенно пискнул: — Прошу прощения?! — Не волнуйся, Редж, я не прошу тебя рассказывать мне грязные подробности, хотя и против этого я бы тоже не возражала, — она хитро подмигнула, прежде чем продолжить: — Я просто хочу послушать, когда это случилось, как всё произошло, первое свидание и первый поцелуй. Просто маленькие детали, чтобы я могла называть себя твоей лучшей подругой. Барти нахмурился: — Ну тогда тебе не повезло, потому что это я лучший друг Регулуса. — Правда? Тогда где же Джеймс и он впервые поцеловались? Барти мгновенно почувствовал отвращение к идее таких поцелуев: — Фу, я не должен знать нихуя о его парне, чтобы быть его лучшим другом. — Честно говоря, Барти, я даже не знаю, что у тебя за проблема с Джеймсом. Он действительно хороший парень, и Регулус его любит, так в чем именно он тебе не нравится? Регулус действительно не любил, когда его друзья говорили о нем, как будто он не находился прямо здесь. Он решил пока оставить это без внимания, так как ему тоже хотелось услышать ответ Барти. По правде говоря, у Барти не было веских причин так сильно недолюбливать Джеймса. Барти замолчал на мгновение, а потом посмотрел на Реми задумчивым взглядом: — Ты действительно хочешь знать? — Я затем и спросила, тупица. Он закатил глаза, но продолжил, не глядя на Регулуса: — Мне не нравится Джеймс Поттер, потому что он причинит боль моему лучшему другу. Регулус почувствовал, как его сердце упало, и он уставился на Барти с открытым ртом, пока его друг продолжал говорить: — Джеймс Поттер не из тех, кто остепенится с кем-то, у кого эмоциональный багаж в подростковом возрасте больше, чем у большинства людей за всю их жизнь. Он из тех, кто экспериментирует с красивым, но трудным братом своего лучшего друга, с которым весело быть рядом, пока все не начнет становиться трудным. Он из тех, кто в конце концов остепенится с симпатичной и милой девушкой, которую нетрудно будет полюбить. Единственное время, когда он будет думать о мальчике, которого, как ему казалось, он любил, это когда он будет вспоминать о том, как думал, что он гей. И где же тогда останется мальчик, который любил его? Он останется потерянным, запутавшимся и заёбанным до невозможности. Регулус вдруг почувствовал, что падает. Падает в глубокую бездонную яму собственных страхов. Внутри всё будто перевернулось, а сердце словно подпрыгнуло до самого горла. Барти только что высказал все его страхи. Все сомнения, которые возникали у него всякий раз, когда Джеймс говорил об их совместном будущем. Он всегда боялся, что был просто увлечением для Джеймса, но услышать, что кто-то другой подтверждает его мысли, было невероятно ужасно. Может, ему просто стоит как можно быстрее завязать с удачей… — Чушь. Это самая большая чушь, которую я когда-либо слышала, — твердый тон Реми потряс Регулуса из глубины его сознания. Барти ничего не сказал, просто уставился на нее, не мигая. Регулуса всегда смущало, что он может сохранять такое безжизненное выражение лица. Реми перевела взгляд на Регулуса, и выражение ее лица смягчилось: — Барти совсем не знает Джеймса. Все, что он знает о Джеймсе, это то, что он лучший друг твоего брата и что он был влюблен в Лили Эванс в течение многих лет до того, как вы начали встречаться. Редж, ты же знаешь Барти, в чем он лучше всех? Регулус растерялся, все еще чувствуя себя потрясенным от слов своего друга, сказанных всего несколько минут назад: — Не знаю, в метании ножей. Барти фыркнул от смеха, но Реми только покачала головой: — Нет, он лучше всех умеет манипулировать людьми. Регулус, наконец, обрел сосредоточенность и уставился на нее, желая услышать больше о ее теории. Он смутно слышал, как Барти начинает ругаться с ней, но его внимание было сосредоточено на Реми. — Барти невероятно искусен в манипулировании людьми, и хотя я сомневаюсь, что в мире есть кто-то, о ком он заботится больше, чем о тебе, то, что он только что сказал, было явной попыткой манипулирования тобой. На самом деле Джеймс ему не нравится потому, что ему больно видеть, что ты так привязан к кому-то, кто не является им. Нет, я не говорю, что он влюблен в тебя или что-то в этом роде, хотя это может быть правдой, насколько я знаю, ты — его любимый человек, и ему не нравится, что Джеймс Поттер заменил его в этом отношении. Он собрал то немногое, что он знал о Джеймсе, и использовал это, чтобы манипулировать твоими самыми большими страхами, надеясь, что это заставит тебя отказаться от отношений, и он снова станет для тебя номером один. Регулус совсем ничего не понимал, но в то же время во всём этом был смысл. Он не понимал, как Барти мог понять, чего именно Регулус боится больше всего в отношениях с Джеймсом, но Барти знал его лучше, чем кто-либо другой, поэтому, конечно, он мог распознать неуверенность Регулуса. Он не понимал, как Барти мог говорить ему такие ужасные вещи, но разве он сам не делал то же самое с Сириусом, когда чувствовал потребность выплеснуть злость? Его друг и он были слишком похожи друг на друга. Больше всего Регулус не мог понять, почему Барти считает, что Джеймс может заменить его. Регулус любил Джеймса всем сердцем, но Барти был его человеком. Он был тем, кто прошел бы с Регулусом через ад и обратно и не моргнул бы глазом. Барти — тот, кто будет на стороне Регулуса, независимо от того, что это будет за сторона. Ему вдруг стало очень стыдно, что его друг не чувствует, что Регулус сделал бы то же самое для него. Наступила долгая минута молчания, когда двое других дали Регулусу переварить эту информацию. Барти прекратил спорить, как только Реми упомянула, чего он боится. Регулус знал, что Барти никогда не умел противостоять своим страхам. Регулус переместился со своего места на кровати и опустился рядом с Барти на пол. Барти взглянул на него, выражение его лица стало нерешительным, он боялся, что Регулус возненавидит его за то, что он сделал. Вместо этого он склонил голову на плечо Барти: — Ты же знаешь, что мы всегда будем либо вместе, либо никак, верно? Я хочу убедиться, что ты знаешь это, даже если у меня будут отношения. Черт, даже если я женюсь, ты всегда будешь первым, кому я напишу, когда у меня будут проблемы. Я люблю тебя, засранец ты ебаный. Барти издал сдавленный звук в горле, который прозвучал настолько нехарактерно, что Регулусу пришлось взглянуть на Реми, чтобы убедиться, что ему это не показалось. Судя по шокированному выражению ее лица, она тоже это услышала. Его друг чувствовал себя уязвимым, и одним звуком он дал им знать об этом. Барти Крауч никогда не показывал свою уязвимость. — Но если ты еще раз попытаешься манипулировать мной, пользуясь моими страхами, я, блядь, перережу тебе глотку. Барти разразился смехом, и вскоре они с Регулусом оба от души расхохотались, тяжесть в комнате развеялась так же быстро, как и появилась. Реми тоже слегка захихикала: — Мерлин, какие же вы двое ебанутые. Регулус не мог не согласиться с этим, но он не хотел, чтобы было как-то иначе. Реми переместилась с кровати её соседки по комнате и села на пол напротив них: — Ну вот, теперь все улажено и чувства каждого раскрыты, — она проигнорировала ворчание Барти по поводу того, что у него нет чувств, которые нужно было раскрывать: — Вернёмся к делу, Рег. Регулус тяжело вздохнул, конечно, Реми этого так не оставит. — Ты же не оставишь всё как есть, да? — Нет, мне нужны все подробности. Регулус чувствовал себя гораздо спокойнее теперь, когда он узнал причину проблемы своего друга с его парнем. Хотя он и не был доволен тем, как Барти разобрался с этим, он чувствовал, что теперь они могут как бы отойти от политики «не спрашивай, не говори», которой они придерживались последние несколько месяцев. — Хорошо, про что хочешь узнать? Барти был подозрительно тихим, и у Регулуса возникло ощущение, что его друг чувствует себя как на тонком льду, поэтому пока не собирается делать гадких замечаний. Регулус был даже рад этому, учитывая, что он все равно будет чувствовать себя достаточно странно, если поделится с ними подробностями о себе и Джеймсе. Реми задумалась на мгновение, прежде чем решительно спросить: — Когда и как всё началось? Регулус почувствовал, как его губы слегка скривились, и он был уверен, что если бы Барти было немного комфортнее, он бы прокомментировал это: — Ну, если вы, ребята, помните первую игру в квиддич в том году, между Слизерином и Гриффиндором. Джеймс налетел на меня и по неосторожности испортил нам игру. Я был в ярости и ворвался в раздевалки Гриффиндора, как только все ушли. А потом увидел там Джеймса, на нем было только полотенце на талии, он только что вышел из душа… — Мерлин, это звучит как начало порнухи. Регулус наклонил голову к Барти в замешательстве: — Что такое порнуха? Барти фыркнул, а Реми закатила глаза: — Это магловское занятие, Редж, не думай об этом. Может, продолжишь? Регулус кивнул Реми, все еще любопытствуя, что такое порнуха: — Итак, я пришел, и мы сразу же начали спорить об игре. На самом деле, мы спорили за несколько дней до игры на нашем обходе префектов, так что это было своего рода продолжением. В следующее мгновение Джеймс прижал меня к шкафчикам, и мы смотрели друг другу в глаза. Мы оба были так рассержены, но один из нас должен был сделать первый шаг, я до сих пор не уверен, чей это был шаг, но после этого мы стали целоваться. Дальше все завертелось довольно быстро. Барти, который, казалось, забыл, что не хотел слышать никаких подробностей о них, спросил: — Что значит «завертелось»? Вы же не трахались в раздевалке, надеюсь? Регулус почувствовал, что его щеки слегка покраснели, а Реми хихикнула: — О Мерлин! Трахались! Я и не знала, что ты такая шлюшка, Редж! Регулус посмотрел на свою предполагаемую подругу: — Я не шлюха. И нет, мы не занимались сексом в раздевалке, мы просто немного подурачились. Потом еще пару ночей спустя во время обхода префектов, а затем после того, как мы заключили пари. С тех пор все стало довольно регулярным, — он сделал паузу на мгновение, размышляя о том, было ли это распутным поведением: — Черт, ребята, как вы думаете, это делает меня шлюхой? Регулус никогда не задумывался о том, что его странные отношения друзей с преимуществами, за вычетом части друзей, в начале отношений были немного развратными. В то время он мог думать только о Джеймсе и о том, как он хочет испытать то же удовольствие, что и во время их первого перепиха. Возможно, именно это и сделало его поведение таким развратным, потому что он действительно не хотел отношений с Джеймсом, когда они начали встречаться, на самом деле, это было последнее, чего он хотел. Реми и Барти, похоже, посчитали его моральную дилемму забавной и разразились смехом. Регулус был вынужден дуться и терпеть эти смешки, пока Барти, наконец, не сжалился над ним: — О нет, возбужденный подросток отрывается по полной со своим привлекательным соперником по квиддичу. О нет, этот соперник по квиддичу к тому же оказывается лучшим другом его старшего брата, какой скандал! Мерлин, Регс, да ты прямо-таки знаешь, как сделать невзначай порнографическую сюжетную линию! — он подмигнул своему другу, и Регулус снова остался в недоумении, что это за порнография такая: — Нет, ты не шлюха, потому что у тебя начались отношения «друзей с преимуществом» с твоим парнем за несколько месяцев до того, как ты с ним сошелся. На самом деле, большинство отношений начинаются примерно так. Регулусу не очень понравился насмешливый тон Барти, но он был рад, что его друзья не считают его шлюхой. Он был готов быть кем угодно, но не хотел, чтобы его считали распутником. Он все еще не понимал, что же это за порнография, о которой говорил Барти, но он уже спросил об этом один раз, а повторять вопрос было бы как-то неловко. — Ладно, так когда же у вас впервые… произошло, ну, ты знаешь? Барти набросился на Реми: — Что? Я думал, ты не собираешься спрашивать о таких вещах! Реми ухмыльнулась: — Да, но это было до того, как он рассказал о своих перепихонах нам, и теперь мне любопытно. Регулус неловко почесал затылок, его лицо помрачнело: — Это было за некоторое время до Хэллоуина, и вскоре после этого у нас было первое свидание. Джеймс пригласил меня на свидание после того, как мы… ну, ты понимаешь. Реми завизжала от восторга, казалось, она наслаждалась подробностями: — Это так мило! Барти закатил глаза, явно осуждая Регулуса: — Да, как же, милее некуда. Реми легонько пнула его в колено, прежде чем побудить Регулуса продолжать: — Ну и как, все хорошо прошло? Регулус проигнорировал звук отвращения, который издал Барти, и покраснел: — Да, хорошо, всё было действительно чертовски хорошо. Барти тут же начал издавать рвотные звуки, над которыми Регулус не мог не рассмеяться, а Реми безудержно хихикала: — Редж, я так рада за тебя! Ты действительно нашел человека, который доставляет тебе удовольствие в спальне и с которым тебе приятно проводить время, это же просто мечта. Регулус не мог сдержать улыбку, расцветающую на его лице, потому что да, он действительно сорвал джек-пот с Джейми. Даже мысль о Джеймсе заставляла его сердце трепетать. Он посмотрел на Барти и со зловещей ухмылкой добавил: — Ты думаешь, что это мечта, тогда дождись пока я расскажу тебе о том, что он вытворяет своим языком. Регулус насладился тем, как задыхался его лучший друг. Вот это уж послужит ему добром за то, что он пытался манипулировать им раньше.
***********************************************************
Питер
— Пож-а-а-алуйста, Пити! Ты выглядишь так мило, когда надеваешь его! Питер нахмурился, глядя на возможно самый уродский свитер, который он когда-либо видел, лежащий на кровати Мэгги. Он отказался тащить его в свое общежитие, боясь, что его друзья найдут его и будут безжалостно высмеивать. Свитер был ярко-оранжевого цвета, вокруг него были нанизаны различные клубки пряжи, что должно было быть рисунком. На самом деле это выглядело так, будто создатель начал и остановил свитер в двенадцати разных местах. Создателем была бабушка Магдалины Розали. Розали была одной из самых милых женщин, которых Питер когда-либо встречал, уступая лишь его собственной бабушке. Когда Питер встречал Рождество с семьей Мэгги, он был в ужасе. Ее родители были добрыми, но ее отец так любил подшучивать над ним, что он никак не мог понять, стоит ли ему смеяться или нет. Когда он впервые встретился с бабушкой Розали, она заключила его в свои слабые объятия и сказала, как она рада встрече с ним. Ему очень понравилось встречать Рождество в семье своей девушки, пусть он и скучал по своей собственной. После чудесного Рождества, когда он познакомился с семьей Мэгги, он был потрясен, когда его любимый член ее семьи, помимо самой Магдалины, подарил ему этот ужасного вида свитер. Он надел его ради нее и надел в день открытия подарков, к счастью, он был не единственным членом семьи, получившим свитер, так что ему не было так стыдно. Он был уверен, что Магдалина знала, насколько уродлив свитер, но она все равно осыпала его комплиментами все время, пока он его носил. Конечно, для праздники он был ещё сносен, но теперь она пыталась убедить его носить его в течение всего дня. Неужели она не понимает, что его друзья будут издеваться над ним, если он наденет его? — Детка, ты знаешь, как я люблю тебя и обожаю твою бабушку, но я категорически не могу носить это на людях. Она надулась, и Питер не мог не смотреть на ее красивые пухлые губы. Мерлин, он встречался с самой красивой женщиной в Хогвартсе. — Не все так плохо, я признаю, что у нее не самые выдающиеся навыки вязания, но я все равно ношу шарф и варежки, которые она мне связала. Питер знал, что она часто их носит. В ночь их первого свидания было довольно холодно, он повел ее на площадку после комендантского часа, чтобы посмотреть на звезды, и она надела перчатки. Он подумал, что ее семья, возможно, относится к менее привилегированной части волшебного мира, когда увидел дыры и распущенную пряжу. Позже он узнал, что нет, её семья была примерно того же материального положения, что и его, просто она всем сердцем любила свою бабушку. Одна мысль об этом заставила его пересмотреть свой ответ, хотя бы на мгновение. — Любимая… — Питер, ну же, бабушка написала мне несколько дней назад и спросила, почему ты никогда не носишь свитер на фотографиях, которые я присылаю. Питер застонал, потому что он знал без сомнения, что она добьется своего.*****************************************************************
— Пит, я думаю, твой свитер зацепился за иву, приятель! — Сириус противно хохотал над свитером Питера. Питер бросил на него грозный взгляд, в то время как остальные его друзья бессовестно таращились на его свитер. Все они расположились перед камином в общей комнате. Ремус сидел на диване в центре с книгой в одной руке, а Сириус положил голову ему на колени, так что не похоже, чтобы он собирался много работать. Сириус ухмылялся, а Ремус смотрел на свитер как на абсолютное безобразие. Джеймс сидел боком в одном из кресел с ошарашенным выражением лица. Доркас и Марлин, которые практически лежали на коленях друг у друга, прислонившись к креслу Джеймса на полу, начали смеяться. Охренительные у него были друзья, конечно. Мэри и Лили в комнате не было, так что Питер лишился единственного шанса на сочувствие. — Отъебись, — он практически зарычал, что не входило в его привычку. Он опустился на свободное кресло и удивился, когда Мэгги села к нему на колени. Не то чтобы она никогда этого не делала, но обычно она не садилась к нему на колени в присутствии его друзей. Он был ошеломлен, но ничуть не расстроился, когда она обвила руками его плечи и наклонилась, прижавшись к нему губами. Его руки скользнули к ее бедрам, когда она глубоко поцеловала его. Он будет первым, кто признает, что забыл о том, что они находятся на глазах у всех своих друзей. Честно говоря, кто мог винить его, когда такая удивительная девушка, как Мэгги, провела языком в поцелуе. Она медленно отстранилась и переместила себя к нему на колени так, чтобы снова оказаться лицом к лицу с их друзьями, которые выражали смесь откровенного удивления или неловких попыток смотреть на что-либо, кроме них двоих. На ее лице появилась широкая ухмылка, когда она сказала: — Я думаю, Питер выглядит сексуально в своем свитере. Марлин фыркнула, даже не пытаясь сдержать свой саркастический тон: — Ни хера. Сириус закатил глаза на то, как она защищала своего мужчину, но на его лице появилось подобие улыбки: — Да, мы все поняли. Не волнуйся, после этого шоу никто больше не будет сомневаться в твоих чувствах к нему. Она озорно ухмыльнулась, и ее тон стал насмешливым: — О, так тебе шоу захотелось, ведь это можно устроить. Питер побагровел, а Сириус рассмеялся, приподнявшись со своего места и перебравшись на колени Ремуса: — Быть может, но раз ты уже организовала одно для нас, то честно будет ответить. С этими словами он схватил лицо Ремуса и наклонился к нему, но его заслонила рука Ремуса: — Нет, мы не собираемся целоваться в общей комнате, чтобы удовлетворить странное состязание между вами с Магдалиной. Сириус надулся, а Мэгги изобразила на губах самодовольную ухмылку, остальные засмеялись. Сириус перевел взгляд на Питера и заскулил: — Хвостик, они издеваются надо мной! Питер фыркнул на жалкую попытку своего друга добиться сочувствия: — Вот досада. Сириус преувеличенно задохнулся, прижимая руку к груди: — Пит, что с нами случилось? Раньше мы были так близки. Раньше это я сидел у тебя на коленях, а теперь меня заменили. Все засмеялись над драматической интерпретацией событий Сириусом, но лицо Питера покраснело. Он посмотрел в глаза Сириусу, который с самодовольным выражением лица продолжал отчитывать своего лучшего друга. Даже Ремус и Джеймс не знали, что Сириус не совсем лукавит. Это случалось нечасто, но за шесть лет их дружбы было немало случаев, когда они прижимались друг к другу. Об этом неловко упоминать, но иногда они просто чувствовали, что им нужен комфорт, и оказывались в объятиях друг друга. В этом не было ничего романтического, поэтому он не мог сравнивать это с Мэгги, сидящей у него на коленях, но Сириус все равно сравнивал, потому что ему нравилось видеть, как Питер смущается. К счастью, он больше не упоминал об этом, и группа перевела разговор на предстоящие пасхальные каникулы. — В этом году Доркас приедет ко мне на каникулы! Это будет так весело, мои братья пригласили нас на игру в охотников. А мама сказала, что испечет свои пироги с фаршем, которые она никогда не делает без нашей просьбы, — Марлин, казалось, была в восторге от одной мысли, что Доркас проведет праздники с ней. Питер подумал, что приятно видеть ее такой счастливой, иногда Марлин слишком много погружалась в свои мысли, но Доркас, похоже, помогала ей сосредоточиться. — Но вы обе не охотницы, — заметил Джеймс, пытливо приподняв одну бровь. Доркас усмехнулась Джеймсу: — Они тоже, но эти жестокие ублюдки были загонщиками, так что это будет веселая игра с такой конкуренткой с моей стороны. Марлин выглядела слегка обиженной: — Я не настолько склонна к соперничеству! Это заставило всю группу разразиться смехом, потому что она действительно любила посоперничать. Доркас положила руку на бедро Марлин: — Конечно, нет, дорогая. Итак, голубки номер пять и шесть, что вы, ребята, делаете на праздники? Все переглянулись, и Питеру тоже стало любопытно, кто же, черт возьми, такие голубки номер пять и шесть? Джеймс был единственным, чье любопытство прорвалось первым: — Ты проранжировала пары в этой комнате? Марлин ухмыльнулась своей девушке, а затем подмигнула Джеймсу: — Конечно, Джеймс, дорогой, как еще мы узнаем, чья пара самая лучшая. Мэгги фыркнула, уткнувшись лицом в шею Питера, и пробормотала: — А она ещё говорит, что не соревнуется. Питер не смог удержаться от короткой вспышки смеха, которая вырвалась у него, заставив всех уставиться на пару в кресле. Питер отвернулся от них, прежде чем спросить: — Итак, каковы ваши расстановки? — Ну, очевидно, что мы с Марлин номер один и два, потому что мы самая привлекательная пара. Сириус не согласился: — Какая чушь! Даже если забыть о моей собственной первозданной красоте, Ремус — самый красивый парень во всем нашем курсе. Мы — самая привлекательная пара. Питер и Мэгги ухмыльнулись друг другу, откинувшись назад, чтобы насладиться зрелищем, и им было совершенно все равно, являются ли они самой привлекательной парой. Марлин усмехнулась, выглядя раздраженной: — Да, и? Мы с Доркас тоже привлекательны. В любом случае, я говорила об эстетике, люди склонны считать лесбиянок более привлекательными, чем геев. Об этом пишут во всех журналах, Блэк. Почитай. Сириус выглядел потрясенным, он обратился за помощью ко всем своим друзьям, к счастью, его лучший друг Джеймс поддержал его: — Я бы не согласился, Марлс. Лично я предпочел бы смотреть, как целуются двое парней, а не двое девушек. Питер начал кашлять, не в силах сдержать свой шок от того, что Джеймс признался перед всеми, что он склонен к гомосексуальным наклонностям. Или, может быть, никто больше не заметил этого, учитывая, что все смотрели на него как на сумасшедшего. Но на самом деле не было ничего удивительного в том, что Джеймс предпочитал смотреть, как двое мужчин целуются, учитывая, что он регулярно трахался с другим парнем. Марлин закатила глаза на приступ кашля Питера, а затем продолжила свой спор: — О, разумеется, Джеймс, ты же говоришь так не только потому, что так сказал Сириус. Джеймс скрестил руки и надулся: — Эй! Я могу иметь собственное мнение. — Да, Джеймс может иметь свое собственное мнение. Он очень своевольный парень, — Сириус пришел ему на помощь, практически доказав точку зрения Марлин, что им нельзя поверить, что их мнения могут быть разными. — Точка против точки, поэтому мнение Джеймса не учитывается, так как оно основано на мнении Сириуса. Джеймс также не попадает в рейтинг, потому что наш дорогой друг сейчас холост, — Марлин быстро перешла к аргументу, что Доркас и она были первыми в рейтинге. Питеру показалось забавным, что все убеждены, что Джеймс свободен, хотя он состоит в отношениях столько же, сколько и все остальные в этом кругу. Конечно, он не уверен, что кто-то был бы в восторге от его избранника, если бы узнал об этом. Марлин ненавидела Регулуса как ее противника по квиддичу. Доркас достаточно наслушалась жалоб Марлин на ее соперника по квиддичу, чтобы больше никогда не слышать его имени. Сириус, наверное, убил бы Джеймса, если бы узнал, что тот тайком встречался с его братом. Ремус, ну, Ремус просто ненавидел, что Регулус был причиной того, что у Сириуса и Джеймса были секреты. Доркас продолжила говорить там, где остановилась Марлин: — Итак, мы подумали, что наши голубки номер три и четыре, очевидно, должны быть следующей наиболее привлекательной парой. А учитывая внешность Римуса, очевидно, что они будут следующими. — Эй, я тоже привлекательный! Доркас продолжила, игнорируя настойчивое требование Сириуса упомянуть его внешность. Что, по мнению Питера, было немного нелепо, учитывая, что никому не нужно было указывать на внешность Сириуса, он, очевидно, был самым условно красивым человеком в этой комнате, да и в большинстве комнат. Иногда Сириус мог быть немного павлином в отношении своей внешности, поэтому, естественно, никто не хотел раздувать его и без того раздутое эго. — И это ставит Питера и Магдалину на последнее место, не то, чтобы вы двое не были очаровательны, но, честно говоря, гетеро-пары — это так себе. Питер и Мэгги ничуть не обиделись, более того, они рассмеялись, когда все вокруг зашушукались. Питер обожал своих друзей, но даже он должен был признать, что у них у всех было раздутое эго по поводу некоторых вещей, за исключением Ремуса, которого с трудом можно было убедить в том, что он хорош в чем-либо. Питер никогда не был таким, его никогда не волновало, что он лучший в чем-то, он просто хотел быть частью чего-то. Возможно, это было хорошо, что Ремус и он были рядом, чтобы уравновесить эго Джеймса и Сириуса. Он был так рад, что нашел Мэгги, у нее был такой же образ мыслей, как и у него, поэтому никогда не возникало ощущения, что они соперничают друг с другом в чем-то. Было ощущение, что они — одна команда, а это все, чего Питер так хотел.***************************************************
Лили
Джеймс был на задании, и чтобы выполнить его, ему нужно было найти единственного человека, который мог бы помочь ему разобраться — Лили Эванс. Джеймс прекрасно понимал, что Регулус может немного ревновать, когда дело касается Лили, хотя было совершенно очевидно, что он влюблен в своего парня с головой. Он надеялся, что Регулус поймет, почему он хочет поговорить с Лили, если это все-таки произойдет. Не поймите его неправильно, не то чтобы он никогда не разговаривал с Лили, обычно разговаривал. Просто обычно он не искал ее, чтобы поговорить только с ней вдвоем, во всяком случае, больше не искал. Обычно, когда он разговаривал с Лили, это происходило на собраниях префектов, на уроках или в окружении всех их друзей. Возможно, когда он все еще был влюблен в нее, он делал все возможное, чтобы поговорить с ней наедине, но он не делал этого с тех пор, как впервые поцеловал Реджа. Теперь он полностью воспринимал Лили как подругу, чему она, похоже, была рада. Она была гораздо более дружелюбна с ним, чем раньше, поэтому он знал, что она ценит то пространство, которое он ей предоставляет. Он искал ее только потому, что у него была миссия понять суть взаимоотношений братьев и сестер. Маленькая тирада Реджи о братьях и их сложных взаимоотношениях сделала Джеймса безумно любопытным. Он хотел, чтобы Регулус и Сириус помирились, а чтобы это произошло, ему нужно было понять, что такое отношения между братьями или сестрами. Конечно, это было трудно сделать, поскольку у него не было брата или сестры, а самое близкое, что у него было, не могло с ними сравниться, по словам Регулуса. Однако Лили могла бы его понять. У нее была сестра Петуния, к которой, как Джеймс знал, она испытывала очень сложные чувства. Она смогла бы объяснить ему это, чтобы он понял это для своих мальчиков. Она могла бы даже дать совет на эту тему, конечно, конфиденциально. Да, это была очень хорошая идея — поговорить об этом с Лили, он был в этом уверен. Он нашел ее в библиотеке, сгорбившуюся над столом с разбросанными по всему пространству учебниками, что было большой неожиданностью. Тихо подойдя к ней, он опустился на сиденье напротив. Она слегка вздрогнула и удивленно подняла голову. Ее глаза расширились, и она быстро провела рукой по волосам, приглаживая их. Слегка кашлянув, она заговорила мягким тоном: — Джеймс, привет, что ты здесь делаешь? Джеймс улыбнулся ей, надеясь, что она захочет ему помочь: — Привет, Лили, я пришел спросить тебя кое о чем, но я могу подождать, пока ты закончишь заниматься, если хочешь. Она опустила взгляд на свои книги, выглядя немного ошеломленной, как будто забыла, что занималась, когда он ее прервал. Она снова посмотрела на него и улыбнулась, прежде чем закрыть текущий учебник: — Нет, все в порядке, я все равно почти закончила. Какой у тебя вопрос? Она закручивала пальцами прядь своих волос — привычка, которую, как он заметил, она приобрела за последние несколько месяцев. Он готов поклясться, что никогда не видел, чтобы она делала это до этого года, но в последнее время, казалось, она делала это постоянно. С другой стороны, они никогда не были такими хорошими друзьями, как в этом году, так что, возможно, он просто не замечал этого. — Ладно, это может показаться странным, но мне интересно, какие у тебя отношения с твоей сестрой? Ее рот слегка опустился в шоке, но затем она неловко посмеиваясь, ответила: — С Петунией? А с чего ты вдруг интересуешься этим? — Ну, так, я недавно разговаривал с… другом об их отношениях с братом. У них всё довольно сложно, и он предположил, что я не смогу понять, потому что я единственный ребенок в семье, поэтому я, естественно, и вспомнил о тебе, чтобы ты смогла помочь мне понять. Она слегка покраснела, хотя Джеймс не знал, по какой причине: — Это из-за Сириуса и Регулуса? Глаза Джеймса расширились, и настал его черед таращиться на нее, когда она задыхаясь захихикала: — Я знаю, что ты думаешь, что вел себя скрытно, но это было так же незаметно, как если бы ты попытался спрятать товарный поезд. Два брата, один из которых твой друг, у которых сложные отношения, это же не какая-то там реактивная наука, Джеймс. Джеймс выдохнул, ничего страшного, что Лили поняла, о ком он говорит, главное, чтобы он не проболтался о некоторых деталях, которые могли бы разоблачить Реджи и его самого. Она мягко улыбнулась, и Джеймс вспомнил времена, когда от одной её улыбки он бы уже растаял, но сейчас он ничего не почувствовал: — Я думаю, что Сириус, вероятно, прав. Ты, скорее всего, не сможешь понять, как всё устроено у братьев или сестер, но это не значит, что ты не можешь попытаться. У нас с Туни, конечно, всё было хорошо, пока не появилась магия, но, опять же, в детстве все всегда проще. Раньше мы были очень близки, я считала ее своей лучшей подругой, и я думаю, что она чувствовала то же самое. Потом, когда мы узнали, что у меня есть магия, она начала обижаться на меня за это, и все, чего я хотела, это поделиться ею со своей старшей сестрой. Сейчас между нами странные отношения, потому что мы по-прежнему сестры, я люблю ее и думаю, что она чувствует то же самое, но она всё ещё обижается на меня. Между нами существует пропасть, и я это ненавижу, но мне надоело пытаться чувствовать себя ущербной, только чтобы проводить с ней время, понимаешь? Джеймс кивнул, он мог понять эту странную связь, хотя лично у него ее никогда не было. Он мог понять любовь, которую кто-то испытывает к брату или сестре, даже если они могут быть не самыми лучшими для них. Лили продолжила: — Сириус и Регулус немного отличаются от нас, потому что они оба владеют магией, но я думаю, что в каком-то смысле мы в этом одинаковы, — Джеймс наклонил голову, немного озадаченный таким сравнением: — Мне кажется, они оба немного обижены друг на друга. Сириус обижается, что Регулус не бросил все, чтобы уехать с ним из дома, а Регулус обижается, что Сириус его бросил. Это очень похоже на обиду, которую мы с Петунией испытываем друг к другу. Это не должно быть важно, но когда ты позволяешь этим чувствам разгореться, они становятся довольно токсичными. — То есть ты хочешь сказать, что они токсичны друг для друга? Она кивнула, но затем, казалось, обдумала эту мысль: — Я склонна сказать «да», но на самом деле все гораздо сложнее. Мы с Туни не подходим друг другу, но она моя старшая сестра, и я не хочу ничего, кроме как быть в ее жизни. Полагаю, именно это Сириус имел в виду, говоря о сложности их отношений. Что бы ни случилось, они всегда будут плотью и кровью друг для друга, часть их всегда будет с тобой. Или я думаю, что так чувствую себя я. Джеймс никогда не задумывался об этом, но почему бы и нет? Он всегда был человеком, который понимал, что если что-то не устраивает его, то нужно вычеркнуть это из своей жизни. Если бы он не думал об отношениях между двумя людьми, которых он любил, он бы предложил им покончить с потерями и двигаться дальше, но если Лили была права, этого никогда не произойдет. — Ещё он сказал, что иногда братья или сестры говорят друг другу ужасные вещи, которые они не имеют в виду, потому что хотят причинить им как можно больше боли. Она скривила губы, подумав: — Думаю, он прав в том, что иногда все, что ты хочешь сделать, это глубоко ранить своих братьев и сестер, потому что в самый разгар событий трудно не захотеть увидеть их боль. Однако я не согласна с тем, что ты не хочешь этого. Я думаю, что на каком-то уровне вы всегда имеете в виду то, что говорите друг другу. По крайней мере, так всегда было у нас с Туни. Джеймс помрачнел, именно этого он и боялся: — Спасибо, Лили, мне это очень помогло. Лили улыбнулась ему, она колебалась, прежде чем заговорить: — Джеймс, я должна спросить. Почему ты так беспокоишься о том, чтобы разобраться в отношениях братьев Блэк? Это только потому, что ты друг Сириуса? Джеймс задумался над тем, что он может сказать, не раскрывая своих отношений с Регулусом: — Ну, как сказать, отчасти я хочу понять Сириуса как можно лучше, и большая часть этого — понимание его отношений с Регулусом. Но, честно говоря, я бы не хотел ничего больше, чем увидеть, как два брата возобновляют свои отношения. Я хочу, чтобы Сириус, думая о своем брате, был так же счастлив, как в первые пару лет нашего знакомства. В этом есть смысл? Она кивнула, маленькая улыбка приклеилась к ее губам, когда она смотрела на него. Он встал из-за стола: — Еще раз спасибо, Лилс. И если уж на то пошло, мне искренне жаль ситуацию в которой вы с сестрой оказались. Я надеюсь, что в конце концов у вас все наладится. С этими словами он повернулся и оставил ее продолжать учебу, чувствуя себя гораздо более информированным, чем когда он вошел в библиотеку.
**************************************************
Ремус
Ремус не был оптимистом. Никто и никогда не охарактеризовал бы его даже близко к этому понятию. Он был явным пессимистом, и все это знали. Он был первым, кто указывал на проблему, и сразу предполагал, что произойдет самое худшее. Несмотря на то, что он годами сох по Сириусу Блэку и даже несмотря на то, что он жил своей мечтой каждый раз, когда Сириус целовал его, он всегда чувствовал, что все пойдет не так. Он всегда предполагал, что Сириус бросит его ради кого-то красивее и милее, может быть, даже девушки. Может быть, Сириус, в конце концов, закончил бы экспериментировать и решил бы, что все эти гомосексуальные отношения не для него. Честно говоря, Ремус был не самым лучшим вариантом для Сириуса, даже близко не стоял, сколько бы раз их друзья ни говорили об обратном. Они постоянно комментировали, насколько красив Ремус, и, хотя он знал, что они пытаются поднять его и без того низкую самооценку, ему казалось, что они насмехаются над ним. Казалось, все они знали, что Сириус просто тянет время с долговязым, покрытым шрамами парнем. Сириус никогда не заставлял его чувствовать себя плохо из-за его небогатых родителей или подержанной одежды, но Ремус всегда думал, что это было скорее негласное соглашение. В их группе Ремус был бедняком с ужасными речевыми привычками, Питер — милашкой из среднего класса, которого все обожали, Джеймс — богатеньким и атлетически сложенным мальчиком с золотым сердцем, а Сириус — красивым и богатым, который всегда прозябал в трущобах, дружа с Ремусом. Даже когда Ремусу стало ясно, что Сириус презирает своих родителей и их нелепый мир чистокровных, ему все равно казалось, что он делает Ремусу одолжение, проводя с ним время. Когда они только начали встречаться, Ремус искренне считал, что это просто некий эксперимент между ними, но теперь, когда это продолжалось уже полгода, он больше не мог так говорить. Сириус был первым, кто сказал, что любит его. Сириус был первым, кто пригласил его на свидание. Сириус был инициатором их первого поцелуя. Сириус был тем, кто первым сел на него, прежде чем они впервые занялись сексом. Сириус рассказывал и хвастался, чтобы все слышали, когда его спрашивали о его парне. Сириус сказал всем в Большом зале, что Ремус — его парень. После всего, что Сириус сделал, чтобы дать Ремусу понять, что он чувствует, он все еще сомневался в чувствах своего парня. Он никогда не говорил об этих сомнениях Сириусу, боясь, что тот поймет, что сомнения верны, и бросит его. Нет, Ремус не стал говорить Сириусу, что он пессимистично оценивает их шансы продержаться до окончания школы. Вместо этого он будет продолжать ждать, сидя на иголках, и он был намерен наслаждаться этим в меру своих возможностей. Лежать здесь на кровати, которую они заколдовали, чтобы она была достаточно большой для них обоих, смотреть на прекрасное тело Сириуса, проводя пальцами по его мягким черным волосам и слушая его разговоры о будущем, было для него достаточно. Это было то, что Сириус делал часто, особенно в блаженном состоянии после секса, он говорил о том, что они будут делать после окончания школы. — У нас будет милый маленький коттедж, надеюсь, недалеко от дома Поттеров, если это возможно, но он должен быть возле уединенного леса для разнообразия, очевидно. У нас будет хороший сад, как у твоей мамы, так что нам не придется так часто ездить в город. Я пока не знаю, чем мы будем заниматься, но что бы это ни было, это будет весело, потому что к черту скучную кабинетную работу. С другой стороны, я знаю, что ты любишь учиться, так что, возможно, ты захочешь этим заниматься, но в любом случае, мы будем очень счастливы, Лунатик. Сириус еще долго продолжал рассказывать о своих планах на будущее. Ремус внимательно слушал, улыбаясь наивности своего великолепного парня. Они не смогут позволить себе коттедж, если Сириус ничего не унаследует, если только они не получат действительно хорошую работу сразу после школы. Что было практически невозможно для Ремуса. Даже если бы он заработал все свои отлично по ЖАБАм, работодатели часто и грубо отказывали бы ему из-за его недуга. Скорее всего, им двоим повезет найти квартиру в маггловском Лондоне по дешевке, и даже тогда Сириусу, вероятно, придется оказывать большую часть помощи в финансовом плане. И это если они вообще будут жить вместе. Ремус не возражал против того, чтобы Сириус жил в мире своих фантазий, ведь это было гораздо приятнее, чем реальность.**********************************************************************
Джеймс
Красивый — только так можно описать Регулуса Арктуруса Блэка. От его мягких волос цвета ворона до безупречной кожи, податливых губ, которые выглядели такими припухшими после поцелуев, и стальных серых глаз, в которых он постоянно терялся. Джеймс не стыдился признаться, что он был немного одержим своим парнем. Ладно, может быть, даже больше, чем немного. Только девяносто процентов своего времени он думал о Регулусе. Для подростка это было совершенно нормально. Регулус был последним, о чем он думал, засыпая, и первым, что приходило ему в голову, когда он просыпался. Больше всего на свете он желал проснуться, чтобы рядом с ним был Реджи. На самом деле, иногда он даже мечтал об этом, и хотя эти мечты были приятными, нет ничего более разочаровывающего, чем проснуться утром без Регулуса. Джеймс был неизменно очарован красотой Регулуса. Он хорошо её изучил. Он изучал её в те нежные минуты, которые они проводили друг с другом в редкие утренние часы, когда оставались наедине. Он знал о родимом пятне на левом бедре Регулуса и веснушках на его гладкой спине. Он знал, что Регулус обычно морщит нос, когда его что-то раздражает, и знал, что Реджи предпочитает ухмыляться, а не улыбаться, хотя и не так часто, как Джеймс. Джеймс очень гордился каждой улыбкой и смехом Реджи, которые он вызывал. Не было ничего прекраснее смеха Регулуса. Он был мягким и едва уловимым, но в ушах Джеймса он звучал как музыка. Он заставлял живот Джеймса трепетать от волнения и заставлял его останавливаться и слушать, чем бы он ни был занят. Эта привычка только что принесла ему неприятности, когда Регулус впился зубами в его руку, заставив Джеймса вскрикнуть и отпрянуть назад. Он сидел на Реджи, щекоча его, чтобы он мог продолжать слышать этот прекрасный смех, когда он отвлекся, по иронии судьбы, на смех, который он хотел услышать. Это был порочный круг. Реджи отвлек его и воспользовался этим против него, сильно укусив его за руку. Когда Джеймс посмотрел на свою руку, он увидел на ней следы зубов — должно быть, Редж сильно укусил его. Это была его собственная вина, правда, он знал, что Регулус не любит, когда его щекочут, но когда они начали дразнить друг друга после совместного удовольствия, он не смог удержаться. — Ай! Какой же ты невоспитанный, Реджи. Регулус закатил глаза, но теперь, когда его больше не щекотали, он, похоже, не спешил отстранить от себя Джеймса: — Это ты щекочешь меня, хотя знаешь, что я это ненавижу. Ты что, не знаешь, Джеймс, змей гладить нельзя. Джеймс ухмыльнулся Регу, проведя рукой по голой груди мальчика: — О, а ты у нас змея, да? Регулус ухмыльнулся, его глаза сверкнули: — Разве не так ты называешь меня и остальных членов Слизерина? Кучкой змей в змеиной яме? Неужто это до сих пор не так? Джеймс ущипнул Регулуса за сосок в наказание за его умный рот, заставив его вскрикнуть и зажмуриться. У Реджи были очень чувствительные соски, и Джеймс с удовольствием пользовался этим при любой возможности: — Нет, Реджи, ну, может, всех остальных, но ты никогда не был для меня змеей. Ты больше похож на моего милого маленького Зайчика, — Джеймс наслаждается видом розовых щек и смущённой улыбки своего парня — Или на моего храброго льва, но никак не на змею. Регулус озадаченно хмурит брови: — Льва? Джеймс, если ты получил слишком много бладжеров по голове, и это ускользнуло от твоего внимания, я не гриффиндорец. Джеймс не мог не усмехнуться над вечной грубостью Регулуса: — Нет, твоя звезда Регулус, это часть созвездия Льва. Поэтому ты мой маленький лев, и ты один из самых храбрых людей, которых я когда-либо встречал. Так что нет, я не получал слишком много повреждений головы, у этого всего прекрасный логический смысл. Выглядя немного удивленным, Регулус тихо прошептал: — Противоречиво. Джеймс не уверен, говорит ли он о травмах головы или о прозвище, но Регулус не дает ему долго размышлять над этой мыслью, приподнявшись на локтях и прижавшись губами к Джеймсу. Когда он отстранился, его голос был мягким: — Я не знал, что ты так увлекаешься астрономией, Джейми. Джеймс улыбнулся ему, его голос немного задыхался от поцелуя: — Астрономией нет, но тобой я очень увлечен. Регулус покраснел и толкнул Джеймса в плечо: — Отвали, романтичный ублюдок. Джеймс рассмеялся и наклонился, чтобы еще раз поцеловать своего прекрасного мальчика, позволяя себе раствориться в поцелуе. Он никогда не устанет от этого ощущения, никогда. Он был полностью захвачен врасплох, когда отстранился и услышал, как Реджи спросил: — Что такое порнуха? Джеймс уставился на него, недоумевая, откуда, блядь, это взялось. Он отстранился и неловко почесал затылок: — Ээ, а откуда ты вообще об этом услышал? Регулус сузил глаза: — Барти, теперь ответь, пожалуйста. Чертов Крауч, почему это всегда оказывался Крауч? Он вздохнул: — Это… ну, это то что есть у маглов… Это могут быть видео, журналы или фотографии… — Что такое видео? Джеймс потер висок, расстроенный тем, что не может объяснить это правильно: — Это что-то вроде наших фотографий, но они могут быть намного длиннее, и их нужно смотреть по телевизору. Телевизор — это то, что у них есть для развлечения, чтобы смотреть эти видео, — Регулус кивнул, показывая, что он все понял: — Так, эти специфические видео более деликатного характера. По сути, это фотографии и видео людей в сексуальных ситуациях. Регулус поднял голову, потрясенный: — Подождите, люди смотрят, как другие люди занимаются сексом в качестве развлечения? Джеймс кивнул, чувствуя, что краснеет. Он пытался не вспоминать двухлетней давности Рождество, когда Сириус и он пробрались в соседнюю деревню и купили порнографическое видео, чтобы смотреть его на магловском телевизоре, который его мать подарила им на Рождество. — Значит, если бы мы снимались в видео, делая то, что мы делали немного раньше, это считалось бы порнографией? Джеймс кивнул, гадая, к чему клонит Регулус: — О боже, я не собирался рассказывать об этом Барти. Глаза Джеймса расширились: — Зачем тебе рассказывать об этом Краучу? Он закатил глаза на обвинительный тон Джеймса: — Он все время говорил мне, что наш… ну, когда мы первый раз… ну, в раздевалке в тот первый раз, это звучало как порно. Я просто говорю, что не собираюсь говорить ему, что он вроде как был прав. Джеймсу не очень понравилось, что Регулус рассказал Краучу об их интимных моментах, но он полагал, что не стоит слишком переживать по этому поводу. На самом деле, до того, как Сириус начал встречаться с Ремусом, он часто рассказывал Джеймсу о своих встречах с девушками. Это было то, что парни рассказывают своим друзьям, но Джеймс хотел бы, чтобы у Регулуса был друг, который не был бы таким мерзавцем, с которым можно было бы поделиться таким дерьмом. Джеймс выдохнул и почувствовал, что отпустил эти заботы, они не имели значения. Он провел рукой по груди Регулуса и погладил его великолепное лицо: — Малыш, порно, о котором говорит Крауч, — это грязное видео, которое люди снимают, чтобы заработать деньги. То, что делаем мы, интимно и прекрасно, и никогда не должно сравниваться с этим мусором. Регулус слегка улыбнулся на это и повернулся лицом к руке Джеймса, нежно целуя ее: — Я рад это слышать, потому что это много значит для меня. — Для меня тоже, любимый. Жизнь была хороша. Это все, что Джеймс мог сказать в данный момент, у него действительно не было никаких претензий. Конечно, первые пару недель после инцидента с Сириусом и Регулусом были, мягко говоря, тяжеловаты. Из-за постоянных разглагольствований Сириуса о его неблагодарном брате и настойчивых заявлений Регулуса о том, что Сириус — безмозглый мудак, Джеймсу пришлось изрядно потрудиться. Он изо всех сил пытался убедить братьев снова поговорить друг с другом, но они все еще не разговаривали, а прошло уже два месяца. Регулус все еще иногда боролся с гневом и депрессией, вызванными тем, что на Рождество его сознание пошатнулось. Он мог безрассудно наброситься на учителей, других студентов, а иногда и на Джеймса, но после того, как он успокаивался, обычно следовали извинения. Каждый раз, когда он видел, как Регулус отдаляется в его сознании, ему снова и снова хотелось убить Вальпургу Блэк за то, что она сделала. Сириус, хотя и был по-прежнему зол на брата, больше никогда не называл Регулуса блудным или же идеальненьким сыночком. Казалось, что, хотя их разговор сводился в основном к спорам, он все же понимал, что Регулусу было так же хреново, как и ему в их детстве. Джеймс надеялся, что это понимание в конечном итоге приведет к их мирному сосуществованию. Через пару недель все успокоилось, а потом наступило абсолютное счастье. Регулус и он проводили вместе как можно больше времени. Обходы префектов, ночные свидания и иногда тайком проводимые по вечерам рандеву — им это удавалось довольно часто. Джеймс обнаружил, что еще сильнее влюбился в Регулуса Блэка, а он даже не думал, что такое возможно. Джеймс не жаловался и на другие сферы своей жизни. Квиддич успешно продолжался, они были готовы стать чемпионами, если выиграют следующую игру против Хаффлпаффа. Джеймс очень хотел выиграть кубок школы в свой первый год в качестве капитана. Он действительно хорошо успевал по предметам, отчасти благодаря Реджи, который помогал ему заниматься каждую неделю во время репетиторства. У его друзей все было отлично, и их розыгрыши проходили очень хорошо. По просьбе Джеймса они начали разыгрывать не столько Слизерин, сколько случайных людей. Когда они планировали разыграть Слизерин, Джеймс предупреждал Реджи, чтобы тот был готов. В целом, для Джеймса жизнь никогда не складывалась лучше. У него были прекрасные друзья, прекрасная жизнь и замечательный парень, с которым у него действительно были перспективы на совместное будущее. Джеймс чувствовал себя совершенно непобедимым, как будто он был на вершине мира. Так продолжалось до двадцать первого мая 1975 года, перед тем как все начало рушиться.