Сириус
Утро проходило довольно неплохо, как и подобает утру перед занятиями. Стоял четверг, а это означало, что вечером будет тренировка по квиддичу, что обычно поднимало Сириусу настроение. Джеймс практически каждую минуту рассказывал ему о новой стратегии, которую он разработал для их следующей игры, которая должна была произойти через неделю. Сириус знал, что следующие несколько тренировок будут сущим адом. Джеймс никогда не делал ничего спустя рукава, и это, конечно же не исключало и роли капитана команды квиддича. Говоря о Сохатом, он без остановки говорил об их предстоящей игре, и Сириус находился на расстоянии от головной боли еще одного предложения его стратегии. К счастью, его дорогой парень успел сменить тему, прежде чем головная боль развилась: — Извини, что прерываю твою стратегическую сессию, Джеймс, но ты доделал уже наше домашнее задание по трансфигурации? Домашнее задание, которое должно было быть сдано сегодня, а если ещё более конкретно, то через полчаса, судя по широко раскрытым глазам Джеймса, он еще не доделал. Сириус не смог удержаться от ухмылки над несчастьем своего друга, сразу после того, как поблагодарил свои счастливые звезды за то, что его парень заставил его сделать домашку накануне вечером. Он хотел отложить ее, как это сделал Джеймс, но Лунатик сказал ему, что у него не будет с ним никаких шансов, что ему повезет прошлой ночью, если его домашнее задание не будет сделано. Странноватое требование для подростка, чтобы залезть в штаны другому подростку, но Ремус был полнейшим ботаником во всей своей сущности. А Сириус был так влюблен в этого одержимого учебой зануду. Сириус не мог не поддразнить своего отчаявшегося друга: — А не этим ли вы должны заниматься на своих занятиях с репетитором? Когда Джеймс сказал Сириусу, что занимается с репетитором, чтобы подготовиться к сдаче Ж.А.Б.А. в следующем году, Сириус удивился. Джеймс всегда был довольно хорошим учеником, если не считать случайных забытых заданий. Он не был похож на студента, которому нужны репетиторы. Поэтому Сириус был убежден, что «занятия с репетитором» были просто очередным поводом подурачиться со своим парнем. Сириус рассказал об этой теории Ремусу, и хотя его парень высказал свои сомнения по этому поводу, Сириус мог сказать, что он тоже что-то подозревает. Джеймс покраснел, вероятно, вспомнив вчерашнюю «репетиторскую сессию»: — Да, я, наверное, просто отвлекся. Сириус ухмыльнулся Лунатику, который, казалось, чувствовал себя неловко из-за этой темы. Значит, Ремус действительно думал, что Джеймс лжет о тех предполагаемых занятиях с репетитором, он знал это. — Да, по-любому, Сохатик. Как там твой Зайчик? Питер прочистил горло, прежде чем разразиться приступом кашля, а Ремус вдруг положил руку на бедро Сириуса. Как бы ни отвлекали эти два момента, его взгляд был прикован к Джеймсу, надеясь убедить друга признать, что его занятия с репетитором были фарсом. Джеймс выглядел неловко, но быстро уклонился от вопроса, указав вверх и воскликнув: — О, смотрите, почта пришла! Сириус застонал от неуступчивости своего друга. Он даже не просил Джеймса рассказать ему о личности Зайчика, он просто хотел, чтобы Джеймс признался, что он встречается именно с Зайкой, чтобы провести репетиторство, и что они там не так уж сильно репетиторством занимаются. Сириус не знал, когда они с Джеймсом начали столько лгать друг другу, но это смущало. До этого года они никогда не лгали друг другу. Но со всеми этими секретами с Зайчиком и Лунатиком у них был тяжелый год для проверки честности между ними, и Сириус хотел бы это изменить. Через несколько секунд над столами пронеслись совы, доставляя письма и посылки ученикам. Сириус ничего не ждал, он получал письма, только если Андромеда или Поттеры присылали что-то ему. Хотя у него было искушение наладить общение со своим дядей Альфардом с тех пор, как он узнал, что Регулус собирается жить у него. Питер обычно получал лакомства от мамы раз в неделю, просто потому, что она очень по нему скучала. Сириус считал, что это мило, что Питер — маменькин сынок, но это было вполне объяснимо, учитывая, что с тех пор, как его сестра переехала, они остались вдвоем. Сегодня не было дня доставки подарков, но Питеру принесли письмо от его сестры, Элизабет. Родители Ремуса довольно исправно посылали сыну письма несколько раз в неделю, хотя оба обычно были очень заняты работой. Хоуп Люпин была маглой, она работала в магловской деревне, рядом с которой они жили, — официанткой. Лайалл Люпин тоже работал в деревне «разнорабочим», что, очевидно, означало, что он чинил сломанные вещи для маглов, которые не могли справиться с этим без помощи волшебной палочки. У них было не так много денег, так как они много работали, но они были самыми милыми людьми, которых только можно было встретить. К сожалению, недостаток средств, вероятно, был связан с тем, что они постоянно переезжали, чтобы скрыть подробности болезни своего сына. Ремусу было пять лет, когда его укусил оборотень по имени Фенрир Грейбек. Лайалл рассказал Сириусу эту историю в их последний визит, и это разбило ему сердце. У Лайалла была хорошая работа в Министерстве, в Департаменте по регулированию и контролю магических существ. Пока департамент не попытался принять закон об оборотнях и не разозлил Грейбэка, тот напал на Люпинов в ночь полнолуния и укусил маленького Ремуса. Лайалл бросил работу, они переехали в магловский район и продолжали переезжать всякий раз, когда кто-то начинал подозрительно относиться к их сыну. Они так и не захотели поселиться в волшебной деревне из-за общественного осуждения, которое оборотни получали в волшебном обществе. Сириус обожал Ремуса и его семью, хотя и был глубоко опечален всем тем, через что им всем пришлось пройти. Сегодня Ремус получил письмо от родителей, доставленное серой совой, которая влетела в стоящую перед ним тарелку с тостами. Похоже, Ремус не оценил привычку птицы приземляться. Джеймс, мастер избегания вопросов, получил несколько писем, вероятно, от родителей и других членов семьи, и газету. Сириус всегда считал глупым, что Джеймс до сих пор подписывается на «Ежедневный Пророк», когда вокруг всегда было достаточно газет, чтобы поделиться ими за завтраком. Сириусу не нравилось, что Джеймс избегает всякой ерунды, и он повторил вопрос, пока Джеймс перебирал почту: — Джеймс, ты так и не ответил. Как там Зайчик? Сириус ожидал, что Джеймс снова сменит тему или, по крайней мере, примет панический вид, но он не ожидал ни того, ни другого. Джеймс в ужасе посмотрел вниз на газету перед собой и прошептал: — О нет. Сириус был немного удивлен внезапным лазерным фокусом Джеймса на новостях, он никогда раньше не был настолько увлечен новостями. Он взглянул на Ремуса, чтобы узнать, не показалось ли ему это странным, и обнаружил, что Лунатик выглядит таким же озадаченным, как и он. И тут он заметил, что вокруг него одни взгляды и шепот, направленные на него. Это было похоже на тот случай, когда Регулуса отправили в больничное крыло, и все знали об этом, кроме него. Из паранойи он посмотрел на стол Слизерина, сканируя студентов из факультета, но так и не нашел своего брата. Тогда Питер, который, должно быть, выхватил газету у потрясенного Джеймса, протянул ее ему: — Сириус, тебе стоит взглянуть на это. Сириус взял у него газету, довольно ошарашенно глядя на новости на первой странице. Там он обнаружил фотографию крупным планом своего отца. Это была старая фотография, сделанная несколько лет назад, он чопорно позировал, а вокруг него мелькали камеры. Сириус не мог понять, почему его отец оказался на первой странице «Ежедневного Пророка», пока не взглянул на заголовок. Наследник семьи Блэк: Орион Блэк, мертв Сириус уставился на слова, но ничего не понял. Мертв. Орион Блэк, мертв. Мир вокруг него вдруг стал очень глухим. Его окружали голоса, но все они звучали приглушенно и отдаленно. Орион Блэк, мертв. Его отец был мертв. Человек, которому он столько лет желал смерти, теперь действительно мертв. Человек, который потратил все его детство на то, чтобы сделать его наследником семьи Блэк, был мертв. Человек, который стоял и смотрел, как его мать мучила его, лишь слегка нахмурившись, был мертв. Человек, который никогда не любил его, хоть на секунду, был мертв. Сириус развернул газету, чтобы прочитать статью. Ему нужно было знать, как это произошло. Вдалеке он почувствовал руку на своем плече, но не придал этому значения. Он прочел слова, написанные перед ним. Прошлая ночь Пожиратели смерти Батальон авроров Руж бросила Непростительное Три раненых аврора Он пытался полностью усвоить слова из статьи, но некоторые слова бросались в глаза. По ним он мог предположить, что произошло. Прошлой ночью группа Пожирателей смерти, включая его отца, и авроры сражались. Непростительный выстрел Пожирателя смерти не попал в цель, а попал в его отца. В схватке были ранены три аврора и один погиб. Не было ничего удивительного в том, что его отец участвовал в битве в качестве Пожирателя смерти, и хотя никто не говорил об этом вслух, все знали, что он им был. Если они не знали, то эта статья рассказала им все, что им нужно было знать. Его отец был отъявленным злодеем и умер ничем не примечательной смертью. У Сириуса было достаточно ясности ума, чтобы почувствовать угрызения совести по отношению к аврорам, которые были ранены в битве, возможно, его отцом. Он задался вопросом, участвовала ли в схватке его мать. Она была Пожирательницей смерти, как и его отец, но они не упомянули, была ли с ним его жена или нет. Возможно, всё это и к лучшему, поскольку сейчас она действительно оказалась бы под пристальным вниманием Министерства. Достаточно и того, что ее покойный муж был последователем Волдеморта, но если бы нашлись доказательства, что и она была таковой, дело было бы совсем худо. Орион Блэк, мертв. Все шепотки и взгляды, которые он чувствовал с момента прибытия почты, были вызваны тем, что семья Блэков была Пожирателями смерти, теперь это было практически доказано. Ни для кого не имело значения, что Сириус и Регулус больше не висели на семейном древе. Однако они все еще носили их фамилию. С точки зрения всех, он был плохим парнем. Сириус почувствовал, как в нем медленно нарастает гнев. Это было несправедливо. Это было чертовски несправедливо, что его снова пытаются вернуть под семейное имя, теперь, после всего, что произошло. Он спасся, его репутация почти не пострадала, но теперь его отец был Пожирателем смерти, который случайно погиб. Вероятно, все ожидали, что его место займет он или Регулус. Орион Блэк, мертв. Медленно шум Большого зала нарастал, пока не стала таким громким, что у него немного заболели уши. Он чувствовал на себе взгляды и укоры. Он знал, о чем они все думают. Он понял, что рука на его плече принадлежала Ремусу, а Питер обеспокоенно смотрел на него из-за стола. Сириус еще минуту смотрел на газету, не желая видеть, что все взгляды обращены на него. Он изо всех сил старался сохранить нейтральное выражение лица. У него это никогда не получалось, Регулус всегда был намного лучше. Он посмотрел на Джеймса, гадая, может ли его друг понять, о чем он думает, как ему всегда казалось. Однако Джеймс не смотрел на него. Джеймс схватил газету у кого-то рядом с ним и уставился на слова в статье, выражение его лица выражало ужас. Орион Блэк, мертв. Сириус не успел долго размышлять над выражением лица своего друга, как услышал, что кто-то обращается к нему. — Мистер Блэк. Сириус поднял взгляд от своего друга и увидел обычно проницательный, но в данный момент мягкий взгляд Минервы МакГонагалл. Она стояла позади Питера и смотрела на Сириуса. Шепот студентов вокруг него затих. Он прочистил горло, но его голос прозвучал слабо: — Да, профессор. Выражение ее лица было угрюмым: — Если вы не против, пройдемте со мной. Директор хотел бы поговорить с вами. Он ничего не сказал, медленно встал. Он чувствовал себя призраком, когда проходил через столы, и все смотрели на него. МакГонагалл ничего не сказала, она просто повела его вверх по лестнице перед большой горгульей. Сколько раз он попадал в неприятности в Хогвартсе, в кабинете директора он был всего один раз, когда Поттеры попросили, чтобы в случае возникновения проблем обращались к ним, а не к его родителям. — Тараканьи гроздья. Сириус наблюдал, как горгулья поднялась и появилась лестница. МакГонагалл пригласила его пройти вперед, и он, онемев, поднялся по лестнице и вошел в кабинет. Как только он вошел в кабинет, его взгляд остановился на брате, сидящем в кресле напротив стола Дамблдора. Он смотрел на свои руки, не обращая внимания на человека за столом. Орион Блэк, мертв. Дамблдор встал, увидев вошедшего, и жестом пригласил его занять место рядом с братом: — Сириус, спасибо, что присоединился к нам. Пожалуйста, присаживайтесь, Минерва и я хотели бы кое-что обсудить с вами обоими. Хм, интересно, что бы это могло быть? Он сел рядом с братом, но не прежде, чем бросил взгляд на Регулуса, заметив, что его брат в данный момент не интересуется ничем, кроме своих рук, он поднял голову. Директор и МакГонагалл смотрели на них обоих с мрачным выражением лица из-за стола. Дамблдор тихо прочистил горло, прежде чем заговорить: — Я уверен, что вы оба уже слышали эту новость, но если вы не слышали, мы считаем, что должны поговорить с вами об этом. Мы бы поговорили с вами раньше, но, к сожалению, Пророк оказался более оперативным в деталях, чем наши источники. Регулус, Сириус, к сожалению, ваш отец скончался прошлой ночью. Неудивительно, что ни один из мальчиков не разразился тяжёлым вздохом, поэтому МакГонагалл продолжила: — Мы знаем, что на данный момент ни один из вас не находится в особенно хороших отношениях со своей семьей, поэтому, если у вас есть вопросы, мы ответим на них в меру наших возможностей. Наступило долгое молчание, прежде чем Регулус заговорил, его неровный голос немного шокировал Сириуса: — Как? Утром я получил предсмертное письмо, но в нем ничего особенного не говорилось. Сириус мотнул головой в сторону брата: — Ты получил предсмертное письмо? Регулус медленно повернулся к нему, но из-за всех проявленных эмоций казалось, что он смотрит куда-то в сторону. Он потянулся в карман своих брюк и протянул небольшой сложенный кусок пергамента кремового цвета. Орион Блэк, мертв. Сириус уставился на него, гадая, что же в конце концов хотел сказать его отец. Предсмертные письма были большой редкостью в мире волшебников. Люди обычно не писали их, если не знали, что скоро умрут. Многие даже не утруждали себя этим, потому что не чувствовали, что им будет что сказать в конце. Хотя Сириус был уверен, что сейчас, когда идет война, их популярность резко возросла. Тем не менее, странно было представить, что его отец, такой холодный и бессердечный, каким он и являлся, сидит за своим столом и придумывает последние слова, но, очевидно, так оно и было. У него были последние слова, и он решил, кому они будут посланы. Сириус не удивился, что он не получил письма, но он был удивлен, что Регулус получил. Насколько Сириус знал, его брат был куда ниже в чёрном списке своей семьи, чем он, учитывая, что он бросил свои оскорбления в центр внимания всего Волшебного мира. Регулус получил письмо, что означало, что была причина, или его отец написал его до того, как Регулус покинул семью. Внезапно ему стало страшно читать письмо, он не хотел знать последние мысли своего отца. Он покачал головой, и Регулус вернул письмо в карман. Дамблдор слегка кашлянул, прежде чем ответить на вопрос Регулуса: — Твой отец вчера вечером участвовал в битве с группой авроров после полученной ими информации о том, что отряды Волдеморта собираются напасть на магловскую деревню. Ваш отец был поражен убийственным проклятием после того, как Пожиратель смерти дал осечку в попытке напасть на авроров. Он был единственным погибшим в битве, но трое авроров были ранены. Насколько нам известно, вскоре после этого он был отправлен домой одним из своих товарищей. Значит, он был прав в своем предположении. Дамблдор мог не произносить этих слов, но все в этой комнате знали, что Орион Блэк был Пожирателем смерти. Пожиратель смерти, который напал на деревню, полную невинных маглов, потому что так велел его сумасшедший хозяин. Регулус ничего не сказал, только кивнул, что понял. Сириус должен был что-то узнать, пока момент не прошел: — А наша мать там была? Регулус посмотрел на него расширенными глазами, похоже, осознавая ситуацию, и повернулся к Дамблдору, намереваясь услышать ответ сам. МакГонагалл выглядела неловко, но Дамблдор выглядел совершенно спокойным, когда отвечал: — Мы так не считаем, конечно, мы не можем быть уверены, поскольку все члены были в масках. Мы узнали о вашем отце только потому, что его маска упала после того, как его ударили. Однако, по словам авроров, с которыми я общался, все присутствующие были мужчинами. Сириус готов был поспорить на свою задницу, что единственная причина, по которой Дамблдор побеспокоился спросить о поле присутствующих, была связана с их кузиной Беллатрисой. Беллатриса была молода, но уже успела прославиться и, по слухам, занимала высокое положение в рядах Пожирателей смерти. Люди боялись Беллатрикс, она была безумна, как Шляпник из сказки, и обладала жестокостью, способной разрушить жизнь. Насколько Сириус знал, женщин-пожирателей смерти было не так уж много. Беллатриса и его мать были точно, но многие женщины держались в стороне, хотя и поддерживали мужские начинания. Его тетя Друэлла была одной из таких женщин, и его мать часто называла ее бесхребетной за этот выбор. — Мальчики, у вас остались ещё какие-нибудь вопросы по поводу этого инцидента? — мягким тоном спросила профессор МакГонагалл. Сириус покачал головой, и Регулус, должно быть, тоже, потому что они довольно быстро перешли к следующему порядку дел. Дамблдор заговорил немного менее мрачным тоном: — Вас двоих попросили присутствовать на оглашении завещания для поместья Блэков. Оно состоится сегодня утром, и вы будете освобождены от занятий до конца дня. Профессор МакГонагалл будет сопровождать вас в течение дня. Сириус не понимал, что это значит: — Подожди, оглашение завещания? От меня отреклись, и, насколько я знаю, от Реджи тоже. Регулус бросил быстрый взгляд на Сириуса за использование этого прозвища, еще раз напомнив ему, что его брат и он сейчас не в лучших отношениях. Регулус заговорил на удивление ровным тоном: — Я уверен, что это просто формальность. На оглашении наследства обычно присутствуют самые близкие родственники, а Министерство не признает отречение так, как это делают законы чистокровных. Для Министерства мы по-прежнему являемся сыновьями умершего, что делает нас самыми близкими родственниками, поэтому, конечно, они ожидают, что мы будем присутствовать. Сириус посмотрел на профессоров, чтобы убедиться, что Регулус был прав. МакГонагалл выглядела так, словно ей стало плохо из-за обсуждения отречения. Сириус знал, что это потому, что она считает эту тему абсурдной. Она всегда хотела иметь детей, и мысль о том, что кто-то добровольно заберет своего ребенка из семьи, была безумием. Дамблдор смотрел на Регулуса с легкой улыбкой, что сказало Сириусу, что его брат произвел впечатление на директора. Сириусу не понравилась мысль о том, что Дамблдор впечатлен его младшим братом. Сириус уже давно считал, что директор школы придерживается сугубо потребительских взглядов на жизнь, что его не устраивало в человеке, окруженным сотнями детей. Если Дамблдор сочтет Регулуса полезным, он может завербовать его на войну, а Сириус меньше всего хотел, чтобы его брат стал частью этой войны. Ведь Дамблдор не прочь пожертвовать жизнями немногих ради жизни многих, и будь он проклят, если его брат окажется одним из этих немногих. — Да, Регулус. Это и мое предположение на этот счет, однако, поскольку вы оба фактически отреклись, возникает вопрос, кто получит наследство. Сириус нахмурил брови: — Я уверен, что они приняли это решение, как только Реджи уехал. Я предполагаю, что наследником будет Сигнус, пока одна из наших кузин не забеременеет. Регулус ничего не сказал, но выглядел так, будто размышляет над этим вопросом: — Когда состоится оглашение завещания и похороны? Лицо Дамблдора исказилось, как будто он действительно чувствовал себя неловко в данный момент: — Оглашение завещания в 10:30. Похороны назначены на конец дня, но, к сожалению, ни один из вас не приглашен по требованию вашей матери. Ого. Ну, наверное, ему следовало ожидать этого, но почему-то он не ожидал. Конечно, она бы не хотела, чтобы они там присутствовали, более того, она бы предпочла их больше не видеть, но Министерство имеет право последнего слова в отношении того, кто должен присутствовать на чтении завещания. У нее не было выбора, будут они присутствовать или нет. Не то чтобы он действительно хотел пойти. Его отец не был хорошим человеком, и он в основном презирал его. Однако было что-то такое, когда кто-то говорил тебе, что ты не можешь что-то сделать, что заставляло тебя хотеть этого еще больше. Ему хотелось увидеть лицо матери, если бы он появился на похоронах. После нескольких минут молчания профессор МакГонагалл заговорила: — Итак, мальчики, домашние эльфы принесли мантии, которые вы брали с собой в школу, — она указала на мантии, протягивая их из дверцы шкафа: — Мы дадим вам время переодеться и поговорить, прежде чем мы уйдем. Я вернусь примерно через час. С этими словами директор и профессор покинули кабинет. Дверь закрылась за ними с громким звуком, оставив двух братьев одних, впервые за несколько месяцев. Последний раз, когда они были одни, все прошло не очень хорошо. Они оба долго сидели молча, хотя Сириус пытался решить, что ему следует сказать брату. Его брат никогда не говорил о своих чувствах к родителям, за исключением их последней ссоры, но он знал, что у мальчика практически не было никаких отношений с отцом. В конце концов, он нарушил тишину в комнате: — Он был ублюдком. Регулус тихонько фыркнул: — Нет, он был чистокровным, самого безупречного и кровосмесительного происхождения. — Кровосмесительного? Справедливо, конечно, учитывая, что наша мать также является нашей кузиной. — Фу, отвратительно, — Регулус сморщил нос. — Думаешь, ему это нравилось? Ублажать свою кузину? Типа, представь, что это ты и Цисси. Регулус бросил на него взгляд с самым комичным выражением отвращения, которое он когда-либо видел: — Отвали, не вбивай эту мысль мне в голову. Сириус усмехнулся: — Ты, что, не считаешь ее красивой? Особенно теперь, когда она покрасила волосы под Малфоя? — Мерлин, ты ебаный засранец. Сириус покачал головой: — Нет, это он был засранцем. Самым большим засранцем в мире. Регулус посмотрел на Сириуса с неузнаваемым выражением лица: — И кем бы это сделало нашу мать? Сириус ухмыльнулся: — Сучьей королевой. Регулус слегка закатил глаза, но выглядел позабавленным, пока его выражение лица снова не выровнялось: — Не могу поверить, что у нее хватило наглости запретить нам присутствовать на похоронах отца. Как будто мы какие-то чужаки. Сириус пристально посмотрел на него, новость о том, что его не пустят на похороны, явно задела его сильнее, чем самого Сириуса. Сириус почувствовал себя жаждущим мести, когда услышал эту новость, в то время как Регулус был явно расстроен этим. — Зачем тебе вообще захотелось туда идти? Регулус покачал головой: — Я не хочу, не совсем, но он же был нашим отцом. Это не правильно, что она может просто сказать нам, что мы не можем пойти на его похороны. Сириус долгое время просто смотрел на брата. Его брат никогда не поддерживал особых отношений с их отцом, это правда, но, возможно, за последний год старик стал мягче с ним. По какой-то причине Сириусу было нужно понять, почему Регулус так себя чувствует. Почему Регулус испытывает угрызения совести из-за того, что ему не разрешили присутствовать на похоронах? Что этот человек когда-либо сделал для Регулуса? — Я не знал, что вы двое были так близки. Регулус снова посмотрел на него, на этот раз с бóльшим накалом: — Что ты имеешь в виду? Сириус пожал плечами и попытался казаться бесстрастным: — Я просто говорю, что он почти никогда не разговаривал с тобой, пока я жил там. Никогда ничего для тебя не делал, а тут вдруг ты хочешь попрощаться с ним, как будто он был самым лучшим отцом на свете. Вы что, волшебным образом стали ближе за последний год? — Нет. — Тогда какого черта тебе захотелось пойти на эти похороны? Регулус не ответил, он снова смотрел на свои пальцы на коленях. Сириус уже почти перестал надеяться получить ответ от брата, когда тот заговорил, более мягким голосом, чем раньше: — Он был ужасным отцом, да же? Ему никогда не было до меня дела. Единственная причина, по которой он вообще меня завел, это на случай, если что-то случится с их первенцем. Так они относились ко мне всю мою жизнь, правильно? Как к страховочной сетке, да еще и нежеланной. Сириус не ожидал, что его брат так откроется ему. Его брат никогда не говорил о своих чувствах, что было результатом мантры их матери «Не показывай слабость». Регулус уклонился от вопроса о похоронах, но Сириус был готов оставить это без внимания. — Ты когда-нибудь задумывался, почему они были такими? Я знаю, что в чистокровных семьях принято соблюдать правила приличия, но ведь нет такого правила, чтобы они относились к своим детям как к предметам? Я, конечно, ненавижу Малфоев со всей страстью, но Абраксус Малфой относится к своему сыну не безразлично. Почему наши родители не такие? Регулус слегка нахмурился, словно никогда не задумывался над этой идеей: — Я думаю, это потому, что они совсем не любят друг друга. Они никогда не хотели жениться друг на друге, Сигнус говорил нам об этом раньше. Так как же они могут любить детей, которых они сделали с кем-то, кого они, скорее всего, презирали. Сириус вспомнил все то общение, которое он видел у своих родителей за все эти годы. Они никогда не прикасались друг к другу, почти не смотрели друг на друга и разговаривали только так, как положено. Возможно, Редж был прав, возможно, все действительно было настолько просто. Они ненавидели смотреть на своих детей, потому что это было напоминанием об их насильственном браке. — Может, ты и прав, но все равно это дерьмово. Не повезло нам, брат. Взгляд Регулуса слегка смягчился при слове «брат»: — Так и есть. Регулус потянулся в карман, и Сириус подумал, не достает ли он еще раз письмо, но нет, он достал пачку сигарет. Сириус в шоке наблюдал, как его младший брат положил сигарету в рот и прикурил ее, сделав глубокий вдох. На мгновение он уставился на него, прежде чем Регулус повернулся и предложил ему одну. Он заколебался: неужели он действительно собирался курить в кабинете директора вместе со своим младшим братом? Это было немного более табуировано, чем его обычные выходки, но, черт возьми, его однофамилец был мертв. Он мог делать все, что хотел. Он взял одну сигарету и позволил Реджи зажечь ее для него. Когда это Регулус научился курить? Ради Мерлина, ему было всего пятнадцать. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь приятным жжением в груди. Они сидели несколько минут, прежде чем он заговорил: — Знаешь, вообще-то они вредны для твоего здоровья. Регулус фыркнул: — Поздновато для лекции, старший братец. Сириус ничего не ответил, и они сидели и докуривали. Регулус прочистил горло и выпрямился на своем месте: — Ну, нам, наверное, пора одеваться, пока не вернулась МакГонагалл. Сириус не знал, сколько времени прошло с тех пор, как она ушла, но все равно кивнул. Он испарил заклинанием свой бычок от сигареты, и Регулус сделал то же самое. Они оба не спешили переодеваться, не разговаривая все остальное время. Парадные мантии должны были быть у каждого студента для особых случаев, которые могли произойти в течение года, но чаще всего они просто пылились. С тех пор как Сириус поступил в Хогвартс, он надевал мантии только один раз — на танцы на третьем курсе. Закончив собираться, они уселись в кресла, пока не вернулась МакГонагалл, одетая в более повседневную мантию, чем та, в которой она была в школе. Она не обратила внимания на явный запах дыма: — Так, мальчики, вы готовы идти? Они оба кивнули, и она переместила их к большому богато украшенному камину и взяла чашу с каминным порошком внутри: — Нам не разрешено отправляться по камину прямо в Министерство, потому что мы должны пройти через службу безопасности, но мы отправимся по камину в одно из общественных мест в Лондоне, которое находится не слишком далеко от Министерства и вдали от глаз маглов. Они кивнули, и она показала Сириусу, чтобы он прошел первым, но не раньше, чем предупредила его: — Сейчас ты скажешь «Таверна Виктрума», очень четко, а потом выйдешь и будешь ждать нас. Если ты уйдешь, я буду очень сердиться. Она протянула ему чашу, чтобы он взял немного порошка, и он повторил ее слова, когда бросил порошок, и его тут же охватило зеленое пламя. Когда он прибыл в таверну Виктрума, он обнаружил в нём место, которое не сильно отличалось от «Дырявого котла». Здесь было мерзко и темно, но это был явно трактир для волшебников, судя по плакатам о квиддиче на стене бара. Почти сразу после того, как он вышел, позади него в зеленом пламени появился его брат. Он оглядел таверну с отвратительной усмешкой на лице. Типичный Реджи, снобистский болван, каких еще поискать. Он не успел сказать это брату, потому что за ним быстро появилась МакГонагалл. Она сразу же приказала им следовать за ней. Она вывела их за дверь потрепанной таверны, и вскоре они уже шли по улицам Лондона в сторону Министерства. Сириус не проводил в Лондоне много времени, разве что отец брал его в Министерство по делам. Можно было с уверенностью предположить, что Реджи провел там еще меньше времени, судя по тому, как его глаза впитывали все пейзажи города. Прогулка была недолгой, прежде чем они подошли к довольно простому зданию с красной телефонной будкой. МакГонагалл открыла перед ними дверь, и они все втиснулись внутрь, не имея возможности двигаться. Она сняла трубку маггловского телефона и положила маггловские деньги. Он не слышал, что просил телефон, но услышал, как она сказала: — Завещание и оглашение наследства Ориона Блэка. Через минуту их опустили под улицы Лондона, и вскоре они вошли в атриум Министерства магии. И снова Регулус осматривался, словно все было для него в новинку. Сириус не бывал там уже несколько лет, но до этого отец довольно часто брал его с собой. Регулус, похоже, никогда не бывал в Министерстве, что заставило Сириуса задуматься о том, чему отец учил его брата в отношении обязанностей наследника с тех пор, как тот сбежал. МакГонагалл провела их к столу для посетителей, где они получили именные таблички и прошли проверку своих палочек. После того как человек за столом сказал ей, куда нужно идти, она завела их в один из многочисленных лифтов. Сириус вспомнил, как его тошнило от этих лифтов каждый раз, когда ему приходилось в них ехать. Когда она выбрала их местоположение, они поехали назад, потом вниз, потом направо, и от этого у Сириуса свело живот. Как только они прибыли на место, раздался голос, сообщивший им их местонахождение, и все трое быстро вышли из вызывающего рвоту лифта. Сириус посмотрел на Регулуса и заметил, что его брат выглядит зеленым, и ему удалось утешить брата. Он положил руку на спину Регулуса и начал растирать круговыми движениями, пока Регулус не почувствовал себя лучше. Они стояли так несколько минут, приходя в себя. Когда Регулус понял, что Сириус растирает ему спину, он бросил на него взгляд, который приказал Сириусу немедленно отступить. Он отошел и посмотрел на МакГонагалл, которая смотрела на братьев с мягкой улыбкой на лице. — Ну что, всем уже лучше? — она подождала, пока мальчики кивнут, а затем указала на коридор перед ними: — Так, мальчики, это не слишком далеко отсюда, но прежде чем мы войдем, я хочу подготовить вас. Вы увидите там свою семью, свою мать, кузин, теть и дядь. Я знаю, что вы сейчас не в лучших отношениях со всеми ними, поэтому я передала эту информацию в службу безопасности, и они будут присутствовать, чтобы убедиться, что все ведут себя наилучшим образом. Сириус и Регулус посмотрели друг на друга, оба были немного шокированы тем, что их профессор так заранее все предусмотрела. Они оба боялись снова увидеть свою мать. По крайней мере, Сириус точно боялся когда-то, а Регулус в данный момент находился с ней в худших отношениях. — Итак, в комнату допускаются только прямые родственники вашего отца. Поэтому я не смогу войти вместе с вами, но буду ждать вас снаружи, как только вы выйдете. Это также означает, что муж и жених ваших кузин не будут допущены, поскольку они достаточно дальние родственники, чтобы не быть в числе приглашенных, хотя я полагаю, что вы оба оцените этот факт. Чем меньше членов семьи, тем лучше. Также ваша кузина Андромеда была освобождена от участия в сегодняшней церемонии. Регулус выглядел озадаченным: — Почему её освободили, а нас нет? Мы же все были отречены. Сириус решил, что это хорошая мысль. С точки зрения закона о чистокровных, никто из них больше не был частью семьи Блэк, и по стандартам Министерства Андромеда должна была прийти. — Я не знаю всех подробностей, но думаю, что ее муж потянул за какие-то ниточки, чтобы она не пришла сегодня. Теодор Тонкс был аврором, Сириус знал это, но все же он был удивлен, что ему удалось потянуть за ниточки, чтобы пресечь такое судебное разбирательство. С другой стороны, он должен быть благодарен за то, что ее мужу это удалось. Энди не заслуживала тех грязных взглядов и комментариев, которые она, несомненно, получила бы от семьи. Конечно, Регулус и он получили бы то же самое, но все же, по крайней мере, не всем им пришлось бы столкнуться с этим. Когда Сириус взглянул на Регулуса, он увидел, что его брат все еще не уверен в этом объяснении, но ему пришлось быстро забыть об этом, так как МакГонагалл шла по коридору. Они догнали ее, когда она остановилась перед большой черной дверью. Она повернулась к ним: — Так, мальчики, вот куда вы войдете. Удачи и будьте храбрыми. Шокированная, она наклонилась к Регулусу и поцеловала его в лоб, а затем быстро переместилась к Сириусу и сделала то же самое. Они оба были так ошеломлены, что не двигались. Сириус знал, что для большинства студентов МакГонагалл была материнской фигурой, но он никогда не видел, чтобы она открыто вела себя подобным образом. Он обнаружил, что вполне может полюбить Минерву МакГонагалл. Тем временем Регулус выглядел еще более противоречивым, чем когда-либо. Сириус сделал первый шаг и открыл дверь, войдя в комнату с такой уверенностью, на какую только был способен. Он чувствовал, как Регулус идет позади него, и постарался не вздрогнуть, когда большая дверь с грохотом закрылась. Внезапно все взгляды в комнате устремились на них. У всех, кроме охраны и Друэллы, были такие же серые глаза, как у них. Прошло всего мгновение, прежде чем в комнате воцарился хаос, заставивший трех охранников начать действовать. Первой вскочила их мать, она разговаривала с Сигнусом, сидя на одном из свободных стульев, окружавших комнату. Как только она увидела своих детей-предателей, она начала кричать, как банши: — ДА КАК ВЫ ПОСМЕЛИ ПОКАЗЫВАТЬСЯ ЗДЕСЬ! ВАМ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ! ОРИОН НЕ ХОТЕЛ БЫ ВИДЕТЬ ВАС ЗДЕСЬ, И МЫ ТОЖЕ! УБИРАЙТЕСЬ, МЕРЗКИЕ ПРЕДАТЕЛИ КРОВИ! С криками она двинулась на них, но ее быстро сдержали стражники. Она боролась, но вскоре они заглушили ее с помощью заклинаний и усадили в кресло. Сигнус выглядел немного развеселенным при виде схваченной сестры, но когда его глаза вернулись к двум племянникам, в них горела ненависть. Сириус не был особенно удивлен, хотя Сигнус был более спокойным и расслабленным, чем его родители, фамилия Блэк все еще была для него самой важной. Оба его племянника, особенно Регулус, оплевали это имя. Друэлла с усмешкой посмотрела на них и перешла на свой тошнотворно-приторный тон: — Как здорово, что вся семья в сборе. Когда мы в последний раз видели Сириуса, дорогой мой? — она повернулась к Сигнусу, как будто он действительно бы ей ответил: — Наверное, когда отказался от своих семейных обязанностей и отправился жить с этими грязными предателями крови. И Регулус, конечно, когда решил поплакаться Министерству после того, как мы провели вместе прекрасное семейное Рождество. Скажите, кто-нибудь из присутствующих вообще помнит, как он подвергался какому-либо физическому или психологическому насилию во время того ужина? Друэлла всегда была любительницей колких замечаний и язвительных комментариев, но даже это казалось излишне колким для нее. Сириус решил, что так можно понять, что она действительно сердится. Регулус вздрогнул от намека на то, что он солгал Министерству обо всем, что произошло. Сириус чуть было не протянул руку, чтобы утешить его, но решил воздержаться, когда его глаза встретились с Беллатрисой. Беллатриса с маниакальной ухмылкой на лице сидела в одном из кресел и смотрела на двух своих младших кузенов. Она не выглядела рассерженной их присутствием, напротив, она была в полном восторге. Когда-то давно Беллатриса была одной из его любимых кузин, до того, как она уехала в Хогвартс и сошла с ума. С тех пор прошло много лет, и теперь он не чувствовал себя комфортно в одной комнате с ней. Казалось, она уже давно утратила человечность, и с тех пор, как она стала Пожирательницей смерти, ситуация только ухудшилась. — Ой, не знаю, мама, я помню лишь, как он взвизгнул, когда моя дорогая тётушка Вальпурга спросила, почему он больше им не пишет. Как же это жестоко со стороны женщины — требовать, чтобы сын писал ей почаще, вот же явно насилие высшего порядка. Практически пытка, насколько я понимаю, — Беллатриса громко гоготнула, и от этого по позвоночнику Сириуса пробежала дрожь. Сириус не собирался этого терпеть, он не собирался допускать, чтобы его кузина и тетя состряпали какую-то историю о том, что Регулус стал закоренелым лжецом или что-то в этом роде. Он зарычал на свою маниакальную кузину: — Не так уж и сложно, учитывая, что просто разговаривать с тобой — это практически пытка, Белла. Ее глаза практически испепеляли младшего кузена, который осмелился обратиться к ней напрямую: — О, так маленький трус выступает за маленького лжеца. Как интригующе! Скажите, а вы двое становитесь ближе друг другу теперь, когда вы оба можете смириться с тем, что стали отрекшимися предателями крови? — Беллатриса повернулась к Нарциссе, которая тихо сидела рядом с ней: — Ну разве это не мило, Цисси? Наши дорогие кузены нашли друг друга после того, как оба подверглись жестокому насилию со стороны своей семьи. Да просто сказка какая-то. Её тон был озлобленным и насмешливым, Сириус хотел бы только одного — наброситься на нее и ударить по лицу. Вместо этого он ничего не ответил, а просто осмотрел лица ближайших членов своей семьи. Нарцисса и Альфард были единственными, кто выглядел неловко при обмене любезностями, что не стало для Сириуса большой неожиданностью. Нарцисса никогда не была его любимой кузиной, но она отнюдь не была злобной женщиной, а Альфард никогда не любил большинство членов семьи. Было странно снова видеть всю свою семью вместе, за исключением одного человека. Отсутствие Ориона Блэка было очень заметно в этой комнате. Его отец был не слишком разговорчив, но обычно его можно было найти рядом с Сигнусом в любой момент. Теперь же место рядом с Сигнусом явно пустовало. Сириус задался вопросом, чувствует ли его дядя эту потерю сильнее, чем кто-либо другой в комнате в данный момент. Вальпурга могла потерять мужа, но Сигнус потерял своего лучшего друга. Его дядя не был хорошим человеком, как и его отец, но в этот момент ему стало даже как-то жаль дядю. Он представил, как теряет Джеймса, и ему стало очень больно. Это было больнее, чем все, что он мог себе представить. Сейчас он не знал всей глубины отношений между кузенами, но знал, что они были близки. Возможно, они не были такими, как он и Джеймс, но все равно, наверное, им было очень больно. Сириус задумался, был ли его дядя тем самым Пожирателем смерти, который забрал его отца с битвы. Если дядя был там, то он готов был поспорить, что это он. Вряд ли он позволил бы этому человеку просто лежать там, пока идет битва. К счастью, прежде чем другие члены семьи успели обменяться замечаниями, из двери в другом конце комнаты в покои вошел законный представитель Министерства. Он прошел в комнату и сел за стол, который был в центре комнаты, положив на него свой портфель. Он указал на стулья, расставленные вокруг стола: — Меня зовут Терранс Уэлби. Я являюсь юридическим экспертом по завещанию и наследству Ориона Поллукса Блэка. Прошу вас всех занять места, и мы начнем чтение и оглашение документов. Удивительно, но никто из членов их семьи не нашелся, что сказать на это, и они, шаркая, прошли на свои места. Сириус и Регулус сидели далеко от остальных членов семьи. Альфард сидел рядом с Вальпургой и ее охранниками, а Беллатрикс и Нарцисса — рядом со своими родителями. Уэлби переложил бумаги из своего портфеля и положил перед собой папку: — В этой папке находится завещание и наследство семейства Блэк. Как вам всем известно, Орион был единственным наследником состояния и имущества Блэков, и, следуя традиционному закону чистокровных, он назначил нового наследника для семьи. Этот человек будет отвечать за все финансовые, юридические и политические вопросы семьи. Это обязательное решение, и никакие изменения не будут разрешены, пока новый наследник не скончается. Я могу подтвердить, что Орион Блэк пребывал в здравом уме, когда создавал это. Мистер Блэк сделал несколько изменений по сравнению с классическим завещанием и завещанием семьи Блэк. В прошлом все назначалось новому наследнику, и он отвечал за обеспечение средствами живущих членов семьи, однако мистер Блэк включил эти разделы в свое завещание. Это завещание было обновлено 23 апреля 1976 года. Сириус посмотрел на своего дядю Сигнуса, пытаясь понять, что означают эти изменения. В основном его дядя выглядел просто немного озадаченным тем, что сказал Уэлби. Сириус снова сосредоточился на Уэлби. — Итак, для начала процедуры: моей племяннице Нарциссе Лире Блэк я завещаю приданое в размере 10 000 галеонов после ее замужества или по достижении ею двадцати трех лет. Моя племянница Беллатриса Аквила Лестрейндж, урожденная Блэк, получит оставшуюся часть приданого, которое было разделено на содержание после ее замужества, итого 5 000 галеонов. Сириус смутно помнил, как оценивал стоимость приданого своей кузины, когда вместе с отцом занимался обучением наследников. Он также помнил безмерную гордость отца за то, что он смог обеспечить племянниц такой внушительной суммой. Даже тогда их приданое было намного выше, чем у других чистокровных семей, а если учесть, что теперь у них обоих была доля Андромеды, которую они делили между собой, их приданое было безумно большим. Лично Сириус считал приданое устаревшим и бесполезным, особенно в обществе чистокровных. Это было не только оскорбительно для женщин, но и смешно, потому что семьи, в которые вышли или ещё только собирались выйти замуж его кузины, уже были богатыми. Дома Лестрейнджей и Малфоев по уровню благосостояния не уступали семье Блэков, поэтому они, конечно же, не нуждались в приданом его кузин. На самом деле единственной из его кузин, которой действительно могло понадобиться приданое, была Энди. Тед и она некоторое время испытывали финансовые трудности, пока Тед не начал зарабатывать хорошие деньги на работе в аврорате. Нет, приданое его кузин не было чем-то неожиданным, хотя немного удивило то, что его отец заявил, что Нарцисса получит свое приданое, даже если не выйдет замуж к двадцати трем годам. Еще большее недоумение вызвал тот факт, что она должна была выйти замуж всего через несколько месяцев. — Моему кузену Альфарду Цетусу Блэку я завещаю ежегодное пособие в размере 5000 галеонов, все права собственности и прибыль на мебель и товары Блэков, а также право собственности на его коттедж в Уэльсе. Вот это уже был гребаный шок. Альфард издал звук недоумения, а Сигнус и Друэлла начали перешептываться между собой. Звучало так, как будто они могли спорить. Один взгляд на мать сказал ему, что она была в ярости, она явно материлась, но никто не мог ее услышать. Сириус был очень рад, что стражники догадались наложить на нее заглушающие чары. Чистокровные семьи обычно держали все деловые предприятия, финансы и недвижимость под крышей всей семьи, так что это было невероятно странно. Его отец, по сути, дал Альфарду свободу от семьи. Конечно, мужчина по-прежнему получал ежегодное пособие, но в остальном он был полностью отделен от семьи. Сириус никогда в жизни не видел, чтобы его дядя выглядел таким счастливым. Он бросил короткий взгляд на Регулуса, чтобы увидеть его реакцию, поскольку тот переедет к дяде. Тот факт, что у его дяди теперь были свои собственные финансы, значительно облегчил бы задачу скрыть от семьи тот факт, что Регулус живет с ним. Регулус не смотрел на Альфарда, вместо этого он задумчиво смотрел на свои руки. — Моей жене Вальпурге Вианс Блэк я завещаю ежемесячное жалование в размере 2 000 галеонов и постоянное жилье в доме 12 на Площади Гриммо, а также все преимущества как хозяйки дома. И снова ничего удивительного, хотя Сириус не думал, что его мать нуждается в таком высоком ежемесячном жаловании, он полагал, что в то время как у всех остальных членов семьи были другие доходы, у нее их не было. Ее постоянное проживание в доме 12 на Гриммо было наименьшим, что мог предоставить ей отец, но вряд ли, когда Сигнус станет наследником, он заставит ее съехать оттуда. — Моему кузену Сигнусу Скорпиусу Блэку я завещаю ежегодное содержание в размере 15 000 галеонов, место в Визенгамонте до совершеннолетия нового наследника, который будет назначен по его усмотрению, и поместье Блэков, его нынешнюю резиденцию. Что? И это все? Сириус знает о большой разнице в наследстве Альфарда и Сигнуса, вероятно, это результат близких отношений его отца и дяди, но было ясно, что всё наследство досталось не Сигнусу. Его отец оставил своему любимому кузену огромное содержание, свой собственный дом, что, опять же, очень щедро по закону чистокровных, и ясно дал понять, что Сигнус должен оставаться на своем месте в Визенгамонте, пока не выберет себе достойную замену в семье. В семье Блэков было два места в Визенгамонте, технически одно предназначалось для главы семьи, а другое должно было достаться наследнику, но и Регулус, и Сириус были слишком молоды, чтобы занять это место. Поэтому оно досталось Сигнусу, и теперь его отец разрешил ему сохранить одно из мест, но кому достанется второе? И кто, черт возьми, был наследником? Было очевидно, что остальные члены семьи были в таком же замешательстве, как и он, особенно Сигнус выглядел потрясенным: — Подождите, вы уверены? Уэлби поднял руку, чтобы остановить шепот, в котором участвовала семья: — Пожалуйста, оставьте свои обсуждения на процессии, и да, мистер Блэк, я весьма уверен. Я лично занимался документами над этим поместьем и завещанием Ориона Блэка. Он продолжил, когда все затихли, ожидая объяснений: — Моему старшему сыну Сириусу Ориону Блэку… — Что! — Это, что, шутка? — Что, черт побери, происходит! — Успокойся! Мы разберемся с этим. Сириус не был уверен, кто из членов его семьи выкрикивал эти разногласия, потому что он был так потрясен, услышав свое собственное имя в завещании отца. Его отец ненавидел его. Он отрекся от него. Он наблюдал, как Вальпурга выжигала его лицо на семейном гобелене. Он наблюдал, как их мать наказывала его за отказ принять метку. А теперь он оставил ему... что-то. Когда он понял, что мужчина замолчал, он поднял голову. Он увидел, что его семья выкрикивает непристойности, но звука не было. Стражники наложили и на них заглушающие чары, но он все еще мог видеть гнев на их лицах. Он посмотрел на Регулуса, его брат потрясенно смотрел на него. Уэлби кашлянул, чувствуя себя неловко от того, как враждебно эта семья относится друг к другу: — Если разрешите продолжить, я больше не буду вас задерживать, иначе нам придется заставить замолчать и вас двоих, — он жестом показал между двумя братьями, так как они были единственными, кого не нужно было заставлять замолчать или сдерживать каким-либо образом: — Моему старшему сыну Сириусу Ориону Блэку я завещаю ежегодное содержание в размере 3000 галеонов и коттедж возле Бристоля. Святое дерьмо. Святое дерьмо. Ему всегда нравился этот коттедж, когда они с отцом посещали их поместья, когда он был намного юнее. Должно быть, он когда-то сказал об этом отцу, и вот он дарит его ему. Он дарил своему отреченному сыну одно из семейных владений и жалованье. Охуенно большое жалованье, даже если Ремус и он не найдут работу, они смогут прожить на этот годовой доход без проблем. Ни хрена себе. Это все меняет. Сириус был так потрясен своим наследством, что даже не обратил внимания, когда Уэлби заговорил снова: — И, наконец, моему младшему сыну Регулусу Арктурусу Блэку я завещаю наследство в полном объеме. Всё, о чем еще не сказано, переходит в его собственность. При условии, что он будет уважать приданое, наследство и жалованья, завещанные предыдущим наследником, его наследство не будет ограничено. Он обязан продолжить имя и состояние семьи Блэк в полном объеме. Сириус медленно повернулся, чтобы посмотреть на брата, потому что, дерьмо же собачье. Его отец только что отдал сыну, который буквально недавно вывалял фамильное имя в грязи своими обвинениями, всё. Регулус сохранял безучастное выражение лица, но его губы были сжаты, а в глазах застыла паника. Он просто сходил с ума. — Хорошо, на этом мы закончим наши юридические процедуры на сегодня, я полагаю, что похороны Ориона Блэка назначены на 2:00 сегодня днем. В целях безопасности всех участников, заглушающие чары и ограничители запястий не будут сняты, пока каждый участник не достигнет места аппарации. Пожалуйста, пройдите свой путь тихо и безопасно, и я очень сожалею о вашей утрате. Один за другим их семья прошла мимо них, так как они были ближе всех к двери. Вальпургу пришлось сопровождать, она все еще кричала на них, но, к счастью, они ее не слышали. Сигнуса тоже сопровождали, но он лишь ядовито смотрел на них. Друэлла следовала за ним, молча глядя на происходящее. Беллатриса, очевидно, снова сменила гнев на маниакальную радость. Она смеялась, проходя мимо них, и Сириус был очень рад, что не подвергся ее жуткому смеху. Следующей шла Нарцисса, и, к удивлению Сириуса, она мягко улыбнулась им обоим, когда проходила мимо. Сириус не мог вспомнить, когда она улыбалась ему в последний раз, но Регулус не выглядел удивленным. Должно быть, он все еще регулярно с ней общается. Альфард был последним, и казалось, что он ничем себя не сдерживает: он наклонился, чтобы быстро обнять Сириуса, а затем сделал то же самое с Регулусом. Сириус тихо прошептал, не желая насторожить семью, которая находилась неподалеку от него: — Спасибо, я буду вам писать. Как только комната была очищена, а юридическая команда и охрана ушли, в комнату вошла Макгонагалл. Она выглядела обеспокоенной, вероятно, из-за того, что она видела их семью, когда они проходили мимо нее: — Мальчики, вы в порядке? Сириус прочистил горло: — Да, мы в порядке. Спасибо за охрану, она оказалась как нельзя кстати. Она остановилась перед ними с мягкой улыбкой на лице: — Конечно. Ну, мальчики, вам нужна минутка или нам стоит найти место для обеда? Это, казалось, привлекло внимание Регулуса, который уставился на свои руки с тех пор, как Альфард ушёл: — Мне нужно навестить мистера Руфуса Германа, прежде чем мы уйдем, пожалуйста. Сириус нахмурил брови: — Кто это? МакГонагалл сказала в то же время: — Я не уверена, видите ли… Регулус встал, внезапно выглядя более уверенным: — Мне нужно увидеть Руфуса Германа из юридического отдела, чтобы он мог переслать все бумаги для наследства прямо ко мне в школу. МакГонагалл выглядела обеспокоенной этой новостью, что Сириус мог понять. В том, что пятнадцатилетнему подростку приходится управлять финансами целой семьи и одновременно посещать школу, было что-то нехорошее. Учитывая склонность Регулуса к перенапряжению, перспективы были не очень хорошими. Но она все равно кивнула, и вскоре они уже ждали у кабинета Руфуса, пока Регулус обсуждал с ним дела. Он пробыл там не менее получаса, что дало Сириусу достаточно времени, чтобы проинформировать МакГонагалл обо всем, что происходило в комнате. Она, казалось, была рада за него, за его волнение по поводу того, что у него есть место, где можно будет жить после школы, но она беспокоилась за Регулуса. Сириус, конечно, тоже беспокоился за брата, но он мало что мог сделать, чтобы изменить исход сегодняшнего прочтения завещания. Дверь перед ними внезапно открылась, и Регулус вышел, неожиданно продемонстрировав горы уверенности, которой не было, когда он вошел в комнату. Он повернулся к ним: — Так, у нас есть еще одна остановка, а потом мы можем пойти пообедать. Он даже не стал дожидаться согласия МакГонагалл, прежде чем уйти, заставив их броситься за ним, чтобы догнать.***************************************************
Он привел их в похоронное бюро, расположенное недалеко от Министерства. Именно там состоятся похороны их отца. Как Регулус узнал о его местонахождении, он так и не понял. Им не разрешалось там находиться, но всё же — они там были. МакГонагалл, казалось, не знала, что и сказать, когда он сообщил ей, что они собираются увидеться с его отцом. Ей явно не понравилась идея отклониться от плана, но все же она позволила. До похорон оставалось еще два часа, поэтому Сириус не беспокоился о том, что столкнется с семьей. Однако его беспокоило, как они попадут в комнату, где держали тело их отца, с громоздким охранником перед дверью. Зачем его мать наняла охранника для защиты их мертвого отца, он не понимал. С другой стороны, он не удивился бы, если бы она наняла его только для того, чтобы держать их подальше от отца. Регулус не стал обращать внимания на охранника, подойдя к мужчине: — Я являюсь наследником древнейшего и благороднейшего Дома Блэков. Я иду к своему отцу. Мужчина, казалось, был ошеломлен его уверенностью и, возможно, тем фактом, что этот молодой юноша был наследником такой знатной семьи, как их. Он отошел в сторону и пропустил Регулуса и Сириуса в комнату. Он остановил Макгонагалл, заявив, что вход разрешен только членам семьи, но она не выглядела особо обеспокоенной этим и просто предупредила их, что будет ждать снаружи. Комната была большой, со стульями, расставленными для службы, напротив темного гроба. Пол был кроваво-красным, а стены — темно-серыми, и это напомнило ему Площадь на Гриммо. Возможно, именно поэтому его мать выбрала это место. Регулус подошел к гробу, и он последовал за ним: — Редж, ты уверен в этом? Регулус решительно кивнул и открыл верхнюю половину гроба. Он полностью открыл крышку, и вдруг Сириус посмотрел на него сверху вниз. Орион Блэк, мертвый. Они оба просто уставились на него, его лицо было мрачным, впрочем, как и всегда. Он был одет в черную парадную мантию, а на его руке был неизгладимый след от фамильного кольца. Конечно, его там не было, скорее всего, кольцо было помещено в одно из хранилищ Гринготтса, чтобы Регулус со временем надел его. Глядя на толстые пальцы отца, он понял, что тонкие и длинные пальцы Регулуса никогда не подойдут к кольцу без некоторой подгонки. От изучения лица отца его оторвал голос Реджи, прозвучавший напряженно: — Как ты думаешь, почему он это сделал? Сделал меня наследником. Сириус посмотрел на своего отца, размышляя, а затем на брата, чьи глаза были устремлены на лицо мужчины: — Это вроде как очевидно, нет, разве? Регулус отвел взгляд от отца, встретившись с его глазами в замешательстве: — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, посмотри, что ты сделал с тех пор, как только об этом узнал. Ты уже переправил вещи в Хогвартс и устроил нам похороны отца, а прошел всего час. В то время как он оставил мне деньги и дом, а я едва могу грамотно мыслить. Я понятия не имею, почему он это сделал, и это меня убивает. Но ты был весь в делах с тех пор, как узнал, что кажется мне очевидным сейчас, ты был предназначен для этой жизни больше, чем я. Регулус вздохнул и снова посмотрел на их отца: — Он любил тебя. — Что? — глаза Сириуса были широкими и растерянными. — Ну, он любил тебя так сильно, как мог. Я не думаю, что кто-то из наших родителей был способен на любовь, но он всегда любил тебя. Не уверен, конечно, что он когда-либо умел выражать какие-либо эмоции, но и он, и мать предпочитали тебя мне. Они всегда считали тебя более достойным наследником. Может быть, ты прав, и он думал, что я лучше справлюсь с давлением, но я не знаю. Я понимаю, что причина, по которой он оставил тебе дом и деньги, в том, что он хотел убедиться, что ты хорошо устроишься после его смерти. Возможно, он ждал так долго только из-за матери. Ведь сейчас она не может ничего ему сказать по этому поводу. Орион Блэк, умер. Сириус был немного удивлен таким наблюдением. Он не ожидал этого и не был уверен, что Регулус был прав. Его отец, казалось, никогда не испытывал к нему ничего сильнее, чем безразличие, но, возможно, Регулус имел об этом лучшее представление. В конце концов, большую часть своего взросления он провел, наблюдая за тем, как отец учил его быть наследником. Возможно, Регулус что-то уловил. И все же, глядя на отца, Сириус понял, что это не имеет значения. Неважно, прав Регулус или нет, потому что при жизни отец был ужасен по отношению к нему. Деньги от мертвого человека не могли компенсировать все те годы страданий, которые он пережил в этом доме. Регулус протянул ему кусок пергамента, он взял его, изучая. Это было предсмертное письмо, которое Редж пытался передать ему ранее. Он развернул его, открыл и ничего не нашел. Ну, почти ничего. Крошечными буквами его отец написал: — Теперь это бремя — твоё. Гребаный бред. Он использовал свои последние слова, чтобы написать на куске пергамента какое-то загадочное предложение и отправить его своему отрешенному сыну. Это была типичная хрень для психологических игр, и Сириус как раз собирался сказать Регулусу об этом. Пока его брат не заговорил, прерывая его мысли: — Я думаю, он знал гораздо больше, чем говорил, особенно о нас. — Что ты имеешь в виду? — То, что он сделал в своем завещании: «Он обязан продолжить имя и состояние Блэков в полном объеме», и это письмо: «Все на тебе». — Сириус нахмурил брови, не понимая, что общего между этими двумя вещами. Его брат не смотрел на него, продолжая говорить: — Он пытался внушить мне чувство вины, пытался поставить мои обязанности перед семьей выше всего остального в моей жизни. Он хо...хотел поставить семью выше моего парня. Сириус услышал резкий вдох, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что этот звук издал он. Регулус наконец посмотрел на него, его глаза были уязвимы: — Я гей, Сириус. Сириус не терял времени, когда первоначальный шок прошел. Он обнял брата и прижал его к себе. Почти сразу же его брат начал всхлипывать, и он обнимал его, казалось, целую вечность. Возможно, это была вечность, он не был уверен. Только когда слезы высохли на лице брата, он отпустил его. — Я люблю тебя, Редж. Я горжусь тобой, несмотря ни на что. Неважно, что ожидает это старичьё от тебя, важно лишь то, что ты счастлив. Регулус кивнул, но что-то в его выражении лица говорило Сириусу, что он не согласен. Сириус уже собирался повторить свою мысль, когда Регулус заговорил следующим, внезапно в гораздо более веселой манере: — Ну, профессор МакГонагалл и так долго прождала. Пошли обедать. С этими словами он вышел, а Сириус остался гадать, все ли изменилось в отношениях с Регулусом с того момента, как было прочтено оглашение завещания.