B.M.

— Мистер На, послушайте!.. Его резкий окрик смешивается вместе с плотно захлопнувшимися дверями лифта. Но даже и это нисколько не удивляет несговорчивого президента-директора. Зато несколько находившихся высоких девушек точно — даже при всех сложившихся обстоятельствах Джено улавливает, как они приободряются и вид какой-то принимают более важный. Хотя куда там… Мистер На, как зашёл и отвернулся, так больше никому не уделял внимание, кроме Джено (если, конечно, можно обозвать тот вопрошающий взгляд под выгнутой бровью). И это что-то за гранью — как повисает неразрешимое напряжение и внимание лишь друг на друга. — Ты мне не подходишь, — не размениваясь на какие-либо любезности, прямо отвечает На. И снова как звук заевшей пластинки. Этим нелепым выбросом он, похоже, хочет дать понять, что разговор окончен. — Слышь… ну пожалстаа!.. И ровно через секунду, поняв, что ляпнул и как, Джено захлопывает свой рот. Даже для достоверности рукой закрывает. На, которого мысленно Джено уже перестаёт звать и «мистером», а уж тем более «президентом компании» — отпали уважение и необходимость, — смотрит с некоторым удивлением. Джено же, впервые ощущая себя как провинившийся ребёнок под настолько тёмным и пробирающим взглядом, поспешно решает исправиться. И, как это бывает в самых стрессовых ситуациях, он не контролирует свои руки и принимается взмахивать ими. Ещё немного — и попал бы по надменному лицу, но На предусмотрительно уклоняется. — Э-мм, то есть… извини… те. Вдогонку — улыбку, из-за которой обычно Джено прощали всё. Но, похоже, такое было только раньше. И краем уха улавливает, как его клоунада привлекает уже нескрываемое, конкретное внимание. — Ну… я думаю, догадываешься, да, почему мне не стоит даже тратить на тебя время? Намёк на риторический, но Джено решает игнорировать до последнего. Как до последнего с На: либо вконец испортить о себе впечатление, либо достать настолько, чтобы не вытерпел и сдался. Но, похоже, единственное, что здесь приходит к концу, так это лифт. Останавливается на каком-то неизвестном Джено этаже — и сразу же пропажа в ворохе голосов, топоте каблуков и женских голосов. Но один выделялся ярче всех. Женский и с хрипотцой. — Быстрее, девочки, быстрее! Заходим… как учил маэстро. Модели… Модели — понимает Джено. Даже с некоторым оцепенением. Модели, просто куча моделей… среди которых он почти теряет На из виду. И находит лишь потому, как перед этим человеком вся толпа расступается коридором. — Как обычно недоволен и разносит всё в пух и прах? «Кто бы говорил», — поспешно думает Джено, настигая следом, но остаётся за спиной. Это будет очень рискованно и глупо, решает за секунду Джено, но он попытается. На, словно обращаясь к самому себе вполголоса, вздыхает. И, резко выдохнув, дёргает плотные шторы, из-за которых только сейчас становится понятным, откуда доносилась музыка. Если бы Джено попросили описать, то он, не задумываясь, выдал что-то типа: «Ну, такая, как во всех этих топ-моделях по-американски». Теперь тут главенствующим становится голос с кошмарнейшим акцентом. — Мама Мия, кáк мы ходим! — слышит Джено тон, полный возмущения. — Ну т-ты ходишь как… как э… футболист… футболист Диего Марадона. А-а ты… Толпа двигается дальше, открывая вид на человека, от которого и происходит сие шоу с «разнесением в пух и прах». И Джено попадает прямо на вид, как мужчина — по всему видимому тот самый упомянутый Донхёк — легко и плавно ловит за руку тёмноволосую девушку и целует в щёку. — А ты как няня… — чуть задумчиво оглядывает он её, быстро спускаясь взглядом вниз. — К нашему господину Марику. Девушка что-то там смеётся, ничего не отвечая, но сам мужчина, вдоволь обменявшись с ней любезностями, продолжает уделять драгоценное внимание и другим. Все модели как-то разом останавливаются вокруг него и, улыбаясь, откидывают длинные волосы назад или скрещивают руки на груди. И слушают, кривя губы, с большим вниманием, своего активно жестикулирующего в такт быстрой, но такой неправильной на произношение речи «маэстро». — Мы плывём!.. — размахивает руками мужчина. — Мы… мы рыбки! Это не дом, это… áквариум! Мы плывём, хвостиками волнуемся… Это самое «хвостиками волнуемся» он прямо показывает бёдрами, и Джено еле сдерживается, чтобы не засмеяться громко и уродливо в голос. Правда, на этом представление малой флоры океанариума заканчивается, и мужчина, сам себя оборвав, задерживается взглядом на какой-то девушке. — Рыба мóя!.. — серьёзно и даже как-то недовольно произносит он. — Как ты похудела! Кто тéбя тéперь бросил? Ой… эти мужчины!.. И снова звонкий чмок в щёку. — Хэчани всё понимает, — сочувствующе делится мужчина, а потом и добавляет осуждающее: — Хэчани позавчера сам тáкое пережил… у-уфф… Они оба понимающе закивали головой, правда, мужчина, назвавшийся до-странного диким «Хэчани», с этим как-то даже переусердствовал (по скромному мнению Джено). Переусердствовал и покачал головой, кажется, всем окружавшим его моделям. И, конечно же, попал в ту слепую зону, из-за которой наблюдал Джено, чуть отошедший за шторку. Дабы не мешать и не отсвечивать. Честно, Джено, успевший за свои недолгие года повидать многое, именно сейчас чувствует сердце, что мигом провалилось даже не в пятки, а тупо за цокольный этаж компании. Испуганное сознание (совсем не от диких шмоток местного дизайнера) подло подсовывает мысли, что Хэчани засёк в своём водоёме лишнюю водомерку и сейчас начнёт отыгрываться с отлавливанием. За вмешательство, за нарушение его спокойствия, за… да за всё. Кто знает, какие вкусы у этого рыбака? Джено резко зажмуривается — отчего-то ему кажется, что так будет менее больнее. Но вот проходит первая секунда в том ссыкливом ожидании, потом вторая, за ней третья, и… «Чё, чё… а чё ничё не происходит? — осмелев, решает посмотреть одним глазком Джено. — Вот это взгляд у дяди, аж очко сжалось!» С новой разведкой обстановки выясняется, что подобный моргающий в непонимании, осуждающий взгляд (продолжающийся и прогрессирующий) обращён лишь только к одному человеку. И это совершенно точно не Джено. — Что этó?! — важно скрещивает руки на груди мужчина и устремляется взглядом только вперёд. Джено почти чувствует, что это осуждение обращено к нему, но также отчётливо вспоминает (и понимает), что На полностью загораживает его. Поэтому решает просто наслаждаться представлением. А в том, что такое разворачивается, Джено даже не сомневается — одного визгливого тона достаточно. — Девочки, а… э, проходим… Проходим. Быстренько, быстренько. Возвращается тот самый женский голос, что встречался у лифта, и только сейчас Джено замечает женщину, активно провожающую моделей за какие-то очередные шторы. Она так нелепо выглядит среди этих высоких девушек, мелькает и виляет, но Джено честно обещает себе не смеяться. А по метровой ленте, гармонично расположившийся вокруг её шеи, понимает, что женщина непременно привязана к дизайнеру. — Это н… неэстетично быть здесь, — мужчина окидывает взглядом помещение и указывает на подиум. — Вы испортили мне нáстроение. В… вы отpáвили мой вкус, я не пóзволю… Ирэн!!! Откуда это? Подошедшая ближе женщина не находится с ответом, но уже как-то пытается сгладить углы (в особенности приобнимая мужчину). — В нашем аквариуме не может плавать… это! — мужчина вырывается и принимается снова махать руками. — Я не позволю! И, видимо, подобное представление происходит не впервые, раз На не выдерживает и с силой прикладывает руку ко лбу. Он, наконец, сдвигается со своего места и подходит ближе к дизайнеру. Тот реагирует мгновенно и прытко отскакивает за Ирэн. Буквально прячется и выглядывает только на разведку. — Как ты пóсмел напялить на себя мой кóстюм?.. Половину моего костюма! — Так, Донхёк, заканчивай, — морщится как от зубной боли На. — Я пришёл не за этим… — Агá! — как гаркает дизайнер. — Ты пришёл за тем, чтобы снова отравить моё вдохнóвение! Ты у́бийца! — Убийца, маэстро, уби… Ирэн как по привычке исправляет произношение своего взбалмошного маэстро, а потом, видимо, и до неё доходит, что сказала. Но На, либо не заметил, либо превосходно делает вид. — Снова из-за своей вредной натуры забыл, что ты не портной, а модельер? — Я не зáбыл! — вмиг заводится дизайнер и переходит на какой-то скандальный тон. — Я не забыл! Но… каждая моя коллекция — это мои детки!.. Это мои детки! Я очень переживаю, если кто-то чужой берёт их и… И зáбирает!!! — Маэстро? Маэстро… господин президент наоборот показывает своё уважение к вашему гению, надевая ваше творение, а не… Подоспевшая Ирэн прямо в одну секунду завладевает всем вниманием строптивого дизайнера, подсовывая ему тонкую сигарету. На некоторое время даже воцаряется тишина от её спокойного голоса, которым она доверительно сообщает про выгоду, что На гоняет в аквариумной коллекции. Как по скромному мнению Джено, сложивший два и два, хитроскроенный босс просто не был дома, а сейчас с лёгкой руки Ирэн, походу, напялил на себя первое (неудачно) попавшееся. И, не скрывая зевания, смиренно дожидается у моря погоды, со скучающим интересом разглядывая сине-зелёные шторы. — Ты сделала правильный выбор, — ломаясь напоследок, всё же признаётся дизайнер. Он перестаёт обниматься со своей Ирэн и отходит на пару шагов назад, чтобы пройтись оценивающим взглядом уже по своему боссу. — Всё-таки… — делая затяжку, трясёт пальцем он. — Хэчани гений! М?.. Его модели ну о-очень преображают женщин… и даже таких неэстетично перекачанных мужланов. — Маэстро!!! — неодобрительно качает головой Ирэн. — Донхёк… — Ну я же прóсил… — начинает ныть дизайнер. — Зови меня Хэчан. Пóнимаешь, мне это звучание больше симпатизирует, оно настраивает меня твóрить и твóрить! На вдруг резко повышает голос, чем заставляет всех вздрогнуть от неожиданности, а многопросящего Хэчана снова обняться Ирэн. Джено даже удивляется, что На так может — уже создалось ощущение, будто вечность знакомы и тот вечность может быть с невозмутимыми настроем. — Донхёк! — опасливо начинает На. — Не доводи… Ты меня давно знаешь — ещё одна твоя выходка, и… Мне ничего не стоит найти тебе замену. Как легко ты забыл, что я простил тебе сорванный показ из-за твоих психов неделю назад. Хэчан охает и в испуге закрывает рот рукой. — Ирэн! — восклицает он. — Моя дорогая Ирэн, ты слышишь это?! Он снова дразнится! Он снова угрожает мне! Он нашёл Хэчани замену, он оскорбил меня одним своим упоминанием!.. — Успокойтесь, маэстро, — флегматично отвечает Ирэн, наглаживая по плечу. — Никто вам не ищет замену. Этот «Хэчани» обиженно дует губы, что, казалось совсем не свойственно взрослому мужчине. Но последние предубеждения Джено оставил у входа в здание, так что теперь уже ничему не удивляется. — Ты как всегда прáва, моя дорогая Ирэн! И тут же Джено хочет забрать свои слова обратно. Привыкнуть к молниеносным скачкам настроения местного дизайнера будет трудно. Пару минут назад маэстро на повышенных тонах и готов бросаться попавшимися под руку вещами, а в следующую секунду, стоит лишь только задобрить его словцом, как он расцветает и перестаёт рвать и метать. — Наш маленький Джемини никогда не найдёт мне замену! — задирая нос, хвастливо произносит Хэчан. — Он и с моделями-то не справился, куда уж ему искать нового творителя!.. Ирэн по привычке исправляет на «творца», а Джено немного (много) подвисает на панибратском отношении к начальнику. Уж кто-кто, а он бы ни в какой из раскладов не посмел назвать На не то что маленьким, а просто по имени. Тот именно выглядит настолько пугающе и не вселяет страх лишь потому, что ослабляет бдительность своим ровным тоном голоса и внешним спокойствием. — Донхёк!!! — раздаётся оглашающим громом гарканье. Видимо, Джено поспешил с выводами, но уже в полной готовности комментировать долгожданное извержение вулкана деловых отношений. Хэчан прямо входит в стойку, во всеоружии (это Джено про его очередные гениальные словечки), а На покрывается чуть ли не красными пятнами и не трясётся от злости. — Что Донхёк? — закатывает глаза Хэчан и всплескивает руками. — Что опять Донхёк?! Как будто других имён для тебя не существует! В этом злосчастном месте совершенно невозможно творить! Целыми днями я только и слышу, что Донхёк, Донхёк, Донхёк… Мерзкий ти́ран и самóдур!!! — Модели… — стиснув зубы, тихо, но отчётливо ясно проговаривает На. Хэчан принимается ходить на месте, а на словах На с удвоенной силой всплескивает руками и закатывает глаза. И голову для пущего эффекта запрокидывает назад — настолько его натура обижена. Джено не находится ни с чем больше, как достать телефон и открыть видеокамеру. Кадр ему кажется просто идеальным, в голове уже будущий сюжет, как он клепает тикток под «Фата Бум» или Bad от KillAson. Изначальную цель своего визита он, конечно же, благополучно позабыл, зато в полном предвкушении чего-то эдакого — честно ждёт, что тонкая душевная организация маэстро не выдержит и он замахнётся в лоб нервного босса баночкой блёсток. — Все мы прекрасно осведомлены, что у нашего дорогого президента пунктик на моделей, — отмахивается как от несуществующего Хэчан. — Следи за своим языком, — в свою очередь как последнее предупреждение напоминает На. — А то что? — кряхтит от усмешек Хэчан. — Снова у́волишь меня? Или, может быть, отправишь в командировку без обратного билета? Так же ты поступаешь… Кажется, про моделей больше речи не будет… Взгляд у На становится колючим-колючим, холодным и пробирающим до костей, а сам он, не по-доброму ухмыльнувшись, расправляет плечи и смотрит как будто даже свысока. Вот только непробиваемого Хэчани это нисколько не берёт либо он и вправду бесстрашный и отважный. Время пострелять, сейчас будет пальба. Пора сворачивать съёмки и убирать телефон, эти гляделки ведут к давним разборкам, и Джено честно не хочет становиться свидетелем. Даже если хочется. Очень хочется… он не спешит с блокировкой экрана. — Так, ладно… — коротко вздыхает На, не поддаваясь на конфликт. — Мне плевать, что тебе не приглянулись модели, я попрошу сейчас же Доёна оформить контракты тем, что были вчера. Услышал меня? И всё-таки Джено не пожалел, что не выключил камеру — такого грохочущего и сотрясающего стены «нет» он ещё ни разу не слышал, наверное. Даже На, засобиравшийся на выход, круто оборачивается через плечо. — Ты не пóсмеешь!!! — выкрикивает Хэчан, а потом повторяется: — Ты не посмеешь! А если посмеешь, то я!.. То я… Я у́волюсь!!! Да, я это сделаю, я уволюсь! — Ну, дорогой, так одна новость лучше другой! — хлопнув крепко в ладоши, хищно улыбается На. — Я немедленно потороплю Доёна и с ещё одним заданием. Лучше бы этого «дорогой» он не говорил. Так думает Джено, до сих пор чувствуя неприятный холод по спине от его низкого и шершавого голоса. Но, похоже, это местная фэшн-болезнь, и длительное пребывание в данном злачном месте вскоре негативно отразится и на самом Джено. Он уже задницей чувствует, как Сончан на заявление про фэшн-икону конкретно так взбесится. И ответно заявит, что эту фэшн-икону отнесёт в фэшн-церковь. Чтобы на неё фэшн-бабки молились. — Хотя нет… На задумывается. — Я сначала уволю тебя, но никуда не отпущу, а заставлю смотреть на мой личный отбор. Ещё одно «нет», резко контрастирующее с предыдущим, но такое богатое на эмоции. Душераздирающий крик, вопль, отчаяние и безысходность… Джено в предвкушении нарезок смешных моментов. — Только через мой труп! И Хэчан, похоже, что в подтверждение своих слов, в одно мгновение оказывается рядом с На, нависая перед ним, как скала. Очень упрямая и смелая скала, невзирающая на разницу роста в гордых три сантиметра. Которые и незаметны под объёмом зачёсанных волос, но как бы его это и не смущает. На смотрит так, будто из последних сил сдерживает в себе громкий хохот. — Ты можешь у́волить меня! — распинается Хэчан и активно машет руками, тыча во всё подряд. — Ты можешь найти мне замену!.. Но т-ты!.. Ты не посмеешь выпустить на подиум тех мо… Они даже не модели!.. — А кто же? По всему видимому На эта реакция только забавляет. Он даже опирается о какую-то коробку и теперь стоит во всевнимании, слушает распинания и возмущения Хэчана. Не забывая при этом драматично (насколько позволяет его каменная натура) охать и ахать. — Они прямоугольники! Какой интересный дефект, думает Джено (и задыхается от беззвучного смеха). И всегда Хэчан западает на звуке «у»? Но менее смешным от этого не становится, и Джено ему даже благодарен. Этот экспонат, этот креативный дядя сделал его день, настолько поднял настроение, что даже возможная новость о провальным собеседовании ничего теперь не сделает. — Они… что? На глупо моргает с парочку раз, переваривая услышанное. И, наверное, пытаясь не выпасть в осадок. — Прямоугольник, — поясняет Хэчан и рисует в воздухе пальцами. — Тип фигуры такой… Ох, или наш дорогой господин президент не помнит и этого? Он дёргает бровями, кидает кристально-бетонный намёк, а На ограничивается лишь только усталым вздохом, всем своим видом показывая, как тяжело его бремя. Не каждый сможет на своих гордых (и широких) плечах вынести целое здание. Особенно когда в нём обитают… особенные личности. — Стал хозяином тут, но пропил весь талант, — Хэчан хохотнул. — Моя последняя концепция заключается в интерпретации маскулинности в современном контексте. Хотя… Он окидывает На недовольным, прямо уж презренным взглядом, рушащим и стирающим в пыль все надежды. — Хотя кому я говорю? — возмущается Хэчан, но решает сменить гнев не милость: — Объясняю для неосведомлённых… то есть то, что принято считать мужественным. Понимаешь ты это, господин президент? Хотя, куда уж тебе… ты же всегда специализировался на женских моделях. Это, надо сказать, потеря потерь, что ты ушёл от нас… — Кончай балаган! — не выдерживает На и опять гавкает. — Говори прямо, что тебе нужно. Ну Хэчан прямо спорит на первое место по артистичному закатыванию глаз и надменным вздохам. Если не претендует уже и не сталкивает победно с пьедестала своего босса. — Говорю прямо, — передразнивает Хэчан. — Прямой лоб, широкий нос, не миловидненькие черты лица. Ну и… конечно, и не забываем про телосложение. Мне нужны мышцы, мне нужен широкий разворот плеч, крепкая спина и, само собой разумеющееся, высокий рост. Но! Но… мне нужен треугольник, а то, что пришло на кастинг… Эти страшилки не будут ходить по моему подиуму, запомни! И если Хэчан прямо и метко высказывался, то На был полной его противоположностью. Противоположностью, которая мастерски играла для никого, но была невозможным театром одного зрителя. — Да-да, что-то ещё, маэстро?.. — На делает важный вид. — Я записываю. — Это возмутительно, это неэстетично, это оскорбительно! — Хэчан забывается, что он не один, и улетает куда-то на своей волне. — Тощие и перекачанные мужчины-прямоугольники, ты меня оскорбил, господин президент!.. Печаль и одиночество мой удел. В принципе, как и у всех гениальных людей… и так далее по списку. Минутная пауза, видимо, чтобы напомнить, на чьих плечах стоит весь прекрасный и творческий мир этой компании. Джено даже невесомо кажется, как до его кроткого слуха доносится скрежет зубов одной несогласной персоны. — Мне нужна талия, — продолжает Хэчан, войдя в кураж. — Талия! Мне нужен мужчина, который наденет каблуки и не станет от этого менее мужественным, а его образ так и останется сильным и доминирующим. И без бороды, пожалуйста… На для важности ещё с минуту придуривается, строчит что-то в воображаемый блокнот. А потом важно заключает, поправляя ещё одни воображаемые очки: — Из всего вышесказанного, маэстро, я могу сделать лишь один вывод… Хэчан перебивает. Видимо, задело по живому, что кто-то строит из себя больше важности, чем сам он. — Послушай, ты можешь предлагать мне что угодно! — страдальчески вздыхает он. — Ты можешь мне даже предлагать, а, эм, незаполненный подписанный чек, я не соглашусь. Можешь умолять меня на коленях, я н-не буду… Нет! И ещё одно «нет». Видимо, для убедительности. Вот только кого убеждает Хэчан, уже не понять. Ведь ясно одно — На как было плевать, так и ничего не изменится. — Модели хорошие, — стоит на своём На. — А то, что от неподходящих людей провалится коллекция, все эти твои страхи — плод… твоего… Больного. Творческого. Воображения! Он крутит пальцем в воздухе и допытывается: «Понимаешь?» — Какой смéшный! — кривит губы Хэчан. — Такой уверенный в себе!.. Не хватает только пальцем щёлкнуть, и из-за занавеса по велению его величества выйдет сам… сам… ну я даже не знáю, наверное, не Аполлон во плоти, а сам Лаки Блю Смит! Драматизма излишком, в воздухе искрит только так, но что поделать? Фэшн-болезнь — как привычно и с некоторой ленцой отзывается Джено на новые недоактёрские закидоны. — Или что?! — неожиданно громко ахает Хэчан, прикладывая руку к губам. — А, может, ты так и сделаешь? На запоздало реагирует на начинающуюся издёвку, и его усталые фэйспалмы остаются без внимания зарвавшегося дизайнера. — Ну же! — подталкивает Хэчан. — Давай, господин президент, сделай по своему велению-хотению, прикажи!.. Ты же так любишь быть главным и чтобы все тебя боялись! — Всё-всё… — нудно сдаётся На, морща лицо и отмахиваясь от нытья. Но его слабые попытки остаются неуслышанными, Хэчан разошёлся и не на шутку. Он входит в азарт, что-то громко орёт опять о правах и увольнении и одновременно интересуется, совсем так незаметно, какой козырь для него На прячет в рукаве своей «оскорблённой рубашки без пиджака». И именно в этот момент накалившейся обстановки телефон Джено оживает тошнотной «Маримбой». И, конечно же, заставляет этих двоих разом прекратить спорить. Прямо как в кино. Джено окрещает эту сцену лёгким треком, где так и пелось — all eyes on me.

✧

Сдавленно матерясь, совсем не сдерживаясь и даже не скрываясь, Джено пытается сбросить вызов от Сончана — вот же чёрт! Спрашивается: зачем только вспоминал? И прямо какое-то проклятие небес, что никогда до этого не подводивший айфон решается на это возмутительное преступление именно сейчас. — Ты что здесь делаешь?! — очень опасный вопрос. Наконец перестав бороться с камерой, Джено переводит своё внимание на новую локацию. Он точно слышал звук резко дёрнутой шторы, но несправившееся сознание решило, что важнее сбросить зависшего Сончана, чем вот так сразу встречаться с хищником и на его же территории. — Оу, мистер На!.. — хлопает глазами Джено. — Надо же, вот так встреча!.. Такая, м-м… прекрасная погода, не правда ли? — Мы в подвале. И слабые попытки сообразить, как бы так быстренько придумать себе приличное оправдание. И опять промашка, прямо Джено себя не узнаёт — вечная изворотливость сегодня в отгуле. — Ты почему всё ещё здесь? На секунду На теряется, будто бы это ему адресован вопрос. Но лишь на секунду. Как только шестерёнки пускают по новой ход его мыслей и сменяют недопонимание с лица на мгновенную разгневанность, то и мнимое спасение растворяется. Джено так и не успевает придумать что-то стоящее, на языке вертятся слова о поиске пресловутого — хотя бы! — туалета, но уже и упёртость крутит у виска с таким второсортным вариантом. Поэтому Джено просто неловко смеётся и дарит На бесплатно свою самую лучшую из лучших — добрых — улыбок. — Та-ак… пойдём-ка выйдем. Подарок отклоняется. К тому же и очень некрасиво. На, видимо не считает себя богом, а, может, в душе он несостоявшийся охранник торговой сети по продаже косметики и парфюмерии — по-другому Джено не может объяснить столь нахальную и беспардонную хватку за локоть. И в этот момент Джено словно себя со стороны видит: На почти выводит его на выход. Как щенка малолетнего, как нашкодившего ребёнка, как провинившегося… — Джеминчик! А это у тебя там что? Если уходить, то точно с музыкой. Грусть и намёки на стыд с Джено слетают, не успев осесть, а наружу просится некрасивое «кхых» в стиле самой придурочной чайки вместо смеха. Джеминчик… — Во-первых — это мóя мастерская, и я должен сам!.. Хэчан возникает… нет, даже вырастает, сказал бы Джено, на пути словно могущая гора. Могучая и величественная. И Джено бы порадовался, вот только обострившееся предчувствие сказывает истину: он в одну секунду оказался меж двух огней и не знает, что из этого выйдет. Ну, кроме посмешища, конечно. — Во-первых — с дороги! Всё-таки привыкнуть к злому На — сложно. От этого рявканья даже Джено съёживается и бросает мало-мальские попытки выбраться из крепкого захвата. Если сегодня его оружие слабоумие и отвага, то первое он решает сбросить с корабля за лишним весом. Правда, не думал, что этот балласт словит в свои геройские объятия Хэчан. — Ласточка моя! — кажется, у Хэчана стальная броня на гром и молнии. — А я ещё раз повторяю, это моя мастерская. И я здесь решаю, кто приходит и кто ухо… ух… Ух ты! При близком столкновении клоунов меняется восприятие — оказывается, что мужчина будто бы и по-другому выглядит. Гораздо, гораздо лучше, чем предыдущая общая картина. Либо Джено поддаётся тому очарованию, что выигрывает его спаситель. И беситель На. Джено только собрался облегчённо выдохнуть, как испуганно замечает на себе жадный и бешеный взгляд — так, гляди, и съест. Подаётся чуть назад, потому что в лапах На казалось более безопасно. И спокойнее даже как-то. — Ну, вот видишь!.. Хэчан довольно хохотнул, смахивая несуществующую пыль с плеча Джено. И сразу так захотелось незаметно им тряхнуть, чтобы сбросить с себя… нечто непонятное. Хэчан заговорщицки дёргает бровями, а На словно застывает, неспособный в одно мгновение перестроиться и сделать хотя бы что-то. Например, перестать сдавливать руку и отпустить Джено. — Так вот, значит, что за модель ты мне отобрал, — обходит кругом Хэчан и довольно улыбается. — Хороший… хороший, очень даже, я бы сказал хороший выбор. Отличный. Бесподобный! Словно божественное прочтение моих мыслей, какие плечи, он сошёл с небес! А ноги! Лицо!.. Я теперь благословлён видеть это каждый свой день в мастерской. О, бесподобная муза, ты… Кажется, у На плоховато с творческими процессами и источниками вдохновения, раз он так остро реагирует, стоило только Хэчану дать новый уровень своим не особо понятным восхвалениям. Зато Джено больше не чувствует, как его локоть отказывается быть в живых — На перестаёт сжимать и выставляет уже руку вперёд. Пару раз говорит притормозить Хэчану, пару раз прикрикивает, но тот уходит слишком далеко под внезапным вдохновением и столь приземлённых существ вроде несведущих директоров не слушает. — Мне интересно вот что… — восхищённо цокает Хэчан, легко поднимая Джено подбородок. — Где же ты нашёл этого Аполлона для меня? А, Джемини? Где? Одновременно хочется и отойти подальше, но Джено ещё пытается перестроиться: все эти слова Хэчана и о… нём самом? О Джено? Поэтому он как-то не дёргается, когда лёгкими, плавными движениями то поднимут его руку, то заставят повернуть голову и открыться профилем. — Так, постой-постой, давинчи! На резко обрывает некую устоявшуюся связь во взглядах, которыми награждал Джено Хэчан и безмолвно что-то говорил. Резко и нагло, он просто перехватывает протянутую руку и… снова злится. Вот только теперь совсем уж непонятны его мотивы. — Ну ты как всегда! — отмахивается и смеётся Хэчан. — Сколько раз тебе повторял, Лео был художником. — Да помолчи ты хотя бы минуту! — срывается снова на рык На. — А лучше на целый час… Два! Хэчан довольно закатывает глаза. Словно счастливый ребёнок, получивший долгожданную игрушку. — Золотце моё! — по слогам тянет Хэчан и обеими руками хватает дёрнувшегося На за лицо. — Для тебя теперь что угодно! От остолбеневшей большой фигуры На исходит что-то, жалобно напоминающее «тц-тц-тц» и просящее Хэчана подобные фокусы больше не проделывать. А также ознакомить с мыслью, чтобы об «этой» модели не мечтал, попутно бросить что-то про эскизы и засобираться на выход. При этом он не забывает снова подцепить Джено за локоть и увести. За собой или от Хэчана подальше — пока непонятно. И Джено понимает одно: либо с Хэчаном и всей его дичью равно деньгами, либо с На на улицу равно без работы. Выбор потихоньку начинает крениться в пользу ежедневного цирка. — Ты понимаешь, что такое творчéство? — поучительно начинает мучить акцентом Хэчан. — Ты можешь себе представить, чтобы… кто-нибудь… подошёл к Лагэрфелду и сказал: «Ну-у!!! Гдэ эскизы?» И при этом у него такая злая рожа выходит, так смешно брови сходятся, что у Джено отпадает всякое сомнение как в здравом смысле, так и… Да и во всём остальном тоже. Он готов здесь и да бесплатно остаться, лишь бы безлимитный абонемент в первые ряды скандалов. Тем временем ответов от На дизайнер не дожидается, проясняет сам. — Он бы не смог творить в такой обстановке! — восклицает Хэчан и взмахивает руками. — На этой модели будет моё имя — Хэчан!.. — Притормози! — очухивается На. — Во-первых, я тебе не золотце, а президент компании. А ты мне не Лагерфельд! И на этих моделях будет имя «Виэн»! На расчерчивает пальцем в воздухе несвязные и абстрактные буквы. — На вчерашних моделях, — чеканит, произносит сквозь зубы он каждое слово. — Но никак не на нём! Это даже не модель… это… Это?.. Это тебе не твоё!!! А вот и снова вспомнил о существовании такого вот незаметного Джено. Буквально в своих руках. Ну, да… это тебе не твоё. — Тогда я!.. — внезапно вспыхивает Хэчан и подлетает вплотную к На. — Тогда у́воль меня! — О-ой!!! Не надо… Прошлая решимость На растворяется в воздухе, а сам он чуть ли не в безысходности прикладывает руку к лицу и, завыв, возводит глаза к потолку. Как по скромному мнению Джено — чтобы поменьше видеть этого любителя «у́вольняться». — Дизайнеров многа! — закипает Хэчан и ещё активнее принимается жестикулировать. — С хорошим вкусом! Фантазией!.. Они тебе быстро нарисуют картинки на кривые модели, перерисуют из з-ззападных журналов. Воврéмя. Но плохо! На проявляет директорское великодушие во всем своём обличии: даёт выговориться Хэчану, выплеснуть весь тот «везувий», что успел накипеть за последние десять минут. Молчит, не мешает, не тревожит. И решается говорить только тогда, когда по ощущениям, что запас снарядов у фэшн-киллера иссяк. Вот только то, что На начинает говорить. Нести… — Послушай… Донхёк, — мирно, доверительно произносит На. — Это мой… новый ассистент, мой работник. Но никак, — слышишь? — никак не твоя модель. — Так вы меня принимаете на работу?! Язык у Джено быстрее умных мыслей. На тут же ему мигает и посылает всевозможные (обозлённые и убивающие на месте) взгляды, но… что сказано — то сказано. А ещё услышано и принято в обработку другими ушами. — Хм, странно-странно… — задумчиво произносит Хэчан, подпирая рукой подбородок. — А почему это господин президент волен нанимать моих моделей себе, а я — нет? Как же так выходит? Джено либо кажется на почве абсурда происходящего, либо действительно слышится, как На заученно и монотонно произносит молитву-удержание от душегубного содеяния где-то наравне с сотым и заезженным «это не твоя модель». — И почему же наш господин президент снова идёт против моего вдохновения? — расходится Хэчан. — Снова мешает, вмешивается и всё портит? Он не позволяет мне творить в подобных условиях!.. Ирэн!!! — Донхёк… — И поглядите! — сокрушается Хэчан. — Снова повторение истории! Он забирает моих самых лучших моделей! — Я не забирал твоих моделей, — устало доказывает На. — Это мои работники. Интересно, задумывается Джено, насколько же На упрямый, раз до сих пор что-то пытается втереть дизайнеру, когда очевидно, что это бес-по-лез-но. — Моя дорогая Ирэн, ты слышишь это?! — громко кричит Хэчан. — Он снова заберёт моих любимых, дорогих сердцу и родных девочек и… ужасно и хладнокровно разобьёт им сердца!!! Их маленькие и доверчивые сердечки… Я не позволю! Ирэн! Уведи мальчика куда подальше от этого тирана, не дай ему разрушить это юное и непорочное создание своими… ассистентскими делами! Смотрите, что придумал и как теперь это называется. Асис… асес… тьфу!!! На снова срывается на громкое и басистое «Донхёк», а Джено в который раз удивляется: это какие же надо иметь связки! Столько-то орать только на одного дизайнера полчаса, а если другие какие сотрудники ведут себя вольно и не подчиняются приказам? Тут одним ромашковым чайком терапию по восстановлению нервных клеток не проведёшь. — Что ты кри́чишь?! — закатывает глаза Хэчан. — Что ты кричишь? Я тебя прекрасно слышу. И вижу, кстати, тоже. Твою гадкую, подлую натуру. Для убедительности Хэчан проходится взглядом по На так, будто по крайней мере у него припрятано в запасе лазерное и испепеляющее зрение. А ещё брови так смешно хмурит, словно всю жизнь подрабатывал Гринчем. — Что ты его держишь?! — забавно, как не выдерживает Хэчан. — А ну отпусти моего мальчика, ему ещё открывать летний показ, а это, к твоему сведению, огромная ответственность! А Джено, наблюдая за этим артхаусным кино, даже и не придал значения, как вцепился в него Хэчан. Правда, когда из-за резкой и режущей, рванувшей боли, он выплыл из тумана, то стал думать гораздо яснее. — Что ты несёшь? — цедит На. И тянет Джено обратно на себя. Тот уже думает, ещё одна подобная выходка от взрослых людей — и он конкретно разорётся на всю их контору о цене куртке. А если кто-то из этих двоих петухов её ещё и порвёт, то лично будут зашивать. И к тому же — вручную, шмоточники же, как-никак… Лёгкий крен в сторону хип-хоп и пьянящие нотки психоделии — Джено не альбом Майли Сайрус, чтобы настолько поддаваться экспериментам. Конец куртке Сончана — и он устроит тут полную «Годзиллу» или «Киллера» и без дедушки Эминема. Но тонкая душевная организация дизайнера оказывается умнее, чем бетонная и с колючей проволокой у президента. Он не даёт волю, не рвёт куртку. Просто что-то в один миг меняется в его взгляде — как будто просыпается адекватность, но Джено не уверен. — Только попробуй открыть свой рот об увольнении!.. — снова сквозь зубы цедит На. — Я тебя из принципа не выпущу из этого здания. Запру в цехе и буду говорить, что здесь обитает большое, больное, модное привидение. Вот так вот На, видимо, шутит, и это божественно тупо. Но стоит живому воображению Джено мгновенно воссоздать образ, так и не может сдержаться от хихиканья. Что-то в этом На есть… Хэчан предусмотрительно рот не открывает. Даже не дышит злобно и оскорблённо в сторону На. Просто ограничивается надменным взглядом. — И свои штампованные заявления на каждый день, пожалуйста, оставь на месте! — прикрикивает На на засобиравшегося дизайнера. — У меня они скоро вместо гирлянды будут висеть в кабинете. Вместе со мной. — Вот и прéкрасно! — передразнивает Хэчан. — Сделаешь подарок нам всем к новому году. И к тому же свóими ру́ками! Я поставлю самую высокую оценку. — Не припомню, чтобы и раньше тебе что-то дарил. Нарушать эту священную традицию я не собираюсь. И, видимо, На добивает творческого человека подобным нахальством, вседозволенностью и своим превосходством. Вот теперь Хэчан действительно не выдерживает, и это больше не похоже на шутку. Он не топает на месте, не хватается в припадке за голову, не размахивает руками, не высказывает полнейшего своего раздражения. — Значится так… выбирай, господин президент. Хэчан точно не бежал марафон, но видимо и ему достаточно перепало от своенравного шефа, раз говорит через слово и с передышками. Его буквально переполняет возмущение. Время словно накаляется, застывает, стремительно бежит и поглощает в себя. Джено не особо понимает, что здесь забыл, почему он снова оказался причастным к какой-то дикой неведомой херне. Почему опять в эпицентре?.. А… ну да, точно. На кивает головой. Будто даёт разрешение говорить. Будто только за ним последнее слово. Хотя почему «будто»? — Выбирай… — переводя дыхание и тряся пальцем, говорит Хэчан. — Либо снова ты и снова проваленная коллекция. Либо я. И улетевшая на ура коллекция. И отобранные лично мной модели, добавляет Хэчан как что-то незначительное. Акцент делал на коллекции, а значимость всё равно прошла мимо. Утихший вулкан, название скромно которого начинается на «Н», приходит в ярость. — У тебя тройка лучших из Кимов! — рявкает На. — Тебе их недостаточно? Ты вообще представляешь себе, в какую сумму мне обходится контракт с ними? Один Сокджин чего стоит!.. А он стоит! И Тэхён ещё этот. Намджун по новой вилле срубает каждый сезон с меня, а тебе всё не хватает… мóделей, чёрт тебя побери. — Послушай, дорогой… Хэчан заметно начинает ломаться. И увиливать. Видимо, этот Намджун видный дядька. Наверное, он не просто фэшн-киллер. Он просто киллер. И На его наймёт в скором будущем по чью-то душу. — Я могу и на две должности, — неожиданно для себя выпаливает Джено. — При условии, конечно, если господин президент не поскупится. Ищу высокооплачиваемую должность. Работу не предлагать. © Сончан Джено заранее знает, что не потянет, разум так это и говорит, но врождённая упёртость, заставив оглянуться назад, доказывает обратное. А На, такой предсказуемый мужчина, слишком уж эмоционально орёт излюбленное «нет» для человека, что ещё с четверть часа назад красноречиво послал Джено. — Он просто не любит делиться. Со мной. Хэчан весело хохотнул и подмигнул Джено. Добавил, что будет очень рад видеть скоромную персону Джено у себя с двенадцати до двух. Но тут же, уловив малейшие звуковые колебания со стороны На, исправляется и ещё громче, до звона в ушах произносит, что найдёт для него любое время. Лишь бы тот только приходил и вдохновлял его на творческие поиски. Джено задумывается. Он-то после стирки пару носкам-пума не может найти, какие такие поиски да ещё и творческие… Загадка! — Согласен. И всё равно он не может сдержать радостной улыбки. Говорил же, что не уйдёт без должности. Но недолго он празднует, со стороны натурально так слышится рычание, хотя львов поблизости не Джено не замечал. Ну, если не считать кого-то Алексом. — Начинаешь прямо сейчас. Сообразить, почему это у Хэчана изменился голос да и вообще рот закрыт, а слова есть, — выходит туго. Требуется время, прежде чем Джено понимает, что это вовсе и не Хэчан сказал. Странно, дико и непонятно от слова совсем, с чего это двое взрослых мужчин не поделили… Джено немного ужасается, но гонит мысли прочь. Совсем, совсем не понимает, почему именно Хэчан подействовал на На подобно катализатору. Подобно красной тряпке для быка. Но особо раздумывать некогда, Джено обещает себе разобраться, когда останется наедине с собой. А пока… На снова выводит Джено за собой, но уже не прицепом за локоть, а осторожно и мягко подталкивает под талию, ранее любовно упомянутую Хэчаном. Словно всё делает тому назло, и это… тоже странно. — Душа моя, жду тебя завтра в полдень! — доносится в спину радостное. Сладко как сахар. На морщится будто от боли, растирает левой рукой висок — правую он как-то незаметно, плавно переместил уже Джено на плечи. И что так, что в новом положении, всё равно давит своим превосходством и незаметно показывает, кто здесь хозяин. — Сколько обещаний, а ведь и не думает, чтобы свалить отсюда. Прости, папа, но когда-нибудь я сяду. Похоже, что эти слова На и не задумывается, как случайно произносит вслух. Просто такое бывает, ну, что поделать, думает Джено, задолбался его мужик. Зато кажется более живым, выдавая такие вот человеческие фразочки. Стоп. Его мужик… Его мужик?! Джено даже передёргивает от непрошенных мыслей. — Мистер На, это сейчас, типа, вы так пошутили, да? — Джено решает не ходить вокруг. — Я имею в виду с работой. Тот в ответ опять вполголоса и почти доверительно — отойдём. И его «отойти» растягивается и до поездки на лифте вновь на незапомнившийся этаж. Растягивается за ожиданием, пока этот занятой мужчина переговорит с пойманными по пути людьми, ответит на пять звонков — Джено от нечего делать уже начал считать и такое. Он петляет за На по огромному, живому офису, который превращается в мёртвую тишину, стоит шефу появиться на входе. Бесконечные и быстрые обхождения, На бросает на ходу, чтобы Джено запомнил какой-то разговор (честно и впервые не подслушанный и, видимо, зря). Потом весьма неожиданно и по-хозяйски впихивает несколько папок, что от скольжения собираются украсить пол, но Джено проявляет невиданные чудеса ловкости. И именно с этого момента в голове будто бы что-то щёлкает, а тело переходит в боевую готовность. Джено следует за На уже не просто тенью, он на каком-то особом, безоговорочном уровне вовлекается в его мотивы и мысли. От похождения к прохождению, от обследования к ознакомлению. — Мистер На, почта. Знакомый голос приводит в эту реальность, Джено выключает в себе машину и смотрит более осмысленно — как для себя, а не для чьей-то помощи. Вернулся туда, откуда начал. Стоит перед стойкой ресепшена, а та девушка, Еын, что втирала своей подруге за имя (якобы не повезло Сонми), теперь протягивает письма На. — Передайте моему ассистенту, — говорит На. И так просто отходит, уступает место, лёгким взмахом руки указывает путь в пару шагов Джено. Тому ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Просто подчиниться… Слова выстреливают, дают отдачу, а Джено, забирая несколько писем, потерянно смотрит и думает: этого ли он хотел? Разочарование накрывает с головой, но и его На сметает собой, просто беря и просто так заваливаясь в чужой разум. Он не видит границ, он сам себе хозяин, а заодно и другим. Внезапно хочется вернуться к Хэчану и его бесконечному подобию веселья, но и эту мысль рушит На всем собой — вырывает из задумчивости и зовёт в кабинет. Стормозить не выходит, Джено снова следует за На, стоит тому сразу же отдать приказ. Или, как здесь принято выражаться, — дать поручение. — И, возвращаясь к твоему вопросу… Рука На уверенно ложится на ручку двери, но он не открывает. Спрашивает Джено, но не поворачивается к нему. — Нет, я не шутил, — говорит он, а потом смотрит на Джено: — Но ответь мне теперь вот что… Достаточно увидел? А со мной именно такое каждый день, так сможешь ты привыкнуть к подобному? Да как два пальца… — Я в драме похлеще участвую, когда у младшего брата сессия в университете, — отвечает Джено. — Так что ваша компания совсем ничего для меня. На усмехается. — Своеобразный ответ, — кивает он как сам себе. — Принимаю за «да»? Забудем разногласия? Джено так же уверенно и без тени улыбки согласно кивает. Похоже, для На это было последним уточняющим вопросом, раз он обеими руками толкает двери, распахивает их, а сам отходит в сторону, пропуская Джено вперёд. Как будто переосмысление утренних событий, но сейчас у Джено пошатана уверенность: он либо готов и сразу с головой, либо попятиться назад и сдать. Нужно выбрать что-то одно с чаши весов, а призы огромны. Куча работы и в двойном объёме, зато без ощущений неполноценно прожитых дней, или же что-то пресное и обыденное, но лёгкое. Прямо как у Бейонсе — the 9 to 5, just to stay alive. Джено переводит взгляд на На, встречает, ловит его. У того бровь выгнута в вопросе, но Джено по глазам видит: На и самому интересен исход. Безумно интересно, и он этого не скрывает. Как будто уверен в своём предположении, но вспоминает, что не в его власти все люди, особенно новые. Почти ухмыляется, и это становится отправной точкой, Джено твёрдым шагом направляется к директорскому кабинету.