B.M.

— Значит так… На кладёт обратно палочки, негласно призывая слушать его планы. Естественно, наполеоновские. По-другому он не может, Джено это заучил. — Сразу скажу, что неделя будет трудной, — На щёлкает ногтем по стакану с минералкой. Джено даже не удивляется, бровью не ведёт — так выглядит привыкание. Когда На использует слово «трудный» это означает совсем другое. Ещё сложнее, причудливее и, как повелось, более идиотское стечение обстоятельств. — А… — выдаёт многозначительное Джено. — То есть, вы хотите сказать, прошлая неделя — это так… пуф! Ничего особенного? — Ой, давайте без этого своего, Джено, а? — На морщится. — Мысль, что придётся снова нанимать нового человека, для меня как острый нож. Хочу закатать себя в асфальт и никого не видеть лет так сто. Джено усмехается, а На уже легко делает движение рукой, намекающее на скорейшее записывание гениальных мыслей. — Помнится, — Джено открывает ежедневник, — вы то же самое говорили про господина Чона Джэхёна. Ну, что-то про асфальт и ка… Джено осекается, стоит ему завидеть, как На, внешне спокойный, случайно ломает пополам бамбуковые палочки. Вот так просто, одной рукой, раз — и всё. — Каток… — всё-таки договаривает Джено, мысленно давая себе по лбу. — Ну, помните, я вам предлагал на выходных сходить на каток? Покатаетесь там вдоволь, расслабитесь, отдохнёте… У меня есть человек, который с превеликим удовольствием посоветует самые лучшие места в городе. На смотрит так остро и проницательно, будто не вслушивается в предложение Джено, а представляет его… ну, наверное, на заточенных шампурах. Нереально остро и проницательно. — Вы сейчас смеётесь надо мной? — выгибает бровь На. — Какой ещё каток, Джено? — «Молодёжный»… так спортивный комплекс называется, — не теряя оптимизма, продолжает Джено. — Тем более вам всё равно поступило предложе… нет, то есть я хотел сказать, вас выбрали! Да, вас выбрали в качестве молодого жюри… университет попросил прийти, посидеть на матче, ну, знаете, чисто формальности, поставить галочку за кандидата на спонсорскую… стипендию… вот. На не дослушивает эту импровизацию, машет рукой и только спрашивает, когда. Да через полгода! Джено же, что так неподготовленно выкинул новость, чувствует себя запоздало очканувшим. Это же надо иметь такую наглость, провернуть подобную махинацию. И всё ради спонсорской стипендии! Сомнений, что Сончан её не ухватит, совсем нет, Джено очень надеется на шефа. Ну, и немного молится, чтобы тот не узнал, как его верный ассистент сам подал заявку на прошлой неделе — вот настолько ударило в голову взбешённое настроение начальства. Хотя, кто знает, что будет через полгода… Думать, что сделает с ним На за такое, Джено не хочет. Но есть некоторые подозрения, что нечто похожее на «закатать в асфальт». Или катком сразу, чего уж мелочиться. Но пока в Джено живёт одна единственная мысль, он не сдаётся. Сука, я с твоей собакой сплю! Будь добр оказать помощь и моему щенку. Правда, стоит опустить тот факт, что На сам с радостью отдал пса, подаренного родителями. А те, между прочим, старались, покупали-дарили, чтобы сын не забывал, что такое человечность и забота. Но получилось, что уже Сончан больше всех радовался пополнению в их скромном семействе. А вот «щенку», которым так любовно Джено обозвал братца, действительно нужно помочь. У него же уровень «жи-ши», как ему ещё больше помочь-то? — Какого-какого жюри? — усмехается На. — По проблемам современной молодёжи?! Джено, вы не находите… главная проблема современной молодёжи в том, что я к ней больше не отношусь. Джено прикусывает щеку, чтобы не засмеяться с очередного остроумия своего начальника. На же, зацепившись мыслью, выдаёт очередное «кстати». Джено прямо в предвкушении. — Мистер На, да за вами только записывать, — не удерживается он от своеобразного комплимента. — Недавно ещё был на деловом обеде, — увлечённо начинает На. — Коллеги, руководители рассказывали, что не знают, как быть! Молодых сотрудников не уговорить работать на выходных даже по двойной ставке, потому что у них есть жизнь после работы. Джено от услышанного если и не давится заказанными суши, то только потому, что всё-таки привык к подобным закидонам от своего шефа. Понятно, тот вещает со своей волны, но Джено ещё не настолько потопленный в работе, и подобная мысль не цепляет его на крючок. — Подумал тогда, — продолжает На, — как же хорошо, что у меня такой ассистент. С особым графиком. — Действительно… — хмыкает Джено, пребывая всё ещё в некотором ауте. — Как же это вам повезло найти человека со схожими интересами. У нас с вами общее, это самое, семейное… Семейное положение — кажется, между работой и сном я разговариваю с каким-то мужиком. — Я не шучу сейчас, Джено. На складывает руки в замок, а Джено отчего-то напрягается. Хотя и прекрасно знает, что ни в чём не виноват. Ну, не считая немного поданной заявки на спонсорство. Но это так… мелочи… ничего особенного. Ничего особенного в оторванной башке. Как говорится, live fast, die young. — Признаться, — продолжает На без тени улыбки, — я и не думал даже, что эта идея Сыльги выгорит. Ну, с помощником. Знаете, Джено… О, боже, нет! Джено натянуто улыбается, не желая выслушивать исповедь начальника. Потому что подобные разговоры у На ведут к одному. К ещё большему объёму работы. К чему же ещё? — Почти месяц уже, да? — На и в забывчивости, и в задумчивости снимает очки. — Так вот, знаете… Я не привык работать с кем-то вместе, у меня в приоритете делать всё единолично. Трудно доверять кому-либо, когда держишь в своих руках немыслимую ответственность. И при всём уважении… да упокой господь вашу душу, дядя Чунмён… компания, что они с отцом строили и не один год, деньги отца, вообще семейные деньги… За всё приходится отвечать, чем-то рисковать, если не жертвовать. Тут нет времени на оплошность. Да и вообще свободного времени. И доверять, как показывают обстоятельства, не могу всем. Но я безоговорочно уверен в Сыльги, вот только у неё, понимаешь… есть эта самая жизнь вне работы, есть ребёнок, есть прочие бытовые заботы. Она больше не может всегда сопровождать меня и срываться по первому зову, как и у меня нет права вызывать во внеурочное простого секретаря. Иногда деньги не могут повлиять на некоторые жизненные обстоятельства. Его голос становится низким, срывается местами на какой-то осипший хрип. Впрочем, как и всегда под конец рабочего дня. Вот только есть одно «но». Сейчас обед. Сейчас только обед, а Джено опять поддаётся своему шефу, что в кои-то веки говорит о чём-то, что не конкретно работа. Его интересно слушать. Вообще интересно слушать людей, которые уверены в себе и знают своё дело. Ну или это именно тот тип «взрослых», которые не разочаровывают своей детской тупостью. — Вы мне очень помогаете, Джено, — наконец, На говорит что-то существенное. — Не представляете, насколько. А мне трудно представить, как ещё больше я сошёл с ума, если бы при прошлых обстоятельствах вас не было. Все эти мелкие заботы, поручения, прочие отвлекающие вещи, что мешают сосредоточиться… Вы прекрасно справляетесь и, к тому же не помешает отметить, быстро! Поражаюсь, как вы схватываете всё сходу. Возраст, наверное… Неожиданно он приносит извинения, что был груб и срывал злость на не тех людях. Джено ничего не остаётся, кроме как согласно кивнуть головой. Хотя в глубине души он даже не находит, что таил какое-нибудь там злобное зло на шефа. Просто понимал, что здесь, в такой ситуации, легко полететь мозгами, и принимал это как данность. Но в самом деле Джено стал устойчив. Величайший секрет жизни, который он вычитал в интернете, — всегда должно быть чуточку больше похуй, чем другим. О железобетонный «пох» ломаются все манипуляции, попытки притянуть тебя к ответу или воспользоваться эмоциональной уязвимостью. А после На добавляет к своим извинениям, что был неправ. Неправ насчёт предвзятого отношения. Джено снова кивает, но уже гораздо честнее. Это осознание будет поважнее каких-то там срывов из-за оплошности. — Мне нравится в вас, что вы выполняете свою работу, — На трёт рукой глаза. — Да-да, именно выполняете. Возможно, это пока на первых порах, но я, почему-то, не могу представить, чтобы вы вели себя как Марк. Он, когда просится уйти пораньше, прикладывает ну очень уж «уважительную» причину, что «не хочет быть здесь». Я, как уже говорил, подобных шуток не желаю получать. Или возьмём к примеру Донхёка. Обнаглел уже настолько, что предлагает отправить его в отпуск. Третий за этот год. Я уеду, а вы отдохнёте, говорит. Прекрасно устроился, вздыхает На. На секунду Джено проникается к нему состраданием, видя эту поникшую фигуры большого дяди. Но только на секунду… и откладывая просьбу о повышении ещё на какое-то неопределённое будущее. — Ещё подобные запросы от кого-то и… — На устало проводит ладонью по лицу. — Как же не понимает человек, что это ра-бо-та!.. А не заоблачные просьбы по старой дружбе? Бесплатно, ха, по старой дружбе я ему могу организовать только идеальный баланс между работой и личной жизнью: у него не останется ни того, ни другого. — Я передам ему при следующей встрече, — рабочим тоном и по инерции отвечает Джено. На ничего не отвечает, как и ничем не показывает, что вообще слышал Джено. Снова где-то в своих мыслях, и непонятно: он вспоминает, каким бы наградить очередным заданием, или секретно думает о том, как его всё достало. Но Джено не решается прерывать этот умственный процесс, помнит возможные последствия. Он увидел достаточно и с уверенностью может сказать: когда На орёт, срывая голос, это не страшно. Страшно, когда тот тихо и спокойно объясняет, что именно сделает с человеком, который не работает. Или, например, работает на Джэхёна. До сих пор свежи воспоминания, когда Джено оказался свидетелем приватного разговора этого самого финансового директора и На. Каждое падающее камнем отчеканенное слово на исповедь обиженного. Но больше всего отпечаталось в памяти, как На чётко дал понять, что ненавидит не столько предателей, как само предательство. И, быть может, в силу не особой опытности либо просто нечастого знакомства с подобными личностями, но Джено проникся ещё большим уважением к На. Невозможно не заиметь своих мыслей и мнения к такому человеку. Хотя это не мешало ему иногда отпускать «шуточки». Просто невыполнимая задача — быть позитивным двадцать четыре на семь. Как и принято, что это нормально — давать выход негативном эмоциям. Правда, Джено не уверен теперь, есть ли у его шефа вообще зачатки позитивного настроя. Какое-то странное недопонимание складывается, и Джено от этого не по себе: он на конкретном пути безоговорочного уважения к шефу, но в моменты проблеска одёргивает себя с помощью дурацких шуток. Как будто на него действует коллектив, которому так и так На чем-то да не угодил. Хотя если смотреть на всю его работу, откинув способы достижения целей, то начальник у них огонь. И Джено не особо пока понимает этих «взрослых», что ищут изъяны. Свои же шутейки из головы не выносит, что-то внутреннее не позволяет. Совесть, что ли? — Послушайте, мистер На… — решается Джено. — Да-да, я помню про твою прибавку к зарплате, — устало отнекивается На. — Я не об этом. — Про пса я тоже помню, — трёт он висок. — Как будем в офисе, так сразу переведу всю сумму. — С псом всё в порядке, — заверяет Джено, но преподнести настоящую мысль отчего-то трудно. — Я другое хотел сказать. Знаете… вернее, понимаете?.. Да вам, скорее всего, и самому это понятно, но вы… действительно сильно отдаётесь своей работе. Послушайте, даже Сыльги уже бьёт тревогу и заставляет меня специально освобождать расписание, чтобы вы куда-то выбирались разгрузить голову помимо обедов-ужинов в ресторане. Не знаю, как другие, но мы вдвоём… В голову непрошено лезет вездесущий и развесёлый Марк, и Джено невольно кривит губы, сдаваясь. — Ладно, втроём… — закатывает он глаза. — Мы очень беспокоимся, что вы можете… ну, повторение прошлой недели. Поймите, что ваше психическое здоровье важнее, чем эта дурацкая комп… кар… карьера то есть, деньги, мнения других людей… То мероприятие, на котором вы обещали присутствовать. Настроение ваших партнёров и пожелания ваших семей, вместе взятые… Если забота о себе означает подвести кого-то, то подведите уже кого-нибудь! Джено сам от себя в восторге — какую речь толкнул! А что самое важное — умную. Но победа недолго приносила обольщения, он натыкается на тупой и непробиваемый взгляд На, который, складывается впечатление, что вообще не услышал. Или не захотел услышать. — Это моя работа, — отзывается он глухим голосом, впервые избегая прямого взгляда. — И мне надо довести дело до конца. Я не могу просто так взять, расслабиться и пустить всё на самотёк. Были уже претенденты с огромным… потенциалом, и мы прекрасно знаем, к чему это привело. К полному краху. Мы только недавно вышли на плато, а Донхёк от счастья пляшет, что у него будет уже третья коллекция для люксового класса. Я не могу позволить себе послабление, чтобы забыться и развалить то, на что отец отдал все свои годы. Просто не могу и всё. Это не обсуждается. «И всё». Звучит как приговор. Джено, привыкший побеждать в споре с детьми, сдаётся перед этой глыбой. Бесполезно сейчас. — Это нечестно как-то, — немного грустно добавляет он. — Почему вы работаете и тратите, без шуток, абсолютно всё своё время на эту компанию, когда та же самая чета Чон непонятно чем занимается. Будто у вас своей личной жизни нет, чтобы только и делать, как следить за делами… И ладно, госпожа Соми продвигает магазины заграницей, делает что-то, но тот же Чонгук!!! Вы меня извините, мистер На, но этот ребёнок походу выбрал жить в кайф. Уму непостижимо, как можно прожигать дни на одни развлечения. Как не надоело? Неужели его доля в компании, его акции настолько… Джено перебивает сам себя, найдя, что зашёл слишком далеко. Да и вообще найдя полнейшую бесполезность своего высказывания. Люди, что работают, никогда не поймут тех, кому досталось всё просто так. Просто за то, что об их будущем позаботились родители. А те, кому родители в силу неких обстоятельств не смогли проложить дорогу, начинают истинно ценить себя и свои силы. На только слабо выдыхает, отчего-то Джено на особом уровне чувствует это согласие. Но подтверждения словами не следует. Наверное, не положено. — Извините, — вовремя находится Джено. — Просто… ну, интересные у вас родственники, что ещё сказать… Поражающие! Он заминается и уже не знает, куда смотреть, лишь бы не на На. — Мы не родственники, — сразу же резко пресекает На. — И больше не говорите подобных глупостей. Терпеть не могу, когда умные люди выдают несвойственное им. Возможно, что даже излишне резко он реагирует. И Джено знает, знает, некрасиво лезть в чужую жизнь. Более того, он никогда и не проявлял подобных порывов, но… Но вся эта история, обрывки которой так и понеслись с новой силой из всех щелей офиса, как только госпожа Чон Соми появилась в здании, раз и навсегда перевернула в Джено понятие о слухах. Ему впервые хотелось именно выслушать чужую историю от начала до конца. Прочитать. Увидеть. Никто ничего не знал, но все считали своим долгом обсудить текущее положение дел. Кусочков огромного пазла было слишком много, но ни один человек полноценную картину так и не собрал. И Джено, помня себя старого, не позволял проявлять внешний интерес, когда внутри каждый раз, стоило заслышать разговоры, сгорал от дикого любопытства. А как тут и не подсесть на иглу восставшей из мёртвых темы? Родители На уверены, что сын разорвал помолвку прямо накануне свадьбы по собственной «глупости», и были до сих пор если не обозлены, то как минимум внешне недовольны им. Были версии про характер и слишком быстро позабылись: неувязочка. А офис же негласно сошёлся на том, что госпожа Чон предпочла нынешнему господину президента компании кого-то другого. Некого мистера… Как же всё это занятно! Джено незаметно от На трясёт головой, отгоняя дурацкие и манящие мысли. Он уже сам на себя злится, но никак, никак не может отвязаться от этой тёмной истории. В лоб спрашивать, понятное дело, напрочь нельзя, а доверять гуляющим разговорам — себе же во вред. Моветон. И всё же… как такая пара, счастливыми и красивыми снимками которой пестрили все журналы пятилетней давности, могла столь легко распасться? Как вообще можно так просто расстроить все построенные планы, когда только и писали о самом ожидаемом событии — свадьбе сына и дочери известных бизнесменов? Куда делись все эти красивые слова и обещания в любви? И почему не дали обнародующих ответов долбящим в двери СМИ, оставив на граничащие с безумством домыслы? Это всё так не похоже на На. Наверное, всё же было трудно осознать, что любовь — это смерть душевного спокойствия. Он вообще не похож на себя старого, того, вернее, молодого и улыбчивого, с глянцевых страниц. Просто два разных человека, Джено до сих пор отказывается верить. Но вот Соми всё та же. Невозможно красивая в своей простоте, притягивающая взгляды, добрая и улыбчивая. На неё нравится смотреть, она идеальна. Тот самый баланс, о котором, к примеру, любит говорить дизайнер компании. Она смотрит на На, как на что-то привычное и давно знакомое, но позабытое. Но вот что интересно — сам На на неё больше не смотрит. А если и приходится смотреть при разговоре, то как будто не видит. Это порождает загадки, порождает доводы и разговоры. Сомнения. Сомнения у Джено — так не смотрят на тех, с кем по собственному желанию разрывают предстоящую и многообещающую свадьбу. И он не берётся утверждать, но вывод только один, почему в потрёпанном от времени ежедневнике так и не появилось ни одного лишнего женского номера. Честно, его жаль. Это нормально — терять людей. Но не нормально терять себя из-за них. — Я вас прошу, Джено… — пробивается в голову вкрадчивый голос На. — Нет, я настоятельно рекомендую… не нагнетайте обстановки, не упоминайте при мне имя этого шутника, если, конечно, дело не касается чего-то важного. — А про себя-шутника можно? — улыбается Джено. На настораживается. — Вы только близко к сердцу не принимайте, — скрывая смех, успокаивает Джено. — Но я не мог не полистать профиль мистера… и знаете что? У него такие интересные фотографии! Интереснее теперь только мои комментарии. Извините, я честно не мог сдержать в себе такую гениальную мысль, когда увидел фото, где он чему-то там улыбается, невозможно довольный. Полторы тысячи лайков на моём высказывании What did the chair say? I wanna laugh too. И Джено видит это честное непонимание в глазах На. Прекрасно знает, что нет ничего ужаснее, чем растолковывать свои же шутки, но хочет, чтобы На знал. Показывает ему пост с фото, а потом переводит комментарий. — Эх, Джено-Джено… — устало вздыхает На. Но Джено видит, как тот отворачивается и поджимает губы, упорно пряча улыбку, когда расплачивается за обед. Может быть всё не так ужасно… в плане объяснения своих шуток?

✧

— Джено, у меня будет к вам несколько поручений, поэтому кофе, давайте, отложим. Ещё две недели, и На всё так же заглядывает в мастерскую в самый неподходящий момент. Просто загадка человечества — как это так он выгадывает и попадает в нерабочую обстановку. Чутьё начальника, никак иначе. — Да я не себе… — пытается объяснить Джено. — Да и мне пока не надо, — улыбается На. Как будто в хорошем настроении. А может и не как будто, но Джено напрягает эта лёгкость в словах шефа и нарочитое спокойствие при виде отдыхающего. — Это я для себя попрóсил, — расслабленно говорит Хэчан. — Умираю, как хочю кофе! Хочется выкрикнуть: «Это не то, что вы подумали, мистер На», но Джено уже понимает всю глупость сложившейся ситуации. А ещё он помнит, что На не любит выслушивать мелочные объяснения. — Ну и умирай на здоровье, — На снова улыбается. — Я не против. Я даже «за». Он стал носить какие-то странные очки, вдруг подмечает Джено. Вроде бы тонкие стёкла в чёрной квадратной оправе, но всё равно неправильно передают его взгляд. Иначе объяснить исковерканную улыбку, что так и тянет на злодейскую, у Джено не выходит. В Багдаде всё спокойно — На нарочито безынтересно смотрит на Хэчана, у которого «руки заняты» и от этого он не может приготовить себе кофе. Он весь в делах, он продумывает коллекцию от и до. А именно — вплоть до дизайна ногтей. Сидит, рисует какие-то подтеки чёрным лаком, безумно радуется идее. На только тратит себя на долгий выдох. А после, резко крутанувшись в своих ботинках, подцепляет Джено под локоть, забирает звенящую чашку с блюдцем и оставляет её на очередном брошенном эскизе платья. Кажется, он специально… но вылетает из мастерской под обиженные возгласы невозможно довольный. — Варвáры! — раздаётся беспомощное из-за штор. «Беспомощное» совершенно точно потому, что руки заняты. А не то бы Хэчан показал, кто тут главный. По крайней мере в своей мастерской. Джено смотрит очень недовольно на На, буквально со всей осуждаемостью, которая наскребается по запасам. А господин На? А господин На откровенно ржёт, сгибаясь чуть ли не пополам от смеха и хлопая себя по бедру. Последний раз подобное Джено видел пару дней назад, но только уже в исполнении Марка — обозвал новую коллекцию Хэчана «брезентом» и ухахатывался. Сказал, что это — плащ-палатки, а бедный и расстроенный маэстро потом отходил от шока ещё несколько часов в компании валерьянки и сидящей красивой модели у него на коленях, что любовно поглаживала по голове и успокаивала. — Мистер На, за что вы так? — хмурится Джено. Тот, наконец отсмеявшийся, опирается о стену и проводит рукой по лицу, словно снимая неизвестно зачем нашедшую пелену с помутнением рассудка. Ну и с проявлением чувств попутно, чего уж скрывать. — Простите, не расслышал, очень уж Донхёк сегодня забавный! Джено, не могли бы вы повторить? На направляется к лифту. — Вы знакомы с Беллой Хадид? — поспевает за ним Джено. На удивлённо поднимает брови. И скрещивает руки на груди. Походу, всем своим видом показывает, насколько он в ожидании лифта. — Не представлялось возможности, — через пару секунд соображений отвечает. — А к чему такой интерес? Джено вспоминает недавнюю беседу с Хэчаном. Тот увлекательно рассказывал, как известные модели описывали свои самые безумные съёмки. Джоан Смоллс, например, говорила: «Я держала змей и мёртвых рыб», Ирина Шейк — я снималась с двумя гепардами. Но великая Белла Хадид — один раз меня попросили улыбнуться. — Да так… — пожимает плечами Джено, входя первым в подоспевшую карету. — Хочу фотку с Дав Кэмерон. У неё такие косички прикольные. И эти стрелки ещё на глазах… Просто… mwah!!! Мне кажется, так выглядит мой идеал. Он закатывает глаза в восхищении, вспоминая красивый образ. Но вперёд, естественно, бежит воспоминание её голоса, в частности — последней песни. Которая как назло заела с самого утра в голове и не отпускала своими sexy-мотивами. I could be a better boyfriend than him… Так и просится, просится подпевать манящим строчкам. Смысл есть и очень даже ого-го! — Это кто? Двери оглушающе захлопываются, а тупой вопрос в лоб разрушает всё воображение. — I can’t believe, we’re finally alone… — разочарованно, скептически цедит Джено. На убил весь настрой начисто. Ну просто новая скороговорка! — Я надеюсь, ты сейчас не ругаешься тут на своём этом… на каком, кстати, сегодня шпрехаешь… Шпре… што? Это вообще какого века жаргон? Дорогой мистер На, у меня для вас плохие новости. Вы больше не в комитете по делам молодёжи. Сожалею. — Я сегодня не шпрехаю. Я спикаю. — Чё… Очень неожиданно их поездка прерывается, впуская ещё одного сотрудника. Кажется, это местный сисадмин. Выполз из своего укрытия, выпутался из проводов и лапши быстрого приготовления, а теперь, коротко кивнув в приветствии, утыкается в телефон. И никак не показывает, что готов вновь контактировать с внешним миром. Ситуация, вздыхает Джено, прервав разговор с На. А всё потому, что начитался от нечего делать выданных в первый день кодексов сотрудника, где было расписано всё-всё. Всё — это вплоть до делового этикета, то есть поведения в лифте и у лифта. Тогда казалось ну чистейшим бредом, что надо замолкнуть в присутствии чужого человека и прекратить, к примеру, увлечённо хуесосить с подругой её бывшего. Сейчас Джено так не думает. Сейчас он следует правилам. И пытается не засмеяться от того, как На упорно дожидается ответа. Кажется, кто-то не читал об этикете в лифте. Ай-ай-ай, господин президент… А ещё очень хочется захуесосить этих панков айтишных, что вызывают лифт проехать всего один — один, чёрт побери! — этаж вверх. Ленивые упыри… Другое дело они с На, вот им очень нужнее на два этажа вниз. I could be such a gentleman, напевает любовно Джено, провожая взглядом компьютерщика, что подобно бандитской пуле вылетает из неприветливой компании президента компании. Больше нет тут людей, что отравляли ли бы своей персоной атмосферу. Не сам Джено же, упаси боженька такое подумать! Plus all my clothes would fit… кажется, сказывается пагубное влияние Марка, что конкретно делил людей по категориям: нравится и не нравится. — Да что вы, мистер На! — бьёт себя в грудь Джено, возвращаясь запоздало к ответу. — Да как я могу?! На сразу даёт понять, что сегодня в этой компании ему одному можно шутить. Но вредная натура Джено не согласна с подобным приказом. Он был первым. Он вообще здесь появился благодаря… благодаря чему уже не вспомнит так сходу, но точно было что-то эпичное. — Прекратите ёрничать, Джено, — просит устало На. — Я вас уже достаточно узнал. И эти ваши насмехательства… Смотрите, не затмите… единственного тут любителя выделяться. Я не вытерплю очередное шоу «Две звезды». Вот же ж!.. Ну-ну. Звездюк. — Сегодня должна была быть примерка, — услужливо топит Джено. — Хэчан очень просил меня присутствовать… а вы, мистер На… На даже останавливается перед дверью, перестав держать стремительный путь к своему кабинету. Вообще это всё очень и очень настораживает, что сам президент поднимает свою задницу, чтобы заявиться очередной раз к Хэчану, а не просто подпортить ему настроение по телефону. Но Джено думает, что жираф большой, ему виднее. Всеми путями, злодей этакий, отказывается вставлять в своё расписание поход в зал, поэтому предпочитает бегать с этажа на этаж. — Так это что… серьёзно, что ли? — удивлённо спрашивает На. Возможно, даже слишком озабоченно и серьёзно. — А почему не должно быть серьёзно? — переспрашивает Джено, открывая эту несчастную дверь. — Хэчан действительно работает каждый день над коллекцией. Упорно и усердно. Какая мысль поразила На наповал, Джено так и не понимает. Шеф особо не раскрывает, что это его удивило, выдаёт только какое-то многозначительное и многонепонятное «а», а потом снова смеётся. Наверное, пошутил что-то у себя в голове гениальное, а с другими не делится. — Я в какой-то момент даже поверил его намерениям переделать тебя в модель! Готовился, что отберёт у меня очередного сотрудника… Или делится. Но лучше, честное слово, промолчал бы. Говорит как всегда обычно, но из-за того, что смеётся, выходит обидное. Джено не может не запомнить. И вернуть обратно. Конечно, он не возлагал на себя каких-либо надежд, но если возвращаться памятью на парочку неделек назад, то по самолюбию нехило так бьёт. Вообще-то да, Хэчан загорелся тогда идеей, как выразился На, «переделать в модель». Но сдался после нескольких заходов Джено к подиуму. По всему дизайнеру так и было видно, что очень расстроился, но даже он, великий, ничего не мог сделать. Как и Джено. Ну не понимал он, не понимал, как это надо так идти, чтобы порхать как бабóчка. Получалось только, как заключил Хэчан, ползущая бабу́шка. — Модель, не модель… какая разница? — меланхолично пожимает плечами Джено. — Но если он придёт, злющий-презлющий, что я не померил какой-то там его костюм, то я всё свалю на вас. Это вы украли меня. На вмиг перестаёт смеяться и даже весьма неожиданно настораживается. Выдаёт своё коронное: «Вот как» и, словно очнувшись, влетает в свой кабинет. Джено же, не особо понявший, радоваться ли ему или нет, только оглядывается на Сыльги. Та, залюбовавшись этой мини-постановкой, кидает Джено многозначительные и вопросительные взгляды. Но у того один лишь ответ — пожать в «хер-знает-жесте» плечами и скрыться у На в кабинете. Когда эта женщина была на больничном… Как будто было в разы спокойнее… — Давайте быстрее, Джено, — снова торопит На. — У нас есть дела поважнее. — Что может быть важнее предстоящей коллекции Хэчана? — всё ещё не догоняет Джено. — Как что?! — удивлённо смотрит На. — Корпоратив, разумеется. И я поручаю это дело… та-да-дам.. вам! Говорит, открытие сезона было ещё в июне, а вот закрытие… Люди ждут, больше тянуть нельзя, говорит На. Джено буквально выпадает в осадок, судорожно соображая, какие там сезоны понаоткрывали его коллеги. — Думаю, вы как никто лучше справитесь, — добивает На. И не забывает улыбнуться этой своей акульей улыбкой. Сто процентов такие улыбочки, полные состроенной доброты и понимания, идут в комплекте с каждым директором. Будь собой, но лучше не надо. Это всё, что есть в пустой голове Джено.

✧

Это завал. Это лавина, это погром, это… это всего лишь заканчивается второй день «подготовки», а Джено честно хочется что-нибудь с собой сделать. Но пока выходит только слушать орущий поп-панк, потому что если не какой-нибудь там надрывающийся Ури, то Джено сорвётся сам. — Могли бы уже и шампанское в кулер налить, — слышит он из-за стенки. — Как будто эти дни кто-то работать собирается. Это я, орёт в душе Джено, это я собираюсь работать! И к тому же на вас. Для вас, мои милые котята. И да, он своих коллег называет котятами. Потому что они, сука, как слепые, блять, котята, нихуя без Джено не могут. Он не выдерживает, чужие радостные голоса уже маниакальными мыслями лезут через наушники. Наушники летят в сторону. Джено кладёт на голову раскрытый каталог из ресторана — я в домике. В таком виде его застаёт На, неожиданно и тихо подкравшись. Хотя Джено знает, что тот шёл как обычно, это просто он, сам Джено, впервые потерялся. И испугался, когда до его плеча дотронулись. — Меня ни для кого нет, — бросает На. — Работаю над отчётом, так что если кто спросит… не знаю, придумайте что-нибудь, Джено. У вас это прекрасно получается. — Скажу, что вы умерли, — язвит Джено. — Сойдёт, — машет рукой На. Он привычно скрывается в своём кабинете, и его истинное настроение выдаёт только громко хлопнувшая дверь. Кажется, во всём офисе лишь начальник и его ассистент готовы орать даже на стулья за то, что те стоят без дела. Вернее, Джено считает, что это они с На только работают, когда все остальные кукухой полетели, стоило узнать о пятничном корпоративе. Ходят счастливые, здороваются со всеми и улыбаются другу другу… бесят одним словом. И Джено, в который раз вспомнив сияющий коллектив, злобно взмахивает рукой и случайно задевает бумаги на своём столе. Он почти взрывается, но тут его взгляд цепляется за пластинку таблеток, что он с самого утра искал для На. Вот так вот… завал. — Мистер На, — зажимает Джено кнопку вызова на телефоне. — От головы ещё что-нибудь актуально? — Топор, Джено, — доносится из динамика шершавый голос. — Всё остальное уже вряд ли поможет. — А давайте начнём с аспирина? — Джено крутит меж пальцев пластинку. — Тащите, Джено, — вздыхает На. — Но топор, на всякий случай, держите наготове. Кажется, не только коллектив объединился и сдружился за последние дни, но и Джено с На. Один тонул от нахлынувших просьб с пожеланиями алкоголя, другой помирал в компании Экселя и калькулятора. И Джено прямо как задницей чувствовал, что по-хорошему бы предложить На поменяться, но тот с чего-то нашёл в себе призвание истинного счётчика. Счетовода. И меняться не собирался. Не нужно повторять два раза, ему и с первого похуй. Сидит, считает себе цифры, чеки чекает, и не дай бог кто-нибудь его отвлечёт… он такое тут устроит… Всех будет ожидать конкретный panic at the disco, полный time to dance. Но если начистоту, то Джено тоже не отказался хотя бы в одну счастливую рожу да метнуть скомканной бумажкой. Он очень устал, измотан, хотя сам даже не понимает, зачем так серьёзно относится к какому-то корпоративу. Всё равно коллектив со второй минуты после поздравления президента начнёт бухать, и никому не будет никакого дела ни до украшенного зала, ни до того, сочетаются ли бумажные салфетки-доллары с бумажными стаканчиками-урнами. — Всё! Не прошло и четверти часа, как На снова является в приёмную. — Закончили с отчётом? — в надежде спрашивает Джено. — Вас можно поздравить? — Ага, — На плюхается в кресло Сыльги и отталкивается ногами. — Написал заголовок и придумал финансовый совет: если вам негде жить в другом городе, то просто вломитесь в квартиру по тому же адресу. Подумал, что пора на заслуженный перерыв. — Знаете… мы немного не это имели в виду, когда говорили про пере… А!.. всё-всё, понял-понял! Только не смотрите на меня так, пожалуйста, у меня аллергия на холод, сейчас чесаться начну как псина. На докатывается до Джено и просит сообразить ему кофе. Очень настоятельно просит: пинает ногой в кресло, отчего Джено в последний момент успевает уцепиться за стол, чтобы не отправиться в путешествие до ближайшего шкафа. На тем временем кидает неоднозначные взгляды на пустующее рабочее место Сыльги и интересуется: «Где опять моя госпожа пропажа?» Джено вздыхает и третий раз за сегодня напоминает, что та отпросилась до обеда. И, по всему видимому, немного после обеда. Скоро будет, заверяет Джено, набирая номер. — Алло, будьте добры, это секретарь мистера На, хотелось бы заказать кофе в приёмную. «Секретарь» — потому что (немного) хуёвит от пускаемых слушков и насмешек. Летит в обе стороны: и Джено, как молодому и непонятному вообще персонажу, и На, который в чужих глазах опять не пойми что вытворяет. И чем больше он поправляет (попросту орёт, чтобы работали, а если дел нет, то он укоротит $-эквивалент), тем больше активизируются любители сплетничать. Не их дело, но они, конечно, обсудят — бытует местный закон. Но шеф просил кофе — Джено организует. Всё в лучшем виде, всё окей! Правда, раздавшийся ответ по громкой связи немного портит репутации перед начальством. — Такой очаровательной девушке, как вы, очень вредно пить столько кофе. Приторный голос официанта, который точно попутал что-то, заставляет Джено чуть ли не пятнами покрыться от раздражения. Зато На не нужно ждать, он мгновенно прыскает со смеху и очень уж увлечённо слушает, складывая ручки под щёчки. Хотя язык не повернётся второй раз назвать это «ручками». Ручками они были как минимум лет двадцать назад. А сейчас это… — Я… я редко пью кофе, — сбивчиво и совсем не то произносит Джено. — Вы совсем недавно заходили к нам в кафе, — продолжает сладко официант. — Я вас очень хорошо запомнил, у меня профессиональная память. Вы такая прекрасная Эсмеральда с сияющими глазами… вы заказывали капучино. Вы заказывали капучино, гы, гы, гы!!! Так лестно напевает, подмигнуть в конце только не хватает. На уже не беззвучно, а вполне себе издаёт какие-то неприличные гоготания и стучит по столу. За что и поплатился — не рассчитал силы и почти свалился-укатился с кресла. — Я такая квазимода с заспанными глазами!.. — не выдерживает Джено. — Вот… И капучину я вашу не люблю! Вот как значит Сыльги… вот так вот значит… кафе, значит, прикрывает, значит, и без какой-либо доли себе… Джено резко даёт отбой и тем самым обделяет начальника в дозе кофеина. Но тот, походу, уже позабыл цель своего скромного визита, так и продолжает кататься в кресле Сыльги. То поднимет сиденье, то опустит… как мало, оказывается, для счастья нужно взрослому человеку, думает устало Джено. Тут снова раздаётся однотипный звонок, но это уже телефон Сыльги. И Джено было подрывается, чтобы ответить (ему не привыкать), но внезапно На опережает. Я сам, говорит и прикладывает палец к губам в жесте, чтобы Джено заткнулся. Очень профессионально зажимает кнопку, артистично кивает на приветствие, выслушивает с умным лицом причину звонка, всем своим видом копируя их любимую Эсмеральду… с сияющими глазами, чёрт побери. — И мы бы очень хотели видеть господина На Джемина на открытии ресторана, — продолжает красивый женский голос с той линии. — Это возможно? — Увидеть его на открытии? — задумчиво прикидывает На. — Да запросто. Могу его фотку по электронке выслать. А вот чтобы он вас… Это сложнее. На кивает Джено, показывая, как надо. И Джено оценивающе хмыкает, в свою очередь уже показывая на двух руках «классы». Вот только девушка-секретарь не выкупила и продолжала на полном серьёзе допытываться ответов. Я не понимаю вас, говорит она. Повторите, пожалуйста, просит. Я перезвоню вам позже — не выдерживает. — Один-ноль, — заключает На. — Вы чево… — начинает было Джено, но его сразу прошибает осознанием: — Какой ноль?! Один-один!!! На строит совсем не свойственную ему хитрую улыбку, и Джено почти удивляется, но очарование покидает его как раз вовремя. Приходит понимание: нельзя сдаваться так просто. — Один-один? — выгибает бровь На. — Вы уверены, мистер Ли? Джено без намёка на улыбку кивает. — Следующий звонок — мой, — забивает он «место». — А что, кто-то ещё должен позвонить? — улыбается На и так же продолжает крутиться в кресле. — Вы не поверите, — Джено прикладывает руку к груди. — Сегодня телефоны так и разрываются. Некстати всплывает дизайнерское высказывание про себя любимого. Все хóтят Хэчани, возмущался как-то гений, но Хэчани на всех не хватит. И Джено, найдя это остроумным, почти выдаёт подобное с другим именем, но вовремя захлопывает рот. Скорее всего, На не очень заценит, что его все хотят, а он — никого. И очередной «разрыв» не заставляет себя ждать. Джено мгновенно зажимает кнопку, чтобы перевести себе на линию. Со всей состроенной доброжелательностью, совсем-совсем не пародируя Сыльги, бодро и заученно чеканит: «Компания „Виэн”, приёмная господина На, слушаю вас». — Вы не дали мне договорить… Может, сходим куда-нибудь вместе, перекусим? Широкую улыбашку мгновенно сносит с лица Джено, стоит ему заслышать снова этот подкатывающий голос официанта. — Телефонный кабель себе перекуси! — специально страшно басит он. — И не звони сюда больше!!! Сбрасывает официанта (жаль, что не с крыши парижского собора) и уже готовится злобно глянуть с самым своим красноречивым взглядом «только попробуй заржать», как снова звонит телефон. На, с полным самодовольством в лице, принимает звонок. — Бюро ремонта чайников, церковь свидетелей Марка Ли, слушаю вас… — замогильным голосом пародирует На. — Театр абсурда, билетная касса… слушаю вас. — Госпóди… — слышится перепуганный голос Хэчана. Вспомнили солнышко… — Не по адресу обращаетесь! — тут же рявкает На. Джено доволен — справедливость восторжествовала. Его прорывает на смех, и он буквально не может сдержаться. В открытую ржёт над сложившейся ситуацией, пытаясь не вставлять каждую секунду любимейшее и одобряющее «блять». — Алло… алло… куда я пóпал? — продолжает сбитый с толку дизайнер. — Да это не ты попал, — вздыхает На уже своим привычным голосом. — Это я попал. Это ваш начальник, я вам нужен? — Вот вы мне как раз и не ну́жны!!! Хэчан видимо не воспринял шуток и очень с обозлённым голосом отключился. На только себе под нос шепчет что-то вместе с «театром абсурда», сокрушаясь про «зря», и прикрывает рукой глаза. — Джено, где кофе? — решает сменить он тему. Похоже, что кто-то не любит проигрывать… — В Бразилии, — охотно делится Джено. — В Марокко, в Мексике… и в других замечательных странах нашего большого земного шара! Совершенно точно не любит проигрывать. Ещё и скомканными бумажками бросается, вот же чёрт! Но Джено стало так легко и весело, что реальность он больше не воспринимает в негативном ключе. И еще один звонок он по-джентельменски уступает На. Дарит подарок. — Привет, Джено, это я! — доносится запыханный, но всеми долгожданный голос. — Нет, Джено — это я! Он орёт со своего места, вконец уже пьянея от мгновенно поднявшегося настроения. Как мало ребёнку надо, думает. Сыльги на том конце провода тоже не входит в компанию понимающих шуток. Очень уж громко ругается, чтобы Джено прекратил кривляться, а занялся делом. Плюс активно интересуется, в каком сейчас их шеф расположении духа и где вообще находится, а Джено слишком далёк от того, чтобы уловить в её голосе настораживающие нотки. — Нет меня, — низким шёпотом командует На. — Я же умер, забыл, что ли? — Он?.. — кося взглядом, сбивчиво ищет ответ Джено. — Он где, говоришь… ну… В общем, недалеко. А что, что-то срочное? — Катастрофа, Джено, катастрофа!!! — больше не сдерживаясь, отчаянно кричит в трубку Сыльги. Джено особо ничего не понимает. Он смотрит на На, но тот спокоен как Стоунхендж. И вообще заинтересованно тыкает кнопку на игровой клавиатуре Сыльги. Туда-сюда цвета меняет, туда-сюда… — Катастрофа? — переспрашивает Джено. — У-у, боже… что же я мистеру На скажу… — Спокойно! — пытаясь перекричать ветер или даже свои нервы, заявляет Сыльги. — Начни издалека: так, мол, так, пацанёнок, который ещё наш курьер, парковочный столбик сломал. Джемин спросит: «Чем, головой, что ли», а ты засмейся так… И скажи: «Нет, слава богу, мистер На, вашей машиной!» — Какой именно? — не сразу догоняет Джено. — У него их миллион. И, наконец сообразив, что к чему, Джено медленно переводит взгляд на притихшего шефа. — Какой-какой?! — снова кричит в трубку Сыльги. — Которую просил пригнать от бара. А вот теперь до Джено доходит. А вот теперь это катастрофа. И нехилого масштаба. Потому что сам был свидетелем, как На настоятельно рекомендовал курьеру быть осторожным. Приказывал. Сто раз повторил, что это его любимый белый Порше Панамера и единственный (на этом моменте Джено пытался не засмеяться). И сто раз сокрушался, почему водителю приспичило «отгулять» именно сегодня. Уж очень На волновался за эту машину… Джено со всей боязнью уже смотрит на шефа и действительно начинает опасаться. Тот стал ещё тише чем был, закрадываются даже сомнения — дышит ли он там? Уставился в одну точку, даже дебильные кнопки перестал тыкать. Кажется, сейчас что-то произойдёт. Кажется, это будет взрыв. Кажется, Джено падёт смертью храбрых… и не поорёт в караоке Somebody Told Me… — Ты чего так резко замолчал? — допытывается Сыльги, но опережает сама все догадки: — Он, что, рядом? Он всё слышал?.. Так, Джено, спокойно!!! Я сейчас буду на месте! Никуда не уходи! А, нет, слушай сюда!.. Но Джено её советы не слушает. Он сбрасывает звонок, потому что ему кажется лучшим решением — свои решения. Да и На не оправдывает ожидания. Вернее, не срывается предполагаемой злостью, а только грустнеет разом. И руку к груди прикладывает. «Наверное, нет смысла спрашивать, слышал ли он разговор, да?» — наивно думает Джено. — Что-то мне так нехорошо, Джено… — хмурится На. Джено пугается не на шутку. В одно мгновение оказывается рядом и пытается честно вспомнить, что никогда не знал: как успокаивать людей и как оказывать первую медицинскую. — Мистер На… — отчаянно пытается воззвать Джено. — Мистер На… ну чего вы? В самом деле, ну мистер На, соберитесь!.. Там наверняка не сильные повреждения. Помял чутка, поцарапал, возможно, фары разбил… ну, не так же много, согласитесь? Настолько отчаянно, что даже за плечи его трясёт. — Мистер На!.. — прикрикивает Джено. — Всё не так страшно, не принимайте так близко… чёрт! Ну, смотрите, есть и плюсы. Зато Марк больше не скажет, что все хотят к вам в Панамеру… блин, извините, не то, не то!!! — Кажется, вы что-то там про таблетки говорили… — растягивает На слова, пялясь в одну точку. — Так вот… мне нужна вакцина… Вакцина… из рома и джина. И снова — руку к груди. Как будто в дыхалку уебали… — Что-то так нехорошо… — говорит он. — День какой-то нехороший. Кажется у меня сердце начало болеть. Джено опускает взгляд. — Мистер На… — осторожно начинает он. — Что, Джено? — устало отзывается На. — Что вы ещё мне скажете? Какую ещё новость преподнесёте? — У вас сердце в другой стороне… И Джено осторожно берёт его ладонь в свою. Чтобы переложить на левую сторону. Ну-ну, думает, вакцина… корвалол тебе надо. Внутривенно. — Точно хреновый день, — убито отзывается На. — Даже сердце не в той стороне. Что за жизнь, а? Джено жалостливо пялится в потолок и пытается найти там ответы на вечно тревожащие вопросы. Ответы, почему же жизнь сводит его с отборными долбоёбами. Или это он один такой, тянется к дурацким ситуациям? — Радуйтесь, оно хотя бы у вас есть, — говорит Джено. — А вот знаете, что Викенд по этому поводу пел… У него есть песня, называется «Бессердечный»… На опять хватается за сердце и ещё больше корчится от боли. — Ну мистер На! — не выдерживает Джено и психует. — В самом деле, чего вы? Это же просто машина, у вас зато других полно… Не принимайте так близко к… ой-ой, тише, тише вы! Вам нельзя волноваться, в вашем-то возрас… ой, что я говорю-то?! Вы же ещё совсем молодой… А я поэтому и говорю, какие волнения в вашем-то возрасте? Вы только скажите, может, вам нужно чего? Чай сделать успокаивающий? Что хотите? На мотает головой, но в то же время бубнит себе что-то под нос. — Д-два… — наконец разбирает Джено. — Два? — переспрашивает радостно он. — Два чая? На снова мотает головой. Теперь уже отрицательно. — Два, — говорит он более-менее живо. И подзывает к себе, чтобы приблизился. Джено как по велению тянется к нему. — Чё «два»? — на одном дыхании переспрашивает он. — Два-ноль, говорю… — в ответ шепчет На. Джено честно пытается сообразить, что это такое эти «два-ноль». И мгновенно бросает сложные попытки, потому что ровно через секунду На прорывает на такой громкий смех, аж кресло снова его не выдерживает и опасно кренится в сторону. А ещё в таком виде застаёт их Сыльги с Марком. Про то, какой это «вид», Джено даже думать не хочет. Перестаёт держать, «успокаивать» сердечного начальника, поднимается с колен и отряхивает невидимую пыль. — Поздравляю!!! — выкрикивает Марк, давя лыбу и протягивая руку. — Вы успешно прошли испытание и посвящены в наш дружный и прекрасный коллектив. Завтра на корпорате это обязательно отметим! Чё происходит, бешено думает Джено, зачёсывая нервно волосы назад. Он с последней надеждой смотрит на единственного оставшегося здесь адекватного человека, но Сыльги тоже закусывает губы и прячет улыбку. — У нас традиция такая, — объясняет она. — Каждому новому сотруднику обязательно надо пройти посвящение. Тебе ещё лёгкое досталось, Джемин не особо пугает людей, поэтому его редко кто выбирает. Но вот, например, если бы тебе попался Марк… или не дай боже Донхёк… тогда всё. — Благодари великий рандом, — поддакивает Марк. — А то я скупиться не люблю, проверено заливаю лубрикант вместо жидкого мыла. Чтобы пальцы лучше скользили по клавиатуре. Если ты, конечно, понимаешь, о чём я… Или бы был ты сейчас где-нибудь на другом конце города, искал то, не знаю что. Вдох-выдох, про себя говорит Джено. Вдох-выдох, вдох-сдох… Полный sex, drugs, corvalol. Дебилы, честное слово! Куда я только попал?