До самой смерти и даже дальше

— Всё-таки, приводить его сюда было опасно. — Это правда человек?.. — Может он пума? Или барс? Мы ведь не встречал- — Я не знаю, не могу сказать. Но он живой, просто без сознания. Думаю, напоили маткой боровой. — О, это та, которая для омег! — Что значит — для омег? — О, ну ты альф- — Чимин. — Ладно-ладно, давай сам. Абсолютно незнакомые голоса разрушают тьму в голове. — Она может влиять на матку, поэтому так и зовется. А значит и на течку, и на беременность омеги. — Он носит ребенка? — У нас будет два человека?! — Нет, думаю, что нет. Расскажи в деталях, что там произошло. — Его загнали альфы-псы, в гоне. Потом на коне появился альфа и отогнал собак, стянул с его лица металлическую маску, разорвал одежду и хотел, чтобы пес взял омегу. — Это как мы, когда челове- — Замолчи. Тяжелый рык повисает в помещении. Тэхён скукоживается изнутри. Теперь его заполняет страх вместо темноты, но он не шевелится, лишь отчетливее вслушивается в слова, пытаясь понять, о чем речь. — Я не понимаю, даже не знаю, что думать о том, что ты рассказал. — У него ещё идёт кровь! — Он не может лечить раны, как мы, делает это медленнее. — Но он ведь не умрет?! — Если у него вообще могут заживать раны, то нет, конечно нет. — Получается, если люди сущ- Тэхёна придавливает к полу. Он не может вздохнуть и широко распахивает глаза, не понимая, что произошло. Свет вокруг ослепляет. Когда на него напрыгнула собака, было легче, он совсем не может вдохнуть от появившихся на всем теле тисков. — Чимин, выйди, — строго проговаривает голос совсем рядом с Тэхёном. Давление отпускает, и омега судорожно делает вдох, тут же простонав от боли по всей спине. Хуже всего в лопатках — там где ему гончая вгрызлась в мышцы. Может она вырвала кусок? Как может обычная рана болеть так, что рука отнимается и шеей совсем не пошевелить? Раздается тихий удар двери и повисает тяжелая тишина. Тэхён жмурится, боясь открыть глаза. Он чувствует здесь того человека, который приказал уйти другому, но ему кажется, что третий мужчина тоже остался. От этого становится страшнее — из всех непонятных слов именно фразы этого Чимина были мягкие и искренние. Он, наверное, омега, любопытный и мягкий, раз не боялся перечить этому страшному голосу. Тэхён вот на колени готов встать даже с такими ранами, лишь бы альфа не смел к нему больше обращаться. — Кто ты? Тот самый голос раздается в разы ближе. Тэхён дрожит, сжимает веки плотнее и не может толком вздохнуть, ведь он, оказывается, лежит на животе. — Может он не понимает? — Понимает, он всё прекрасно понимает, — с какой-то пугающей холодностью тянет мужчина. Тэхён шмыгает носом и тут же чувствует удар по спине. Ему не больно, раны не стали болеть сильнее да и кожей он ничего не чувствует, но на него обрушилось небо настолько неожиданно, что он задушено вскрикивает, теряя последний воздух из легких. — Лучше тебе ответить. — Т-Тэхён, — шепчет омега и чувствует, как давление отпускает. Это похоже на воду — толща давит, воздуха нет, но стоит вынырнуть, и огромная легкость заполняет всё тело. — Отлично, Тэхён. Ты знаешь, где ты? — Н-нет, Господин, — Тэхён давится влагой, что сочится из глаз и носа. Сам не заметил, как сдержал слезы от боли этих тисков. — Тогда открой глаза. Он не чувствует давления, но боится его, поэтому тут же широко распахивает глаза. Перед ним на корточках сидит альфа, и Тэхён совершенно не может отвести от него взгляда. Широкие глаза, иссиня-черные волосы, спадающие до бровей челкой, ровная загоревшая кожа, розовые губы и совсем небольшие родинки: две на щеке, крохотная на носу и примерно такая же под губой. В его глазах без малого можно утонуть. И где-то на самом их дне Тэхён видит, как уже утонул. Он пялится, но весь страх от чужих и сильных альф рядом, от ран и боли, от случившейся погони и ужасного состояния пропал. Тэхёну не отвести взгляда от этого мужчины, будто если он сделает это — мир будет поглощен адским пламенем. Но даже без таких условий Тэхён готов смотреть на него часами, чтобы запомнить каждый маленький изгиб кожи, чтобы легко нарисовать его портрет в голове и никогда не забыть. Посмотрев на Тэхёна с недовольным прищуром, мужчина выпрямляется во весь свой рост. Простая льняная рубаха и точно такие же штаны не портят аристократической осанки и надменного выражения лица. Это не человек, это созданное кем-то произведение искусства, которое двигается так, будто танцует самый изящный на свете танец. — Эти травы затуманивают сознание? — Сведя брови так, что на лице ярко проступил скептицизм и задумчивый взгляд, задает вопрос другому альфе этот мужчина. — Вообще нет, но может на его тело и да. Ты был с ним в пути три дня, а раны выглядят совсем плохо. Не знаю, отчего они не заживают. Тэхён густо краснеет, осознавая, насколько неправильно он себя ведет. Поэтому он переводит скользящий взгляд на другого альфу — красивый, но ему нечего больше добавить. Его не поражает каждый миллиметр его тела и лица, как первого. Задержавшись взглядом всего на секунду, омега скользит дальше, рассматривая комнату, похожую на спальню. Он лежит на кровати, головой к изножью, прямо и чуть левее находится дверь. У ее косяка стоит еще один мужчина, но он не вступает в разговор двух других. — Кто ты, Тэхён? Тэхён сталкивается взглядом с первым альфой, но сразу же опускает его в пол. Выдержать невозможно — столько силы и превосходства в нем. — Омега, милорд. — Почему ты зовешь меня милордом? Тэхён хмурится, не понимая вопроса. Как он может не звать его так? Он же выше омеги, потому что альфа. — Тэхён, — аккуратно зовёт другой голос. Он более хриплый и не певучий, как первый, что на самом деле соответствует мнению Тэхёна о внешности: тот, что безмерно сильно красив, говорит таким же красивым голосом. — Что значит "милорд"? — Как это что? — Омега всё-таки неуверенно поднимает взгляд, но замечая целых два на себе, тут же опускает и упирается им в одеяло, на котором лежит. — Значение слова, объясни, — несмотря на красоту, этот голос требовательный, властный. Другой во всех смыслах и пониманиях, и Тэхён с колен упал бы уже лбом к полу. — Так зовут альф, которые владеют землями, домами, людьми, становятся главами кланов или просто имеют много денег, — почти что шепотом объясняет, резко почувствовав накатившую на него усталость. И страх уходит. Среди незнакомцев становится спокойно, он готов умереть от рук этого сильного мужчины. И это такой пустяк. Вот от рук Со Инчоля умирать было хуже. — Хорошо. Альфа присаживается снова перед ним на корточки, чтобы было легче смотреть в лицо. И ведь даже не переспросил, хотя Тэхён очень уж тихо сказал последние слова — совсем не так, как пристойно общаться с альфами. — Что было в лесу? Объясни. Картинки воспоминаний закрывают лицо напротив него. Тэхён вспоминает, как бежит, чувствует разрывающую огнем боль в ноге и спине, а после грязные, липкие руки, что вздергивали его против воли выше, подтягивали ближе пса. — Милорд гнал меня, словно добычу. Тэхён закрывает глаза и опускается щекой на одеяло. Внезапно его всего окутывает тепло, и омега запоздало понимает, что это одеяло, которым его укрыл другой альфа. — Может это обряд? — Почти что на грани его слышимости спрашивает новый голос. Он звучит грубее, но все же слова будто пронизаны теплом. Первый не отвечает, что расстраивает Тэхёна. Он тяжело вздыхает, плавно отдаваясь обратно своей теплой темноте, ведь смысла находиться здесь ему нет. — Зачем он делал это, Тэхён? Изо всех сил прогнав цепкие руки сна, Тэхён отвечает ещё тише: — Потому что ему было весело. Небесам известно, может это удовлетворяет... — Тебе было весело? — Когда меня драли псы и чуть не лишили девственности членом животного? Отнюдь, — омега хмыкает и прекращает попытки разомкнуть слепленные веки. Он даже не спохватывается, что нахамил. Причем альфе, причем влиятельному. Будь он дома, ему это не стоило бы жизни лишь потому, что он сын Доры. — Отдыхай. Больше красивый голос ничего не говорит. Мужчины двигаются абсолютно бесшумно, Тэхён понимает это лишь по тому, что дверь тихо закрывается. В этот раз он остается один, но спокойнее не становится.