До самой смерти и даже дальше

Тэхён едва ли не пыхтит от обиды, но Чимин совсем ласково прямо на ходу обнимает его плечи, прогоняя все мысли прочь. — Всё равно несправедливо, что я ничем не помогаю, — Тэхён гнет свою палку, но уже не так настырно, как когда некоторые омеги за руки вывели его с обеденной поляны и не дали ему помочь прибраться. — У тебя важное дело! Вот когда Мия родила? А у ягнят имен до сих пор нет. Это между прочим ответственное поручение, Чонгук тебе доверил, а ты! На Тэхёна его слова оказываются слишком сильное влияние. Ведь и правда — Чонгук доверил, а он… — Тэхён? — Чимин перестает тащить омегу за руку, когда тот замирает на месте, грустным взглядом вперившись в землю. — Может это и не самое ответственное задание. Всё-таки ты вот вчера постирал немного его вещей, а это тоже важно. Так что ничего, что несколько дней прошло. Но малышне имена всё равно нужны, так что сегодня займись именно этим! — Я поговорю с Чонгуком, чувствую себя бесполезным, — Тэхён выдает честно свои мысли, всё же следуя за Чимином в сторону амбаров для животных. После бани с Чимином стало легче делиться — что можно скрывать, когда омега видел Тэхёна полностью обнаженным. — Не понимаю, чем мне заниматься… — Скоро начнем собирать урожай, там будет вся стая. А потом — домом и чем тебе нравится. Мы все выбираем дела так, а иногда Чонгук немного вмешивается и направляет, например, вот недавно просил ягод собрать, боялся, что их не хватит, — Чимин мило улыбается, когда у них в ногах проносятся двое волчат, играясь друг с другом. Тэхён тоже слабо улыбается, но всё равно ощущает легкую вину присыпанную непониманием своего места в стае. Он не чужой, уже стал своим, но места найти себе все еще не может. — Не переживай, всё хорошо. Это твой первый месяц в стае, Тэхён, правда не переживай. У нас много рабочих рук, мы можем хоть десять таких как ты прокормить и одеть — и не заметим! — Чимин же, напротив, кажется очень рад, что Тэхён ничего не делает для общего блага, никак не платит. Он слишком быстро привык к отдаче и безвозмездности стаи, а теперь тревожно от того, что в первые дни Тэхён даже не задумывался о том, чтобы отплатить своим трудом за всё, что ему тут дали. — Отдыхай, пока можешь, скоро тебя захлестнет делами, и отдыхать будешь только зимами. Цени момент! — Чимин мгновенно исчезает, обрубив свою речь. Оставшись без тянущей вперед руки, Тэхён растерянно замирает посреди тропинки. Дома вокруг кажутся смутно знакомыми, он понимает, что они успели достаточно далеко уйти от обеденной поляны в сторону фермы — противоположную от окраины, где живет Хосок. Чимин находится практически сразу, само собой, около белого волка. Мурчит что-то тому и, упав на землю перед ним, треплет ласково уши, пока Юнги довольно порыкивает. Видеть такую связь — человека и волка, — Тэхёну странно, но удивительно приятно. Ему бы тоже хотелось иметь пушистые уши и кого-то, кто может их приласкать. Или хотя бы иметь кого-то с ушами. Желательно черными. Покраснев от собственных же мыслей, Тэхён бросает вряд ли услышавшему Чимину, что он дойдет сам, и спешно идет дальше по тропинке. Торопится убежать то ли от ласки, которую не стоит видеть чужим глазам, то ли от мыслей, которому не то что чужим, самому слышать не по себе. Загон оказывается одним, хотя Тэхён думал, что животных много разных. Он заходит через большие ворота и несколько раз проверяет, что точно их закрыл. Мало того, что не трудится, так еще не хватало выпустить всех животных в лес. В этот раз на всем поле, что видит Тэхён, абсолютно никого нет. Он бредет в сторону, где они принимали роды, и через пару минут замечает недалеко деревянный амбар. С каждым шагом становятся заметнее животные — несколько овец, большие коровы у другой стороны забора и прямо перед зданием лошади. Маленький табун бегает небольшими кругами, кто-то из десятка лошадей подскакивает на месте. Тэхён сам по себе начинает улыбаться с милости этих созданий, таких огромных, но играющихся, словно волчата в деревне. Замерев поодаль, омега наблюдает с теплой улыбкой за развевающимися на ветру гривами и вслушивается в громкое ржание. Лишь через долгие минуты Тэхён замечает в центре водоворота грив силуэт мужчины. Того самого, что пропустил завтрак, отлучившись по своим срочным делам, а сейчас ласково гладит сразу двух лошадей, потирающих морды о его плечи, пока третья толкает альфу в лопатки. Чонгук приятно выглядит в любви природы. Он совсем без брезгливости ловит крупные морды в ладони и целует лошадей, которые, почувствовав свободу, счастливо скачут вокруг так, что подойди Тэхён к ним — его бы задавили попросту. Чонгук, поцеловав очередного животного, вскидывает голову и смотрит ровно на Тэхёна. Он привычно не улыбается, но даже так выглядит тепло и уютно — Тэхён смотрит и неловко переминается на месте, почему-то краснея. Очередного коня, лезущего под руку, Чонгук гладит как-то иначе, а после обходит сбоку и в мгновение оказывается уже верхом на нем. Снова столкнувшись с ним взглядом, Тэхён пятится, прижимаясь к забору — вслед за Чонгуком, скачущим в его сторону, устремляется весь табун. Словно заметив страх омеги, Чонгук тормозит лошадь достаточно далеко, чтобы остальные завились вокруг них и не подошли слишком близко к Тэхёну. — Ты ездил раньше верхом? — Чонгук по пути к Тэхёну отталкивает от себя лошадиные морды, а те, поняв, что теперь внимание вожака ушло одному омеге, разбредаются в чуть более широкий круг. — Нет, лошади были только у господ. Если мы ездили в города, то шли пешком, — Тэхён неловко улыбается, когда Чонгук, абсолютно спокойно, становится рядом и упирается локтями на высокий забор. — Хочешь попробовать поездить? — Чонгук предлагает так легко, словно не сесть на огромное живое существо, а поесть чернику. — О, а мне можно? — Глупость вопроса Тэхён осознает сразу же, стоит Чонгуку глянуть на него с чуть вздернутой бровью. — Меня не сбросят? Они так радовались тебе, а я же совсем незнакомый… — У них вместе с тобой появился новый друг, — Чонгук указывает ладонью на серого коня, которого Тэхён честно не помнит. В тот момент он был занят лишь гонящимися за ними псами. — Мне рады, потому что я давно не заходил. — Они милые и страшные. — Они просто милые, — Чонгук отталкивается от забора и протягивает Тэхёну руку, — давай же. Я буду рядом. — Но там нет седла, — Тэхён неловко прижимает к груди руки, словно бы Чонгук мог схватить его и силой посадить. Но нет, не мог. Чонгук никогда бы не сделал что-то против воли Тэхёна, и последний об этом знает, а потому, даже не получив ответа, всё же протягивает свою руку к альфьей, давая сжать ладонь. — Мы пойдем медленно. Всё будет хорошо, — Чонгук немного улыбается ему, по-настоящему успокаивая. Он оборачивается через плечо и звонко бросает в воздух одно имя, а конь, видимо распознав свое имя, отделяется от сородичей, подбегая к руке Чонгука. — Только без резких звуков, он испугается и попробует нас скинуть. Ты можешь держаться, но не дергай. Ему тоже больно и неприятно, как и нам, — развернувшись к коню, Чонгук легко подводит Тэхёна вплотную и кладет его руку на морду, выше носа. Тэхён сразу же ярко улыбается — конь склоняет к нему голову, подставляя лоб с челкой, который омега сразу же почесывает. Он огромный, теплый и крайне приятный на ощупь, совсем не страшный. Глянув искоса на Чонгука, Тэхён краснеет, уверенный, что альфа умеет читать его мысли и усмехается именно над Тэхёном. — Я сделаю из ладоней опору, поставь одну ногу, руками упрись ему в спину, а потом перекинь вторую ногу и сядь, — Чонгук, убедившись, что Тэхён смотрит на него, проделывает все то же самое, но медленно, показывая на себе. — Давай, не бойся упереться в мои руки. Спрыгнув на землю, Чонгук наклоняется и кладет ладони друг на друга, опуская их на уровень коленки омеги. Тэхён неловко касается спины коня, проводит по короткой шерсти ладонью и аккуратно ставит ногу прямо в обуви на руки Чонгука, пачкая кожу. — Всё нормально, сполосну в амбаре, — Чонгук легонько тянет руки вверх, заставляя Тэхёна сильно упереться. — Поставь руки и надави. Это не больно для коня, не волнуйся. Тэхён послушно ставит руки чуть пошире и, стараясь не обращать внимание на то, что конь переминается с ноги на ногу и сильно шатается под ним, давит на руки Чонгука, отталкивается от земли и неловко, каким-то чудом посланный с небес, оказывается верхом. — Так, не бойся, — Чонгук ловит его руки, которые омега зачем-то задирает наверх и едва сдерживает писк, вспомнив, что может этим напугать коня. Коня, которого Тэхён чувствует между бедер и с высоты которого аж на Чонгука приходится смотреть сверху вниз. — Я падаю, — он задушенно шепчет, пытаясь сильнее сжать ноги, но конь лишь сильнее начинает шататься. — Мы сейчас упадем! — Он умеет твердо стоять на земле, — Чонгук говорит мягко и тянет ладони омеги на шею коня. — Не сдавливай, но можешь обнять его за шею и лечь на нее. Давай, скрести руки и держись, а ноги расслабь, ему сейчас неприятно. Тэхён слушается, опускаясь грудью на длинную шею и обнимая её. С опорой становится легче дышать и ему уже не кажется, что конь завалится на бок и придавит собой омегу. — Я сейчас сяду, пока не шевелись. — А ему не будет тяжело? — Без страха за собственную жизнь, Тэхён даже с улыбкой проводит по мягкой гриве такого спокойного коня. — Спасибо, что терпишь меня. Я потом принесу тебе яблоко! — Только не корми один, может случайно откусить тебе пальцы, — Чонгук, кажется, даже не напрягается, чтобы запрыгнуть позади Тэхёна. — Теперь садись ровно. Тэхён медленно выпрямляется и сразу чувствует большую ладонь мужчины, скользнувшую с талии до середины его живота. Чонгук ничего не говорит и подталкивает Тэхёна на себя, прижимая крепче к торсу. С ним за спиной спокойнее, хотя чувствовать в волосах горячее дыхание альфы, даже через плотную рубашку его рука почти жжется, оставляя следы на коже. Тэхёну сложно дышать, и дело уже вовсе не в страхе. — Не дави ногами, — Чонгук говорит тише, в самое ухо. А Тэхён смотрит в пустоту, полностью отдаваясь ощущению мужчины за его спиной, сильного, но мягкого с ним, омегой. Спохватившись, Тэхён расслабляет ноги только через минуту, кажется, но Чонгук его не торопит. Словно он понимает, в какое заблуждение и почти панику вводит Тэхёна. Он цепляется за руку на своем животе, потеряв мнимую опору, и покрывается мурашками, когда Чонгук развеивает волосы на макушке тихим смехом. — Если что, падай на шею и держись изо всех сил. Так ты не упадешь, даже если он встанет на дыбы. Но он не встанет, — словно услышав слова Чонгука, конь под ними качается особо сильно из стороны в сторону и наконец начинает идти. На первых шагах Тэхён так крепко цепляется за руку альфы, что наверняка оставит ему следы. Но Чонгук молчит, лишь покачивается в такт шагам коня и крепко держит Тэхёна, успокаивая собственной безмятежностью. С каждым пройденным метром Тэхён все больше привыкает к чувству живого существа под ним — он уже ощущает, что тот совсем не торопится и даже лениво шагает, изредка поглядывает на пару скачущих вокруг них сородичей. С его высоты уже не страшно упасть — Чонгук точно не даст этому произойти, — и наконец Тэхён замечает, насколько красив мир вокруг. Ему становятся видны поля за массивным забором, сочно зеленые с цветущими в них травами, а чуть дальше видит бескрайнее море желтое пшеницы с мельницей на краю. Всего этого Тэхён, живя в деревне в лесу, раньше и не замечал. — Посмотри туда, — Чонгук, словно мысли читает, говорит едва слышно, совсем уже не пугая неожиданностью. Он свободной рукой касается сперва плеча Тэхёна, а после, не встретив сопротивления, поднимает ее до подбородка. Последний раз Тэхёна трогали так, когда держали, чтобы нацепить металлическую маску на лицо. Но сейчас пальцы Чонгука, сжимающие подборок, совсем не пугают. Тэхён расслабленно следует им и поворачивает голову, заглядывая за амбар — вдалеке очерчивается пик огромной, заснеженной горы. — Мы живем в долине гор, — Чонгук продолжает тихо говорить, из-за близости каждым словом колыша волосы за ухом омеги и заставляя его снова краснеть. — Эта ближе всего к деревне, её хорошо видно с возвышенностей. А остальные дальше, но тоже заметны, если знать, что искать. Тэхён оглядывается вокруг, всматриваясь в дали. Чонгук прав — для не знающего кроме облаков и неба вряд ли можно что-то увидеть, но Тэхён замечает неровные, такие же белые, как облака, хребты, окружающие их со всех сторон. — Вот почему люди не нашли вас, — догадывается сам. — Горы очень опасны. Я только недавно нашел проход наружу, хотя несколько лет занимался этим. Наши предки знали, как спрятать стаю. — А здесь только ваша стая? — Тэхён оглядывается через плечо, пытаясь понять размеры долины. Но из-за лесов ему не видно другого края хребтов, хотя думается, что расстояния здесь огромные, раз той же дичи хватает, чтобы прокормить стаю. — Да, я больше не встречал стай. Хотя знаю, что в горах живет другая — Юнги оттуда родом. Снежный волк. — А как он попал сюда, если он горный? — Тэхён, совсем-совсем расслабившись, оборачивается через плечо и улыбается Чонгуку, прищурив глаза от солнца. — Его родители принесли щенком и ушли. Юнги вырастила стая, — Чонгук, хотя Тэхёну может мерещится из-за слепящего солнца, улыбается его поведению. — О, — Тэхён немного сникает, потому что и Юнги, оказывается, вырос без семьи. — Как ты себя чувствуешь после вчера? — Чонгук легко отклоняется назад, а конь, кажется, понимает что-то от этого движения и чуть ускоряет шаг. Тэхён почти что отпускает Чонгука, чтобы вцепиться в гриву, но вовремя ловит себя и продолжает держаться только за альфу. — Хорошо, но все вокруг считают иначе! Не дают мне помогать, Чонгук, ты должен что-то с этим сделать! — Я катаю тебя на лошади, — Чонгук усмехается, снова вороша его волосы и вгоняя тело омеги в мурашки. — Вот именно! — Не волнуйся, тебе не нужно отплачивать нам. Просто поживи рядом, привыкни к стае. А помочь можешь мне завтра — хочу выяснить, насколько сильно мы отличаемся. — Я в никого превращаться точно не умею, — Тэхён смеется, когда чувствует, что Чонгук закатывает глаза, но тоже усмехается. За разговором он почти что забыл о том, насколько они близко сидят. Об этом напоминает пошатнувшийся сильнее обычного конь, отчего Тэхён проезжается поясницей и бедрами по низу живота Чонгука и почти что забывает как дышать. Чонгук ощущается твердым, в отличии от него — мягкого омеги. — А вот и детский сад, — альфа, словно бы не смутился их близости — а с чего бы ему, он наверняка опытный, в отличии от омеги, — чуть заваливается телом в бок, а конь тут же ловит его движение и поворачивает правее, открывая Тэхёну вид между его ушей на поле у забора. Не так далеко от амбара видит белую, словно помытую овцу — настолько приятно ее шерсть искрится в солнце, — а рядышком с ней двоих уже уверенно скачущих друг за дружкой ягнят. — Такие славные, — Тэхён за мгновение забывает о всех неловкостях и расплывается в счастливой улыбке, наблюдая за милыми детьми. — Не правда ли? — Есть и более славные, один волчонок например, — разулыбавшись еще шире, Тэхён оборачивается снова через плечо, скашивая взгляд на отклонившегося Чонгука, чтобы омега лучше его видел. Чонгук не улыбается в ответ, как это обычно делает Хосок, но Тэхён чувствует от него всеобъемлющее тепло, поглощающее его и заставляющее снова краснеть, но не прятать улыбки. С Чонгуком рядом просто хорошо. — О, Сонха действительно славная! Чонгук лишь усмехается на его слова, но Тэхён возвращает всё свое внимание черному и белому малышу, всё же у него важная работа — дать им правильные имена.