***
Вернувшись на пляж, Нэмор сел рядом с Шури. Ближе. Слишком близко. Глаза устремлены на неё. Шури не смотрела на него. Она неотрывно следила за боем, когда говорила: — Не мог бы ты отсесть немного? — спросила она, чувствуя, как будто его глаза смотрят сквозь неё. Он был так близко, что Шури чувствовала тепло его тела. — Почему? Я хочу быть рядом с тобой, — ответил Нэмор, его губы были всего в нескольких дюймах от её уха. Дыхание от его слов заставило её содрогнуться. — Ты сидишь слишком близко. Люди подумают, что… — [мы трахаемся] было её первой мыслью. — …мы вместе. — Она старалась не смотреть на него, пока говорила. Нэмор положил руку на её щёку и повернул её голову к себе. Его глаза вонзились прямо в Шури. — Разве мы не встречаемся? Как он спросил. Его глаза, такие пристальные. Всё, связанное с ним. Его лицо. Его мокрые тёмные волосы. Драгоценности, которые он носил: жемчуг, вибраниум, золото, нефрит. Звук голоса. Один только взгляд на него был подобен пению сирены. Она не могла не быть поглощена им. Глаза Нэмора посмотрели на её губы, а глаза Шури последовали за ним. Она знала, о чём он думает. Знала, что будет дальше. Нэмор наклонился вперёд. Шури замерла, ожидая, когда вдруг испуганно моргнула и отстранилась. Приближались громкие громоподобные шаги. Шури закатила глаза и покачала головой. Рядом с ней остановилась массивная фигура. — Человек-рыба! — сказал М’Баку с ликованием взволнованного ребёнка. — Я услышала, как ты жуёшь, за милю, — сказала она, глядя на него. М’Баку посмотрел вниз с полным ртом моркови, громко жуя. — Позволь мне посмотреть на человека-рыбу… — начал он, а затем громко крикнул в сторону Окойе, закончив предложение: — …Потому что Окойе явно проигрывает! Услышав М’Баку и то, что он сказал, Окойе потеряла концентрацию. Аттума воспользовался этим, быстро сбив её с ног и бросив в воду. Окойе зарычала. — Я смогу справиться со всеми вами, — гордо сказал М’Баку. — Одна рыба. — Он указал на Аттуму. — Две рыбы. — Он указал на Нэмора. — Красная рыба. Синяя рыба, — сказал он и с этими словами, с кнобкерри в руке, направился к воде. М’Баку действительно любил свои книги. Даже, по-видимому, детские. Нэмор в замешательстве посмотрел на Шури. — Я не красная рыба. Шури покачала головой от глупости ситуации, наблюдая, как М’Баку атакует Аттуму. Аттума быстро увернулся от удара плеча М’Баку и увидел, как тот нырнул с головой в воду. — Ты не готов? — спросил Аттума, повторив слова Окойе ранее. Окойе ухмыльнулась на это. М’Баку фыркнул, явно раздражённый, когда встал, промокший насквозь. — Я просто дал ему фору, — ответил М’Баку, глядя на Окойе, которая явно не поверила. — Посмотрим, что как ты ещё дашь ему фору, — сказала она М’Баку и выбралась из воды. Аттума смотрел, как она уходит, и в его глазах читалась тоска. Он сжал своё копьё, оглядываясь на М’Баку. М’Баку не был причиной, по которой он был там. Аттума не хотел драться с М’Баку, с кем-то, кого, как он чувствовал, он мог победить с закрытыми глазами. Он хотел её. Её. Его глаза задержались, прежде чем снова сфокусировались на М’Баку.***
Окойе подошла к ним обоим и встала рядом с двумя сидящими. Она стояла рядом с Шури, наблюдая, как М’Баку и Аттума сражаются в воде. Больше похоже на то, что Аттума играет, пока М’Баку пытается драться. Подойдя поближе, она увидела язык их тела. Шури перенесла свой вес на ноги, заложив руки за спину. Руки Нэмора, всего в нескольких дюймах от её, мизинец, протянутый и касающийся её руки. Окойе увидел близость этих двоих. Как далеко они были друг от друга. Что-то происходило, но что? И когда они так сдружились? У Окойе было много мыслей и вопросов. Вопросы, которые будут заданы позже. На данный момент было слишком забавно наблюдать, как М’Баку снова и снова падает в воду, когда Аттума без особых усилий блокирует и отводит в бок, кажется, каждую атаку. Шури тоже смотрела. Забавлялась всем этим. Она посмотрела в сторону горизонта. Солнце скоро сядет. Она вздохнула про себя. Это… это идеально. Все они, сосуществуют вместе. Ладят. Никакой неприязни. Никакой вражды. Работают вместе. Веселятся. Вот как это должно быть. Шури отвлеклась от своих мыслей, когда почувствовала холод. Как будто что-то наблюдало за ней. Она огляделась и увидела, что из воды появился знакомый головной убор. В её сторону смотрела голова. Всё остальное было под водой. Шури подняла руку и жестом пригласила присоединиться к ним. Нэмора в ответ скрылась под водой. Нэмор повернулся, чтобы посмотреть, кому машет Шури, но Нэмора уже ушла. — Уже поздно, моя Королева, — Окойе нарушила молчание. — Мы должны вернуться. Шури встала. Нэмор стоял рядом с ней. — Да, ты права, — согласилась она. Поднеся руки к губам, Шури крикнула М’Баку: — Давай, М’Баку. Пошли. Ты явно проигрываешь! М’Баку остановился и недовольно посмотрел на неё. Он выглядел как ребёнок, расстроенный тем, что мама сказала ему, что он должен вернуться домой с игровой площадки. — Он не был готов, — громко сказал Аттума. М’Баку нахмурился и затопал к берегу, демонстрируя полный драматизма протест. — Будь готов, когда я побью тебя в следующий раз, — сказал М’Баку через плечо Аттуме, но в его словах не было враждебности. Нэмор протянул руки и попрощался жестом талоканила, с которым Шури была знакома, а затем направился к Аттуме. Окойе и Сюри смотрели, как они исчезают в море.***
Окойе не сказала ни слова Шури, несмотря на множество вопросов, пока они возвращались. Повисла неловкая тишина, пока они не вернулись в лабораторию. Шури поставила чемодан на стол и протянула руку, чтобы взять новое копьё Окойе. — Тебе оно понравилось? — спросила Шури. — Оно тяжелее, чем моё обычное, — прокомментировала она. Шури направила свои бусы в сторону копья, и они начали сканирование. На экране рядом с ними появилась схема копья вместе с заметками и рисунками. — Поскольку их оружие состоит из чистого вибраниума, я попыталась использовать в твоём его столько, сколько могла. В твоём старом мне пришлось выдолбить его, чтобы оно могло сворачиваться и расширяться по мере необходимости. Плюс модификации внутри, такие как связь с твоими бусинами и способность ударить током любого, кто держит его, если захочешь, делало его легче. Я многое из этого убрала, — сказала Шури, делая пометки на диаграмме. — Не похоже, чтобы ты его улучшила. Звучит так, будто ты только что вернулась к старой версии копья, — прокомментировала. Окойе. — Я хотела увидеть, как ты сражаешься с ним, чтобы понять, что могу добавить, а что нет. Я знала, что ты, вероятно, не согласилась бы, если бы я не сказала, что это новое копьё, — ответила Шури. — Ты имеешь в виду встречу с ним, — поправила Окайе. Шури перестала рисовать и повернула голову к Окойе. Прежде чем Шури успела ответить, та снова заговорила: — Учитывая его скорость и силу, а также его оружие, у меня есть несколько идей, которые ты могла бы воплотить в жизнь, чтобы сделать мне новое копьё. Мне бы хотелось иметь побольше возможностей его испытать, — сказала Окойе и ушла. Шури широко улыбнулась. При испытании копья оно было направлено против Аттумы. Окойе сказала, что хочет больше возможностей. Хотела ли она увидеть его снова? Значит ли это, что с Нэмором и остальными у неё всё в порядке? Прогресс. Это был прогресс.***
Когда солнце село и луна поднялась высоко в небе, Шури вернулась на пляж. Нэмор уже ждал её там, как и костёр. Когда она подошла, он даже не взглянул на неё. Он смотрел в костёр, погружённый в мысли и задумчивый. У него был такой вид, как будто его что-то беспокоило. Шури положила рядом с собой рюкзак, который носила с собой. Затем она села на бревно рядом с ним. — В чём дело? — спросила она. Он не смотрел на неё и говорил в сторону огня: — Тебе стыдно за меня. Ты не хотела, чтобы тебя видели со мной. — В его голосе была такая боль. — Нэмор, — тихо произнесла Шури его имя. — Убийца твоей матери. Тот, кто вёл войну против твоего народа. Почему ты хочешь, чтобы тебя видели со мной? Хочешь быть вместе со мной? — Его голос был мрачным, низким, полным холода. Она помнила этот тон. Знакомый лёд слышался в его тоне, когда он говорил о своём детстве, о возвращении на родину и о том, что он там нашёл. Вместо того чтобы сразу ответить, Шури расстегнула рюкзак. Она достала что-то и положила ему на колени. Он посмотрел вниз с удивлением, а затем посмотрел на неё, когда он поднял предмет, чтобы рассмотреть его. — Что это? — спросил Нэмор, всё ещё глядя на объект. — Это костюм. Просто костюм. Я принесла его сюда, потому что хочу, чтобы ты встретился со Старейшинами. Да, ты совершал преступления. Преступления, которые я помню. Преступления, за которые я тебя не простила. Они тоже не простят тебя. Как и большинство других. Поэтому видеть меня с тобой в таком виде… — Она сделала паузу, тщательно подбирая слова. — Они ещё не готовы. У меня нет проблем с нами, с тобой, но у других обязательно будут. Это должно быть раскрыто вовремя. Я хотела бы рассказать им о твоём присутствии. О присутствии Талокана. О том, как твоим людям здесь рады. Возможно, было бы лучше, если бы ты надел что-нибудь…. — Она посмотрела на него. — …ДРУГОЕ. Нэмор с пониманием посмотрел на скафандр. Затем он нахмурился. — Тебе стыдно за то, как я выгляжу? Шури покачала головой. — Нет! Нет. Ты просто очень пугаешь всем этим. Ты можешь потом снять с себя костюм. Мне всё равно. Я чувствую, что если ты войдёшь туда, вселяя страх во всех, они будут менее сговорчивы, — объяснила она. Нэмор снова посмотрел на костюм. — Я обязательно сорву его. — Он осмотрел его с отвращением. Через мгновение Нэмор положил костюм рядом с собой. Он снова посмотрел на Шури, теперь с надеждой в глазах. — Всё это. Ты хочешь, чтобы я их увидел. Как ты и твоя женщина-воин… — Его прервали: — Окойе. — Как ты и твоя женщина-воительница, Окойе, — поправился Нэмор. Когда он говорил, его тело придвинулось ближе к её. Она не заметила, как он медленно подсел, закрывая любую щель между их телами. — Присоединилась и согласилась встретиться с нами. Ты принимаешь нас и меня. Ты принимаешь меня, — сказал он. — Да, — прошептала она. [Я принимаю тебя.] Непроизнесённые слова. Слова несказанные, но понятые. Слова, которые она не произносила вслух, но как будто говорила, потому что это высвободило в нём ярость. Его рот был жадно прижался к её в мгновение ока. Яростный. Требовательный. Настойчивый и полностью себя контролирующий. Вздох от внезапного натиска был всем, что ему было нужно, чтобы завладеть её ртом, взять её своим языком и утопить в своём поцелуе. Мальчик без любви. Мальчик без любви уложил свою возлюбленную на спину рядом с бревном и огнём. El nino sin amor. Мальчик, который не испытывал любви к наземному миру, взобрался на неё сверху, проводя руками по её бёдрам, устраиваясь между ними всем телом. Мальчик без любви целовал распухшие губы, когда слышал, как его имя простонали в ночное небо. Мальчик без любви чувствовал, как кожа его плеч впивается в кожу, когда он скользнул своим твёрдым членом внутрь неё. Мальчик без любви. Человек. Бог для своего народа. Всё это не имело значения, когда он приподнялся на руках, чтобы посмотреть на неё. Наблюдал в свете огня, как её глаза закрываются и трепещут, когда удовольствие сотрясает её тело с каждым толчком его члена. Смотрел, как она шепчет его имя набухшими, зацелованными, приоткрытыми губами, пока её тело, горячее, влажное и тёплое вокруг него, с лёгкостью принимает его член. Смотрел, как её глаза открылись, чтобы встретиться с ним, прежде чем он снова наклонился для поцелуя. Мальчик без любви. El nino sin amor. Человек. Бог для своего народа. Принятый. Её слова снова прозвучали в его голове. «Да» и невысказанное «Я принимаю тебя». — In yaakunah, — пробормотал он ей в губы, прежде чем поцеловать её.***
Огонь давно потух. Шури стряхнула песок с платья. Нэмор взял ткань в руку и осторожно провёл по ней пальцами. — Ты будешь надевать это, когда увидишь меня, — заметил он, всё ещё водя пальцами по ткани. Шури немного смущённо посмотрела вниз. Она не хотела говорить, что это из-за лёгкого доступа. — Мы должны перестать встречаться таким образом. Делать это здесь. У меня болит спина, и я уже подустала от песка. — Нэмор улыбнулся и увидел, как она встала с рюкзаком в руке. — Мне нужно идти. Мне нужно хорошенько выспаться перед нашей встречей со Старейшинами, — продолжила она. Нэмор встал. Он схватил её за талию, притянув к себе в объятия. — Я не хочу, чтобы ты уходила. — Он провёл рукой по её щеке. — Ты скоро увидишь меня снова, — напомнила она ему. — Я распоряжусь, чтобы тебе подготовили комнату, чтобы ты мог переодеться для встречи. Всё будет хорошо. — Шури поцеловала его, прежде чем уйти.***
Старейшины уже собрались в тронном зале. Они не знали, для чего. Всё, что они знали, это то, что их вызвала Королева. Королева Шури расхаживала по соседней комнате за пределами тронного зала. С ней был только её генерал Окойе. Шури проинформировала Окойе о цели встречи. И всё же Шури нервничала. Окойе положила руку на плечи Королевы и ободряюще посмотрела на неё, прежде чем выйти из комнаты и отправиться в тронный зал. Шури вскоре последовала за ней, в комнате воцарилась тишина, когда она вошла и заняла своё место. Окойе громко постучала своим копьём по полу, прервав любые другие разговоры и привлекая все взгляды к себе. Она посмотрела на двери тронного зала и объявила: — По приглашению Королевы, я представляю вам Нэмора из Талокана. Двери, приоткрытые стражниками, медленно открылись. Все взгляды были обращены в том направлении, в котором бок о бок проходили три фигуры. Слева был Аттума. Аттума в головном уборе в виде молота, с копьём в руке, в доспехах из водных костей, зубов и раковин. Справа Нэмора в головном уборе с яркими перьями. Её тело также было в доспехах, и она также несла копьё. Посередине. Лицо Шури помрачнело. Посередине…. — Я сказала ему надеть что-нибудь нормальное. Менее пугающее. Что это? — пробормотала она достаточно громко, чтобы Окойе могла услышать. Окойе смотрела, как они приближаются. Уголок её губы приподнялся в лёгкой улыбке, и она наклонилась к Шури. — Мне нравится, — заметил она. Шури закатила глаза. — Несомненно, он нашёл твой шкаф ещё до того, как пришёл сюда. — Она покачала головой. Посередине был Нэмор, идущий к центру тронного зала. Он был в коричневом костюме. Он был одет и в другие вещи. На его плечах были чёрные перья, почти как накидка. Блестящие чёрные перья почти переливались из-за своего блеска. Он также надел солнцезащитные очки. Солнцезащитные очки Окойе заметно выделялись на его лице. Глаза всех следили за ним, когда они двигались по комнате. Никто не произнёс ни слова, когда он остановился в нескольких шагах от Королевы. Ей понадобилось время, чтобы привести мысли в порядок, прежде чем встать и ответить на его приветствие. В комнате была гробовая тишина. Все взгляды были прикованы к троице. Как будто они были единственными в комнате. Но когда Шури заговорила, все повернулись к ней: — Сегодня мы приветствуем нового союзника на землях Ваканды. Мы приветствуем Нэмора из Талокана. Мы приветствуем его народ. Его народ приветствуется в Ваканде… — Она посмотрела на Нэмору. — …Если они хотят. Если они хотят, они могут жить на этих землях, невредимые, защищённые. Никакого вреда им не будет. Если они хотят строить здесь, жить здесь, то им это позволено. Я… И Старейшина вскочил на ноги. — Это возмутительно! Эти убийцы не приветствуются на этих землях. Королева-мать… — Я КОРОЛЕВА! — крикнула она Старейшине. Шури сошла вниз, и Старейшина съёжился, в страхе откинувшись на спинку стула. — Если вам это не нравится… — сказала она, глядя на него. Затем Шури посмотрела на всех в комнате. — Если КОМУ-ТО это не нравится… — сказала она, поворачиваясь по кругу, обращаясь ко всей комнате. — Тогда вы все можете уйти. Тишина снова наполнила комнату. Старейшина, выразивший свой протест, встал. Он поклонился королеве, развернулся на каблуках и ушёл. Вскоре каждый Старейшина один за другим последовал его примеру и сделал то же самое. Единственными, кто остался, были Окойе, всё ещё стоящая у трона, члены Дора Миладже, которые стояли вокруг тронного зала, и…. М’Баку. М’Баку остался сидеть. Он оглядел комнату после того, как все ушли. Он встал и поклонился королеве. Затем он ухмыльнулся. — Хороший способ избавления от них, мне они всё равно надоели. Я пойду почитаю книгу. — М’Баку кивнул Шури, Окойе, троице и просто ушёл, как ни в чём не бывало. Как будто ничего и не было. Совет Старейшин был распущен. Совет, существовавший со времён её брата, со времён её Королевы-матери. Расформирован. Но для М’Баку это был просто ещё один день. Шури смотрела, как охранники открыли двери, позволяя М’Баку выйти. Затем она кивнула Окойе. Окойе дважды ударила копьём по полу, и двое стражников направились к трону. У них был металлический ящик. Они поставили его у ног королевы и поклонились перед уходом. Шури опустилась на колени и открыла кейс. Она взяла то, что было внутри, и поднялась на ноги, держа предмет в руках. Окойе убрала металлический ящик с дороги. Она держала его перед Нэмором, чьи глаза были широко раскрыты. Она подняла его в руки и отпустила. Объект подлетел к Нэмору и приземлился и к его ногам. Его глаза всё ещё были широко раскрыты. Он посмотрел вниз и в её сторону. Шури кивнула и заговорила: — Это крылатая сандалия. Надень её на ногу, где сломаны крылья. — Она сделала жест рукой. Нэмор медленно и осторожно сделал, как она велела. Он ахнул, когда сандалия приняла форму его ноги и начала трансформироваться. Она обхватила его ногу, «считывая» его, нанося карту вокруг себя, формируя форму, прежде чем добралась до сломанных крыльев. Крошечные пятнышки начали работать и обретать форму, превращаясь в полные крылья вокруг сломанных. — У Старка были нанотехнологии. У нас есть кое-что получше. Крылья, хотя и синтетические, теперь настроены под тебя. Продолжай. Двигай ими. Они будут работать так, как будто они никогда не были сломаны, — продолжила Шури. Нэмор, глаза которого всё ещё были невероятно широко раскрыты, согнул новые крылья под разными углами. Они складывались и расширялись только от его мыслей. Он оторвался от земли и завис в воздухе, прежде чем взлетел, летая по комнате. Аттума и Нэмора наблюдали с изумлением. Нэмор не мог в это поверить. Когда он спустился, в его глазах было что-то. Хищное. Тёмное. Опасное. — Оставьте нас! — скомандовал он, и в его сильном голосе прозвучало что-то похожее на гнев. Это заставило всех, всю Дора Миладже обнажить копья и броситься вниз, окружив троицу Талоканов. Обороняясь, Аттума и Нэмору направили свои копья в ответ, прикрывая Нэмора спинами. Шури подняла руку, и Дора Миладже, включая Окойе, опустили оружие. — Оставьте нас. Все вы, — мягко сказала она. Они поклонились, скрестили руки знакомым крестом Ваканды, развернулись на каблуках и один за другим вышли из комнаты. Окойе двинулась последним. Она посмотрела на Шури. Шури кивнула, как бы говоря ей, что всё в порядке, и Окойе ушла с остальными. Остались только Аттума и Нэмора. — Я сказал, оставьте нас. — снова приказал Нэмор. Его глаза всё ещё были прикованы к Шури. Он подождал, пока не перестанет чувствовать их присутствие. Когда они ушли, он повернулся к Шури. Его взгляд длился всего секунду, пока он не сорвался. Оба функционирующих крыла вернули ему нечеловеческую скорость. Шури не могла отдышаться, потому что его грубые губы забрали у неё воздух. У неё закружилась голова. Она слышала, как рвется ткань её платья. Горячая рука раздвинула её бёдра. Ещё один разрыв ткани, но она не знала, где. Проклятия на неизвестном ей языке, когда она почувствовала, как её тело поднимают, а затем опускают. Громкий вздох сорвался с её губ, когда реальность рухнула. Её бёдра опускали на его твёрдый ожидающий член. Её глаза начали фокусироваться на всём вокруг Шури. Он сидел на троне Ваканды. Королева у него на коленях. Это Королева, заполненная до отказа его членом. Королева с пальцами, оставляющими на её бёдрах синяки, когда он входил в неё, пока он удерживал её на месте. Ещё больше ругательств вырвалось наружу. Но эти были жёстче, чем раньше. Более гортанные. Более первобытные. Что он говорил? Нэмор сходил с ума. Он снова сходил с ума, и это было из-за неё. Всё было из-за неё. Это всё ОНА. Она была его гибелью. Всё в ней сводило его с ума. Логика. К чёрту. Причина. К чёрту. Похоть. Восхищение. Альянс. Союз. Его люди. El nino sin amor. Принятие. Любовь. Всё, что она делала, было сделано из любви. Всё пронеслось перед его глазами. Каждая встреча. Она просила остаться в доме учёных. Она просила показать его земли. То, как она слушала. То, как она относилась к происходящему.Он хотел сжечь весь мир вместе. Ему хотелось, чтобы всё было по-другому. Она сохранила ему жизнь. То, что она согласилась защищать его народ. Каждый момент на пляже. То, как в её гардеробе появились платья, чтобы облегчить их занятия любовью. Много ночей на пляже. Принятие его народа. Его самого. Аттума и Окойе на пляже. Встреча со старейшинами. Альянс. Их множество союзов. Сломанные крылья на его ногах теперь срослись. Всё было из-за любви. Это осознание и сломало его. Он не мог слышать её криков удовольствия. Он не мог слышать, как она умоляла быть медленнее, когда он снова и снова входил в неё. Он исчез. Совсем. В очередной раз тонул. Тонул. Уступил. Всё было ею.***
Когда Шури проснулась, она оказалась в своей постели. Различные части её тела были забинтованы. Когда она попыталась сесть, то скривилась от боли. — Гриот? — позвала она свой ИИ. — Какой сегодня день? — Вторник, — ответил ИИ. Она провела руками по лицу, словно умывая его. — Этого не может быть. Заседание совета было в воскресенье. — Правильно. Сегодня вторник, — ответил ИИ. Шури покачала головой. Ей не хотелось тешить себя мыслью о том, что её будут трахать так жёстко, что она потеряет сознание и будет лежать так несколько дней. — Гриот? Как давно мы с Нэмором начали навещать друг друга на пляже? — Два месяца назад. Скоро три, — ответил он ей. Шури повернулась и снова поморщилась. Что-то было не так. Что-то точно было не так. — Гриот? Когда у меня был последний менструальный цикл? — Двадцать три дня назад. — Когда он должен был повториться? — продолжила она допрос. — Ближе к концу этого месяца, — ответил ей ИИ. Шури замерла. Она посмотрела вниз и положила руку на живот. — Вы хотите, чтобы я назвал вам дни, когда у вас была овуляция? — спросил Гриот. Глаза Шури расширились.