Титаник

      1912 год. 10 апреля. Лань Ванцзи вышел на палубу и уселся прямо на дощатый пол, сложив ноги в позе лотоса. Его внимание привлек открывшийся перед ним пейзаж. Синие воды безграничного океана, яркое солнце и плывущие под небом облака. Лёгкий ветерок трепал чёрные, как смоль, волосы молодого альфы. Он сидел в тоненькой рубашке, в то время как остальные пассажиры Титаника кутались в тёплые вещи, но холод его совершенно не заботил. Единственным желанием, которое таилось глубоко в сердце юноши, было раздобыть где-нибудь хоть один лист бумаги и парочку цветных карандашей. Зелёный и синий, а если повезёт, то можно и жёлтый. Ну, на худой конец он обошёлся бы и угольным. Ванцзи уже был готов пойти по пассажирам, спрашивать, может кто поделится с ним своим «добром», как вдруг рядом с ним приземлился Лань Сичэнь и его новый приятель, а по совместительству ещё и сосед по каюте. – Мы тут кое-какую информацию выяснили, – начал было Лань Сичэнь, как вдруг нетерпеливый Сюэ Ян перебил его и стал делиться информацией так, будто он смакует слова. – На палубе первого класса сегодня вечером организуется гулянка. Танцы, выпивка, немеченые омежки. – Да, и мы тут подумываем проникнуть в этот земной Рай, – поймал мысль приятеля Сичэнь. – Ты хотел сказать водный. Водный рай, мой дорогой, ибо до земли нам сейчас сотни километров, если брать вниз и тысячи по сторонам. Ванцзи пожал плечами. – Я ничего не имею против, можно и прогуляться. Только как бы нас не выгнали взашей оттуда. В лучшем случае нас отшвырнут на нашу палубу, в худшем – представится возможность охладиться за бортом парохода. – Даже не представляю, какой из этих вариантов меня больше всего пугает, – усмехнулся Сюэ Ян. – Собак богатеев выводят на нашу палубу облегчаться. Не знаю, как у вас, но у меня безупречный нюх и я повсюду чую смердящую вонь фекалий и мочи животных. А за бортом как-никак свежий, чистый воздух. – По мне так лучше собачьи фекалии, чем собачий холод, – подметил Лань Сичэнь. – Никогда не слышал, чтобы Атлантический океан славился теплом своих вод. Вот ты, А-Ян, когда-нибудь слышал, что воды Атлантики сравнивают с парным молоком, а? Чэнмэя аж встряхнуло от слов беты. Он хорошо представил себе, какого это на самом деле – окунуться в ледяную воду, температура которой если снизится ещё на пару градусов, то образуется плотная ледяная корка. –Убедил. Но не переубедил. На гулянку я настроен решительно. К перилам винтовой лестницы, что вела к палубе первого класса, подошёл молодой человек. Судя по одежде он был не просто из богатых, а из очень богатых аристократов. Его чёрный костюм, казалось, переливался на солнце, а жабо красной рубахи ласково теребил лёгкий порыв ветра. Он был красив и непреклонен, его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, но Лань Ванцзи, который сидел довольно далеко, показалось, что сердце этого человека готово вот-вот выпрыгнуть из груди, чтобы рассыпаться в мелкую пыль. Ему было плохо, очень плохо на душе. Но почему? Что могло расстроить такого красавца? Лань Сичэнь проследил за взглядом брата и почти сразу понял, на что, а точнее на кого, он так пристально смотрел. В ту же сторону вскоре метнул свои огнём горящие глаза и Сюэ Ян. – Хе-хе, омежка! – безошибочно определил Чэнмэй, плотоядно потирая ручки. – Я же говорил, что в первом классе они просто потрясающие. Породистые, как и их недоразвитые собачки. Бета легонько толкнул младшего брата плечом: – Скорее купидоны начнут вылетать из задницы, чем такие, как он, снизойдут до таких, как мы. Но Ванцзи не слушал, даже не слышал. Смотрел как и смотрел на парня. Для него как будто остановилось время, в мире остались словно только он сам и этот молодой человек. Ну ещё пароход. Пароход, на котором были только они вдвоём. В свою каюту Вэй Усянь пришёл аккурат перед ужином. Есть совершенно не хотелось, но присутствовать он был обязан, иначе мадам Юй снова устроит ему сеанс нравоучений на тему того, как должен вести себя порядочный омега из высшего общества. Слушать эту женщину не хотелось совершенно. Появляться в обеденном зале в той же одежде, в которой провёл весь день также считалось неприличным, потому омега был вынужден переодеться. Вскоре рядом с ним появилась его сестрица Цзян Яньли. Она юркнула в комнату* брата, как только услышала из своей, что тот хлопнул дверью. Девушка собиралась помочь ему сменить наряд и по-новому уложить причёску. – Этот корабль и правда волшебный, – начала Яньли, желая хоть с чего-нибудь начать разговор. – Всё такое новое, свежее. Подумать только, когда я сегодня ночью лягу в эту постель, вдохну запах белоснежных простыней, я буду первой, кто там окажется. Эти двое не услышали, как дверь в комнату вновь распахнулась, впуская внутрь Вэнь Жоханя. Мужчина улыбался, делая по маленькому глоточку бренди из хрустального фужера. От его голоса Яньли и Усянь вздрогнули: – И всё же, я буду первым, когда сегодня лягу в постель. Альфа вплотную подошёл к Вэй Усяню, глядя на него так плотоядно, как удав на кролика. – Первым и единственным. Навсегда. Вэй Ин недовольно цокнул, но сею же секунду собрался с силами, сжал челюсть и попытался не выпустить все свои эмоции наружу. Не сейчас, не при этом мужчине. – Мне нужно переодеться, – тихо выдохнул он. – Я приведу себя в порядок и мы с сестрой подойдём в обеденный зал. Можете начинать ужин без нас. Поцеловав Усяня в лоб, Вэнь Жохань покинул комнату своего будущего мужа без лишних слов, а из того как будто весь дух выбило, как только за мужчиной закрылась дверь. Яньли понимала всё. Все чувства Вэй Усяня были ей хорошо известны. Но её руки так же были связаны. Она ничего не могла сказать поперёк слова родителей и потому успокоить любимого брата ей было нечем. Уже порядком стемнело. Пассажиры палубы третьего класса в большинстве своём разошлись по каютам и занимались кто чем. Кто-то готовился ко сну, кто-то разговаривал, а кто-то попросту сидел и ждал окончания путешествия, представляя как он сойдёт с трапа корабля и окажется в Новом Свете. И якобы там не будет голода, холода, лишений и выгоняний**. Жизнь кардинально изменится. Вчерашний бедняк и уличный бродяга станут великими чиновниками, будут есть чёрную икру и запивать лучшими винами. Мечты-мечты. Стоя на носу парохода Лань Ванцзи смотрел на то, как рассекается водная гладь, как расступается стихия, обращаясь в пену. Вокруг него было лишь звёздное небо. Он пытался отыскать знакомые созвездия, но звёзды как будто рисовали уже знакомые ему черты лица. За всю свою жизнь он повстречал сотни, тысячи омег, но образ ни одного из них так накрепко не врезался в память. Что же теперь с ним будет? А что будет с тем омегой и чем он был столь опечален? Лань Сичэнь и Сюэ Ян уже довольно давно отправились на промысел. Пока что никаких криков с верхних этажей не доносилось, никто никого не пытался убить, а это значило, что пока что всё у парней идёт как по маслу. Кто знает, может они уже и познакомились с кем-нибудь. В таком бы случае Ванцзи был бы только рад за брата. Решив не дожидаться «гуляк», альфа направился к своей каюте. Он шёл по палубе, глядя на носы своих изрядно поношенных туфель, как вдруг его что-то чуть не сбило с ног. От неожиданности он пошатнулся и слегка отлетел в сторону, но равновесие удержать всё же сумел. Ванцзи рассмотрел спину бегущего человека. Странно, может случилось что-то серьёзное? Не раздумывая, альфа помчался следом. У кормы корабля за перила зацепился омега. Тот самый омега, которого парень не мог забыть, увидев его лишь однажды. Омега тяжело дышал и всхлипывал, из глаз по его щекам бежали мелкие градинки слёз, всё тело пробивала мелкая дрожь. Ванцзи остановился в шаге от него, боясь потревожить, но в то же время будучи готовым оказать ему помощь, если таковая потребуется. Долго ждать от себя действий этот омега не заставил. Он занёс ногу над перилами, желая перекинуть еë через них. Видимо, хотел перелезть через бортик, чтобы потом… И тут-то его настиг Ванцзи! – Эй! – одал голос альфа. Говорил он абсолютно спокойно. – Что же такого страшного приключилось у молодого господина, что он решился на столь отчаянный шаг? Вэй Усянь вздрогнул от испуга. Он никак не ожидал, что кто-то окажется с ним рядом в столь щекотливый момент. – Что ты несёшь? – истерично пролепетал омега. – Ничего, просто задал вопрос. Хочу понять, что же стряслось у столь замечательного юноши и может быть предложить ему помощь в решении его проблемы. Уж совместными усилиями мы точно что-нибудь сумеем придумать. А Вы как считаете? – У меня всё в порядке, – Вэй Ин был упрям, но пыл его уже сошёл на нет. – Ну да, я так и понял, конечно, – разговаривая с омегой, тем самым отвлекая его, Ванцзи подошёл почти вплотную, что было очень кстати, ибо тот всё-таки перекинул ногу через перила и практически повис на железном поручне. – Ведь только тот, у кого всё в порядке, несётся сломя голову к корме корабля и останавливается в шаге от того, чтобы оказаться за бортом. Я Лань Ванцзи, кстати. – Вэй Усянь, – сам не понял почему, представился омега. – Рад знакомству, Вэй Усянь, – молодой человек протянул парню руку. – Давай, я помогу тебе спуститься вниз, а то ещё свалишься. – Я хорошо плаваю! – обиженно произнёс Вэй Ин. – Думаешь, если омега, то смазливый, ничего не умеющий слабак? Что у вас у альф такое несправедливое разделение по гендерному признаку? Почему вы думаете, что лучше нас? Ванцзи тепло улыбнулся этому взбалмошному бунтарю. – Я ни в коем разе не сомневаюсь в твоих способностях пловца, но, боюсь, окажись ты за бортом – они тебе не помогут. Вода адски холодная, возможно не больше двух градусов. Пожалей хотя бы меня, потому что если прыгнешь ты, то мне придётся прыгнуть вслед за тобой, а делать этого не хотелось бы. Посмотри вокруг: поблизости ни души. К моменту, когда нас спохватятся, пройдёт много времени, а, боюсь, продержаться в такой водичке мы сумеем четверть часа, не более того. И это в лучшем случае. Так что, спаси мне жизнь, пожалуйста. На этих словах Ванцзи протянул омеге раскрытую ладонь, предлагая тому взяться, чтобы он помог ему спуститься. Вэй Ин тут же ухватился за протянутую руку, но в этот момент задняя часть корабля чуть покачнулась на волнах и, державшийся одной рукой за поручень омега, сделав кувырок, оказался за бортом. *В первом классе настолько изысканный и шикарный интерьер, что называть каюты иначе как «комнаты» не получается. **"Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний." - цитата из письма Дяди Фёдора, которое дописывал Матроскин.