A Warbling Song || Песнь Трели

      Айзава не знал, как долго он простоял в дверях комнаты Эри, наблюдая за тем, как она спит. За всю ночь Эри не проронила ни звука, прижавшись к плюшевой акуле, занимающей почти всю кровать и тем самым сдвигающей ребёнка ближе к краю. Несколько фотографий уже хранилось в его телефоне, добавленные как избранное в детский альбом. Он всегда дразнил Ямаду из-за тысячи фотографий детей, которые у него были, но если не лукавить, то у Айзавы, скорей всего, было гораздо больше фото, чем у мужа. В бессонные ночи, когда он не хотел вставать с постели, он листал альбом, улыбаясь воспоминаниям о том, как он делал фотографии.       Он гадал, были ли сделанные сегодня фото с Эри последними.       От этой мысли в глазах появилось щиплющее ощущение, которое он позволил себе наращивать до тех пор, пока слёзы беззвучно не покатились по щекам.       Едва ли было справедливо давать ему опеку — роль, которую он изначально не хотел брать на себя, — лишь для того, чтобы ответственность за это была так рано утеряна. В глубине души он всегда знал, что Геройская Комиссия постучится в его дверь, как какой-нибудь сказочный плохой волк, и заберёт Эри обратно. Она была могущественной и слишком ценной, чтобы тратить её впустую на такие простые вещи, как быть частью семьи. Чудеса, которые они могли сотворить с помощью неё, жизни, которые они могли спасти. Было чудом, что они вообще отдали её ему.       — Отец?         Айзава вздрогнул, резко повернувшись, и увидел Шинсо, который стоял в дверном проёме и выглядел так же потрясённо, заметив его. Волосы Шинсо были мокрыми и прилипшему ко лбу; на его шее виднелись капельки пота.       — Кошмар? — Айзава понизил голос и быстро вытер щёки, надеясь, что он не выглядит заплаканным.       Шинсо наклонил голову, как будто его застали за чем-то, что он не должен был делать. Вместо ответа он кивнул, подняв плечи к ушам.       — Горячий шоколад? — спросил Айзава, отчасти надеясь, что Шинсо согласится. Он знал, что если слишком рано расспросит о кошмарах, ребёнок может попросту уйти к себе в комнату. А горячий шоколад был приманкой и чем-то успокаивающим одновременно.       — Эм… — Шинсо покачал головой, прикусив губу.       — Всё в порядке, — постарался Айзава сказать мягко, скрывая любые признаки обиды.       — Я имею в виду… — Шинсо сглотнул, а затем поднял широко раскрытый и такой юный взгляд. — Я хочу шоколад, но сначала мне нужно в душ.       Надежда расцвела в груди Айзавы.       — Хорошо, встретимся внизу. — Айзава прошёл мимо Шинсо, взлохмачивая его волосы и сдерживая дрожь от того, насколько они промокли от пота.       Шинсо быстро принял душ и чуть погодя стоял на краю лестницы в новой пижаме и с влажными волосами.       Айзава кивнул в сторону горячего шоколада, который ожидал ребёнка на кофейном столике, и потягивал свой напиток, стараясь не показывать, что хочет, чтобы Шинсо сел рядом с ним.       Шинсо прошаркал в комнату и свернулся в углу дивана, а затем сделал маленький глоток. Вмиг напряжение с его плеч исчезло. Казалось, что он вот-вот заснёт; он испустил тихий вздох удовлетворения, прикрыв глаза.       — Нравится? — спросил Айзава.       Шинсо кивнул, вновь делая глоток.       И Айзава не мог просить о большем. Пребывания в одной комнате без споров было достаточно. Он практически желал, чтобы его кружка была всегда полна.       Но всё прекратилось, когда Шинсо отложил свою кружку, подтянул колени к груди и поместил голову на скрещенные руки. Он искоса посмотрел на Айзаву.       — Что вчера произошло? — спросил Шинсо.       — Что ты имеешь в виду? — Айзава поставил свою кружку.       — Сытный завтрак со всеми нашими любимыми блюдами, день, полный весёлых развлечений, где вы позволяли нам купить всё, что мы захотим. — Шинсо скрестил ноги. Нервная привычка, о которой он, казалось, даже не подозревал.       — Мы и раньше ездили в такие поездки. И мы всегда покупали вам двоим всё, что вы хотите.       — Не таким образом. — Шинсо опустил взгляд. — Некоторые из моих приёмных семей делали то же самое. Меня водили в зоопарк, в сад, в любые места, которые были рядом с их домом. Они баловали меня до смерти. Это всегда было так весело. И это всегда заставляло меня чувствовать, что я наконец нашёл своё место.       Короткая пауза, и после Шинсо продолжил:       — А на следующий день за мной приходил мой социальный работник.       Айзава молча ждал, пока Шинсо продолжит; глаза ребёнка наполнялись слезами.       — Они заботились о том, чтобы мой последний день с ними прошёл хорошо. Они делали всё для того, чтобы им не пришлось чувствовать себя виноватыми, когда они откажутся от меня.       — Хитоши, вчера произошло не это.       — Не лгите мне. Со мной такое бывало слишком много раз, чтобы я не мог заметить признаки.       — Хито-       — Итак, куда она уходит?       Резкость в его словах была подобна удару под дых.       — Геройская Комиссия изучает мою способность заботится об Эри. Есть вероятность, что она сегодня не вернётся к нам домой.       — Сегодня? — Шинсо вскинул голову и посмотрел на него, выглядя обиженно.       — Да, пацан. Сегодня, возможно, её последний день с нами.       — Значит, вчера и правда-       — Это не из-за чувства вины. Мы не хотим, чтобы Эри покинула нас, но мы хотели убедиться, что у неё есть что-то хорошее, прежде чем бог знает, что с ней случится.       Шинсо вздохнул так сильно, что у него содрогнулась грудь.       — Вы же не позволите им забрать её, верно? — спросил Шинсо, в больших глазах которого была мольба. Он внезапно стал выглядеть моложе своих семнадцати лет.       — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы воспрепятствовать этому.       — А что, если этого недостаточно?       — Тогда… парень, я не смогу просто похитить Эри, если они решат, что я не в состоянии о ней позаботится.       — Мы могли бы её похитить, — всхлипнул Шинсо и уткнулся головой в колени.       Айзава придвинулся ближе и похлопал его по плечу, притягивая к себе. Шинсо позволил этому случится, рухнув в объятия Айзавы.       — Хизаши сказал то же самое, но мы не можем вечно удерживать её в бегах. Она заслуживает лучшего.       — Мы — лучшее. Она заслуживает того, чтобы остаться с нами.       — Это не моё решение, — вздохнул Айзава, прижавшись к Шинсо. Ребёнок не дрожал и не плакал, в отличии от Ямады, когда он услышал эту новость. Но Айзава мог различить странное всхлипывание и сбившееся дыхание, когда Шинсо прижался к нему сильнее.       — Она знает?       — Не знает. И я без понятия, как ей сказать об этом. — Айзава был печально известен тем, что был прямолинеен, что не болтал попусту и не избегал жестокой правды. Но Шота, который находился в этих стенах, никогда не хотел быть таким человеком. Хоть всё это являлось частью его личности, иногда быть отцом означало совершенно другое.       Он не хотел расстраивать Эри. Не хотел слушать её плач, пока бы он отвозил её в Геройскую Комиссию. Он не хотел рушить её доверие к себе.       Любое решение в конечном итоге означало бы разбить ей сердце, или вместе с разбитым сердцем также подорвётся её доверие к нему.       Ни один из этих вариантов не казался правильным, хотя что-то из этого должно было осуществиться.       — Вы должны сказать ей, пока она нас не покинула. — Шинсо поднял голову с колен. — Поверьте мне, ещё больнее не знать до отъезда.       Айзава гадал, сколько раз Шинсо бывал на месте Эри. Он задавался вопросом, сколько приёмных родителей искренне желали Шинсо хорошего дня перед его отъездом, но в итоге оказывалось, что это было пустым жестом. Ему было интересно, действительно ли кто-нибудь любил этого ребёнка, или он был именно таким, каким привык думать о себе — обычной зарплатой.       Осознавая это, Айзава потянулся и взял лицо сына в ладони. Он поймал большим пальцем побежавшую слезинку.       — Мне жаль.       У Шинсо задрожали губы.       — Ты в порядке? — спросил Айзава, зная, что ответ будет ложью.       Шинсо кивнул, сморщив лицо, и всхлипнул между двумя тяжёлыми вздохами.       — Она моя младшая сестра.       Его голос был рваным и надломленным, но Айзава смог различить слова.       Айзава ощутил напряжение своих челюстей в тот момент, когда он боролся с собственными эмоциями, чувствуя жжение в глазах. Он провёл большими пальцами по щекам Шинсо, желая стереть усталость, висевшую у него под глазами. Шинсо приблизился к нему, следя за мимикой его лица. В этот раз не было понятно, что хотел отыскать ребёнок.       — Мы можем снова переночевать тут, внизу? — спросил Шинсо, наконец вырываясь из рук Айзавы.       — Конечно. — Айзава встал, погладил Шинсо по голове, а затем достал утяжелённые одеяла. — Устраивайся.       Шинсо повиновался, уместил длинные ноги на диване и подложил под голову подушку. Айзава аккуратно накрыл его одеялом и после устроился у ног ребёнка, укрывая и себя. Шинсо немного пододвинул свои ноги и положил их на колени Айзавы.       Они замолчали, и на мгновение Айзаве показалось, что Шинсо уснул.        — Отец?        — Хм?       — Обещайте мне, что позволите ей попрощаться.        Айзава похлопал Шинсо по голени.        — Обещаю.       ***       Айзава проснулся и мог поклясться в том, что его шея навсегда останется в этом болезненном положении. Со стоном он потёр заднюю часть шеи, сжимая пальцами мышцы.       — Вы двое выглядите мило.       Айзава вздрогнул и бросил взгляд в сторону голоса.       Ямада сидел в излюбленном кресле, скрестив ноги под одеялом. На коленях у него балансировала чашка с горячим напитком. Он улыбнулся, когда встретился с взглядом Айзавы, но улыбка была бледной, излишне натянутой, чтобы являться настоящей. На его лбу пролегла тревожная морщинка.       — Чёрт возьми, Хизаши, — полусерьёзно прошипел Айзава. Он посмотрел вниз и увидел, что Шинсо не спит; его глаза были немного прикрыты от усталости. — Пацан?       Он издал сонный звук, показывая, что проснулся, но на деле выглядел совсем не так.       — Ты в порядке?       Шинсо кивнул и уткнулся лицом в подушку, обрывая едва начавшийся разговор.       — Ты сообщил ему, — сказал Ямада.       — Он сам догадался. — Айзава положил руку на лодыжку Шинсо, надеясь, что данный жест привнесёт спокойствие ребёнку.       — Умный ребёнок, — усмехнулся Ямада, но в его голосе не было никакого юмора. — Итак, какой план?       — Я разбужу Эри, а потом скажу ей… правду. Я скажу ей правду. — Айзава глубоко вздохнул. — А после мы попрощаемся.       — Вот и всё? — дрогнувшим голосом спросил Ямада.       — Незу прислал мне подробности по электронной почте. Встреча в девять.       — Дерьмо. — Ямада зажал рукой рот, скрывая, как искривились его губы. — Дерьмо.       — Я приготовлю завтрак. Ты голоден, пацан? — Айзава встал и глянул вниз на Шинсо.       Шинсо покачал головой, отказываясь поднимать голову с подушки.       — И я не голоден, — прокомментировал Ямада.       По правде сказать, Айзава тоже. Мысль о еде в желудке казалось ему неправильной. Он не думал, что сможет что-то съесть, если имелся риск того, что Эри останется в Геройской Комиссии.       Учитывая возможный плохой исход, он понимал, что Эри тоже не захочет кушать. Для этого она будет слишком взволнована.       — Хорошо, — сказал Айзава. — Я пойду разбужу её.       Ямада кивнул, сидя в кресле с серьёзным видом. Шинсо даже не ответил.       Когда Айзава вошёл в комнату, Эри всё ещё крепко спала. Гора плюшевых игрушек была разбросана по полу, являя из себя минное поле из мягких кроликов и кошек. Зато плюшевая акула из аквариума уютно устроилась на кровати, занимая большую часть пространства и почти сталкивая Эри с матраса.       С минуту он сидел на краю кровати, просто наблюдая, как она спит и не подозревает, что принесёт ей сегодняшний день.       Как правило Ямада будил Эри. Или Эри сама просыпалась, когда слышала, как Ямада возится поблизости. Она вскакивала с кровати и следовала за ним на кухню, желая помочь ему приготовить завтрак. С учётом того, что она всё ещё крепко спала, вчерашний день, должно быть, очень утомил её. Даже несмотря на то, что солнце медленно пробивалось сквозь занавески.       Айзава хотел проводить больше таких утр.       — Эри. — Он протянул руку и осторожно потряс её за ногу.       Эри подогнула ногу к своему телу.       — Давай, Эри, — усмехнулся Айзава, схватив её за другую ногу, покачивая.       И эта нога подогнулась до такой степени, что стала вне досягаемости.       Из-под одеяла донеслось тихое хихиканье.       — Думаю, Эри всё ещё спит, — поддразнил Айзава, тыча её пальцем в бок.       Она вновь хихикнула.       Айзава схватил её за лодыжки и потащил на себя, пока она не повисла вверх ногами в его хватке. Визгливый смех вырвался из неё, когда её голова оказалась над кроватью.       — Папочка! — Она потянулась к нему с сияющей улыбкой, смеясь.       — Ты уже встала? — спросил Айзава, улыбаясь ей в ответ.       — Да!       — Уверена?       — Да! Я проснулась! — Эри завизжала от смеха, когда Айзава перевернул её и усадил к себе на колени. — Это было очень нелепо. — Она тяжело дышала, но ухмылялась.       — Прямо очень нелепо, да? — тихо рассмеялся он, убирая волосы с её лица. На подушке, где она спала, была складка, и в её глазах по-прежнему виднелась сонливость. — Иди-ка сюда. — Он взял краешек своего рукава и вытер её лицо, улыбаясь, когда она наклонилась к нему, чтобы помочь. — Ну вот, теперь я вижу мою храбрую маленькую девочку.       Эри покраснела от комплимента, улыбка стала мягче, и она потеребила его рубашку.       Причин откладывать новости больше не было. Ему нужно было сказать ей, и она должна была знать.       Он предпочёл бы проигранную битву, чем рассказ об этом.       — Эри, — тяжело сглотнул он, борясь с дрожью в голосе.       Она посмотрела на него большими доверчивыми глазами.       Горло сдавило, когда он изо всех сил пытался сдержать болезненный звук.       — У меня плохие новости. — Он усадил её так, чтобы она поустойчивее оказалась на его коленях.       — Хорошо, — сказала Эри немного неуверенно.       — Нам нужно сегодня пойти на встречу. Только мы вдвоём. — Он видел, как она была сбита с толку, но она продолжала внимать его словам, цепляясь за них. — На этой встрече мы узнаем, сможешь ли ты быть с папочкой и папулей.       Эри чуть нахмурилась и на мгновение задумалась.       — Я не могу остаться? — спросила она.       — Они могут решить, что для тебя было бы лучше жить где-нибудь в другом месте.       — Могу я сказать им, что хочу остаться с вами?       Он судорожно вздохнул.       — Да, ты можешь сказать им, милая. — Он провёл дрожащей рукой по её волосам. — Но они всё равно могут решить отдать тебя в новую семью.       — Я не хочу новую семью.       — Я знаю, но ты не можешь знать наверняка. Вдруг они тебе понравятся больше.       И в этот момент глаза Эри наполнились слезами.       — Нет. Мне не понравится новая семья.       Айзава подавил собственные слёзы, позволяя новостям осесть в её голове.       — Всё будет хорошо. С тобой всё будет хорошо.       Она прильнула к нему и обхватила руками его талию настолько сильно, насколько могла.       — Можно я возьму свою акулу? — спросила она тоненьким голосом.       Он не смог сдержаться и затем хрипло рассмеялся.       — Да, ты можешь взять акулу. — Он взял игрушку и протянул её ей. — У неё есть имя?       — Красная.       — Почему Красная?       Она указала на её зубы.       — У неё такие же зубы, как у Красного Бунтаря.       Айзава усмехнулся, шатко улыбаясь.       — Пойдём. Хизаши и Тоши внизу.       Он встал, прижимая её к боку; одной рукой она ухватилась за него, а другой держала акулу.       — Папуля и Тоши знают, что я ухожу? — кротко спросила она.       Он хотел сказать ей, что есть вероятность, что она не покинет их, но он не хотел давать ей ложных надежд. Он не хотел оказаться жестоким, если в конце концов он оставит её позади.       — Они знают.       Эри молчала, пока Айзава спускался по лестнице и нёс её в гостиную.       Ямада поднял взгляд, когда они вошли в комнату, и его нижняя губа задрожала при виде Эри. Шинсо не сдвинулся с места, свернувшись на диване и уткнувшись лицом в подушку.       — Что ты хочешь на завтрак? Ты можешь попросить всё, что захочешь. Даже яблоки. — Айзава попытался улыбнуться ей, но Эри просто спрятала лицо у него на шее. — Ладно. — Он погладил её по спине.       — Когда… когда вы, ребята, уезжаете? — спросил Ямада, покачивая коленом.       Айзава посмотрел на часы.       — Через полчаса. — Он взаправду оставил мало времени, чтобы сообщить Эри о новостях. Он был рад, что позволил ребёнку немного полежать, но сейчас он жалел, что не разбудил Эри раньше и не провёл с ней больше времени.       — Ох, — сдулся Ямада. — Это так скоро.       Эри начала извиваться в объятиях Айзавы, и он выпустил её. Она подбежала к Ямаде и забралась к нему на колени, обвивая руками его шею.       — Ох, детка. — Голос Ямады сорвался, и он обнял её, раскачивая туда-сюда и оставляя поцелуи в её волосах.       — Я не хочу уходить, — прошептала Эри, как будто бы это могло убедить Ямаду в том, что она может остаться.       — Я тоже не хочу, чтобы ты уходила, — сдавленно всхлипнул Ямада. — Но думай об этом как о приключении.       Эри покачала головой.       — Знаешь, ты всегда будешь моей любимой маленькой слушательницей, где бы ты ни оказалась.       — А как же Хитоши?       Ямада издал влажный смешок.       — И Хитоши. Вы оба мои любимые маленькие слушатели.       — А папочка?       — Папочка — большой слушатель.       Эри глянула на Айзаву, словно проверяя. А потом она повернулась к Шинсо, который продолжал лежать на диване, но уже без подушки. Его глаза были покрасневшими и безжизненными, как будто бы он был оторван от мира. Но затем он моргнул и повернулся, чтобы посмотреть на Эри, ощущая её взгляд на себе. Он раскрыл свои объятья.       Эри слезла с колен Ямады, чтобы взобраться на ноги Шинсо. Ребёнок крепко сжал её.       — Прости, — почти хныкнул Шинсо.       — Но ты ничего не сделал? — Эри откинулась назад, её глаза были влажными, но она пока не плакала.       — Но я сожалею. — Шинсо с любовью посмотрел на неё.       — Я тоже сожалею, — кивнула Эри в ответ, отчего губы Шинсо задрожали.       — Если кто-то доставит тебе неприятности — позвони мне, и я их побью, ладно?       — Но герои так не поступают, — строго сказала Эри.       — Так поступают старшие братья. — Шинсо ткнул её в нос. — И никто не смеет обижать мою младшую сестру.       Эри хихикнула, отталкивая руку Шинсо.       — Обещай, что позвонишь мне, если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы. — Шинсо протянул мизинец.       — Клятва на мизинчиках. — Эри обвила своим мизинцем его мизинец, и после Шинсо притянул её к себе для ещё одного объятия. Его глаза были крепко зажмурены, и две слезинки потекли по его щекам.       Когда он в конце концов отпустил её, Эри повернулась к Айзаве.       — Можно я попрощаюсь с Деку и ЛеМиллионом?       У Айзавы перехватило дыхание. Он не забыл о привязанности Эри к двум молодым героям, но время просто ускользнуло от него. Он не думал о них из-за собственного горя.       — Прости, детка. Я не думаю, что у нас есть время.       — Ой.       — Мидория скорей всего в классе, но мы можем оставить ему видеосообщение? — спросил Шинсо, поднимая Эри со своих колен и готовясь пойти за телефоном. Эри кивнула, беря Шинсо за руку, и они ушли наверх.       Именно тогда Ямада поднялся на ноги и подошёл к Айзаве. Он ничего не сказал, лишь уткнулся лицом в его плечо. Айзава обвил его руками.       — Прости, — прошептал Айзава.       Ямада вздохнул, и Айзава притворился, что молчание его не задело.       Они разошлись, когда услышали шаги, спускающиеся по лестнице. Глаза Шинсо стали более покрасневшими, когда он серьёзно следовал за Эри.       — Ты оставила Деку и ЛеМиллиону сообщение? — спросил Ямада, быстро вытирая глаза.       Эри кивнула, закусив нижнюю губу.       — А если они этого не увидят? — спросила она. — Они подумают, что я не захотела с ними попрощаться.       — Они поймут, — ответил Ямада. — И они знают, что ты не это имела в виду.       Эри не казалась убеждённой.       — Могут ли они навестить меня?       Айзава не знал ответа на этот вопрос. Он даже не знал, есть ли у него право на посещение. Хотя он очень сомневался, что это остановит Мидорию; несмотря на желание быть героем, ребёнок нарушил много правил.       — Тебе нужно будет спросить, — сказал Ямада.       — Пошли, давай наденем обувь и пальто.       Эри с трудом завязала шнурки, хотя раньше у неё не было с этим проблем. Это заняло у неё вдвое больше времени, прежде чем Айзава смог открыть входную дверь. Впрочем, он не возражал. Иногда обувь вызывала проблемы. Или, по крайней мере, он позволил Эри притвориться, что это так.       — Хорошо, крепкие объятия! — Ямада схватил Эри ещё до того, как она успела шевельнуться, и прижал её к своей груди. Эри не извивалась и не кричала, как обычно, а вместо этого прильнула настолько сильно, насколько могла себе это позволить. Ямада оставлял сотни поцелуев на её лице.       Он не отпускал её.       — Хизаши.       Ямада подавил всхлип, притянув Эри к себе и одарив её самой широкой улыбкой, на которую был способен.       — Ты ведь не забудешь меня, правда? — спросила Эри.       Улыбка Ямады расплылась.       — Никогда, милая, никогда.       Похоже, это не удовлетворило Эри, и она пошла прощаться с Шинсо.       Ямада подошёл к Айзаве и поцеловал его в щёку.       — Верни её к нам, ладно?       — Я постараюсь.       Эри не суетилась, когда Айзава пристёгивал её к автокреслу и закрывал дверь машины. Она просто смотрела в окно, наблюдая за Шинсо и Ямадой, которые махали руками. Айзава выехал с подъездной дорожки, замечая из зеркала заднего вида, как Ямада чуть не рухнул на Шинсо.       — Может, мне включить какую-нибудь твою музыку? — спросил Айзава, в кои-то веки ощущая радость от возможности послушать диснеевские мелодии Эри.       — Нет, спасибо. — Эри откинула голову на сиденье, сосредоточившись на рисунках единорогов, напечатанных на нём.       — Уверена?       Эри кивнула.       — Хорошо, дай мне знать, если передумаешь.       В этот раз он не имел понятия, как вести машину в тишине, особенно с Эри. Она любила болтать, рассказывая Айзаве о проведённом дне или любимом шоу. А если в машине сидел Ямада, то они распевали всю классику Диснея. Она ещё не видела все мультфильмы, но она влюбилась в поющих мышей и кошек.          Подъезжая к парковке КОГБ, Айзава чуть не пропустил поворот, слишком резко ударив по тормозам; его старая машина задребезжала и зашипела.       — Извини.       — Всё в порядке, папочка. Ты просто отвлёкся.       Айзава усмехнулся.       — Да, папочка немного рассеян.       Он припарковал машину на стоянке и выключил двигатель.       — Иди сюда. — Айзава отстегнул Эри, взял её и отнёс на переднее сиденье, чтобы усадить к себе на колени. Он провёл большим пальцем по круглой щеке, улыбаясь, когда Эри наклонилась к прикосновению. Он осмотрел каждую чёрточку её лица; ярко-красные пятна, которые были её глазами; её слегка вздёрнутый нос; её белозубую улыбку, которой она его одарила. Если сегодня был последний день, когда он мог её обнимать таким образом, он хотел помнить каждую деталь, которая делала её его ребёнком.       — Всё хорошо? — спросила Эри, смаргивая с белых ресниц слёзы, скопившиеся в уголках глаз.       — Я тебя люблю, — вырвались разбитые и хриплые слова из уст Айзавы. — Так сильно.       Тогда, и только тогда, по щекам Эри покатились слёзы.       — Даже если ты не будешь моим папочкой?       — Я всегда буду твоим папочкой, милая. Отныне и навсегда.       — Но мамуля избавилась от меня, и она больше не моя мамуля.       Айзава взял лицо Эри в свои ладони.       — Послушай меня. Ты мой ребёнок. Это не изменится. А я твой папа, и это тоже не изменится. Понимаешь?       Эри покачала головой.       Айзава дрожащими руками притянул её к себе, баюкая в своих объятиях.       — Мне жаль, что ты не понимаешь. — Он не знал, как объяснить разницу между биологической матерью и им самим. Как он мог дать понять ребёнку, что между ними есть отличия, когда в конце концов Эри останется без родителя?       — Я не хочу, чтобы ты бросал меня, — хныкнула Эри в рубашку Айзавы, где её голос приглушился.       Айзава дышал сбито. Он чувствовал, как его тело заворачивается вокруг Эри, и он боролся, чтобы не зарыдать посреди парковки КОГБ.       Он не знал, как долго просидел вот так, обнимая Эри, но когда он ощутил, как ребёнок прижался к нему, ища тепло даже во сне, он понял, что им пора.       — Эри, вставай. — Айзава притянул её к себе и вытер слёзы с её щёк. — Нужно идти.       Эри потёрла кулачками глаза и снова прижалась к нему.       Знак был очевиден, как если бы она произнесла это вслух. Он провёл много сонных ночей, успокаивая Эри от кошмара и зная, чего она ожидает от этого действия.       Он ничего не сказал, выходя из машины и неся Эри на руках, пока её голова покоилась у него на плече. Нетрудным было игнорировать долгие взгляды, когда он шёл в здание и направлялся в конференц-зал, куда ему велела идти секретарша. Для внешнего мира он был с каменным лицом и ходил как человек, готовый к мести, а не как тот, кто охвачен чувством вины и печалью. Он гадал, слышит ли Эри биение его сердца, и казалось, что чем ближе он подходил к конференц-залу, тем громче оно грохотало.       — Готова? — прошептал Айзава.       Эри покачала головой.       — И я не готов. — Он сжал её в последний раз, прежде чем войти.       Две головы повернулись к нему. Одной из них была пожилая женщина с пепельно-русыми волосами и суровым выражением лица. Он встречался с ней всего несколько раз как герой и ещё пару раз как учитель. Президент КОГБ и глазом не моргнула, когда Айзава направился к ней.       Другой человек, заметив их, улыбнулся и начал к ним идти, подрагивая крыльями.       — Стёрка! И мини-стёрка. Необычно встретить вас двоих здесь, — улыбнулся Ястреб, протягивая руку, которую Айзава не принял.       — Я здесь не для любезностей. Так что не нужно.       Если Ястреб и был оскорблён его резкостью, то виду не подал. Герой номер два просто улыбался, как будто в мире не было ни одной заботы. Но потом его взгляд упал на Эри, и его улыбка померкла.       — Почему бы мне не составить Эри компанию, пока вы двое болтаете? — Ястреб засунул руки в карманы, и это напомнило Айзаве о Шинсо, который бывало пытался что-то скрыть от него, но в то же время не хотел показывать, насколько его что-то беспокоит. Иногда, видя во всех новостях Ястреба, — улыбающегося и смеющегося над всеми опасностями, которые встречались у него на пути, — трудно было вспомнить, что он всего лишь ребёнок, едва достигший двадцати лет.       — Эри. — Айзава положил руку ей на спину. — Хочешь пойти с Ястребом?       Он действительно не хотел, чтобы Эри покидала его, но он понимал, что не хочет расстраивать её во время встречи. Сохранять хладнокровие будет практически невозможно.       К счастью, Эри отстранилась от его шеи и бросила осторожный взгляд на Ястреба, который улыбнулся и помахал ей рукой.       — Привет.       Эри помахала ему в ответ, продолжая сжимать в другой руке акулу.       — Почему бы нам не синхронизировать по цвету? Ты можешь привести свою подружку-акулу.       — Папочка, ты тоже пойдёшь?       — Мне нужно быть на встрече, помнишь?       Эри нахмурилась.       — Ты не уйдёшь, не попрощавшись?       Айзава позволил себе на секунду разбиться вдребезги, прежде чем обуздать свои эмоции.       — Обещаю, что попрощаюсь. — Он поставил её на пол и зачесал ей волосы за уши. — Оставайся с Ястребом и будь с ним мила, хорошо?       Эри посмотрела между двумя героями и после потянулась к руке Ястреба. Молодой про-герой немного замешкался, его глаза расширились и уставились на соединённые руки, а через мгновенье он улыбнулся и взмахнул крылом, выводя их из комнаты.       — Ну что, начнём? — кивнул Айзава президенту.       — Это решение не из тех, которое я принимаю легкомысленно, Сотриголова.       — Ну конечно. Я не могу себе представить, что это очень легко — забирать детей из их семей. — Айзава сел и подождал, когда президент усядется напротив него.       — Сотриголова, мы хотим убедиться, что Эри в безопасности.       — Она в безопасности.       — Мы оба знаем, что это неправда. Вы стали мишенью злодея и несколько дней удерживались в заложниках. Эри была в этом замешана. Что, если он узнал о её причуде и продал её Лиге?       — Он не был связан с ними.       — Как будто бы вы можете знать об этом. Если бы он был жив, мы могли бы это проверить.       У Айзавы напряглась челюсть; он стиснул зубы, ощущая боль.       — У меня не было другого выбора.       — Мы здесь сидим не для того, чтобы ставить под сомнение убийство Джуничиро Накано. Мы уже вынесли своё решение по этому вопросу, и против вас нет никаких обвинений. Мы также не намерены применять какие-либо дисциплинарные меры.       — И тем не менее, вы забираете у меня моего ребёнка.       — Сотриголова, должна ли я напомнить вам, что Эри не ваш ребёнок? Её просто отдали на ваше попечение, поскольку это наиболее приемлемый вариант, потому что её причуда нестабильна. Вы должны были знать, что она не будет вечно под вашим присмотром.       Сначала Айзава и сам так думал. Свободное время он проводил в Юэй, обучая новое поколение, а когда он отсутствовал — патрулировал улицы. У него было очень мало времени, чтобы заботится о маленькой травмированной девочке. Даже с помощью нескольких своих студентов он обнаружил, что найти баланс между геройством и отцовством гораздо труднее, чем он предполагал. Были моменты, когда он только и думал о том, чтобы передать Эри следующему опекуну. Раньше он никогда не хотел быть отцом, и, очевидно, что когда он принял на себя эту роль, это немного подпортило ему настроение.       Впрочем, эти чувства длились недолго. В первый раз, когда Эри проспала всю ночь без единого кошмара — он был вне себя от гордости. В первый раз, когда она взяла его за руку при переходе дороги — у него закружилась голова куда сильнее, чем он от себя ожидал. В первый раз, когда она назвала его папой — он поклялся, что будет соответствовать этому титулу.       Законность не имела ничего общего с тем, была ли она его ребёнком или нет. Она принадлежала ему, и никто не мог утверждать обратное.       — Я купил ей новую обувь, когда другая обувь, подаренная мной, стала ей мала. Я научился заплетать волосы миллионом разных способов, чтобы осчастливить её. Я набрал столько пенных ванн, что сбился со счёта, сколько конкретно бутылочек мы использовали. Знаете, сколько раз я поднимал её после того, как она ушибала колени? Может быть вы знаете, сколько раз я обнимал её, пока она плакала, когда не могла заснуть?       — Дело в том-       — Дело в том, что я отец этого ребёнка, несмотря на выбор, который будет сделан сегодня.       Президент только вздохнула, как будто Айзава был проблемным ребёнком в классе.       — Сотриголова, мы не можем гарантировать безопасность Эри, если она с вами. Её причуда слишком опасна. Если бы Лига каким-то образом добралась до неё-       — Я бы выследил их прежде, чем они смогли бы поднять на неё руку.       — Если они схватят Эри, это будет означать конец Японии, какой мы её знаем.       — Мы закончим битву до того, как она начнётся.       — Не зная местонахождение Шигараки, окончание этой битвы невозможно. Мы просто будем отрубать головы, пока на их месте не вырастут другие.       — Тогда мы продолжаем отрубать головы, пока не найдём нужную.       — Это не так просто. Мы не на выигрышной стороне, Сотриголова. Вы видели, к каким разрушениям привела борьба между Все За Одного и Всемогущим. Мы не можем позволить случится этому снова, если Эри станет их оружием.       — Значит, вместо этого вы делаете её своим оружием? — огрызнулся Айзава.       Президент сделала секундную паузу, а после выпрямилась.       — Причуда Эри была бы для нас преимуществом.       — Она ребёнок.       — Ребёнок, способный остановить ещё миллион смертей от рук Шигараки.       Логически имело смысл пожертвовать одним человеком, чтобы спасти многих людей. Едва ли стоило спасать одну жизнь, если это означало, что вместо неё погибнет миллион других. Но эта единственная жизнь была для Айзавы всем.       — Нет.       — Нет?       — Эри — ребёнок. Она не заслуживает участия в этой войне.       — Я думаю, что учитель в Юэй вряд ли будет говорить о подготовке детей к войне.       Айзава недоверчиво фыркнул и покачал головой.       — Я учу их сохранять мир. Но они сделают это только после того, как закончат обучение. Я не буду намеренно подвергать их опасности. Ни одному ребёнку не место на поле боя.       — Не вам решать-       Дверь в конференц-зал распахнулась. Если бы не топот маленьких ног по ламинату, Айзава потянулся бы за оружием захвата. Повернувшись, он увидел, что к ним бежит Эри с серьёзным выражением лица. В руке она крепко сжимала листок бумаги.       Она остановилась перед ними, её глаза метались между Айзавой и президентом, а руки нервно болтались по бокам.       — Что у тебя там, Эри? — спросил Айзава.       — Рисунок. — Она сделала шаг вперёд, а потом ещё один. Но она направлялась не к Айзаве. Вместо этого она продолжала украдкой идти дальше, пока не оказалась перед президентом. Она доверительно поднесла рисунок к её лицу. — Для вас.       Президент осторожно взяла рисунок и повернула его так, чтобы видеть.       — Это я с папочкой. — Эри указала на грубые каракули, которые едва ли напоминали людей. — А это папуля. А это Хитоши, он мой брат. — Она продолжала движение по линиям фигур. — А это тётя Нем. И ЛеМиллион. И Деку.       Неожиданно президент ухватилась за рисунок, изучая его так, будто это был какой-то секретный документ.       — Я хочу остаться с ними, — сказала Эри, перекатываясь с носочков на пятки. — Пожалуйста.       — Эри. — Президент отложила рисунок. — В данный момент тебе небезопасно оставаться с Сотриголовой.       — Но я хочу.       — Иногда мы не получаем того, чего хотим.       — Я согласна, папочка.       Айзава не мог сдержать вырвавшегося у него весёлого фырканья.        Президент посмотрела в его сторону, а затем снова повернулась к Эри. Было очевидно, что у женщины не было большого опыта общения с детьми, особенно если она думала, что сможет выиграть спор у шестилетней девочки.       — Послушай, Эри. В мире есть очень плохие люди, и мы бы хотели, чтобы ты помогла нам их остановить.       — Как Деку и ЛеМиллион?       — Да, как герои, которые спасли тебя.       Эри на секунду задумалась. Айзава хотел прервать её, зная, что президент умалчивает часть правды его ребёнку. Эри никак не могла понять всю серьёзность того, о чём её просили. Но потом…       — Нет, спасибо.       Президент моргнула, глядя на Эри сверху вниз, и после перевела взгляд на Айзаву, который только пожал плечами в ответ. Он не смог бы объяснить мыслительный процесс шестилетнего ребёнка, даже если бы попытался. Он уже давно отказался от попыток это понять.       — Я не хочу быть героем. — Эри указала на рисунок. — А вот Хитоши хочет. Они с папочкой много тренируются, и мне не нравится, как они потеют. Я не хочу быть потной.       Айзава едва подавил смешок. Шинсо любил обнимать Эри после тренировки, смеясь, когда она визжала и извивалась, пытаясь отпрянуть от него.       — Я хочу стать ветеринаром, когда вырасту. Или работать с акулами в аквариуме, — с гордостью сказала Эри.       — Эри, — позвал Айзава и кивком побудил её подойти к нему. Она так и сделала, взобравшись к нему на колени, когда он подхватил её. — Вы слышали её ответ. А вот и мой. — Одной рукой Айзава выудил свою геройскую лицензию. — Я увольняюсь.       — Что? — Президент вскочила на ноги, когда Айзава встал.       — Если я потеряю Эри, то больше не хочу сражаться. После того, как меня взяли в заложники, я обнаружил, что моя травма мешает мне выполнять свой геройский долг. Как вы и сказали, я не могу защитить маленькую девочку, а это значит, что глупо от меня ожидать обеспечение безопасности целого города. — Айзава посадил Эри к себе на бедро. — Пошли, малышка.       — Вы не можете вывести её отсюда, Сотриголова.       — Смотрите на меня, — сказал Айзава, направляясь к двери. — И я больше не Сотриголова. Удачи в борьбе с Шигараки без моей причуды.       Он слышал, как его сердце стучало в ушах. Было так громко, что он почти не заметил Ястреба, который стоял в дверях и притворялся, будто запыхался.       — Прощу прощения, она ушла от меня. Маленькие дети такие быстрые. Я не мог за ней угнаться, — с драматической ноткой сказал Ястреб и подмигнул Эри. Она хихикнула и уткнулась лицом в плечо Айзавы. — Ой, ты уже уходишь, Стёрка?       Айзава кивнул, слегка поклонившись, и пошёл обратно к своей машине. Он не мог поверить в то, что сделал. Всё казалось почти сюрреалистичным. Он ожидал, что в любой момент из-за стен выскочит миллион героев и арестуют его. Но никто не пришёл их остановить.       Всё было как в тумане, когда он пристёгивал Эри к автокреслу, дважды проверяя, правильно ли прикреплены ремни. Он даже не понял, как сел за руль. Он почти задыхался, но сердце смогло успокоиться.       — У папочки проблемы? — спросила Эри.       Айзава издал сдавленный смешок.       — Оу, может быть.       — Ах, ой.       На этот раз он засмеялся.       — Теперь я могу остаться? — спросила Эри.       Айзава поморщился. Технически и в теории он похитил собственную дочь, он не мог удерживать её вечно. Было вопросом времени, когда за ними придёт КОГБ. Он сделал именно то, что он запретил делать Ямаде и Шинсо.       — Наверное. Если у меня не будет слишком много неприятностей.       — Ты можешь просто извиниться.       — Не думаю, что мои извинения могут покрыть то, что я сделал, милая.       — Извинения покрывают всё.       Стук в окно заставил их двоих подпрыгнуть.       — Эй! — Ястреб стоял возле машины со знакомой плюшевой акулой в руке.       Айзава открыл дверь.       — Моя акула! — Эри потянула руки к игрушке. Ястреб, не теряя времени, наклонился к пассажирскому сиденью, чтобы отдать ей потерянное.       — Я не знаю, как ухаживать за акулой, так что лучшей ей поехать домой вместе с тобой, — поддразнил Ястреб, заслужив робкое хихиканье Эри.       — Спасибо, — сказал Айзава.       — Спасибо, мистер Ястреб.       — Не беспокойтесь об этом. — И тут Ястреб вытянул запястье и зажал между пальцами что-то белое и пластиковое. — Ты не можешь оставить это.       Айзава взял геройскую лицензию.       — Они передумали? — осторожно спросил Айзава.       — Они рассматривают это. — Ястреб понизил голос: — Кажется, они больше беспокоятся о том, чтобы потерять твою причуду, чем приобрести причуду Эри.       — Но они разрешают Эри остаться со мной?       — Похоже на то, — сказал Ястреб. — Хотя это, скорей всего, будет сопровождаться тысячей одолжений.       — Я могу с этим справиться.        Ястреб едва скрыл гримасу, но Айзаве было всё равно. Он бы и сам загнал себя в могилу, если бы это значило, что Эри останется.       ***        Эри едва могла сдержать хихиканье, когда вошла в дом. Она хотела удивить Ямаду и Шинсо, но ей было почти невозможно оставаться спокойной.       — Тише, или они тебя услышат, — в шутку отчитал Айзава.       — Шо? — прозвучал хриплый голос Ямады, будто он провёл всё утро в слезах.       — Да, это мы, — сказал Айзава, когда он и Эри сняли обувь.       — Мы? — Ямада выскочил из-за угла и остановился как вкопанный. Руки взлетели ко рту, чтобы скрыть дрожащие губы. — Эри?       — Папочка сказал, что я могу остаться! — Эри распахнула объятия и налетела на Ямаду.       — Что? — взвизгнул Ямада и рассмеялся, прокручивая Эри вокруг себя. Он остановился только после нескольких оборотов; выражение его лица выражало надежду, но также настороженность. Он посмотрел на Айзаву умоляющим взглядом. — Шо?       — Это правда. Предстоит ещё много дискуссий, но мы думаем, что всё сложится в нашу пользу.       — Ты серьёзно? — спросил Ямада дрогнувшим голосом.       — Да, Эри здесь для того, чтобы остаться, — улыбнулся Айзава, обнажая зубы.       — О боже! — Ямада подбросил Эри в воздух и поймал её. — Ты остаёшься!       — Я остаюсь!       — О боже, ты остаёшься. — После Ямада рухнул на пол, и из него вырвался всхлип. Он прижал Эри к себе.       — Не плачь, папуля.       — Это слёзы счастья, верно, Хизаши? — сказал Айзава, ощущая жжение в глазах. Возможно, он уже проплакался по дороге домой.       Ямада кивнул, икая между вдохами.       — Почему бы тебе не пойти и не сообщить Хитоши хорошие новости? — спросил Айзава у Эри.       — Он наверху. Пошёл вздремнуть, — прохрипел Ямада.        — Окей! — Эри взбежала по лестнице, даже не оглянувшись. Без сомнения, она была бы рада наброситься на Шинсо, который не ожидал её увидеть.       — Каким образом?       Айзава повернулся к Ямаде.       — Как ты их убедил?       — Я отдал им геройскую лицензию и пожелал им удачи против Шигараки без меня. — Айзава пожал плечами, ухмыляясь поверх края захватного оружия.       — Боже, Шота. — Ямада рассмеялся между всхлипами, и Айзава помог ему подняться с пола. Ямада, не теряя и мгновения, схватил лицо Айзавы и чмокнул его в губы. — Я тебя люблю.       — И я тебя люблю. — Айзава ответил на поцелуй, но гораздо нежнее.       — Ты вернул её нам. — Лицо Ямады вновь исказилось.       — Заши, не начинай снова плакать, — пошутил Айзава, когда его зрение затуманилось.       — Ничего не могу с собой поделать.       Айзава поцеловал Ямаду в щёку и рассмеялся, когда с верхнего этажа раздались радостные крики.