19 ноября

Королеву Ада и ее принца-консорта Сэм точно не ждет. Хотя уже, наверное, не удивится и выводку бешеных демонят, если вдруг те их с собой прихватили. — Ровена, как раз собирался звонить тебе. Ты будто знала, — с усилием улыбается он. Кивает коротко бывшему хранителю знаний из Туманного Альбиона. — Кетч, рад свидеться. — Взаимно, Винчестер, — британец поправляет светлый плащ и пиджак, вглядывается в Сэма с нездоровым любопытством, смешанным с состраданием. — Здравствуй, Сэмюэль. Иди сюда, дорогой, — бывшая ведьма тянет к нему тонкие руки. Сэм видит ее безукоризненный маникюр, замечает, как подрагивают изящные тонкие пальцы, сжимающие ткань его пропотевшей футболки — переодеться после пробежки он до сих пор не успел. — Есть что-то, что я должен знать? — Сэм хмурится, когда она поджимает яркие алые губы и через секунду улыбается принужденно. Повторяет с нажимом. — Ровена?! — Не понимаю, о чем ты. Кажется, все, как всегда. Правда же, дорогой? — оглядывается на Артура через плечо, и тот отрывисто, торопливо кивает. А потом отводит глаза. — Ты сказал, что собирался звонить. Что-то случилось? Извини, мы не виделись слишком давно. Мы с Кетчем уезжали на Бали. Не смотри так, правителям Ада тоже хочется в отпуск. У нас и медового месяца не было как такового... А потом мы вернулись, но демоны перекрестка устроили забастовку, требуя снизить процентную ставку до восьми лет. Как ты понимаешь, я была против... Сэм прикрывает на пару секунд устало глаза и, чтобы не слушать про неурядицы Ада, выпаливает на одном дыхании: — Дин вместе с Чудом пропал. Утром, когда я уходил, они были дома, в бункере. Спали. Вернулся, тут Гарт вместе с семьей, а их нет. И бункер будто заброшен. Потом приехали Бобби и Джоди, а Дина все нет. Неприятный холодок ползет от затылка вдоль позвоночника к пояснице, ледяной пот струится по коже, проникая под пояс штанов. В лице хозяйки огненной преисподней — вселенская скорбь, непереносимая жалость. Как будто он — ребенок, который вернулся из школы домой и узнал, что любимого пса загрызла стая диких волков, из-за голода вышедших к людскому жилищу из дикого леса. Дин... Нет, это бред. Еще этим утром Дин спал мирно в постели. Пихался всю ночь напролет и пытался стащить одеяло. Он все время делает это, как бы жарко ни было в спальне. Это Дин... Это Дин... И Чудо полночи скребся под дверью, пока над ним не сжалились и не впустили. Он плюхнулся тогда на живот прямиком на штаны Дина и захрапел. Сэм еще морщился и размышлял, почему до сих пор не купил на такой случай беруши... — Сэмюэль... тебе лучше присесть, — не замечает, как оказывается вдруг на ногах, нависая над ней — такой маленькой, хрупкой — с высоты своих шести с лишним футов. — Винчестер, не нагнетай, — холодно, предупреждая, с нажимом скрежещет, играя желваками, хранитель. Похлопывает тонкой тросточкой по ладони, затянутой в черную кожу. Интересно, а он просто консорт или телохранитель в том же флаконе? — Здесь — только друзья. Кажется, ты переутомился. Или запутался. — Мы со всем разберемся, Сэмюэль. Не волнуйся. — Я... н-не волнуюсь, — пол кренится, и он тяжело опускается на шаткий стул с нелепыми витыми ножками и мягким сиденьем. Кажется, его здесь только что не было вовсе. Кетч сует ему в руки стакан, до краев наполненный виски. Сэм пытается отхлебнуть, но морщится от гадкого запаха и отодвигает подальше. — Есть что-то, что я должен знать? — повторяет свой прошлый вопрос. Ровена заламывает в отчаянье пальцы, а Артур бормочет что-то вроде: "Да ладно? Опять?" Набирает в легкие воздух, будто готовясь к длинной обстоятельной речи. Ровена сжимает руку (любовника? жениха?) чуть ниже локтя, виновато поглядывая то на Сэма, то на початую бутыль на столе. Кетч не успевает промолвить ни звука, потому что посреди кухни без единого звука материализуется кажущийся запыхавшимся человек в черном пальто. Приглаживает торчащие во все стороны волосы и тут же задирает подбородок повыше, толкая руки в карманы. — Куда вы все время так торопитесь, не пойму? Никакого обстоятельного подхода к решениям, взвешенного подсчета всех "против" и "за". Такими темпами устроите быстренько новый Армагеддон. Кто будет тогда спасать ваши задницы? Здравствуй, мама. Вижу, твой цепной пес при тебе. Или у него нынче иная должность? Хотя, как Цербера ни назови... — Кроули, — кривится кисло британец. А Сэм, схватившись за виски и затылок, в которых с каждой минутой, с каждым новым лицом, стучит все настойчивей, громче, присасывается к бутылке. Опустошает в несколько торопливых, жадных глотков. В голове уже через пару мгновений — шумный прибой, и комната перед глазами кружится разболтавшейся каруселью. Словно он на американских горках, которые несутся куда-то и вот-вот слетят с рельсов, отправляясь в свободный полет. Как прошлой осенью в Анахайме. Они с Дином тогда упились пивом и слопали сотни фунтов сахарной ваты. И как не заработали диабет или банальное расстройство желудков?.. — Держи его! Сэмюэль? Тебе плохо?! — где-то очень, очень далеко причитает Ровена. Крошечная, как пикси из того глупого детского фильма. — И что ты, гений, ему подмешал? — спрашивает у кого-то бывший Король Ада, зачем-то сияя ярким серебряным светом, пытаясь завалиться вбок и двоясь. Сэм пытается до него дотянуться, схватить за грудки и встряхнуть подлеца, узнать, что он сделал с Дином! Точно он — а кто же еще? Сжать пальцы на горле и давить, давить мерзкую вошь, пока не хрустнет кадык. Но тут внезапно все исчезает. Остается лишь пустота. Черное, бесконечное нечто. Шепчет ласково: "Здравствуй, Сэм. Ты скучал?"