***
Расположив руки в карманах, Тихомирова стремительно шла по лужам, совершенно не заботясь о чистоте своей обуви. Завернув в абсолютно неприглядный дом, до безумия похожий на самые обычные панельки, Екатерина вошла в подъезд и поднялась на нужный этаж. Посмотрев по сторонам, девушка нажала на дверной звонок, не сразу увидев, что дверь уже открыли. Схватив её за руку, парень затащил Тихомирову в квартиру, останавливая девушку в гостиной. Оглядев его ненавистным взглядом, Екатерина села на стул. - У меня ничего нет! – отрезал Марк, выбрасывая пакетики в мусор. - Мне очень надо… - в голосе Кати были отчётливо слышны нотки грусти. Терентьев, погладив зализанные волосы, поднял карие глаза на Тихомирову и, усмехнувшись, процедил: - Врачиха и на экстази сидишь? - Не твоё дело! – повысила голос Катя. - Я просто к тому, что ко мне обычно всякие малолетки приходят. Тебе то это нахрена? – он растянулся в улыбке змея-искусителя. - Ты меня постоянно об этом спрашиваешь, – недовольно фыркнула Екатерина. - А ты до сих пор не ответила. - Значит, тебе об этом необязательно знать! – огрызнулась Тихомирова. - Тебя вообще не должно это заботить. - Как скажешь, – поднял руки в примирительном жесте Марк. Раскрыв ящик стола, Терентьев аккуратно вытащил небольшую коробочку. В ней находились десятки ярких таблеток различных форм. Достав самую яркую, красную, молодой человек протянул её, как бы поставив перед выбором. Не задумываясь ни секунды, Тихомирова взяла свой запретный плод. Марк, будто зритель в театре, внимательно смотрел на девушку, не отрываясь. Спустя двадцать минут восприятие окружающего мира изменилось. Зрачки заметно увеличились, сердцебиение участилось, во рту резко пересохло. Приподнявшись с места, Тихомирова не спеша пошла вперёд под громкий смех Терентьева, но она его практически не слышала. Как только Тихомирова вышла из подъезда, перед ней предстал другой мир – яркий, красочный, будто бы художник раскрасил серую реальность. Сердце девушки стучало так быстро, что, наверное, было готово вырваться из груди. Катя на это не обращала совершенно никакого внимания, окунувшись в спасительное удовольствие, лишь бы не видеть снов с участием матери.***
- Застегни, – девушка обернулась к молодому человеку спиной, убрав волосы с хрупкого плеча. Несколько лёгких движений и платье было приведено в аккуратный, привычный вид. Схватив со столика помаду ярко-красного оттенка, дама нанесла её на слегка припухлые губы. Улыбнувшись своему виду, она развернулась к мужчине, проведя руками по тонкой талии. - Пчелкин, тебе хоть немного интересно? – нахмурилась Мария. - Всё в порядке, – безразлично ответил Виктор, даже не поднимая на неё глаз. Карие глаза, кажется, потемнели на пару оттенков. Нервы Юдиной все больше полыхали, когда она понимала, что Пчелкину все равно. Всё равно, что она чувствует к нему, ведь кроме редких встреч с последующими жаркими ночами, их ничего не связывало. Она никогда не думала, что будет влюблена в человека, которому абсолютно плевать на неё. Присев на кровать, Маша провела руками по лицу, пытаясь хоть немного успокоиться. Витя, видимо поняв, что ей плохо, произнёс: - Тебя же все устраивает. - Это тебе так кажется, – отчеканила Юдина. – У тебя вообще сердце есть? - Есть, не сомневайся, – таким же тоном ответил ей Пчелкин. - Ты будто его куда-то бросил, раз ничего у тебя не екнуло, – горько усмехнулась девушка. - А разве должно? Девушка осознавала, что Витя ей ничего не должен. Сама же согласилась быть одноразовой игрушкой. Но Маша свято верила, что он хоть как-то изменится, проявит к ней хоть какие-то чувства. Её наивные ожидания улетели, как холодный сентябрьский ветер. - Поехали, – отрезала девушка, стремительно направляясь ко входной двери.***
Счастье, похоже, было подарено кому угодно, но только не Артёму Осипову. Он, будто завороженный ждал, когда ему протянут руку помощи, выслушают, поддержат. Но никто, включая родителей, этого не сделал. Дети всегда были жестокими. С детства он носил очки, а потом приходил домой с разбитыми, потому что отличался от других. В памяти до сих пор всплывали моменты, когда одноклассники, ни о чем не переживая, втаптывали в грязь его честь и достоинство. Осипов, кажется, привык, что в человеке не может быть хороших качеств. Изощренные убийства заполнили улицы Москвы, и в морг привозили все больше изувеченных трупов. Увидев того самого мужчину, по изуродованному лицу которого было сложно даже определить его возраст, он никак не отреагировал, потому что видел это не в первый раз. <i>Три года назад Тогда ему исполнилось только семнадцать. Хлесткое чувство безразличия выводило из себя. Одноклассники смеялись наперебой, перекрикивая один другого. В юного Осипова бросали собственноручно сконструированные бумажные шарики. Артём на это не обращал совершенно никакого внимания. Лишь продолжал изучать взглядом тетрадь, дописывая предложение. Рядом с ним никто не сидел. Даже учителя, словно насмехаясь, не велели, чтобы какая-нибудь девочка устроилась рядом с ним, мило воркуя о следующем дне. От девочек в классе было одно название. Они ничем не отличались от парней, что с ехидными улыбками глядели на молодого человека в круглых очках и небрежно заправленном свитере. Но было все-таки одно преимущество. Усмехнувшись, Осипов резко встал со своего места, чем слегка напугал окружающих. Схватив первую попавшуюся книгу, парень со всей силы ударил ей по голове их «предводителя» - Гошку Архипенко. Он был таким же, как и все в классе – двоечником, которого ничего не интересовало. Ничего, кроме издевательств над ни в чем неповинным человеком. С самых первых дней пребывания в школе Артём был белой вороной – отличником, который шёл не на пьяные тусовки, а домой, детально изучая страницы книг. Его труды не были напрасными – он поступил в медицинский и ни капли об этом не жалел. В колледже он прослыл одним из первых студентов в группе, получивших красный диплом. В конце концов, он был в какой-то мере рад за себя, потому что всего добился сам без чьей-либо помощи. Тусклый свет в комнате нравился Артёму. Читая книги, он мог окунуться в иные миры, переживая эмоции героев. Перелистывая страницу за страницей, он радовался, грустил, надеялся на лучшее, когда финал в истории мог быть каким угодно, но ему это нравилось, так как в этом сером мире не было ничего хорошего. По крайней мере, он так считал. Он не сразу услышал громких голосов, что отчаянно что-то говорили об убийстве. Оторвавшись от своего занятия, Осипов не спеша приоткрыл входную дверь. На бетонном полу лежала хрупкая девушка с застывшими глазами. Горло было перерезано, а одежда жертвы разорвана. Под ней разливалась огромная лужа крови, которая, кажется, стекала даже по ступеням. - Боже мой, Аннушка, – пожилая соседка не могла сдержать слез, увидев свою мёртвую внучку. Голос старушки вывел Осипова из транса. Он, посмотрев на неё, почувствовал слезы, скатывающиеся по щекам. Убили не только его соседку. Но и единственную надежду в его бренной жизни…***
Город уже давно окутала темная ночь. На небе мелькали яркие звезды, как будто освещая улицу. Десятки автомобилей гнались по дорогам, практически не останавливаясь. Желтый свет на светофоре сменился красным. Машины одна за одной стартанули с намеченного пути, по которому белой краской была обозначена зебра. Тихомирова, на лице которой была абсолютно счастливая улыбка, направилась по той самой дороге, не осознавая происходящего. Ей казалось, что она идёт по свежескошенной траве. Рядом пахнущие цветы развевались на ветру, а солнце, яркое и ласковое, освещало пейзаж. Развернувшись, девушка остановилась на месте. И это было фатальной ошибкой. Автомобиль не успел остановиться и наехал прямо на девушку. Удар. Сильный, обжигающий. И Катя летит… Кажется, что как птица, но до тех пор, пока тело не встречается с мокрым, грязным асфальтом. Сознание стремительно убегает. Так же, как и яркие краски её галлюцинаций…