***
Что может разрушить отношения окончательно? Доломать то, что и так медленно, но верно падало в пучину ненависти, пробравшиеся так же быстро, как и любовь. Юдина не знала. Девушка сидела в машине рядом с нелюбимым человеком. Всякая симпатия померкла. Нагло выхватив сигарету из пачки Пчелкина, девушка затянулась сизым дымом, выдыхая его в приоткрытое окно автомобиля. Подобное действие несколько удивило Пчелкина, ведь он никогда не видел её с сигаретой. Витя усмехнулся в своей привычной манере: - Не знал, что ты куришь. Она никак не отреагировала, лишь закатила глаза и продолжила пагубное занятие. Холодный, зимний воздух ударил в лицо, создавая контраст температур. Юдина старалась не обращать внимания на Пчелкина, но его крепкая рука, поглаживающая коленку, начинала выводить из себя. Девушка повернула голову и встретилась с ним взглядом, активно пожирающим её стройное тело. - Я соскучился, – он склонился к ее губам в намерении поцеловать, но Маша снова отвернулась к окну, не желая видеть его лица. Красивого, но очень хитрого лица. - Нет, – отчеканила Юдина, убирая от себя настырные руки, желающие расправиться с ремнем и получить свое. – Я не хочу. - Почему? – он откинулся на спинку водительского кресла, не понимая её внезапного отказа. Всегда же соглашалась. - Должна быть причина? – изогнула бровь в непонимании Мария. - Хочу понять, в чем дело. - Ни в чем. Просто я не хочу. - Давно ли ты стала такой стервой? – не на шутку разозлился Пчелкин, сощурив глаза. - Я всегда ею была, только ты этого, похоже, не замечал, – она ухмыльнулась, желая задеть его побольнее. Отказ всегда уязвлял добивающегося своего Пчёлу. - Доиграешься, и скоро будешь вещи свои собирать, – отрезал он напоследок и смачно хлопнул дверцей, заставляя инстинктивно сжать руки в кулаки от накатившей ярости.***
Лицемерие, похоже, перешло в жизнь Терентьева с молоком матери. Регина Давидовна, мать Марка, даже не подозревала, что взрастит в сыне черствость, эгоизм и равнодушие. В её душе он ещё солнечный и прекрасный мальчик, неспособный и мухи обидеть. Как же. Он кардинально изменился, как только появились грязные деньги, шаткая власть. Совесть не мучала его, когда Терентьев продавал новые дозы, видел, как его жертвы безумно смеются, утопая в пучине галлюцинаций. Марку это доставляли некую эйфорию, неизведанное наслаждение. Александр Иванович читал свежую прессу. Страшные новости стали такими обычными и, главное, привычными. Отец Марка небрежно бросил газету на стол и спросил: - Как дела в универе? Надеюсь, все в порядке?.. - Всё хорошо. Скоро зачёт, надо готовится, – тепло улыбнулся парень, отхлебнув чай. - Хорошо, что ты в своих одноклассников не пошёл. Те только и знают, что время зря прожигать, – высказала свое мнение Регина Давидовна, поправив воротник любимого платья. Семья Терентьевых наглядно представляла из себя некий «высший сорт», отличающийся от обычных, бедных людей, благодаря которым они и живут. Воспитывая сына, как самого ценное украшение этого мира, родители забыли, что воспитывать детей подобным образом никак не стоит. Люди являются людьми, даже несмотря на отсутствие купюр в кошельке. Марк ещё с детства понимал, что в жизни все зависит от статуса. Высокое положение в обществе влечёт за собой уважение и почёт. Другие обязательно будут вникать каждому слову лидера, из уст которого вырываются отнюдь не благоговейные речи. Но Терентьева интересовала подобная перспектива, как самый сладкий и вместе с тем ядовитый нектар. Смотря на худенькую горничную, моющую шваброй пол, Марк не мог не показать, как ему смешно смотреть на ту, что зарабатывает на жизнь своим трудом, а не за счёт богатых родителей. Пока его не сломает жизнь, показывая самые мерзкие и потаенные её стороны, он никогда не изменится. Ничего не щелкнет в его сломанной совести.***
Несколько дней спустя. Хотелось, чтобы все проблемы растворились в блестящей янтарной жидкости, и можно было с облегчением окунуться в свою обычную, семейную жизнь, но этого не получалось. Мысли о том, что Зиновьев ходит за ними по пятам запрограммировали Белова на что-то дурное, вселяющее ужас и панику. Потушив сигарету в стеклянной пепельнице, мужчина внимательно оглядывал кабинет, зацепившись взглядом за разноцветные папки, содержащие документацию его сделок и темы переговоров. Бакурин, спрятав под пиджаком культю, устремил взор в окно, раздумывая, как избежать незаслуженного кровопролития. Он никогда не терпел несправедливости. С самого детства Роман считал, что нельзя поднимать руку на слабого, ведь тот беззащитен и хрупок, как фарфоровая статуэтка. Но те мрази, устроившие невообразимую погоню за девушкой, виноватой лишь в том, что она дочь уже покойного верного пса Бориса Ефимовича, приняло жесточайшие и неуправляемые обороты. - А если он ещё кого-нибудь попытается убить? Старикашка же решил расправиться с каждым, если ему не достанется Катя, – беспокойно отозвался Валера, вспомнив про избиение Артёма и неудавшееся покушение на Романа. - Надо сначала найти его. Где он может быть? – поинтересовался Александр, зажав фильтр сигареты зубами. - Видать, эта крыса на дно ушла. Нигде ни его, ни подельников, – возмутился благородный киллер, пытаясь воспроизвести в памяти, где он может быть. Тщетно. Кто бы что не говорил, но Борис Ефимович был не только кровожадным лидером, но и умелым манипулятором, способным достать до самых потаенных уголков души. Он дёргал за ниточки, как искусный кукловод, надавливая на самое родное и близкое, что есть у человека. Его совершенно не волновало, что жертва ни в чем не виновата, главное – убить, раскромсать, оставить на произвол судьбы. Алексей Никитич своей смертью развалил долгоиграющий механизм, где он являлся чуть ли не главной шестеренкой. Именно с помощью него Зиновьев мог найти информацию на кого угодно, будь это хоть птица самого высокого полёта. А после заголовки пестрили информацией о том, что политик умер от выстрела в голову. Читая бумажное издание, Борис Ефимович не мог не сдержать улыбки – безумной, злорадной. Зиновьев считал себя чуть ли не Королём Москвы из-за своего влияния и криминальных связей. Но он ещё не понял, что на абсолютно любого человека найдётся управа. Главное – её найти. - Где сейчас Катя? – задал вопрос Роман, тщательно рассматривая вид из окна. - В больнице, – он услышал голос Валеры за спиной, и еле видно кивнул. - Организуйте нам встречу. Поговорить срочно надо. - Зачем? - Я думаю, ей это будет интересно.***
Неторопливо шагая по коридорам наркологии, Бакурин хотел вернуть время вспять. Хотел снова оказаться с самыми близкими и родными людьми, но… И родители, всю жизнь проработавшие за гроши, уже давно мертвы. Он помнил, как мать провожала его в армию, смахивая слезы на прощанье и махая рукой. Добродушная улыбка женщины, способна была, кажется, сразить сердце любого, даже самого чёрствого индивида. Она никогда не отчаивалась, и этому же учила маленького Рому. Отец был другим. Словно они с матерью из разных миров, но все же встретились и жили вместе очень много лет. Фотография дорогих родителей до сих пор хранится у него в кошельке. Потертый, старый снимок, сохранивший воспоминания из детства и юности. У Кати родители были совсем другими. Только мать, уже давно умершая, освещала юную девичью душу. Отец же всеми возможными способами искоренил любовь и уважение, растоптав их под натиском жестокости и самодурства. Детство – точно не то время, куда хотела вернуться Тихомирова. Красочными являлись лишь её галлюцинации, с годами ставшие ещё более реалистичными, тем самым – сводящие с ума. Но она этого не хотела. Не хотела этой временной эйфории. Дверь палаты с противным скрипом приоткрылась. Бакурин, тщательно осматривая помещение, пришёл в состояние шока, увидев еле живого Космоса. Хорошо, что выбрался, а не лежит в могиле. Мужчина аккуратно коснулся хрупкого плеча девушки, чем вызвал испуг и недоумение. Катя, округлив глаза, подорвалась с места: - Кто вы такой?! - Спокойно, я свой, – он поднял руки в примирительном жесте. – Нам нужно поговорить - Откуда мне знать, что ты не шавка моего отца?! – испугалась не на шутку Тихомирова. Такой реакции следовало ожидать. Бакурин только дернул плечом и спокойно ответил: - Можешь прямо сейчас набрать Белому и уточнить все, что тебя смущает. Катя недоверчиво смерила его взглядом с головы до ног и прищурилась: - Допустим. Что вам нужно? - Давай только спокойно, да? – он сохранил дистанцию и кротко поведал: - Твой отец нанял меня, чтобы избавиться от тебя. Как видишь – я этого не сделал. - Почему? Я не такой уж важный человек, – усмехнулась Екатерина, чем вызвала ответную реакцию. - Для меня достаточно того, что ты связана с Космосом. - Зачем ты явился? Какую цель ты преследуешь? - Я хочу помочь. За тобой охотятся куда более больные люди, чем твой отец. - Кто они? – нахмурилась девушка. Роман молча продемонстрировал свою ампутированную руку. - Хочу обеспечить тебя защитой, чтобы тебя не постигла та же участь. Глаза девушки округлились от ужаса и непонимания ситуации. Накрыв плечи медицинским халатом, она еле слышно шепнула: - Что мне надо сделать? Скажи мне… - слезы потекли по острым скулам неповинной девушки. - Бежать. В другой город. И чем скорее – тем лучше.