***
Роман молчал, сосредоточенно изучая лицо напротив. Василий Егорович и не изменился за несколько лет, лишь улыбка стала более приветлива, чем раньше. Старик горделиво поправил манжеты пиджака, купленного в одном из дорогих бутиков Парижа. Золотые запонки подчеркивали его шарм, некую изюминку во внешности. Мужчина вальяжно развалился на стуле, расположив руки на подлокотниках. Рядом с ним, по правую руку, сидел молодой человек, лет тридцати на вид. Он скромно попивал коньяк и закусывал стейком, не отрывая взгляда от бывшего приятеля. Спустя столько времени, ушедшего, как песок между пальцев, хорошее время осталось воспоминанием, а дружба сошла на «нет» от невозможности видеться. Роман, вернувшийся с Афгана, и не подозревал, что вольется в криминальную группировку и будет убивать людей. Конечно, не сразу это было, но осознание того, что от твоих рук могут погибнуть безвинные люди, разъедала душу Романа. Ему было не жаль убивать тех уголовников, готовых за золотую цацку близких продать, а их семьи: матерей, жён и детей, которые вынуждены были погибать из-за своих конченных родственников. Становилось мерзко и гадко от самого себя. Если бы Бакурин из восьмидесятых и Бакурин из девяностых встретились наяву, то первый непременно выстрелил другому в голову, дабы второй больше не разрушал чужие жизни. С Василием Егоровичем Родионовым, главарем одной из Московских банд, Роман познакомился случайно. Промышляя рэкетом и частыми стрелками, из который он не раз возвращался домой с кровоподтеками и синяками, он и не помышлял о чем-то более крупном, нежели выручка в два раза больше обычной. Тогда, ослепленный фальшивым авторитетом, Роман нарвался на одного из членов другой свирепой банды, с которым и развилась нешуточная стычка – две бригады не могли поделить территорию одного из Московских рынков, наравне с известным Рижским, торгующим зарубежной одеждой, косметикой, пластмассовыми аксессуарами и прочей драгоценной утварью, на что клевала молодёжь Москвы. Бакурин и не собирался просто так сдаваться. Сломав нос, несколько рёбер, и разбив глаз оппоненту, бандит занял лидирующую позицию среди его так называемых коллег. Позже, на следующий день, Василий Егорович уже победно хлопал в ладоши смелому пареньку, оттяпавшему жирный кусок такого драгоценного места. Он стал любимчиком старика, его правой рукой. Володя Исаев, расположившийся по правую руку от криминального лидера, являлся для Бакурина единственным другом в тот момент. Он мог спокойно излить свою душу под баночку светлого нефильтрованного, а после, вместе с ним, выбивать долги из людей абсолютно безумными способами. Спустя семь лет, прошедших слишком быстро от хаотично сменяющихся событий, больше схожих на вечно повторяющиеся день кошмара, Роман больше не подпускал к себе людей слишком близко. Только те, кому он поистине доверял, могли слушать о его проблемах часами, а позже, после приносящих огромную пользу диалогов, Роман мог оказать ответную поддержку. - И каких же близких это касается? Твои родители давно мертвы… - Родионов поменялся в лице, запивая свой вопрос коньяком. - Думаете, у меня за это время не появилось близких людей? – уголки губ немного поднялись вверх. Он всегда умел парировать словами в независимости от того, кто перед ним находится. - Ах, да. Ты, похоже, про ту барышню, которую в Екатеринбург возил? – тихий смех лился из чужих уст, и привычная ухмылка Бакурина сошла на нет. - Откуда?.. - Я все про тебя знаю. И то, что её папаша собирался убить, и про то, что тебе руку топором отрубили. Все знаю. - Я даже знаю, кто осведомитель, – он перевёл взгляд на любопытного Исаева, улыбнувшегося от того, что его раскрыли. - А то. Я Володе как себе доверяю, – он важно смотрел на подопечного, что не могло не раздражать. Раньше он так улыбался Роме. - Прекрасно, но я сейчас не об этом. Я хотел попросить у вас помощи, если, конечно, могу на неё рассчитывать. - От чего же не можешь? Братва и я, в частности, на тебя не в обиде, – старик, наверно, никогда не снимал с себя эмоцию усмешки. Странно, что губы не порвались от постоянного поднятия вверх. - Вы же слышали про смерть Зиновьева? – Роман смотрел на бывшего начальника не отрываясь, словно пытаясь выпутать тайну, которую скрывали очень много лет. Усмешка сошла с добродушного лица, сменившись слегка нервной. - Конечно. Вся Москва об этом трубила. Почему спрашиваешь? - Не верю я, что он мёртв. Думаю, он залег на дно, чтобы нанести удар не только по нам, но и по другим людям, вообще не причастным к этой мясорубке. Как считаете? - Вполне он мог и купить телевизионный сюжет, у него в подчинении дохрена людей… - злоба наполнила разум Василия Егоровича. – Но так просто умереть этот уебок не мог. Я тоже думаю, что все здесь нечисто… В горле резко пересохло. Киллер сглотнул вязкую слюну, чтобы хоть как-то смочить горло. Помещение ресторана давило, будто он находился в стеклянном куполе, без кислорода и воды. Тело обдало необъяснимым жаром, и Роман, стараясь не обращать на подлость организма внимания, произнёс: - Я могу рассчитывать на вашу поддержку? - Хорошо. Организуй мне встречу с Беловым. И чтобы об этом никто кроме нас не знал, ясно? - Договорились.***
Космос прикусил фильтр сигареты, и дым, сероватый, вместе с этим проникающий будто в кожу, растворился среди прохладного ночного воздуха. Эйфория внезапно подскакивала на самую вершину, когда он снова и снова встречал Катю в своей жизни. Неважно, какой она была – ненакрашенной, злой до изнеможения или даже немного свихнувшейся, Холмогоров желал видеть рядом с собой только её. Они идеально дополняли друг друга, как шприц и введённый в него препарат, попадающий прямо в вену. Вместе с сигаретным дымом он будто отпускал все самое дерьмовое, что между ними было – ссоры, беспочвенные обвинения, постоянные прятки по разным городам и квартирам в поиске спасения от слетевших с катушек недоброжелателей. Космос навсегда хотел забыть ту кому, в которой был виноват с самого начала пагубной привычки, но сквозь размытую пелену увидеть Катю точно являлось неким светом в конце туннеля. Как попрошайке дали не мелочь, а мешки, доверху набитые американскими банкнотами. Десять лет назад, когда Катя и Космос были подростками, не знавшими, через какой ад им в дальнейшем придётся пройти, наслаждались последними, успешно пройденными экзаменами. Ребята, стоявшие около школы, в которой они провели детство и юность, были теперь на отправной точке к новым стремлениям. Впереди – успешная карьера, полностью здоровые отношения и самореализация. Жаль, что через десять лет все эти пункты перечеркнулись кровавыми разборками, вскрытием трупов и разможженным в мясо доверием к другим людям. Отношения двух наркоманов, сплетшихся в один необъяснимый узор нездоровой по всем фронтам любви, постепенно то пульсировал, то вновь останавливался, как сердце погибающего человека. Но вопреки он продолжает жить, вдыхая кислород и желая вернуться к той постоянности, в которой он находился вчера. Но жизнь, насыщенная и вместе с тем раздражающая, способна преподнести неожиданный сюрприз в любую минуту. - Как же я хочу вернуться в те времена, когда все было хорошо… - слегка грустно вздохнула Тихомирова, вдыхая никотин. - То, что ты хочешь, уже никогда не настанет. Надо жить настоящим… - Космос нажал на кнопку, и окно автомобиля медленно опустилось вниз. Над городом начала хозяйничать таинственная ночь. Сотни серебряных звёзд, переливаясь в лунном свете, стали свидетельницами откровенного и немного наивного разговора, в котором пребывали судмедэксперт и бандит. Не были бы они знакомы, эти две профессии никогда не встретились вместе и жизнь унесла бы их, возможно, за тысячи километров друг от друга. - Я так скучал по тебе… - прошептал Холмогоров, проводя большим пальцем по ее нижней губе. Возбуждение медленно, но верно зарождалось в них обоих. Отдаваясь целиком и полностью работе, Космос совсем позабыл о ней, встречаясь только по утрам. Постоянная волокита отвлекала и забирала последние силы, что были так необходимы для полноценного времяпровождения со второй половинкой, тщетно ждущей его долгими вечерами. Долгожданная суббота порадовала влюблённых ужином в ресторане, прогулкой по улицам города, а Катю еще и серёжками с красными драгоценными камнями, украшающими ее аккуратные уши. Космос прикоснулся к манящим губам, желая насладиться вкусом спелой клубники, что чувствовался при каждом поцелуе. Клубника смешалась вместе с никотином, прибавившим немного горечи такому сладостному моменту. Тоненькие пальчики запутывались в тёмных волосах, и Катя невольно простонала сквозь поцелуй. Она и не заметила, как оказалась сверху, как расправилась с пряжкой чужого ремня. Температура в салоне значительно повысилась, когда девушка мягко целовала мужскую шею, чуть покусывая особо чувствительные места. Сбивчивое дыхание вперемешку с желанием создало взрывной коктейль. В тишине раздался звук расстёгивающейся молнии, и бретели платья повелительно упали вниз. Холмогоров прикасался губами к каждому миллиметру открывшейся кожи, плавящейся под умелыми манипуляциями. Тихие стоны стали свидетельством бесповоротной страсти, захлестнувшей их. Избавившись от нижнего белья, Холмогоров позволил Тихомировой медленно опуститься, постепенно заполняя себя им. С течением времени движения становились все более развязными, немыслимыми в темноте двора. Катя, ведомая поднявшимся в крови влечением, положила ладони на грудь парня, все резче поднимаясь, но при этом медленно опускаясь, желая полностью вкусить удовольствие с бьющимся в сумасшедшем ритме сердцем, отдающейся в ушах покалываниями. В своей голове Тихомирова мысленно перенеслась в морозную зиму девяносто шестого, когда она была готова оказаться на дне Марианской впадины, только чтобы вновь увидеть синие глаза, обрамленные вечной любовью. Счастье, как мечта, исполнившееся так неожиданно, принесло ощущение скорой разрядки, к которой ослепленные влюбленностью люди пришли почти одновременно. А сколько ещё между ними будет прекрасного? Это покажет только время, шагающее слишком быстро по огромному циферблату…***
- Не ожидал вас увидеть. Какими судьбами к нам? – Белов расположил руки на поясе, выхаживая в старой Московской квартире, пережившей, кажется, ядерную волну - разодранные обои кричали о плачевности помещения, а мебель, похоже, сохранилась со времен правления Ленина. - Ты действительно такой глупец, раз поверил, что Зиновьев сдох? - Думаете, мои люди – некудышные бездари? - Именно так, - усмешка поразила мужские губы. - Максу я доверяю. Уверен, эта сволочь сейчас находится в земле. - Я бы не доверял человеку, который до этого непонятно на кого работал… - Он сам. Сам сделал так, чтобы я его уважал. - Мне плевать на твоё уважение. Хочешь, чтобы погибли ещё люди? - Нет. Не хочу. Но что вы предлагаете? - Искать Зиновьева, а потом избавится от твоего Карельского. Доверять никому не надо, понимаешь, о чем я?