With different shoes

      Мир рухнул к чёрту.       День подходил к завершению. Кончался алый закат, солнце ушло за горизонт. В скором времени должна была взойти луна, свет которой освещает дорогу всем выжившим за эти годы. Мы бродили по лесам штатов уже на протяжении шести лет, что сказывалось на характере людей и их доверии друг к другу. Вероятнее всего, не раз пересекали границу, однако зачастую возвращались в их родной город, где всё началось. Нам удавалось выживать, несмотря на потери, которые тянули многих ко дну. Два года подряд собирали урожай, посевы выходили довольно удачными. Повезло, что нам достался в команду фермер, имеющий понятие, где можно было раздобыть семена. Со скотом были проблемы, дикие животные не уживались в местности нашего лагеря, держали только лошадей, поэтому чаще всего главари давали указания группе и отправляли людей на вылазки за дичью в лес. Бывала удача полакомиться и олениной, однако случалось это крайне редко. Большое количество мертвецов распугивало всех лестных обителей, поэтому редкостью было встретить даже зайца.       Время очередной вылазки. На этот раз проблем было гораздо больше, чем ранее. Люди начинали голодать, ведь урожай выдался не таким, каким его ожидали видеть. В этот раз добровольцами вызвались я и мой приятель по имени Сэм, с которым мы были знакомы почти с самого начала эпидемии. Хотя, теперь это полноценный апокалипсис, что эпидемией назвать уже нельзя. Нам дано три дня, чтобы вернуться, ведь бо́льшее количество времени проводить, отдалившись от группы, крайне опасно.       – Удачи, – положив свою руку на моё плечо, лидер общины искренне желала мне и Сэму лишь лучшего. Это была женщина лет сорока пяти, может, старше. Волосы чуть ниже плеч, почти полностью заполненные сединой и простая одежда, которая имела достаточно подходящий вид для выживания в таком мире. Её глаза были наполнены мудростью, а сам вид гласил о том, что она прирожденный лидер. Она умела организовать людей, умела распорядиться запасами, но увы, сборы и проблемы нынешнего времени заставляли жить всё тяжелее.       На первый день я и мой компаньон прошли достаточное расстояние и знатно отдалились от своего лагеря, однако ни души на пути не повстречали. Мы направлялись всё дальше. Безмятежность окутала лес. Таинственность и сокровенность заполнили тянущиеся вперёд дороги, а порой шелест деревьев погружал в некую жизнь, до всего случившегося. Именно это нужно было нам всего на пару мгновений, чтобы ощутить себя как прежде.       Резкое торможение на лошади. Я вытягиваю руку вперёд, дабы жестом остановить Сэма. Что-то пронеслось рядом. Беру в руки лук, подготавливаю стрелу. Шум повторяется уже с другой стороны. Оттянутая тетива остаётся подготовленной для выстрела. Секунда другая и на дорогу выбегает заяц. Стрела пронзает его грудину. Успешная охота частично радовала нас, ведь это значит, что вернёмся мы не с пустыми руками. Вытаскивая стрелу и упаковывая крольчатину, я передала её своему товарищу, дабы тот расправился с ней как следует. После мы отправились в дальнейший путь.       Во второй день, как мы отдалились от местности, где жили, пора было возвращаться. Шестой, а может и далеко восьмой час в дороге на пути к дому. Хотя, полноценным «домом» лагерь назвать было нельзя, ведь чаще всего мы скитались с места на место. Однако, как говорил один мудрец : «Дом – это не место, а люди». Нам удалось подстрелить достаточно дичи, чтобы содержать лагерь на протяжении полумесяца. К тому же, рыболовство никто не отменял. Во время апокалипсиса научишься всему, что тебе пригодилось бы в жизни.       – У меня плохое предчувствие, – выразив эмоцию, я замедлила лошадь. Теперь мы шли с Сэмом на равной скорости.       – Да ладно, слышу это от Уотсон. Ты наверняка шутишь? – усмехнувшись, произнес приятель. Хоть и были мы знакомы на протяжении четырех с половиной лет, если, конечно, календари лагеря не врали, но я никогда не шутила с этим. Да и высказывалась редко, чаще всего мысли и беседы были связаны с охотой. Даже свой лук носила первое время постоянно, пока не поняла, что группе можно доверять. Стрельба из лука оставалась детским хобби, которое сменилось стрельбой из пистолета. Я была хорошим детективом, а такие люди как Энн Уотсон никогда не врут о своих успехах. Сэм верил, ведь мы были близким друзьями, поэтому частенько узнавали каждый о себе новое, что осталось в памяти. Однако история о луке засела у него в голове надолго.        Как говорилось мною ранее, искусству стрельбы из лука нужно учиться с юности и не пренебрегать возможностями тренировать свои умения в любое время. Однако, когда я выросла и погрузилась в учёбу, это выражение осталось лишь частью прошлого, до момента, пока не случился апокалипсис. На телефон поступил звонок, где мне сообщили все подробности инцидента, произошедшем на том самом деле. Буквально через неделю город начали эвакуировать, все люди в панике искали безопасные места. И в последний момент, когда я забирала патроны и оружие, чтобы скорее умчаться с того места, взгляд пал на лук и стрелы, которые давно пылились без дела. Тогда я почти без размышлений схватила его и забрала с собой, до конца не понимая, к чему это всё. И вот сейчас, лук всё ещё является моим «лучшим другом».       Стрелы я научилась делать не сразу, а лишь со временем. Долгое время они были слишком тупыми и попросту не до конца пробивали лобную часть головы ходячего, но уже после, когда конец укреплялся и делался острее, дело шло в гору. Не редкостью было и найти пару стрел от старых лучников, оставленных на вылазках. Бывало, что можно встретить самодельную стрелу и буквально через несколько мгновений сможет определить, как давно та была сделана. Разумеется, всё это было большим розыгрышем. Я и понятия не имела, как давно была сделана стрела, лишь предполагала. Однако Сэму было забавно наблюдать, как я изучаю состояние вещей, которые находила.        Сейчас, когда у меня возникло плохое предчувствие, улыбка на лице Сэма исчезла и переменилась негодованием. Нам осталось идти от силы час, поэтому нужно было ускориться, чтобы достигнуть лагеря до темноты.       – Энн, я уверен, что всё будет в порядке, нам нужно успеть до темноты, я не хочу напороться вслепую на пару-тройку ходячих, – утвердительно произнёс Сэм, слегка подбадривая меня. Я была ему дорога, поэтому тот часто поднимал мне настроение. Да и на вылазки я чаще всего брала именно его, ведь мы вдвоем являлись отличной командой.        Следующие минуты езды мы провели в полном молчании. Я углубилась в свои мысли, стараясь привести себя в дух, однако что-то явно мешало этому. Луна восходит, но вместо небольших горящих костров, мы, уставшие от работы, видим пылающие огни. Это точно лагерь? Увидев дым, мы помчались прямо на него, в надежде найти своих людей.       – Сэм! – душераздирающий крик пронёсся за ним, через мгновение я пролетела перед фигурой друга верхом на лошади, словно птица, парящая в небе.        Кругом огонь, который привлекал к себе ещё больше внимания ходячих, нужно было убираться, скоро этим местом завладеют мертвецы, а вдвоём мы не сможем справиться с ними. Двое против стада – верный путь к смерти. По моей щеке скатилась слеза. Я никогда не понимала ценности того, что имела эти пять лет. Теперь, когда передо мной пылает место, которое могла назвать домом, я осознала, что вовсе не ценила того, что имела.       – Сэм, пора уходить, – собравшись с мыслями, произнесла я и направила лошадь в сторону леса. Однако ответа не последовало. Мой приятель отважно мчался через пламя, в попытках избавить это место от мертвецов.       – Сэм, уходим! – очередная попытка отозвать приятеля от мести. На моих глазах он валится на землю, где в нескольких метрах стоят три мертвеца, которые спешат отведать человечины. – Чёрт, – мгновение и я целюсь в ходячего. Оттянув тетиву, остриё вонзилось в голову мертвеца, тем самым обезопасив товарища, который лишился лошади. – Идём, нам пора, – в попыхах произнесла я, попытавшись спешиться и организовать помощь.       – Оставь меня, Энн, – утвердительно, однако в спешке произнес Сэм. На нас надвигалось стадо, поэтому в запасе было около тридцати секунд, прежде чем мертвецы настигнут обоих.       – Нет времени, я тебя не оставлю, – держась на своём, настаивала я. Пара секунд и мы вдвоем уносим ноги, мчась на лошади.       Преодолев некоторый путь, временем около двадцати минут, замедлили ход. Глубокая ночь, кругом тьма. Теперь нам некуда идти, тревожность настигла обоих. Был ли это страх? Вероятнее всего. Я ещё никогда не испытывала такой страх неизвестности, который испытывала сейчас.       – Энн, – помедлив, Сэм обратился ко мне, ему точно нужно было передохнуть, – давай остановимся, прошу, – с просьбой, словно стоящей жизни, просил мой друг.       Мы притормозили на повороте, чтобы при опасной ситуации было куда уходить, ведь и лошади пора передохнуть. Сэм спешился, облокотившись на ближайшее дерево, вновь произнёс моё имя.       – Ты сильно ранен? – подойдя, к нему, я опустилась на ноги, спрашивая о состоянии, ведь выглядел он крайне неважно, – сможем ехать дальше?       – Энн, – почти шепотом произнёс он, поднимая конец майки. Ниже ребер был яркий укус, рана которого всё ещё кровоточила. – Я хотел тебе сказать ещё тогда, но ты и слушать не стала, – словно с чувством вины, признался он.       – Этого не может быть, они же были далеко от тебя. Я не могла упустить их! – не доверяя даже себе, я повысила голос. У меня больше никого не осталось, кроме него, а теперь я прекрасно понимала, что и Сэм долго не протянет. Я растерялась. В глазах накопились слёзы. Такие чувства я испытывала редко, ведь профессия помогала держаться в седле, даже в самые трудные минуты. За всю свою рабочую жизнь с плакала редко, но теперь слезы одна за другой падают с бледной кожи щек. Руки охватывают затылок и начинают дрожать.       – Эй, перестань, – с тяжестью, однако с некой заботой он коснулся грубой кожей рук щеки, смахивая слезу. Я не смогла проронить ни слова, ведь голова переполнена иным. Я сконцентрирована лишь на голосе Сэма. Последнего, кто остался со мной до конца. – Ты последняя, а значит, должна выжить. Ради нас, ради твоей семьи. Ради тех, кого нет с тобой здесь. Они всегда будут в твоём сердце, пока ты их помнишь. Ты победитель, – произнёс Сэм, а после прикрыл глаза.       – Я не могу тебя оставить... – с некой надеждой произнесла я, однако прекрасно знала, что будет дальше. – Сэм, не могу.       – Ты всегда рядом со мной. Я смогу, а тебе нужно идти. Ты справишься. Ты победитель этого мира, – повторил Сэм, зарядив пистолет. Он ждал, пока я соберусь с мыслями и направляюсь прочь. Я всё ещё была рядом с ним, слушала каждый вдох своего друга. Глаза всё ещё были наполнены ручьями слёз. Я не могла смотреть ему в глаза. Не могла прощаться. Бормоча что-либо себе под нос, желала остаться здесь, с ним, а не идти куда-либо ещё. Я потеряла всё, что имела, и не могла потерять последнее, что осталось. Кто я в одиночку?       – Энн, пожалуйста, – зажмурив глаза, словно от боли и скорби, Сэм с мольбой просит меня мчатся прочь.       – Я не могу, – отдаляясь от внешнего мира, пелена слез покрывала глаза. Я не могла потерять его. Тон голоса повысился. – Я не могу!       – Уотсон, иди, – тяжело произнося, Сэм просит меня уходить.       На его слова последовал лишь кивок. Я поднялась, пытаясь прийти в себя. У меня не получилось сказать ни слова. Забравшись на лошадь, я кинула на друга последний прощальный взгляд. Тот через силу выдавил из себя улыбку, несмотря на боль изнутри. По движению его губ можно было заметить, что он пытался что-то прошептать, однако я не смогла этого услышать и пустилась в бег. Через пару секунд донёсся выстрел, а по слезам ручьём покатились слёзы. Я не оборачивалась. Мне некуда идти, поэтому стоит найти место, где я смогу остановиться, чтобы перебороть состояние, которое имею сейчас.       Выезжая на дорогу, тем самым облегчая путь лошади, я услышала приближение ходячих. Их было много, больше десятка, такого я не путала никогда. Резкий разворот и за мной оказывается трое мертвецов, что даёт повод лошади откинуть меня назад. Не удержав равновесие, я падаю на землю. Затем следует ржание лошади, которая через мгновение уносится в глубину леса. Мне всё ещё нужно разобраться с ходячими, однако падение с лошади ухудшило состояние. Через боль я пыталась остановить одного из них, не давая себя укусить, оставаясь на дороге, но звон в ушах после удара не оставлял меня в покое. Темнота в глазах, словно сейчас потеряю сознание и в конце концов очнусь уже мертвецом. Буквально некоторое время назад на моих глазах умирает друг, а сейчас и я. Приготовившись к худшему, я готова была сдаться, но через мгновение голову мертвеца, с которым не могла справиться, будучи в таком состоянии, пронзил выстрел. В глазах потемнело, а звон в ушах из-за выстрела усилился в разы. В конце концов, я потеряла сознание.               – Очнулась? Ты помнишь своё имя? – именно эти слова донеслись с другой стороны, точно напротив. Находилась я в помещении, однако разобрать где именно – не могла, ведь всё ещё пыталась сфокусировать взгляд. – Я думаю, как только ты до конца придёшь в себя, тебе следует сказать спасибо Иисусу, он до последнего надеялся, что ты не откинешься и придёшь в себя, – с некой усмешкой, но в то же время не безразличием говорил низкий мужской голос.       – Иисусу ? – вскинув бровь, я пришла в недоумение. Я находилась в помещении, рядом лежали медикаменты. За окном поднималось солнце, а в углу, напротив, сидел человек лет тридцати пяти на вид, который явно не оказывал мне помощь, что означает, это сделал кто-то другой. Я совсем не заметила, как он исчезает за дверью, а уже через пару секунд, ко мне заглянул ещё один.       – Я так понимаю, обо мне уже тебе довелось немного узнать, – проговорил вошедший, усаживаясь рядом на стул.       – И я полагаю, что мне нужно сказать спасибо.       Когда я полностью пришла в себя, меня посвятили во все события, произошедшие за эти, казалось, мимолётные два дня. Как выяснилось, я пролежала без сознания около суток, если верить обороту Земли, однако настоятельства одного из членов общины заставили других изменить свой взгляд на моё состояние и сохранить девушке, которая являлась для них буквально никем, жизнь. Кожа была слишком бледной, а волосы наоборот, до глубины чёрные, что давало сильный контраст внешнему виду. Были надеты тёмные, ближе к болотному окрасу, штаны, длинные сапоги и тёмно-коричневая куртка. Особенностью внешнего вида стали сапоги, которые, в свою очередь, не были одинаковыми. Один из них был черным, а другой – светло-коричневым, с долей темно-оранжевого оттенка. Второй казался чуть выше первого. Было видно, что те совсем разные. Многие могли сделать вывод, что началось обращение, ведь горожанам Хиллтопа было неизвестно, что я пережила, и как именно получила свои травмы. Около меня дежурили на постоянной основе, чтобы не допустить распространения заражения при худших последствиях.       В голове всё ещё оставался некий звон, отвлекающий от внешнего мира, однако сейчас мне требовалось сосредоточиться на ином, ведь я совсем не понимала, где нахожусь. На тот момент, я узнала лишь, как мне казалось тогда, нелепое прозвище своего спасителя. Воспоминания в голове о том событии находились всё ещё в затуманенном состоянии, что не давало покоя.       – Пол Ровиа, но друзья зовут меня Иисус, – с дружелюбием произнес собеседник, обращаясь ко мне. В его голосе действительно ощущалось спокойствие, но так ли это было – я не могла знать. По крайней мере по имени, присвоенному друзьями, уже было ясно сказано, что паренёк на юморе, – ты находишься в Хиллтопе, наша небольшая община, где мы живём. Коль заслужишь доверие, я думаю, тебе будут рады, если ты останешься, – спокойный тембр голоса, словно гипноз, действовал успокаивающе. Я долго размышляла на этот счёт.       – Как это произошло? – словно проигнорировав повествование Иисуса, я задала вопрос, который не отпускал мне последние несколько минут.       – Если ты о появлении здесь, то поведаю тебе небольшое воспоминание, – начал свой рассказ Пол, – я заметил тебя ещё тогда, когда ты замедлила ход на лошади. Неподалёку была большая стая ходячих и моя суровая личность решила, что тебе стоит помочь. Однако, мертвецы добрались и до тебя, но то, как ты отбивалась, признаю, вызвало у меня множество эмоций. Ты не из робких, это видно. Надеюсь, глупостей ждать от такого человека как ты не стоит, в конце концов, тебе нужна помощь, а здесь тебе окажут должное, – собираясь уходить, Иисус закончил повествование.       – Чем я могу быть полезна? – прозвучал вопрос от меня. Я действительно не могла смотреть на работу других людей, оставаясь в бездействии. Я находилась в незнакомом месте, а это значит, что первое впечатление будет играть важную роль в будущей жизни.       – Для начала осмотрись, и скажи уже своё имя, наконец, – с некой усмешкой проговорил Иисус, провожая меня на свет.       Я ощутила доверие. Так ли это было – я думала. Слишком много думала. И в какой-то степени боялась, что прямо здесь могу попасть в неприятности.       – Энн. Энн Уотсон, – кивнув, ответила я. Яркий солнечный свет заставил выставить перед собой руку, тем самым давая возможности взглянуть на происходящее в общине. Кипела работа, трудились люди. Неподалёку можно было различить гул небольшого скота. В моём лагере было всё иначе. Было сложнее. Здесь всё казалось простым и давно доступным, в то время как мой лагерь не всегда радовал даже урожаем. Об иной провизии вспоминать даже не хотелось.       – Вы не боитесь сейчас оставлять меня без дозора? – с удивлением и неуверенностью, однако с интересом, спросила я у своего собеседника.       – На тебя и так все смотрят, к тому же, большинство людей подготовлено. Да и с твоими травмами не сказать, что ты далеко уйдешь без оружия, еды и средства передвижения, – уходя вглубь толпы, ответил мне Иисус. Сказать в ответ я не смогла ничего, ведь тот скрылся уже где-то вдали, а гнаться за ним я попросту не могла. Решив осмотреться, моё внимание привлек высокий забор, за которым внешнего мира не было так видно, как это было в родном лагере. Хотелось всё изучить детально, ведь таких общин я не встречала за последние годы выживания в этом мире уж точно. Иногда приходила мысль о том, что не бывало бы мира без неких изъянов и всё, за чем я наблюдала на данный момент, лишь оболочка мрака и опасности, которые хранятся глубоко в глуши и когда-нибудь обязательно покажутся на свет. В своей голове прогоняла мысль о том, что я являлась последней выжившей своей группы. По крайней мере, так думала сейчас, ведь всё ещё помню то пламя, последнее пламя, которое видела собственными глазами. Шаг за шагом давался всё труднее. Я была слишком слаба. Осматривая общину, не понимала, реальность ли это. Не умерла ли я?       Тогда мне и рассказали о Хиллтопе. Община, имеющая союз с другими, такими же организациями. И чёрт, сколько их было? Достаточно много. Мне постепенно рассказали про людей. Александрия. Я узнала о Мэгги Ри, вдове. Рик Граймс, лидер. Иисус оказался прозвищем из-за длинных волос, что я прекрасно приметила. И я действительно была благородна ему. Я узнала о Нигане – человеке, который тогда сломал жизни многим, и тогда Мэгги стала вдовой.       Пару недель спустя в моих руках оказался лук. По виду он был старым и использованным множество раз, ведь сама рукоять была в непригодном для нормальной стрельбы состоянии. Я решилась взять стрелу, хоть из такого оружия попасть гораздо тяжелее, поставила себе эту задачу. Наметив некую цель, я начала отходить всё дальше, насколько это было возможно. Я поднимаю лук перед собой, оттягиваю тетиву и через мгновение разъярённая стрела летит сквозь территорию общины и попадает в нужную точку. Пара секунд и позади слышны аплодисменты, которые с каждым разом увеличиваются. Я с испугом обернулась. Кругом столпились люди, сосчитать их было легко, однако такого у меня не было никогда. Я не могла промолвить и слова, а лишь смотрела на лица людей, которые с такой заинтересованностью наблюдали за стрельбой. Плечо всё ещё давало о себе знать, поэтому я опустила лук на ближайшие ящики, которые стояли около забора.       – Я думаю, тебе стоит попробовать это, – послышался уже знакомый голос позади и я увидела Иисуса, который приближался ко мне с моим луком в руках. На лице расплылась улыбка.