***
— С первым тюремным ужином, новенькая, — начали говорить девушки из общей камеры, расположившись за одним столом с подносами, и Каору ещё раз оглядела скудный рацион из водянистого супа, порции риса и нескольких кусочков рыбы, решив, что могло быть и хуже, а так хотя бы с голоду не умрёт. Все приступили к трапезе, а Хаяси, решив воспользоваться моментом, обратилась всё к той же якобы главной, которая, скорее всего, была лишь заместителем Хиёри в камере — Момо. — А где Хиёри? Момо перестала жевать и протёрла губы рукавом формы, пока другие даже взгляда со своих тарелок не подняли, намеренно избегая этой темы. — Она обычно приходит позже из-за личных дел, — поступил короткий ответ, и все вернулись к трапезе, больше не отвлекаясь, а то и надзиратели могли обратить внимание и сделать предупреждение. Хиёри, как и сказала Момо, пришла минут через пять и, не взяв поднос, уселась рядом с новенькой, начав расспрашивать, как прошёл её первый день и как ей еда и атмосфера в столовой, на что Каору ответила сдержанно, не нахваливая, но и не жалуясь на условия, в которых жили и живут сотни девушек помимо неё. А когда сама она только решилась задать ответный вопрос по поводу, почему Имаи не взяла себе поднос с едой, грозный до этого, но учтивый, словно официант, в тот момент охранник поставил рядом с ней поднос, на котором был горячий рис, жареное мясо, салат, чашка чая и даже десерт в виде кусочка чизкейка с клубничным джемом. — Спасибо. И не забудьте занести мне яблоко и кефир перед сном, — Хиёри одарила охранника благодарной улыбкой и приступила к еде, из-за которой Каору подумала, что она будет ловить завистливые взгляды, но никто даже не удивился подобному рациону и не повернулся в её сторону. «Что ж это за авторитет такой, что даже охранники прислуживают…» — задумалась Каору, мысленно поблагодарив Момо за дельные советы несколькими часами ранее, которые точно пригодятся, тем более с учётом того, что сама Хиёри заинтересовалась в новенькой в положительном ключе, что больше не шокировало, а даже радовало. И радовало на протяжении всех дней, которые Каору привыкала к новой жизни и мысленно благодарила судьбу, что всё оказалось куда лучше, чем она могла предположить, ведь из худшего был только строгий распорядок дня и работа в швейном цеху, прачечной, на кухне или саду, где тратились физические силы, и куда были обязаны ходить все, кроме одной единственной Хиёри, жившей за решёткой, словно в санатории, с дневным сном и частыми свиданиями с кем-то, хотя для других такая возможность выпадала лишь раз в месяц. — Каору, пойдёшь со мной? Из мыслей за очередным ужином выдернул всё тот же задорный голос новой знакомой, и Хаяси подняла на неё вопросительный взгляд, из-за чего девушке пришлось уточнить. — Я иду на прогулку. Пойдёшь со мной? Каору замерла, понимая, что прогулки в это время уже не проводят, а значит, у Хиёри была ещё и такая привилегия, и она решила поделиться ею с Хаяси, которая… — Да, с удовольствием. …не могла отказаться. — Отлично, тогда пойдём, — ещё раз улыбнулась она и взяла Каору за руку. — До встречи, девочки. Попрощавшись со всеми, Хиёри вывела Каору из столовой под нейтральные взгляды надзирателей, которые и бровью не повели, и без лишнего шума вышла на улицу, где уже темнело и была видна луна. — Люблю вечерние прогулки, — сказала Имаи, прикрыв глаза и глубоко вдохнув, наслаждаясь лёгкой прохладой воздуха и отсутствием надзора и большого количества людей. — Пойдём вдоль стены, это моя любимая дорожка. — Хорошо. Каору сдержанно улыбалась, идя на поводу и стараясь быть дружелюбной, но заговорить первой всё же слегка побаивалась, ведь вопросы могли спровоцировать нежелательную реакцию и отобрать расположение главной девушки в тюрьме. — Можешь уже спрашивать что хочешь, а то скоро лопнешь от любопытства и напряжения, — ухмыльнулась Хиёри, стягивая резинку с каштановых волос Каору и расплетая косу, тем самым намекая, что ей так идёт больше и что правила теперь не касаются и её тоже. — Я не покусаю, это привилегия только моего мужчины, — добавила она, уперев руку в стройный бок, спрятанный под свободной тюремной формой. Каору слегка смутилась и прикусила щёку изнутри, но от Хиёри, несмотря на весь авторитет и уверенность в себе, которая иногда пугала, исходила такая дружелюбная аура, которая рано или поздно всё равно заставила бы расслабиться. — Ты сказала, что у тебя такой же грешок. Что ты имела ввиду? Хиёри прикусила губу и метнула загадочный взгляд в небо, обволакиваемое закатом, и перед глазами как наяву всплыли четырёхмесячные воспоминания.***
Имаи, будучи полицейской из отдела по борьбе с организованной преступностью, вместе с коллегами выехала на поимку и задержание ответственных за изготовление и продажу наркотических веществ прямо на месте преступления, а именно подпольной лаборатории. Другие полицейские ещё в машине потирали руки и готовились нацепить наручники на людей из Бонтена, а если повезёт, то даже кого-то из Хайтани или даже Санзу, ведь изготовление подобных веществ было его страстью, а он сам — крупной рыбой. Но Хиёри вела себя сдержанно, лишь мысленно насмехаясь над наивностью коллег по отношению к Бонтену, ведь даже не предупреди она организацию, на которую работала тайком вот уже почти два года, их всё равно было бы отнюдь не легко поймать. «Болваны, знали бы вы, что среди вас уже есть тот, кто надевал на Санзу наручники. Только не для того, чтобы арестовать», — закусывала она щёку изнутри, лишь бы не растянуться в довольной ухмылке. Лаборатория, замаскированная под обычный рыбацкий корабль, была оцеплена, и полицейские один за одним начали проникать внутрь. Вокруг чувствовалось напряжение и волнение, но одна лишь Хиёри на самом деле была спокойна, точно зная, что здесь уже ни людей, ни вещественных доказательств о том, что изготовляли на этом корабле, и в помине не было. Полицейские начали разделяться, и Имаи, показательно выставив пистолет вперёд, направилась на палубу ниже, делая вид, что тщательно что-то ищет, пока внутри лишь хихикала. До момента, как чья-то рука закрыла ей рот и затащила за угол, из-за чего она едва не заехала по причинному месту с ноги и не нажала на курок, но вовремя опомнилась, увидев знакомый взгляд голубых глаз. — Как грубо, — Санзу опустил с лица чёрную тканевую маску и притянул к себе девушку, жадно впиваясь в её губы и покусывая до припухлости, на что она на автомате ответила, положив свободную от пистолета руку на его шею, прижимаясь ближе. — Я скучал. — Что ты здесь делаешь? — прошипела Хиёри, нехотя отдалившись и оглянувшись, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдал. — Пришёл увидеть тебя, а что, не рада? — губы Санзу растянулись в хитрой ухмылке, делая его похожим на змея искусителя, а взгляд метнулся к пистолету в правой руке девушки. — У меня тоже есть. Он извлёк из внутреннего кармана куртки похожее оружие, будто хвастаясь перед Хиёри, заметившей в глазах своего мужчины похотливый огонёк. — Что ты уже задумал? — приподняла она одну бровь, готовясь к очередной дикой выходке Санзу, из-за которых они с ним каждый раз ходили по тонкому льду, рискуя провалиться. — Давай слегка поиграем. Стань на колени. И рисковали провалиться в этот раз тоже, ибо оба были зависимы от адреналина и друг друга, а потому каждый раз шли на самые дикие и отбитые предложения, которые только могли прийти кому-то из них в голову. И из-за которых на корабле-лаборатории Хиёри, будучи полицейской, поддалась соблазну и уже через несколько секунд стояла на коленях и смотрела таким же похотливым взглядом, едва не метающим настоящие искры, прямо в глаза Харучиё, который был криминальным авторитетом, направляющим пистолет в её рот, по которому она так сексуально водила языком, да и вообще выглядела как гремучая смесь всех его желаний и пороков, что долго сдерживаться и ограничиваться не получилось. Санзу вообще редко сдерживался, особенно когда дело касалось её, и даже куча полицейских не помешала ему поднять Имаи с колен и грубо прижать спиной к стене, впиваясь в её усмехающиеся губы и запуская пальцы в джинсы, касаясь сквозь бельё и давя ртом стоны, которые сама она была не в силах сдержать, хотя и была в их тандеме более осторожной и сдержанной. Но вся эта осторожность вылетела из головы, когда сердце забилось чаще, а внизу живота скрутился тугой горячий узел, подпитывая желание и похоть, чьим гимном были пошлые звуки, стоны и звуки расстёгнутых молний и падающих на пол джинс, которые Санзу спустил за мгновение, чтобы стремительно и резко оказаться внутри, не в силах медлить, будто от этого зависела его жизнь. Хиёри застыла в изумлении и немом крике, блаженно прикрыв глаза и впившись в мужские плечи, когда тело ощутило желанную наполненность, а затем чувственные и глубокие толчки, спровоцировавшие стоны, которые Санзу ловил губами в моменты, когда не оставлял багровые отметины и укусы на шее, зная, что это самое чувствительное место его любимой женщины, куда он не мог упустить возможность укусить или поцеловать. И это нравилось Имаи настолько, что она практически растворялась в моменте и сливалась с другим телом, выгибая спину и меняя угол, чтобы всё ощущалось острее, ярче, живее. Мир будто перестал существовать за пределами маленького участка на коробле, где Харучиё ещё сильнее вдавливал Хиёри в стену, пока по собственному телу растекался приятных жар и подступала дрожь, точно как и у неё, из-за чего она сжималась внизу, ещё сильнее сводя своего мужчину с ума и выбивая стоны уже из него, которые прятались в изгибе её шеи под выпавшими из пучка золотистыми локонами, наматываемыми на пальцы Санзу. Им было хорошо, нет, даже прекрасно, словно двум зависимым, только что получившим спасительную дозу, отчего мир раскрасился яркими цветами радуги. И такой эффект производили лишь Хиёри и Санзу друг на друга, словно и их тела, и разумы были созданы, чтобы быть вместе, а при слиянии создавали гремучую смесь безумия, грехов и похоти. Последнее же текло в их венах и будоражило кровь и мышцы, стоило Харучиё лишь краем глаза увидеть, как Хиёри закусывает нижнюю губу, или ей заметить расстёгнутые верхние пуговицы его рубашки, и сразу же превращались в диких зверей, как и на корабле, что было самым неподходящим и опасным местом, но местом получения удовольствия и непередаваемых ярких ощущений. Закончили они вместе, и у обоих словно сам космос пролетел перед глазами, а по телам разлилась лёгкость и эйфория в смеси адреналина, обостряющего все ощущения и приносящего ещё больше удовольствия. — Ты сумасшедший, — с паузами между словами проговорила Имаи, стараясь отдышаться и будучи уверенной, что если перестанет опираться о стену или Санзу, то ноги точно подкосятся, а тело упадёт. — А ты под стать мне, — Харучиё оставил теперь уже лёгкий поцелуй на её губах, словно извиняясь лаской за грубость ранее, и отдалился, одеваясь и помогая это сделать Хиёри, поняв, что действительно задержался в этом месте, но ни о чём не жалел. Не жалел до момента, как в них направили сразу несколько пистолетов, в глазах владельцев которых читалось отвращение и презрение — Хиёри сразу поняла, что их видели, и от этого стало одновременно и неловко, и смешно. А Санзу стало только смешно, хоть они всё же и разрушили тонкий лёд, по которому ходили.***
На лице Хиёри появилась ностальгическая усмешка, когда вспомнила, как их выводили с нижнего яруса под прицелом пистолетов, и как она, чтобы спасти Санзу от попадания за решётку, где ему можно было оказываться в последнюю очередь, отвлекла своих же коллег, которые по доброте душевной и благодаря хорошим общим воспоминаниям не застрелили её сразу же, хотя могли. Ей стоило лишь выбить у одного пистолет с ноги, а другого ударить железной дверью, чтобы потом столкнуть Харучиё прямо в воду, во время полёта в которую он прокричал кучу ругательств, на что сама Хиёри крикнула только «будешь должен». После чего на неё снова навели пистолеты, а затем заковали в наручники, от которых она уберегла Санзу ценой собственной свободы, и ни о чём не жалела. — Мы похожи тем, что обе занимались грешными делишками с преступниками прямо на месте преступления, — наконец-то ответила Хиёри, вернув взгляд Каору и заметив удивление и жажду продолжения в её янтарных глазах. — Я была полицейской и на одном задании, где мы должны были поймать ответственных за изготовление наркотиков, я уединилась с криминальным авторитетом, который и был ответственным за всё. — Он тоже тебя… принудил? — осторожно поинтересовалась Хаяси, решив что то, как легко об этом рассказывает и вообще каким образом ведёт себя Хиёри, могло быть какой-то психологической травмой от пережитого, которая, вроде как, была и у неё самой. Но ответ стал для ещё более удивительным. — Что? Нет конечно, это был мой мужчина, — рассмеялась Имаи, заправляя за ухо выпавшую из-за ветра прядь волос. — Его, кстати, тоже могли поймать, но я помогла улизнуть. Поэтому он меня на руках носит, даже пока я здесь. От рассказа Каору терялась окончательно, словно попала в какую-то запутанную мангу с необычным сюжетом, которые часто читала Хиёри в камере или во время уличных прогулок, но хотя бы некоторые части пазла становились на свои места, показывая картинку в целом. — Получается, ты главная, потому что… Каору не успела договорить, как Хиёри вновь рассмеялась, кладя руку ей на плечо. — Меня не трогают охранники и все мои плюшки в виде хорошей еды, телефона и так далее действительно из-за моего мужчины, но главная я здесь не из-за этого, — ответила она, наклонив голову чуть вбок. — Ты заметила, что с коленом Момо? У Хаяси пересохло в горле, а в глаз будто что-то попало, из-за чего она начала быстро моргать. Конечно она заметила за эти дни, что у Момо, которая первая из девушек ввела её в курс дела, что-то с ногой, из-за чего она хромала и не могла быстро передвигаться, как после травмы. А после слов Хиёри вывод напросился сам собой, хоть и до конца поверить не получалось. — Это сделала ты? — прямо спросила Каору, глядя прямо в глаза, что Имаи оценила и согласно кивнула — ей было нечего скрывать, а даже наоборот. — До меня главной была именно Момо, и стоило мне переступить порог тюрьмы, как началось что-то наподобие буллинга, а стоило начать получать плюшки, то стало ещё хуже, — девушка вновь отвела взгляд и взяла Каору за руку, продолжив путь вдоль стены небыстрыми шагами. — Я бы, конечно, могла и дальше не обращать внимание, тем более я знала, что в тюрьме ненадолго и меня скоро вытащат, но Момо сделала одну очень большую ошибку. — Какую? — с неожиданной даже для самой себя заинтересованностью выпалила Хаяси, получив в ответ снисходительную улыбку и одобрение. — Она выхватила мой телефон, когда я переписывалась с Харучиё, — произнесённое имя стало новым кусочком пазла, но даже без дополнительных объяснений Каору поняла, что главная девушка тюрьмы говорила о своём молодом человеке. — Так что я разозлилась и избила её до потери сознания, повредив колено, а затем пригрозила другим, что если попробуют выкинуть что-то подобное, то сначала я сама сломаю им конечности, а потом Харучиё наденет на них бетонную обувь и скинет в японское море. Всё же иногда можно пользоваться привилегиями и статусом своего мужчины, ты ведь меня понимаешь? Хиёри посмотрела на девушку так, будто что-то знала, при этом подмигнув, но Каору даже не догадывалась, что она имеет ввиду, ведь едва могла переварить её предысторию и связь с каким-то криминальным авторитетом, который, судя по всему, вот-вот вытащил бы её из тюрьмы, что вызвало даже тень грусти. — А должна понимать? — голос чуть дрогнул, а брови Хаяси свелись к переносице, делая выражение лица неловким. Подул ещё один порыв ветра, и девушки поёжились, обе решив, что на сегодня прогулку можно и закончить, так что направились назад в здание. — Должна, — как само собой разумеющееся произнесла Хиёри. — Ран ведь тоже тебя здесь не бросит. Мы с тобой в одной лодке, Каору. Знакомое имя выбило воздух из лёгких — девушка думала, что Хайтани остался лишь призраком прошлого, который сломал её жизнь и больше никогда не появится и в помине. Но затем в голове прозвучал смутный отрывок воспоминаний, который Хаяси даже не помнила до этого момента и не обратила внимание в день, когда всё и произошло. «— До встречи, — он нежно провёл ладонью по её щеке, пока Каору не могла даже сфокусировать взгляд от осознания и шока, что накрыли её с головой, заставив осесть на пол и накрыть голову руками, и пошёл дальше по коридору, доставая оружие. — Мы ещё встретимся, не волнуйся, Каору, — ответил Ран, обернувшись в последний раз». Тогда-то она и поняла, что это ещё не конец, и Ран вновь появится в её сломанной жизни.