***
— Ф-фред… О чем она говорит? — карие глаза Кастора бегали по лицам полубогов. Натали Снап с неприкрытым любопытством следила за парнями, сидящими напротив, подперев щеку. Серо-бурая жидкость в кружках отражала опускающиеся тучи, медленно проплывающие над ними. У Тревиса пересохло в горле и как никогда хотелось отпить непонятного чая, чтобы наконец утолить жажду. Ему показалось, что он ослышался, что это все не взаправду, это розыгрыш. — Ха! Фред как всегда обошел меня. И почему я сам не догадался так приколоться? — улыбнулся он с надеждой, что брат все-таки пошутил. Но когда парень виновато опустил глаза, сердце Тревиса ухнуло вниз. Перед глазами поплыло и острая боль пронзила его грудь. — Нет… — он резко отодвинулся, отчего и Кастор, и Фред вздрогнули, — ты… я… Стало слишком душно. Он смотрел на своего брата и не мог поверить, что тот действительно так поступил. Кислый яд разлился в груди, ощущение предательства не просто друга, а брата, разъедало изнутри. Медленно и мучительно, капля за каплей. — У меня не было выбора, — хрипло и еле слышно проговорил Фред, сверля глазами скатерть. Заливистый смех Натали стал еще одной ядовитой каплей, наполнившей его душу. — Ах, Фред… Вот вроде бы с враньем у тебя никогда проблем не было, но тут ты лукавишь, — мягко улыбнулась девушка, склонив голову. — Ты же знаешь, что я там была и все видела. Был у тебя выбор и очень даже существенный. Либо Джордж, либо кто-то из Стоуллов. — Что ты наделал? — ахнул Кастор, отстраняясь от стола. — Знаете, это так интересно! Ваши ауры так переливаются! — П-прости… — на розовую скатерть упала слеза. Фред не решался посмотреть на брата, он кое-как смог выдавить из себя слова, но заглянуть в глаза, полные непонимания, страха и разочарования было выше его сил. — Кастор, — Натали перевела на парня проницательный и немного жуткий взгляд, — я тебе потом расскажу, что тут было. Под «тут» она явно имела в виду не только происходящее сейчас, но и нечто большее. От этого Кастор сильнее впился пальцами в табуретку, не в силах произнести и слова. — Твоя аура фиолетовая… — продолжила Снап, — ты явно горишь любопытством. — Как ты мог… — грудь Тревиса вздымалась, а сердце колотилось с нечеловеческой скоростью. В голове промелькнула идея сбежать. Просто сорваться с места и нестись, куда глаза глядят. Но эта обнадеживающая идея тут же поглотилась мутным и тягучим, словно смола, ощущением безысходности. Его затягивало все глубже и глубже с того момента, как он вошел в лабиринт на рассвете и теперь дорога назад была стерта. — Я не мог позволить умереть Джорджу! — всхлипнул Фред, наконец поднимая покрасневшие глаза. — Поэтому решил, что можешь позволить умереть мне? Натали качала головой, отпивая чай маленькими глоточками. Она явно наслаждалась представлением и не собиралась вмешиваться до самого конца, но не удержалась. — Ребята, это все так ужасно. Но кто сказал, что Тревис умрет сейчас?***
Тяжело дыша, Тревис упал на землю. Он споткнулся о торчащий из пола камень и не смог удержать равновесие. С уже привычным грохотом вход обрушился, поднимая пыль, и парень закашлялся. Трясущимися от изнеможения руками он тянул себя вперед, ближе к чистому воздуху. Волосы прилипли к мокрому лбу, а серая форма стала практически как у чемпионов Афины из-за грязи. Тревис, опираясь на руки, с трудом, но смог подняться. После испытания с двумя сотнями ядовитых змей, накинувшихся на него в туннелях, он никак не мог унять дрожь в теле. Ему еле удалось сбежать, в ход пошли последние бомбы. Но он все еще был жив. Дышал пылью, но дышал, и это было лучшее чувство, которое он когда-либо испытывал. Спустя некоторое время он обустроил себе место для отдыха. В лесу, куда вывел лабиринт, было много сухих веток для костра, несколько плодовых деревьев и много мелкой живности, которую можно было убить к ужину. Около поваленного дерева Тревис оставил оружие и рюкзак, снял латы, чтобы дать рукам отдохнуть, и решил просто посидеть. Пение птиц, перескакивающих с ветки на ветку, жужжание насекомых и шелест листьев сильно успокаивали. Почему-то он был уверен, что никто на него не нападет. Однако если кто-то попытался бы, то ему можно смело посочувствовать. Тревис просто так уже не мог сдаться, слишком уж хотел жить. Встреча со Снап открыла ему глаза, он понял, что самое время быть настоящим ребенком Гермеса, бога хитрости. Чего бы ему это ни стоило, он дал обещание выжить. «Игры меняют людей», — сказала тогда Натали и Тревис был с ней согласен. Он много думал о том, сколько еще ребят заранее спланировали свое предательство, может быть только Фред, а может все. Некоторые имена он уже знал и не хотел даже видеть этих людей. Столько времени провели вместе, столько пафосных слов сказали, но это ничего не значило. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой, поэтому Тревис не удивился, узнав об этой сладкой лжи. Красные буквы прошлым вечером стали тому подтверждением. Не щадили даже детей. Тех самых, которым они устраивали представление с фейерверками, тех самых, которым они продавали конфеты из Хогсмида. Тревис прикрыл глаза и тут же открыл обратно. Лицо покойного брата все еще не покидало его. Рыжие волосы, россыпь веснушек и веселая кривая ухмылочка – таким был Фред Уизли. Весь год он вел себя как ни в чем не бывало, строил планы, уже тогда зная, что один из Стоуллов не сможет всего этого увидеть. Однако Мойры и Янус в их лице имели совсем другие планы. Опустив голову, Тревис запустил пальцы в волосы и сильно их стиснул. Все это было слишком. Слишком больно, слишком сложно и слишком тяжело. В легких не хватало воздуха, дыхание сбилось и зная, что его никто не слышит, Тревис закричал.***
Вдохнув полной грудью, Уилл наконец-то почувствовал приятный запах свежести, а не пыли или смрада каналов Венеции. Цепляясь за корни массивного дерева, он вылез из прохода, спрятанного между ними. Прохладный вечерний воздух обдул влажное от пота лицо и Уилл прикрыл глаза. Толчок сзади заставил опомниться. Нико следовал за ним, погруженный в раздумья и не заметив остановки парня, врезался в него. Яркое красное солнце садилось за горизонт, окрашивая луг в золотисто-розовые цвета. Зеленая трава доставала почти до пояса и приятно щекотала голые участки кожи, колыхаясь на ветру. Тупая боль, не покидающая сердце Уилла, снова дала о себе знать, когда он подумал обо всех тех, кто никогда не сможет больше увидеть этой красоты. — Ни одного укромного места. Только дерево, — фыркнул Нико. Он хмуро оглядел луг и раздвигая траву, побрел вперед. — Лечурки безобидные, нам даже скрываться от них не надо. Они заблудились в лабиринте, я уверен, — слабо улыбнулся Уилл. Он пошел следом за Нико, который ничего ему больше не ответил. За день, проведенный в лабиринте, они успели наткнуться на ядовитый плющ, оставивший рубцы на ногах Соласа и чудом не задевший Нико, и на стаю кровожадных на первый взгляд лечурок. Такой расклад напрягал парней, ведь с двумя испытаниями за один раз они столкнулись только в первый день, как и большинство ребят. Однако в середине игр это было чем-то новым. Затянувшееся молчание продолжалось. Уилл и Нико мало говорили с того момента, как разделились с остальными в лабиринте. Желания болтать не было по понятным причинам и никто не напирал. — Давай остановимся, мне нужно нанести мазь, — негромко попросил Уилл. Впереди идущий Нико молча кивнул. Он оглядел заросшую землю и недолго думая, присел. — Нико? Брови Уилла взлетели вверх, когда из-под пальцев парня заструились тонкие тени. Они пронеслись слишком быстро, так же растворяясь. — Это было обязательно? — нахмурившись спросил Солас. Он смотрел на ровный круг пожухлой травы, на месте которой еще секунду назад росла свежая зеленая. — Да. Нико бросил рюкзак и уселся. Понадобилось много времени, чтобы использовать нужные травы и приготовить из них лекарство, поэтому, когда Уилл закончил, уже смеркалось. Медленно растирая мазь по ногам, он слегка шипел, когда начинало щипать. В быстро опускающейся темноте было сложно что-либо разглядеть и приходилось напрягать зрение. Сил на это практически не было, поэтому очередной раз закрыв глаза, давая им отдохнуть, он чуть не заснул. И снова толчок заставил встрепенуться. — Давай я, — тихо проговорил Нико. Он лежал на земле, прикрыв глаза. Уилл был уверен, что он уснул, однако, видимо, это было не так и парень изредка бросал взгляды в его сторону. — Не нужно, — так же тихо ответил Уилл, — я уже закончил. Убрав в сумку склянки с травами и маленькую каменную миску, в которой были остатки мази, он аккуратно лег рядом. Бледная кожа Нико в темноте как будто светилась изнутри, делая его все больше похожим на труп. От этой мысли Уилла снова передернуло. «Слишком много. Слишком много людей ушло», — горько подумал он. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Нико повернулся. — Я больше не чувствую его, — после небольшой паузы заговорил парень, — Луиса. Осознание, что это не шутка, не блеф, а реальность, еще больше угнетало. Не было варианта, что после игр все чемпионы вернутся к себе домой в прежний мир. В замке будет так же шумно, будут доноситься крики детей Гермеса, звучащие наперебой с лозунгами Дэр. Все это осталось где-то позади. Словно прошло много месяцев, а не четыре дня. Человек за человеком, смерть за смертью. Уилл думал, что на самом деле не чувствует всей боли. Знал, что она сидит глубоко внутри, дожидается момента, когда будет безопасно вырваться и захлестнуть с головой. Но пока они лежали среди бескрайнего поля под темным беззвездным ночным небом, это бы стало большой роскошью. Холодная голова и вечное, не смолкающее чувство тревоги в груди – вот, что чувствовал каждый из них. Грусть, тоска, скорбь, не перерастающая в безжалостное чувство мести и жажды крови, приравнивалась к слабости, ведь все это заставляло маленький моторчик утихнуть. Желание бежать пропало бы, а стоя на месте, долго не протянуть. Время шло, тишина затянулась вновь. Нико крутил черное кольцо на пальце, неотрывно смотря на небо. Он ждал. И Уилл ждал тоже: зарево красных букв, что обозначило бы нового павшего товарища. Страшно было подумать, кто это мог быть. Не было никаких критериев, никаких правил, Танатос, ангел смерти, приходил ко всем одинаково. Парень ты или девушка, старик, стоящий на конце жизненного пути или одиннадцатилетка, только узнавший, что такое жизнь, это не важно. Только Мойры решают, как долго задержится человек на свете, и, возможно, прямо сейчас они натянули нить еще одного полубога. Время шло и в груди поселилось опасное чувство облегчения. «Сегодня без жертв», — заключил Уилл, вздыхая. Прохладный ветер всколыхнул траву. Нико поерзал, меняя позу. Он приковал темные глаза к лицу парня и стал наблюдать как тот слегка хмурится. — Почему плющ меня не задел? — нарушил долгое молчание он. Несколько раз моргнув, Уилл хмыкнул. — Я не знаю… — задумавшись, он сильнее сдвинул брови. — Помню, что точно заметил удар о твою ногу, но потом прилетело и мне и я немного отвлекся. Но у тебя нет следов, да? — Ни одного. Они точно касались меня, пока я бежал, но… — Ты не пострадал. Это удивительно. — Может быть такое, — после небольшой паузы снова заговорил Нико, — что это тени меня защитили? Уилл повернулся на него. Ясные голубые глаза, словно два чистых озера, изучали его лицо. Он медлил, раздумывая над ответом. За этот год от теней Нико получил больше вреда, чем пользы. За все это время Уилл помогал ему бесчисленное количество раз, всегда, когда видел, что ему больно. А это происходило практически ежедневно. Однако полностью избавить от этого он не мог. Связь между Нико и его силой была непонятна ему. С одной стороны, она пыталась поглотить, подчинить себе, хаотичная и непредсказуемая, несла в себе только разруху, но с другой стороны, служила, когда это было нужно, как пластилин принимая нужную форму и подстраиваясь, становясь покладистой и защищая своего хозяина. — В нас только половина божественности, на вторую мы все еще люди, — наконец ответил Уилл. — Я не знаю, на что способна твоя сила, но если она и правда тебя защитила от плюща, то мощи в ней больше, чем мы думали. Нико поджал губы. Стыдно было признавать, что он так до конца и не понял природы новой темной спутницы. Все время он был в шаге от разгадки, но истина ускользала так же стремительно, как и сами тени. Нико не хватало всего одной детали, он это отчетливо уловил, когда стоял у двери своего дома в Венеции. Что-то в прошлом могло стать ответом, но сейчас Нико не мог отыскать этот потерявшийся фрагмент пазла. Лицо напротив казалось слишком напряженным. Нико блуждал взглядом, высматривая в темноте созвездия веснушек, разглядывал светлые брови и такие же ресницы, стараясь запомнить все до последней детали. У него осталось всего три дня, чтобы запомнить его таким. — Уилл, — почти беззвучно проговорил он, — я люблю тебя. Слова дались ему проще, чем раньше. В них умещалось все, что он чувствовал и хотел, чтобы Уилл почувствовал. — Я тебя тоже. Его лицо не расслабилось ни на секунду. Такой же задумчивый и напряженный, он взял Нико за руку и закрыл глаза. Еще немного подождав красных букв в небе и убедившись, что сегодня ждать уже нет смысла, Нико следом погрузился в царство Гипноса.***
Легкий ветерок раздувал белые шторы и Нико старался поймать их маленькими ладошками и успокоить. Солнечный свет заливал просторную светлую столовую. Для него она была огромной. Страшный деревянный шкаф угрожающе стоял у стены и Нико ждал, что он вот-вот оживет и утащит его. Он бы поместился там запросто. Бьянка убежала к подружкам на первый этаж, оставив его одного с мамой, и не могла спасти от злого шкафа. Ветер стих и шторы послушно опустились. Недолго думая, Нико спрятался за одну, немного выглядывая, чтобы не дать шкафу и шанса на нападение исподтишка. Он думал о маме, Марии ди Анджело, последней надежде на спасение. Она была недалеко, в соседней комнате. Запах вкусного обеда разносился по столовой и она вот-вот должна была прийти с тарелками. На длинном деревянном столе уже стоял хлеб и луковая закуска, но женщина не торопилась. На втором этаже дома они были вдвоем и когда из соседней комнаты послышались новые, незнакомые голоса, Нико затаил дыхание. Никто не заходил сюда, он бы не пропустил, он все время следил за шкафом и его движениями, проскользнуть мимо было невозможно. Их голоса были приятными, они успокаивали и Нико решил посмотреть, кто их новые гости, пришедшие к обеду. Он краем глаза продолжал следить за шкафом, выходя из своего укрытия и приближаясь к резной белой двери. Через тонкую щель было сложно что-либо увидеть, но маленькому Нико это было под силу. — Пожалуйста, помоги, — взмолилась Мария ди Анджело. Она теребила в руках белый платок, вперившись в незнакомую Нико женщину. Они обе сидели на простых табуретках около кухонного стола и незнакомка ласково накрыла ее руки своими. — Это последний раз, когда я прошу тебя о помощи. — О, моя дорогая, — вздохнула незнакомка, — без этой силы он просто не выживет. Благодаря ей он родился и его предназначение слишком важно, чтобы я допустила его гибель. — Я не прошу тебя его умертвлять! — из глаз Марии хлынули слезы. — Она не об этом, Эрида. Нико с любопытством следил за новым голосом, мужским, глубоким. Он протянул Марии чашку с водой и оперся руками о стол. — Ты перестаралась, — продолжил незнакомец, — он слишком мал, чтобы выдержать такую мощь. Просто мальчик, полубог. Он сгорит изнутри, если ты ничего не исправишь. Незнакомка, которую звали Эридой, хмыкнула, убрав руки от Марии. — Я могу забрать его к себе. Ему будет проще, если Нико будет рядом с вратами. Не придется сдерживаться и я научу его контролю. — Нет, — выдохнула Мария, — я не отдам его. — Моя дорогая, — Эрида разгладила складки черного платья, — у нас был уговор. Рано или поздно он покинет тебя. Нико исполнит пророчество и чем скорее он это сделает, тем лучше. Близится война, мы можем это предотвратить. — Эрида, — подал голос мужчина, — ты знаешь о запрете? Женщина неопределенно пожала плечом. — Мой брат, — скривил уголки губ он, — уверен, что всего вот этого, — он пространно махнул рукой, — можно избежать. — Я тебя не понимаю, Аид, — нахмурилась женщина. — Он хочет избежать будущих кровопролитий войны, дав запрет на рождение детей нам с братом. — Он идиот? — вскинула брови Эрида. — Это не поможет. И если бы Нико не родился, как бы я исполнила пророчество? Аид на нее выразительно посмотрел, и женщина цокнула. — Почему он вообще у вас за главного? — Наши дети будут преследоваться, возможно, многие будут убиты. — Поэтому прошу тебя, — Мария крепче сжала платок, — забери его силу. — На время, — кивнул Аид. — Мальчик исполнит пророчество, когда будет нужно, а пока он должен быть как можно незаметнее. — Эрида, — не сдавалась ди Анджело, — темнота вырывается по ночам. Нико больно, он плохо спит… — Он хотя бы жив, — холодно перебила женщина. — В его случае это уже роскошь. Мария всхлипнула, опуская глаза. Эрида колебалась. Она взглянула на печальную женщину напротив и мужчину с тяжелым взглядом и ее плечи поникли. — Хорошо, я заберу силу. Но оставлю столько, чтобы можно было поддерживать в нем жизнь. — Спасибо! — ахнула Мария. — Эрида, я не знаю, как тебя отблагодарить, я… — Просто не дай ему пострадать, — серьезно проговорила женщина. — Вы правы в том, что я перестаралась. Даже для полубога это слишком, но сейчас у меня недостаточно сил, чтобы исправить это, поэтому поступлю по-вашему. Но Аид, — она поднялась с табуретки и приблизилась к мужчине, — только попробуй отказать мне. Мы с тобой уже все решили, да? — Да, — холодный тон его голоса дошел даже до Нико. — Он все слышал, — Эрида кивнула в сторону двери, и мальчик ойкнул. — Я позабочусь, чтобы он не запомнил всего, что было связано с его силой. Это слишком болезненный процесс и даже воспоминания могут быть опасны. Мария поджала губы и осторожно двинулась к двери. Нико понял, что услышал что-то, что должны были знать только взрослые, и решил спрятаться в уже знакомое место – за светлые шторы. — Вот ты где! — нежные руки обхватили его, поднимая в воздух. — Мамочка, кто эти дядя с тетей? — Нико обхватил Марию за шею и сильнее прижался. — Он останется прежним? — с долей страха в голосе спросила она у Эриды. — Да, — спокойно ответила та. — Все хорошо, Нико, — мягко улыбнулась Мария, проведя по коротким темным волосам, — это твоя крестная.***
— Нико! — Уилл тряс его за плечо. — Боги, Нико! Вздрогнув, он втянул ртом воздух, резко садясь. Мутным взглядом он бегал по округе, и трава вокруг показалась клеткой. Черное низкое небо давило, сильнее вжимая, и Нико перепуганно вскочил на ноги. — Да стой же ты, — прошипел Уилл, хватая его за руки и прижимая обратно к земле. — Пусти! Не трогай меня! Перед глазами все плыло, картинки смешивались. Он видел светлую комнату, но вокруг было темно, его держали нежные руки, а теперь сильные вдавливали в пол. Он не понимал, что происходит и тени грозились вырваться наружу, чтобы помочь разобраться. — Это Уилл! Ты не спишь, это реальность! — парень сильнее прижимал его, пока Нико вырывался. Уилл зажал его ногами, фиксируя руки над головой. Нико извивался, смотря куда-то мимо его головы. — Это Уилл! Уилл Солас! Попытавшись сконцентрироваться, он обратился к теплу, поселившемся в его сердце. Энергия медленно потекла к ладоням, прямиком к бьющемуся в кошмаре Нико. Кончики пальцев подсветились золотистым светом и Уилл зажмурился. Он посылал столько, сколько мог, но чувствовал, что этого все равно не хватит. Наконец парень устал дергаться и стих. Уилл не был уверен, что ему помог дар, но все равно облегченно выдохнул, когда Нико несколько раз осознанно моргнул. — У-уилл? — он тяжело дышал, фокусируя взгляд. — Ч-что… Уилл убрал руки и слез с него, опускаясь рядом. Слабость захватила его тело и полностью выжатый, он лег. — Ты в норме? — спросил Уилл, еле двигая губами. — Я… вроде, — Нико обтер ладонями влажное лицо, приводя дыхание в порядок. — Ты был холодным, как лед и практически не дышал. — Я просто спал… — Да, как убитый, — вздохнул Уилл. — Что тебе снилось? — после небольшой паузы спросил он. — Не… не помню, — нахмурился парень. — Все смешалось… Нико прикрыл глаза и обреченно простонав, упал рядом с Сласом. — Опять я не могу вспомнить. — Не переживай, когда-нибудь ты все вспомнишь. — Когда-нибудь… — хмыкнул Нико. Он повернулся к парню и хотел было спросить его о самочувствии, но Уилл уже отключился. Сердце сильно билось, пульсируя в висках. Призрачные обрывки сна, светлые, мягкие, ускользали словно шелк. Чем сильнее он напрягал память, тем быстрее терял нить. Нико обеспокоенно глянул на Уилла. Измученный, будто весь свет внутри него иссяк, он без движения лежал на голой земле. В груди укоризненно заныло: парень снова спас его, жертвуя своими силами. В такие моменты Нико сомневался в своем даре, действительно ли тени – это то, чего он всегда хотел? Словно неживой, Уилл практически не дышал, и для Нико это была самая страшная картина из всех. Он приложил ладонь ко лбу и тут же отдернул – горячо. В такие моменты именно Уилл помогал, знал, как вылечить, привести в норму. Но когда стало плохо ему, Нико ничего не мог сделать. Просто надеялся, что к утру станет лучше. Беспомощность и вина сдавили и без того ноющую грудь. Больше этой ночью Нико не смог заснуть.***
— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-а-а, — Лео повис на руке Пайпер. Она вздохнула и в надежде на поддержку с мольбой во взгляде обратилась к Джейсону. Но парень лишь покачал головой, улыбаясь. — Тут я полностью на его стороне. — О боги. Ладно! Будет тебе торт, — наконец сдалась девушка. — Да! — хлопнул в ладоши Лео. — Пайпс, — он обхватил ее лицо, — я тебя обожаю. Кормилица моя, долгих лет тебе жизни. Счастья-здоровья твоим детям. Сла-а-вся-я… — Так, не переусердствуй, — хохотнул Джейсон, оттягивая его в сторону. Стоя посреди улицы городка, в котором они оказались, ребята выглядели одним большим ярким пятном. Они очень рассчитывали на туман, который мог их спрятать от глаз обычных людей. Иначе, если бы это не сработало, горожан явно бы напугал молодой человек в окровавленной одежде, девушка в форме цвета фуксии и парень, бодро шагающий с тяжеленным поясом для инструментов, к тому же полностью перепачканный грязью и пылью. Пайпер вспомнила, что по дороге к магазину одежды видела что-то напоминающее кондитерскую. Она взяла Лео в охапку и потянула туда, пока Джейсон остался ждать их на том же месте. — Вот нужен он тебе, — ворчала девушка, осматриваясь по сторонам. — Откуда такая тяга к сладкому? — Во-первых, она всегда была, а во-вторых, это все стресс. Мой успокаивающий чай с ромашкой нужно пить вприкуску с тортом. Иначе не поможет, — живо объяснил Лео. — Ага, ну конечно, — улыбнулась Пайпер. — Вот, нам сюда. Между обычных маленьких построек с черепичной крышей в глаза бросилась уютная кофейня в самом немецком стиле из всех возможных. Пайпер представила, как в хорошую погоду отдыхающие сидят на летней площадке за столиками с зелеными скатертями, рядом пахла декоративная лаванда в горшках, а навес с желто-зелеными флажками прятал их от солнца. Деревянная ограда летней площадки была открыта и ребята решили не медлить и зайти внутрь. На двери красовалась такая же вывеска, как и при входе — Bäckeri & Konditorei. Веселые разговоры посетителей вызвали у Пайпер улыбку, ей нравились такие места. Уютно, в меру людно, но каждый уважает комфорт других и старается сильно не шуметь – идеальное место. Рассматривая незамысловатый интерьер места, она подумала о том, что было бы здорово приехать сюда на каникулах вместе с ребятами. Еще в середине года Джейсон думал пригласить Уилла с Нико и Остина с Луисом на совместные каникулы, и это место могло бы стать прекрасным вариантом. Однако пророчество все испортило и омрачило мысли о будущем. Нико ди Анджело не сможет увидеть этого места, возможно, Пайпер не сможет больше увидеть и его самого. — Эй, ты чего? — проговорил Лео, замечая, как поникла девушка. — Ничего, — дернула она уголками губ, — просто не хочу использовать дар на этом милом дедушке. Пожилой мужчина за кассой водил ручкой по тетрадному листу. Очки-половинки грозились вот-вот свалиться с его длинного ровного носа. Светлые, практически белые волосы светились ярким оранжевым от света лампы над ним. В молодости он запросто мог быть моделью благодаря своим тонким чертам, не утратившим изящества даже в преклонном возрасте. — Здравствуйте, — мягко сказала Пайпер, но мужчина ее проигнорировал. — Кхм-кхм, — громко откашлялся Лео, все-таки привлекая внимание. Старик глянул на них исподлобья блеклыми голубыми глазами и медленно отложил ручку в сторону. — Иностранцы, я полагаю? — заговорил он на ломаном английском. — Да, — слегка виновато ответила Пайпер. Она не могла отвести взгляда от него, что-то невероятно удивительное было в его внешности. Еще никогда ей не доводилось встречать таких пожилых людей. Если бы здесь была Натали Снап, она наверняка отметила бы удивительную ауру, излучающую такую незнакомую и немного пугающую энергию. Мужчина не менее пристально оглядел и их. Между ними словно возник невидимый барьер, который мешал четко увидеть друг друга. Как две одинаковые половинки магнита, они стремились оттолкнуться и никогда больше не пересечься. Это странное чувство Пайпер и Лео испытали впервые и немного напряглись. — Могу я предложить вам что-нибудь? — дернул мужчина уголками губ. Пайпер моргнула. Что-то в этом старике ее сбивало с толку. В висках побаливало и хотелось поскорее уйти. — Конечно, — она попыталась взять себя в руки и сделала как можно более уверенный вид, — вы очень сильно хотите подарить нам вот тот шоколадный торт. Голос девушки словно музыка расслаблял и пленил, завораживал, заставляя исполнять ее волю. Пайпер вложила как можно больше силы, чувствуя невидимый барьер между ними в надежде, что это подействует. Обычно всегда действовало. Но, видимо, это был не тот случай. Старик нахмурился, окидывая ее взглядом и немного помолчав, сделал шаг назад. — Кто вы? — настороженно спросил он. Ребята переглянулись. — Мы туристы, — улыбнулся Лео, — из Калифорнии. Это наша шутка, мы так разыгрываем европейцев, — он дернул Пайпер за руку. — Простите нас, мы пойдем, — он сильнее ее дернул, намекая, что им быстро нужно ретироваться. Колокольчик на входной двери зазвенел и ребята попятились. — Джеффри! — звонкий голос девушки раздался за их спинами. — Я видела их! Пайпер и Лео бросились к двери, сталкиваясь с новой посетительницей. Девушка в зеленом хиджабе ловко отклонилась в сторону. На ее лице появилась целая смесь эмоций, которую убегающие ребята не заметили. Девушка не верящим взглядом провожала убегающих, не зная, как поступить. Готовая броситься вслед за ними, она с досадой поджала губы и повернулась к старику. — Ты их упустил! — сжимала она кулаки. — Я не могу их видеть постоянно и не смогу догнать! — Извини, Самира, — поник старик по имени Джеффри, — я не сталкивался с таким прежде. Пайпер и Лео за считаные секунды добежали до Джейсона и, не сбавляя темп, потянули за собой. — Что случилось? — стараясь замедлить друзей, спросил ничего не понимающим парень. — Там монстр, — прошипел Лео. — Или кто похуже. — Похуже? Так это испытание? — Нет, не знаю… — Пайпер завернула в ближайший переулок. Они прижались к стене, и Джейсон осторожно выглянул, проверяя, не следует ли за ними этот монстр. Никого не увидев, он странно глянул на друзей. — Вы уверены, что это был монстр? Поправив перекрутившийся пояс для инструментов, Лео пожал плечом. — Пайпс использовала свою афродитовскую магию и ничего не вышло. — Она всегда работает на людях, а если приложить дополнительные силы, и на монстрах, — косясь на улицу, сбивчиво проговорила девушка. — Значит, это правда кто похуже, — напрягся Джейсон. — Самое ужасное, что мы так и не достали мне торт, — оперевшись о стену дома, простонал Лео. — Это может плохо кончиться. Сладкое – мой кислород… — Лео, мы что-нибудь придумаем, — сдавленно улыбнувшись, Джейсон похлопал его по плечу. Пасмурное небо становилось темнее, предупреждая о скором ливне. Какое-то время полубоги провели в тревожном ожидании нападения, но, когда ничего так и не произошло, немного расслабились. Достав из пакета новую одежду – джинсы и фиолетовую футболку, Джейсон переоделся. Окровавленная и запылившееся форма отправилась в мусорный бак, а латы прекрасно сели и без нее. — Я бы тоже не отказался от новой формы, — ворчал Лео, хмуро оценивая новую одежду Джейсона. — Много хочешь, — фыркнула Пайпер, помогая парню застегнуть латы. — Нужно возвращаться в лабиринт. Джейсон спрятал меч в ножны и еще раз выглянул из-за угла. — Без изменений. Идем. Крупные капли начали падать на землю и ребята ускорились. До входа в туннель было недалеко и когда дождь стеной обрушился на город, они уже скрылись в темноте лабиринта.***
Тишина. Напряженная и горькая, она стала новым бессменным спутником студентов Хогвартса. Прежде на ее месте главенствовало предвкушение, чувство соперничества и азарт, но в первый же день все изменилось. Сотни глаз были прикованы к телевизору над дверью Большого зала. На экране уставшие и измотанные полубоги вышли из лабиринта прямо к берегу моря. Перси и Тайсон ринулись к воде, оставляя остальных далеко позади. — Рыба в естественной среде обитания, — хмыкнула Кларисса, закатывая глаза. Она бросила рюкзак на мелкие камни и сосредоточенно взглянула вдаль. — Какой шанс у них быть съеденными морским монстром прямо на наших глазах? — Боюсь, нулевой, — улыбнулась Аннабет, становясь рядом. Она проводила взглядом подходящего к парням Фрэнка и вместе с Клариссой стала всматриваться в далекую линию горизонта. — Пока они с нами, — продолжила Аннабет, кивая на Перси и Тайсона, — никакие монстры нас не тронут. Давай просто расслабимся, может быть другой возможности и не представится. Кларисса нехотя согласилась и последовала примеру Аннабет, опускаясь на горячие камни. Студенты в Большом зале медленно жевали обед. Дриады тихо передвигались между столами, приближаясь к кучкам вместе сидящих ребят. О разделении на факультеты пришлось на время забыть, некоторые ребята боялись сидеть за одним столом с детьми Деметры и Гермеса, а их было много. Теперь полубоги делились на небольшие группки братьями и сестрами, рассаживаясь по разным столам. Кадр на экране сменился и по залу прошел напряженный шепоток – Джейсон, Пайпер и Лео вышли из лабиринта и пошли вперед, туда, где раскинулся небольшой немецкий городок. Полубоги, сидящие в зале, затаили дыхание. Звук удара вилок о тарелки сменился уже привычной гробовой тишиной. Следующий кадр – забежавшие в свое укрытие Маркус, Клара, Митчел и Луиза. Тот же городок, та же улица, совсем близко. — Он еще не знает, — прошептала второкурсница, дочка Аполлона, своей новой подруге в лице дочери Гекаты. Девочка неотрывно смотрела на экран, прижимая пальцы к губам. — Они расскажут, как думаешь? — парень, сын Ареса, прошептал вопрос дочери Афины. Их группы соседствовали, так как их чемпионы были в альянсе. Девушка неуверенно пожала плечом. Дверь тихонечко скрипнула. Полубоги, опоздавшие на обед, старались как можно тише пройти к своим группкам, чтобы не отвлекать остальных. Однако в зале все равно послышались неодобрительное улюлюканье, когда показалась макушка Гермионы. На ней не было лица, глаза раскраснелись от постоянных слез, но она все равно с гордо поднятой головой пошла к своим братьям и сестрам. — Шлюха, — сплюнул Итан Виггинс, когда она проходила мимо. — Заткнись, — прошипел Дакота Креин, идущий сзади. Парень сверлил глазами ребят, криво улыбавшихся, и разочаровано покачал головой, когда заметил рядом с ними Блейза Забини. От его привычной вальяжной манеры не осталось и следа, а хитрая ухмылка на веселом лице сменилась плотно сжатыми губами и пустым взглядом, рассматривающим узоры на столе. Он, оставшись без друзей, не смог сопротивляться своим родственникам и теперь ходил с Итаном, Эфаном и остальными детьми Немезиды. У него, как и многих других, был выбор – включить голову или поддаться общей панике. Оставшись впервые в одиночестве, Блейз выбрал второй вариант. Так было безопасней. За Гермионой и Дакотой среди других ребят была и Стейси Флинн. Она проскользнула к одной из группок детей Аполлона и помахала своей знакомой. Девушка с высоким золотым хвостом прищурилась и быстро спросила: — Ты за Вальдеса или за Клару? Стейси устало закатила глаза. Она цокнула и не став отвечать, пошла дальше. — Она еще верит, что Вальдес не убийца, — зашептали полубоги, когда она отошла на достаточное расстояние, чтобы не услышать. Картинка сменилась на повисшего на руке Пайпер Лео. — Вот ваш чемпион, выродки Гефеста, — заржал на весь зал Итан, а его братья и сестры его поддержали. Группка ребят, сидящая в конце стола, удрученно сжалась. В первый же день все пошло под откос, когда вся школа узнала от Снап о том, что Аннабет и Маркус скрыли настоящий смысл пророчества, и Лео с Дианой должны будут убить четверых чемпионов. На детей Гефеста и Деметры обрушились озлобленные полубоги, требующие мести за еще даже не произошедшие смерти. Но как только погиб Фред, а за ним Клаус и Луис, от детей Гефеста на время отстали, направив всю ненависть только на вторых. Громкий хлопок ладонью по столу заставил детей Немезиды затихнуть. — С меня довольно, — прошипел Блейз, поднимаясь из-за стола, — я сваливаю. — Неприятно смотреть на своего ебыря? — осклабился Эфан. Блейз на секунду замер, но затем расплылся в хитрой ухмылке. Он наклонился ниже и полушепотом произнес: — А тебе приятно, что сука, к которой ты до сих пор питаешь нежные чувства, убила ребенка? Как думаешь, что будет, если остальные узнают? Лицо Накамуры исказилось. Он вскочил, хватая Блейза за горло. — Только попробуй… — Еще раз из твоего гнилого рта вырвется хоть что-нибудь о Лео и тебе пиздец, — усмехнулся Блейз. Полубоги вокруг удивленно на них косились. Парни с минуту сверлили друг друга глазами, пока Эфан все-таки не отпустил Блейза. — Что он тебе сказал? — сощурился Итан, но парень просто отмахнулся. Выбравшись из-за стола, Блейз стал выглядывать, к кому можно пересесть и кто не станет его дергать. Выбор пал на самый очевидный вариант с краю пуффендуйского стола. Джордж с пустым выражением лица ел томатный суп, пока Гермиона и Коннор что-то ему говорили, а Дакота, Стейси и Рэйчел неотрывно следили за действием на экране. — Можно к вам? Рэйчел, казалось, даже не удивилась его приходу, как и все остальные, впрочем. Она слабо кивнула и Блейз опустился рядом с Уизли. — После игр мы устроим прощальный день. Мы говорили с Хироном, он сам хотел это предложить, — сдавленно произнес Коннор. — Нам удалось уговорить некоторых на пожертвования для семей погибших, — Гермиона запнулась, — м-мы надеемся, что… что тела нам все-таки вернут… или то, что осталось… — Ребята отказываются от ставок и переводят их в пожертвования, — кивнул Коннор. — Кстати, Блейз, — от звука своего имени парню стало неуютно, — как на счет твоих ставок? Парень покосился на Джорджа, возившего ложкой в полупустой тарелке. — Я вложил много денег, если правильно помню… — Очень много, — поправил Коннор. — Все перевожу в пожертвования, — твердо ответил он. — Эй, ребята, — окликнула их Рэйчел, кивая на экран. Они тут же повернули головы. — Живы… — выдохнул Дакота и на лице Коннора образовалось нечто похожее на тень улыбки. — А вы сомневались? Жадно хватая ртом воздух, из лабиринта прямо на раскаленный песок пустыни вывалилась группа полубогов. Остин стонал от боли, хватаясь за поврежденную, но уже подлеченную ногу. Жаклин и Лу поднялись на трясущиеся от усталости ноги, хватаясь друг за друга. Они прикрыли глаза из-за резкого солнечного света, ослепившего их, пока Кайла хмуро оценивала место, куда их выплюнул разрушенный туннель. Хейзел оглянулась на обвалившийся выход и по ее лицу сложно было сказать, рада она, что наконец выбралась, или находится в ужасе из-за перекрытого места отступления в случае опасности. Горячий воздух трепал запылившиеся волосы и обжигал кожу. Он подхватывал песок, закручивая и поднимая вверх. Впереди не было ни единого намека на укрытие. — Выглядит… не вдохновляюще, — хмыкнул Блейз, подпирая щеку рукой. — Они справятся, — уверенно сказала Рэйчел, накручивая рыжий локон на палец. Какое-то время они в тишине смотрели как сменяются сюжеты, перенося то в лабиринт, то к морю, в пустыню или маленький немецкий город. Некоторые полубоги своими малыми группами уходили, но в основном большинство оставалось. Большой зал стал местом, где ребята проводили значительную часть времени, делая короткие перерывы на сон и туалет. В начале года никто не мог предположить, что «Божественные игры» не будут веселым праздником со ставками и шумными болельщиками, как все думали. Это страшное, жестокое событие, которое разобщило одних полубогов, но сплотило других. Закусив губу, Рэйчел следила за Нико и Уиллом, идущими по темному лабиринту. Уже четыре дня ее не покидало тревожное чувство. Всего трое полубогов пропало в начале игр – Натали Снап, которая обозначила себя еще в первый день, Дарина Тромп, не показавшая себя, и Драко Малфой. Как раз из-за последнего Рэйчел было неспокойно. — Блейз, — подала она голос и парень нехотя отозвался, — можно вопрос? — Давай уже, Дэр, — вздохнул он. — Драко вел себя как-нибудь необычно перед началом игр? Было заметно, что вопрос его застал врасплох, но он умело скрыл секундное замешательство и ровным тоном ответил: — Как и любой полубог, чьи ожидания не оправдались. — Это не ответ. — Чем мой ответ тебе поможет? Рэйчел скрестила руки на груди, смотря ему прямо в глаза. — Я хочу понять, как связана пропажа Малфоя с моими картинами, — честно ответила она. Выгнув бровь, Блейз некоторое время молчал. Торговался с собственной совестью, говорить или же нет. Пророческие картины Дэр в начале года имели большой ажиотаж, у Драко интерес был самым сильным. Взвесив все «за» и «против», Блейз все же решился говорить: — Грин предлагал Драко проникнуть на игры, — брови Рэйчел сдвинулись еще сильнее, — очевидно, это не секрет, что Драко был не в восторге от провала своей кандидатуры в чемпионы. Грин предлагал убить ди Анджело. — Что? — удивился Дакота. — Значит, Драко согласился, — кивнула сама себе Гермиона, отвлекшись от телевизора. — Вот тут я не уверен, — качал головой Блейз. — Сколько раз я не видел их вместе, Драко даже не слушал Грина. — Никогда не знаешь, чего можно ожидать от человека, — подал голос Джордж и все затихли. — Может быть, он умело всех обманывал. — Может быть, — Блейз похлопал его по плечу, — скоро узнаем. В голове Рэйчел появились новые вопросы, ответы на которые были недоступны. Но теперь она убедилась, что не просто так тревожилась на счет Драко. Действительно ли у него получится убить Нико и был ли Малфой частью пророчества – вот, что интересно. За гриффиндорским столом началось како-то движение, и Рэйчел вышла из своих раздумий. Чертыхнувшись, Коннор и Дакота бросились туда. Полубоги толпились, не давая разглядеть, что происходит, но по выкрикам и свисту все стало ясно. — Бей! Бей! Бей! — скандировала толпа окружая трех полубогов. С противным скрежетанием лавки отодвинулись под натиском наблюдателей, жаждущих крови. — Пропусти! — расталкивая локтями полубогов процедил Дакота. Плотно сдвинутые ряды преграждали путь, но он не останавливался. Коннор помогал ему, протискиваясь вперед. — Да свалите вы! Через два последних ряда голов он наконец разглядел, что там происходило: два полубога, дети Диониса, избивали ногами парня, скрючившегося на полу. Он хотел сделать подношение своей матери – Деметре, но не успел дойти до огня Гестии, как его перехватили. Парень прикрывал руками голову, пока двое других пытались проломить ему череп ногами. — Мразь ебаная, — прошипел один, когда его тяжелый ботинок ударился с глухим звуком о живот. — Нравится? — осклабился другой, пиная по голове. — Бей! Бей! Бей! — продолжала шуметь толпа. — Боги… — Дакота и Коннор кое-как выбрались и тут же принялись оттаскивать парней от Колина Криви. — Отвали, Дакота! — извивался парень с русыми волосами и пухлыми губами. — Успокойся, Чарли, — прошипел он, оттаскивая все дальше к расступающейся толпе. — Съеби, Стоулл! — парень с черными волосами до плеч пытался отбиться ногами из крепкой хватки Коннора. — Они должны ответить! Не лезь сюда! — Шутер, закройся, — на выдохе сказал Коннор, толкая его в сторону. Разочарованная толпа была готова наброситься на лежащего Колина, чья грудь сильно вздымалась. Он боялся двинуться, чтобы не спровоцировать новую вспышку гнева. — Вы с ума посходили?! — рявкнула Рэйчел, протиснувшись к парню. — Все разошлись, живо! Цоканье копыт по камню заставило полубогов напрячься. Рэйчел, заметив грозно приближающегося Хирона, облегченно выдохнула и упала на колени возле Колина. Она помогла подняться и дала опереться на себя, чтобы он не упал. — Все, кто смотрел, по очереди ко мне в кабинет, — сурово произнес Хирон. Его проницательный взгляд казалось заглянул в душу каждому, отзываясь холодными мурашками. — А вы, — прорычал он, указывая на Чарли и Шутера, — поговорите со своим отцом. Парни кидали гневные взгляды на Колина, виня его во всем случившемся. Дакота и Коннор все еще их сдерживали, не давая двинуться с места. — С этого момента я назначаю дежурных преподавателей, — голос Хирона разошелся эхом по залу, — чтобы этого не повторилось. Он выждал паузу. На фоне слышались крики и натяжение тетивы. Кайла пыталась пристрелить гигантских скорпионов в пустыне, прикрывая Остина. — Вы должны понимать, — прогремел кентавр, — что на месте детей Деметры мог оказаться каждый из вас. Действия чемпионов не должны отражаться на взаимоотношениях учеников. Это исключительно их ответственность. Колин не убивал Клауса Грина, как и остальные его братья и сестры. — Все дети Деметры виноваты! — послышался крик из толпы. — Они целый год носили горшки с тем растением по школе! — поддержал еще один голос. Полубоги зашумели, выкрикивая обвинения. Рэйчел отодвинула Колина подальше, закрывая собой. — Тишина! — перебил недовольный гомон учеников Хирон. Он терял терпение, это было заметно всем, но он сдерживался. Ученики немного угомонились, продолжая яростно перешептываясь. — Дождитесь конца игр. Возможно, на месте Колина будет кто-то из вас по их окончанию. Он смерил разочарованным взглядом ребят и пошел к выходу. — Ко мне в кабинет, — бросил напоследок, — немедленно. Нехотя, но все-таки полубоги поплелись за ним. Шутер дернулся и Коннор его отпустил. Дакота последовал его примеру. Чарли подошел к Рэйчел, прикрывающей Колина и плюнул под ноги. — Сдохни, — процедил он, смотря в глаза парню. — Пошел вон, — отчеканила Рэйчел. — Тебя ждет Дионис, не заставляй папочку ждать. В Большом зале стало непривычно пусто. Те, кто остались, лениво жевали еду, дриады, не уходя далеко, сидели с краев столов, вместе со всеми следя за чемпионами. Блейз потягивал вишневый сок из кубка, изредка комментируя происходящее. Гермиона вместе с Рэйчел повела Криви к Мадам Помфри, поэтому их компания тоже поредела. Экран телевизора озарился красным закатным светом и Нико с Уиллом вылезли из-под корней огромного дерева. Парни оказались посреди поля, бесконечно тянущегося вперед и медленно пошли дальше, оставляя за собой след из потесненной травы. Рука с кубком замерла у его рта, когда Блейз заметил, что на секунду след двинулся в обратном направлении, к дереву, но там совершенно никого не было. Никто не мог оставить этот след. Растянувшись в кривой ухмылке, он все-таки осушил кубок и подозвал одну из дриад. Девушка в зеленом платье тут же подплыла к нему и принялась заполнять емкость новой порцией вишневого сока.***
В непроглядной темноте пещеры единственным источником света было яркое свечение от фарфоровой кожи бога снов. Он, будучи полной противоположностью своего брата-близнеца Танатоса, сиял словно первая звезда на пустующем ночном небе. На плечи спускались светлые волосы, а голубые с серебристым отливом крылья касались влажного пола, пачкаясь в черный. Руками он оперся о невысокий каменный фонтан, какой обычно люди ставят в парках, однако в этом не было ни намека на мощный поток воды, только гладкая, блестящая словно зеркало поверхность. Вперившись в нее золотыми глазами, Гипнос создавал новый сон. В фонтане отражался маленький Нико ди Анджело, сидящий на руках матери и крепко обвивший ее шею маленькими ручками. Бог коснулся пальцем водной глади, и она пошла рябью, подготавливая новый сюжет. Однако неожиданно все потухло. Изображение покрылось черной пеленой, полностью стираясь, и Гипнос устало потер переносицу. Он провел ладонью над фонтаном и зеркало стало приподниматься. Оно плыло все выше и выше, поворачиваясь, пока Гипнос не увидел в нем собственное отражение. Наконец, появилась нова картина – Нико, запустив пальцы в волосы судорожно пытался вспомнить только что увиденный сон, пока Уилл Солас постепенно отключался, теряя силы. — Получается? — вкрадчивый женский голос зазвучал из темноты. Эрида вышла из теней в своем прекрасном светлом одеянии и подплыла к брату, возвращающему зеркало на место. Ее хлюпающие шаги заглушало журчание текущей неподалеку реки Леты. — Не получается, — холодно ответил бог, снова проводя ладонью по поверхности. — Отчего же? — Эрида опустила голову на его плечо, заглядывая в фонтан, но Гипнос щелкнул пальцами и изображение вовсе пропало. — От того, что мы перестарались. — Я не понимаю тебя, брат, — отстранилась от него богиня, слегка хмуря брови. — Мы слишком часто стирали ему память. Каждый раз, когда ты выходила с ним на контакт, пока он был не готов совладать с силой. Теперь же его разум поврежден и даже без нашего вмешательства любые попытки тайно проникнуть в сознание Нико стираются сами собой. — Не может быть, чтобы все исчезало бесследно, — Эрида сложила руки на груди, — он больше не человек, а значит все воспоминания останутся с ним навсегда. Помолчав мгновение, Гипнос перевел неживые золотые глаза на сестру. — Когда Аполлон был изгнан с Олимпа, он перестал быть богом, но сохранил частичку своей истинной силы. Примерно то же происходит и с Нико. Он только трансформируется. — Из-за того, что я вложила в него слишком мало божественных частиц? — Да, — кивнул Гипнос, заправляя прядь светлых волос за ухо. — Поэтому, как и у Аполлона, память нестабильна. Он сохраняет эти воспоминания, но пока он еще отчасти человек, они ему не доступны. Как только Нико полностью станет малым богом, все откроется. — Ах, Гипнос, — улыбнулась Эрида, — ты не перестаешь меня удивлять. Теперь я понимаю, от кого из нашей семьи достались мозги Энтони. Бог неловко улыбнулся, возвращаясь к фонтану. Водная гладь зарябила и появилось новое изображение – Аннабет Чейз умирает на руках Перси Джексона, пронзенная стрелой в самое сердце. — И сколько ты еще будешь исполнять Его волю? Бедный мальчик не отдыхает ни днем, ни ночью, — вздохнула Эрида, огибая фонтан с изображением сна Перси. — Он все еще считает, что я в долгу за мучения Геракла, — хмыкнул Гипнос. — Он слеп из-за своей ненависти и совершенно не понимает, что это все не будет иметь никакого смысла, если Хаос нас уничтожит. — Слава Мойрам, он не знает о том случае с перевоплощением в птицу, — хитро улыбнулась богиня, — иначе бедный Перси Джексон и вовсе уснул бы вечным сном. Гипнос вздохнул, снова и снова проводя ладонью по водной глади, зацикливая сон. — И все же, кошмары – это поле владения Морфея. У меня получается не так хорошо. — Брось, — отмахнулась Эрида, — ты видел, как доволен владыка Неба. Значит все прекрасно. Хоть ты и прав, это не имеет абсолютно никакого смысла. Шум реки Леты начинал раздражать, в особняке Ночи было тихо, не считая проходящих волн Хаоса и редких тихих завываний Ахлис. Эрида расправила складки своего воздушного светлого платья, золотая пыльца которого окропила черный пол. — У тебя слишком шумно, Гипнос. Мне стоит вернуться к себе. — Рад был повидаться, — холодный и даже немного жуткий взгляд бога, не излучавший никакой жизни, казалось, на секунду стал теплее. — Знаешь, кто еще рад бы был повидаться? Ахлис. — О, избавь меня от этой муки, прошу, — скривился Гипнос и Эрида залилась звонким смехом, эхом отражающимся от гулких стен. — Удачи, мой хороший. Спасибо за помощь. Эрида шагнула во тьму, унося за собой свой смех. В пещере снова стало пусто. Гипнос продолжал водить рукой над зеркалом водной глади, зацикливая кошмар Перси Джексона, исполняя приказ Зевса. Скоро, следующей ночью, Нико ди Анджело снова погрузится в царство его владений и тогда все начнется по новой – он будет насылать утраченные воспоминания, а на утро Нико будет их забывать. И так до самого конца.