Когда маленькая стрелка настенных часов показала на цифру 6, Карл, скинув белый халат, подхватил пальто, рюкзак и запер дверь морга на замок, держа в памяти важность отдать ключ Кэрол, чтобы его сменщик смог заступить на работу. Граймс помнил, как в первые дни перевода забывал оставить ключ на посту и зачастую ему приходилось возвращаться на полпути домой обратно в больницу. Эти поездки парень запомнил на всю жизнь. Каждый раз вторая попытка добраться до дома занимала еще больше времени: интервалы автобусов и поездов словно специально увеличивались в час-пик, когда людей становится только больше.
Одеваясь на ходу, Карл почти что летел по коридору, просто ненавидя задерживаться на работе дольше положенного. А после ночной переработки всё, о чем думал парень, это о горячей еде и тёплой постели.
— Эй! Карл, — Граймс застыл, не сразу оборачиваясь на голос главной дежурной. Он глубоко вдохнул и выдохнул, готовясь услышать очередное её недовольство или поручение. Только за этим она к нему и обращалась. — Ты там вымыл полы?
Карл развернулся, поправляя воротник чёрного пальто:
—Нет… Это не входит в мои должностные инструкции. Я и так там всё мою и убираю. Сегодня у меня нет настроения и сил. У меня было две дневных и одна ночная смена. Я хочу домой.
— Оставишь своему коллеге грязный пол, Граймс? — Кэрол презрительно хмыкнула, упираясь локтем о стойку. — Ничего другого от такого как ты я и не ожидала. И чего ты ночью устал? Шлялся не пойми где вместо работы. Думаешь я не заметила, а, Граймс?
— Ладно, я всё помою сейчас.
Карл развернулся на пятках, также на ходу снимая куртку и борясь с желанием пару раз приложить голову Кэрол о эту самую белую стойку. Он даже представил красивые красные пятна крови на гладкой поверхности и разбитую голову этой женщины. В зависимости от силы, возможно, у неё даже треснет череп ну или хотя бы останется уродливая и омерзительная вмятина прямо на лбу. Это представление заставило Карла слабо улыбнуться.
Взяв в подсобке всё необходимое для уборки, Карл спустился обратно в морг. За полами последовала дополнительная уборка инструментов и рабочего стола. Очнулся Карл только спустя полтора часа, когда у него зазвонил телефон и на экране высветилось имя «Мэгги». Он стянул перчатки, отмечая сморщенные и стертые из-за частного ношения силикона пальцы, как у старика.
— Алло, всё в порядке? — он зажал телефон плечом, принимаясь складывать тряпки и химию.
—Да, Гленн проснулся, чувствует себя хорошо. Я хотела поблагодарить тебя ещё раз, Карл. Меня завтра тоже не будет, хочу ещё денёк с мужем побыть.
— Ему не должно поплохеть, но в случае чего держи в курсе, и… Мэгги, мне привезли труп с огнестрелом. То не ваш случайно? С татуировкой жар-птицы.
— Нет. Наши, благодаря тебе все живы. Это видимо из другой группировки. И поделом ему. Когда выйду на работу, обязательно приглашу тебя в ресторан за помощь. Ниган нам хорошие «больничные» выплатил.
— Правда? — Карл удивился. Ниган не походил на того, кто будет заботиться о своих людях.
— Ага… Ты там уже дома? Не представляю, как ты вообще работал после такой тяжелой ночи.
— Я уже домой собираюсь, — Карл собрал всё, что взял в подсобке, дабы вернуть на место.
—В каком смысле «собираешься»? Ты ещё не дома? — в голосе Мэгги слышалось недовольствие. В последнее время она беспокоится об отдыхе Карла больше самого Карла.
— Меня заставили мыть пол, —Граймс подхватил ведро с тряпками и баночками химии и принялся подниматься по лестнице из морга.
— В каком смысле «заставили»? А уборщице за что зарплату платят?! Карл! Ты должен начать отстаивать свою свободу!
Карл закатил глаза.
— Ладно, всё. Я не хочу это обсуждать. Потом созвонимся. Пока. Я отстаиваю свою свободу.
И Карл сбросил. Слушать нотации ему хотелось меньше всего. Он ненавидел это. Ненавидел упрёки, поучения. Он никогда о них не просил, так почему каждый считает своим долгом высказаться, как Карлу стоит выстраивать свои личные границы? Вероятней всего одной из причин, по которой Граймса так это бесило, служило банальное понимание того, что все эти люди правы.
По итогу дня Карл был выжат. Он уже думал о том, что его финансовые дела не так и плохи, и он вполне может позволить себе одну поездку на такси, но дождь закончился и Граймсу хватило выдержки не тратить деньги впустую. В конце концов до зарплаты ещё две недели, а он уже задерживал оплату квартиры. Собрав последние силы, преодолев невыносимо длинный путь, который, казалось, увеличился раза в два, на автобусе и метро, Граймс шел по освещённой фонарями улице, клоня голову вниз и морщась каждый раз, когда капли воды срывались с ветвей деревьев и падали ему на макушку.
Голову мыть точно придётся.
Листва под ногами прилипала к обуви, отчего замшевые ботинки намокли. Карл морщился, закусывая от раздражения губу. Ледяной ветер проникал сквозь пальто, и парень обхватил себя в руками, с трудом находя силы чтобы зайти в магазин.
Внутри было намного теплее, чем снаружи. Яркое освещение, отсутствие ветра и практически 100% сухость придали Граймсу сил, чтоб сложить в корзину минимум продуктов и отстоять небольшую, но, как ему казалось, вечную очередь на кассе. Кассирша, молодая девушка с накаченными яркими губами, с конским хвостом на голове и жвачкой во рту очень долго пробивала товар. И, когда очередь Карла почти подступила, парень заметил длиннющие леопардовые ногти, которыми она стучала по кнопкам клавиатуры. При этом зрелище глаз Граймса пару раз дернулся в негодовании и раздражении. Некомпетентная кассирша обслуживала бабушку, не в состоянии считать штрих-код, поэтому вводя его вручную. Медленно. Медленно. Очень медленно. Карл в миг представил, как щипцами выдирает эти отвратительные леопардовые ногти, оставляя на их месте кожные покрасневшие обрубки. Боль будет примерзкая и нестерпимая. То, что нужно.
Наконец бабушке выдали чек и продуктовая лента продвинула продукты Карла к кассирше. Бледные руки с леопардовыми ногтями потянулись к упаковке туалетной бумаги, затем к моркови, наггетсам и, наконец, макаронам. В этот раз штрих-коды считались автоматически, чему Карл был несказанно рад. Его рука залезла в карман куртки, выискивая мелочь, что несколько дней звенела при каждом шаге. Положив горстку монет перед девицей с жвачкой, Граймс снял рюкзак, шаря уже в нем, очень надеясь найти пару долларов, которые могли бы обеспечить ему сегодняшний ужин.
Бинго!
Сегодня ему повезло и, расплатившись, не обращая внимание на недовольное выражение лица кассирши, которой пришлось считать, Карл преодолевал последние пару метров до дома. Лифт не работал. Сжимая челюсть до хруста зубов Граймс поднялся на 5 этаж для того, чтобы обнаружить у двери в свою квартиру письмо от арендодателя о задолженности. Парень нагнулся, поднимая злосчастный конверт и с горечью отмечая ужасную боль в спине. Надо было срочно прилечь и не вставать ещё неделю.
Наконец он дома. Карл включил в прихожей свет, снял обувь и верхнюю одежду, аккуратно убирая её по своим местам. Он любил порядок и чистоту.
Это была однокомнатная квартирка с плохеньким ремонтом, трещащим в туалете свете и плохо работающим душе в ванной, вечно продувающими окнами и очень тонкими стенами. И с соседями. Очень громкими соседями.
Но сейчас Карл на них не обращал никакого внимания, как и на прочие раздражители. Сейчас он плелся на кухню готовить простенький ужин, чтобы потом быстро принять хотя бы тёплый душ и лечь спать. И всё для того, чтобы встать в 6 утра и вновь собираться на работу. И так каждый чертов день, ничего не менялось до прошлой ночи, и Карл не знал, радоваться ему или грустить. Но Карл точно не мог отрицать, что те события взбудоражили его, растрясли, на мгновение вытянули из той рутины, в которой он погряз. Он словно вздохнул свежего воздуха, хоть он и был сомнительной свежести и уж точно не был «хорошим».
В сковородке жарились куриные наггетсы, в кастрюле варились макароны, а Граймс сидел за столом и читал нашедшее под дверью письмо. У него оставалось 2 недели на оплату жилья, в противном случае его выселят.
***
Ужин не удался: наггетсы подгорели, а макароны разварились, и Карл был удручен плачевностью своего финансового состояния. Этот вечер не удался в том числе. Парень предпочел бы поесть что-то более вкусное и существенное, провести время в кино, театре или выставке, чтобы потом вернуться в шикарный дом на такси. Кого-то такие мечтания мотивируют, однако для Граймса это было как ножом в сердце. Та жизнь, о которой он мечтал была для него столь же недосягаема, как и луна. И Карл считал это несправедливым. Он пашет на работе как проклятый, чтобы едва сводить концы с концами и жить в плохенькой квартирке с отвратительным видом на городскую серость. Где та жизнь, которую показывают в красивых фильмах и сериалах?
Вероятно его сериал — Бесстыжие. От этого понимания Карлу хотелось выть. А еле тёплый душ не исправил сегодняшний вечер, но испортил ночь.
Его комната, такая же маленькая как и вся квартира, не вызывала уюта, спокойствия, она лишь давала слабое ошибочное чувство безопасности. За окном, на улице, то и дело гоняли машины, слышался визг сирен и Граймс, ворочаясь на дешевом постельном белье, тщетно пытался заснуть, то и дело раздражённо воздыхая и сопя. Мыслей в голове практически не было, вернее, он их все гнал. Гнал так далеко и на долго, на сколько мог. У него не было сейчас ни сил, ни желания вновь и вновь прогонять все те проблемы, что сваливаются на него такой кучей дерьма, что разгрести их он просто не мог. Ему казалось, что с каждым днём он скатывается всё ниже и ниже. И скоро окажется на самом дне, из которого не сможет выбраться. Точно не самостоятельно.
Карлу 27, он работает на нелюбимой работе, живет в ужасной квартире и совершенно одинок при живых родителях. Ему казалось, что он словил гребаный джек-пот. Иногда его посещала мысль бросить всё на свете, рвануть в Вегас и поставить в казино всё, что у него было, а после проигрыша, Карл в нем не сомневался, поставить на кон и свою жизнь. Это был план на «чёрный день», который, как казалось Карлу, скоро наступит. Он был уверен, что настанет день и ему будет нечего терять. И что-то внутри подсказывало, что этот день наступит очень и очень скоро.
Карл ворочался в постели, умирая от усталости и невозможности заснуть, как телефон на тумбочки у кровати пискнул. Парень протянул руку, чтобы разблокировать смартфон и увидеть сообщение от Гласмана. Иногда Граймс задумывался над идеей переименовать своего начальника в «любовницу», уж слишком часто он ему пишет. По любой мелочи, до которой решил докопаться. Сейчас — это дневной отчет о пулевом ранении.
Карл сел в кровати и включил лампу, несколько секунд обдумывая необходимость именно сейчас открывать и читать сообщение. Карл знал, что речь в нем пойдет об отчете. Как и знал, что им явно недовольны. Что будут ругать и требовать всё исправить и переписать в самые короткие сроки, то есть здесь и сейчас.
И все же он открыл сообщение, подтверждая все свои догадки. И какая-то невидимая тяжёлая волна накрыла Карла. Волна, которая топила его, утягивала вниз. Всё ниже и ниже, как в кроличью нору. Не давала выбраться, вздохнуть. Лёгкие болели, их жгло, а грудь сдавливало, словно его сердце сжал кто-то невидимой стальной хваткой. Ему вдруг стало слишком мало места в маленькой комнате. Слишком мало воздуха, словно его поместили в гроб, бросили в глубь ямы и пытались закопать.
Карл зажмурился, и с каждым биением собственного сердца он слышал, как комья влажной земли падали на его крышку, всё глубже и глубже погружая его в землю. Ещё чуть-чуть и у него не будет ни малейшего шанса выбраться. Еще чуть-чуть, и у него не будет ни малейшего шанса выжить. Эта безнадежность, собственное бессилие душили.
И Карл распахнул мокрые глаза, невидимым взором уставившись куда-то вглубь комнаты, откуда, как ему казалось, на него смотрел монстр. Ужасное жуткое чудовище, что вылезло из самой глубины его сознания, чтобы утащить в своё логово и поглотить его.
Карлу 27, он работает на нелюбимой работе и живет в ужасной квартире, он одинок при живых родителях, у него нет никакого светлого будущего, у него нет друзей и его никто не уважает. Он скатился на самое дно. Тот день, которого он так боялся, настал. Ему больше нечего терять.
Карл уставился на горящий экран телефона, дрожащими пальцами набрал контакт «Мэгги» и начал судорожно печатать сообщение, чтобы потом без колебаний нажать «отправить».
01:13
Кому: Мэгги
Прости, что так поздно, но, думаю, я решил согласиться на твоё предложение. Не совсем уверен, но, вероятно, уже не откажусь. Мне надо поговорить с Ниганом лично. Позвони.
