***
Он плыл в тумане, границей разума с трудом осознавая реальность. Но Фишер точно знал, что она сейчас занята, что она сейчас не дома. Середина дня, а улица, на которой жила его любимая, была пустой. Микки брёл, переплетая ноги, но уверенно на них держась. Он вколол себе чуть больше обычного, позволяя себе плыть. Это было приятное чувство. Чертовски приятное. Он улыбался. Подойдя к дому, Микки оглянулся по сторонам, гадая, видит ли его кто, но прекрасно понимая, что даже если и видит, ему об этом не узнать, он не отступил от своей идеи. Он был готов рискнуть. К сожалению, волшебного ключа от двери её дома у него не было. Пришлось обходить коттедж вокруг, проникая на задний двор, в надежде, что открытое какое-нибудь окно на первом этаже станет его волшебной кроличьей норой. Он бы мог его тоже разбить, но Микки не хотел оставлять следы своего присутствия. К тому же, разбитое окно могло её расстроить. А этого он хотел меньше всего на свете. И обычно Микки не везёт, но за последние сутки Фортуна слишком часто протягивает ему руку помощи, как и сейчас, потому что заветное окно на первом этаже всё же было приоткрыто. Он посмотрел вниз на кусты отцветших роз под окном, шмыгая носом и раздумывая, как бы так подступиться, чтобы их не помять. Прыгая то на одной ноге, то на другой, он перешагнул колючее растение, стискивая до скрежета зубы и нелепо пытаясь дотянуться до окна, чтобы просунуть в приоткрытую щель красные пальцы и потянуть наверх, до конца распахивая окно и, цепляясь за подоконник, с трудом подтянулся, кряхтя, фырча и тихо ругаясь матом. Он уже не молод для таких трюков, однако выбирать не приходится. Перевалившись через подоконник, он нелепо сполз вниз на пол дома, радуясь, что на подоконнике не стояли цветы, которые он вполне мог бы случайно скинуть на пол. Чуть не сорвав занавески, Микки переводил дыхание, лежа на полу в тяжёлой отдышке. Голова кружилась и перед глазами всё плыло. Зажмурившись, Фишер пару раз глубоко вздохнул, приходя в себя и, стянув с себя тапки, встал, поставил обувь на подоконник и наконец позволил себе осмотреться. Он попал в гостиную комнату, обставленную роскошной дорогой мебелью с ручной резьбой, картинами на стенах и бюстами каких-то личностей на подставках. Микки не чувствовал перегруза декоративных элементов, однако ощущал, как это всё начинало на него давить. Он медленно обошёл диван, напротив которого располагалась плазма и маленький мраморный столик, на котором лежал пульт. Микки улыбнулся. Именно такой она была. Роскошной, изящной и дорогой. Фишер это понял с первого взгляда, и сейчас, спустя десятилетия, только убедился. Поднимаясь на второй этаж по каменным ступеням лестницы, Микки попадает в спальню. Просторную спальню в таком же стиле, в котором оформлена гостиная и весь дом в целом. Здесь были и огромная двухместная кровать с резной позолоченной спинкой, софа, комод, тумбочки и такая же большая плазма напротив постели. Микки жадно оглядывался по сторонам. Он кинулся к комоду, поочерёдно открывая ящики и исследуя содержимое. Там были какие-то документы, фотографии, паспорта на разные имена. Ничего того, что ему было нужно. Тогда Фишер принялся глазами искать шкаф. Но глупо было полагать, что такая женщина как она ограничится одним шкафом. За огромным зеркалом в пол он обнаружил целую гардеробную. Шубы, платья, туфли на больших каблуках, деловые костюмы кремовых и грубых ярких цветов, платки, шёлковые пижамы и ночнушки, пеньюары и нижнее бельё. Много. Много красивого дорогого нижнего белья. Чулки, бюстгальтеры, трусики. Он жадно их разглядывал, не отказывая себе в удовольствии представить, как она могла выглядеть в том или ином комплекте. Взяв чёрные кружевные трусики, он поднёс их к лицу и вдохнул. Запах стирального порошка с лавандовой отдушкой, кондиционер и совсем немного химии. На этом белье не было её запаха. Оно всё было чистое и свежее. Микки разозлился. Он рыкнул, нервно постукивая босой ногой по паркету. Аккуратно положив бельё на место, Фишер принялся рыскать по дому в поисках прачечной или ванной, где могла стоять корзина с грязным бельём. Нечто подобное обязательно должно было быть в этом доме. Он лениво почесывал себе руку со свежим уколом от шприца. Ампулы в кармане уже не белого халата, а кофры приятно звякали друг о друга. Только сейчас Микки задумался об их целости и сохранности. Он сунул руку в карман, нащупывая целые стекляшки и расслабленно выдыхая, не находя осколки. Значит они все целы. Впредь ему стоит быть аккуратней. Залезая через окно в дом ему вновь чертовски повезло не разбить ни одну колбочку с морфием, больше так везти ему не может. Надо быть аккуратней. Прачечную Фишер нашёл в подвале дома. Просторное пустое помещение, вероятней всего она просто ещё не успела его обустроить. Но здесь, внизу, стояла стиральная машина, сушилка и корзина для грязного белья, в котором он тотчас принялся копаться. Горничная или уборщица, что непременно должна была быть, на счастье Микки, ещё не успела всё перестирать и убрать на свои места. Перебирая одежду: колготки, блузки, платья, — Фишер нашёл бежевый шёлковый бюстгальтер. На его лице появилась слабая улыбка. Это точно был комплект, значит где-то на дне корзины должна была быть и нижняя часть. Суетливо переворошив всю корзину, он нашёл и трусики. Микки поднёс их к лицу и вновь вздохнул. Вновь и вновь, чувствуя её. Её женский запах, её запах пота, запах её тела. Теперь Фишер широко улыбался. По телу прошлась волна возбуждения и, чувствуя эрекцию, он спешно сложил разбросанную по полу одежду в корзину и бегом вознёсся по лестнице обратно в её спальню, аккуратно лёг на заправленную кровать. Матрац был жёстким. Очень жёстким. Ну конечно, такая женщина не могла спать на мягкой перине. Она стойкая, смелая, храбрая, и матрац должен был быть ей под стать. Микки прикрыл глаза, одной рукой прижимая к носу её белье, а другую засовывая себе в штаны, начиная мастурбировать. Её запах окутывал его, вызывая волну мурашек по всему телу. Микки хрипло стонал, словно раненное животное, морщил от удовольствия лицо, жмурился до узких линий и то и дело напряжно извивался по чужой постели, пока наконец не кончил, издав предсмертный животный вой. Тело погрузилось в сладостную пьянящую негу. Микки представлял, как будет тереться носом о её шею и зарываться руками в её золотистые шёлковые волосы, как положит голову на её грудь и, закрыв глаза, будет вдыхать её запах. Живой и реальный. И пусть она его пока что не замечает, но Фишер был уверен, что она его ждёт. Она оставила ему подсказку, что привела его в Атланту, она оставила ему приоткрытое окно. Да. Подсказки. Всё это время не Фортуна ему помогала, а она сама. Она звала его, вела за собой и помогала найти себя. Блаженная кривая улыбка растянулась на его лице. Микки отнял от лица её бельё, вытерся ими и сунул в задний карман джинсов. Встал, расправил покрывало и вновь залез в комод, где были альбомы с фотографиями. Много фотографий хорошего качества и не очень. Много фотографий, где она одна. Много фотографий, где она совсем молодая, юная, точно подросток, девушка, женщина. Но на всех фотографиях во всех возрастах она была прекрасна. В другом альбоме было много её фотографий с поездок, путешествий. Особенно много с поездки в Диснейленд. Это он почти 20 лет назад рассказал ей об этом парке аттракционов. И это он мечтал её туда свозить. Она всё же там побывала, но без него. Микки листал страницы альбома дальше, улыбаясь и восхищаясь этой женщиной. Этой прекрасной и сильной женщиной, которую с каждой секундой он любил всё сильнее и сильнее. Беря очередной альбом из него выпала фотография, одна единственная, не вложенная в прозрачный конвертик. Фотография её и Нигана. В ту же секунду вся радость Микки испарилась. Он заскрежетал зубами, подавляя резкое желание разорвать фотографию в клочья, но прекрасно понимая, что всё ещё не может себе этого позволить. Нельзя выдавать своё присутствие. Ещё не время. Оно могло было настать ещё сегодня утром, если бы он не знал, что в этом городе Ниган Морган. Ниган вновь грозится забрать его жизнь. Забрать её. Забрать то, что должно было принадлежать ему. И чтобы наконец Микки мог быть с ней, он должен уничтожить Нигана и всё, что ему дорого.***
Мэри Дэвил пришла домой уставшей и раздражённой. Кто-то украл из клиники морфий. Не слишком много, но довольно прилично. Камеры не засекли лицо странного мужчины, что украл больничный халат. И это злило Мэри ещё больше. Какой-то бродячий спокойно разгуливал по её клинике и никто, никто не обратил на него внимания. Он разбил стекло в шкафу, украл наркотики и спокойно вышел, нет, выбежал из больницы. И никто из работников не смог дать описание его внешности. Мэри была в ярости. Она с удовольствием уволила бы каждого персонала клиники с таким скандалом, что ни одна задрипанная больница, ветклиника, не наймёт их на работу. Но она слишком занята Морганом, чтобы искать новый персонал и проверять их квалифицированность. После сегодняшнего случая ей стоит нанять новую охрану. Внимательней и профессиональней. Так она и сделает. Она была чертовски уставшей. Ноги болели от высоких каблуков, а кожа на руках за день совсем иссохла. Сейчас ей хотелось только в душ, смыть с себя косметику, нанести маски, крема и лечь в кровать. Мэри была такой уставшей, что она не замечала, что на её кровати кто-то лежал, что кто-то заходил в её гардероб, трогал её косметику и лазил по комоду, что окно было на первом этаже не приоткрыто, а распахнуто, а на подоконнике остались грязные размазанные следы. Мэри заметила только странный запах и, не придавая ему большого значения, лишь открыла окно проветрить комнату, посчитав, что этого будет достаточно.***
Наконец Карл выспался. Он без зазрения совести проспал до двух часов дня, предварительно перед сном зашторив окна, чтобы настырное солнце не будило его. И вопреки шумным соседям, которые, благо, ушли на работу, Карл Граймс действительно выспался. Он разлепил глаза, обнаружив вокруг себя сбитое и спутанное одеяло с пледом, а часть подушек — скинутых с кровати. Тело болело, особенно шея. Видимо, он спал не в самой удобной позе, но он наконец чувствовал себя отдохнувшим. Последняя неделя была бешеной, странной и совершенно точно не простой, но, кажется, он справился и очень даже неплохо. Пока что его галантно возил Ниган, приглашал в рестораны и давал не слишком сложную, но увлекательную работёнку. Ещё и платил хорошо. Такой расклад Граймсу нравился. Как и нравилось чувство предвкушение светского вечера, правда основной причиной его согласия стала возможность увидеть картины Леонардо да Винчи, но присутствие Моргана рядом определённо скрасит этот вечер лучшим образом. Они договорились, что Ниган подъедет к дому Карла в пять часов вечера, а пока у Граймса была возможность привести себя в порядок, позавтракать, прибраться в квартире и снять необходимую сумму со счёта для оплаты съёма жилья. Решив перестраховаться, Граймс первым делом занялся именно оплатой аренды. Сбегав к банкомату, парень стоял под дверью своего арендодателя с пухлым белым конвертом и, позвонив в звонок, терпеливо дожидался, пока мистер Голберг откроет дверь, чтобы хмурым взором смерить Граймса с головы до ног и деловито сложить руки на худой груди. — Кто пожаловал! Надеюсь, ты с деньгами, Граймс, иначе, видит бог, я тебя выселю! — Да, и прошу прощения за задержку. Тут за три месяца вперёд, чтобы не беспокоить Вас больше, — Карл протянул старику конверт и тот, недоверчиво поглядывая на паренька, быстро сцапал конверт своими сухими корявыми пальцами. — И откуда же у тебя столько денег, а? Ограбил кого? — Нашёл подработку, — пожал Карл плечами и, попрощавшись, поспешил уйти, не желая больше терпеть на себе злобный взгляд мистера Голдберга. А старик лишь фыркнул, припоминая у подъезда дома чёрный джип и Моргана, который помогал Граймсу сесть в эту машину. — Подработку, — плюнул мистер Голдберг, пряча конверт с деньгами в карман своих штанов, — знал бы твой папашка-полицейский, что ты шлюхой стал. Подработка. Как же, как же. Карл этого не услышал, но мог догадаться, какого мнения о нём этот противный мерзкий старик. Впрочем, Карл очень надеялся, что год работы на Моргана и он сможет обзавестись своим собственным жильём в райончике получше этого. Может даже в центре, поближе к «Aquamarine», поближе к бутикам и вкусной еде и подальше от отца и всех тех, кто постоянно пытается его, Карла, унизить.***
Ниган приехал без десяти пять, и к тому времен Карл был уже готов, спустившись вниз, Морган как обычно открыл перед ним дверь, помогая забираться внутрь. Карл был великолепен, как и всегда. И хоть Морган не видел его костюма за чёрным пальто и в зелёный ромбик шарфом, мужчина всё равно был готов поклясться, что даже если на нём будет мешок из-под картошки, Карл Граймс всё равно будет великолепен, вне зависимости от дороговизны и шикарности одежды на нём. На минуту Карл замер, разглядывая Моргана с ног до головы и едва заметная лёгкая улыбка растянулась на его лице. Ниган был в костюме. В сером костюме тройка в клетку и в белой рубашке. Его волосы в естественной укладке без этого огромного количества лака или геля, Граймс понятия не имел, чем мужчина пользуется, выглядели обыденно, но что-то в этой простоте притягивало глаз. Возможно, весь секрет заключался именно в этой простоте. Неком уюте и домашности. Ниган не выглядел, как гангстер, как человек, способный убить. Он выглядел как бизнесмен, влиятельный человек, джентльмен в конце концов. И смотря на такого Моргана Карлу становилось тепло и уютно. Хотелось верить, хотелось открыться и позволить подпустить его чуть ближе. Такой Морган вызывал улыбку без слов, без фраз, без шуток, достаточно просто смотреть на него. — Прекрасно выглядишь. Впрочем, как и всегда, — широкая улыбка мужчины заставила Граймса вынырнуть из своих размышлений и спуститься на землю. На землю, где был Ниган. Ниган в шикарном костюме, в котором Граймс очень хотел его увидеть. Только теперь парень наконец забрался в машину, позволяя себе выдохнуть. От чего-то внутри него появился странный напряжённый узел, похожий не на волнение, но на предвкушение чего-то. И Карл определённо не мог понять, хорошо это или плохо. — Лучше, чем когда я едва одетый открыл тебе дверь? — вопрос сам сорвался с его уст. Карл внутренне обругал себя за его неуместность и нелепость. Не хватало ещё, чтобы Ниган подумал, будто с ним флиртуют. — Тогда — особенно прекрасен, док, — и Ниган именно так и подумал. Он подмигнул и они тронулись. — Я забыл спросить. На этом вечере будет мэр? Не хочу лишний скандал. Ты же знаешь, что у нас с ним… не самые тёплые отношения, — стыдясь своих ошибок, Граймс отвернулся к окну. — Стивен? О, нет, не волнуйся. Он должен был уже выехать в «Святилище». В этот день вечером там выступает Сисиль. — Сисиль? — Танцовщица, на которую наш глубокоуважаемый мэр бесстыдно глазеет вот уже третий месяц. Сисиль девчонка огонь, но так легко не даётся. Вот наш мэр и приезжает в казино только исключительно на её выступления. Так что постараемся обойтись без скандала, да? — Ниган не переставал улыбаться, и Карл думал, не болят ли у него скулы. — Меня могут принять за твоего любовника, — неожиданно обронил Граймс. До этого момента он совершенно точно не задумывался, какие могут пойти слухи после того, как они появятся вместе на светском вечере. — Скорее всего так и будет, — голос Моргана не выражал ничего. Словно ему было плевать. Словно такое с ним случается постоянно. А как часто Морган вообще приводит кого-то на подобные мероприятия? Как много у него любовников и любовниц? Как много их было и есть ли кто-то сейчас? Всех ли он представлял своим друзьям и уважаемым знакомым? Граймс разозлился от этих вопросов сам на себя. Он отчаянно пытался вбить себе в голову, что это его не интересует и не волнует. — Но я не твой любовник, — Карл не сдержался и нахмурился. Он определённо предавал самого себя и чувства, которые должен и не должен испытывать по отношению к Нигану. — И ты непременно это всем объяснишь, — кивнул Морган. — И во избежания неловкости: мы ужинали в одном ресторане, я подавился, а ты сделал мне приём Кегеля. — Геймлиха, — поправил его Граймс. — Именно его. Так и завязалась дружба. Запомнишь? — Главное ты название приёма запомни, — фыркнул Карл. — Меня устроит, если нас примут за любовников, — он флегматично пожал плечами, сосредотачивая внимание на дороге, а Карл позволил себе вдоволь насмотреться на него. Ухоженная щетина, расстёгнутая на пару верхних пуговиц рубашка, немного открывающая вид на грудь. Глубокие карие, но не тёмные глаза. Светлые и очень-очень добрые. Карл раньше этого не замечал. Он уже видел в них смех, издёвку, злость и раздражение. Но доброту — ни разу. Граймс всё понял. Сегодня вечером Ниган покажет ему второю часть себя, ту половину, что не причастна к тёмному и плохому, половину, где скрыта вся его человечность: те простые желания, мечты, надежды и интересы. От этого осознания внутри Карла всё перевернулось. По телу разлилась тёплая, наполняющая его волна. Он, не скрывая этого, улыбнулся. Улыбнулся не только губами, но и глазами, чего делал слишком редко. Интересно, Ниган открывается ему осознанно, или подсознательно желает показать свою истинную суть, спрятанную за красным шарфом и кожаной курткой? Граймсу казалось, что это выходит случайным обоазом, само собой. И от этого чувство теплоты разрасталось в нём ещё больше. Ниган, заметив пристальный взгляд Карла, смутился, кашлянул и крепче взялся за руль. — Блять, парень, ты чего так глазеешь? Я порезался, пока брился, что ли? — Морган нервно провёл рукой по щекам. Сначала одной, потом по другой, пытаясь нащупать кровь, но ничего не обнаружил. — Нет. Всё хорошо. Ты просто красивый. Я раньше на это как-то не обращал внимание. То есть я замечал, что у тебя приятная внешность, но сейчас… ты правда красивый, — теперь тон Карла ничего не выражал. Он был спокойный, размеренный, без особых оттенков интонации. И Ниган насторожился. Его тело напряглось, а плечи поднялись, словно он готовился защищаться от нападок. — Так… — Ниган покрутил головой, разминая шею в каком-то нервном жесте. — Но? — Какое «но»? Ты просто красивый, без но. Ниган молчал. Он не расслаблялся, не опускал плечи и не переставал хмуриться, ожидая какого-то подвоха. Карл это видел. Парень сел в полуоборот к Моргану, внимательно за ним наблюдая. — Ты так не считаешь? Мужчина усмехнулся. Это была натянутая усмешка, искусственная и нервная. — Бросьте, док. Я, конечно, не урод. Но чтобы красавец… ты точно перегибаешь, — словно чтобы удостовериться в своих словах, Ниган посмотрел в зеркало заднего вида. Взгляд его карих глаз зацепился за мелкие и глубокие морщины, за седину и грубость кожи на лице. Глаза наполнились какой-то тоской. Карл промолчал. Он лишь изучающе склонил голову на бок, с тревожностью осмысливая реакцию и поведение Нигана. Разве может такой человек, как он, столь критично к себе относиться? — У тебя же были любовники. Любовницы? Думаешь, ты не привлекателен? — Парень, — в голосе его слышалось раздражение. Ниган перестал контролировать ситуацию и это его начинало раздражать и злить. — Мы можем прекратить этот ёбаный разговор? — Да, прости, — Карл облокотился на спинку сиденья. Ниган предстал в его глазах в другом свете. И свет этот был куда мутнее, чем ему казалось сначала. Ниган Морган — человек, который ничем не отличается от окружающих. Просто в нём чуть больше боли и критики, которые он старательно прячет глубоко внутри себя, не позволяя вырваться наружу.***
Карл начал жалеть о том, что принял приглашение ровно в тот момент, когда увидел блеск и свет дорогих автомобилей, лимузинов и шикарных костюмов и платьев, фотоаппаратов. Он сразу почувствовал себя маленьким человеком без имени и будущего. Хотелось сбежать, но бежать было некуда. Роскошь мероприятия представляла собой стереотипную картинку из фильмов и сериалов, не хватало разве что красной дорожки. — Эй, ты чего? Распереживался? — подъезжая ко входу в галерею с греческими колоннами, заметил Ниган. — Есть ли какие-то правила, как себя вести? — Док, не неси хуйню. Будь собой и всё. Ты не обязан всем нравиться. Думаешь, меня каждый любит? Блять, — Морган рассмеялся. — Меня больше половины этих долбоёбов ненавидит из-за моей манеры речи, а другая — что я припёрся в их любимую Атланту из маленького городка и построил казино — успешный бизнес. И если бы я переживал каждый раз, как замечал на себе брезгливые или недовольные взгляды, то уже давно как помер бы от чрезмерных ебучих переживаний. Это был хороший совет, которому Карл решил последовать. Скорее всего, сделать хуже, чем есть, он не мог. Вряд ли Нигана возненавидят еще больше за то, что он привел с собой убийцу сына мэра, хмурого и нелюдимого патологоанатома, который планирует весь вечер посвятить выставке и только. Никакого общения и никаких знакомств. Поднимаясь по ступенькам в городскую галерею, которая служила выставочным музеем для сезонных мероприятий, пряча взгляд от камер папарацци, что, несомненно, не могли не присутствовать, закрытый исключительно для сегодняшнего мероприятия, Ниган не отказал себе в удовольствии подать Граймсу руку, и Карл, порываясь какому-то неведанному ранее порыву, принял её, беря Моргана под руку и ближе прижимаясь к нему своим телом, словно тем самым защищаясь от постороннего внимания. Здесь были актеры и владельцы крупных фильм, были их жены, дочери, сыновья и любовники, были режиссёры и писатели, поэты в блестящих, как рыбья чешуя, платьях, дорогих костюмах, широких штанах и толстовках, каких-то особых дизайнерских нарядах, не поддающихся никакой логике. Такое Карл видел только в фильмах, что изредка смотрел по телевизору. И подобного рода атмосфера совсем не вызывала в нём чувства безопасности. Ему было тревожно и некомфортно от одного понимания того, что завтра их с Ниганом совместные фотографии будут в журналах, газетах и интернете. Это злило и раздражало. Посмотрев на Нигана, Карл не увидел на его лице ни тени эмоции. Видимо, мужчина уже привык к такому вниманию и если и не чувствовал себя комфортно, то умело это скрывал. Он лишь плотнее прижимал к себе руку Граймса, видимо, таким образом поддерживая. От этого парню стало легче. На входе в освещённое жёлтым светом помещение, в котором острый взгляд Карла разглядел Мадонну Литту, одну из картин великого художника, их встречали журналисты. Сердце замерло и Карл не обращал внимание ни на кого и ни на что. Он ринулся внутрь жадно взирать на произведение искусства, поэтому, когда Ниган остановился, не позволяя Граймсу вплыть в зал, парень недовольно поднял на него голову, тут же замечая неожиданно появившегося собеседника Моргана, который почти что подкрался к ним. Тучный потный мужчина с лысиной на голове, в костюме, который был ему мал, распахнул руки в приветственном жесте и принялся обнимать Моргана, широко-широко улыбаясь и говоря так громко, что Карл невольно вздрогнул, оглядываясь и думая о том, что рядом с журналистами надо вести себя потише. — Ниган! Какие люди! Вот так радость! А мы с Полом уж думали, что не придёшь! — Руфус! Ну разве я мог пропустить такую выставку! Долго искал себе пару. Кстати, — Ниган отцепил от себя руку Карла и натянуло улыбнулся. — Это Карл Граймс. Мой хороший добрый друг. Карл, это Руфус Майлз, владелец крупнейшего книжного издания. — Здравствуйте, — Карл быстро собрался и, обменявшись рукопожатиями с Руфусом Майлзлом, вновь взял Нигана под руку, словно чувствуя себя так уверенней. И казалось, что Ниган подобному жесту совсем не против, даже рад. Для себя же Карл Граймс окончательно решил, что в ближайшие пару часов он будет цепляться за Нигана как утопающий за соломинку, и хоть подобная роль жертвы ему совершенно не нравилась, это было гораздо проще, чем пытаться входить в контакт со всеми знакомыми Моргана. Однако стоило только им наконец зайти внутрь, как Карл оказался потерянным навсегда. Отдав пальто и шляпу Моргану, юноша стремительно двинулся вперёд, жадно взирая на картины и игнорируя все устремлённые на него взгляды сливок общества, которые никогда раньше не видели этого молодого человека в своей компании. Руфус подошёл к Нигану, с любопытством наблюдая за Карлом. — Это не тот Карл Граймс, который сына Стивена убил? — Нет. Этот Карл никого не убивал, но ту операцию, на которой случился несчастный случай, действительно вёл он, — Ниган готов был объяснять это каждому кто спросит или просто криво посмотрит на Карла. В конце концов это он привёл его сюда, а значит он же ответственен за моральное и физическое состояние Карла Граймса. Морган не исключал, что, возможно, тащить на такое мероприятие человека, о котором ещё 9 месяцев назад говорил весь город — глупо. Однако Карлу нельзя было зарываться в песок и прятаться от всего света. Его надо было вытащить на поверхность, туда, где цветёт жизнь, пока Карл навсегда не закопал самого себя под грудой страхов, оскорблений и осуждений. — Значит… — Руфус кашлянул, — просто друг? Майлз слишком хорошо знал Нигана, как тот, по крайней мере, думал, и он точно знал, что Ниган ничего просто так не делает. И не было ещё такого, чтобы Морган под руку приводил хоть кого-то, не то что «хорошего доброго друга». — Майлз! — Морган положил на его плечо свою тяжёлую руку, резко и больно сжимая. — Ты же меня хорошо знаешь, да? — полужуткая, полулюбезная улыбка растянулась на его лице. Руфус поморщился от боли, цепляясь за руку Нигана в попытке разжать: — Знаю, знаю, Ниган. — Ну а чего тогда спрашиваешь? — улыбка-оскал растянулась на его лице и, выдержав многозначительный взгляд, Ниган убрал свою руку, весело хлопая в ладоши. — Пойдём найдём остальных, да?***
Ниган, стоя за столиком с бокалами шампанского, вёл оживлённую беседу со старыми друзьями, изредка разыскивая в толпе Карла, который медленно, но верно продвигался вдоль стен с картинами. Похоже, что молодой человек всецело посвятил этот вечер произведениям искусства, даже не намереваясь поглядывать на Моргана. Мужчина этому лишь усмехался, внутренне радуясь от того, что смог скрасить одинокий вечер Карла. И пусть в центре внимания Граймса находится не он сам, Ниган, тем не менее, всё равно был счастлив. Ведь весь смысл был в удовольствии Карла, а не чтобы он развлекал Нигана своим присутствием. — Кажется, твой спутник от тебя сбежал, Ниган, — Пол, застройщик, не упустил возможности подколоть старого приятеля, чей взгляд то и дело терялся в толпе гостей. — Мой спутник не очень жалует социум. И приглашал я его именно на картинную выставку, а не в нашу компанию, так что пусть себе ходит и получает удовольствие, сколько, блять, его душе угодно. Пол поморщился. Порой речь Нигана столь резала слух, что вяли уши. — Не слишком ли он молод для тебя? — Маркус, бизнесмен в сфере информационных технологий, закурил сигару, выдыхая дым куда-то в сторону, на девушку официанта, что разносила бокалы с шампанским и вином. Она закашлялась, а глаза, Морган успел заметить, заслезились. — Оу, прошу прощения, мисс, — улыбнулся Ниган самой добродушной улыбкой, на которую только был способен. — Мой друг совершенно не умеет вести себя в обществе. Вы в порядке? Девушка кивнула и растворилась в толпе, не желая больше привлекать к себе излишнее внимание. За каждую минуты «безделья» ей выписывают такой штраф, что можно уйти в минус. — Ниган, порой ты слишком мягок, — Маркус вновь выдохнул дым в сторону, совершенно не обращая внимания, на кого. — Блять! — крикнул Ниган, когда облачко сигаретного дыма растворилось перед самым лицом подошедшего Карла. Граймс сощурил глаза, невозмутимо обходя незнакомых ему мужчин и вставая около Нигана. Быстро моргая, он избавил роговицу от раздражения. — Выставка великолепна. На мгновение воцарилась тишина. Карл слишком неожиданно присоединился к их компании. — Значит, это и есть Карл Граймс, о котором столь долго говорили газеты? — Пол, лишённый чувства такта, начал забавляться. — Вероятней всего. Однако лучше бы газеты просвещали простых обывателей об особенностях человеческого организма. В частности — о тонких артериях, —Карл взял у проходившего мимо официанта бокал шампанского и, покрутив его в пальцах, пригубил. Вкус был превосходный. — Хотя козёл отпущения в моей роли устроит общество намного больше, чем факт о несчастном случае. — Охохо! — Маркус развеселился. — А ему палец в рот не клади, да, Ниган? И сколько же Вам, молодой человек, лет? Не слишком ли Ниган для вас староват? — Мне обращаться к Вам «господин»? «Хозяин»? «Сэр»? А то Вы не представились. — Точно! Ты, Карл, очень внимателен и остр на язык. Понятно, что Ниган в тебе нашёл. Я Маркус. Просто Маркус. Ответишь на мой вопрос? — Мне 27, — холодный взгляд Карла доводил до мурашек по спине. — 13 лет разница в нашем возрасте ничто. Хотите совет бывшего хирурга? — Конечно! — Вы лучше следите за своим возрастом, а не чужим. А то так моргнуть не успеете, как 80 лет стукнет. Хотя, учитывая факт курения… до 80 надо ещё постараться дожить. Маркус был разбит. Он прочистил горло и нахмурился. Подобрался, собирая плечи и недовольно поглядывая на Граймса. — Ахаха! — рассмеялся Ниган, ничуть не стесняясь своей громогласности. — Блять! Этот парень просто ахуенен! Я пиздец как его обожаю! Клянусь! Ахах! Посетители рядом удивлённо уставились на их компанию, но довольно скоро потеряли интерес, возвращаясь к своим темам для общения. — Что ж… позвольте преставиться, пока меня не пристыдили. Я — Пол. Ниган кое-что рассказал о Вас, Карл. Думаю, знакомство с вами очень полезно. Ведь иметь контакты хорошего врача никогда не помешает, — нервозность в его голосе уловить не составило и труда. Это Карла позабавило. Последнее время парень начал ловить себя на мысли, что ему доставляет удовольствие заставлять людей нервничать. Так он словно ощущал над ними какую-то власть. — Только его лишили лицензии, насколько мне известно, да? — Маркус не терял надежды выиграть в словесном баттле. — Кем ты теперь работаешь? — Я патологоанатом. Но не волнуйтесь, соберётесь умирать, приходите ко мне. Разрежу вас ровненько и аккуратно зашью, — жутковатая улыбка расползлась по лицу парня, и Маркус вмиг побледнел. Этот разговор остался за Карлом. — Что ж, полагаю, Карл, — Руфус в отчаянной попытке разбавить разговор, видя, что Ниган совершенно ничего предпринимать не собирается, вклинился в разговор. Казалось, что Моргана забавляет то, как Карл остро подкалывает всех, кто пытается его унизить. — Выставка тебе понравилась? — О да! Мне доводилось видеть эти картины лишь на страницах книг или в интернете, но не в живую. Невероятная удача здесь побывать. Но, как я понял, гвоздём программы является не выставка. Она лишь предлог. Что же тогда в центре событий? — Благотворительный вечер. Сборы на… — Пол посмотрел на Нигана, ища его помощи. — Помощь детям Африки. Банально, но всегда актуально, — подсказал Морган, практически не отрывая восторженного взгляда карих глаз от лица Карла. — И часто вы занимаетесь благотворительностью? — Граймс, следуя какому-то порыву, взял Нигана под руку, от чего улыбка мужчины засияла во все 32. — Честно признать, мы — нет. Так, время от времени. А вот Ниган — постоянно. Честно признаться, он филантроп и меценат каких ещё поискать. — Правда? — Карл удивлённо уставился на Нигана, сталкиваясь взглядами. — Мой доход позволяет. Мне много денег не надо, — пожал он плечами, чувствуя себя сверх неудобно. То, как начинали расхваливать его друзья, казалось чем-то искусственным и ненастоящим, и Нигану совершенно не хотелось, чтобы Карл посчитал весь этот вечер уловкой, чтобы выставить себя в наилучшем свете. И Морган даже не подозревал, как в этот момент изменился взгляд Карла на него. — Простите за наглость, но вы не вместе? — Пол производил впечатление человека доброго и приличного. Застенчивого и немного неуверенного, что не могло не умилять. — Карл меня отвергает, но уже который день подряд проводит со мной время. Так что, думаю, я на верном пути, — Ниган не шутил, это Карл понял сразу. И это его начинало раздражать. Начинало раздражать, в частности, понимание того, что ему нечем возразить. Ниган прав, и от этого Карл начинал злиться на самого себя. — В вашей компаний нет никаких предрассудков об ориентации? Порой люди очень остро реагируют, а вы так легко спрашиваете. Или Ниган так часто знакомит вас со своими пассиями? — хитрая улыбка Карла, адресованная Моргану, не могла оставить его равнодушным. И, никак не влезая в разговор, желая просто созерцать со стороны, Ниган промолчал, позволяя другим чуть ли не вершить его судьбу. — У всех людей в этом здании свои причуды, молодой человек, — Маркус флегматично взмахнул рукой. — Кому-то нравится, когда на него мочатся, кому-то, когда его оскорбляют в постели. И нам всем совершенно всё равно, предпочитает Ниган парней или девушек. — Ради справедливости, — встрял Руфус, — не все спокойно реагируют на…такого рода фетиши и предпочтения. У нас предрассудков нет. Но ты так и не ответил на вопрос. Карл Граймс, выдерживая зрительный контакт, медленно осушил бокал до дна, продолжая хранить молчания и после.***
Уехать с вечера им пришлось раньше остальных. Раньше, чем всё закончилось. Карлу на следующий день надо было на работу, а сон для человеческого организма играл далеко не последнюю роль. — Твои друзья… — Знакомые, — поправил его Ниган, перед тем, как сесть в машину, сняв пиджак и вешая его на крючок сзади, а рукава белой рубашки закатав до локтей. — Знакомые. Они интересные. Позволь один вопрос, — Граймс не отказал себе в удовольствии посмотреть на его руки с проступавшими венами и тёмными волосками. Такие руки были у работящих людей, не голубых кровей, не принадлежавшие к элите. Такие руки были у простой массы, рождённой в простеньком районе, которым приходилось пробивать свой путь наверх. Ниган был именно таким и отчего-то Карлу от этого было спокойно и просто. — О, док, для Вас всё что угодно! — настроение у Моргана было хорошее. Чересчур хорошее. Вероятно, этот вечер понравился ему не меньше самого Карла. Вот только что именно так повлияло на Нигана было не ясно. — Ты много жертвуешь на благотворительность, потому что избыток в бюджете? — Да, как я и сказал. Звучит, наверное, пиздец странно. Не думай, что я какой-то мажор, — поморщил он нос каким-то своим мыслям. — Мне, на самом деле, хочется и нравится этим заниматься. — Какой смысл в контрабанде, если тебе деньги девать некуда? Это опасно и, как выяснилось, рискованно. Бросил бы это и оставил казино. Смысл так рисковать, если денег более, чем хватает? — О-о-о, док, — Ниган вскользь оскалом посмотрел на Граймса. — С твоим то внутренним потенциалом таких вопросов быть не должно. Мне… нравится это. Нравится чувство адреналина и власти. Власть в нашем мире — это всё. К тому же приятно осознавать, что денег дохуя и больше. Не надо экономить. И благодаря этому я могу заниматься благотворительностью во многих сферах. — Почему ты так охотно хочешь этим заниматься? Чистишь карму? — Нет… Думаю, это последствие моего детства, — Ниган пожал плечами, чувствуя себя несколько неуверенно, но не напрягаясь. — Я вырос в гетто в небольшом городке недалеко от Атланты. Пьяница отец, который набирал долги и не работал. Мать, пашущая на двух работах и занимающаяся домом, терпящая побои отца. Моё детство было не сахар. И будучи мелким пиздюком я не понимал, почему мать не могла уйти от того ублюдка, что называл себя моим отцом. Только во взрослом возрасте, столкнувшись с миром таким, какой он есть, я понял. Ей было некуда идти. У неё не было собственного дома, родственников и сбережений. Она не смогла бы уйти и забрать меня. Так что теперь я помогаю таким женщинам, как моя мать, таким детям, каким был я. Жертвую в искусство, потому что такие выставки, на которых нас водили от школы бесплатно, показывали мне, что жизнь не такое дерьмо, как мне казалось. Что есть и что-то хорошее во всём пиздеце, и может однажды это что-то хорошее случится и со мной. — И как, случилось? — Надеюсь, что случается сейчас… Карл слушал Нигана, убеждаясь в правильности своих догадок. Его руки, руки простого человека, который пробивал себе путь самостоятельно. Может нечестно, подло, но он хотел жизни чуть лучше той, что имел, и уж точно не Карлу было его судить. — Блять, ненавижу откровенничать. Надеюсь, жалости ко мне ты не испытываешь? — Мне было интересно. В конце концов, мы теперь на равных, — лёгкая улыбка коснулась губ Карла. — Ведь ты знаешь обо мне всё, теперь что-то и я знаю о тебе. Я могу спросить ещё о твоём прошлом или детстве? — Можешь… но не сейчас. Вечер слишком хороший, чтобы омрачать его. Ты не голоден? В галерее были одни закуски. — Ими я и наелся. Завтра на работу, хотелось бы выспаться. — Я завтра за тобой заеду и подброшу, лады? — По пути будет? — Нет, но мне пиздец как хочется тебя подвезти, если Вы, док, конечно, не против. Не против? Смотря на профиль лица Нигана Карл закусил нижнюю губу, вновь чувствуя тепло по всему телу. И чувство это было приятное, а появлялось оно исключительно радом с Ниганом. — В последнее время я действительно не против твой компании. Так что да, не против. — Булочки с кофе привезти? — Да. Только капучино без сиропа и сахара. — Будет сделано, док.***
Не успел Ниган высадить Карла, как у него зазвонил телефон, на экране высветилось «Мишонн». Морган сбросил, открывая Карлу дверь и помогая выбраться из машины. Телефон зазвонил вновь. Вновь Мишонн и Ниган вновь сбросил. Но женщина названивала снова и снова, пока, проводив Карла до подъезда, Морган не ответил, яростно крикнув в трубку: — Блять, Мишонн! Если я сбрасываю, значит я занят! Что?! — оглядываясь по сторонам, не желая привлекать лишнего внимания, Морган старается быть тише. Только проступившая жилка на шее не скрывает его раздражения. — Прости, что отвлекаю, но это важно, — к её бесстрастному голосу Морган привык уже давно, и было намного волнительнее слышать в нём оттенок хоть чего-то, в данном случае, страха. — Сегодня должна была подтвердиться сделка по поставке рубинов. Но твой поставщик не пришёл. Мы связались с его помощником, и выяснилось, что Макс выехал к нам с товаром, но не доехал. — Подожди, — Ниган сел в машину, — так сделка должна была состояться ещё в 7 вечера. Сейчас 10. Какого хуя я только сейчас обо всём узнаю?! — Мы пытались выяснить, куда делся Макс, его помощник тоже был обеспокоен. В общем, тебе лучше приехать на наш склад на западе. — Дерьмо. Через 20 минут буду.***
Спустя оговорённое время, широкой походкой влетая в помещение, Ниган видит толпу своих людей во главе Мишонн и незнакомого ему человека. — Что, блять, происходит? Какого хуя я узнаю о том, что что-то идёт не так спустя три часа, и почему никто не объясняет, что это за пиздец творится?! — он рвал и метал, размахивая в руке битой, что всегда лежала в машине. — Босс, — Мишонн приветственно кивает, не реагируя на крик Моргана. — Это Вуди, помощник Макса. А это, — по одному её щелчку люди Нигана расступились, открывая Нигану ужасное зрелище, — Макс… Поставщик Нигана был подвешен к холодному бетонному потолку, крюки протыкали ему бока, цепляясь за рёбра, почти что вырывая их из тела, по оголённой груди стекала кровь из перерезанной шеи. И, поднимая глаза на лицо Макса, Ниган увидел лишь выколотые глаза. На пол, под тело, капала кровь, тёмной, почти что чёрной лужицей растекаясь всё больше и больше, превращаясь в озеро. Макс, его тело, висело странной тряпичной куклой, которую подвесили на крюки, словно тушу свиньи. Его руки палочками свисали вдоль тела, ноги не касались земли, позволяя удерживать тело острому металлу, что каждую секунду словно разрезал его на кусочки. Казалось, что совсем скоро плоть развалится так, что Макс плашмя упадёт на землю. Конечно, этого не могло произойти, но воображение рисовало слишком живые сцены. Голова клонилась подбородком к груди, словно в поклоне. Лицо Нигана вмиг перекосилось и глубокая складка пролегла на лбу. Морган смотрел на своего поставщика драгоценных камней, понимая, что это сделал тот же, кто напал на них меньше недели назад. Кто-то подбирался к нему всё ближе и ближе, и сейчас, найдя его поставщика и избавившись от него, этот кто-то почти что стёр ту тонкую границу, что разделяла их как незнакомцев. Моргану нанесли удар. Грозный удар, который даст о себе знать возникшими проблемами и уменьшенной прибылью. И Ниган был уверен, что этот удар далеко не последний и определённо не в полную силу. Скоро произойдёт что-то ещё более страшное, последствия чего будут для Моргана губительны. — Камни, как я понимаю, пропали? — сохранять спокойствие было сложно. Ниган цедил сквозь плотно сжатые зубы, почти что взрываясь от злости. — Вас только это волнует? — Вуди пыхтел и сопел, пытаясь привлечь к себе внимание. Ростом чуть пониже Нигана, тощий, он раскачивался на ногах-спичках, почёсывая бородатый рыжий подбородок. — Меня волнует это! — Морган указал рукой в сторону трупа, чьё зловоние он почувствовал далеко не сразу, как зашёл на склад. Вот только сейчас его аромат доносился до ноздрей, раздражая их и вызывая чувство рвоты. — Люди — ценнейший ресурс! И меня не устраивает, что одного из моих лучших, блять, поставщиков убили. Да ещё и таким, мать его, ебучим способом! Что? Ему сначала глотку перерезали? Или насадили на крюки? Или, блять, глаза к чёрту выкололи? — Что делать? — любые вопросы раздражали. Особенно вопросы Мишонн. Что делать? Надо было срочно найти того, кто позарился на то, что принадлежит Нигану. Надо было срочно найти его и убить. Не договориться. Не вышвырнуть из Атланты, а убить. — Вызывайте нашего патологоанатома — Карла Граймса.