Я никому не нужен.

      Лагрин разогнулся и потер кулаком спину. Солнце перевалило за полдень и припекало не по-весеннему. Он осмотрел ровные ряды грядок, на которых уже взошла ранняя зелень, и остался доволен. У каждого уважающего себя младшего, не важно, мужчина он, или женщина, должен быть вот такой маленький огород, где будут расти овощи, пряности и лекарственные травы. В этом поместье его не было, и Рин сразу отправил слуг отгородить себе нужное место. В доме теперь царила чистота, вся пыль и паутина были убраны, мебель вычищена, белье выстирано. А на жарком солнышке уже сушились матрасы, подушки и покрывала.       Баронет прошел проверить, как управляются слуги в загонах для ящеров. Когда он впервые увидел, в каких условиях их содержат, пришел в ужас. Нежные существа нуждались в теплых стойлах, а не в продуваемых всеми ветрами сараях. И потому первым делом начали строить новые помещения для скаковых, ездовых ящеров, самок и молодняка. И совсем утепленное для самок во время созревания кладки, там были поставлены печи, от которых под полом и вдоль стен проложили трубы с горячим воздухом. А пол засыпали чистым песком. Ящеры были очень чистоплотными и никогда не гадили внутри, да и на улице предпочитали одно место. Обычно, позади него выкапывали огромную яму, куда сбрасывали отходы от животных. А для выгула были организованы три полностью отгороженных площадки с кормушками и поилками.       Лагрин вымыл руки и спустился в хранилище, там, под присмотром помощника повара, слуги перебирали продукты. Что-то выбрасывалось, например сгнившие овощи, что-то отправлялось на переработку, что-то на корм скоту, а что-то слугам. Уже вычистили или выбросили закрома и лари, и на заднем дворе сколачивали новые, взамен сгнивших. Но чтобы все это заработало, пришлось выдержать настоящий бой с экономом. Хитрый и ушлый, мечтающий накопить денег, чтобы купить собственный кусок земли и прикупая постепенно довести его до размеров, дающих право на титул, Черьшор не давал нормально проводить все работы по перестройке домашнего быта. Снимал, не предупреждая, слуг, отправляя их на другие работы. Не позволял проводить нужные изменения, мотивируя это тем, что барон сам знает, как именно поступать в том или ином случае. Это продолжалось до тех пор, пока Лагрин не отчитал эконома в кабинете, пригрозив обвинить того в растратах и отправить под стражу в карцер до приезда барона.       Юноша проверил, как расставляют годные продукты на полках, и поднялся на залитый солнцем двор.       - Эр Лагрин! – звонкий голос Таниты звенел колокольчиком, – а я уже закончила складывать свои игрушки! Можно я пойду на свою грядку?       - Не сейчас, эрие Танита. Для полива и прополки слишком жарко. Мы придем вечером.       - Вы обещаете? – девочка заглядывала в глаза Лагрина, будто ожидая, что ее обманут.       - Обещаю. Мы сначала польем, а потом пойдем собирать красавку.       - А мы позовем Айина?       - Конечно! – Рин погладил девочку по тугим косичкам.       С сыном старшего мужа отношения не складывались. Мальчик капризничал, отказывался выполнять поручения, тихо пакостил, дерзил. Лагрин не торопился, время все расставит по своим местам. Он придирчиво осмотрел внешний вид няни и остался доволен.       После осмотра дома, Рин велел переместить детей с чердака, в большую светлую комнату, в которой было множество разных ненужных вещей, диванчики и креслица с гнутыми ножками, комоды и тумбочки, какие-то перья, коробочки, шкатулки. Пахло там пылью, духами и притираниями. Слуги сказали, что это комнаты покойной баронессы. Лагрину было все равно, дети на чердаке простывали из-за сквозняков и боялись темноты. Так что все лишнее быстро выбросили, и скоро комнату было не узнать. Плотники изготовили мебель, а на пол постелили мягкие шкуры баласа, местного пушистого хищника. Работа кипела, а от барона не было никаких известий. Правда, никто, кроме Лагрина по этому поводу не беспокоился, видимо такое было в порядке вещей.       «Если барон всегда уезжал так надолго, понятно, почему тут все в таком запустении» - думал юноша, осторожно помешивая ужин и пробуя на вкус густую мясную подливку.       - На завтра приготовьте, утром кашу – санза и блинчики, в обед шулэп, жареные почки, салат из зеленого лука и пирожки с ягодой. Мы сегодня соберем красавку, сделаете джем. Отварите мясо к ужину, бульон оставите на следующий день, а из мяса на ужин подлив к лапше. И подадите взбитые сливки с ягодой. Понятно?       Повар кивнул, после того, как баронет приказал отрубить за непослушание ему палец на ноге, приказы выполнялись незамедлительно. Правда, палец остался на месте, хватило настоящей угрозы, но больше повар не рисковал.       - Вы уже засолили ростки шита?       - Да, ваша милость, – кивнул повар. Пряные молоденькие побеги шита, засаливали весной и использовали в приготовлении блюд весь год. - Я уже отправил в хранилище два бочонка, еще два уже почти готовы.       - Хорошо…       Лагрин спустился с лестницы и положил в раковину ложку. Пора было идти собирать ягоды. Он устал, но все равно взял детей и пошел с ними в лес, рядом с поместьем. Стражи привычно окружили их, охраняя. Вскоре среди невысоких кустов уже сновали быстрые руки Лагрина, и звучал его спокойный голос, объяснявший, почему эти ягоды так важны в их хозяйстве.       Эштан спешился и повел ящера в поводу. Несмотря на вечер и весну, было жарко и хотелось искупаться. Повозки отстали, и время смыть с себя дорожную пыль и пот у него было. Мужчина разделся и вошел в еще холодную реку. Он поморщился, это неприятно напомнило, как он со своей сотней, форсировал вброд горные реки Султана. Из-за глубоких ущелий, на флайере подобраться к засевшим в бункерах остатков армии республиканцев, было невозможно. Вот они и шли пешком, преодолевая все препятствия и выбивая врагов из укромных мест. Император перед штурмом Султана сказал:       - Нам не нужна мертвая пустыня, если они сдадутся, будут жить. Но если враг не сдается, он будет уничтожен. Будьте осторожны, вы моя армия и я хочу, чтобы как можно больше вас вернулось с этой войны!       Огромная армия императора, слушавшая трансляцию с флагмана, взревела в едином порыве. Долгая и кровопролитная война, вот уже шестой год уносившая жизни, подходила к концу. Весь флот республиканцев был или уничтожен, или захвачен, колонии давно стали частью империи и только тут, на Султане остались последние очаги сопротивления. Эштан мотнул головой, отгоняя воспоминания, и снова нырнул в воду. За излучиной, была тихая заводь с низким берегом, усыпанным мелким чистым песком и мужчина поплыл туда. Растянулся на нем, подставляя тело солнцу, и расслабился отдыхая. Недалеко хрустнуло, и послышался детский голос:       - Ой, сколько тут красавки! Смотрите, эр Лагрин, я уже набрала целое ведерко.       - Вы молодец, эрие Танита. А у вас, эр Айин, тоже уже много ягоды?       - Много, – буркнул мальчик.       - Сейчас мы с эрие поможем вам закончить, и можно будет немного полакомиться.       - Правда можно? – восторженно спросила девочка, – это разрешено?       - Можно, я разрешаю. Вот так, последняя ягодка и все. Спасибо, эр, эрие, вы настоящие помощники.       «Лагрин и дети? Одни?» - удивился Эштан, рядом чуть слышно качнулась ветка, и показался страж. Успокоенный барон снова лег на песок. Было интересно, что успел натворить младший в его отсутствие. Лирн дождался, пока голоса стихнут вдали, и вернулся за одеждой. Спустя полчаса во двор въезжали повозки во главе с господином этих мест. Первое, что сразу отметил Эштан, это чистота вокруг. Куда-то исчезли горы мусора, дорожки были выметены, а на месте непролазного месива были устроены аккуратные клумбы, где уже росли какие-то кустики. Он осмотрелся, окна сияли, а сквозь калитку виднелись выстроенные на настиле ровными рядами подушки.       Барон спешился, и оглянулся на топот, откуда-то с заднего двора спешил к нему Лагрин, вытирая на ходу мокрые руки. Юноша очень боялся, что супруг рассердится на неподобающую встречу, ведь вместо того, чтобы выстроится в парадной одежде на крыльце, он бежит мокрый и растрепанный. И хорошего платья у него нет, как-то недосуг заказать было.       - Ну, здравствуй, муж! – Лирн обнял юношу, слушая, как быстро колотится сердце.       - Приветствую вас, эр Эштан. Удачной ли была ваша поездка?       - Вполне, вполне, – кивнул барон и повернулся к крыльцу, куда няня уже вывела умытых детей. Поцеловав их, Эштан взял за локоть мужа и пошел в дом. И опять отметил, как преобразилось его непритязательное на первый взгляд жилище.       - Я смотрю, ты тут многое переделал, – сказал барон и заметил, как подобрался с торжествующим видом эконом.       - Да, эр Эштан. Я младший, а значит, занимаюсь домом и хозяйством. У вас других дел много.       - И что скажет по этому поводу эконом?       Лагрин выпрямился, взгляд ушел в сторону. Сейчас старший выслушает Черьшора, поверит ему, и младшего ждет выволочка за самоуправство. Ну что ж ему не привыкать подставлять спину. Он равнодушно ждал, пока эконом закончит перечисление прегрешений баронета и встрепенулся, только когда тот с торжеством в голосе рассказал об изменениях в бывшей комнате баронессы.       - И теперь там ничего от памяти вашей супруги не осталось, – закончил Черьшор.       - Вот как… - протянул Эштан, – значит всю память псу под хвост?       - Память не в пыльных диванах, а в ваших детях, эр Эштан, – упрямо проговорил Лагрин.       - Они вернутся на свое место.       - Нет, дети будут спать там, где сейчас. На чердаке холодно и сквозняк. Дети простывают. Они останутся, можете назначить мне любое наказание, – непреклонно ответил юноша.       Лирн смотрел на младшего и радовался его стремлению настоять в том, что считал важным.       - А что скажет Харвут? – барон глянул на лекаря.       - Кхм… детям лучше на новом месте, ваша милость.       - Ну что ж, - заключил Эштан, – значит, так тому и быть. Уже вечер, пора ужинать. Я устал с дороги. Завтра ты покажешь, что сделал.       - Как прикажете, эр Эштан, – склонил голову юноша и незаметно повел пальцами, приказывая подавать.       Лирн сел за стол, с удивлением замечая вкусные запахи, доносящиеся от поставленных на стол блюд. Их было намного меньше, чем он привык, и барон уже хотел было возмутиться, но сначала решил попробовать. И все недовольство закончилось. Овощное рагу с кусочками мяса, маленькие печеночные оладушки, терпкий хмельной напиток на меду с травами, пышный хлеб, сыр, масло… Все было настолько вкусным, что Эштан ел, как будто в последний раз. И только почувствовав, что больше не может проглотить ни кусочка, отодвинул от себя последнюю булочку.       - У нас сменился повар?       - Нет, эр Эштан, прежний вспомнил, что он умеет готовить.       - И что пробудило его память?       - Угроза отрубить ему пальцы на ногах, – ответил Рин.       Барон представил испуганного повара, которому негромко и внятно объясняют, что его ждет в случае невкусного обеда. И кто? Мальчишка, едва вышедший из детского возраста! И расхохотался, выплескивая всю усталость и напряжение последних дней. Поймал взгляд младшего, недоуменный с робкой надеждой, и сказал:       - Если ты во всем остальном навел такой же порядок, то я не прогадал с тобой, Рин.       Притихшие дети немного повеселели, и Танита даже осмелилась подойти к отцу. Подергав его за рукав, она прошептала:       - Отец, а хотите, я покажу вам нашу комнату?       И неожиданно барон согласился. Он подхватил ее на руки и взялся за маленькую ладошку сына. Оглянулся на супруга:       - Веди.       И замолчал удивленный, при виде совершенно преобразившейся комнаты. Там где он помнил грязь и запустение, сияли янтарным светом выскобленные стены, стояла новая мебель, покрытая простой и нарядной резьбой. На одних полках выстроились куклы, на других книги, рядом с ними висело оружие, как раз по руке семилетнему мальчику. И Эштану стало стыдно, что за попытками казаться не хуже потомственных баронов, он забыл о собственных детях. Танита бегала по комнате, показывая игрушки, и щебетала как птичка. Айин напротив, стоял с угрюмым видом и смотрел в сторону.       - Ты уже начал тренироваться с оружием? – спокойно, как само собой разумеющееся спросил барон сына.       - Да, отец. Со мной занимается Джур.       - Хороший выбор, – барон покосился на младшего.       - Его подобрал для эра Айина капитан Арья.       - По твоей просьбе, – закончил барон.       - Вашему сыну пора было начинать учиться.       - Да, пора. Я рад, что ты занялся этим, – и повернулся к настороженному сыну, – ты покажешь, чему уже научился?       - Да, отец. Завтра? Да? – просиял мальчик, не уверенный, что начинание младшего супруга будет одобрено бароном. А учиться бою ему нравилось, хоть он и кривился напоказ, стараясь уязвить Рина. В комнату вошла няня и присела в реверансе. И только сейчас барон узнал в ухоженной даме, в чистом платье и белоснежном чепце прежнюю неопрятную старуху.       - Эрие Арыса, прекрасно выглядите, – искренне проговорил Эштан. Няня расплылась в улыбке, впервые с признательностью подумав о настырном баронете.       - Спасибо, ваша милость, – жеманно проговорила она, – уже поздно, детям пора спать.       - Мы уходим.       Эштан пошел, было, наверх, в спальню, но заметил, что младший вместо этого пошел вдоль коридора. Барон подумал и направился за ним, следя за тем, что тот делает. А юноша просто проверял все ли в порядке. И судя по тому, что он нигде не ошибся, не в первый раз. И только когда все окна были закрыты, огни погашены, а двери заперты, Лагрин стал подниматься по лестнице. Но и тут он не сразу пошел в спальню, а заглянул сначала к детям. Они уже лежали в кроватях и юноша, проверив, как укрыт мальчик пожелал ему спокойной ночи. А потом подошел к девочке и поцеловал ее в лоб, со словами «спи, завтра будет новый день и новые дела».       - Спокойной ночи, Айин, Танита, – прозвучал голос отца от двери.       В спальне было тихо и уже привычно чисто. Постель пахла свежестью и какими-то травами, матрац не лежал комками, а на одеяле не было пятен. У кровати на тумбочке стоял кувшин с водой и флакончик с маслом.       - Подготовился? – спросил, притягивая младшего, Лирн.       - Еще нет, я сейчас, эр Эштан… - юноша вывернулся из рук мужа и исчез за дверью купальни.       Остановился у зеркала, глядя на себя. Всклокоченный с лихорадочно блестевшими глазами, трясущийся перед ночью с супругом, которого должен почитать и угадывать все его желания. И не отказывать в близости. Но видят Духи леса, как же не хочется! Торопливо привел себя в порядок и вздрогнул, когда дверь открылась, и в купальню вошел старший супруг.       - Я тоже хочу вымыться. Купание в реке, это конечно хорошо, но теплая ванна с дороги, все-таки лучше.       - Вы купались в реке? – Ужаснулся юноша. – Сейчас? Вода же холодная, вы можете заболеть!       - Ничего страшного, я купался и не в такой воде. Но мне приятно твое беспокойство о моем здоровье, – подмигнул покрасневшему мужу Эштан.       Юноша фыркнул и ушел в спальню, не замечая, с какой странной улыбкой посмотрел ему вслед муж. Когда распаренный и разомлевший Лирн вернулся в спальню, Рин уже лежал на кровати и испуганно блестел глазами. Эштан зевнул, как бы ему ни хотелось близости, но он помнил, что в прошлый раз мальчик удовольствия так и не получил. А потому решил вместо торопливого жадного секса, устроить тягучую любовную игру утром. Упал на кровать рядом и протянул:       - Хорошо-то как! – Чмокнул мужа в нос и добавил, – давай спать, я устал зверски. Все завтра.       Лагрин несколько минут лежал, раздумывая, что это было, и постепенно уснул.       Жаркое пламя, в котором заживо сгорают пилот и десантная группа, невозможность помочь друзьям, бессилие и злость на врагов, заманивших их в ловушку. Эштан снова рвался к горящему флайеру, вырываясь из рук своих солдат, отчаянный рывок, когда на последних секундах ударяет по аварийной кнопке кулаком, чувствуя, как плавится верхний слой перчатки. Люди, вываливающиеся из надежной машины, ставшей ловушкой. И его попытки помочь, сбить пламя, утаскивать раненых дальше, пока машина не взорвалась. Только когда все закончилось, только когда он понял, что все живы, а ожоги лечатся, можно было расслабиться и, отдохнув, снова отправиться на поиски затаившихся врагов. Лирн вынырнул из липкого кошмара, снова вернувшего его в ту войну. И сел, стараясь отдышаться. Рядом шевельнулся юноша, приподнялся на локте, всматриваясь в лицо мужа. Скатился с кровати и вот уже протягивает чашку с водой.       - Выпейте, вам станет легче.       - Да… - голос хриплый, как будто надышался дымом, – спасибо. Разбудил тебя?       - Ничего страшного, я усну снова.       Эштан опять лег, покрутился и ощутил, как к нему прижимается тонкое тело. Обнял младшего, вдохнул запах трав, идущий от волос, и постепенно успокоился, проваливаясь в спокойный сон без сновидений.