Линия

Falling In Reverse — Last Resort (Reimagined)

I never realized I was spread too thin Till it was too late

В фантастических фильмах часто показывают персонажей, которые наделены особыми силами. Эти способности дают им намного больше возможностей, чем обычным людям. И зачастую эти герои с помощью своих сил спасают целую вселенную за минуту до катастрофы. Тэхён не был супергероем и не обладал сверхспособностями. Он не мог заглядывать в будущее или читать мысли. Так же как и замедлить время до «катастрофы». Которая вместо вселенной нависла всего лишь над одним человеком. До начала репетиций перед съёмками оставалось два дня, за которые менеджер должен был решить вопрос безопасности актёра. А в идеале — вычислить, кто же скрывался за ником SmileOEN. Впервые за всё то время, что Тэ работал в индустрии развлечений, ему плохо давался самоконтроль. Мужчина осознавал, что уже несколько раз превысил свои полномочия: стычка с Кан Джиёном, побег от полиции, ложь руководству и несанкционированное начало внутреннего расследования. Действовать дальше подобным образом было чревато. В начале нового рабочего дня Ким попросил секретаря президента устроить им встречу. А после принялся выстраивать стратегию, формировать доводы и моделировать будущий разговор у себя в голове. Навести порядок в собственных мыслях оказалось трудно. «Холодную голову» с её привычной рациональностью затмевало сердце. В котором с тихим шорохом вьюги кралась полярная ночь. Тэхён ощущал эту надвигающуюся темноту, что скрывала в себе обездвиживающий ужас. Он уже начал бояться. Не предстоящей встречи, нет. Менеджер боялся за Чонгука.       «Тэ-э, я больше не могу». Воспоминания об этих словах нервировали. Тэхён слышал слабый голос актёра, будто тот стоял у него за спиной, и не мог выпустить из пальцев шнурочек браслета. Тёр его, натягивал, заставляя материал болезненно впиваться в кожу. Ещё одна вещь происходила с менеджером впервые: он не мог «выключиться» из происходящего. Безостановочно думал и сам доводил себя до давящего изнутри напряжения. Такое происходило с ним лишь в юношеские годы, но ещё ни разу с тех пор, как Тэ повзрослел. Любой, кто занят в подобной сфере, должен уметь абстрагироваться. Иначе человеку нечего делать в шоу-бизнесе. Иначе его же собственные эмоции переварят тело изнутри. Так сходили с ума. И Ким знал все эти правила и нормы поведения. Но собственные принципы, сформированные личным опытом, не давали остановиться. Он хотел защитить. Помощь отошла на второй план.       — Здравствуйте, господин Чхве, — как только время встречи подошло, Тэ спешно вошёл в кабинет президента, но сразу же одёрнул себя. Минсок не терпел непрофессионализма. Поэтому менеджер перестал беспокойно теребить браслет на левом запястье и склонился в поклоне.       — Здравствуй, Тэхён. Присаживайся, — ответил Чхве, поправляя очки для чтения.       — Господин президент, я хочу перейти сразу к делу, — Ким присел на край стула, выпрямил спину и посмотрел Минсоку в глаза. — Мне нужно ваше разрешение на несколько действий: к господину Чону нужно приставить охрану, агентство должно начать внутреннее расследование и в ближайшее время обратиться в полицию.       — Что случилось? — президент хмуро ответил на пристальный взгляд.       — У господина Чона появился сталкер. Мы узнали об этом вчера. Аноним прислал в наш Твиттер комментарий с угрозами и фотографию Чонгука со спины. Его сфотографировали во время обучения в больнице, — Тэхён чётко и уверенно выговаривал каждое слово. Никто не должен был понять, что ему страшно.       — Как это могло произойти? Насколько мне известно, Чонгук проходил обучение в частном стационаре. Где пациенты заранее оплачивают будущее лечение, и туда могут попасть только их ближайшие родственники по пропускам.       — У меня нет ответа на этот вопрос, господин Чхве. Поэтому я хочу попросить вас дать разрешение на проведение внутреннего расследования под моим руководством. Оно будет включать в себя беседы с персоналом больницы, а также с нашими сотрудниками, которые знали об обучении господина Чона, — менеджер властно смотрел в глаза напротив, давил собой.       — Тэхён, внутреннее расследование — это не твоя работа. И ты уверен, что для него есть веские основания? — президент Чхве был не тем человеком, на которого можно было повлиять, а уж тем более «задавить». Минсок никогда не действовал импульсивно, его пост не давал на это права.       — Пока господин Чон является моим подопечным, я несу полную ответственность за его безопасность. Поэтому я хочу сам вести расследование. И да, причины веские. Если бы это было не так, я бы не пришёл.       — Если есть повод, то расследование будет. Но им займётся отдел внутренней безопасности. Повторю, это — не твоя работа. Ты можешь выступить в роли свидетеля и передать всю информации другим работникам. Скоро начнутся съёмки и у тебя будет полно своих дел, — Минсок говорил спокойно, но каждое слово отдавало силой.       — Господин Чхве, буду с вами откровенен. Я осознаю, во что могут вылиться мои следующие слова. Но, услышав их, вы поймёте, насколько серьёзно я настроен. Не сочтите это за дерзость. Если вы не дадите мне разрешения, я всё равно буду принимать участие в расследовании. Мне бы не хотелось действовать неофициально и подставлять кого-то из коллег. Поэтому я открыто говорю о своём желании взять ответственность на себя при любом раскладе, — Тэхён был по пояс скрыт столешницей, и президент не заметил, как тот сжал кулак так, что аккуратно подстриженные ногти стали больно давить на ещё не успевший полностью зажить порез.       — Ты понимаешь, что я могу уволить тебя за это заявление? Потому что ты только что признался, что нарушишь свою должностную инструкцию, — Чхве был удивлён, его самый образцовый сотрудник вёл себя странно.       — Да, я это понимаю. Я дорожу своими работой и репутацией и не хочу нарушать правила. Но жизнь другого человека ценнее всего, — боль в ладони становилась сильнее.       — Никогда не считал тебя склонным к драматизму, — хмыкнул президент.       — Это не драма, я действительно убеждён, что Чонгуку грозит опасность. И хочу защитить его. Дайте мне разрешение, пожалуйста. На мою основную работу это не повлияет, даю слово.       — Ты считаешь, что отдел внутренней безопасности самостоятельно не справится? — Чхве взял ручку и что-то записал на бумагах перед ним.       — Нет, я так не считаю. Я должен участвовать в расследовании, чтобы информация поступала ко мне незамедлительно и я знал, чего ожидать. Как вы и сказали, скоро съёмки. И меньше всего агентству нужно, чтобы наш актёр пострадал, — внутренний голос просил уступить, замолчать немедленно, но Ким его не слушал. Минсок внимательно разглядывал Тэхёна. Его выводы немного отличались от тех, что озвучил Ким. Да, безусловно, агентству такие проблемы не нужны. Но, помимо интересов компании, здесь ощущалась и личная заинтересованность менеджера.       — Тэхён, зайди в отдел управления персоналом и перечитай свой договор о найме. А именно тот раздел, где прописаны правила и запреты для сотрудника. Обрати внимание на свою подпись и на то, что тебе грозит за нарушение каждого пункта. Это не просьба.       — Я сделаю это сразу после нашей встречи. Каков будет ваш ответ?       — Ты можешь приставить к Чонгуку телохранителей. И я думаю, тебя не нужно предупреждать, что он будет не в восторге.       — Да, я знаю, — кивнул Тэ.       — Как у вас с ним дела? — президент специально затронул эту тему. Он начал подозревать, что менеджер не просто так рисковал своей карьерой ради всего лишь подопечного. Одного из многих.       — Всё хорошо. Мы нашли общий язык, — прервав зрительный контакт, ответил Ким.       — Он больше не выкидывает фокусов?       — Нет. Но я всерьёз обеспокоен его психическим состоянием, — Тэхён снова поднял взгляд. Про побеги Чонгука в бесплатное крыло клиники он не сказал, хоть никогда и не был сторонником полуправды.       — Для этого у него есть психотерапевт. Не бери на себя чересчур много.       — Благодарю за совет, господин президент. Что насчёт остального? — наперекор советчику в своей голове продолжил Тэ.       — Пока что у нас нет причин для обращения в полицию…       — Но…       — Дослушай. Заблокируйте аккаунт этого пользователя в Твиттере, чтобы он больше не смог нам написать. Это нужно было сделать сразу же, чтобы его сообщения не были видны остальной аудитории, — Минсока утомил этот недоспор.       — Я боюсь, что мы можем разозлить его блокировкой аккаунта, — это признание было единственным, которое далось менеджеру сейчас легко.       — Тэхён, я рад, что ты переживаешь за Чонгука, но будь объективен. Каждый наш артист получает сотни нелицеприятных комментариев в день. И если мы по каждому из них будем обращаться в полицию, то они только покрутят пальцем у виска. Почитай законы. Буллинг в сети не попадает ни под один из них. А преследованием такие выпады ещё рано называть.       — Вы предлагаете ничего не делать? — не сдержал себя Ким, несмотря на боль от давления ногтей на рану.       — Не перевирай мои слова! Заблокируй этого пользователя немедленно и обратись в охранное агентство, с которым мы сотрудничаем. В полицию мы пойдём, только если для жизни Чонгука будет прямая угроза. Сейчас я её не вижу. В сети пишут многое, но не всё из этого — правда, — Чхве начала выводить из себя несвойственная Тэхёну несдержанность.       — Я понял вас и благодарю за то, что прислушались ко мне. Что вы скажете насчёт расследования? — Тэ всё ещё не получил ответ на главный вопрос и не намерен был уходить отсюда без него.       — Мой секретарь подготовит необходимые бумаги и отправит распоряжение в отдел внутренней безопасности.       — Этот сталкер пришёл из сети. Потребуется помощь Ко Бао и его отдела кибербезопасности.       — Хорошо, я включу его в распоряжение, — президент сделал новую пометку на бумаге.       — Я могу официально принимать участие в расследовании? — порез жгло, ногти расцарапали его до крови.       — Ты просил не считать твою просьбу дерзостью, но это она и есть. Мои слова о том, что ты будешь наказан за нарушение, не имеют веса? — Минсока ещё больше возмутила такая чрезмерная настойчивость.       — Имеют, господин Чхве. Но повторюсь, жизнь Чонгука весомее, — Ким смотрел глаза в глаза. Кто первый отвёл взгляд, тот и проиграл.       — У нас нет прямых доказательств для подобных выводов. Тэхён, ты работаешь у меня не один год. Работа — это работа, не забывайся. Ты пристрастен, — хозяин кабинета тоже смотрел прямо на менеджера, но иначе, изучающе.       — Я соглашусь с каждым вашим словом, если вы дадите мне разрешение.       — Перечитай свой договор и хорошенько запомни всё, что там написано о дистанции и взаимоотношениях менеджера и подопечного. Малейшее нарушение, — и я тебя уволю. Могу сделать это прямо сейчас, потому что ты открыто заявил, что будешь действовать тайком. Мне искренне не хочется терять хорошего сотрудника, поэтому прислушайся. Твоё имя будет включено в официальное распоряжение. Но, если допустишь хоть одну ошибку, можешь искать другую работу, — президент разглядел всё, что хотел, и первым опустил глаза, снова что-то записывая.       — Спасибо, господин Чхве, — только после этого Ким разжал пальцы. Ладонь снова нуждалась в пластыре. Минсок ясно видел, что с Тэхёном делала погружённость в работу. Рамки стирались. Должность переставала быть только должностью, превращаясь во что-то личное. И эта метаморфоза не сулила ничего хорошего.

💊💊💊

После разговора с президентом менеджер позвонил в охранное агентство. Он коротко обрисовал ситуацию и назначил встречу на завтрашний день. Следующий звонок был адресован Сон Юну. Ким попросил внести в расписание Чонгука поездку в офис и передать водителю всю нужную информацию об изменениях маршрута актёра на завтра. Тэ связывался со всеми на ходу, пока шёл к руководителю отдела внутренней безопасности. По пути он также отправил важное письмо. Пальцы сами по себе искали кожаный шнурочек. Напряжение не отпускало даже после всего, что ему уже удалось сделать. Мужчина понимал, что это только начало. Трудовой договор, о котором говорил президент, мог подождать. Тэхён был не во всём согласен с господином Чхве, но осознавал, что тот отчасти прав. Для обращения в полицию у него, действительно, не было веских оснований. Закон о сталкинге действовал в отношении знаменитостей иначе, чем для обычных людей. Паника, которую менеджер всеми силами старался глушить, не имела никакого отношения к законодательству их страны. И не была прописана ни в одной статье как причина уголовного разбирательства. Ким был не из пугливых. Да и к паникёрам себя не относил. Но волнение за Чонгука нарастало, как и предчувствие, что только лишь сообщениями в сети их сталкер не ограничится. Менеджер надеялся на то, что ошибался. Но принял решение сделать максимум того, на что способен, чтобы никто не смог добраться до актёра в реальной жизни.       — Здравствуйте, Хосок, — Ким без стука зашёл в светлый кабинет, по периметру которого было расставлено множество растений. Свет солнца и зелёные листья придавали помещению спокойную атмосферу.       — Доброе утро, Тэхён. С чем пожаловал? — руководитель отдела внутренней безопасности встал из-за стола, поправил светло-коричневый пиджак и протянул менеджеру руку. Чон обратил внимание на то, что Тэ вошёл без предупреждения, но ничего не сказал. Лицо менеджера походило на лик мученика, которого пламя поедало заживо.       — Извини, я ладонь порезал. Есть пластырь? — не стал пожимать протянутую руку Тэ, разглядывая свою вновь кровящую ранку.       — Да, сейчас найду, — руководитель отдела открыл один из выдвижных ящиков стола и достал оттуда коробочку с пластырями. — Вот, держи. Так зачем пришёл?       — Мы начинаем внутреннее расследование в команде Чон Чонгука. Я и Ко Бао будем работать с тобой. В течение дня придут официальные бумаги, в них я числюсь как ответственное лицо. Поэтому вся информация должна поступать ко мне сразу же. Ты можешь сейчас отправить своих людей в одну больницу? — менеджер быстро заклеил ладонь и перевёл взгляд на хозяина кабинета.       — Что за спешка? Присядь и расскажи внятно, — Хосок опустился в своё кресло, Тэхён остался стоять. Они уже несколько лет знали друг друга и, к сожалению, часто вместе работали. Приход менеджера всегда означал только то, что снова произошла непредвиденная ситуация. А этот визит нёс с собой ещё и непривычное давящее ощущение.       — Нет времени. Все подробности будут в распоряжении от президента Чхве, я только что от него, — Ким опёрся руками о низкую спинку стула для посетителей.       — Какой ты шустрый. Умирает, что ли, кто-то? — Чон проговорил шутку и улыбнулся только губами, глаза остались серьёзными.       — Хосок, отправь кого-то в больницу, это важно. У меня послезавтра начнутся репетиции, а я своего актёра из квартиры выпускать боюсь. Его преследуют, — Тэ снова признался в своём страхе. Скорее сам себе, хоть и произнёс эти слова вслух.       — Ого! Понятно. Ты же знаешь, что я смогу начать действовать, только когда получу документы?       — Прошу тебя, нам нужно побеседовать с охраной больницы и просмотреть множество записей с видеонаблюдения. Чем раньше мы начнём, тем раньше я узнаю, кто наш сталкер. Пожалуйста, — Ким не пытался больше давить, в разговоре с Хосоком нужна была другая тактика.       — Коллекцию пополнишь? — хитро ухмыльнулся руководитель отдела, но теперь его глаза тоже стали весёлыми.       — Господин Чон, вы требуете у меня взятку прямо на рабочем месте! Совесть у вас вообще есть? — в первый раз за сегодняшний день губы Тэ тронула невесомая улыбка.       — Ты требуешь от меня пойти на должностное преступление. У кого из нас ещё нет совести? Я отправлю своих парней в больницу прямо сейчас, а в официальном отчёте напишу, что они получили задание на несколько часов позже. Но только если получу от тебя что-то взамен, — Хосок положил обе ладони на столешницу из светлого дерева, давая понять, что иначе он ничего делать не станет. Сделка должна быть взаимовыгодна.       — У тебя в кабинете и так везде цветы. Зачем тебе столько? — осмотрев комнату, спросил Ким.       — Они насыщают пространство кислородом и успокаивают меня. Особенно после твоих визитов, — ответил Хосок, любуясь зеленью.       — По рукам. Какой цветок мне купить? — шутливо сдался менеджер.       — Хочу Монстеру, сегодня же. Сам принесёшь и заодно расскажешь, что тебя так взбудоражило, — Чон начал с озорством, но закончил без тени юмора.       — Я чувствую, что назревает что-то серьёзное. Поэтому тороплю. Монстеру принесёт мой помощник. Прости, у меня много работы. Могу только сказать, что это дело требует предельной внимательности. Передай это своим ребятам, — Тэхён говорил тихим голосом, не поднимая взгляда от стола. Он доверял своим предчувствию и страху, которое оно несло. Полярная ночь внутри уже подступила вплотную.       — Мы давно знакомы, и я не сомневаюсь в твоём профессионализме, Тэ. Но предчувствие — это не повод, в нашей работе важны факты, — мягко произнёс Хосок.       — Иногда стоит к нему прислушиваться, чтобы не допустить появления тех фактов, которые не дадут потом спокойно спать по ночам, — Ким посмотрел в глаза руководителя отдела со смесью мольбы и холодной решительности.       — Ты пугаешь меня. С тобой всё в порядке? — осторожно задал вопрос Чон.       — Да, в порядке. Просто стараюсь донести всю важность этого расследования. Мне пора на другую встречу. Как только получишь любую информацию, незамедлительно сообщи мне. Адрес больницы и все контакты я тебе уже выслал письмом, — Ким вернул себе привычный собранный вид и направился к двери.       — Хорошо, — проговорил ему вслед Хосок. Вопреки стараниям менеджера не показывать того, что творилось у него внутри, это было заметно всем. Полярная ночь не просто заполнила Тэхёна. Она уже успела просочиться наружу.

💊💊💊

Отослав ещё одно задание своему помощнику, Ким направился в «подземелье». Он не собирался ждать каких-то там важных бумажек. Менеджер был уверен, что на это нет времени. Гнал ли его вперёд необдуманный страх или желание предотвратить то, что могло произойти, он точно не знал. Скорее, всё сразу.       — Доброго вам дня, господин этой территории, — шутя начал Тэ, войдя в плохо освещённый офис. К Бо-Бо приходить хмурым было нельзя. Айтишник сразу бы завалил менеджера множеством ненужных вопросов и не успокоился бы, пока не получил ответы. Ким хорошо знал людей, с которыми работал, и подбирал к каждому свой ключ.       — Чего тебе опять надо? — в противовес своим словам заулыбался Бао.       — Бо-Бо, я с распоряжением от президента Чхве. Официальные бумаги придут позже. Нужно лишить нашего отправителя возможности писать нам и провести проверку личных телефонов некоторых сотрудников агентства, — с натянутой улыбкой пояснил Тэ.       — Лихо, а основания? — Ко никогда не вставал и не протягивал руку посетителям, он царь этого места. И всегда выглядел так, словно к нему действительно пришли на аудиенцию.       — Я провожу расследование вместе с отделом внутренней безопасности. И хочу исключить факт того, что наш отправитель может быть кем-то из команды Чонгука. Ты же видел вчерашнее фото? — от упоминания сообщения от предполагаемого сталкера взгляд Кима стал злым.       — Конечно, видел. И удалил комментарий почти сразу же. Чонгук успел посмотреть?       — Успел. Надо было быстрее удалять, — да, Тэхён злился. Но не на айтишника, а на SmileOEN.       — О, простите великодушно! Не хотите ли вы, господин Ким, присесть на моё место и сделать за меня мою работу? — раздражённо предложил Ко.       — Не сердись, я понимаю, — примирительно объяснился Тэхён.       — Как актёр? — спросил Бо-Бо.       — Не очень, — сухо ответил менеджер. — Давай вернёмся к делу. Завтра в офисе будет встреча. Нужно проверить телефоны всего стаффа Чонгука. Просмотри историю поисковиков, удалённые фото, доступы в Твиттер. Если что-то ещё придёт на ум, то я тебе полностью доверяю, — Ким закончил и закусил губу, думая, что ещё стоит проверить.       — Хорошо. Тэ, должен спросить, ты же осознаёшь, что я узнаю всё? Даже название порнушки, которую ты смотрел с телефона, — расплылся в похабной улыбке айтишник.       — Я законопослушный гражданин и не смотрю порно… на телефоне, — Тэхён отвёл взгляд, будто глаза могли выдать какую-то тайну.       — Ладно. За какой период времени мне искать скрытую информацию на устройствах? — уточнил Бао.       — Думаю, полгода в самый раз.       — Хорошо. Тогда перейдём к вопросу блокировки. Ты ведь понимаешь, что наш отправитель явно будет недоволен, когда мы отберём у него возможность вести эту игру? Я не специалист по поведению людей, но у меня есть большой опыт работы с антифанатами. Рискну предположить два варианта развития событий: если этот тип пустышка, то он просто заведёт себе новый аккаунт и продолжит лаять там. Это ерунда, таких личностей тысячи тысяч. Неприятно, но неопасно. Второй вариант хуже: этот псих может быть реальным сталкером. Если это так, то дурацкие комментарии и фото Чонгука со спины — это детский лепет по сравнению с тем, что он может сделать. В том, что наш преследователь не дурак, я не сомневаюсь. А вот пустышка или нет — одному богу известно, — Бо-Бо всегда видел путь на несколько шагов вперёд и считал нужным предупредить других о возможных последствиях.       — Да, я понимаю. К Чонгуку приставят охрану, он будет в безопасности, — Тэ хотел в это верить, но тревожность была сильнее веры.       — Тэхён, не хочу тебя пугать, но всё предусмотреть нельзя. Охранники не являются стопроцентной гарантией того, что Чонгук станет недосягаем для нашего психа, — Ко словно прочёл по лицу менеджера его мысли и обличил их в новое предупреждение.       — Другого решения у меня нет. Я не могу запереть его в квартире до конца жизни. Чонгук же не принцесса в башне, и ему придётся появляться на публике. К тому же скоро съёмки. Пока поступим так, а дальше будем действовать по обстоятельствам. Я переживаю за него, но Минсок-щи пока не дал добро обратиться в полицию, — Ким снова сказал о своём страхе вслух и даже не попытался сдержать себя.       — Потому что не за что зацепиться? — спросил айтишник, хоть уже и предугадал ответ.       — Потому что не за что зацепиться, — подтвердил менеджер, нехотя кивая.       — Смотри, какой я умный. Всё так, как я тебе и говорил, — Бо-Бо видел состояние Тэхёна и решил немного разрядить атмосферу.       — Склоняюсь перед вашим великим умом, — подыграл Тэ.       — А знаешь, что ещё подсказывает мне мой великий ум? — вновь плутовато улыбнулся хозяин подземелья. Помимо аналитического мышления, Бао хорошо разбирался в людях, видел их суть. И Тэхён для него никогда не был загадкой.       — Что? — не поняв, к чему клонил Ко, спросил Ким.       — Что ты, похоже, запал на этого актёра, — Бо-Бо никогда не отказывал себе в удовольствии подразнить менеджера и сейчас увлечённо наблюдал за ним.       — С чего ты взял? — Тэхён мгновенно поменялся в лице и выглядел сейчас одновременно растерянным и ошеломлённым.       — Носишься с ним как курица с яйцом. Заботишься, переживаешь. Расследование начал, — продолжал свою игру Бао.       — Это моя работа, Бо-Бо, — неуверенно выдал Ким.       — Да брось, Тэ. Мы оба знаем, что это не причина. Он тебе нравится, — айтишник знал, что менеджер не признается.       — Или ты просто ревнуешь, что моё внимание сосредоточено не на тебе, — попытался перевести тему Тэхён.       — Не без этого! Ты умный, красивый, задница что надо. Как я могу не попытаться урвать такой лакомый кусочек? Но мои подкаты — всего лишь приятная шутка, нравится тебя немного выводить из себя. А то ты вечно такой серьёзный, что поставь рядом с тобой кружку с молоком, оно тут же прокиснет от твоей мины. Но я сейчас о другом. Мы не первый год общаемся, и я знаю твою историю. Может, уже стоит начать снова жить?       — Я уже миллион раз пожалел, что рассказал тебе. Не лезь не в своё дело, — строго предупредил Тэхён.       — Я и не лезу. Просто указываю тебе на то, что ты пока ещё не видишь, — Бао знал причину, по которой Ким не мог спокойно наблюдать за несправедливостью со стороны. И никогда не касался этой темы с тех пор, как менеджер открылся ему. Это было негласным запретом между ними. Но сейчас Ко ворошил чужое прошлое специально. Чтобы обратить внимание друга на то, что тот не хотел замечать.       — Ты же знаешь, что в агентстве запрещены отношения между персоналом и артистами, — продолжал защищаться Тэ.       — То есть ты уже не отрицаешь?       — Отрицаю и указываю на то, что ты несёшь чушь. Мы не первый год общаемся, и ты должен бы уже знать, что я не нарушаю правил агентства, — Тэхёна раздражали подобное вмешательство в его частную жизнь и сомнения в его компетенции.       — Совсем не нарушаешь? — поиграл бровями айтишник.       — Совсем, — лицо Кима стало непроницаемо-серьёзным.       — Господи, какой ты нудный! Дай мне свой кошелёк, — закатил глаза Бо-Бо, видя, как возмутился менеджер.       — Зачем?       — Ай, ну не нуди хоть в этом, просто дай. Развеселю тебя немного, — Ко требовательно выставил вперёд руку. Тэхён достал из внутреннего кармана своего безукоризненного пиджака небольшой бумажник и отдал айтишнику.       — Давай-ка посмотрим, что у тебя тут. Карточки, наличка. Как я и думал, всему тебя учить надо, — разочарованно выдохнул Бао, проверив единственное отделение кошелька. Ко вытащил из-под стола рюкзак и, поставив себе на колени, начал там что-то искать. А затем вытянул из внутреннего кармана ленту презервативов. Бао оценивающе посмотрел на бумажник, хмыкнул и оторвал от ленты один квадратик. После запихнул его в пустующее отделение для банковской карты и бросил бумажник в руки менеджера.       — Это что вообще сейчас было? — произнёс Тэ, изумлённо приоткрывая рот.       — Когда пригодится, — скажешь мне спасибо. Я бы больше положил, но в твоём пижонском кошелёчке места нет, — прохохотал Бо-Бо.       — Придурок! — со смешком ответил Ким.       — Нужно всегда быть готовым! И смазку положи куда-нибудь, чтобы всегда была под рукой, — продолжал шутливо давать наставления айтишник.       — Прости, в кошелёк она не влезет, — Тэ вернул бумажник на место.       — Ты как будто вчера родился. Положишь в другой карман. Есть маленькие бутыльки по тридцать миллилитров, как миниатюрный крем для рук. Ты же пользуешься кремом для рук? — Бао снова поднял брови, развязно улыбаясь.       — А ты, видимо, мажешь руки лубрикантом, — предположил Тэхён и тоже не удержался от улыбки.       — Ну, перед тем как начать, смазку нужно разогреть… — Бо-Бо не соврал, он обожал дразнить друга подобным образом и доводить того практически до стыдливого румянца.       — Боже, я не хочу это знать! — хлопнул айтишника по плечу Ким, останавливая поток лишней для него информации.       — Ты как девственник, который ещё и никогда в жизни сам себя не удовлетворял. Что в этом такого? О тебе же волнуюсь, неблагодарный! — развёл руки в стороны и пожал плечами Ко.       — Бо-Бо, я рад, что ты заботишься о моей личной жизни. Но на то она и личная, чтобы в неё не совали свои длинные носы посторонние. Я тебя, конечно, люблю и спасибо за такой экстраординарный презент, но ты ошибаешься. Между мной и Чонгуком ничего нет. Давай вернёмся к делу, — Тэхён выговаривал другу с улыбкой, но тон был серьёзен.       — Пока нет. Но это не значит, что не будет в будущем. Если сам стесняешься покупать такие вещи, приходи ко мне, я тебе ещё кое-что подгоню, — подмигнул Бао. Ким начал хохотать в голос. Ему на самом деле нравилась прямота Бо-Бо. Так как сам менеджер далеко не всегда мог говорить то, что думал.       — Сказал же повеселю. Поржали, теперь можно и поработать. Когда нужно закончить проверку телефонов? — отсмеявшись, вернулся на деловой лад Ко.       — Как можно скорее. Сможешь? — Ким тоже переключил внимание на первостепенную задачу.       — Да, смогу. Это займёт примерно часа два. Выделить для проверки человека или заняться самому?       — Для приближённых людей нужен ты, а остальной стафф можно отдать твоим ребятам. Но проверка должна быть тщательная и качественная, — посчитал нужным подчеркнуть Тэхён.       — Тэ, я когда-нибудь обижусь на тебя за сомнения в компетенции моего отдела. И запрошу очень высокую плату, чтобы перестать обижаться, — театрально выпятил губы Бо-Бо.       — Даже представить боюсь, насколько высокую, — игриво приподнял одну бровь вверх Ким.       — А ты не бойся, там нет ничего страшного. Наоборот, приятно, — снова перескочил на другой подтекст айтишник.       — Я не сомневаюсь в твоих людях, просто расставляю акценты, — вернул разговор в нужное русло менеджер.       — И без тебя знаю, что важно. Ладно, пойдём в гости к нашему психу, — повернувшись к столу и открыв профиль в Твиттере с уже знакомым розовым кружком вместо фото, айтишник добавил: — смотри в оба, Тэ. Я предупредил тебя, что после занесения в чёрный список отправитель может выйти из сети и переместиться в реальную жизнь, — Бао повернул голову к стоящему рядом Тэхёну и посмотрел на него в упор. Взгляд был тяжёлым. Шутки закончились.       — Спасибо, что обратил моё внимание на это ещё раз. Я сделаю всё, чтобы он не добрался до Чонгука, — Ким кивнул в подтверждение своей решительности.       — Ты точно запал, — и эти слова тоже были сказаны не для забавы.       — Блокируй, — Тэхён перевёл взгляд на один из экранов. Бао занёс аккаунт SmileOEN в чёрный список и на тяжёлом выдохе проговорил:       — Готово.

💊💊💊

Утром следующего дня Ким назначил общий сбор для личной команды Чонгука. Остальной стафф актёра проходил проверку в этот же день, но отдельно. Каждого сотрудника вызывали в отдел кибербезопасности и, задав несколько вопросов, изымали телефон. На закрытую встречу были приглашены: Ко Бао, Пак Чимин, Сон Юн, Кан Хёнгу, сам Чон и Ким Намджун. Намджун был руководителем охранного агентства, которое предоставляло телохранителей для знаменитостей. И сегодня он должен был объяснить актёру и всей команде, как они будут взаимодействовать в ближайшее время.       — Доброго утра, господа! Прежде чем мы начнём, я прошу каждого из вас сдать свой телефон для досмотра. Президент дал мне разрешение на проведение внутреннего расследования, которое связано с угрозами из Твиттера. И мне нужно убедиться, что вы к этому не причастны, — дождавшись наконец айтишника, который был не особо пунктуальным, начал Тэхён.       — На каждом пакете есть ярлычок. Впишите туда своё имя, чтобы я знал, кому потом вернуть телефон. Я принесу их после встречи, — Бо-Бо раздавал всем, кроме Чонгука и Намджуна, по прозрачному грипперу. Никто из присутствующих не возражал. В контракте каждого сотрудника было указано, что у агентства есть право на подобные действия. И в случае отказа любого члена команды могли незамедлительно уволить. Чхве Минсок действительно заботился о безопасности своих звёзд. Но к сожалению, любую систему можно обмануть. И примером тому был Кан Джиён. После скандала президент предпочёл сразу уволить менеджера, без лишней бумажной волокиты. Он был уверен, что слив той фотографии — дело рук Кана. Но телефоны Чонгука и Джиёна проверять не стали. Может, и стоило бы подать на бывшего менеджера в суд, если бы что-то удалось найти. Распространение в сети закрытой личной информации о знаменитостях запрещено законом. Но нового скандала не хотелось. К тому же Кан был не дурак и не новичок в таких вопросах и хорошо замёл следы, поменяв телефон. Только язык за зубами держать не умел, когда выпьет, и был чересчур алчным. В этот раз Тэхён делал ставку на то, что проверка была неожиданна и никто из служащих не знал о ней. А значит, не успел бы сменить телефон и скрыть улики, если таковые имелись. Бо-Бо мог вытащить из смартфона всю интересующую информацию, даже если она была удалена: полную историю любого браузера, мессенджера или социальной сети. Он мог восстановить файлы в галерее или другом приложении. Резервные копии делали почти все программы, нужно только уметь их искать. Айтишник имел полномочия затребовать любые пароли, если они были нужны. А стафф был обязан предоставить их ему. Подобной проверке подвергался каждый новый работник агентства. За всеми новичками тщательно следили во время испытательного срока, который мог длиться от трёх месяцев до года. А после досмотры личной техники проводились выборочно, по необходимости. Шоу-бизнес — это не та сфера, где можно не задумываться о подобном. Недальновидность опасна как для актёров, так и для агентства. Любая ошибка — это прежде всего убытки и потеря заинтересованности со стороны потребителя.       — Умоляю тебя, пиши крупно, — протягивая пакетик Тэхёну, попросил Бао.       — Мне он не нужен, — ответил менеджер.       — Ты не будешь сдавать телефон?       — Нет. Зачем? Я — инициатор этого расследования, — напомнил Тэ.       — И то верно, а мне меньше работы, — пожал плечами Ко и понёс аппараты в свой отдел. Чонгук сидел ближе всех к выходу и невольно подслушал разговор менеджера и айтишника. Те и не скрывались, не старались говорить тише или показать каким-то другим способом, что эта информация предназначена не для всех. Но подозрительность и недоверие актёра сделали выводы за него. Чон посчитал причину, по которой Ким не сдал свой телефон, сомнительной. Слова менеджера про инициатора расследования остались неуслышанными. А вот факт того, что Тэхён стал единственным представителем личного стаффа, у кого не досматривали телефон, запомнился и вызвал ещё большее раздражение. Но актёр предпочёл ничего не говорить. Он знал, кто такой Ким Намджун, и понимал, зачем тот здесь. Чонгук был заранее недоволен тем, что принесёт ему эта встреча. Поэтому парень скрестил руки на груди и молча бросал мрачные взгляды на всех присутствующих. Гук приехал в агентство сразу после сессии с Юнги. И, не успев отойти от предыдущих плохих новостей, сразу погрузился в другие, такие же неприятные.       — Итак, давайте начнём. Я думаю, что многие знакомы с Намджуном. Но я попрошу тебя представиться и рассказать, как мы будем сотрудничать, — Тэхён отодвинул стул и присел во главе стола.       — Приветствую всех. Хотел бы я сказать, что рад вас видеть. Но ко мне обращаются, если ситуация не особо радостная. Меня зовут Ким Намджун, я — директор охранного предприятия, и наша основная деятельность — это защита известных личностей. Мои люди сопровождают Чонгука на все публичные мероприятия, такие как: поездки и перелёты в другие города или страны, посещения премьер его фильмов, встречи с фанатами, участие в премиях, съёмки шоу и запись интервью на радио. Мы охраняем его безопасность во всех местах, о посещении которых известно широкой аудитории. С завтрашнего дня мы также будем сопровождать его на репетиции и съёмке нового фильма. А также находиться рядом во время личного расписания, — руководитель охраны сочетал в себе воспитанность и обходительность, наравне с непререкаемым авторитетом.       — Я не согласен, — громко возразил актёр.       — С чем именно? — уточнил Намджун.       — С тем, что несколько громил будут круглосуточно пасти меня и я не смогу ступить без них и шагу! Я не хочу этого, — Чон осознавал, зачем к нему приставляли охрану, но это не помогало ему ощутить себя в безопасности.       — Чонгук, этот момент был предусмотрен, и по инструкции, которую получили люди Намджуна, они не будут взаимодействовать с тобой напрямую во время твоего личного расписания. На съёмках и репетициях по возможности тоже. Но наблюдение будет, это необходимо, — мягко объяснил Тэхён.       — Что ты имеешь в виду? — сердито посмотрел на своего менеджера актёр.       — Позволь, я отвечу на этот вопрос. К тебе будут приставлены два телохранителя. Во время публичного расписания они будут находиться непосредственно рядом с тобой. Так как другим способом предотвратить возможную угрозу не получится. В других случаях охранники будут следовать за твоим автомобилем, чтобы не давить на тебя своим присутствием. То есть они будут дежурить рядом, но не покинут машину, если этого не потребует ситуация. Такой вариант охраны мы вводим в те моменты, когда ты покидаешь свою квартиру по делам личного характера. В твой дом мои ребята заходить не станут, но ты всегда сможешь подать им сигнал, если тебе потребуется помощь. И они среагируют мгновенно. Я выдам тебе тревожную кнопку, которую нужно постоянно держать при себе. Сигнал моментально поступит охранникам, и они придут на помощь. Во время репетиций и съёмок телохранители не будут тебя беспокоить, также оставаясь на своём посту неподалёку, — голос Намджуна действовал успокаивающе. Он старался передать остальным свою уверенность в том, что Чонгуку нечего бояться.       — Такой вариант тебя устроит? — спросил Тэ, обращаясь к актёру.       — А у меня есть выбор? — голос Гука прозвучал затравленно.       — К сожалению, отказаться от охраны, пока не ясна ситуация со сталкером, мы не можем. Пойми меня правильно, я, Чимин и Юн — не телохранители. У нас нет специальной подготовки. Да, каждый из нас тоже хочет защитить тебя, но нам нужна помощь, — объяснил своё решение Тэхён.       — Ясно, — безучастливо ответил Чон, упираясь взглядом в блестящую поверхность стола. Чонгук больше не пререкался с Тэхёном или Намджуном. Оставшуюся часть встречи он думал о том, что круг смыкался, люди подбирались к нему всё ближе. Пусть уже знакомые, но всё же чужие. Ему отчаянно не хотелось этого. Не хотелось ощущать на себе нехватку кислорода из-за сжимающегося вокруг него плотным кольцом оцепления. Но выбора, действительно, не было.       — Телохранителей я не поменял. Завтра вы встретитесь с Чо Уёном и Хван Виеном, — добавил Намджун, видя отсутствующий взгляд актёра.       — Намджун-щи, меня зовут Сон Юн, я младший менеджер. И так как раньше не работал совместно с секьюрити, хочу узнать, что вы будете делать во время сопровождения господина Чона на публичные мероприятия? Я имею в виду, что менеджеры тоже следят за его безопасностью, и мне бы не хотелось вам мешать, — поднял руку Юн, чтобы привлечь к себе внимание.       — Спасибо за вопрос, младший менеджер Сон. Мы проверяем все места перед тем, как туда зайдёт Чонгук. Гостиничные номера или другие апартаменты, залы ожидания, гримёрки, бассейны, спортзалы, даже туалеты. Осматриваем вход и выход перед его прибытием, чтобы ничто и никто не мешали Чонгуку беспрепятственно войти или выйти из помещения. После осмотра мы остаёмся у входа или сопровождаем его, в зависимости от обстоятельств, — объяснил Намджун.       — Благодарю за ответ, — вежливо склонил голову Юн.       — Тэхён даст тебе дополнительные указания, и мешать друг другу работать мы точно не будем. Так как у нас одна цель, — дополнил свой ответ руководитель охраны. После того как все детали были обсуждены, в переговорку вернулся Ко Бао и отдал телефоны их владельцам. Намджун попрощался со всеми и уехал. А Чимин, Юн и Хёнгу повезли Чонгука домой. Актёр даже не взглянул на менеджера, когда выходил из кабинета. Тэ понимал его поведение.       — Что ты узнал? — спросил Ким, как только все вышли из помещения.       — Ну, Чимин предпочитает пышногрудых итальянок и приценивается к недвижимости в окрестностях Таормины. А ещё очень забавно переругивается с родственниками, заменяя брань итальянскими словечками. Твой помощник не ладит с папашей и сидит на сайтах знакомств даже в рабочее время. А ещё, похоже, пытается обустроить новую квартиру и очень часто рассматривает обручальные кольца, — перечислил найденное Ко.       — Кольца? — переспросил Тэ.       — Да, он чуть ли не каждый день ищет их в поисковике. Похоже, как и вся молодёжь, он хочет поскорее жениться, — Бо-Бо сжал губы в полоску, сам он не торопился обзаводиться семьёй.       — Юн часто пытается рассказать мне о своих свиданиях, — Тэхён вспомнил о постоянном желании своего помощника поделиться личным.       — Бери с него пример! Молодец парень, ищет свою вторую половинку, — поднял два больших пальца вверх айтишник.       — Что ещё ты выяснил? — продолжил Ким.       — Юн часто пересматривает фильмы с Чонгуком. Понимаю его, я и сам их люблю. А у Хёнгу все запросы связаны с детьми: одежда, игрушки, подгузники. Было несколько вопросов про мужскую потенцию и Виагру, но думаю, тут нет никакого криминала, — Бо-Бо вытащил кончик языка и легко прикусил его зубами.       — Мог бы и не говорить про это. А насчёт детей, у него недавно родилась внучка, — попытался остановить очередную игру айтишника Тэхён.       — Среди фотографий, даже удалённых, я ничего этакого не нашёл. В итоге мы имеем: любителя подёргать стручок на всё итальянское и поругаться с роднёй. Без пяти минут женатика, который недавно съехал из родного дома и хочет угодить отцу, и новоиспечённого дедулю, у которого плохо работает огурчик, — Ко было всё равно на предупреждения менеджера.       — Кажется, не мне надо наладить личную жизнь, а кое-кому другому. У тебя все шутки ниже пояса. А сейчас вообще получился какой-то салат из гениталий, — скептически проговорил Тэ.       — Ну, ты же постоянно отказываешь, вот мне и остаётся только дразниться. И чтоб ты знал, у меня на личном фронте всё прекрасно, — Бо-Бо сложил большой и указательный пальцы в знаке «Okay».       — Проверять не буду, поверю на слово, — попытался ещё раз закрыть интимную тему Ким.       — А жаль. Я люблю эксперименты, и у меня такие горячие запросы в поисковике. М-м-м, уверен, тебе бы понравились. А что ты скрываешь в своём телефоне, Тэ? БДСМ? — в этом весь Ко. Сколько не удерживай, он всё равно добавит в разговор перчинку.       — То, что тебе не нужно знать. Кто-то из этой троицы может быть сталкером? — задал единственный интересующий его вопрос менеджер.       — Всё может быть. Но в их телефонах я ничего не нашёл. У Юна и Хёнгу даже профилей в Твиттере нет. А Чимин постит туда только свои селфи. Тэ, а ты доминант или сабмиссив? — продолжил подтрунивать Ко.       — Дёрнул же меня чёрт тогда угостить тебя сигаретой! Спасибо за помощь, разговор окончен, — Тэхён демонстративно повёл подбородком в сторону двери.       — Оу, кто-то начал краснеть. В следующий раз, когда заглянешь в моё подземелье, я припасу для тебя плётку. А пока пофантазирую, как невероятно ты смотришься в роли нижнего. Или верхнего? Это вопрос. Но тебе всё бы пошло, — пятясь спиной к выходу, смаковал каждое слово Бо-Бо.       — Исчезни, — сузил глаза Ким.       — Грубиян! Но я люблю пожёстче, — хохотнул Бао и вышел.

💊💊💊

Falling In Reverse — Last Resort (Reimagined)

Would it be wrong Would it be right If I took my life tonight Chances are that I might

Проверка телефонов остального стаффа ничего не выявила, кроме нескольких мелких нарушений. Бао лично отправил Тэхёну отчёт о проделанной работе, подписав письмо грозным предупреждением, чтобы менеджер даже не заикался о том, что сотрудники отдела кибербезопасности могли что-то упустить. Беседы с работниками больницы и просмотр записей за то время, когда Чонгук проходил обучение, тоже ничего не дали. Главный врач услужливо пошёл навстречу и предоставил людям Хосока доступ ко всему, что им было нужно. Он не стал требовать подключить полицию, понимая, что это может повлиять на репутацию его клиники. Камеры записали почти каждый шаг актёра и его команды. И это «почти» не давало Тэхёну покоя. В своём отчёте руководитель отдела внутренней безопасности привёл цитату одного из охранников больницы. В ней говорилось о том, что у видеонаблюдения есть слепые зоны. И их радиуса вполне могло хватить на то, чтобы сделать фотографию актёра. Ким зацепился за эти слова, но подтвердить их никак не мог. Ведь Бо-Бо не нашёл ничего, что указывало на то, что SmileOEN — это кто-то из приближённой команды. Сердце менеджера ныло и немело от тьмы и страха, которые наполняли его. Но он не мог действовать импульсивно и необдуманно, как велел острый шип льда в груди. Всё внимание сейчас должно было быть направлено на Чонгука, а не на собственные эмоции. Тэхён лично провёл инструктаж для двух телохранителей, младшего менеджера, водителя и агента. С каждым сказанным словом Ким давал указания и самому себе. Никаких опрометчивых поступков. Предельная собранность, трезвый разум и сосредоточенное наблюдение за актёром. В течение следующей недели Чонгук посещал репетиции, в которых участвовал весь актёрский состав будущего фильма. С понедельника по пятницу, по четыре часа в день он был выдающимся хирургом, человеком, который спасал чужие жизни и плевать хотел на все рамки, которые могли ему помешать помочь другому. За что впоследствии и поплатился. Актёру хотелось хоть раз также наплевать на всё. Но, в отличии от своего героя, ему не хватало на это смелости. После окончания совместных репетиций ещё семь дней ему дали на самостоятельное закрепление роли. Гук формировал характер и привычки своего персонажа, его походку и манеру речи. Актёру нужно было создать полный образ, а затем перевоплотиться в другого человека. Всю его карьеру рядом с Чоном шли разочарование и постоянная изнуряющая работа над собой. Они делали из посредственных актёров действительно стоящих. Чонгук знал об этом, но сейчас ему было неимоверно трудно. Так, как не было ещё никогда. На последней сессии с Юнги Чон снова ощутил себя ни на что не годным слабаком. Антидепрессанты не действовали. После того как Чонгук увидел свою фотографию в комментарии SmileOEN, он снова начал задумываться о «лёгком бегстве». Ему хотелось зарыться в ворох одеяла и подушек и больше никогда не видеть дневной свет. Не видеть никого. Силы кончились. Выдержка тоже. В тот вечер, лёжа на диване, он сказал Тэхёну правду. Выслушав исповедь актёра, психотерапевт предложил поменять препарат, оставив то же назначение, на противотревожное средство. Оно работало исправно и сумело предотвратить паническую атаку, когда Чонгук осознал, что за ним следил сталкер. Гук согласился. Разве у него был выбор? Первый путь в лечении депрессии завёл в тупик. Можно было или остаться в нём, или пойти в другом направлении, но всё так же вслепую. Голоса в голове ругали Чонгука последними словами и вменяли ему в вину очень многое. Доказывая друг за другом, что более ничтожное создание даже представить сложно. Под этим гнётом актёр крошился. Как страницы иссушенных столетиями книг, которые кто-то пролистывал, едва касаясь пальцами. «Касания» окружающих к самому Чонгуку были ощутимее. Кто-то постоянно маячил у него за спиной. Реальный или призрачный. Охранники, Чимин, Юн, Хёнгу, Тэхён с его пронизывающим взглядом и ещё великое множество посторонних людей. Уроки итальянского и тренировки по боксу теперь проходили исключительно в агентстве. Маршрут последней недели перед началом съёмок уменьшился до двух точек: агентство — квартира. Мир актёра вновь сузился до размера булавочной головки. И если в фильмах Гук играл главные роли, то в своей собственной жизни остался где-то за кадром. Первый день съёмок начался с недовольного Чимина, который суетился больше обычного и бубнил, что киностудия не выполнила и половину того, о чём они договаривались. Вместо просторной гримёрки с зоной отдыха предоставили какую-то узкую комнатушку. И, не предупредив, перенесли съёмочное время Чонгука на вторую половину дня, так как в павильоне были проблемы с освещением.       — Вопиющие неуважение и нарушение контракта! — Пак ругался с кем-то по телефону, требуя немедленного исправления ситуации, и в его речи проскальзывали итальянские «Merda» и «Cazzata». Актёр смотрел на своего агента, понимал значения этих слов, но ему было всё равно. После дня рождения Чонгука прошло две недели. Сообщения от SmileOEN больше не могли прийти, но парню от этого было не легче. В тот вечер он действительно сдался. Своему страху и чужой воле. Он больше не хотел бороться. Как противостоять фантому? Гук не оглядывался по сторонам. Как разглядеть того, кто невидим? Он не знал, кому верить, и от этого в голове происходили короткие замыкания. Мысли коротило каждый раз, как он пытался задуматься. Больше не было сил. Актёр погрузился в апатию. Примерки, репетиции, поездки, — всё проносилось мимо него смазанным серым пятном. Чон не старался больше защититься, спрятаться за бронёй из высокомерия и недоверия. Всё стало неважно. Будь что будет. Несмотря на новые антидепрессанты, все действия давались с огромным трудом. Каждый пережитый день для него казался подвигом. Актёр вновь начал отвечать на вопросы безликим «нормально». А при встречах с Юнги добавлял, что просто напуган, просто устал, просто обессилен, просто… Психотерапевт видел, что происходило, просил подождать ещё немного. Но Гук его не слушал, больше не верил, что всё наладится. Ему нужно было отснять новый фильм, а дальше Чон не строил планы, уже не хотел на что-то надеяться. Съёмочная площадка представляла из себя огромный ангар, в котором был очень яркий свет и, стоило камере выключиться, туда-сюда сновали люди. Целое полчище людей: режиссёры, постановщики, продюсеры, актёры, рабочие, операторы, световики, гримёры, костюмеры, массовка. Чонгук никогда не был один. Он был нужен всем, но только не самому себе. Телохранители расположились в помещении рядом с гримёркой Гука, были всегда в зоне досягаемости. Но выходили оттуда редко, чтобы не мешать съёмочному процессу. Тревожная кнопка лежала в кармане, а перед тем как войти в кадр, Чонгук отдавал её менеджеру, его помощнику или агенту. Чимин, Юн и сам Тэхён постоянно находились поблизости, оставляя актёра одного только в собственной квартире и в кабинке туалета. Это было «преследование» иного рода, но оно тоже давило. Чон каждый раз собирался с исчезающими силами, чтобы в кадре быть бравым хирургом, а как только звучали слова: «Стоп, снято» — превращался в тень самого себя. Подолгу лежал на диване в новой грим-уборной, которую всё же отвоевал Чимин, но актёр даже не заметил перемен. Он только и делал, что читал сценарий. Снова и снова. Строчки рябили перед глазами, смятые листы впитывали влагу со вспотевших ладоней, но Чонгук всё продолжал перечитывать. Заучивать свой образ, чтобы стать кем-то другим. Тэхён видел всё. Но ничего не мог сделать. Гук только-только начал говорить с ним более свободно, чем в начале их совместной работы, а после своего дня рождения снова закрылся. Держал всё внутри себя, проявляя лишь безразличие. А Тэ продолжал задавать вопросы, надеясь услышать хоть какой-нибудь ответ. Менеджер начал осторожно, но искренне интересоваться самочувствием актёра. Спрашивал, чего бы тому хотелось поесть или сделать, куда поехать и какой дорогой. Ким подбадривал Чонгука и говорил о том, как актёру отлично удавались перевоплощения в своего героя. Хвалил по другим, даже самым незначительным поводам. И спрашивал разрешения на любое своё действие. Делал всё ненавязчиво и спокойно. Будто бы всегда был рядом. Но Чон знал, что прошло всего несколько месяцев с их первой встречи. Он продолжал считать своего менеджера таким же сторожевым псом, как и остальные, которые окружали актёра, ограничивая его и без того мизерную свободу. Да, Тэхён во многом отличался от другого стаффа. Но зубы бойцовой собаки не становятся менее острыми, когда она ласково лижет протянутую руку. И стоит только ослабить бдительность, как клыки вонзятся в того, кто подошёл или подпустил слишком близко. Чонгук не придавал значения тому, что Ким никогда не показывал свой «оскал». Наоборот, дружелюбно «вилял хвостом» при каждой встрече. В один из дней Тэхён признался актёру, что смотрел все его фильмы, многие не по разу, особенно последний. И эта картина побудила менеджера задуматься о том, что Чонгук своими ролями пытается показать зрителю, как важно в современном мире иметь собственное трезвое мнение и опору внутри себя. Ким сказал ещё много восхищённых слов, а Чон впервые за последние четырнадцать дней прислушался к нему. Гук никогда не упоминал в своих интервью истинную причину того, почему решил стать актёром. И менеджер мог сделать такой вывод, только дойдя до него своим умом. Чонгука это удивило, так как он в первый раз столкнулся с тем, что его поняли. Понял кто-то со стороны. И неожиданно это напугало актёра. Не подпускать слишком близко. Потому что сейчас он не смог бы защититься от «укуса» и позволил бы безжалостно разорвать себя в клочья. Тэхёна мучил свой личный страх. Боязнь того, что в один из дней Чонгук осыплется пеплом ему в руки. Менеджера пугало то, что он не сможет уберечь своего подопечного. Но об этом он актёру не говорил. Что он мог сказать? Что каждый день с содроганием ждёт звонка из отдела безопасности? Что боится оставлять Чонгука одного? Что готов хоть каждую ночь проводить в кресле, в гостиной актёра, стоит тому только попросить об этом? Имел ли он на это права? Кто они друг для друга? Даже не друзья. Всемирно известный актёр, которого губил кто-то безликий. И его личный менеджер, поддавшийся тому же влиянию. Оба не супергерои, а всего лишь люди. Ким понимал, в каком состоянии находился Чон. Он разговаривал с Юнги, чтобы видеть полную картину. Депрессия. Если не вдаваться в подробности, то существует три степени депрессии. Умеренная. Средней тяжести. И тяжёлая. У Чонгука была вторая. При средней и тяжёлой депрессии люди не борются со свалившимися на них проблемами. Нет ни сил на это, ни желания. А ещё нет понимания, зачем вообще бороться? Человек не понимает даже то, зачем просыпается по утрам. Это кажется бессмысленным. Любое действие даётся с трудом. Сложно встать с кровати и принять душ. Уборка квартиры больше не интересует. Можно устать оттого, что причесал волосы. Мысли о еде почти не посещают. Хочется лежать в постели и не шевелиться. К такому состоянию добавляется голос в голове. Который говорит, что человек никчёмен, слаб, туп, уродлив, не справляется. Свои собственные мысли пугают. Голосу верят, краски меркнут, ничего не радует, нет перспективы. Остаются только слёзы, ненависть к себе и всепоглощающая усталость. Можно подумать, что именно в таком состоянии человек близок к суициду. И да и нет. Для того чтобы выброситься в окно или перерезать вены, нужно предпринять огромное количество шагов. А сил на это нет, потому что человек перегорел внутри. Всё. Воск испарился. Маленький фитилёк свечки превратил самого себя в пепел и иссяк. Да, иногда мелькают мысли, что нужно что-то делать. Именно в этот момент Чонгук и пришёл к Юнги. Но психотерапевт предупреждал, что на лечение нужно время. Где его взять? Если свеча потухла ещё вчера. Волшебной таблетки не существует. Нет такого лекарства от депрессии, которое сразу после приёма раскрашивает жизнь в розовые тона. Точнее, такое вещество есть, но оно не лечит, а затуманивает рассудок. Чон уже пытался «вылечиться» подобным. Если под действием антидепрессантов человек испытывает эйфорию, то препарат тоже меняют. Эмоциональный фон должен быть ровным, без перекосов в какую-либо из сторон. Через две-четыре недели после начала приёма антидепрессантов у человека появляется ресурс на простейшие действия. Но эмоциональный фон выравнивается позже. То есть силы, чтобы открыть окно или взять лезвие в руки, есть. А понимание, что это не выход, непростительно опаздывает. В этот период повышается риск самоубийства. После смены антидепрессантов у Чонгука как раз пошла третья неделя. Эмоциональный фон здорового человека в спокойном состоянии — это условно ноль. При стрессе этот фон опускается до отметки минус десять. При радости поднимается до плюс десяти. Люди в депрессии падают в яму на минус восемьдесят. Антидепрессанты вытаскивают человека из этой ямы вновь на уровень ноль. А не на плюс восемьдесят. Также антидепрессанты не подавляют эмоции, они действуют не так, как транквилизаторы. После того как эмоциональный фон выровнялся, поведение человека с депрессией практически не отличается от поведения здорового человека. Если препараты подходят и действуют. Стресс может выбивать из колеи чуть сильнее. Реакции могут быть более яркими, но в пределах нормы. Если человек знает, что его эмоциональное состояние вызвано болезнью, и знает о том, что она излечима, то он будет бороться. Важно не упустить момент. Не провалиться ещё глубже в эту яму, на дне которой умирает даже надежда. Сейчас у Чонгука пошёл новый отсчёт до выравнивания эмоционального фона. Сил, даже с лекарствами, было катастрофически мало. Работать душой очень нелегко. А вот негатива, направленного на себя, было предостаточно. Как и безразличия к собственной жизни.

💊💊💊

Рабочий день на съёмочной площадке длился двенадцать-четырнадцать часов, и таких дней в неделе было шесть. Съёмки могли проходить и ночью, если в кадре нужны были тёмное время суток и локации вне павильона. Каждый вечер после окончания смены составлялся самый главный документ — вызывной лист. В нём указывалось, какие сцены и кадры будут сниматься завтра, кто из съёмочной команды будет задействован на площадке, к какому времени должны приехать актёры и во сколько им в кадр. К началу следующего дня актёрский состав уже должен был знать своё расписание. «Съёмочной мамой» Гука был Чимин. Именно он ежедневно передавал всю информацию о расписании Сон Юну, затем Тэхёну, а после утверждения — Чонгуку. Пак решал любые вопросы, сам общался с представителями киностудии и съёмочной группой, следил за всеми нюансами. Чимин пытался создать максимально комфортную обстановку для актёра, потому что знал, что играть роли — это трудоёмкое искусство, а не простые кривляния. Он ни разу не подводил Чона, но на съёмках этой картины творилась какая-то чертовщина. Что-то постоянно шло не так, и от этого расписание менялось. За целый съёмочный день обычно удавалось отснять от двух до пяти минут фильма, а с такими задержками и того меньше. Единственное, что всегда было чётко по графику, — это часовой обед, который проходил на открытом воздухе. Любая съёмочная смена начиналась с подготовки к работе. Разгружали оборудование, выставляли свет и камеры, монтировали плейбэк-мониторы, на которых проигрывалось изображение, попавшее в кадр. Этот процесс занимал несколько часов. Параллельно происходила подготовка актёров. Их встречали и провожали к гримёрам, а затем к костюмерам. После этого актёрский состав ждал, когда его позовут сниматься. Всеми процессами управляли второй режиссёр и оператор. Им помогали администратор площадки и исполнительный продюсер. Когда всё было полностью готово, режиссёр начинал координировать актёров, давая им указания. Каждая сцена отыгрывалась полностью несколько раз. В зависимости от количества артистов в кадре, съёмка велась с нескольких ракурсов и планов: общий план, средний план, крупный план. Перед каждой сменой вида плана переставляли оборудование. Так коротенькая сцена в тридцать секунд состояла примерно из четырёх перестановок, от трёх до пяти дублей и двух часов работы. То, что происходило в кадре, фиксировали операторы. Видео передавалось на плейбэк-мониторы в режиме реального времени. За мониторами внимательно наблюдали режиссёр, второй режиссёр, художник-постановщик и ещё несколько сотрудников. Во время обеда отснятые звук и видео перебрасывали с камер в хранилище материала. Параллельно художник-постановщик вместе с рабочими готовил локацию и выставлял свет для следующей сцены. И это только малая часть многошагового процесса, в который так легко могла пробраться ошибка. Всю первую неделю съёмок график не выравнивался. Обычно выверенные процессы постоянно шли с опозданиями. Декорации не подходили под какие-то сцены, и их переделывали на ходу, тем самым задерживая весь процесс. Казалось бы простые костюмы тоже часто меняли, назначая актёрам дополнительные примерки. Режиссёр ежедневно вызывал к себе Чонгука и других актёров для обсуждения сценария и внесения в него правок. Мог зацепиться за какую-то реплику и поменять всю сцену. Нареканий к Гуку не было, но подобная нестабильность нервировала. Не только Чона, но и всю съёмочную группу. Пак Чимина выматывали разборки с киностудией. Только таким способом он добивался от неё неотступного следования контракту. Никого не пугало, что за несоблюдение прописанных условий и райдера Чон Чонгук был вправе отказаться от участия в этой картине. Потому что все понимали, что актёр не примет подобного решения. Ему нужен этот фильм, чтобы улучшить свою репутацию и окончательно сгладить недавний скандал. И он не мог позволить себе ввязаться в новый. Поэтому, как только вся команда Гука приезжала на площадку, к уху Чимина прирастал телефон и он подолгу с кем-то говорил, что-то объяснял, иногда кричал и требовал. Все беседы заканчивались победой агента. В актёрской компании Чхве Минсока работали профессионалы, и Пак мог заставить любого нерасторопного сотрудника киностудии зашевелиться и в кратчайшие сроки сделать то, что от него требовал агент. После подобных баталий Чимин обычно уходил в уличный кафетерий вместе с Сон Юном. Агент нашёл благодарного слушателя в лице младшего менеджера. А Юн встретил ещё один образец для подражания и с благоговением внимал рассказам, а часто и хвастовству, Пака. Тэхён не был против близкого общения этих двоих. Его помощник всегда с большой охотой впитывал опыт старших коллег. А у Чимина было чему поучиться. Конечно, их разговоры часто перетекали с деловых на личные, но и их Ким одобрял. Так как стать для Юна не только наставником, но и другом мужчина не стремился. Чего нельзя было сказать об агенте. Пак и Сон за довольно короткий срок прониклись доверием друг к другу и сошлись характерами. Оба любопытные, искрящиеся энергией, любящие поговорить и легко распахивающие душу. Тэхён был другим. И сосредоточен был на другом. Менеджер всегда находился рядом с Чонгуком, подмечал любые изменения в его поведении или настроении. Вёл беседы, насколько это позволяло состояние актёра, и пытался показать, что у Гука есть поддержка. Последний съёмочный день первой недели не отличался от предыдущих. Уже по пути на площадку Чимину позвонили. После короткого разговора и итальянской брани стало известно, что сцены Чонгука будут снимать только после полудня. Художник-декоратор вновь что-то переделывал. Разворачиваться и ехать обратно не было смысла, поэтому тонированный минивэн агентства, красный внедорожник Чимина и неприметное авто охраны продолжили свой первоначальный путь. В это утро Чонгук ехал на съёмки в компании Хёнгу, Тэхёна, Юна и огромного плюшевого медведя.       — Простите, господин Чон, что не успел убрать игрушку. Перед работой заехал в детский магазин, но там были такие очереди, что я чуть не опоздал, — виновато улыбаясь, объяснился водитель, найдя в зеркале заднего вида Чонгука.       — Ничего страшного. А для кого она? — актёр отметил для себя лишь факт того, что соседнее с ним кресло занято. Кем или чем — было для него несущественно. Вопрос Хёнгу он задал только из вежливости.       — У моей дочери родился маленький ангел. Завтра их выписывают из роддома, и это подарок для внучки, — водитель перестал волноваться из-за своего маленького проступка и перевёл взгляд на дорогу, лучась счастьем.       — Поздравляю вас, — слова прозвучали бесцветно. Чонгук снял с головы чёрную панамку и положил рядом с собой. Других разговоров больше никто не начинал. Гук смотрел в окно, не фокусируясь ни на чём конкретном. Юн что-то сосредоточенно изучал в своём телефоне. А Тэхён изредка поглядывал на отражение актёра и хмурился. На съёмочной площадке, как всегда, было полно людей, каждый занимался своим делом. Двое охранников сопроводили Гука и Тэхёна до грим-уборной и, осмотрев пространство, пожелали хорошего дня. После чего удалились в комнату за дверью напротив. Чимин остался на стоянке, что-то обсуждая с Юном, а Чонгук прилёг на угловой диван и отвернулся к стене. Тэ бережно накрыл актёра пледом, который принёс в гримёрку несколько дней назад, и расположился на свободной части дивана. Всё, что им оставалось, — это ждать. Несмотря на проблемы с расписанием, обед на площадке всегда был в одно и то же время. Тэхён следил за тем, чтобы Чонгук ел. Об этом приходилось напоминать, часто заставлять, потому что актёр игнорировал приёмы пищи. И если бы не контроль со стороны менеджера, он и вовсе бы голодал. Но сегодня Гук неожиданно сам предложил Тэ пройтись до кафетерия. И менеджера обрадовала инициатива актёра, которую он проявлял очень редко.       — Тэхён, свяжись, пожалуйста, с водителем. Я забыл панамку на заднем сидении, — по дороге к линии раздачи Гук щурил глаза от яркого солнца.       — Хорошо, сейчас наберу его, — отозвался менеджер, доставая телефон.       — Хёнгу, господин Чон оставил панаму в машине. Проверь, пожалуйста, — подождав несколько секунд и услышав ответ, Ким добавил: — понял, благодарю.       — В машине её нет. Может, где-то в гримёрке осталась? — спросил Тэ актёра.       — Нет, я искал. Возможно, обронил по дороге. Давай возьмём еду и вернёмся в помещение? Свет очень яркий, — попросил Чон, глядя на сентябрьское небо. Солнце грело уже меньше, но пасмурная погода ещё не успела прийти.       — Да, давай. Тебе как обычно? — ответил Ким, готовый исполнить любое желание Чонгука.       — Да, спасибо, — коротко бросил актёр и поспешил под навес. Менеджер уже хорошо знал его предпочтения в еде. Присев за столик рядом с Чимином и Юном, Чон пожелал им приятного аппетита и, раскрыв потёртый сценарий, переключил всё внимание на текст. Команда с пониманием относилась к его нежеланию общаться. У Сон Юна зазвонил телефон, проигрывая популярную попсовую песню, и младший менеджер вышел из-за стола, чтобы ответить. Звонили из доставки. Курьер сказал, что ждёт Юна у въезда с посылкой. На пропускном пункте стоял небольшой грузовичок с красочными наклейками цветов по бортам. Младший менеджер удивлённо поставил подпись в бланке, и доставщик выдал ему прямоугольный картонный ящик с принтом из роз, перевязанный красной атласной лентой. Коробка была довольно широкой и доходила парню почти до плеч, никакой подписи или бирки на ней не было. Юн ухватил посылку обеими руками, — та оказалась тяжелее, чем он думал. Любопытство разыгралось, вокруг сновали люди, и младший менеджер решил открыть неожиданный подарок в более тихом месте. Чонгук сейчас должен был быть в кафетерии, поэтому юноша направился в его грим-уборную. Дотащив посылку до нужной двери, Сон поставил её на пол. А затем достал из кармана ключ и вставил его в замок, но тот оказался открыт. Юн постучался и, получив разрешение, вошёл, занося коробку внутрь.       — Господин Чон, я думал, вас здесь нет. Мне тут тайная воздыхательница прислала цветы. Впервые в жизни, представляете! Хотел открыть там, где народа поменьше. Но раз вы здесь, то заберу посылку домой и открою уже после смены, — на самом деле Юну не терпелось быстрее заглянуть внутрь, но последнее слово было не за ним.       — Всё в порядке, можешь открыть тут, — проговорил с набитым ртом актёр. Они с Тэхёном ещё не успели закончить обед.       — Ох, правда? Спасибо вам огромное! Мне так хочется увидеть, что внутри, — начал раскланиваться Чонгуку и Тэхёну Сон, немного краснея от смущения. Младший менеджер помнил отношение наставника к смешиванию рабочего и личного. Ким продолжал есть, молчаливо наблюдая за своим помощником. Мужчина лишь мимолётно улыбнулся, вспоминая предположение Бо-Бо о том, что Юн хочет поскорее жениться. Сон нагнулся и, развязав красную ленту, снял крышку. Расправив тонкую бумагу по краям, он увидел, что в коробке лежали две огромные охапки алых роз.       — Ух ты! Как красиво! — взволнованно пропищал парень. Среди цветов расположился длинный непрозрачный полиэтиленовый пакет.       — А это что? — младший менеджер одёрнул брюки и присел на корточки, чтобы распаковать содержимое. Он аккуратно разорвал пакет по всей длине и убрал полиэтилен. От увиденного Чон перестал жевать. Тэхён вскочил на ноги. А Юн попытался отступить, но, не рассчитав, упал на зад. В чёрный пакет была запечатана картонная фигура Чонгука. Голову актёра будто отпилили наполовину, оставляя на шее неровный срез. По всему «телу» виднелись продолговатые узкие дыры, походившие на следы от ударов ножом. На картонной груди печатными буквами выведено слово «SMILE».       — Убери это немедленно! Чем ты думал, принимая посылку от неизвестного отправителя прямо на съёмочной площадке и таща её сюда?! — повысил голос Тэхён, со злостью отчитывая Юна.       — Но она была адресована мне. И… и я думал, что в гримёрке никого нет, — почти плача оправдывался Сон, который так и остался сидеть на полу, не в силах подняться. Тэхён пнул коробку носком ботинка, отшвыривая её подальше к двери, чтобы Чон не смотрел. Не видел своего истерзанного картонного тела. Но актёр уже всё рассмотрел и понял, кто отправил младшему менеджеру этот презент. Чонгук не сводил глаз с того места, где посылка лежала первоначально. Взгляд был неосознанным и пустым. Еда так и осталась непрожёванной во рту.       — Вынеси её, но не смей выбрасывать! Иди к Чимину, а потом к режиссёру, объяснитесь и вызывайте полицию! И не попадайся мне на глаза сегодня! — Ким впервые кричал на Сона. В Южной Корее те, кто выше по должности, часто могли вести себя подобным образом. Это не считалось чем-то неправильным. Тэ не был сторонником таких взаимоотношений руководителей и подчинённых. Но сейчас он действовал неосознанно. Поддался ситуации и страху.       — Хватит орать на него! Он ни в чём не виноват! На его месте мог оказаться любой! — громкий и недовольный голос, раздавшийся из-за спины, заставил Тэхёна замолчать. Менеджер повернулся лицом к Чонгуку, который тяжело дышал и сердито смотрел ему в глаза.       — Простите! Простите меня, господин Чон и Тэхён-щи. Простите. Не увольняйте, умоляю, — шептал, шмыгая носом, Сон. Юн всё-таки нашёл силы встать, но не смог сдержать слёз, когда приблизился к коробке и накрыл её крышкой. Младший менеджер так ослабел от случившегося, что не смог поднять посылку, а ногами вытолкал её за порог. Шок. Страх. Бессилие. Апатия. Смирение. Тоже пять стадий, но они не имели никакого отношения к обычному принятию неизбежного. Чонгук прошёл их все за то время, пока сидел на диване в гримёрке. К нему подходили всё новые и новые люди. Съёмочная команда, телохранители, охрана площадки, офицер полиции. Тэхён разговаривал со всеми вместо актёра. Выдворяя за дверь любопытных и сочувствующих. Вместе с Чимином он объяснился с режиссёром. Дал указание охране сообщать лично ему о всех посылках, адресованных команде Чонгука или самому актёру. Попросил телохранителей сделать наблюдение более бдительным. Он пропустил к Гуку только полицейского, который задал стандартные вопросы и записал показания Чона. А после забрал посылку и уехал. Тэ пытался добиться от него начала расследования, но офицер только пожал плечами и сказал, что никакой угрозы для жизни актёра не было. Как и факта преследования. То, что сейчас шли съёмки фильма, знали все фанаты Гука, адрес площадки есть в открытом доступе в интернете. Никакого посягательства на частную жизнь актёра не было, а значит, и причин для уголовного дела — тоже.

💊💊💊

До конца съёмок в Сеуле оставалось полторы недели из трёх запланированных. Ситуация с расписанием немного сгладилась, и смены стали проходить более продуктивно. Хоть неожиданные изменения и задержки иногда всё же случались. Творческий процесс не всегда можно заключить в чёткие рамки. Стилист-парикмахер укладывал Чонгуку волосы для предстоящей сцены, а Тэхён сидел на диване и изучал в своём телефоне личное расписание актёра на ближайшие несколько дней. Расписание было составлено грамотно, и Ким быстро утвердил его, скопировав список запланированных встреч в календарь Гука. После посылки с цветами Сон Юн начал работать более вдумчиво. Младший менеджер боялся увольнения и гнева своего наставника. Поэтому всячески пытался угодить и действовать профессионально. Ему нужна была эта работа. Юн множество раз извинялся перед Чонгуком и Тэхёном, говорил, что чувствует себя виноватым. Ким, в свою очередь, признал, что ему не стоило реагировать так несдержанно, и предложил закрыть эту тему, чтобы лишний раз не напоминать актёру о случившемся. Чон единожды выслушал просьбу младшего менеджера о прощении и сказал, что не винит его ни в чём. Нечего было прощать. Для Чонгука был только один виновный во всём происходящем — он сам. Пока Тэ был занят расписанием, Гук попросил принести ему воды. В гримёрке она закончилась, и Сон сам вызвался сходить в кафетерий, тем самым проявляя заботу об актёре. Через несколько минут, после того как Юн ушёл, в дверь коротко постучали. Чимин тихо скользнул внутрь, оглядывая всех присутствующих. Обычно он никогда не стучал и входил в любое помещение с таким видом, будто звезда тут именно агент. Но сейчас Пак немного сгорбился и со скорбным лицом бросил короткий взгляд на актёра за туалетным столиком, а после на Тэхёна.       — Тэ, выйдем на минутку, — сказано было совсем тихо, но Чонгук услышал и сразу понял, что что-то произошло. Он хотел развернуться к Тэхёну и Чимину, но не мог. Стилист как раз завивал щипцами волосы на его затылке. Чон наблюдал за агентом и менеджером в отражении зеркала. Ледяной страх разливался у актёра внутри. После нескольких недель апатии и безразличия эмоции начали возвращаться.       — Что такое? — спросил Ким, выйдя в коридор.       — Тебя ожидает курьер у въезда, — хрипло ответил Пак, а после кашлянул, чтобы прочистить горло.       — Блять. Как ты узнал? — Тэхён зло скривил губы.       — Мне позвонила охрана, — уже без хрипов, но также тихо ответил Чимин.       — Я же сказал им звонить на мой номер, безмозглые кретины! — менеджер снова начал заводиться с полуоборота.       — Не кипятись. Ты сам на себя не похож в последнее время, — агент успокаивающе положил Тэхёну руку на плечо. Сон Юн шёл обратно с упаковкой воды без газа и остановился у двери, увидев двух мужчин.       — Юн, сиди в гримёрке. Никого не впускай до моего прихода. К Чонгуку не приставай. Всё понял? — обратился к юноше Ким.       — Да. А что случилось? — помощник снова видел полный ярости взгляд старшего менеджера, и это его пугало.       — Точно понял? Ты весь день какой-то сонный и невнимательный, — не ответив на вопрос, продолжил Тэ.       — Да, понял. Простите, Тэхён-щи. Я, кажется, встретил любовь всей моей жизни, — зарделся помощник, опуская взгляд.       — Поздравляю тебя. Но на работу твои бессонные ночи не должны влиять, — процедил Ким.       — Простите, я стараюсь быть внимательным. Буду стараться лучше, — младший менеджер не поднимая глаз вошёл в грим-уборную, когда перед ним открыли дверь, чтобы пропустить вперёд. Ему вновь было не по себе от замечания руководителя.       — Чонгук, я скоро вернусь. Посиди пока тут с Юном и не выходи на площадку без меня. Хорошо? — Ким старался звучать спокойно, чтобы не нервировать актёра.       — Хорошо, — бросил Гук отражению Тэхёна в зеркале. Как бы менеджер ни пытался скрыть от него своё волнение, Чон его чувствовал. У шлагбаума на въезде стоял грузовик почтовой службы. Курьер, получив подпись менеджера, передал тому посылку, упакованную в стандартную почтовую обёртку. Штамп на коробке гласил, что она пришла из Тэгу. Родного города Тэхёна. У мужчины оставались там родственники, но никто из них не мог прислать ему посылку прямо на съёмочную площадку. Сомнений в том, кто отправитель, не было. Был страх. Тэ боялся заглядывать внутрь. Но он должен был это сделать.       — Как узнать, кто мне это отправил? — спросил Ким у курьера, разглядывая почтовые штампы.       — В накладной есть имя, — доставщик оторвал от бланка нужную ему часть, а остальное протянул Тэхёну.       — Спасибо, — принимая бумагу, ответил Тэ. Имя, указанное в бланке, было мужским и совершенно незнакомым менеджеру. После прочтения Тэ запихнул накладную в карман. Он нёс посылку осторожно, словно в ней была бомба. Ким мог ожидать чего угодно. Но старался не ждать ничего. Сердце частило, ладони взмокли. Тэхён не стал возвращаться в павильон, а, выйдя за шлагбаум, отошёл с Чимином как можно дальше от людей и остановился на парковке. Менеджер поставил коробку на асфальт и, поправив брюки, присел на корточки. Он нехотя разрывал упаковку, долго комкая каждый оторванный клочок в руках. Неизбежность. Чимин присел рядом, наблюдая, как Тэ поддел пальцами язычки картона и надорвал скотч, скрепляющий их. Ким нарочно медлил. Чувствовал, как потел от напряжения. Выдохнув, мужчина резко потянул края, и скотч посередине лопнул. На дне небольшой коробки лежала панамка Чонгука. А на ней и рядом копошились мелкие красные черви.       — Твою мать, опарыши! — менеджер отпрянул от посылки, в отвращении поджимая губы.       — Это мотыль, — бездумно поправил его Пак, разглядывая червей. Агент не испытывал перед ними ни страха, ни брезгливости.       — Что? — переспросил Тэхён, зажимая ладонью рот. Его начало тошнить, в глотке уже ощущался горько-кислый привкус желудочного сока. Ким сплюнул на асфальт.       — Я говорю, что это мотыль. Приманка для рыбы. Опарыши белые, — Пак поднялся на ноги.       — Мне должно стать от этого легче? — проговорил Тэхён, а после ещё раз сплюнул.       — Нет. Но может, тебя хоть не стошнит, — агент смотрел на менеджера глазами, полными сочувствия.       — Спасибо, Чимин, за урок биологии. Но мне похрен, что это за ползающая дрянь. Внутри панамка Чонгука. На днях он говорил, что потерял её. Посылка от сталкера. Нужно снова вызывать полицию и прекращать съёмки, — Тэ облизал губы, засунул руки в карманы брюк и отвернулся от того места, где стояла коробка.       — Видимо, придётся, — поддержал решение менеджера агент.       — Пожалуйста, закрой посылку. Если я снова увижу её содержимое, то меня реально вырвет. И поговори со съёмочной командой. А я сделаю звонок, — Тэ замолчал, обдумывая неожиданно пришедшую мысль: — Чимин, откуда ты знаешь, что это за дрянь внутри? Водитель, агент, помощник, сотни единиц съёмочного стаффа. Панамку актёра мог украсть любой из них, а потом выяснить место рождения Тэхёна, съездить в Тэгу и выслать эту посылку оттуда. Тем самым намекая на то, что сталкер может подобраться к любому из них невозможно близко, но остаться инкогнито.       — Mio padre — заядлый рыбак. И всё детство он таскал меня с собой на рыбалку. А я этого терпеть не мог. Черви, полудохлая склизкая рыба, отвратный запах внутренностей, когда потрошишь её. Ужас, одним словом. Мне всегда было жалко приманку, и пойманную рыбу я никогда не ел, — Пак слабо улыбнулся.       — М-да. Сейчас он тоже берёт тебя с собой на рыбалку? — продолжил Тэхён.       — Нет, сейчас я могу наконец-то отказаться. А у тебя какие отношения с отцом? — заинтересованно спросил агент.       — Уже нормальные, — пожал плечами Тэ.       — Уже?       — Было время, когда мы больше года не разговаривали друг с другом, живя под одной крышей. Он даже как-то всерьёз сказал, что я ему больше не сын, — Тэхён смотрел себе под ноги и перекатывал под подошвой идеально-чёрного ботинка мелкий камушек.       — А что было потом?       — Я ушёл из дома, точнее просто съехал. А он заболел. И отцу пришлось нехотя принять мою помощь. А потом мать настояла и заставила его поговорить со мной. Мы обсудили наш конфликт, после чего общение начало налаживаться. Но потребовалось много времени, чтобы он смог понять и принять меня.       — Из-за чего был конфликт? — изумлённо задал новый вопрос Пак. Он-то думал, что самые ужасные отношения с роднёй у него.       — Из-за любви, — коротко ответил Тэ, не вдаваясь в подробности. Он предпочитал не рассказывать о своём прошлом.       — Родители пророчили тебе в жёны дочку коллег, а ты предпочёл другую? — полушутя предположил Чимин.       — Что-то типа того. Пойдём работать, — большего о себе Ким не хотел рассказывать. Через час после вскрытия новой посылки приехала полиция. Вместо предыдущего офицера появился статный высокий мужчина в чёрных джинсах и такого же цвета кожаной куртке. Свитер под кожанкой был всего на тон светлее. По его лицу расползлись глубокие трещины морщин, особенно на лбу и в уголках глаз. Там, где заканчивались полные губы, морщинок не было, потому что детектив практически никогда не улыбался. Его встречали Тэхён, Чимин и Юн. Помощника в грим-уборной заменили телохранители, потому что юноша был нужен Киму рядом. Сон стоял за спинами агента и менеджера. Полицейский обвёл тёмным взглядом всех собравшихся и посмотрел на закрытую коробку, всё так же стоявшую на асфальте.       — Меня зовут детектив Сон Джихан. Мой коллега передал мне материалы по вашему предыдущему вызову. Что у вас случилось в этот раз? — голос представителя власти был басовитым и громким. Таким в самый раз отдавать приказы.       — Меня зовут Ким Тэхён, я старший менеджер агентства Чхве Минсока. Причина всё та же. Актёра Чон Чонгука преследует сталкер и присылает жуткие посылки членам его команды, — Тэ заметил, что детектив не поздоровался, и ответил тому под стать.       — Откуда вы знаете, что это сталкер? — задал новый вопрос Джихан, от которого так и разило скепсисом.       — Ранее мы получили несколько угроз в сети и фотографию актёра, которая была сделана скрытно, — объяснил Ким, разглядывая детектива.       — В ваших словах я пока не вижу ничего, что попадало бы под закон о преследовании, — поставив руки на пояс, ответил Сон.       — А что должно произойти, чтобы всё перечисленное мной попало под закон и вы начали выполнять свою работу? На Чонгука должны напасть или вломиться к нему в дом? — менеджера возмутило отношение Джихана к его словам.       — Именно, — бросил Сон.       — Вы в своём уме?! — почти выкрикнул Тэ.       — Тэхён-щи, позвольте мне. Здравствуйте, детектив, — Юн вышел вперёд и, опустив подбородок почти до груди, обратился к полицейскому.       — Здравствуй, сын, — без какой-либо теплоты в голосе поздоровался Джихан.       — Детектив, какие действия мы можем совершить уже сейчас, чтобы обезопасить господина Чона? — Сон-младший не осмеливался поднять взгляд на отца.       — Остыть, — детектив посмотрел на Тэхёна, — и записать мой номер. Думаю, он у тебя и так есть, Юн.       — Да, детектив, есть, — скованно кивнул младший менеджер.       — Тогда на этом всё. Я заберу вашу посылку и накладную на неё в участок, — Джихан направился в сторону коробки.       — Отец, нам нужна помощь. Назревает что-то страшное, — Юн предпринял отчаянную и очень смелую для него попытку донести до офицера суть происходящего.       — На службе я для всех, включая тебя, — детектив Сон. Если ваш сталкер покажется на частной территории или нападёт, тогда и поговорим, — младший менеджер весь сжался под взглядом Сона-старшего и снова прижал подбородок к груди. Глаза детектива так и оставались полны холода. Джихан убрал посылку с накладной в багажник, а после сел за руль такого же чёрного, как и весь его образ, автомобиля марки Hyundai и уехал. Тэхён обсудил дальнейшие действия с агентом, а после быстро направился в гримёрку, где оставил Чонгука вместе с телохранителями. А Чимин медленно шёл рядом с Юном.       — Младшенький, твой отец полицейский? Теперь понятно, почему он тебе жить нормально не даёт и диктует свои правила. Mio padre — врач. И он думает, что в мире существует только одно правильное мнение — его. Хочешь, научу тебя отстаивать свой выбор и не обращать внимание на закидоны родителей? — Пак приободряюще погладил Сона по плечу.       — Хочу, — отозвался Юн. После нового выпада сталкера и неожиданной встречи с отцом младший менеджер потух.       — Замётано. После работы поедем в бар, надо выпить и поговорить, — Чимин весело поиграл бровями.       — Я боюсь за господина Чона, — невнятно выговорил Юн дрожащими губами и, остановившись, посмотрел агенту в глаза.       — Только ему об этом не говори, мы должны быть его опорой. И наша работа заключается в том, чтобы всё уладить. Не дрейфь, младшенький, — подмигнул парню агент.       — Да, — кивнул Сон. Пак Чимин очень долго разговаривал с режиссёром картины Кво Хваном о переносе съёмок. Тот упирался, говорил о том, что целостность процесса будет нарушена, а график растянется, и они не уложатся в сроки. Агент выслушал все доводы, а потом напомнил о двух важных моментах. Первым из которых был пункт в контракте под заглавием «Форс-мажор». В документе было прописано, что съёмки могут быть остановлены или перенесены при наступлении обстоятельств, которые в текущих условиях являлись одновременно чрезвычайными и непредотвратимыми. Действия сталкера подходили под это описание. Так как вычислить и остановить его пока не мог никто. И каждое новое происшествие мешало как звезде будущей киноленты, так и всей съёмочной команде. Чимин не предлагал полностью остановить съёмки, хотя по контракту мог. Он предложил переместиться в Италию. А после вернуться в Сеул и доснять всё, что осталось. Уверенности в том, что сталкер не последует за ними в другую страну, не было. Агент лишь надеялся на это, но режиссёру о своих размышлениях он не поведал. Кво Хван сыпал не особо логичными доводами и не соглашался. И в какой-то момент Чимину надоело его слушать. Агент поднялся со своего стула и, подойдя к режиссёру почти вплотную, посмотрел на него уничтожающим взглядом. Раз первый довод не сработал, пришла очередь второго. Более жёсткого и действенного.       — Если ты не перенесёшь съёмки, я разорву контракт и утоплю твою паршивую киностудию. Расскажу прессе о том бардаке, который тут творится. И о вашем отношении к Чонгуку. Что-то приукрашу, где-то нагло навру, но мне поверят. А потом я подам на тебя в суд за несоблюдение условий контракта и выиграю дело. Ты очень долго будешь отмываться от этого дерьма. А репутация превыше всего. Не строй иллюзий, что я добренький и не поступлю так. Потому что это предположение ошибочно. Чонгука я отмажу, и он выйдет из всего этого сухим. А вот ты — нет. Поэтому заканчивай жевать сопли и звони своему руководству. На следующей неделе мы либо летим в Италию, либо готовься к очень большим проблемам. Режиссёру больше ничего не оставалось, кроме как уступить. Потому что Чимин был прав. И сомневаться в его решительности не приходилось. Агент был готов пойти на самые отчаянные меры. Вернувшись в гримёрку, Тэ сообщил Чонгуку и телохранителям, что Пак в данную минуту обсуждал с Кво Хваном перенос съёмок в Италию. О том, что Чимин уже добился своего, менеджер пока не знал.       — Опять пришла посылка? — голос актёра был твёрд. Тэхён молчал.       — Что в ней было на этот раз? — задал новый вопрос Чонгук, буравя взглядом менеджера, который смотрел куда угодно, только не на актёра.       — Господа, благодарю вас за работу. Вы можете оставить нас? — обратился Ким к Хван Виену и Чо Уёну. Охранники закивали и вышли в коридор.       — Я задал тебе два вопроса, — Гук поднялся со стула у туалетного столика и нетвёрдым шагом стал приближаться к Тэхёну. Тишина. Только карие глаза боязливо поднялись от пола.       — Не молчи! Не смей от меня ничего скрывать! — Чонгук истерически всхлипнул и, сделав ещё два шага навстречу, замахнулся кулаком, целясь менеджеру в плечо. Но удара не последовало. Несмотря на занятия по боксу, Чон сделал всё не по правилам и не вложил в свой замах никакой силы. Потому что все они ушли на то, чтобы озвучить вопросы и подняться со стула. Менеджер легко перехватил руку актёра, а Гук окончательно обессилел в этот момент. Ноги не устояли, и он начал оседать. Тэ поймал его, обнимая и опускаясь на пол вместе с ним. Чонгук не вырывался. Наоборот, уткнулся лицом в грудь своего менеджера и зарыдал. Со всеми болью и отчаянием, что в нём накопились. Он плакал, пачкая гримом чёрный костюм Тэхёна, и ненавидел себя за эти слёзы и свою слабость.

💊💊💊

Поздним вечером того же дня Тэ сидел на родительской кухне и поигрывал бокалом с красным креплёным вином. Менеджер двигал его в разные стороны пальцем и смотрел, как недопитое содержимое плескалось внутри. Он не мог уснуть, обдумывая свой дальнейший план действий. Помимо плана, Ким вспоминал, как вёз сегодня Чонгука домой после отмены съёмок. Актёр избегал его взгляда, будто стыдился своего срыва. А Тэ не знал, как объяснить, что готов принять любую вспышку ярости, истерику, слёзы и даже удары от Гука, лишь бы тот больше никогда не превращался в безжизненную оболочку человека, какой был недавно. Они коротко попрощались на пороге, и актёр сразу же закрыл дверь. Тэхён ещё несколько мгновений постоял у чужой квартиры, даже поднял руку, чтобы постучать. Настраивался на откровенный разговор, но передумал. Посчитав, что если бы актёру нужна была поддержка менеджера, то тот бы попросил. Оставляя под дверью Чонгука свои невысказанные слова, Ким спустился на стоянку. Он отпустил телохранителей и водителя до следующего утра. А сам вызвал такси и поехал в дом родителей. На столе завибрировал телефон, оповещая о новом сообщении. Писал Чимин. Тэ дочитал короткий текст и отложил аппарат. Он закрыл усталые глаза и потёр веки пальцами. Из динамика смартфона зазвучала печальная песнь трубы.       — Тэхён-щи, я прошу прощения, но у нас появилась незапланированная ранее примерка. Чимин-щи только что позвонил мне и сказал, что через час костюмеры будут ждать господина Чона у нас в агентстве, — в голосе Юна звучали мольба и грусть.       — Чимин мне написал. А на завтра никак не перенести? Уже почти полночь. Возможно, Чонгук спит, сам понимаешь, какой у него был день, — спокойно уточнил менеджер.       — Я пытался, сам звонил в киностудию, но не смог утвердить перенос на утро. Костюмы якобы нужно успеть пошить до отлёта. Водитель уже едет к вам. Простите ещё раз. Я буду вам нужен? И вызвать ли охрану?       — Понятно. Тогда я жду Хёнгу. Ты можешь оставаться дома. Думаю, телохранители тоже не понадобятся. Сегодня наш сталкер уже сделал нам сюрприз. Второй вряд ли будет, тем более встреча незапланированная, — Ким смотрел на свои тёмные брюки и пальцами снимал с ткани волоски, которым там было не место.       — Тогда до завтра, Тэхён-щи, и извините ещё раз, — промямлил помощник.       — Это наша работа. До завтра, — быстро попрощался и первым сбросил вызов Тэ. Менеджер поднялся и, пройдя в прихожую, открыл гардеробный шкаф. Он пристально осмотрел свой пиджак, в котором был сегодня на съёмках, и недовольно хмыкнул: пятно от грима всё же осталось. Ким поискал вокруг ролик для одежды, чтобы почистить брюки, но его не было. Надев пиджак как есть и подумав, что нужно отдать костюм в химчистку, Тэхён позвонил Чонгуку. Тот почти сразу ответил, не спал. Ким передал, что им нужно в агентство на примерку и что они с водителем скоро приедут. Гук ответил лишь короткое: «Ладно» — и отключился. В агентстве их уже ждали. Художник-костюмер расположился в одной из переговорок и пообещал, что задержит их всего на полчаса. Нужно только примерить три комплекта одежды и сделать несколько фото. Ким чувствовал себя неудобно, то и дело снимая со своих брюк волоски и смотря на едва заметное пятно на ткани пиджака.       — Извините, у вас есть ролик для одежды? — спросил менеджер у помощницы костюмера. Девушка утвердительно кивнула и улыбаясь протянула Тэхёну ролик. А затем вернулась к художнику-костюмеру, помогая тому вытащить вещи из чехлов.       — Весь в рыжих волосах, — ворчал себе под нос Ким, проходясь липкой бумагой по штанинам. Его раздражал собственный неопрятный вид.       — Ты завёл себе длинноволосую женщину? — прислушавшись к Тэхёну, спросил Чонгук.       — Ага. Рыжую и бессовестную. Которая очень любит забираться ко мне на колени и нагло требовать ласки, — не задумываясь ответил менеджер, отрывая от ролика уже полностью покрытый тонкими волосками слой.       — Вот как. Как её зовут? — продолжил Гук. Он и сам не понимал, зачем спрашивал подобное.       — Вообще-то это он, — прервав скольжение ролика, Тэ посмотрел Чонгуку в глаза и, заметив растерянность актёра, продолжил: — его зовут Ра. Почти восемь килограмм длинной приставучей шерсти. Жёлтые глаза. И умилительное мурчание. А ещё частые приступы нежности, особенно ко мне. Ведь знал же, что, если присяду на диван, кот заберётся ко мне на колени. Но ничего не смог с собой поделать. Так хотел услышать его тихое тарахтение. Поэтому смирно сидел и гладил, пока на мне оставляли столько шерсти, что из неё можно ещё одного кота слепить, — наконец-то рассказал всю историю Тэхён.       — То есть ты не любишь шерсть, но терпел, чтобы кот замурлыкал?       — Ну да. Не мог его прогнать, — вернулся к своему занятию Тэ, очищая уже другую штанину.       — Это мило, — Гук наблюдал за менеджером, улыбаясь одними глазами.       — Скорее глупо. Но моя любовь к кошкам делает из меня безвольное создание, — Ким и сам улыбнулся своим словам. Актёр быстро примерял всё необходимое, замечая, что, как только он начинал снимать с себя одежду, Тэхён отворачивался. А Тэ в это время размышлял о том, что Чон был спокоен. Говорил расслабленно. Реагировал на шутки. И вроде как чувствовал себя лучше. Это вселяло надежду. Менеджер ещё раз проиграл в голове их короткий диалог и обратил внимание на то, что его собственные слова будто имели какой-то подтекст. Ким сделал вывод, что из-за напряжённой обстановки он стал более восприимчивым к бредням Бо-Бо. Или перенял от айтишника малую часть его неугомонного, а часто эпатажного, поведения. Тэхёну такое было несвойственно.

💊💊💊

Сон Юн ехал сегодня в офис в спешке. Он мчался по городу на предельной разрешённой скорости и один раз проехал на красный, заработав себе штраф. Младший менеджер вёз письмо. Он не стал звонить или писать Тэхёну, решив показать конверт при личной встрече. Приехав, Юн преодолел весь путь до их общего кабинета бегом. Натыкаясь по коридорам на непонимающие взгляды, а иногда и оказавшиеся чересчур близко дверные косяки.       — Тэхён-щи, сегодня я нашёл вот это у своей двери, — Сон влетел в менеджерскую и бросил конверт из чёрной плотной бумаги на стол. Затем согнулся пополам и упёрся руками в колени, чтобы отдышаться.       — Ты читал письмо? — задал вопрос Тэ, сам не зная, какой ответ хотел услышать. Всё было очевидно.       — Да, читал, — с одышкой пробормотал Юн, стирая пот со лба.       — Значит, на конверте и листе теперь повсюду твои отпечатки пальцев, — подытожил Тэхён, — мне тоже такое пришло. Перед работой Тэ заехал к себе, чтобы переодеться, и обнаружил конверт, воткнутый в щель между дверными петлями. Менеджер тоже прочитал послание и понял, что за ним и Юном, скорее всего, следили. Напечатанный красной краской на чёрной бумаге текст пугал. Здравствуйте, господин Ким Тэхён. Вам очень идёт траурно-чёрный цвет. Скоро он будет весьма кстати. Письмо младшего менеджера было другим, но о том же: Здравствуйте, господин Сон Юн. Вы очень вовремя присоединились к будущей похоронной процессии.       — Юн, дай мне телефон своего отца, — попросил Тэ, доставая из ящика стола свой конверт. Младший менеджер открыл записную книжку в телефоне и отослал сообщением нужный номер Тэхёну. Ким сразу понял, как им дальше действовать. И без промедления стал звонить офицеру.       — Детектив Сон, это Ким Тэхён. Мне и Сон Юну пришли письма с угрозами. Мы хотим передать их вам и составить жалобу для начала расследования.       — Какого расследования вы от меня ждёте? Я уже говорил вам… — Джихана перебили, не дав договорить.       — Расследования факта преследования двух сотрудников актёрского агентства, — озвучил Тэхён.       — Выкрутились. Я буду в течение часа, — и вызов оборвался. Старший менеджер выбрал для будущей встречи самую отдалённую и редко используемую переговорку. Мужчина нанёс короткий визит к Ко Бао и вернулся обратно с наскоро придуманным, но действенным козырем в кармане. Он вновь нервно теребил самодельный браслет, понимая, что опять выходил за рамки и рисковал. Но другого варианта не было. Юн порывался сам встретить отца, но Тэхён не позволил. Он позвонил на пост охраны и, предупредив, что ожидает детектива, попросил проводить его в кабинет четыреста семь. Сон-старший приехал через сорок минут. Тэ позвонил охранник, чтобы доложить, что детектив уже направился к нему.       — Юн, на сколько ты готов идти до конца в ситуации со сталкером? — спросил Ким.       — На все двести, — ответил младший менеджер не задумываясь.       — Тогда подыгрывай мне по возможности, — мягко попросил Тэ. Сон только открыл рот для ответа, как дверь переговорки широко распахнулась перед детективом.       — Юн, какого чёрта ты тут устроил?! — с порога начал грубить Сон-старший.       — Сбавьте тон и выбирайте выражения, детектив. Вы здесь, потому что я вам позвонил. И сейчас вы общаетесь с моим сотрудником. До конца рабочего дня он для вас — менеджер Сон, — Тэхён говорил спокойно, но властно. Отец и сын замерли, переводя взгляды на старшего менеджера.       — Присядем, — указал рукой на стол Ким. Когда Юн и Джихан заняли свои места, Тэ подошёл к двери и запер её на ключ. А затем вытащил из внутреннего кармана пиджака три конверта. Два чёрных и один белый. Подойдя к столу, он присел на столешницу вполоборота. И начал нарочито медленно раскладывать перед детективом послания сталкера и свой козырь, поправляя те длинным пальцем, чтобы лежали ровно.       — Долго будете тянуть? — недовольно пробасил Джихан.       — Я просил вас сменить тон. А лучше всего вам молчать, пока я не дам слова, — лениво проговорил Тэ, даже не взглянув на детектива.       — Я ухожу, — Сон-старший начал отодвигать стул, чтобы подняться.       — Отлично. Мой следующий звонок в полицию будет с жалобой на вас, — Тэхён наконец-то выровнял конверты в идеальную линию и поднял насмехающиеся глаза. Джихан замер, так и не встав в полный рост, а потом снова опустился на сидение.       — Вот теперь вы готовы слушать. Итак, сегодня утром мне и менеджеру Сону пришли письма. До этого были посылки. Итого — по две угрозы от сталкера на каждого. Мы хотим подать две жалобы о преследовании и подкрепить уже имеющиеся улики новыми, — Тэхён положил обе руки на чёрные конверты перед ним и подвинул их ближе к детективу. — Мы оба открывали и читали письма, поэтому на них есть наши отпечатки. Конверты подбросили к нам буквально под двери, значит, сталкер знает, где мы живём. Далее, угрожать сталкер начал в прошлом месяце с помощью Твиттера актёра Чон Чонгука. А после перешёл к посылкам и письмам лично нам. Отдел кибербезопасности агентства предоставит вам всю необходимую информацию. Расследование должно начаться немедленно. Согласно букве закона, вы не можете проигнорировать наши заявления.       — Это так, — проговорил Джихан, забирая чёрные конверты и перекладывая их во внутренний карман куртки, — что в белом конверте?       — Не торопитесь, я дойду до этого. Вы сегодня же должны начать расследование. Но имя Чон Чонгука в нём фигурировать не будет. Вы можете писать в своих документах только производные от слов «актёр» или «знаменитость». Далее, вся найденная вами информация должна высылаться мне. Это касается всего: записей видеонаблюдения, информации о подозреваемых, даже отпечатков пальцев, если таковые имеются…       — Вы не в себе! — бросил Джихан, распахивая рот от подобной наглости.       — Я сказал вам помолчать. Так вот наше агентство также проводило расследование этого происшествия, только внутреннее. Но мы можем помочь друг другу, так как у нас одна цель… — Тэхёна снова прервали.       — Я не стану вам помогать, — отчеканил детектив.       — Станете. И одна из причин в этом конверте. Сколько? — лицо менеджера было похоже на непроницаемую маску. Губы шевелились, глаза моргали, но никаких эмоций маска не выражала.       — Что «сколько»? — переспросил Сон-старший.       — В этом мире всё имеет свою цену. Какова ваша? — Тэ ухмыльнулся, приподнимая уголок губ.       — Вы предлагаете мне взятку? — понизил громкость голоса Джихан.       — Я предлагаю вам выбор. Вы можете взять этот конверт со стола и уйти отсюда с хорошей прибавкой к зарплате. Начать расследование, делать всё, о чём я просил, а потом получить продвижение по службе, когда мы поймаем сталкера. Медаль какую-нибудь или восхищение коллег, вам виднее. А можете и дальше перебивать меня, выказывать неуважение и уйти отсюда только с чёрными конвертами в вашем кармане. А я сразу после вашего ухода обращусь в юридический отдел агентства, чтобы составить заявление другого рода. Для СМИ. В этом заявлении будет подробный и очень красочный рассказ о том, как полиция и вы лично трижды проигнорировали меня и менеджера Юна, а точнее, наши просьбы о помощи. Закон о преследовании принят не так давно. Как думаете, большой ли резонанс получит новость о том, что полиция всё ещё бездействует? Возможно, обрекая беззащитных людей на смерть от рук сталкера.       — Но вы захотели заявить о преследовании от своего лица только сейчас, — попытался урезонить менеджера детектив.       — Скажем, что были напуганы. И под действием эмоций не знали, что говорим. В накладной к посылке указано моё имя. Заказ на доставку цветов оформлен на имя Юна. Письма подбросили под двери наших квартир. Видите, Чон Чонгук нигде не фигурирует. Только как возможная причина, по которой сталкер нас выбрал. Вы должны были сами предложить нам подать жалобу, понимая, что мы, скорее всего, в шоке. Но не сделали этого. Тем самым нарушая свои прямые обязанности, — Ким сузил глаза, ожидая нового выпада. Но его не последовало.       — Я всё понятно объяснил? — бесцветно спросил старший менеджер, будто ему было плевать на последствия своих поступков. Именно такую видимость нужно было создать Тэхёну.       — Более чем, — прозвучал низкий, грудной голос детектива.       — Что вы выберете? Предоставлять мне и узкому кругу лиц данные расследования и получить большую благодарность, — Ким перевёл взгляд на единственный оставшийся конверт, демонстрируя, о какой благодарности речь, — или стать участником очень крупного скандала, который отразится на всей полиции Сеула и неизбежно повлияет на ваше доброе имя? Джихан смотрел на Тэхёна так, будто видел перед собой что-то мерзкое. Помедлив ещё секунду, детектив потянулся к белому конверту и, взяв его со стола, спрятал во внутреннем кармане, рядом с двумя чёрными.       — Вы сделали правильный выбор, детектив, — взгляд менеджера был пропитан полярной ночью и её морозом. Юн всё это время молча наблюдал за своим наставником. Восхищаясь его силой и тем, как он сумел заставить полицейского сделать то, что было нужно старшему менеджеру. Отца было ничуть не жаль. Закончив писать жалобу, Тэхён рассказал Джихану о том, что первоначально нужно проверить Лин Соён. А именно понять, где та находится и как давно. Ким не стал уточнять, что Соён — бывшая девушка Чонгука. Просто пояснил, что она может быть причастна к угрозам. Как только Сон Джихан осознал, с кем имел дело, его поведение тут же изменилось. Да, Тэхён был младше. Но он явно отличался по характеру от сына детектива и предпочитал диктовать свои условия, а не следовать чужим. Джихан согласился по нескольким причинам: это была не первая его взятка, поэтому совесть не мучила. Деньги он любил всегда, а в скандал ввязываться не собирался. Он хотел уйти на пенсию героем в глазах своих сослуживцев. И если для этого требовалось слить конфиденциальную информацию одному чокнутому менеджеру, то он вполне мог это устроить. Тем более за хорошую плату. Сразу после того как младший менеджер передал своё заявление Сону-старшему, тот кинул: «Ждите» — и вышел за дверь так же стремительно, как и появился.       — Юн, прости меня за то, что тебе довелось участвовать в этом представлении, — голос Тэхёна поменялся, и извинение звучало искренне. Маска исчезла.       — Я и так знал, что отец не чист на руку. Не извиняйтесь. Он отобрал у меня возможность осуществить свою мечту и хотел утащить за собой в полицию, чтобы я тоже стал таким. Постоянно говорил громкие слова о чести, долге, мужестве. А сам даже значения этих слов не знает. Спасибо вам, Тэхён-щи, за то, что заступились за меня. Я искренне благодарен вам! Потому что, несмотря на то, что я понимаю, насколько гнилой человек мой отец, противостоять ему у меня не хватает смелости, — закончив своё признание, младший менеджер удручённо опустил взгляд.       — Не за что. Ты сегодня вечером свободен? — подобный вопрос своему помощнику Тэ задавал в первый раз.       — Да, а что? — удивлённые глаза напротив заблестели пониманием.       — Выпьем после тяжёлого дня? И Чимина можем взять, — тепло улыбнулся Ким.       — Да! Конечно! Спасибо за приглашение! — Юн начал воодушевлённо кланяться, а Тэ смотрел на него и видел маленького светлого мальчика, который нуждался в отеческой поддержке. Первые данные начали поступать от Джихана следующим же утром. Детектив прислал информацию о Соён и видеозапись из почтового отделения Тэгу. Полиция сделала запрос о местонахождении бывшей девушки Чонгука и получила ответ, что госпожа Лин два месяца назад улетела в Китай. А точнее, она направилась в город Даофу на территории провинции Сычуань. И с тех пор пребывала в местном женском буддийском монастыре. Этих данных хватило Тэхёну, чтобы вычеркнуть Соён из своего списка подозреваемых. Запись Ким смотрел вместе с Ко Бао, Пак Чимином, Чон Хосоком и Сон Юном. Она была сделана в одном из почтовых офисов округа Донгу и длилась всего пять минут. Видео состояло из двух фрагментов. На первом было видно, как какой-то подросток зашёл на почту сразу же после её открытия. А на втором этот же парень вручил работнику почтового отделения уже знакомую коробку. Пока подросток заполнял бумаги, сотрудник упаковывал посылку, затем принял оплату и отдал чек. На этом запись завершилась.       — Мой информатор сообщил, что именно этот юнец отправил посылку, в которой была панамка Чонгука. Причём срочной доставкой, — Тэхён сердито продолжал смотреть на мониторы Бо-Бо. — Чёрт! Что это за пацан? Я не верю, что он и есть наш сталкер. Он не мог сфотографировать Чонгука в больнице и украсть панамку.       — Может, у него есть сообщники? — предположил Юн.       — Ты хочешь сказать, что это всё творит банда зелёных сопляков? — раздражённо проговорил Тэ сквозь зубы.       — Я не знаю, Тэхён-щи, — ответил младший менеджер.       — Так узнай, а не неси ерунду! — Ким перевёл взбешённый взгляд на своего помощника.       — Но как? — Юн испуганно попятился от своего руководителя.       — Да мне всё равно! Езжай на эту почту, найди этого пацана. Напугай, дай денег. Делай что хочешь, но добейся от него ответа, откуда у него эта долбанная коробка! — прикрикнул на Сона старший менеджер.       — Тэ, ты перегибаешь палку, — попытался угомонить мужчину Пак.       — Да неужели, Чимин? — едко спросил Ким.       — Хватит. Иди воды попей и остынь, — вмешался Хосок.       — Сука! Кто же ты?! — Тэхён гневно пнул стоящую у стола урну и перевернул её.       — Выйди! — действия менеджера разозлили Ко Бао, и тот указал ему пальцем на дверь.       — Юн, извини, я действительно переборщил, — выдохнув, признался Тэ. — Пересмотрите запись, может быть, заметите что-то полезное, — добавил Ким и закрыл за собой дверь. Ему нужно было успокоиться, через полчаса в агентство должен был приехать Чонгук на урок итальянского. В таком состоянии менеджеру нельзя было видеться с актёром. Тэхён вышел во внутренний двор, чтобы покурить. Руки дрожали до такой степени, что он выронил первую сигарету, доставая её из портсигара, а зажигалка загорелась только с третьей попытки. Подкурив, Ким сделал глубокую затяжку, заполнив весь объём лёгких горьким дымом. Менеджер сам плохо понимал, что с ним творилось. Он был несдержанным, но подобные срывы остались в прошлом, в его юности. Ему уже давно не девятнадцать, он взрослый мужчина. Так почему же при любом упоминании сталкера он мгновенно начинал злиться даже на тех, кто ни при чём? В голову приходили какие-то дурацкие ответы и нелепые оправдания. На манер того, что такая реакция нормальна, если близкому человеку грозила опасность. Тут и самый спокойный запаниковал бы. Всё упиралось в то, что они с Чонгуком не были близки. Точнее, Тэхён был уверен, что актёр не считал его своим близким. А что насчёт самого менеджера и его отношения к Гуку?       — Боже, какой бред! — прошептал Ким самому себе, нервно мечась по зоне для курения. Первая сигарета истлела слишком быстро, и он закурил новую. После трёх сигарет подряд пальцы отдавали табачным дымом. Тэхён вернулся в здание и, зайдя в свой кабинет, никого там не застал. Менеджер взял со стола упаковку мятных драже и, высыпав на ладонь две штуки, закинул их в рот. А затем побрызгал антисептиком на руки и растёр его по коже. Чонгук должен был приехать с минуты на минуту, и Тэ решил подождать его около кабинета, где будет проходить занятие. Ким пешком поднялся на четыре этажа вверх и стал расхаживать по длинному коридору взад-вперёд. Мысли в голове кружили хороводы вокруг тех выводов, которые Тэхёну совсем не нравились.       — Привет. Давно ждёшь? — менеджер успел дойти только до середины коридора, как услышал сзади шаги, но оборачиваться он не стал, пока с ним не поздоровались.       — Привет. Нет, только пришёл. Как ты? — Тэхён бегал взглядом по лицу Чонгука, пытаясь понять самого себя.       — Нормально, — коротко ответил Чон.       — Нормально — это никак. Ещё варианты будут? — улыбнулся Ким.       — До «хорошо» не дотягиваю. Ты будешь здесь после того, как у меня закончится урок? — Гук не улыбался, но выглядел живо и спокойно.       — Да, нам нужно обсудить предстоящую поездку в Италию, — менеджер смотрел на актёра, но заметил, что позади Чонгука кто-то быстро приближался. Это был Юн.       — Тэхён-щи, вас срочно вызывает господин Чхве, — помощник смотрел настолько жалобно, будто ему было больно.       — Иду. Хорошего урока, встретимся позже, — последние слова Ким дружелюбным тоном произнёс, глядя на Гука.       — Юн, что происходит? — спросил актёр, как только Тэхён свернул к лифтам.       — Не уверен, но мне кажется, что ничего хорошего, — младший менеджер действительно боялся, что визит его наставника к президенту закончится плачевно.       — Я хочу тебя кое о чём попросить. Дождись здесь моего преподавателя итальянского и передай ему, что я немного опоздаю. Сможешь? — Чон произносил слова почти ласково, уговаривал.       — Смогу. А вы куда? — поинтересовался Юн.       — Мне тоже нужно к президенту, — ответил Чонгук и не спеша отправился следом за Тэхёном. Как только Тэ услышал от своего помощника то, что его срочно вызвал президент, тело пробрала волна холода. Причин для такой срочности было много, и Ким не ожидал, что они так быстро станут известны господину Чхве. Но менеджер был готов нести ответственность за свои поступки.       — Какого хрена ты творишь?! — сразу же набросился на него Минсок, стоило Тэхёну закрыть за собой дверь.       — Здравствуйте, господин президент. О чём именно речь? — Ким слегка поклонился и остался стоять у двери. Присесть ему не предлагали.       — Ты нарушил условия трудового договора! Обратился в полицию за моей спиной, да ещё и потребовал начать уголовное расследование! Сотрудники компании, которые участвуют в любого рода разбирательствах, не имеют права работать в команде знаменитости. А тем более быть её менеджером! Ты можешь разрушить к чёртовой матери ту хрупкую репутацию, которую Чонгук только-только начал восстанавливать после скандала. Ты хочешь втянуть его в ещё один?! Где были твои мозги, когда ты обращался в полицию? — Чхве, как всегда, сидел во главе своего массивного стола, но это не мешало ему нависать тенью над будущим менеджера.       — Господин Чхве, сталкер Чонгука после блокировки стал присылать посылки и письма мне и менеджеру Сону. Я попросил детектива, который начал расследование, нигде не указывать имя Чона, — Тэ говорил спокойно, но пальцы правой руки нервно сминали кожаный шнурочек на левом запястье.       — Ещё и другого сотрудника приплёл. Тэхён, мне плевать, что будет написано в бумагах. Хватает самого факта об уголовном расследовании, в котором фигурируют мои работники. Мне как твоему работодателю поступил звонок из полиции с оповещением о начале разбирательства. Я предупреждал тебя. Я говорил, что ты лезешь туда, куда не нужно. Но ты не посчитал нужным прислушаться. Поэтому я тоже больше не считаю нужным тебя слушать. Ты уволен, — Чхве Минсок искренне не хотел этого делать, но допустить подобного поведения и столь серьёзного нарушения он не мог. За спиной Тэхёна открылась дверь, и в кабинет вошёл Чонгук.       — Что здесь происходит? — спросил актёр, сведя брови.       — Это тебя не касается, — ответил президент, поправляя очки.       — Тэхён — мой личный менеджер, а значит, меня напрямую касается всё, что связано с его работой, — Гук говорил уверенно и громко.       — Он больше не работает в моём агентстве, я его уволил, — Чхве строго смотрел на свой главный бриллиант.       — За что? Минсок-щи, вы всегда были справедливы, но не в этой ситуации. Всё, что делает Тэхён, он делает для моих безопасности и поддержки.       — Он допустил серьёзные нарушения в своей работе, — продолжил президент.       — Какие же? — Чонгук не уступал.       — Написал от своего имени заявление для начала расследования случаев преследования. И подбил на это своего прямого подчинённого, — чётко выговаривал каждое слово Минсок.       — И что с того? Вы ведь знаете, что эти угрозы предназначались мне. Но по закону я не могу подать жалобу, — Гук не знал о том, что Тэхёну удалось начать полицейское расследование. Но он понял, что менеджер рискнул своей карьерой из-за него.       — Тебе нужен новый скандал? — гнул свою линию Чхве.       — Нет. А ещё я хочу жить, не выискивая среди окружающих психа с ножом. И Тэхён помогает мне в этом. А знаете, почему? Потому что ему не насрать на меня. Вы можете его уволить, раз считаете нужным. Но тогда и я уйду, — Чонгук смотрел на президента неотрывно и как-то немного по-детски скрестил руки на груди.       — Ты связан контрактом и не можешь уйти, — Минсок чуть не поперхнулся слюной, услышав слова актёра.       — Могу. Просто выплатив агентству огромную неустойку. Давайте поступим как разумные люди: я никуда не ухожу, а вы не увольняете Тэхёна и оставляете ему ту же должность. В личное дело тоже ничего не заносите и младшего менеджера Сон Юна не трогаете, он неплохой парень. Договорились? — Чонгук гордо приподнял подбородок, наконец-то ощущая свою собственную значимость.       — Вижу, вы спелись, — мрачно выговорил президент.       — Да, вы ведь к этому и стремились. Чтобы я нашёл общий язык с личным менеджером. Я нашёл. Так что скажете? — слегка улыбнулся Чон.       — Хорошо, — процедил господин Чхве, проходя недовольным взглядом по менеджеру и актёру. — Свободны. Выйдя из приёмной, Тэхён положил руку на плечо впереди идущего Чонгука.       — Подожди, пожалуйста. Спасибо тебе! — со смесью смущения и растерянности сказал Ким.       — Должен будешь. Я опаздываю на урок, позже увидимся, — Гук говорил серьёзным тоном, но глаза отдавали озорством. Актёр развернулся и направился по длинному коридору к лифтам. Тэхён смотрел в спину удаляющегося Чонгука и находил всё больше сходств с человеком, от которого с годами остался только полупрозрачный образ в его воспоминаниях.       — Как же вы похожи в своих поступках, — тихо проговорил менеджер.