* * *
Тянь рыжего не отпускает даже после занятия. Вальяжно кидает свою руку поверх его плеч и создает какой-то непробиваемый барьер — из этих рук не выпутаешься, точно змея обвила. Рыжий пытался, и не раз, отбиться от этих рук и этой компании, но каждый раз был провалом. Сложно пытаться убежать от прущей на тебя в узком коридоре стены, непробиваемой и прочной. Даже брошенный в Чжэнси камень не оставил между ними ничего, кроме еле заметного шрама на виске и строгого взгляда Цзяня, которому только дай повод вспомнить этот случай и постыдить Мо. Тот теперь мечтает швырнуть глыбу в лицо блондина и отправить его на недельный нокаут, избавить себя от головной боли и устроить выходные. Чжэнси начинает говорить о предстоящем международном матче по квиддичу в следующие выходные и Цзянь загорается — подробно делится мыслями о будущем победителе и выделяет свою любимую команду, чем задирает Тяня и заставляет его вступить с ним в маленький спор. И продолжался бы этот детский трёп дальше, но в спину парням кидают неуместный вопрос: — А чего это чистокровная элита возится с простыми смертными? Шань съеживается и прячет шею в плечи. Остальные парни резво оборачиваются на высказывание и встречаются со знакомой шайкой из Слизерина, во главе которой стоял всем известный Шэ Ли, изрядно подпортивший репутацию змей. Его не жаловали в Слизерине и считали слишком высокомерным даже для такой «элиты». Тяню эта черта нравилась, он мог дальше уважать Ли и тихо с ним сосуществовать, но стычки с Мо и его прямые издевательства над другими были не по душе брюнету. — А не насрать ли тебе? — Тянь высовывается первым. Кто как не сам слизеринец закроет рот другому слизеринцу? — Самому-то не в падлу возиться с шестерками? — Эй! Давай без проблем! — Рыжий пихает локтем в бок, а Тяню будто не до этого. Ему срочно нужно поставить белобрысого на место и неважно какой ценой. Вокруг них собирается маленькая толпа, учителей как всегда не видно и в радиусе ста метров. — Идемте отсюда. — Чжань, единственный надежный человек в этой компании, выставляет руку перед Хэ и взглядом передает одну лишь команду: «Довольно». Хэ мало кого слушается, обычно любит делать всё что душе угодно, поэтому руку Чжэнси он отводит в сторону и делает шаг к Ли. Сиси вновь выставляет руку и, уже молча, сверлит взглядом. Рука на этот раз к воздуху словно прикована, даже не дрожит под собственным весом. Хэ понимает, что может нарваться на злого Чжэнси. Он поднимает руки в примирительном жесте и разворачивается, подгоняемый другом. Никогда такие стычки с Ли не заканчивались тихо. Чжэнси творит невероятное, когда только взглядом отгоняет Хэ от проблем и было бы так всегда — их жизнь стала легче. Но построенные планы ребят нарушает Шэ Ли, неспособный пережить день, никому не напакостив: — Может, если перестанешь общаться с недомагом и грязнокровкой, то своими обзаведешься! Девчушки из толпы с ужасом охнули, а парни состроили такие ошарашенные лица, что можно было подумать, будто перед ними оказался нагой преподаватель по ЗоТи. — Что ты сказал?! — Цзянь выскочил вперед, но Чжэнси схватил его за капюшон мантии и потащил назад. Он даже не стал вслушиваться в пылкие речи, что толкал друг и просто поволок его в прежнем направлении. Тянь почему-то с места не дернулся, когда рыжий в след за Чжанем попытался потащить его в противоположную сторону. Брюнет выжигал в седовласом дырки и сжимал кулаки до выступающих вен. Ли тянул ухмылку и вёл бровями. Так и манил кулак встретиться с его лицом. — Че застыл? — только обращение Шаня вывело его из яростного ступора. Он ослабил хватку и ноги, что были словно прибиты к полу, двинулись навстречу к рыжему. — Ничего. — Теперь Тянь потянул Мо за собой, следуя за Чжанем в конец коридора. Вопреки своим же словам, он несся по коридору как угорелый и громко постукивал плоским каблуком своих туфель по каменной плите, всем своим видом выражая, что все далеко за пределами обычного «ничего». — Че ты взъелся? — весьма серьёзно интересуется Шань, еле нагоняя шаг брюнета. У того ноги длиннее, что дает невероятное преимущество. — Че я взъелся?! — Тянь застыл на месте и вскинул руки. Цзянь с Чжэнси на крик друга оборачиваются, чуя запах горелого, решают подойти. — А ты что в этот момент отходил?! Этот ублюдок назвал вас- — Недомагом и грязнокровкой, я прекрасно его слышал, ага, и что? — Шань каждое слово сопровождал покачиванием головой а-ля министр Магии, выслушивающий очередное замечание. — Да я этому придурку зубы выбью метлой на матче, пусть исключают, но я его прибью! — вместо Хэ отвечает Цзянь. Он полностью разделяет негодование брюнета и вместе с ним в пылу ярости сжимает кулаки. — Не кричи ты так, нашел из-за чего… — устало выдыхает Сиси. Тут же пожалел — Цзянь налетел на него с лицом истинного возмущения: — Вы почему такие спокойные, совсем гордости нет?! — Дело не в этом, просто… — Чжэнси заглядывает через плечо блондина в поиске поддержки Шаня, но тот полностью отдал слово более красноречивому и благородному Чжаню. — Плевать как-то. — Подводит короткий, но верный итог своим многочисленным мыслям. Цзянь с Тянем этого не понимают. Они таращат глаза в продолжение объяснения, а Чжань сам толковых слов не может подобрать, чтобы точно дать понять, насколько сильно им плевать на подобные издевательства. — Для меня это не более чем слова из чужого мира, смысл которых мне до сих пор непонятен и даже если это оскорбления, меня они не задевают. — Сиси обращается к Цзяню. — Задели бы тебя нелестные слова кентавров о тебе? Цзянь отводит хмурый взгляд к потолку и раздумывает о загадочной речи тех самых кентавров. — Не знаю. — Вот видишь, Цзянь. — Чжэнси чуть взбадривается, когда дело идет к удачному итогу. И Тянь выглядит куда спокойнее, губы правда выдают недоверие к словам, поэтому, чтобы до конца убедиться, он оборачивается к безучастному рыжему: — Ты согласен с Чжанем? — Полностью. — Чеканит и бровью не ведет. Тянь заметно выдыхает. — К тому же, грязнокровка звучит куда галантнее пидораса. Чжэнси раскрывает рот, поди сейчас челюсть на пол упадет. Цзянь, как пятилетний ребенок, повторяет и совсем не понимает сказанного Мо: — Пидораса? — Мо! — Чжань кричит и прикрывает горящие щеки. Тянь за всей ситуацией наблюдает с нашкодившей улыбкой. Значения этого слова он тоже не знает, но по реакции Сиси догадаться несложно, к какой категории оно относится.* * *
Цзянь И нравится кататься на машине. Ветер бьет по ушам просто бешеный, но к лицу приливает такая свежесть, что силы сами восстанавливаются и хочется плясать. Мама оставляет его у бабушки. Не первый раз, но в этом году она обещала провести лето вместе с ним на море. У матери куча работы за границей, она волшебница по делам маглов и времени катастрофически не хватает — работы становится больше, а в министерстве творятся одни ужасы. Помимо маминого отъезда Цзяню приходится смириться с ещё одним не менее удручающим и грустным фактом — это лето он проведет вдали от Чжэнси. В бабушке нет ничего плохого, она отлично готовит и всегда имеет в запасе интересные истории и идеи для времяпровождения, но без Сиси всё само теряет краски. Бабушка встречает внука с распростёртыми объятьями и кучей еды. Не уровень Хогвартса, но бабушкина еда ни чуть не уступает школьной, даже наоборот — имеет прекрасное преимущество в том, что готовит бабуля лишь для внука. Дедушка к приезду Цзяня скрылся в лесу и не появлялся до ужина. За столом перекинулся приветствиями и сухо спросил о делах в школе. Цзянь И давно понял, что с дедушкой у него неоднозначные отношения и само существование Цзяня приносит ему немало проблем. Но блондин рад, что даже так он находит в себе силы ужинать с ним за одним столом и проявлять внимание, даже если вынужденное. Цзянь хорошо понимал дедулю и никогда за такое поведение на него не обижался. Все таки, слухи об его отце действительно не самые приятные, дедулю понять можно. Ночь обещала быть прохладной, но ветер к вечеру утих и из открытого окна доносились только звуки природы, под которые Цзянь в обычные дни засыпал как убитый. Сегодня был не тот настрой. Жара невыносимая. Сегодня дышалось хуже обычного и сверчки за окном позволяли себе слишком много — так громко звучать просто непростительно. Цзянь вертится в кровати уже второй час и не может устроиться на ней так, чтобы ночная прохлада забиралась под майку. Он чувствует как промокла под его затылком наволочка — настолько было жарко. Спускаться за водой особого желания не было — на кухне поздней ночью сидел старик, который не любил ночных гостей в свою обитель. Да и вряд ли стакан воды изменит ситуацию, здесь нужно было что-то помощнее. Блондин свисает с кровати не в силах выдержать бессонницу. Он погружен в собственные мысли, как это обычно бывает, когда ты надолго застреваешь с самим собой. — О святой Годрик, мне так плохо! — полушепотом постанывает Цзянь. Блондин не надеется на то, что основатель факультета снизойдёт с небес и дарует ему веселье. Но попробовать пожаловаться стоило. — Цзянь! На свое имя из ниоткуда блондин подрывается живо. В течение нескольких секунд Цзянь слышит только сверчков и тик старых настенных часов бабули. — Я сошел с ума. — Весьма логичный вывод. Цзянь щупает свой лоб, но тот от испарины прохладный и влажный, парень не понимает, тепловой удар это или сейчас происходят паранормальные вещи. — Цзянь И! — этот тихий оклик звучит уже увереннее и то что заставляет Цзяня подорваться к окну — так это то, что голос был слишком знаком. Блондин выглядывает вниз из окна и глазам поверить не может: рядом с кустами бабушкиных роз стоял Чжэнси в темной мантии. — Сиси!!! Сиси торопливо успокаивает друга и шикает, поднося палец к губам. Он просит спуститься к нему, а сам вьет из длинных лиан крепкую лестницу к окну. Цзянь И в таком восторге, что забывает надеть шорты. Только когда его нижняя часть тела торчит из окна, Чжэнси внизу напоминает ему о штанах, чуть ли не умирая со смеху. Радостный Сиси делает Цзяня счастливее. — Как ты здесь оказался?! — блондина от радости пробивает тремор. Он скользит по растению потными ладошками, ругается сам на себя за чрезмерно сильную реакцию и её вытекающими. Но как же он рад его видеть! — Трансгрессия. — Чжэнси помогает другу спуститься, ловит его и сам чуть не падает. От головокружения после такого перемещения он избавится не быстро. — Запрещено и очень опасно, поэтому не смей повторять. Цзянь прикладывает руку к сердцу со словами: «Клянусь!». Чжэнси эту игру принимает за ответ и идет вместе с Цзянем в сторону леса. Они идут по полю и сгоняют из травы светлячков. Чжэнси переживает, что поступает совсем некрасиво по отношению к бабушке Цзяня — вот так вот красть внука из-под носа. Но блондин его успокаивает и рассказывает историю из молодости бабушки, что точно похожа на эту. Только украл её из дома не друг детства, а будущий муж, но сути не меняет. — Но как ты вообще узнал что я у бабушки? — трава щекочет колени, поэтому Цзянь в припрыжку крутится вокруг Чжэнси. — Мама сказала. Она переписывалась с твоей и узнала о поездке за границу. Цзянь И поверить не может, что судьба подарила ему Чжаня Чжэнси. Прекрасного парня, который зная блондина вдоль и поперёк, спешит к нему через всю страну самым опасным способом, потому что Цзянь И терпеть не может одиночество. Только поэтому. Цзянь счастливчик, раз урвал такую жилу и умудряется дружить с ней уже столько лет. Удивительно, но Цзянь забывает о летней жаре и надоедливых сверчках. Он сбегает вместе с Чжанем в лесную гущу, туда, где обычно располагался их маленький штаб. В детстве, пока родственники Чжэнси не переехали с этой земли, они часто играли в этом лесу и сумели найти несколько секретных мест. Одно из них было на берегу маленького озера, в котором водилась лишь мелкая рыбешка. Прибежать сюда было отличным решением — прохлада от воды остудила разгоряченное тело и утолила жажду в горле. Чжань разделил с Цзянем утащенное из дома яблоко и так возле озера они просидели добрую половину ночи. Обычные разговоры, никогда не надоедающие, обо всем на свете — в первую очередь о каникулах и в последнюю о школе. Цзянь делится будущими планами о квиддиче и тренировках, Чжэнси уже задумывается о дополнительных занятиях, чем заставил задуматься и блондина. Мальчишки ещё долго болтают и получается так, что засыпают они только под утро. Первым отрубается Сиси, мечтательный бубнеж друга усыпил, а Цзянь продолжает рассказывать, пока не убеждается, что Чжэнси окончательно впал в сон. Он не торопится засыпать, лежит и рассматривает лицо Чжаня, попутно отгоняя от него надоедливую мошкару. Даже ранние лучи солнца не беспокоят спящего, он греется под ними и ловит пылинки в ресничках — Цзянь И по настоящему заворожен этой картиной. Цзянь впервые замечает у Чжаня родинку над бровью. Еле видная, неудивительно что Цзянь упустил её из виду. Он аккуратно убирает с лица челку, чтобы лучше разглядеть и запечатлеть в памяти эту упущенную деталь. Чжань отличается вечно спокойным видом, но его спящее лицо умиротворённое, коим его нечасто можно было увидеть. Чжань никогда не надувал смешно щеки во сне, не истекал слюнями и не хмурился при кошмарах. Ни единого изъяна и неправильной морщины. Лицо Чжэнси стало взрослее. Юношеские щеки иссушились, под лучами солнца отлично вырисовываются скулы. Это лицо теряет детские черты и все равно остаётся самым красивым. Цзянь бегает глазами по нему и не может понять, почему за все эти годы он так и не смог вдоволь им насмотреться. Почему каждый раз ему открываются всё новые и новые детали, а лицо словно и не меняется, становится только краше и притягательнее. Где подростковые мешки под глазами и свежие прыщики? Чжань Чжэнси не человек в этом понимании, даже поры на щеках у него идеальны. Цзянь замечает как реснички трепещут, пока глаза во сне бегают. Видимо, сейчас в голове у Чжаня происходит определенное веселье, жаль, Цзянь ещё не выучил заклинание, с помощью которого можно было бы подсмотреть чужой сон. Он бы побыл немного эгоистом ради этого. Цзянь не может игнорировать пушистые реснички и щекочет подушечки пальцев, аккуратно проходится по ним. Некоторые пылинки застревают в них и Цзянь легонько их сдувает, из-за чего Сиси впервые хмурится и чешет нос. Блондин возможности не упускает и внимательно разглядывает как морщинки медленно исчезают с лица и Чжэнси вновь приобретает умиротворённый вид, более расслабленный чем прежде. Ничего не изменилось. Чжэнси по прежнему остался самым красивым человеком, пусть слюни пустит и начнет безбожно громко храпеть — Цзянь своего мнения не изменит. Девчонки в Хогвартсе такие дуры, раз обращают внимание на заносчивого Тяня! Цзянь злится на собственных однокурсниц, пока обводит нос Чжаня, точно вышедшего из-под рук умелого скульптора. Он разглаживает выступающую горбинку — ещё один знак подступающей зрелости. За подобными изменениями в себе он проследить не может, поэтому искренне восхищается этим проявлением на лице друга. Цзянь таки загипнотизирован этим видом. Блондин опускается ниже к губам, те сомкнуты в прямую линию. Совсем не напряжены и не сжаты вплотную. Единственная неаккуратная деталь в Чжэнси, эти юношеские обкусанные губы. «Чжэнси много думает, поэтому вечно грызет губы». — размышляет Цзянь, проводит пальцем по губам. Мягкие, ужасно мягкие, несмотря на осушенный вид. Блондин проводит по верхней губе, обрисовывает и скользит по нижней. В голове пустота, совершенно ничего нельзя было поймать в этой светлой голове. Поэтому блондин не понимает, откуда у него возникает это дикое желание прильнуть к губам Чжэнси. Цзянь подушечками пальцев чувствует как горячее дыхание вырывается меж сомкнутых губ. Ловит щекочущий жар и отдергивает тут же руку, наконец понимая, что за чувство сжимает его горло до жажды. Он подрывается с травы как с метлы. Он тихо оседает и прижимает дрожащие руки к сердцу. Оно готово сломать ребра и выпрыгнуть из груди. Становится невыносимо жарко, как ночью. Цзянь трогает лицо — щеки горят как ненормальные, собрали весь жар с тела и залились раскаленным железом. Цзянь не может понять, почему его сердце так неугомонно бьется при мыслях о Чжэнси.