Забвение

      Это блендер. Да, кажется так называется вещь, способная перемолоть и взбить до густого состояния некоторые продукты. Правда Тянь ещё не догадывается чем именно его желают накормить в этом доме, поэтому он сидит за кухонным столом и наблюдает как рыжеволосая женщина умело нарезает спаржу и морковь на кубики. Волосы бледнее чем у сына. Вот, что замечает Тянь пока наблюдает за хрупкой спиной женщины, которая мелодично мычит под нос какой-то магловский хит двухтысячных годов. Он таких мелодий и подавно не слышал, поэтому к тихому мычанию прислушивается с осторожностью. — Гуаньшань скоро вернется, чувствуй себя как дома, — женщина уже говорила схожее, когда встречала Тяня на пороге квартиры, но решает повторить, потому что вид сидящего по струнке мальчишки её совсем не устраивает. — Это сложновато, — честно признается Тянь, но для начала пытается удобнее расположиться — ставит на стол локти и тихо наблюдает за женщиной. Никогда не знаешь, какой реакции ожидать от хозяйки дома. Она ничего не говорит, только улыбается после чего продолжает измельчать овощи в шумном приборе, который каждый раз доводит Тяня до детского испуга.       Окружение не родное. Тянь чувствует себя полным дураком. Он старается не бегать шаловливо глазами по каждому предмету в тесной кухне двухкомнатной квартиры, но соблазн так велик, что некоторые вещи все же гипнотизируют, и Тянь не сразу слышит, как женщина обращается к нему с предложением выпить чай. Он смущенно соглашается и возвращает взгляд обратно на стены дома, бегает по каждой трещине на обоях, останавливается на старых фотографиях Шаня. Шаловливый ребенок, однако. Тянь удивляется — куда пропал этот озорной огонек в карамельных глазах? Неужели взросление настолько сильно сказалось на лучезарном мальчишке? На фотографии он вместе с отцом на каких-то соревнованиях. Шань держит золотую медальку в одной руке, а во второй у него чудаковатого вида робот. Отец сзади придерживает Мо за плечи и улыбается такой же яркой улыбкой как у сына — только в отличие от семилетнего Шаня у него зубы все на месте. От отца у Шаня характер — Хэ почему-то в этом уверен. Есть во взгляде мужчины то, что есть у нынешнего Шаня, хотя глаза у него определенно мамины. Особое внимание, помимо нескольких фотографий, привлекает телевизор. На него Тянь мечтал взглянуть ещё со второго курса. Когда Мо показывал на телефоне живое выступление любимой группы, Хэ недоумевал — какое заклинание смогло поместить такое огромное количество людей в столь мелкий предмет? Долго же смеялся Шань. На словах ему так и не удалось объяснить принцип работы телевещания, собственных познаний в данной теме ему не хватило, поэтому он пообещал Тяню показать вещь ничуть не хуже людей за маленьким экраном. Хэ согласился без промедлений, что бы не значила маленькая шаловливая искра в карамельных глазах. И сегодня Тяню выпадет шанс сыграть в приставку. Поэтому он уже тридцать минут сидит на кухне магловской квартиры, пока Гуань ходит за продуктами. Мо его конечно не ждал. Да что уж говорить — забыл о кинутом обещании и был сильно впечатлен тем, что Хэ мало того что помнил об этом, но ещё и упёрто требовал. Выгонять человека с порога дома не вариант, насколько бы грубым Шань не хотел казаться. Тем более, в отличие от Хэ, он совесть имел. Вместо тысячи слов он просто протолкнул Тяня в коридор узкой прихожей, нацепил на пятки тапочки, прокричал матери о неожиданном госте и отчалил в магазин. Или же совести у него нет… Чай заварен, и женщина тихо присаживается за стол. Закончив с основными приготовлениями она наблюдает за тем как юноша сдувает пар с горячей поверхности и чуть отпивает. Хозяйка достает с пакета гостинцы от Тяня, перекладывает пышные слойки в блюдце и просит самого Тяня ими угоститься.       В каждом движении Тяня помимо неловкости, которую он старательно скрывает, видна элегантность, неприсущая обычным мальчишкам. Обычные мальчишки сидят вальяжнее, они не задумываются над тем, как в своих движениях высказать уважение к человеку, но Тянь совершенно иной экземпляр. Когда Шань предупреждал её о Хэ Тяне, она подобного ожидать не могла. Грубо даже думать об этом, но она удивилась меньше, если б перед ней сидел полный фрик с треугольной шляпой и мантией до пола. Не тут-то было. Перед ней сидит прекрасный юноша, с острыми чертами лица, которые так и кричат — парень с невероятными генами. Он отличается от других мальчишек, но назвать его не от мира сего язык не поворачивается. Сидит по-другому, ведет себя иначе и даже черная одежда в виде рубашки, жилетки и длинного пиджака не смущают её, а заставляют с восхищением любоваться. Одет с иголочки, стрелочки на брючках проглажены со страшным старанием, пиджачок, ткань которого манит любую волосинку зацепиться, чист, а собравшиеся складочки на жилетке выглядят по странному аккуратно — будто и они обрисовываются в нужном, изящном узоре. Женщине самой неловко. Ей, в простом фартучке с цветочками, длинной шерстяной юбкой и блеклой водолазкой. Хэ поистине маг. Одним видом нагнать неловкость на взрослую женщину за свою заурядность. Она отпивает остывший чай и, чуть не подавившись, решает завлечь мальчика разговором — это меньшее, что она может сделать дабы отогнать неловкость. — Гуаньшань почти не рассказывает мне о своей жизни в Хогвартсе, поэтому мне будет очень интересно послушать о твоей, — она похожа на ребенка. Тянь не может выкинуть эту мысль из головы, но женщина перед ним источает ребяческую ауру, пока пытается аккуратно разузнать о неведом ею мире. — Она разительно отличается от здешней, — если начать рассказывать, брюнету не хватит отведенного на всё времени. — У нас нет телефонов и других гаджетов, а ещё такой сложной кухонной утвари. — Тянь заглядывает за спину женщины и буравит взглядом миксер с блендером. Адские вещи. — Будь у меня способность создавать воду из воздуха, я бы этим тоже не пользовалась, — женщина задорно смеётся, прикрывая улыбку рукой. Хэ не может отвязаться от мысли, что её смех напоминает хихиканье Рыжего. Тянь немного отпивает, чай колется на языке, оно кажется и к лучшему, брюнет не хочет казаться болтуном. Хочется произвести на женщину хорошее впечатление. — Но эти вещи удивительны. Всё это сделано людьми без какой-либо магии, — Тяню завидно от того, что мозг маглов способен вырабатывать подобные идеи и реализовывать их собственными руками. И ему ужасно обидно от того, что даже с такими удивительными способностями маглы страшатся магии. Это ему тут страшно находиться рядом с блендером. — Но само слово «магия» так красиво! — тётушка воодушевлено возражает и чуть оседает обратно к столу. — Хотелось бы увидеть какое-нибудь заклятие наяву, но Гуаньшань так категоричен, — женщина раздосадовано вздыхает, разжевывая слойку. Её щеки смешно надуваются, носогубки сглаживаются. Хэ Тянь резко ощущает обиду за эту женщину. Волшебникам мир маглов доступен и существование в этом мире им ни разу не вредит, когда как маглы вынуждены жить в неведении или с малейшими шансами побывать по другую сторону реальности. — Я могу показать вам кое-что. Хэ Тянь достаёт из широкого кармана пиджака свою палочку. Он кладёт ее на стол рядом с блюдцем и разглядывает на лице женщины умилительную реакцию. Она одной рукой прикрывает рот в изумлении, пока вторая пережимает ворот водолазки. — Когда я искал палочку, старый мастер сказал одну мудрую вещь — палочка выбирает хозяина, а не он её, — Тянь поглядывает на женщину и перекатывает палочку ближе к ней, просит не беспокоиться ведь палочка в руках магла бесполезна, потому что служит только проводником магии, а не её источником. — Моя палочка сделана из вяза и наполнена сердечной жилой дракона, эти элементы порождают зачатки неповторимости, а характер и талант мага дополняют её силу. Хотите знать из чего сделана палочка Гуаньшаня? Услышав последнее, женщина не смогла сдержаться и хлопнула в ладоши, точно собиралась уговаривать поделиться тайной. — Было бы интересно послушать! Тяню не раз приходилось пользоваться этим строптивым инструментом. Боярышник и волос единорога сделали эту палочку верным другом и помощником. Тянь делится этими мыслями, а женщина воодушевленно принимает всю информацию, что льется из уст Тяня. Даже незначительные мысли, что парень старается бегло упомянуть, она внимательно слушает. Мальчишка смущен таким вниманием со стороны женщины, что не сразу замечает как его щеки невинно загораются. — Не все волшебники разделяют мнение мастера о палочках, а мне кажется, что даже для нашего чудаковатого мира, эта мысль самая странная из всех, — его брат выслушивал речь хозяина лавки с видом глубочайшего презрения и торопил того заканчивать с пустой болтовней. Тянь же умолял старичка подольше задержать их в лавке. Им тогда предстояла нудная прогулка по министерским делам брата, чего мальчик желал в последнюю очередь. — И это несмотря на то, что это у нас творится полная бессмыслица. Забавно, не так ли? — заканчивает Тянь, пытается развеять странную атмосферу загадочности. Этого ему хватает и дома. — Знаешь, Тянь, если позволишь, поделюсь своими мыслями, — женщина поудобнее устраивается на стуле и придвигается к середине стола. Палочку из рук она не выпускает, отчего складывается ощущение, что она готова использовать её по назначению. Парень с легким заиканием и смущением дает добро: — К-конечно, тётушка! Женщина чуть встряхивает плечами, разгоняет по телу тепло и с прищуром загадочно проговаривает: — Что в вашем мире, что в нашем, полно вещей не поддающихся логике. Некая загадка существующая для того, чтобы людям было не суждено взять власть над миром, понимаешь? Люди, верящие в то, что они всё знают и понимают, очень опасны. Тянь серьезно задумывается над словами женщины. А она с осторожностью вертит в руках волшебную палочку и рисует по воздуху наиболее известные «магические» символы — бесконечности и звезды, различные завитки и иероглифы, все что приходят на ум. Волшебная женщина. Может и не волшебница, но одни её мысли, такие простые, заставили ненадолго задуматься. Необычная женщина. Простачкам подобная сила не присуща. Брюнет хоть и увлечен собственными мыслями, не может долго игнорировать тётушку, что так усердно вырисовывает по воздуху завитки, имитируя некоторые знакомые заклинания. Шань, видимо, скрывает не всё.       Бывает, Тянь сам не понимает что им движет когда он делает что-то глупое. Да и вряд ли человек в добром здравии будет делать это с четкими намерениями. Хэ обращает внимание женщины к себе. Вежливо подзывает тётушку, а когда та поворачивается — стреляет глазами к потолку, где над их головами висит старенькая люстра.       Лампочка начинает потрескивать и мигать. Тётушка испуганно охает. Это мигание возвращает нехорошие воспоминания, когда у Мо впервые обнаружились волшебные способности. Женщина подрывается с места, ухватившись за грудь и тут же забывает как правильно дышать. По потолку медленно расползаются зеленые ветви. Они растут из-под люстры, и как мороз по стеклу вырисовывают по белой штукатурке витиеватые узоры. По люстре начинают расти тонкие лианы, из которых набухают бутоны ярких цветов. Женщина сразу осознает, что происходит с потолком её дома и кто является зачинщиком. — Ох, Хэ Тянь! Хэ Тянь не обращает внимание на оклик. Он напряжен до предела, но вида пытается не подавать — лишних беспокойств ему не нужно. Он еле шевелит губами, произносит про себя заклятия и это помогает. Зелень трещинами расползается быстрее, вдоль каждой разбухают бутоны ярких цветов. Зелень дальше расползается по потолку, свисает зелёной шторкой из стебельков и ножек. Тянь старается рисовать в голове разнообразные цветы. Он закручивает в замудренные узоры тонкие листья, вспоминает различные формы, что может воплотить рисунком на потолке. Это отбирает много сил. Ровно сидеть даже тяжело, поэтому Тянь цепляется за край стола. Всё же ему не хватает практики в невербальной магии. Женщина восхищена цветочной картиной, но её трясет от нервов, она сжимает руки в кулаки и обеспокоенно косится на Тяня. И слова не говорит, потому что видит какой концентрации стоит брюнету данная выходка. — Всё хорошо, это безобидная магия, — сквозь зубы свистит Хэ. Сил не остается. Тянь выдыхает с облегчением. Благоухающая поляна разрастается на потолке маленькой комнаты. Длинные растения свисают веревочной шторкой, а те, что ползут, сеют свою пыльцу. Женщина так сильно задирает голову, что Хэ Тянь беспокоится за неё. Он встает со стола и подступает к ней за спину. У него самого голова кружится, пульсирует, но за тётушку боязно — она так потрясена происходящим, что не чувствует как бьется бедром об угол стола уже во второй раз. А вид завораживающий. Тянь и подумать не мог, что ему когда-нибудь понадобятся знания в области Травологии. Стоит позже поблагодарить преподавателя за чудную экскурсию в большой сад, растительность которого теперь растет над его головой. Выбрать из огромного разнообразия безобидные цветки, вспомнить из собственного арсенала ещё несколько, представить их в одной целостной картине и перенести из головы в реальность — задание на пять с плюсом. Хэ Тянь доволен тем, что женщина воочию наблюдает за волшебством и является её частью. Вид потрясенной женщины, что ходит между лианами и срывает понравившиеся цветки, определенно делает его счастливее.       С прихожей вовремя доносится щелчок замка. Шуршание пакетов кажется Тяню тяжелым, он выходит навстречу к Рыжему и хмыкает — пакеты и правда оказались набиты, руки Мо даже покраснели. — Ну и долго же ты, думал, ты решил сбежать, — Тянь не может сдержать улыбки. Вообще сложно её сдержать, когда видишь этот колючий рыжий комок. — Ещё чего, это мой дом, — тапочки слетают с трудом, Тянь приходит на подмогу и берет из рук тяжелые пакеты. Гуаньшань передает их с охотой. Он разминает затекшую кисть, суставы хрустят, но лицо Шаня полно облегчения. Он окрикивает маму, привык, что она встречает его у порога. Тишина в ответ здорово напрягает рыжего и он подозрительно косится на Тяня. Едкой натуре Хэ не удается сдержать ухмылки. Возможно, если бы он со спокойным видом объяснил происходящее Шаню, тот бы не потратил за несколько секунд несколько сотен нервных клеток. Но Хэ порой важно видеть в карамельных глазах искры, будь то беспокойство, злость или азарт. Мо устремляется на кухню, и Хэ с пакетами в руках идет следом за ним. Разгон происходит недолго — квартира маленькая и чтобы добежать до кухни хватит пару шагов. Тянь этого не учитывает с непривычки и врезается в спину Рыжего, когда тот резко тормозит у входа на кухню. — Какого черта, псина сутулая, не создавай у меня дома проблемы! — Шань входит на кухню и разглядывает потолок усеянный разными букетами мелких цветов. Сказать что он шокирован — лучше промолчать. Таких круглых глаз и встревоженного вида у рыжего Тянь не видел никогда. Тётушка настолько потрясена происходящим, что даже не замечает прихода сына. Она считает, что должна подойти к каждому цветку, к каждому стебельку чтобы убедиться, что данный цветочный лес взаправду, а не плод её усталой фантазии. Она даже не замечает как раздраженный сын на пороге кухни мутузит по бокам Хэ Тяня. Да и тот старается её не отвлекать. Шипит тихо и уворачивается ловко — даже шелест пакетов не слышен. — Не волнуйся, мой брат всё уладит! — волшебные слова, после которых насилие в его сторону прекращается в большинстве случаев. — Смотри как твоей маме нравится. Игнорировать оброненное слово «мама» Шаню не позволяет воспитание. Он поворачивается обратно к кухне и видит радостную женщину. Ему этой картины достаточно для того чтобы убрать руки из волос Тяня. — Если мне придет громовещатель из Хогвартса, я тебя убью, — шипит и добивает толчком локтем под ребра. Тянь данной атаки не выдерживает и роняет пакеты на пол. Женщина тут же приходит в себя и при виде сына расцветает как один из цветков. Она ластится к нему, берет за руку и показывает какую красоту навел в их кухне Хэ Тянь. Мо морщится и поддакивает похвалам матери в сторону брюнета, но сам очарованно наблюдает за расплывающимся садом на потолке. Такое чудо вряд ли можно увидеть в их краях, эти цветы не приживутся в твердой почве этих земель, но зато они с удовольствием могут наблюдать на них прямо сейчас. Шань срывает свисающий перед носом цветок крокосмии. Он подзывает матушку и цепляет цветок ей за ухо. Женщина смеется и срывает такой же цветок, цепляет за ухо сыну. Рыжий цветок в их волосах смотрится как язычок мелкого пламени. Улыбки от этой картины сдержать невозможно. Хэ тянет Шаня за край майки, тот реагирует слишком остро, словно уже позабыл об его присутствии в доме. — Пойдем сыграем в приставку, ты обещал научить надирать задницы.

***

      Цзянь не умеет писать письма. Стоит перу в его руке появиться как весь дар красноречия исчезает и он скрупулёзно выдавливает из себя несколько банальных строк и по шаблону заканчивает свое творение. Но письма друзьям не должны быть такими. Поэтому Цзянь тратит по несколько часов, чтобы в подробностях рассказать об ужасных буднях в стенах особняка, из которого можно разве что выглядывать из окна и томно вздыхать по свободе. Как всё к такому пришло, Цзянь подробно расписал в одном из своих писем Чжаню.       На вокзале его действительно встретили. Неординарно. Прежде чем оказаться в незнакомом поместье, Цзянь полчаса бродил по вокзалу, по лабиринту из платформ и закоулочек с газетными прилавками. Друзья давно покинули вокзал, поэтому ему много вариантов не оставалось, кроме как ходить и спрашивать у любого мужчины, что выглядел образцово, не Цзяня ли они бегло искали в толпе школьников. Он собирался прощаться с местом, собирался наплевать на указания матери и всеми доступными путями добраться до дома, как за очередным кирпичным поворотом его схватили. Цзянь испугался. Да что уж говорить — чуть дух не спустил вместе с воплем, когда крепкая ладонь вцепилась в его плечо. Заставив себя повернуть голову к неизвестному и источающему злую ауру нечто, он увидел, кто был этим загадочным «маминым другом». Смуглый мужчина крепкого телосложения, облаченного в черную спортивную футболку. Цзянь не смог разглядеть лица за тонированным стеклом мотошлема. И вопросов задавать не пришлось, всё и так было понятно — мамин…хороший друг. Цзянь хоть и дурак по своей сущности, но расспросить бугая всё же ума хватило. Мужчина был неразговорчив, каждый вопрос слушал вполуха и томно вздыхал, из-за шлема его вздохи казались вымученными и громкими, отвечал с неохотой и раздражением, будто считал, что Цзянь вопросов задавать не должен, что должен молча отправиться с ним хоть на край света. Цзянь, пока добирался с вокзала до парковки, смог выпытать у мужчины несколько важных вещей: Цю Гэ — так звали его нового покровителя, хотя тот этому факту был не рад — не являлся другом матери. Он любезно исполнял приказ брата Тяня, Хэ Чэна, присматривать за ним пока он сам был занят министерскими делами на пару с отцом. Отказать женщине в просьбе старший сын не мог. Почему не мог — осталось загадкой. Цю Гэ либо не знал, либо умело делал вид. Вторая, менее занимательная вещь — всё лето Цзянь И вынужден был провести не в поместье семьи Хэ, а в доме Цю Гэ. Блондину было без разницы в каком доме ему отбывать наказание длиною в три месяца, но следующие раскрытые подробности, поменяли мнение Цзяня на обратное — тот пожалел, и хотел было сам поехать к дому Хэ Тяня. Третья, и самая ужасная часть плана — всё лето ему пришлось провести в тренировках. Цю Гэ каким-то образом был осведомлен о давней мечте Цзянь И податься в авроры, и будучи аврором завлек молодого наивного парня тренировками. Согласиться на это было самой огромной ошибкой.       Первые дни с Цю Гэ были тихими. Мужчина не появлялся дома сутками и Цзянь И оставался в распоряжении каждый уголок. Это место нельзя было назвать особняком, скорее загородный домик, схожий с бабушкиным и дедушкиным. Он также стоял посреди леса, в нескольких километрах от цивилизации и без сети. Цзянь даже понять не мог — находились они в магловском мире или же в волшебном. Он обошел весь дом за три дня. Изучил личную библиотеку Цю Гэ, скучную и сумбурную — при изучении содержания пыльных полок, его не покидало чувство, что она служила дешёвым украшением. Книги были не то что даже не тронуты, нет, в некоторых были и закладки. Но от того, с каким пренебрежением собиралась эта библиотека, можно ужаснуться. Книги ни о чем лежали вместе с магловскими бестселлерами и словарями, энциклопедиями как взрослыми так и детскими. Странные справочники, архивные папки, журналы находились на одном стеллаже и не смущали друг друга. Цзянь же не мог избавиться от чувства, что эту библиотеку заполняли чем попало — лишь бы было. Помимо странной библиотеки, кухни и двух спален юноша обнаружил в доме гараж. Туда он смог пробраться спустя четыре дня. Никаких чар, запрещающих использовать магию внутри дома, не было наложено, поэтому Цзянь без зазрения совести и страха воспользовался возможностью и вскрыл замок в гараж. Каково же было его удивление, когда он нашел целую автомастерскую под захолустным домишком. Двухэтажный гараж, набитый, по крайней мере, десятью мотоциклами и шестью машинами разных габаритов и марок. Парню стало понятно, почему дом выглядел таким пустым — вся жизнь была в гараже, в которой помимо машин и мотоциклов была отдельная кухня, тренажерная и спальня. Похоже, Цю жил именно в этой части дома. И парень оказался прав — по возвращении мужчина всегда исчезал в этом уголке дома и не выходил до рассвета. Данное открытие долго увлечь не смогло. Уже через неделю юноше осточертел двухэтажный гараж и он был в поиске нового неизученного. Неизученным оказалось лишь окно с видом на лес, за пределы которого Цзянь даже взглянуть был не в силах. Продлилось «счастье» недолго. Одним утром Цзяня разбудил холодок бегающий по спине, распахнутое окно, ливень с грозой и Цю Гэ со штанами мальчишки на перевес. Он забрал его с собой на пробежку и дотащил его до дома, когда парень откинулся на пятом километре. Утренние пробежки, упражнения — лишь один из котелков личного ада Цзяня, верхушка айсберга, потому что дальше — хуже. Изучение магии. Будто Хогвартса ему было мало. Цю Гэ обучал жестко. Каждое заклинание было испробовано на самом Цзяне. Юноша благодарил Мерлина за то, что тот ещё не использовал на нём непростительные заклинания, хотя до последнего ждал подобной подлянки от мужчины. Мальчишка никак не мог понять надобности в изучении сверх того, что преподавали в школе, а Цю Гэ объяснять не собирался — ему давали поручения, он их исполнял и класть хотел на всё остальное. Бездушный робот, а не человек. Из-за этой недосказанности они много ссорились и Цзяню много влетало. Он мог часами стоять с горшком в полуприсяде, а когда падал без сил, его морально добивали. В ход шли угрозы расправы, оскорбления и унижения. Цзянь И не шибко велся на них, всё же мальчик большой, но слушать словесный понос над ухом дело не из легких и его можно было вывести из себя не сколько содержанием оскорблений, сколько их количеством. Цю Гэ тот еще любитель поболтать, если было желание.       В середине июля объявилась мама. Ворвалась в зал в разгар мучительной тренировки и была ошеломлена неподобающим отношением к её сыну. Парень ещё никогда не был так рад видеть маму. Вернулась женщина ненадолго. Она смогла провести с сыном жалкие три часа, полтора из которых извинялась и обещала, что скоро всё закончится и они вновь смогут жить вместе. К сожалению Цзяня, забирать его никто не собирался — мама лишь горько сообщила, что работа осталась, и что до конца лета сыну все же придётся пожить вдали от неё. Он готов был с этим смириться, ему вообще многое под силу, если дело касается близких. Мальчишка долго не хотел отпускать маму, и та цеплялась за сына последними силами, но было понятно, что любое промедление в её действиях сыграет в будущем нехорошую роль. Цзянь И пришлось отпустить свою мать. Пришлось улыбаться ради неё, хотя уже как половину лета забыл как это делается. Пришлось успокаивать не только её, но и себя теплыми словами и мотивационной речью — это единственное, что он может сделать для своей матери. Только верить, ждать и подбадривать. Большего ему не позволяли. Благодаря этому короткому визиту, Цю не трогал его больше двух недель. Он занимался своими делами в гараже, бегал по рабочим делам и даже не появлялся дома. Но затем все повторилось вновь. Физические тренировки, дуэли с мужчиной, изучение магии, которую вряд ли возможно использовать в стенах школы. Цзянь готов поклясться что преуспел в ЗоТи лучше Тяня и Чжэнси, настолько сильно его понатаскал Цю Гэ. Да и на метле летать стал лучше, быстрее так точно — можно даже попытаться поймать снитча на одном из будущих матчей. Мужчина даже за это взялся с полной серьезностью и мог часами гнаться за Цзянем на метле. Чертов урод как на мотоцикле, так и на своей швабре гонял просто отлично. Больше писать было не о чем. В середине августа его мучения прекратились окончательно. Цю Гэ отчалил в туман, а в конце августа вернулся со всеми вещами Цзяня. Как оказалось, даже на Косую Аллею ему был закрыт проход. Цзянь написал последнее письмо Чжаню ровно тридцать первого августа. Он сидел на чемодане, пока пытался запихнуть письмо в конверт, а его сова клевала носом обои у окна. Он не мог дождаться завтрашнего дня, начала его прекрасной школьной жизни, такой долгожданной и любимой.        Самое долгое и мучительное лето прошло. Дальше его ждал не менее мучительный учебный год.